ВЕРНОСТЬ - FIDELITY №205

The Founders and Board of Directors of The Metropolitan Anthony Memorial Society and the Editorial Board of "Fidelity" congratulate the Most Reverend Archpastors, Clergy, and Faithful of the Russian Orthodox Church and our dear Readers and Donors with the Most Glorious Holyday of Holy Paskha!

ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШИХ АРХИПАСТЫРЕЙ РУССКОЙ ЦЕРКВИ, ДУХОВЕНСТВО, МИРЯН, НАШИХ ДОРОГИХ ЧИТАТЕЛЕЙ И ЖЕРТВОВАТЕЛЕЙ - ОСНОВАТЕЛИ, ПРАВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА И РЕДАКЦИЯ "ВЕРНОСТИ" ПОЗДРАВЛЯЮТ С СВЕТОЗАРНЫМ ПРАЗДНИКОМ СВЯТОЙ ПАСХИ ХРИСТОВОЙ

1. ХРИСТОВА ПАСХА, принесшая свободу. Вадим Виноградов

2. К ВОСМИДЕСЯТИЛЕНИЮ СМЕРТИ БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (1863 - 1936) Г.М. Солдатов

3. Краткая справка о богословско-педагогической деятельности Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого) в

Казанской Духовной академии в 1895-1900 гг. (Материалы для составления Жизнеописания). Чтец Александр Хитров

5. ВЕРУЮЩИЕ РПЦЗ НЕ ХОТЯТ СЛУШАТЬ ДУЭТ ПАПЫ И ПРЕЗИДЕНТА. Г.М. Солдатов

7. КАК ХОЧЕТСЯ ГЛАЗА ЗАКРЫТЬ… Елена Семенова

8. ЗАГОВОР САТАНИЗМА ПРОТИВ АМЕРИКИ. Г. М. Солдатов

10. ЗАБЫТЫЙ ДРЕВНЕРУССКИЙ ПЕРИОД ПРУССИИ И ПОЛЕСЬЯ. Николай Шелягович

11. ФОСФОРНЫЙ ДОЖДЬ НАД ДОНЕЦКОМ. Елена Семенова

12. ВЛАДЫКА ВИТАЛИЙ НЕЗРИМО С НАМИ! Г.М. Солдатов

14. ОБРАЗЫ И РЕАЛЬНОСТЬ БЫТА ДУХОВЕНСТВА. Г.М. Солдатов

15. ПАДЕНИЕ ПАТРИАРХА ИЛИ БИЙСКИЕ ПРОГУЛКИ С АГАСФЕРОМ. Евгений Королёв (Окончание)

17. ОТЕЛЛО или ПУТЬ СТРАДАНИЯ. Вадим Виноградов.

18. СПАСЕНИЕ ОТ ДЕГЕНЕРАЦИИ В РПЦЗ. Г.М. Солдатов

Христосъ воскресе изъ мертвыхъ, смертию смерть поправъ и сущимъ во гробехъ животъ даровавъ. Даровав живот от второй смерти праведникам, сущим во гробех, что же даровал наш Спаситель тем, кто ещё отбывает свое земное изгнание? Каков образъ этого Пасхального дара Христова?

Искупление людей Господом нашим Iисусом Христомъ Своей Крестной смертью выразилось воздвижением на Небо лествицы, которую видел во сне ещё патриархъ Иаков. И потому празднование Пасхи образно можно обозначить, как день воздвижения Христом для людей спасительной лествицы, наподобие пожарной, но только уходящий в Небо, и по которой надобно не спускаться на землю, спасаясь от огня горящего небоскрёба, а взбираться вверх, спасаясь от огня гееннского.

Воздвигнув эту лествицу, Спаситель наш каждому человеку предоставил возможность взбираться по ней в Царство Небесное, сказав: если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной. (Мф.16.24) А преподобному Иоанну Лествичнику было даже поручено составить инструк-цию о том, как взбираться по этой лествице.

Но, предоставив каждому человеку возможность восходить на Небо, Христосъ Спаситель поставил также и условие для этого восхождения, заключающее в себе выбор, который предоставляет свобода, данная человеку от Бога. Восходить по этой лествице на Небо можно только по своему хотенью. То есть, ни заставлять влезать на эту лествицу, ни действовать угрозами или каким-либо иным давлением, чтобы человек полез на неё, невозможно, даже Богу. Только, если пожелаешь сам! Ибо свобода, данная человеку Богомъ, проявляется как раз восхождением или не восхождением именно по этой самой лествице, воздвигнутой нашим Спасителемъ на Небо. К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти (Гал.5.13).

И, уж конечно, ещё на Предвечном Совете было ясно, что использовать данную людям свободу для восхождение по этой крутой лествице большинству человечества окажется не под силу. Об этом люди были извещены притчей о сеятеле. Потому то ещё до Воскресения Христова стало созидаться Малое Христово стадо, способное преодолевать лествицу, которую должен был воздвигнуть Христосъ в день Своего Воскресения: вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано (Мф.13.11); Он начал говорить сперва ученикам своим (Лк.12.1); говорю же вам, друзьям Моим (Лк.12.4); Я не о всем мiре молю, но о тех, которых Ты дал Мне (Ин.17.9); Я возлюбил вас (Ин.13.34) И дано было возлюбленным Христовым прозреть и о животе своего земного изгнания:

Я уже не живу, но живёт во мне Христосъ. (Галл.2.20)

Но та часть человечества, которая, видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеет, предпочла свободу, данную им от Бога, употребить на исполнение своих земных удовольствий, которые с развитием цивилизации, приобретали всё больший и больший соблазн. И вот, разрешение на удовлетворение страсти к наслаждениям, люди, наученные тем же самым змеем, которым ещё Ева, прельстившись, впала в преступление, назвали тем же самым словом, которое необходимо для следования по лествице за Христомъ - свободой. Таким образом, свободу, данную людям от Бога для вхождения в Царство Небесное, большинство, подобно Исаву, променяло на чечевичную похлёбку обмiрщения. Так одно и тоже слово стало обозначать две противоположности: одну, свободу духовную, данную человеку от Бога, к которой, и призван человек, и другую, подсунутую человеку диаволом, свободу личную, ставшую поводом к угождению плоти. Эта личная свобода то и стаскивает людей с лествицы, ведущей на Небеса. А забота века сего и обольщение богатством заглушали мысли о лествице Христовой и приводили к её забвению. И осталась для большинства населения земли, как рудимент, только обрядовая сторона праздника Пасхи. И хотя в пасхальные дни безконца повторяются слова, что де Христосъ смертию смерть попрал, слова эти великие звучат сегодня часто с резонерским привкусом. Потому что во гробехъ животъ дарованъ Христомъ лишь тому, кто сам пожелал этого живота, сам захотел взбираться по подставленной ему Христомъ лествице, а не сотрясает воздух великими словами о попрании смерти, и Освятитї куличи, да яйца в надежде получить за это от Бога ещё больше земных удовольствий.

Да, к столу с тельцами упитанными приглашены все: постившиеся и не постившиеся. Но пасхальные упитанные тельцы - это ещё не пиръ Царства Небесного, которое силою берётся на лествице, установленной Христомъ в день Его Воскресения. И тому, кто простоял у Креста Страстную седмицу, именно, в Пасху может открыться смысл этого сладкого слова свобода в Слове Самого Христа: если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной.

Потому то Пасха - праздник не только великой радости от дарованного живота, но ещё и праздник решимости, самый яркий пример которой и подал всем людям Земли Сам наш Спаситель, Iисусъ Христосъ, сначала в Гефсиман-ском саду, а потом и на Кресте. То есть, перед самой Своей Победой, которую и празднуют христиане в Пасху.

Только Сам, Показавший пример решимости, мог, не сомневаясь, ободрить:

Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпетьЕ Побеждающий не потерпит вреда от второй смерти. (Отк.2.10-11)

Не бойся, малое стадо! - этот призыв с особой силой звучит именно в Пасхальные дни. А для боязливого, что за Праздник Пасха? Всего лишь, застольный, уставленный упитанными тельцами: ему ведь не надо силой брать лествицу, поставленную Христомъ на Небо в день Своего Воскресения.

Пасхальная же решимость преодолевать дарованную Христом лествицу, решимость отвергнуться себя, и взять крест свой, и следовать за Христомъ, приводит к состоянию блаженства уже здесь на земле, состоянию, выраженному чистым сердцем великого поэта русского: С души, как бремя скатится, сомненье далеко, и верится, и плачется, и так легко, легко.

К ВОСМИДЕСЯТИЛЕНИЮ СМЕРТИ БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (1863 - 1936)

В этом году 28 июля исполняется 80 лет, с того времени, как мы были покинуты нашим Аввой ушедшим в лучший мир. Под руководством Владыки Митрополита Антония и зарубежного Синода, в одну РПЦЗ были собраны покинувшие после гражданской войны Отечество эмигранты и те верующие, кто был в зарубежных епархиях и приходах прежде до революции. Все были объединены под одним административным руководством в вере продолжения прежде указанного Священным Синодом и Патриархом Тихоном пути. В то время как Владыка Антоний призывал верующих следовать словам Священного Писания: «поступайте так, как повелел вам Господь, Бог наш: не уклоняйтесь ни направо, ни налево», то Митрополит Сергий в СССР призывал верующих к сотрудничеству с правительством, преследующим Церковь. Владыка Антоний учил «люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею...» а Митрополит Сергий любить богоборческую власть и подчиняться ее законам. С авторитетным мнением Блаженнейшего Владыки Антония считались все Православные Автокефальные Церкви и к нему прислушивались также инославные христиане. Как это отметил Архиепископ Лазарь «когда великий праведник ХХ столетия, архимандрит Иустин (Попович) писал о своем Авве, Блаженнейшем Митрополите Антонии (Храповицком), основателе и первом Предстоятеле Русской Зарубежной Церкви, он сравнивал себя с муравьем, который пытается рассуждать о полетах Орла. Что может знать муравей со своей муравьиной «высоты» – о высоте, на которую поднимается, и в которой парит Орел? Что он может сказать об этой высоте? Такова мысль праведника о праведнике, святого о святом».

Господь Бог уже первых людей учил законам жизни, которым должно следовать людям Божиим. Русь была «домом Богородицы», что свидетельствуется ее милостями к народу Ее почитающему, где каждый город имеет Ее свою особо почитаемую там икону, многие, из которых были по Ее милости чудотворными. Триединый русский народ, принимая христианство, принял в свои сердца слова Богородицы сказавшей служителям на свадьбе в Кане «что скажет Он вам, то сделайте». Св. Владимир и затем другие правители государства приложили к церковной и общественной жизни учение Церкви в Номоканоне, который постепенно включил совместному суду Церкви и Князя подсудные дела, и эта практика проводилась впоследствии в Московской Руси. Устав был составлен на Учении Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, включая личные, семейные, конституционные, юридические, криминальные, моральные, благотворительные и многочисленные другие законы. Ничего в этом не было изобретено людьми, но было дано людям прежде: «не убивай», «не прелюбодействуй», «не кради», не давай ложного свидетельства, не желай другому зла, никто не должен жениться на жене своего отца, и проклят тот, кто ляжет с женою отца, с дочерью своих родителей или тещей, проклят тот, кто берет подкуп для убийства, о супружеских делах: не возводи порочных обвинений на супругу, за ложь виновный будет нести наказание, наказание за опорочение не обрученной, законы развода, в имущественных делах: возвращение потерянного другим, и оказание помощи при нужде. Конституционные вопросы: «не можешь поставить над собою царем иноземца», а царь должен следовать законам и во все дни жизни своей бояться Господа Бога и исполнять все слова закона, военные законы: новоженцев в течение года не брать в походы, предлагай врагу заключение мира, в судебных делах: судьи должны справедливо решать дела, при несогласии с решением суда обращение к высшей инстанции, не должно извращать законы и принимать подкуп, не допустимо обращаться с животными и птицами бесчеловечно, нуждающимся, следует оказывать помощь.

Все эти законы были для прославления Господа Бога, как Св. Апостол Павел сказал: закон дан по причине преступлений до времени пришествия Спасителя, «закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою». Вот чему учили Владыка Антоний и духовенство РПЦЗ, в то время как Митрополит Сергий призывал верующих в СССР служить советскому правительству и государству. В то время как в заграничных богословских школах и семинариях изучались необходимые для пастыря предметы, и воспитывалась любовь к Богу и Отечеству, то в семинариях СССР учащиеся изучали историю КПСС, конституцию СССР и марксизм-ленинизм. Митрополит Антоний и духовенство РПЦЗ следовали принятой данной русскому народу Богом миссии нести Учение Христа всем народам мира, за что верующие благодарны Богу, за честь возвещать и сохранять Учение, в то время как в Отечестве Господом было допущено преследования религии, везде там был обман, а духовенство МП вводило в заблуждение обманными речами о религии и населении в СССР жителей зарубежных стран. Аввы больше нет среди верующих РПЦЗ, но его труды для Церкви были посеяны на благодатной почве и дали и продолжают приносить богатый урожай. В 2004 году духовные лица и миряне для противостояния объединения РПЦЗ с МП основали «Общество Ревнителей Памяти Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого)» которое совместно с газетой «Наша Страна» начало борьбу с сергианским влиянием и против захвата МП Зарубежной Церкви. Общество на Интернете стало издавать религиозно-культурный журнал «Верность», в котором помещались статьи зарубежных и отечественных духовных лиц и мирян. Богословские труды Владыки Антония издаются как в Отечестве, так и Зарубежье. Верующие помнят о том, что Владыка призывал как духовенство, так и верующих, принимать деятельное участие в делах Церкви, и ни в каком случае не идти на предательство признания нововведений обновленцев, Митрополита Сергия. Русская Церковь заграницей доказывала любовь к Господу, призывая всех христиан в лоно Христовой Церкви, как этому учил Господь и в этом большая заслуга Блаженнейшего Митрополита Антония.

Краткая справка о богословско-педагогической деятельности Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого) в Казанской Духовной академии в 1895-1900 гг. (Материалы для составления Жизнеописания).

В данной статье, написанной накануне грядущего в 2016 г. 80-летия со дня кончины Великого Аввы Русского Зарубежья,- Блаженнейшего Антония (1863-1936), Митрополита Киевского и Галицкого, автор берет на себя заботу о восполнении некоторых исторических и биографических «лакун», относящихся к все еще недостаточно изученному его духовному богословско-педагогическому наследию в период Ректорства в Казанской Духовной академии (КДА) в 1895-1900 гг.

За время своего существования в 1723-1921 гг., как высшего духовного учебного заведения Русской Православной церкви, КДА пережила ряд последовательных преобразований. Общепринято начинать отсчет ее истории с 1723 г., когда в Казани была открыта Архиерейская элементарная школа. По Высочайшему Указу Петра I эта Архиерейская Школа была незамедлительно преобразована в Духовную семинарию по образцу Киево-Могилянской духовной академии, откуда и пригласили первых учителей. В Казанской Духовной семинарии преподавались богословие, риторика, философия, а в конце XVIII в., также, - история, география, математика, а также латинский, древнегреческий и новые иностранные языки.

В 1797 г. на основе Семинарии была создана КДА с высшим богословским курсом, которая просуществовала до марта 1818 г. и, вплоть до открытия в 1805 г. Казанского Университета, была единственным высшим учебным заведением России на восток от Москвы. Затем, по ряду причин, Академия была вновь реорганизована до уровня Семинарии и включена в Казанский духовно-учебный округ, подчиненный Московской Духовной Академии (МДА). С введением в учебную программу Казанской семинарии татарского языка было положено начало миссионерскому пастырскому богословию и миссионерскому переводческому делу в среде мусульманского населения России и стран Востока.

КДА была вновь открыта в 1842 г. и передана в ведение Комиссии местных духовных семинарий и духовных училищ. В связи со своебразными историко-географическими условиями Среднего Поволжья, в КДА было решено преподавать турецкий, татарский, арабский, монгольский и калмыцкий языки. Миссионерское отделение КДА, как самостоятельное, было открыто в 1854-1855 учебном году. С 1855 г., КДА издавала журнал «Православный собеседник» Приложениями и Дополнениями.*)

*) Роспись статей журнала см.: 1. Люстрицкий В.Ф. Указатель к «Православному собеседнику» за 20 лет его издания: (С 1855-1875 гг. Казань, 1876 (на обл. 1877); 2. Указатель статей «Православного собеседника» 1877-1891 гг. Казань, 1892 (обл.1895; 3. То же за 1892-1909 гг. Казань, 1910.

Этот журнал включал 5 отделов: догматический, герменевтический, исторический, нравственный и критический. В Приложениях и Дополнениях к журналу печатались Протоколы заседаний Совета КДА; Отчеты Общества вспомоществования недостаточным студентам; списки изданий, поступавших в библиотеку КДА (1901-1902); Отзывы о сочинениях на соискание ученых степеней и о курсовых сочинениях студентов; Систематический каталог Фундаментальной библиотеки КДА (1901-1904, 1906, 1908-1911); Отзывы о состоянии КДА за учебные года (1901-1904); Отчеты Церковного историко-археологического общества Казанской епархии (1905, 1907-1910, 1912, 1914, 1916). Кроме того, издавался журнал «Инородческое обозрение» (1912-1916), а начиная с 1867г., в качестве бесплатного приложения к «Православному собеседнику» выходили «Известия по Казанской епархии». Некоторое время Академией издавался, также, «Миссионерский противомусульманский сборник».

Авторитет КДА создавался, в немалой степени, и трудами ее руководителей. Архим. о. Никанор (Бровкович) исполнял обязанности первого Ректора с 1868 по 1871 гг. Универсально образованный человек, он был не простым администратором, но и живым участником богословской и научной жизни КДА, возглавляя кафедру Основного Богословия и активно сотрудничая с редакцией «Православного собеседника». После хиротонии его в 1871 г. в епископы Аксайские, Совет КДА избрал его в Почетные Члены Академии. Следующим Ректором в 1871-1895 гг. по Уставу 1869 г. был прот. о. Александр (Владимирский). После перевода о. Александра (Владимирского) в С.-Петербург на должность члена Учебной Комиссии Священного Правительствующего Синода, Ректором КДА в 1895 г. был назначен архим. о. Антоний (Храповицкий). После хиротонии его в 1897 г. в архиерейский сан, он до 1900 г. совмещал Ректорство в Академии с кафедрой в уездном г. Чебоксарах, а затем был переден на Уфимскую кафедру. В 1900 г. должность Ректора в Академии перешла к архим. о. Алексию (Молчанову).

Период Ректорства в КДА архим. о. Антония (Храповицкого) в1895-1900 гг. связывается с заметным оживлением учебно-педагогической и научно-исследовательской жизни, как преподавательского состава, так и студентов. Незадолго до прихода в КДА архим.о. Антония, Указом Свящ. Правительствующего Синода от 29 ноября 1894 г. было утверждено избрание Почетным Членом Академии общепризнанного в России Столпа Православия, - прот. о. Иоанна (Сергиева), будущего Св. прав. о. Иоанна Кронштандского.

Спустя сравнительно короткое время, решением Ученого Совета КДА от 23 января 1895 г. было принято распоряжение Свящ. Синода Российской Империи о том, чтобы курсовые и магисторские работы Российских Духовных Академий, помимо церковно-исторических исследований, занимались развитием разных отраслей отечественной православно- богословской науки. В частности, предлагалось освещать актуальные богословские проблемы философии, психологии и педагогики с точки зрения Св. Православия. Автором этой инициативы был Ученый Совет МДА, возглавляемый в то время архим. о. Антонием (Храповицким), которому вскоре и пришлось воплощать в жизнь свои новаторские идеи в КДА, куда он был переведен Указом Свящ. Синода от 21 июля 1895 г. Следует обратить внимание на тот примечательный факт, что если по тематике наиболее близкой богословским интересам нового Ректора, а именно, - о взаимосвязи Православной психологии со Святоотеческим догматическим богословием, в 1852-1895 гг. студентами КДА было написано всего 2-3 работы, то за время его ректорства в 1895-1900 гг. число подобных исследований выросло до 18-ти. В следствие данной инициативы МДА, в обязательный перечень учебных курсов Российских Духовных Академий было предложено включить историю старообрядчества, униатства и латинско-протестантских ересей.

Высокий статус 3-го Всероссийского противораскольничьего и противосектантского миссионерского съезда, проведенного под Председательством архим. о. Антония (Храповицким) в КДА с 22 июля по 6 августа 1897 г., был подчеркнут присутствием на его открытии и на заседаниях Комиссий помощника Обер- Прокурора Свящ. Синода К.П. Победоносцева, - В.К. Саблера . Съезд создал отдельные рабочие Комиссии по повышению правого статуса миссионеров; по новейшим сектам (штундизме, баптизме, толстовщине и пашковщине); по единоверчеству; по преподаванию истории раскола и сектантства в семинариях; по школьному образованию и по цензуре учебной литературы. Ежедневно 51 делегетам Съезда совершали Божественную Литургию в домашнем Академическом храме при доставленных туда Чудотворных Образах Смоленской и Казанской икон Божией Матери. Наиболее плодотворно поработала на этом Съезде Комиссия по «толстовщине», обличая богохульные мудрования и еретические толкования догматов Св. Православия графом Л.Н. Толстым. Ряд публикацийи выводы этой Комиссии послужили основанием для последовавшего в скором времени объявления Свящ. Синодом анафемы на учения гр.Л.Н. Толстого и его последователей – «толстовцев».

На последнем заседании Съезда было подано ходатайство о Высочайшем соизволении на принятие Всероссийского миссионерского общества под Августейшее покровительство Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны. В день открытия работы Съезда правящим Казанским архиреем епископом Владимиром была получена телеграмма от Государя Императора Николая II следующего содержания: «Прошу Вас, Владыко, передать Съезду миссионеров Мою сердечную благодарность за выраженные ими чувства и поздравления, а также Мое искренне пожелание им дальнейшего успеха проповеди нашего Вероучения в Истинно-Христианском духе. НИКОЛАЙ».*)

*) Третий Всероссийский миссионерский съезд.// Православный Собеседник. Издание КДА. Сентябрь 1897 г., сс.218-239.

В этом же номере «Православного Собеседника» было опубликовано «Слово пред благодарственным молебствием по окончании 3-го Всероссийского миссионерского съезда» архим. о. Антония, в котором он предвидит великия испытания для Св. Православия и искренне призывает делегатов Съезда «молитвой и постом хранить души наши от уныния и ленности, дабы не падать под бременем испытаний»**)

По мнению автора настоящей статьи, высокий богословский уровень этого Съезда и практические результаты работы его Комиссий были по достоинству отмечены Свящ. Синодом, Указом которого было принято в том же 1897 г. решение об архиерейской хиротонии Ректора КДА архим. о. Антония (Храповицкого) в сан викарного епископа Чистопольского, Казанской епархии.

Помимо истории внутренних расколов и сект, богословская школа КДА успешно выполняла тогда задачу критики латинских ересей, о чем свидетельствует высокий академический уровень изданных в КДА аналитических обзоров папских энциклик с точки зрения Св. Православия. Высокий уровень богословской науки в КДА сохранился и после перевода епископа Антония (Храповицкого) в 1900 г. из Академии на Уфимскую и на другие архиерейские кафедры. Оставаясь Почетным Членом Академии, Владыка Антоний имел прямое отношение и к религиозно-философским работам, написаным студентами КДА за весь последующий период в 1900-1917 г. гг., ныне известное число которых насчитывает не менее 11-ти. Большая часть этих зачастую внушительных по объему и глубоко содержательных курсовых работ были признаны Ученым Советом КДА магисторскими и кандидатскими диссертациями. До и после ректорства Владыки Антония в КДА продолжали регулярно проводить Магисторские коллоквиумы и Докторские диспуты по традиционным и текущим богословским вопросам Русского Православия. Там, в частности, обсуждались как вероучения английских старокатоликов, так и разных направлений мусульманства и буддизма.

Следует отметить, что в вышеупомянутый перечень из 18-ти студенческих работ практически не попали такие популярные тогда в КДА научные темы, как Православная педагогика, а также дошкольное и семейное воспитание православных детей. В ряде этих не упомянутых работ,также, наглядно обнаруживается прямая связь богословского, философского и психологического анализа вопросов педагогики с текстами Св. Писания и творениями Свв. Отец Православия.

Принесли свои плоды и выдающиеся усилия архим. о. Антония по активизации религиозно-философских исследований в КДА. Как результат, в декабре 1899 г. Свящ. Синодом был утвержден Устав Философского кружка студентов КДА. Заложенные этим сообществом основы религиозно - философских взглядов являются неотъемлимой частью Святоотеческого духовного наследия Русского Православия, сохраняемых до настоящего времени духоночными пастырями и паствой Тихоновской Катакомбной церкви (после 1927 г.) и РПЦЗ (до 17 мая 2007 г.).

Большая увлеченность Митрополита Антония (Храповицкого) разными отраслями русского православного богословия никогда не отрывала его от реалий окружающей действительности. В периоды своего Ректорства в Академиях С.-Петербурга, Москвы и Казани он успешно проявлял свои большие организаторские способности. Еще будучи студентом С.- Петербургской Духовной академии, он организовал Кассу для помощи малоимущим студентам, а после всех назначений на ректорские должности во всех трех Академиях во всех трех Академиях, всячеки поддерживал полезную деятельность подобных благотворительных Обществ .

Везде ему удавалось налаживать высокий уровень научной работы, преподавания учебных предметов и создавать необходимые бытовые условия для работы преподавателей, а также для содержания студентов и технического персонала. Свое Ректорство в КДА архим. о. Антоний совмещал с обязанностями ординарного профессора кафедры Пастырского богословия. Библиотека КДА выписывала тогда 41 отечественных и 34 зарубежных богословских и религиозно-философских периодических изданий.

Что касается общего состава Академии того времени, то в Протоколах заседания Ученого Совета КДА перечисляется не менее 20 имен ординарных и экстраординарных профессоров и одного секретаря, регулярно проводящих свои заседания. Экономический Отчет КДА за 1899 г. сообщает о том, что в академической трапезной ежедевно «столовалось 236 студентов (в т.ч. 9 монашествующих), 2 фельдшера, 2 (учебных) комиссара и 62 прислуги».

О большом былом престиже КДА говорят такие исторические факты, как наличие среди преподавателей ученых знаменитостей в лице профессоров П.В. Знаменского, В. А. Снегирева и В. И. Несмелова. В число студентов стремились попасть не только уроженцы со всех краев и весей Российской Империи, но и болгары, греки, сербы, черногорцы, румыны, чехи, копты, арабы, монголы и дрр. Архивные документы КДА конца 19 в. – нач. 20 в. сообщают о регулярных вызовах магистров и кандидатов для научной работы в Духовной миссии в Пекине и в Русском Археологическом институте в Константинополе (ныне г. Стамбул, Турция), а также на Всероссийские церковно-археологические съезды в Чернигове (1897 г.) и Москве (1899 г.).

В конце 1899 г. Ученый Совет КДА под председательством архим.о. Антония вполне заслуженно присудил ученую степень доктора богословия за серию научных трудов бывшему выпускнику Академии протопресвитеру о. Иоанну (Янышеву), в последующее время приглашенного за выдающиеся богословские и пасторские заслуги в духовники Августейшей Семьи Государя Императора Николая II.

К числу наиболее выдающихся учеников архим. о. Антония в МДА относится уроженец Тамбовщины, будущий второй Первоиерарх РПЦЗ,- Митрополит Анастасий (Грибановский), а в КДА,- будущие Свщмч. архиеп. Феодор (Поздеевский) , а также основатель Св. Троицкого монастыря и Св. Троицкой Семинарии в Джорданвилле, США, – архиеп. Виталий (Максименко), чья замечательная курсовая работа «Учение св. Иоанна Златоуста о молитве» более 100 лет дожидается своей публикации.

Митрополит Антоний (Храповицкий) не прерывал архипасторских духовных, богословских и научно-педагогических связей со своими учениками и последователями из КДА до последних дней своей жизни в эмиграции. Дело в том, что после непродолжительного захвата г. Казани войсками Самарского Комуча и белочехов осенью 1918 г., некоторая часть преподавателей и студентов КДА отступила вслед за Белой армией в г. Омск и на Дальний Восток, а затем эмигрировала в г. Харбин (ныне КНР), где ими был создан Богословский факультет при Русско - Китайском Политехническом институте. Наиболее известным выпускником этого факультета являлся третий Первоиерарх РПЦЗ – Свт. Филарет (Вознесенский).

Окончательное закрытие КДА состоялось в начале 1921 г. К настоящему времени от уникальной миссионерской библиотеки КДА, насчитывавшей в лучшие годы около 110 тыс. экз., сохранилось не более 10% общего фонда. Значительная часть педагогов и их питомцев КДА, оставшихся тогда на своей многострадальной Родине, пополнила Сонм Новомучеников и Исповедников Российских, «от рук безбожников пострадавших».

Помимо указанной в интернет-журнале «Верность» №199 от 16 ноября 2014 г. публикации о деятельности Митрополита Антония Антоний (Храповицкий) в МДА и КДА,*)

*) Пастырское богословие в России в 19 веке. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1899 г., 420с., сс.359 – 375.

некоторые исторические сведения об его богословско-педагогической деятельности в 1905-1900 гг. содержатся и в личных воспоминаниях, впервые опубликованных в журнале «Православный собеседник» №3 за1900 г.**)

**) Антоний, еп. Моим бывшим питомцам КДА (ответ на прощальное приветствие студентов), – //«Православный собеседник» , 1900, №3, сс. 370-377.

а также в малоизвестных исторических документах из фондов Национального архива Республики Татарстан и Научной библиотеки КГУ им. Н.И. Лобачевского.

Generations of True Orthodox Christians, both in the Catacomb Church and in the Russian Church Abroad, have understood that the key to the resurrection of Holy Russia, and therefore to the salvation of millions around the world, lies in the fall of the heretical and apostate Moscow Patriarchate, and its replacement by a truly Orthodox hierarchy that clearly and unambiguously renounces sergianism and ecumenism and all communion with the ecumenist hierarchs of World Orthodoxy. The prophecies of the Valaam elders declare that such a resurrection and radical cleansing of the Russian Church will take place through a True Orthodox Tsar who will be elected by the True Orthodox people at a time of national humiliation. However, as many have rightly warned, such a longed-for event will not take place until the people as a whole – or at any rate, a significant percentage of it – show by their deeds that they have truly repented of sergianism and ecumenism and are ready to receive the true faith of the One True Church.

In this connection, the recent meeting of Pope Francis and Patriarch Cyril in Havana may prove to be a significant turning-point. The meeting – which, as Cyril admitted, was made known beforehand to only five people, - was accompanied by the publication of a communiqué in which the two churches clearly recognized each other as “sister churches” in the spirit of the notorious Balamand agreement of 1994. As if finally waking up to the reality of what has been happening between Rome and Moscow for several decades, many priests, communities and laymen, from Moscow to Belorussia to Moldova are calling Cyril a heretic and refusing to commemorate him in their Divine services. Only a few believe one archimandrite’s theory: that the Pope wants to become Orthodox! [1] The truth is: it is the patriarch who is in spirit a Catholic already…

Of course, something like this happened once before, after the famous “our prophets – your prophets” speech of Patriarch Alexis II (Agent “Drozdov”) to the New York rabbis in November, 1991. Then many priests stopped commemorating the patriarch for his blasphemous recognition of Judaism. In 1992, the president of the Union of Orthodox Brotherhoods, Sergius Poliakov, declared that the patriarch’s speech to the New York rabbis had been “clearly heretical”. And a representative of the Tver diocese declared that “almost 60% of the diocesan clergy” were refusing to commemorate the patriarch.[2] Unfortunately, only one of those priests actually joined the True Church…[3]

At that time the MP was able to face down its dissidents. Thus in December, 1994, the patriarchate's participation in the WCC was unequivocally endorsed as having been inspired “primarily by considerations of the good it would do for the Church”. Then a purge of the anti-ecumenist brotherhoods began.[4] The decision was made to permit common prayers with heretics with the blessing of the local bishop![5] And with the death in 1995 of the only anti-ecumenist in the hierarchy, Metropolitan John (Snychev) of St. Petersburg, the victory of the ecumenists appeared to be sealed.

However, in December, 1995 a group of about fifty Moscow clergy addressed an open letter to the patriarch denouncing the "crypto-catholic" teaching and actions of several modernist priests and laity in the capital. They pointed to numerous instances of the MP offering direct assistance to Latin propaganda, listing ecumenical or purely Catholic radio stations (“Sophia”, “Blagovest”) and periodicals (Simvol, Istina i Zhizn’, Novaia Evropa, Russkaia Mysl’). Active contributors and sometimes even managers of these organs of Latin propaganda included Archpriest Ioann Sviridov (Department of the Religious Education and Catechization of the MP), Igumen Innokenty (Pavlov) (Secretary of the Russian Bible Society), Priest Alexander Borisov (President of the same Society), Igumen Ignaty (Krekshin) (Secretary of the Synodal Commission for the Canonization of Saints of the ROC), Igumen Ioann (Ekonomtsev) (Rector of the Orthodox University of St. John the Theologian), V. Nikitin (chief editor of the official journal of the Department of Religious Education and Catechization Put’ Pravoslavia), the “priest journalists” G. Chistiakov and V. Lapshin, Priest G. Ziablitsev (employee in the Department of External Church Relations of the MP), who was appointed by his superior, Metropolitan Cyril (Gundyaev), to the commission of the Catholic Church (!) for the canonization of one of their saints. “Such a scandalous fact,” wrote the fifty clergy, “i.e. participation in a heterodox enterprise of a canonical character, has not been heard of since the Latins fell away from the Church of Christ in 1054… One is left with the impression that the Vatican is attempting to create within the Church a layer of clergy loyal to the Catholic doctrine who serve the cause of union.”[6]

The patriarch deflected this protest by complaining about Catholic proselytism and their use of humanitarian aid as a cover for their missionary work in Russia.[7] It is not recorded, however, that he rejected the offer of one Catholic organization, "Aid to the Suffering Church", to give every priest in the Russian Church an annual salary of $1000.[8] Nor was he particularly disturbed when the Pope was declared an honorary member of the new parish of the MP in Ulyanovsk in gratitude for his sending $14,000 for the construction of the city’s cathedral. Nor when, in 1996, “Aid to the Suffering Church” gave $750,000 to Radio “Sophia”…[9] The patriarch’s right hand (his criticism of the Catholics) clearly did not know what his left hand (his reception of largesse from them) was doing…

However, the anti-ecumenist unrest of the early 1990s was successfully suppressed by the MP (as similar disturbances were suppressed in other Orthodox countries by the hierarchs of World Orthodoxy). Two important events contributed to this unfortunate outcome. The first was the failure of the mission of the Russian Church Abroad inside Russia. ROCOR under St. Philaret of New York had anathematized ecumenism in 1983, and her anti-sergianism and anti-ecumenism had been very influential among MP clergy who were now for the first time able to read non-Soviet church literature, and learn the truth about the history of twentieth-century Orthodoxy. However, divisions inside ROCOR, and a successful MP campaign slandering ROCOR as an American church under the control of the CIA, arrested the growth of ROCOR parishes in Russia as the country as a whole moved sharply against the West and all things western.

The second event was the rise to power in the year 2000 of KGB Colonel V.V. Putin, who gradually began moving the nation back towards “Orthodox” Sovietism with a Fascist face. The MP’s KGB hierarchs willingly joined in this pseudo-resurrection of Holy Rus’, especially as it stood to gain financially from it. Thus the new Patriarch Cyril (Agent “Mikhailov”) was reported to have made a personal fortune of $4 billion, gained through the duty-free import of alcohol and tobacco, and to be involved in still more morally dubious ventures.[10] In 2009 he proclaimed the astonishingly blasphemous idea that the anti-theist Red Army’s barbarous victory over Nazi Germany in 1945 had somehow expiated the sins of the 1930s, and that Stalin had thereby “trampled on death by death”.[11] The tepid reaction of Church society to these ever more extreme manifestations of the MP’s apostasy was discouraging, to say the least.

However, it looks now as if the MP may have finally overstepped the mark. Putin’s invasion of the Ukraine, with its disastrous consequences for relations with the West and for the Russian economy, is eliciting increasing criticism. And Cyril’s slavish following of Putin in all things – the price, of course, of his church’s large share in Putin’s ill-gotten gains – is far from universally admired. Again, many parishes in the “Ukrainian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate” are deserting to other jurisdictions such as the Kievan Patriarchate, which is recognized by Constantinople but not by Moscow. Cyril calls them “schismatics”, and blames uniate propaganda by nationalist “Banderites” – but is thereby placing his sceptical Ukrainian flock in an increasingly difficult position, having to choose between loyalties to the Russian church and to the Ukrainian state.

Undoubtedly concern over the worsening situation in the Ukraine was the main motivation for Cyril’s meeting with the Pope in Havana. For his master Putin’s sake, he wants the Pope to exert his influence to weaken the West’s sanctions regime against Russia. And for his own sake, he wants the Pope to recognize the canonicity of the MP in the Ukraine rather than that of Kievan Patriarchate, which is backed by his chief global competitor, the Patriarch of Constantinople. But for many in the Russian Church these essentially political issues were less important than the issue of the faith: that their patriarch had publicly recognized the world’s number one heretic. And the patriarch must have known that this would be a problem. For why else would he conceal the meeting from all except five people? He must have sensed that public announcement of the meeting a long time in advance risked eliciting a powerful negative response that might have endangered the meeting taking place – and he was right.

This leads us to think that it will be more difficult, perhaps impossible, for the MP to shrug off the anti-ecumenist reaction in the way it did twenty years ago. Although pro-Catholic ecumenism has been a fact of life in the MP since the time of the notorious Metropolitan Nikodim (Rotov) - who as well as being the mentor of the present patriarch was simultaneously KGB Agent “Sviatoslav”, metropolitan of Leningrad, and a secret Catholic bishop, and died at the feet of Pope John-Paul I, having received communion from him – there is a big difference between metropolitans signing ecumenist agreements with Catholic cardinals and this meeting at the highest level between the Pope and the Patriarch – something that has never taken place before in history. The symbolism of the papal-patriarchal meeting is more direct more powerful – and much more dangerous for the internal stability of the MP.

Another difference between 2016 and the early 1990s is that the clergy are more educated now; they have outgrown the ecumenist Paris theologians that were so popular in the early 1990s and are now familiar with stronger, strictly patristic food in the form of the writings of St. Ignaty Brianchaninov, St. Theophan the Recluse and Archbishop Averky of Jordanville. And while the anti-ecumenist ROCOR has been crushed – and, since 2007, absorbed into the MP – the seeds it sowed in the earlier period have sunk into the earth of the MP’s consciousness. Ecumenism is now widely recognized as a heresy; the metropolitan of Vladivostok has even called publicly for the MP’s withdrawal from all ecumenist organizations, including the World Council of Churches, which the present patriarch once famously called “our common home”…

Paradoxically, Putin’s anti-western policies may have indirectly contributed to the impending unia. For just as Putin may thunder against the West’s moral vices, but has no intention of depriving himself of western pleasures himself, so Cyril may thunder against Banderites and schismatics, but has no intention of foregoing his friendship with the world’s number one heretic. And just as Putin and Russia’s secular elite still send their children to western schools, live in fabulously grand houses in the evil West, deposit their money in London banks, cruise the world in western yachts, buy western football clubs and build villas on the Mediterranean coast of France and Spain, so Cyril and Russia’s ecclesiastical elite drive around in limousines, buy rolex watches, have usually homosexual lovers and engage in extremely profitable and immoral business deals in imitation of their secular rulers. So, far from building up a true spiritual and moral alternative to western civilization, Church and State in Russia are simply showing themselves to be a deeply corrupt extension of that same civilization. Only the Russians are worse than the westerners they ape because their sins are compounded by the vast legacy of the unrepented mega-crimes of the Soviet period, and the terrible guilt and hypocrisy that comes from knowing what Orthodoxy is, and trumpeting their “Orthodoxy” to the skies, while denying it in practice.

Finally, one may ask: now that the MP is returning to that ecumenism from which it was supposed to have liberated itself as a condition of its union with ROCOR in 2007, will not ROCOR-MP rise up in protest and denounce the treachery of their patriarch? The tragic but predictable answer is: ROCOR-MP are the last people who will rebel against the heretic. For having betrayed Christ and His Holy Church in 2007, they are too proud to admit their treachery, but are rather trying to justify themselves by an exaggerated justification of their MP masters.

As an example of this lamentable spiritual condition, let us take a recent article by Fr. Andrew Phillips, a ROCOR-MP priest.[12] Phillips is a very intelligent man who has written excellent things on Orthodox England, and good things on the corruption of the West. But, having consciously taken part in ROCOR’s Judas act of 2007, his views on Russia are wildly misguided.

Phillips believes that resistance to the Anti-Christian empire of the West is coming from “what is organically reviving in the place of the old Soviet Empire – the Sacral Christian Empire of Rus”. Phillips seems to forget the words of the Lord: “You will know them by their fruits. Do men gather grapes from thornbushes or figs from thistles? Even so, every good tree bears good fruit, but a bad tree bears bad fruit. A good tree cannot bear bad fruit, nor can a bad tree bear good fruit. Every tree that does not bear good fruit is cut down and thrown into the fire. Therefore by their fruits you will know them.” (Matthew 7.16-20).

The fruits of Putin’s reign have been unequivocally evil. On every index of social misfunction – suicide, alcoholism, child mortality, drug-taking – Russia comes in the first or second place in the United Nations rankings. This would be impossible if Russia were a truly Orthodox country, a good fruit from a good tree. But in fact Putin has done everything to demonstrate his and his regime’s roots in the ultra-evil tree of Soviet power. The same applies to the Soviet church of the Moscow Patriarchate. It has repented of none of its heresies; the moral evil of its hierarchy – especially its homosexuality – is tolerated and its practitioners promoted; True Orthodoxy is persecuted.

Phillips continues with the familiar KGB lies that Russia was invaded from Georgia in 2008, and that in 2014 the “legitimate” authority of the Ukraine was overthrown in a western coup. We will not dwell on these myths, since they are not central to our ecclesiastical theme. More relevant are these words of his: “Slandering and even destruction can come in two other ways... The first is by infiltrating the renascent Christian Empire with modernism, which is what individuals have been trying to do in recent years and especially now with the divisive draft documents for the Crete meeting of selected Orthodox bishops next June. The second way is protesting against those unacceptable documents in a divisive and even schismatic way, exactly as Metr Onufry of Kiev and others predicted.” It is astonishing that Phillips thinks that modernism in World Orthodoxy comes only from certain “selected Orthodox bishops” who do not include his own patriarch. As if the meeting of the pope and the patriarch were not modernism, and their joint communiqué not “unacceptable” no less than any of the draft documents he mentions. Evidently, leaving True Orthodoxy and joining the modernist MP and World Orthodoxy has made Phillips a dyed-in-the-wool ecumenist!

But even Phillips cannot ignore the protests against his patriarch that have begun in his own false church, “with several perhaps hot-headed priests in Moldova no longer commemorating their bishops. Other individuals are following. We suggest that this is an error. Two wrongs do not make a right. However understandable, the far better method of protest is, as we have suggested, for monasteries and parishes simply to petition their diocesan bishops stating that we do not accept the draft documents and that if they are accepted in Crete, we will tear them up, refusing to receive them.”

Phillips suggests that these non-commemorating priests are “hot-headed” and “in error”, and then goes on to assert that “the temptation of non-commemoration is a simplistic error of schismatic proportions”. Logically speaking, he should say the same about all the hierarchs of ROCOR throughout its history, declaring St. Philaret, who left the MP and anathematized the whole of World Orthodoxy to be a hot-headed schismatic, and St. John Maximovich, who bitterly repented of having once commemorated Patriarch Alexis I, to have succumbed to “the temptation of non-commemoration” But these were great men who were capable of repentance and taught it to their right-believing flock. Phillips is a turncoat who is now engaged in whitewashing the Pharisaic KGB agents and ecumenist heretics whom he serves and who are destroying what little is left of Holy Russia. Russia will indeed be resurrected, as the true prophets proclaimed – but only when the people steadfastly block their ears to the false prophets like Phillips who call evil good and good evil, who hypocritically denounce the supposed perverters of Orthodoxy while themselves promoting the neo-Soviet Anti-Christian Empire and its Soviet puppet-church!

[1] “RPTs: Papa Rimskij khoschet byt’ pravoslavnym”, Styler, February 26, 2016, https://www.rbc.ua/styler/zhizn/rpts-papa-rimskiy-hochet-pravoslavnym-1456494541.html.

[2] Priamoj Put' (The Straight Path), February, 1992, p. 5; E. Polyakov, "Khronika Tserkovnoj Zhizni v Yanvare-Fevrale 1992 g." (A Chronicle of Church Life in January-February, 1992) (MS), p. 2.

[3] Russkii Pastyr’, (Russian Pastor), № 30, I-1998, p. 86. Cf. Fr. Timothy Alferov, "Nekotorie uroki dvizhenia 'nepominaiushchikh' (Some Lessons of the Movement of the Non-Commemorators), Russkii Pastyr' (Russian Pastor), № 19, II-1994, pp. 102-104.

[4]A. Soldatov, "Obnovlenie ili obnovlenchestvo?" (Renovation or Renovationism?), Pravoslavnaia Rus' (Orthodox Russia), № 20 (1521), October 15/28, 1994, pp. 6-9; Service Orthodoxe de Presse (Orthodox Press Service), № 194, January, 1995, pp. 7-10 (F); V.N. Osipov, "Pravoslavnoe serdtse na vetru", Pravoslavnaia Rus' (Orthodox Russia), № 2 (1527), January 15/28, 1995, pp. 14-15.

[5]Perepiolkina, Ekumenizm: Put’ k pogibeli, p. 205; from the Documents and Reports of the Council published by the MP in 1995, p. 191.

[6]Perepiolkina, op. cit., pp. 215-216.

[7]Service Orthodoxe de Presse(Orthodox Press Service), № 204, January, 1996, p. 13

[8]"Wages for Popes", 30 Days, № 6б, 1994; reprinted in "Vatican Diary", Orthodox Christian Witness, January 2/15, 1995, pp. 7-8.

[9]Perepiolkina, op. cit., pp. 205, 217-219.

[[10] V. Moss, “Patriarch Cyril, Abortion, Gays and the Goddess Aphrodite”, in The Battle for the Russian Orthodox Church, https://www.academia.edu/22378447/THE_BATTLE_FOR_THE_RUSSIAN_ORTHODOX_CHURCH.

[11] V. Moss, “God 1945 I ‘Bogoslovie Pobedy’ v Moskovskoj Patriarkhii”, https://www.academia.edu/10213748/1945_%D0%93%D0%9E%D0%94_%D0%98_%D0%91%D0%9E%D0%93%D0%9E%D0%A1%D0%9B%D0%9E%D0%92%D0%98%D0%95_%D0%9F%D0%9E%D0%91%D0%95%D0%94%D0%AB_%D0%92_%D0%9C%D0%9E%D0%A1%D0%9A%D0%9E%D0%92%D0%A1%D0%9A%D0%9E%D0%99_%D0%9F%D0%90%D0%A2%D0%A0%D0%98%D0%90%D0%A0%D0%A5%D0%98%D0%98.

[12] Phillips, “The Anti-Christian Empire and the Resistance Movement”, Orthodox England, February 21, 2016, http://www.events.orthodoxengland.org.uk/the-anti-christian-empire-and-the-resistance-movement.

ВЕРУЮЩИЕ РПЦЗ НЕ ХОТЯТ СЛУШАТЬ ДУЭТ ПАПЫ И ПРЕЗИДЕНТА

По мнению протестантского проповедника Стефана Флури Римский Папа и Президент О Бама сошлись в своих целях проведения в жизнь населения мира социалистических планов и даже сотрудничают, составив как бы дуэт. Слушая их высказывания от умиления их любви к человечеству можно от чувств прослезиться. Только вспомнить когда Папа был в Америке, пишет Флури, то когда он выпил, не допив воду из стакана, то к стакану бросился конгрессмен, желая выпить оставшуюся воду сам, и его жена и дети. Ведь пишет Флури, для верующего католика Папа замещает Христа, он среди нас на месте Спасителя и люди смотрят на него, как бы видя Христа. Видя проявление таких религиозных чувств, Папой увлеклась также пресса, несмотря на то что «прежде на папизм в Америке смотрели как на испорченную организацию, из-под контроля которой их предки освободились». Если бы кто иной начал петь такие песни как эти два певца то пресса и политики выставили бы их на смех, обвинила в грехах, и, выставив на смех, не умилялась бы их пением. Но как пишет Флури, Папа высказывал 30 месяцев левые планы президента. Папа помог президенту восстановить дипломатические связи с правительством Кастро на Кубе. Для подтверждения своих богословско-освободительных познаний Папа встретился с Ф. Кастро. Франциск поддержал также президента О Баму в проведении атомного договора с Ираном, он признал «Палестинское» государство и т.д. Папа после своих выборов стал известен со своими радикальными экономическими идеями, начав компанию в борьбе против излишеств в потреблении пищевой продукции и грехах жестокого капитализма. Он начал крестовый поход за бедных людей, и главным фронтом стала Америка с ее свободным рынком, в частности «что вы сами должны решать, что вам покупать или продавать или нет». Франциск хочет большего участия правительства в делах и разделения богатства тех, кто им обладает с теми, у кого его нет. То есть его цели полностью сходятся с О Бамой. Поэтому когда они встретились, то президент сказал Папе «Вы нам напоминаете о том, что самое важное учение Бога это милосердие. А это, значит, приветствовать с гостеприимством странника, бежавшего из страны, разоренной войной, действительно открыв свое сердце, а также иммигранта, который оставил свой дом, в поисках лучшей жизни» (пер. ред.) Принимая Папу в Америке, было, забыто пишет Филипп Нице о том, как папство преследовало еретиков, вселяя в людей восторг и ужас в течение двух тысячелетий. Было забыто уничтожение других религиозных организаций и их богатств, папскую армию, службу разведки и связь с политическими деятелями. То есть, забыто, кем является на самом деле Папа. Папа не только религиозный глава одной из самых влиятельных религиозных организаций, но он также глава государства, с министерствами включая иностранных дел с послами в других странах. И это государство не ограничивается стенами вокруг Ватикана, а простирается гораздо шире и защищается не только швейцарской папской гвардией, но и римским дворянским ополчением, готовым по первому зову стать «под ружье» на защиту Ватикана. Нельзя выпускать из виду также и тайную организацию Опус Деи и духовенство во многих западных странах, показавших свою способность следовать распоряжениям из Ватикана, как это было пару десятков лет тому назад в Польше при изменении коммунистического на национальное правительство. Папа, воспитанный на Западе - джентльмен. Джентльмен способен с улыбкой и выражением сожаления причинением неудобства противнику выпустить в него пулю или всадить нож. Так кто же на самом деле Папа? Во-первых, он выставляется как «наместник Бога на земле», во-вторых, Франциск иезуит и одно время занимал должность заместителя «черного папы» т.е. главы иезуитского ордена и как таковой у него, как и у монеты две стороны, одну из которых улыбающуюся видят люди. Папа подчиняется, будучи иезуитом, главе ордена иезуитов, но в это же время как папа также глава ордена подчинен ему. То есть выходит для нас непонятная комбинация в подчинении? Если смотреть на подчинение президента О Бамы и его статус, то также не совсем понятно кто руководит кем?

В своем сочувствии к страдающим жителям земли эти два левых «вожака» решили, пользуясь предоставленной им силе подавлять критику их действий. Они решили, что знают, что для людей будет лучше, как переорганизовать для этого мир с одной религией и правительством. Оба выражают свои поддерживающие чувства к сексуальным извращенцам и представителям нехристианских религий. В администрации Белого дома теперь уже есть как советник президента трансджендер Фридман-Гурспан, которая проверяет президентские назначения на должности и также покрытая хиджабой Далия Могахед, по вопросам ислама.

В своем увлечении преобразования Европы в вавилонскую смесь народов, Папа начал компанию за прием в Европу из Африки, Ближнего Востока и Азии переселенцев, и беженцев. В виду большого их количества Европейские государства не имели времени для подготовки к их приему и происходят большие недоразумения, так как люди были иного воспитания и опыта жизни, а также они не привыкли жить и работать как европейцы. Прибывшие были не только разных национальностей, но и разного вероисповедания. Кроме христиан, которых меньшинство, так как из прибывших большинство мусульмане -последователи суннизма и шиизма. Сунниты признают наряду с Кораном также сунну, а своим духовным главой и руководителем они считали халифа. Шииты, несмотря на свою меньшую численность, сохранили среди верующих влияние в Иране, Южном Ираке, Сирии, Азербайджане, Таджикистане и Йемене. Шиитские имамы считаются непогрешимыми, так как по их верованию в телах имамов находится пророческая душа, перешедшая в них от пророка Мухаммеда. Большинство мусульман признают Коран и сунну как священную литературу, став известны, как сунниты. Халиф для них первосвященник, преемник пророка Мухаммеда и наместник Аллаха на земле. В 19 веке распространился под руководством Джемаль-эн-дина аль-Афгани панисламизм, проповедующий объединение мусульманских народов против «христианского наступления».

Как пишет Бассам Тавил 9-28-2015 , иностранная политика ЕС и США, под руководством президента О Бамы, привела Арабов мусульман на грань хаоса, уничтожив правительства, бывшие хоть не демократическими, но сохранявших правления и порядок среди населения. Теперь как автор пишет, Арабы подвержены уничтожению от исламистов сунны и их союзников в Турции, Саудовской Аравии и Катара и строителей республики халифата в Ираке и Сирии что вызвало в апокалиптическом размере как тсунами бегство людей в Европу и стремление уничтожения друг друга. ЕС теперь стремится создать новое государство, с арабским населением забывая о неудачном создании государств после первой мировой войны и их судьбу, которые держали страны с управлением в сносном порядке, а теперь хаос и он будет долго продолжаться, и волны переселенцев, только будут увеличиваться, и расплачиваться придется Европе. Так что предсказание Каддафи пишет журналист, сбудется, и Европа будет завоевана мусульманами без выстрела.

Как пишет в статье Соерен Керн 10-23-2015, областной координатор Ганс-Йохим Ульрих говорит, что приезжающим в Европу переселенцам перевозчики через море делают от имени европейцев обещания, которые не соответствуют действительности, и они предъявляют управлению городов неисполнимые требования, говоря как Авад Арбаакеат что «город ему соврал!» Эти беженцы как сообщил директор предоставления работ в Мюнхене, оказываются неспособны к работам и 70% из Афганистана, Ирака и Сирии считают ниже своего достоинства идти на обучение работ. В это же время они требуют дать им в собственность обещанные им дома или квартиры, выражают недовольство задержкой социального содержания. Они получают три раза в день горячую еду, одежду и медицинское обслуживание, но недовольны размером выдаваемых им средств, требуя более мягкие кровати и привычную для них этническую еду и развлечение.

О тяжелом положении местного населения и также переселенцев пишут в феврале 2016 Денис Мак Эоин и другие журналисты. Интересно сообщение Раймонда Ибрагима от 5-11- 2015 обвиняющего в ошибках сообщаемого об исламе что «бойцы исламской республики нарушают стремление Ислама, преследуя христиан», как об этом писал Куазим Рашид из Саудовской Аравии. Тофик бывший клирик мусульман, заявил, что они учились только исламу, и часть обучения была о необходимости уничтожения Христианства. Поэтому они делали то, чему их обучали, то есть нападали на христиан и их церкви.

Для того чтобы не происходило взрыва большого недовольства и физического выступления, со стороны местного населения против переселенцев, европейские власти не сообщают или уменьшают нарушение порядка, грабежей, нападения на женщин и т.д. Полиция участвует в этом обмане вместе с властями, и даже христианские организации виновны в этом обмане. В большой мере виновно католическое духовенство, отвечающее желанию Папы Франциска, чтобы переселенцам оказывалось гостеприимство и содержание. Организации помощи не могут быстро справиться с оказанием помощи ввиду каждодневного, большого наплыва новых беженцев, вызывая среди переселенцев протесты и объявление голодовок. На глазах всего мира происходит культурное уничтожение трансатлантического общества народов, которое называлось «Западом». Из периферии, удар передвинут в самый центр, с целью перестройки мира, в одно государство, с одним правительством. Сатана пользуется в своих целях народами для достижения своих планов в борьбе против Бога, что видится ежедневно в новостях в прессе и телевидению. Теперь большое количество переселенцев приехало также в Канаду, и интернациональные организации требуют от правительства США допуска жителей Ближнего Востока в Америку. Как в одной, так и в другой Североамериканской стране много верующих РПЦЗ и им приходится быть готовыми к жизненным изменениям.

Теперь к дуэту Папы Франциска и О Бамы старается присоединиться еще больший знаток марксизма «патриарх» МП Кирилл. Однако он голосит, не знает нот и не умеет улыбаться. Улыбкам в патриархии, подчинявшейся распоряжениям ЧК, НКВД, ГПУ, МГБ, КГБ, и, наконец, ФСБ не учили, а назначенное на должности духовенство автоматически исполняло свои обязанности, которые не соответствовали требованиям Церкви, нести Слово Спасителя, начиная со времени Митрополита Сергия (Страгородского) который 16-29 июля 1927 года подписал документ ставший известным как «Декларация» выражавший лояльность советской власти с призывом лояльности и поддержке коммунистическому правительству. Подписав этот документ, иерархи поставили себя на службу советской власти, проводившей кровавую расправу в России над духовенством, интеллигенцией, военными и крестьянами. Став в один ряд с людьми, преследовавшими Церковь, иерархи, ради собственной безопасности превратились в христопродавцев и иуд. Поправ церковные каноны, уставы и традиции они стали слугами антицерковного правительства, помогая преследовать верное Христу духовенство и верующих, содействуя безбожникам в закрытии храмов и монастырей. Заявивши о том, что «ваши радости, наши радости, ваши беды наши беды», они морально приковали всех иерархов МП к преступлениям советских властей. Как последующие, так и теперь после распада СССР на республики руководство МП, не отказалось от этой постыдной декларации, а наоборот, уверяет даже, что она была для Церкви «спасительной». Поскольку ни «патриархи» МП ни теперь целый батальон «митрополитов», не признают свою наследственную причастность к кровавым преступлениям своих предшественников, то кровь мучеников за Христа на их руках. Иерархи МП даже не взяли пример с папы Франциска, который недавно извинялся за грехи инквизиции. Посмотрев на лицо «патриарха» Кирилла вспоминается из фильма о мафии ее глава «крестный отец». Разве он привлекает своей духовностью верующего подойти к нему за благословением? Нет «патриарх» вселяет страх, от которого мурашки бегают по спине, а детям хочется плакать, видя его. Когда его бронепоезд приезжает на железнодорожную станцию то люди, видя вооруженную охрану патриарха, стараются прятаться.

Верующие РПЦЗ не могут игнорировать окружающую их в Америке и других странах меняющуюся культуру с политкорректностью и признанием грехов как положительное явление, не могут, как бы не старались это сделать вернуться к прошлому. Быть православным становится все трудней, но именно встречая жизненные препятствия, верующие испытываются в вере и закаляются для борьбы против сил ада. В создавшемся положении единственный выход это твердо идти или вперед по прежде намеченному Св. Патриархом Тихоном и Первосвятителями Зарубежной Церкви пути в послушании и соблюдению наставлений Спасителя или временно управляющих на земле тиранов. Ответ также в обращении верующих к Господу Богу, с глубокой, исходящей от всего сердца молитвой сознания раскаяния в грехах. Верующим РПЦЗ не возможно жить в мире в самоизоляции как это указано в обмене мнениями по вопросу объединения частей бывшей единой до измены части Церкви перешедших в подчинение патриархии. Сотрудничество не подчинившихся патриархии частей Церкви наступит с сознанием того, что они возглавляются канонически законными Православными Архиереями, исповедующими веру в соответствии с Православным Архиерейским Чином исповедания с неприятием экуменизма и практики сергианства МП которое учит подчинению Церкви гражданским властям. В обращении Высокопреосвященного Владыки Митрополита Агафангела сделано предложение, на собрании глав частей РПЦЗ, прочитать Символ Веры, а затем Архиерейские Исповедания, после чего перейти к обсуждению общих церковных затруднений и путей их преодоления. Верующие кто не пожелал быть под административным и духовным управлением запятнавшей себя кровью мучеников за Христа патриархии, и до сих пор не выражавшей перед верующими раскаяние за свое предательство Церкви, вероятно, видят необходимость присоединения к призыву Высокопреосвященнейшего Владыки Митрополита Агафангела к сотрудничеству и возможному объединению в одну Церковь частей бывшей РПЦЗ, дабы они не превратились со временем наподобие сект, потерявших понятие о Единой Православной, Церкви Которой Господь Бог дал многочисленные обещания, и завещал верующим, следовать Его Законам, которые в храмах напоминаются при чтении Священного Писания и в проповедях верного Христу духовенства.

Современное положение РПЦЗ можно сравнить с тем, которое было в 8 веке во время иконоборцев, когда Имп. Лев из политических соображений выступил против почитания икон, в этом он нашел сторонников, но были также защитники почитания. Его преемники по престолу занимали положение поддержки то одной, то другой стороны. Одним из самых видных защитников иконопочитания был Иоанн Дамаскин. Его сочинение «Три защитительные слова против порицающих св. Иконы» считается до наших дней как лучшее, что было написано в защиту иконопочитания. Когда его спросили об истории Церкви, он указал на иконы, ответил «вот наша история». Защитников иконопочитания преследовали, лишали их церквей, объявляли вне закона и т.д. и поэтому остались очень малочисленные защитники икон. Наконец в 842 г. Феодора, управлявшая Восточной Империей за малолетством ее сына и наследника Михаила 3, торжественно восстановила иконопочитание, что празднуется Церковью теперь как Неделя Православия. Против иконопочитания и теперь имеются враги – это различные сектанты: баптисты, свидетели Иеговы и другие. Теперь также как во время иконоборчества по политическим проискам, сторонники неокоммунизма и еретического сергианства-экуменизма, переманили многих духовных лиц и мирян, изменивших Учению Спасителя мира и канонам Церкви в МП. В РПЦЗ остался с верными детьми Церкви только один Архиерей из бывшего при Митрополите Виталии члена Синода – Архиепископ Агафангел Таврический и Одесский, выбранный на Соборе в Митрополиты возглавлять Церковь. Владыка Митрополит старается теперь объединить всех верных Церкви в Отечестве и Зарубежной Руси кто не находится под административным управлением патриархии. Также как на защитников иконопочитания теперь на РПЦЗ , Митрополита Агафангела, духовенство и мирян верных Церкви сыпется много необоснованных обвинений, распространяется лживая информация, ставятся врагами преграды управлению и нормальной деятельности епархий и приходов.

Сколько раз хотелъ Я собрать детей твоихъ какъ птица птенцовъ своихъ подъ крылья, и вы не захотели. (Мф. 23. 37)

Чего же не захотели тогда жители Иерусалима?

А того же самого, чего ни в коем случае не хочет сегодня уже и все человечество в бессознательном ожидании антихриста - идти путем кротости и смирения. А чего хотел тогда сказать жителям Иерусалима Господь Христосъ? А вот это самое: Научитесь отъ Меня, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ: и обрящите покой душамъ вашимъ. (Мф. 11. 29)

О двух плачах Господа Христа известило нас Евангелие. Первый плачь о Марии, Марфе и Лазаре: Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.Иисус прослезился.Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. (Ин. 11. 32-38)

Второй плачь об Иерусалиме: И когда приблизился к городу то, смотря на него, Иисус заплакал о нем, и сказал: 'О если бы и ты хотя в этот твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и не оставят на тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего'" (Лук. 19: 41-48).

Но и сегодня плачет наш Спаситель.Вот, сейчас много пишем мы о Ватикане, как о враге Православия, что, именно, так и есть. “Католики исказили Христа”, - извещал Ф.М. Достоевский "Отступление попущено Богом, не покусись остановить его немощною твоею рукою", - особенное внимание к этому предупреждению святителя Игнатия требует сегодня НАШЕ ВРЕМЯ, когда всеобщему отступлению сопутствует еще и тотальное извращение Православия. Сущность этого извращения выражается в том, что "ПУТЬ КРОТОСТИ и СМИРЕНИЯ, о котором теперь ясно, что не просто открывал каждому путь к обретению покоя душам нашим, а каждого умолял Господь Христосъ: "Научитесь от Меня яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ и обрящите покой душамъ вашимъ", полностью заменен играющимися в православие на ПУТЬ СВОБОДЫ. То есть, внешне то: службы, колокольные звоны, золотом сияющие кресты и купола, знаменный распев, на ТВ Илларион Дашевский и Смирнов обмирщают православие - все свершилось по определению наших Новомучеников и Исповедников российских: Возлюбили внешнее паче внутреннего и обряд больше духа. Внутреннее же, дух смирения и кротости, просто стали неприемлемыми в наше время свободы, этот дух только раздражает свободных людей ХХI века. А ведь, "Богъ снисходит к нам, и, пожив вместе с нами, ставит Себя в пример, представляет Свой образ жизни для подражания" (Святитель Григорий Палама)

Плачет и сегодня наш Спаситель.Эта икона заплакала в Сербской Православной Церкви во дни бомбёжки Белграда коллективным антихристом.

Скоро будет 73-летие интронизации родоначальника распространившейся в Отечестве, а с недавнего времени, с мая 2007 г. также Зарубежной Руси, преданной анафеме Синодом РПЦЗ под председательством блаженной памяти Митрополита Филарета, ереси экуменизма.

Всю жизнь недоброй памяти «патриарх» Сергий (Страгородский) провел, обманывая, изменяя, с компромиссами и предательствами, ставши, по мнению многих русских православных христиан, человеком без совести и не заслуживающим уважения. На его совести множество жизней замученных и расстрелянных духовных лиц, и мирян не пожелавших принимать канонических нарушений ереси соглашения с богоборческим, проповедующим атеизм советским государственным режимом. Его предательство Церкви Христа можно сравнить с предательством Иуды. И также как тогда, при предательстве Спасителя, разгневанный Бог выразил Свой гнев чрез явления природы: «и вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху до низу; и земля потряслась; и камни рассеялись». Паломники бывшие в Иерусалиме на Голгофе, видели, что там находится трещина от места, где был распят Спаситель, и где также погребен был наш прародитель Адам, до места жертвенника, где находился на горе храм Соломона. Так Бог дал знать людям в Иерусалиме, какое ужасное с их стороны было совершено преступление. Так также и во время совершаемого Сергием предательства Христа разгневанный Господь Бог выразил свой гнев чрез явления в природе.

Сравнительно молодой в 34 года Сергий был хиротонисан в Епископы, но завязал вскоре связи с политическими антиправительственно настроенными революционными деятелями. Его Архиерейский дом стал убежищем революционеров. Уже до этого, будучи в Спетербургской Академии он покровительствовал студентам, нарушавшим дисциплину. Но, став Архиереем, начал разделять мечтания о возможности улучшения жизни населения, если правительство не будет монархическим, стал покровителем революционеров. Он принял к себе освобожденного в 1905 году из Шлиссельбургской тюрьмы М.В. Новорусского, бывшего ранее студентом Духовной Академии, члена партии «Народная Воля» который был заключен вместе с А.И. Ульяновым (брат В. Ленина), за попытку покушения на жизнь Императора Александра III. В этом же году Сергий служил панихиду по расстрелянному по решению суда, возглавлявшему восстание Севастопольского флота лейтенанту Петру Шмидту. Сергий принимал к себе многих революционеров, включая И.А. Морозова, и своим поведением, подрывал в столице доверие и уважение к духовенству правительственных чиновников. Он покровительствовал также духовенству, стремившемуся к проведению обновленческих реформ и бывших против монархии как, например епископу Антонину (Грановскому) в будущем возглавившему «Живую Церковь» и печально известному Гапону. Он доставлял неприятности духовенству, верно служившему Церкви и Отечеству как, например Св. Иоанну Кронштадскому.

25 Октября на Поместном Соборе Российской Православной Церкви, открывшемся за несколько дней до этого 15 августа 1917 г. Патриархом был выбран Св. Тихон (Беллавин). Сторонникам обновленчества не удалось добиться выбора патриархом Сергия, получившего при голосовании 5 голосов. Потерпев поражение при выборах и работе Собора, обновленцы на время затихли, но возобновили свою деятельность, получив поддержку со стороны разрушителей Православия большевиков. К их деятельности поспешил революционно настроенный, примкнуть также Сергий, будучи к этому времени уже во время Поместного Собора возведенным в Митрополиты. Выпущенный из тюрьмы Патриарх Тихон понимая, что против Церкви, борется сплоченная организованная армия сатанистов, начал борьбу против обновленцев, предав их анафеме, по причине чего, верующие раскаивались, оставляя храмы, где служили обновленческие духовные лица. Так как верующие не приняли обновленческую ересь, то Митрополит Сергий поспешил к Патриарху Тихону с покаянием за свое участие на »соборе» 1923 г. обновленцев и даже участие в суде Первосвятителя Церкви. Патриарх простил его и Сергий опять на время утих, будучи назначен на Нижегородскую епархию, но это его состояние продолжалось не долго. Не все духовные лица поверили раскаянию Сергия. Руководимая сатанистами коммунистическая партия в планах, которых было разложение Церкви изнутри, о чем подтвердил Л. Троцкий в своем письме членам Политбюро ЦК РКП (б) 15,05, 1922 г. по поводу воззвания обновленцев, которых возглавлял Епископ Антонин (Грановский). Поддержка обновленцев, была поставлена В. Лениным и Л. Троцким в связь с революцией, и не случайно, поэтому Св. Патриарх Тихон назвал обновленчество сатанинским делом. Церковные каноны запрещают верующим православным христианам общаться с еретиками, и тем более с сатанистами, с которыми обновленцы и также Сергий сотрудничали. После кончины Св. Патриарха Тихона, ГПУ не допустило Митрополита Петра (Полянского) к административному руководству Церковью, и этим воспользовался Сергий, объявив себя сначала заместителем, а потом на что не имел права, поскольку таковым был Митрополит Петр, Местоблюстителем Патриаршего Престола. Сергию пришлось при помощи гражданских властей, устранять конкурентов и привлекать помощников и выслушивать обвинения в предательстве Церкви. Многие протестовавшие духовные лица, были им объявлены лишенными сана, и поэтому могли быть судимы советскими властями, как об этом впоследствии писал сам Сергий, как государственные преступники. Под неутомимым руководством Сергия в Отечестве начала свою деятельность коммунистическая антицерковь. Эта церковь оставалась, по названию и по видимости казалась православной, но в действительности, стала обновленческой, покорно идущей под руководством из ГПУ Тучковым, к самоуничтожению. Не все духовные лица верили в искренность покаяния Сергия как, например старец Оптинский Нектарий еще до выхода декларации Сергия летом 1927 г. сказал о Сергии нескольким профессорам «да покаялся, но яд в нем сидит». 29 Июля 1927 года «митрополит» Сергий совершил свое окончательное Богопротивное дело, подписав так называемую Декларацию, в которой объявил радости и успехи врагов Церкви, радостями и успехами гонимых за веру и любивших свое Отечество жителей России. Он высказался о цареубийце Войкове как об убиенном герое убитому из-за угла. В своих ложных высказываниях Сергий вознес хулу на Церковь, и отрекся от истинных христиан, призывая людей к любви и поддержке советской власти, как в Отечестве, так и в Зарубежной Руси. Разгневанный на такое позорнейшее предательство Господь Бог, послал наказание всем жителям земли, о чем красочно рассказано в книге «Лжецерковь» С. Гурьянова и А. Загороднева: Засуха поразила большую часть России, жара на Украине и Туркмении, в Азербайджане массовый падеж скота, в Ярославской, Вологодской и Ленинградской областях горят торфяные болота и леса, в Лукоянове после ливня унесено водой 34 здания, 5 рабочих помещений, 11 грузовых построек, снесено 6 мостов, залиты водой поля с хлебом, в Грузии градом побиты виноградники, в Ленинграде несколько судов волнами были выброшены на берег, и разорвало караван барж, берега реки Обь затоплены, разлив рек на Кавказе, грандиозные обвалы в районе Севастополя, землетрясение на юго-востоке, катастрофические ливни в Германии, наводнение в Норвегии. Все эти несчастья и более описаны на страницах газет «Правда» и «Известия» в июле-сентябре 1927 г.

Сергий, сотрудничая с правительством, не страшась Бога, продолжал свою лживую пропаганду, так 19 февраля 1930 г. он дал интервью иностранным корреспондентам, которая была опубликована в Известиях, в котором опять отрицал преследование Церкви в СССР, уверяя, что за веру, никого не преследуют. Заключенных духовных лиц и мирян, он назвал уголовными преступниками. Фактически церковное управление в СССР более не существовало.

В 1939 году началась мировая война. После занятия Прибалтийских стран, Западных Белоруссии и Украины в СССР оказались миллионы православных христиан с действующими епархиями, приходами, семинариями и администрацией, которые оказались подведомственны «синоду» Сергия. После начала войны с Германией в освобожденных от советских властей районах везде открывались храмы, строились новые, и церковная жизнь быстро налаживалась. Будучи поражаемо на фронтах, правительство СССР видело единственную возможность, дабы спасти положение воодушевить в патриотизме население. Начались изменения в стране, и в частности, с участием самого И. Сталина было решено возрождение церковной деятельности и для большего эффекта решено избрать «патриарха», которым должен был быть Сергий. На свободе в это время в СССР было кроме Сергия только три служащих архиерея: Алексий Симанский, Николай Ярушевич и Сергий Воскресенский. Несколько были «на покое» или служили как священники. По решению И. Сталина и его советников включая чекиста Г. Карпова, которому было поручено «оказывать помощь» из ссылки были на самолетах доставлены заключенные архиереи и предложено выбрать в «патриархи» Сергия. В «выборах» 8 сентября 1943 г. участвовало 19 иерархов. Сергий был «избран» единогласно без соблюдения нормы выбора из трех кандидатов жребием.

После победы Германии, Японии и их союзников к МП примкнули Дальневосточная епархия РПЦЗ и на короткое время также Западно-Европейская. Антирелигиозная компания в СССР опять возобновилась, закрывали храмы и монастыри. Делали препятствия с изданием необходимой церковной литературы и богослужебных книг, не допускали ввоз в страну необходимого для совершения богослужений. В особенности преследования были во время правления Н. Хрущева. Количество открытых храмов очень сократилось, несмотря на религиозность населения. Так продолжалось до разделения СССР на республики, после чего в РФ, на Украине, Белоруссии и других местах быстро стали восстанавливаться полуразрушенные храмы и монастыри. Духовенство РПЦЗ и миряне представляли, что с разрушением «советского режима» в стране будет свобода религии, и везде собирали для церковных нужд и населения помощь. В республиках организовались юрисдикции не находившиеся под административным управлением МП. Всем казалось, что в Отечестве больше никогда коммунистического правления не будет. Однако новое правительство Кремля не было заинтересовано терять контроль над населением как внутри страны, так и в Зарубежной Руси, куда были направлены пропагандисты, под влиянием которых в РФ направились некоторые зарубежники. Они увидели в Отечестве восстановление памятников культуры, открытие церквей и соборов на которых красовались позолоченные купола и т.д. Большинство зарубежников были в восторге, надеясь, что экономическое положение в стране быстро будет улучшаться, и будет полная свобода вероисповедания, слова и печати. Однако правители Кремля не спешили с реформами изменений, а только собирали силы для продолжения начатого дела построения мирового государства рабочих и крестьян В. Лениным и его политработниками.

Для захвата полного контроля жителей в Зарубежной Руси было необходимо захватить церковное управление РПЦЗ. Все русские организации были связаны с Зарубежной Церковью. В организации МП главное участие принял И. Сталин, за мобилизацию зарубежников взялся сам В. Путин. Для этого он встретился с некоторыми Архиереями РПЦЗ и ново избранным Митрополитом Лавром, в РФ были приглашены многие заграничные священнослужители для совместного богослужения. Им показывали храмы и рассказывали о радужных планах на будущее. Для мирян начали устраивать конгрессы, съезды с соотечественниками и т.д. Начались разговоры о том, что РПЦЗ как она это прежде указывала в протоколах Соборов часть Русской Церкви, и поэтому пришло время объединится в одну Поместную Церковь в Отечестве и Зарубежной Руси. Произошел Собор РПЦЗ, однако надежные делегаты на него были назначены сверху или избраны сторонниками объединения с МП. На Собор не был даже приглашен Митрополит Виталий. Собор был проведен без соблюдения свободы и нежелательных выступлений. Многие Архиереи заранее высказывались о том, что они против соединения с неканонической МП, нарушающей многие церковные каноны и правила, участвующей в экуменическом движении, которое было на Соборе в 1983 году при Митрополите Филарете анафематствовано. Многие миряне не доверяли ни Духовенству МП, ни представителям правительства РФ обвиняя их в неокоммунизме. Несмотря на все протесты в зарубежной прессе многих духовных лиц и мирян, угрозу разделения в Зарубежной Руси, некоторые Архиереи, духовные лица и миряне, поехали в Москву и в Храме Христа Спасителя в мае 2007 года при личном присутствии и наблюдении В. Путина «патриарх» МП Алексий и митрополит Лавр от РПЦЗ, подписали объединения двух частей Русской Церкви. И опять Господь Бог, как и прежде за измену наказал через природу людей во всем мире страшными несчастьями.

Однако не все Архиереи РПЦЗ пошли на соглашение и подчинение еретической МП. Из всех Архиереев, которые заранее обещали и многие, из которых были в Америке и других западных странах, и им ничего не грозило, что они не согласятся на объединение с МП, только один член Синода РПЦЗ – Преосвященный Агафангел Таврический и Одесский сдержал Святительское слово и остался в РПЦЗ с верным Церкви духовенством и мирянами, для духовного окормления и сохранения духовных и культурных ценностей Отечества, для будущей свободной от еретиков и неокоммунистов Родины. Были хиротонисаны из бывшего и знающего Зарубежье духовенства новые Архиереи. Организованы во многих странах епархии. Построены и строятся новые храмы, куплено здание для Синода. На Украине уже действует семинария, подготавливая для служения Христу духовенство. Таким образом, под административным управлением Синода и Митрополита Агафангела часть РПЦЗ осталась, как прежде, свободной от вредных внешних влияний, и контроля, ведя верующих к спасению их душ. По-прежнему верующие РПЦЗ на всех континентах мира в бедных заграничных церквах и часовнях молятся обо всех православных христианах, и о страдающем Отечестве уповая на Божью Милость.

В наши дни опять возобновилось новое искушение в мире для многих людей – встреча 12 февраля 2016 папы Римского Франциска и «патриарха» Кирилла, которые совместно обратились с призывом к православным и католическим верующим. Как один из них, так и другой экуменист. Как один, так и другой на самом деле не представляют тех, от имени которых они себя выдают. Католической церкви как таковой более не существует, так как она превратилась в религиозно политическую глобальную фирму, преследующую объединение всех людей различного вероисповедания в одну религиозную организацию, которой бы руководил папа и Ватикан. Поэтому из Рима слышатся призывы к толерантности ко всем, даже тем, кто против Христа, кто атеист, кто инославный и даже богоборец. Как Ватикан указывает, все религии ведут к одному и тому же Богу. Рим всегда стремился к мировому господству, и это желание передалось римским папам с построением мирового правительства и уравнения жителей планеты в правах и экономике. Но кто такой сам папа Франциск? Он был членом ордена иезуитов, в котором занимал высокую должность наместника «черного папы» т.е. Главы Ордена в Аргентине. Занимая эту должность, он завел связь с директором раввинской семинарии, Авраамом Скоркой, поддерживавшего сексуальных извращенцев, с которым выступал много раз по телевидению и синагогу, которого регулярно посещал. Он вручил раввину почетный диплом католического института, который при приеме награды заявил присутствующим что «мы ждем миссию и для того, чтобы он пришел, мы должны приготовить место». Наблюдатели предполагают, что влияние иудаизма проявляется в деятельности папы, также как стремление к экуменизму, организации мирового правительства и реформе совершения мессы, из которой удалены обидные для иудеев места. Уже прежде в июне 2014 г. в Ватикане совершались совместные молитвы православных, католиков, мусульман и иудеев. Теперь был сделан призыв совершения этих общих молитв регулярно, т.е. Ватикан совершенно погряз в такой экуменизм, когда ставит на одинаковое положение христианство с иноверцами. Кто же встретился на Кубе – это были два не религиозных глав, а двое социалистов, преследующих антихристианские цели, ведущие к царствию Антихриста. И заметьте, что сказал т.н. «патриарх» МП: «Мы все вместе должны попытаться построить новую цивилизацию, глобальную, на основе общего нравственного консенсуса. Я верю, что это возможно». Этим он показал свои позиции последователя социалистического замысла Сергия и обновленцев, осужденных 2-15 июля 1923г. Св. Патриархом Тихоном как находящихся вне Св. Церкви и лишенных благодати таинств. А после «богослужения в храме Святого Князя Александра Невского при МГИМО «его святейшество» как бы издеваясь или возможно не зная жития Святых, сказал «я радуюсь тому, что у нас сегодня есть возможность объединить силы с другими. Вы знаете, конечно, о моей встрече с Папой Римским, которая была в первую очередь направлена на то, чтобы объединить эти силы». Как знают люди читающие Жития Святых, именно Князь Александр сказал о том, что католики гораздо опасней, чем татары, так как они хотят забрать души людей.

Таким образом, как это было и раньше до ухода к МП части РПЦЗ духовенства и некоторых верующих прихожан Заграничная церковь остается на прежнем положении свободной частью РПЦ, не подчиненной административно патриархии являющейся еретической и безблагодатной до тех пор, пока в Отечестве не будет восстановлена Истинная Церковь, соблюдающая Учение Христа, Каноны, постановления Соборов и Церковных традиций. И да в свободной части Церкви верующие также верят и молятся попасть в Мировое Царство с Правительством, но не таком как мечтают папа и патриарх, а том где во главе и править будет Иисус Христос! Где будет мир, счастье, здоровье и справедливость.

Страна, которая в материальном и военном отношении превосходит все другие страны мира, которая была основана пилигримами с именем Бога, ушла от Него, став греховной под владычеством сатаны. Также как древний Израиль она стала поклоняться идолам и затем стала Бога отрицать, уйдя шаг за шагом от Него став противиться данным человеку заповедям. Сначала это происходило медленно, но затем все с ускоряющей скоростью. Уже в середине прошлого столетия Америка официально стала удалять Бога от своей жизни. Были прекращены молитвы и чтение Священного Писания, удалены со стен кресты и религиозные изображения в гражданских школах. В школах ученикам администрация стала выдавать противозачаточные пилюли и даже направлять без извещения родителей на аборты. Удалены в судах и общественных местах изображения Десяти Заповедей и Рождества Христова казавшихся сатанистам угрозой «толерантности». Даже упоминание Господа Бога Иисуса Христа стало подвергаться насмешкам и критике. Новые в жизни граждан страны идолы, не называются в наши дни идолами, но все же являются идолами материалистической зависти, алчности, комфорта, наслаждения, аморальности и самопоклонения. Все, что было прежде святым, быстро исчезало, заменяясь вульгарностью, осквернению и богохульством. Все бывшие в силе ценности и стандарты жизни были населением страны забыты, когда-то, то, что считалось аморальностью, стало считаться приемлемым. Порнография распространилась в печати и телевидении с лозунгом толерантности, которая простиралась со всем, что было против Бога. Толерантность направлялась с издевательством против всего, что прежде считалось святым, осуждая тех, кто был верным заповедям Бога. Детей в школах стали учить безнравственности. Для того чтобы уничтожить Америку, диаволу нужно было уничтожить семью, ввести в жизнь страны мужеложство и брак однополых. Поклонение диаволу и служение ему правительство официально со всеми правами признало религией. Критика этой организации стала считаться пред законом дискриминацией меньшинства.

В ноябре 1987 года в журнале гомосексуалистов Guide «Гуаьид» появилась статья “The Overhauling of Straight America”- Пересмотр Честной Америки, в которой Кирк и Мадсен опубликовали план изменить отношение в Америке к гомосексуализму. Через два года после статьи ими была издана уже книга на 398 страницах под названием “After the Ball: How America Will Conquer Its Fear and Hatred of Gays in the 90s” – После Бала: Как Америка победит свой страх и ненависть против гаев в 90 годах. В книге предложено было шесть пунктов, которым советовалось воспользоваться для борьбы. Сразу же советовалось забыть об уговорах людей о том, что гомосексуализм хорош, но заставить людей думать, что это только иной вид жизни, за что идет борьба в защиту социальных прав. Нужно говорить громко, как можно чаще, о гаях представляя их как жертв, а не как агрессивных противников. Представьте их защитниками справедливости и представив гаев в привлекательном виде, а их критиков в отрицательном. Привлекайте материальных жертвователей, что очень необходимо для борьбы. Нужно предоставить отрицательное отношение христиан к геям, борясь с употреблением христианских основ о том, что Иисус Христос это любовь ко всем (Мф. 5, 44), что все люди грешники и нуждаются в Божьем прощении и милости (Рим. 3, 23). Напоминайте о том, что Христос не осудил женщину, которая была поймана и приведена к Нему за измену супружеству.

Защитники поведения извращенцев пытаются прощать и принимать грех. Но грех как бы его не называть является грехом, и гомосексуальная аморальность является осужденным Богом грехом. Под лозунгом защиты прав человека население Америки принудили признать эти богопротивные нововведения.

Как же в таком бедламе находятся православные русские соотечественники? Не забывая свою миссию, нести и сохранять духовные ценности данные Самим Господом Иисусом Христом, они как прежде, невзирая на все осложнения, как делали это первые христиане в храмах и на частных квартирах под руководством верного Спасителю духовенства готовятся к Его возвращению на землю и Страшному Суду. Как первые христиане до времени Императора Константина они разделены на группы, кажущиеся посторонним сектантскими, но на самом деле объединенных во Христе Его Учением и Таинствами. Таинства даются верующим духовенством и мирянами чтецами. В некоторых местах, где нет духовных лиц, чтецы получили заготовленные духовенством дары для причастия тяжело больным или умирающим. От Сан-Франциско до Нью-Йорк Сити и от Северной Дакоты до Нью Орлинца православные духовенство и верующие верят, что только то, чему учил Господь Иисус Христос Своих Учеников, которые передали нам Его Учение и Заповеди важно для жизни и спасения душ. Поэтому они в согласии тому чему учит Церковь в отношении и практике брака, который может быть только между мужчиной и женщиной. Они считают, что правительство страны должно было исполнять свои прямые задачи защиты и улучшения жизни граждан, но не в праве определять брачные дела. Поэтому русское духовенство объясняет интересующим о том, что оно венчает только православных христиан, по православным церковным законам которые может быть не согласны с принятыми правительством моральными нормами.

There is no limit, no bottom to the abyss of carnal pleasures. Today – this far, tomorrow – further, and so on to loss of consciousness, to self-annihilation. Archpriest Lev Lebedev.

In the sixth chapter of Genesis, we read the extraordinary story of how the “sons of God” (“angels” is the word in the original text of the Alexandrian Bible) seduced the “daughters of men”; from these unlawful unions came “giants”. Then there came the universal Flood which swept away the whole of mankind except Noah and his family. Much remains unclear about this story. And it is not indicated whether or not there is a direct causal connection between the unlawful unions and the Flood of Noah. But their close proximity is very suggestive…

The Apostle Jude appears refer to this story, linking it with the sexual perversions of Sodom and Gomorrah: “The angels who did not keep their proper domain, but left their own abode, He has reserved in everlasting chains under darkness for the judgement of the great day; as Sodom and Gomorrah, and the cities round about in a similar manner to these, having given themselves over to sexual immorality and gone after strange flesh, are set forth as an example, suffering the vengeance of eternal fire” (Jude 6-7). The Apostle Peter has a very similar passage in his second epistle (2.4-6).

The Lord Himself compared the period before the Flood to the period before His Second Coming. Both periods are marked by a sinister combination of apparent normality with profound abnormality: “As it was in the days of Noah, so shall it be also in the days of the Son of Man. They did eat, they drank, they married wives, they were given in marriage, until the day Noah entered into the ark, and the flood came, and destroyed them all” (Luke 17.26-27). The period we are living through now is very similar. Now, as then, men have begun to multiply on the earth, and now, as then, the condition of mankind, while relatively peaceful, is profoundly sinful, being manifested above all in the spread of sexual perversions of all kinds.

Sexual perversion may be defined as the diversion of sexual desire from a person of the opposite sex to a body of the opposite sex (rape, sadomasochism, paedophilia), or to a person of the same sex (homosexuality, paedophilia), or to an animal (bestiality), or to an inanimate thing (fetishism). Since perversions are unnatural, the penance for them is more severe than for fornication – but the same as for adultery. Thus the penance for adultery, sodomy and bestiality is fifteen years without communion, while for fornication it is seven years.

However, before we discuss perversions as such, let us establish what is natural and what is not natural, perverted and unperverted, in man’s sexual nature.

Now the contemporary perverts and their champions argue that the sexual distinctions are not important and therefore can be “renegotiated”. However, according to the Holy Scriptures, the distinction – and the attraction - between male and female was there from the very beginning, even before the fall. When Eve was created out of the side of Adam, he said of her: “This is now bone of my bone, and flesh of my flesh: and she shall be called woman [isha in Hebrew] because she was taken out of man [ish]”. Here he is acknowledging that they are of one flesh – in other words, that they are married – physically married. These words, as Bishop Nikolai Velimirovich writes, are “the foundation of, and the reason for, the mysterious attraction and union between man and woman”. They “have become,” writes St. Asterius of Amasea, “a common admission, spoken in the name of all men to all women, to the whole female sex. These words bind all the rest. For that which took place in the beginning in these first-created ones passed into the nature of their descendants.” “This is the origin,” writes Archpriest Lev Lebedev, “of the irresistible attraction of man to his ‘wife’ (the woman) as to the most necessary complement of his own nature. Union in love with the woman can be replaced only by union in love with God, which is immeasurably more profound. It is on such a union with God that monasticism is founded, which is why it does not lead to psychological complexes. But monasticism is not for everyone, it is the lot of special people, ‘who can accommodate’ this condition (Matthew 19.11-12). But for the majority the woman remains one of the most necessary conditions of a normal existence.”

Adam continues with the famous words which the Lord Jesus Christ, followed by the Apostle Paul, saw as the founding document of marriage: Therefore shall a man leave his father and mother, and shall cleave unto his wife; and they shall be in one flesh.

Now it may be true, as St. Gregory of Nyssa argues, that the whole apparatus of sexual anatomical differences and sexual reproduction, being aspects of “the garments of skin” given to Adam and Eve after their fall, only came into being after the fall. If that is so, then sexual intercourse took place, as St. John of the Ladder points out, only after the fall, and could not have taken place in Paradise. But the fact remains that Adam was a man and Eve a woman already in Paradise, that they were married and of one flesh already in Paradise, and that even then they were attracted to each other in a natural, but sinless, unfallen manner. Thus St. Cyril of Alexandria writes of Adam's body before the fall that it “was not entirely free from concupiscence of the flesh”. For “while it was beyond corruption, it had indeed innate appetites, appetites for food and procreation. But the amazing thing was that his mind was not tyrannized by these tendencies. For he did freely what he wanted to do, seeing that his flesh was not yet subject to the passions consequent upon corruption.”

Now the Lord said that in the resurrection there will be no marrying, but that men and women will be like the angels. Granted: but does that mean the Lord Himself will no longer be a man, nor the Mother of God a woman? This seems profoundly counter to Christian intuition. Christ was born as a man of the male sex. And He has not ceased to be male since the resurrection. It may be that since there will be no marrying in the resurrection, but we shall be like the angels in heaven, we shall then have no secondary sexual characteristics, insofar as the need to continue the race through sexual reproduction will have disappeared. However, it runs counter to the intuition of Christians to argue that we will cease to be men and women in any significant sense. Rather, we see in Christ and the Virgin Mary, the new Adam and Eve, a real man and a real woman with no tendency towards “unisex”; indeed, they are the eternal types of real manliness and real femininity. There is therefore no reason to believe that the primary, essential differences between men and women will disappear in the resurrection.

Thus St. Jerome, in spite of his highly rigorist attitude to sexuality in general, insists that sexual differentiation will remain: “When it is said that they neither marry nor are given in marriage, the distinction of sex is shown to persist. For no one says of things which have no capacity for marriage, such as a stick or a stone, that they neither marry nor are given in marriage; but this may well be said of those who, while they can marry, yet abstain from doing so by their own virtue and by the grace of Christ. But if you will cavil at this and say, how shall we in that case be like the angels with whom there is neither male nor female, hear my answer in brief as follows. What the Lord promises is not the nature of angels, but their mode of life and their bliss. And therefore John the Baptist was called an angel even before he was beheaded, and all God’s holy men and virgins manifest in themselves, even in this world, the life of angels. When it is said: ‘Ye shall be like the angels’, likeness only is promised and not a change of nature.”

Now science has established that the intellectual and emotional differences between men and women may be related to hormonal differences and to different patterns of activity in the right and left hemispheres of the brain. Indeed, these hemispheral differences appear to complement each other rather like male and female. It is as if each individual man and woman were one half of a single bisexual organism, so that each man appears to be “missing” certain feminine qualities that would make him more whole, while each woman appears to be missing certain masculine qualities that would make her more whole.

Be that as it may, and whether or not such differences existed before the fall, the fall has accentuated and corrupted the differences between the sexes. Thus men tend to be crude, insensitive and boastful, and women – weak-willed, vain and easily led by all kinds of influences. But these fallen differences do not entail that in the beginning, before the fall, there was never meant to be any real and important difference. The restoration of the image of God in man involves, not the abolition of all sexual differences, but their return to their unfallen condition, not the abolition of sexuality but sexual integration. Thus men return to real masculinity together with those feminine qualities which fallen masculinity drives out; and vice-versa for women.

Again, modern medicine claims to be able to change men into women, and women into men. But sex-change operations appear to be far less successful than is commonly claimed. Dr. Paul R. McHugh, the former psychiatrist-in-chief for Johns Hopkins Hospital and its current Distinguished Service Professor of Psychiatry, said that transgenderism is a “mental disorder” that merits treatment, that sex change is “biologically impossible,” and that people who promote sexual reassignment surgery are collaborating with and promoting a mental disorder. And the reason for that seems to be that while you can (up to a point) change a man’s (or a woman’s) secondary, external secondary characteristics, you cannot change his primary, internal sexuality.For sexuality is not as superficial and “negotiable” as the modernists would like us to believe. There is more to sexuality than meets the eye…

The deeper aspects of sexuality, even on the purely physical plane, appear to be immutable. Thus the male has an X and a Y chromosome, while the female has two X chromosomes – a fact of our sexual nature that can in no way be changed. As a scientific journalist writes: “Although men and women sometimes act like separate species, scientists have long assumed that – in terms of their DNA – they are more or less the same. But a new study has shown that the sexes really are quite different, reports Nature magazine, and it all comes down to the X chromosome. Women carry two X chromosomes; men, by contrast, have one X, inherited from their mothers, and one Y. The Y is an ‘eroded’ version of the X chromosome with fewer than 100 working genes. The X, by contrast, has more than 1000, and is able to deploy them more intricately. “Because women have two X chromosomes, one is inactive. But that doesn’t mean it’s entirely silent. The new research has revealed that up to 25 % of genes in the so-called inactive chromosome are actually switched on. In other words, women are getting ‘double doses’ of some genes. ‘The effect of these genes from the inactive X chromosome could explain some of the differences between men and women that are not attributable to sex hormones,’ said Laura Carrel of Pennsylvania State University. These could include emotional, behavioural and physical differences, including susceptibility to disease. Although the X contains only 4% of all human genes, it accounts for almost 10% of those inherited diseases that are caused by a single gene. These ‘X-lined’ disorders include colour blindness, haemophilia, various forms of mental retardation and Duchenne muscular dystrophy. With no ‘spare’ X to make up for genetic deficiencies, men are more vulnerable to ‘X-linked’ conditions.”

Thus the scientific evidence, taken as a whole, gives some support to St. Gregory’s view that secondary sexual characteristics were “added” to the original man after the fall. And since there will be no marriage in the resurrection, it follows, as St. Gregory writes, that these secondary characteristics will not exist in the Kingdom: “If the organs of marriage exist for the sake of marriage, when that function does not exist we shall need none of the organs for that function”.But the evidence also supports the position that there appears to be a deeper, primary level of sexuality that is “wired into” the brain and cannot be removed or changed, from which it follows that the attempt to remove or reverse or “renegotiate” sexuality is unnatural and perverse...

Archpriest Lev Lebedev writes: “Individual people can hold themselves back at certain levels of this abyss, but as a tendency in the life of society it has no end. Just as society’s permissiveness or debauchery in the present world of various ‘pleasures’ has no limit. If, 40-50 years ago, one had said that male homosexuals or female lesbians would be officially registered as ‘conjugal’ pairs, then the reply would not even have been horror, but rather a friendly laugh. However, that is the reality now! In a series of western countries they are officially registered and ‘crowned’. What next? Perhaps there will follow a recognition of bestiality as one of the forms of ‘refined and elegant’ sex? And then?… ‘Progress’ is ‘progress’ because it strives for infinity…

“According to the just formulation of F.M. Dostoyevsky, ‘if God does not exist, then everything (!) is permitted’. In fact, if God does not exist, then the holiest ‘holy thing’, the idol of the highest value in existence is undoubtedly ‘pleasure’. Whatever it may consist of and for whoever it may be. If!

“But if God does exist? Then what? Then it is necessary to know what laws He placed in the nature of man and what man is ‘prescribed’ to do, what not, and why…

“But who is now trying to ‘free’ men from the commandments of God and ‘allow’ them the cult of ‘pleasure’? The medieval (and contemporary!) Templars represent ‘him’ in the form of a goat with a woman’s torso, sitting on the earth’s globe, with a five-pointed star on his goat’s forehead, and between his horns a torch, a symbol of ‘enlightenment’, ‘reason’. On one hand is written: ‘free’, and on the other ‘permit’. He is called ‘Baphomet’. He is an idol, one of the representations of the devil (Lucifer). He whispers into the ears of his worshippers the idea that he is ‘god’, but he lies, as always. He is a fallen creature of God and will be punished with eternal torments, where he will with special ‘pleasure’ mock those who, at his suggestion, serve ‘pleasure’ as an idol. But before that before the Second Coming of Christ, he will try to establish his dominion over the whole world with the help of his ‘son’ – the Antichrist. But he, in his turn, in order to gain dominion over men, will, among other methods, particularly strongly use sex. For sex, which turns people into voluntary animals, makes their manipulation very much easier, that is, it destroys the primordial structure of mankind, the nation and the state – the correct family, thereby as it were annihilating the ‘image of God’ in mankind.”

If we try and go deeper into the nature of this self-destructive tendency of modern society we come to concept of self-love (Greek: φιλαυτια), which, though spiritual in essence, is closely linked to the carnal sin of lust, in that the latter represents a corruption and redirection of man’s natural erotic feeling from the other to the self. The passionless delight in the other becomes a passionate desire for the other; “flesh of my flesh” becomes “flesh for my flesh”. As such, it is a devouring, egocentric force, the very opposite of love. Self-love is at the root, not only of lust, but also of all forms of perversion, insofar as perversion involves the utilization of another, who (or which) is seen as no more than an instrument for one’s pleasure (or pain). For perversion rejects a fully mutual personal relationship of love in favour of an impersonal relationship of use (or rather: abuse).

As St. Maximus the Confessor teaches, in Hans Balthasar’s interpretation of his thought: “Two elements come together in the concept of φιλαυτια, which is the essential fault: egoism and carnal voluptuousness. To sin is to say no to the authority of God, it is ‘to wish to be a being-for-oneself’, and in consequence, for man it is to slide towards sensual pleasure. But in this double element there also lies hidden an internal contradiction of the sin which manifests itself immediately as its immanent chastisement. In sensual pleasure, the spirit seeks an egoistical substitute for its abandonment of God. But this abandonment itself isolates it egoistically instead of uniting it to the beloved. Voluptuousness ‘divides into a thousand pieces the unity of nature, and we who take part in this voluptuousness tear each other apart like ferocious beasts’.

“Φιλαυτια has even torn apart the one God into a multitude of idols as it has torn nature, and ‘to obtain a little more pleasure, it excites us against each other like animals’. This ‘deceiving and pernicious love’, this ‘cunning and tortuous voluptuousness’ ends by pitting our flesh: ‘the flesh of every man is a valley pitted and gnawed by the continuous waves of the passions’ and ends ‘in the disgust which overthrows the whole of this first affection’.”

There are many illustrations of the ferocious and deadly power of this fallen sexuality in the Old Testament. Thus we have the story of the Levite’s concubine, whose body he cut up in twelve pieces, literally “dividing the unity of nature into pieces” (Judges 19). Again, “the overthrow of the first affection” is illustrated by the story of the incestuous rape of David’s daughter by his first-born son Amnon. The sacred writer says that Amnon loved Themar and “was distressed even unto sickness” because of her. And yet, having raped her, “Amnon hated her with a very great hatred; for the hatred with which he hated her was greater than the love with which he had loved her” (II Kings 13.1,2,15).

For, writes St. Maximus, “the torment of suffering is intimately mixed with pleasure, even when it seems to be snuffed out by the violence of the impassioned pleasure of those who are possessed by it”. “Nature punishes those who seek to do violence to her to the extent that they deliver themselves to a way of life contrary to nature; they no longer have at their disposal all the forces of nature such as she had given to them originally; so here they are diminished in their integrity and thus chastised.” “Wishing to flee the painful sensation of grief, we hurl ourselves towards pleasure… and in forcing ourselves to soothe the wounds of grief by pleasure, we thereby confirm still more the sentence directed against themselves. For it is impossible to find a pleasure to which pain and grief are not attached.” “Man acquired an impulse to pleasure as a whole and an aversion to pain as a whole. He fought with all his strength to attain the one and struggled with all his might to avoid the other, thinking that in this way he could keep the two apart from each other, and that he could possess only the pleasure that is linked to self-love and be entirely without experience of pain, which was impossible. For he did not realize… that pleasure can never be received without pain; the distress caused by pain is contained within pleasure.”

This intimate connection between pleasure and pain means that perhaps the most characteristic of all the sexual perversions is sado-masochism. For here, as the philosopher Roger Scruton points out, “there is frequently an aspect of punishment: the sadist’s punishment of the other for failing to return his desire or for failing to play sincerely the role that the sadist has devised for him; the masochist’s desire for punishment, which relieves him of the burden of a culpable desire. The masochist may indeed receive the strokes of the whip as a kind of ‘permission’ – a reassurance that he is paying her and now for his sexual transgression, and that the claims of conscience have been satisfied.”

However, the most widespread perversion is homosexuality… The men of Sodom and Gomorrah were destroyed, writes the Apostle Jude, because they went after “strange flesh” – that is, not flesh of the opposite sex, which would be natural, but flesh of the same sex, which is indeed “strange”. Therefore they “are set forth for an example, suffering the vengeance of eternal fire” (Jude 7).

St. Paul sees the cause of homosexuality in the worship of the creature instead of the Creator, of which modern naturalism is another form: “When they knew God, they glorified Him not as God, neither were thankful; but became vain in their imaginations, and their foolish heart was darkened. Professing themselves to be wise, they became fools, and changed the glory of the incorruptible God into an image made like to corruptible man, and to birds, and four-footed beasts, and creeping things. Wherefore God also gave them up to uncleanness through the lusts of their own hearts, to dishonour their own bodies between themselves, who changed the truth of God into a lie, and worshipped and served the creature more than the Creator, Who is blessed forever. Amen. For this cause God gave them up unto vile affections: for even their women did change the natural use into that which is against nature. And likewise also the men, leaving the natural use of the woman, burned in their lust (ορεξει) one towards another; men with men working that which is unseemly, and receiving in themselves that recompense of their error which was meet…” (Romans 1.21-26).

St. John Chrysostom comments: “Here he sets the pleasure according to nature, which they would have enjoyed with more sense of security and greater joy, and so have been far removed from shameful deeds. But they would not; which is why they are quite beyond the pale of pardon, and have insulted nature itself. And still more disgraceful than these is the women seeking these couplings, for they ought to have more sense of shame than men.… Then, having reproached the women first, he goes on to the men also, and says, ‘And likewise also the men leaving the natural use of the woman’ This is clear proof of the ultimate degree of corruption, when both sexes are abandoned. Both he who was called to be the instructor of the woman and she who was told to become a help like the man now behave as enemies to one another. Notice how deliberately Paul measures his words. For he does not say that they loved and desired (ηρασθησαν και επεθυμησαν) each other but that ‘they burned in their lust (εξεκαυθησαν εν τη ορεξει) for one another’! You see that the whole of desire (επιθυμιας) comes from an excess which cannot contain itself within its proper limits. For everything which transgresses God’s appointed laws lusts after monstrous things which are not normal. For just as many often abandon the desire for food and come to feed on earth and small stones, and others, possessed by excessive thirst, often long even for mire, so these also charged into this explosion of lawless love. But if you ask, where did this intensity of lust come from? [I answer:] it was from being abandoned by God. And why were they abandoned by God? Because of their lawlessness in abandoning Him: ‘men with men working that which is unseemly’. Do not, he means, because you have heard that they burned, suppose that the evil was only in desire. For the greater part of it came from their luxuriousness, which also kindled their lust into flame…. And he called it not lust, but that which is unseemly, and that rightly. For they both dishonoured nature, and trampled on the laws. And see the great confusion which fell out on both sides. For not only was the head turned downwards but the feet too were turned upwards, and they became enemies to themselves and to one another….

“It was meet that the two should be one, I mean the woman and the man. For ‘the two,’ it says, ‘shall be one flesh’. But this was effected by the desire for intercourse, which united the sexes to one another. This desire the devil first took away and then, having changed its direction, thereby divided the sexes from one another, and made the one to become two in opposition to the law of God. For it says, ‘the two shall be one flesh’; but he divided the one flesh into two: here then is one war. Again, these same two parts he provoked to war both against themselves and against one another. For even women abused women, and not men only. And the men stood against one another, and against the female sex, as happens in a battle by night. So you see a second and third war, and a fourth and fifth. And there is also another, for beside what has been mentioned they also behaved lawlessly against nature itself. For when the devil saw that it is this desire that, principally, draws the sexes together, he was bent on cutting through the tie, so as to destroy the race, not only by their not copulating lawfully, but also by their being stirred up to war, and in sedition against one another.”

Fr. Thomas Hopko writes: “An interpretation of this passage [Romans 1.21-29] that claims the apostle was right in forbidding acts ‘contrary to nature’, but was ignorant of the fact that many people are ‘by nature’ homosexual and therefore should act according to their God-given homosexuality, is unacceptable to Orthodox Christian faith. No one in Orthodox Christian tradition has ever interpreted this text in this way, nor can anyone do so, according to Orthodoxy, when they read the Bible as a whole. On the contrary, the biblical teaching is rather this: The fact that many people have sexual feelings and desires for persons of their own sex is among the most powerful proofs that human beings and life have been distorted by sin…”

Clearly, then, there is a difference in kind between natural heterosexual desire, fallen though it is, and unnatural homosexual desire. The one was implanted in nature by God from the beginning (as we have seen, according to St. Cyril of Alexandria, an uncorrupted form of sexual attraction was already present between Adam and Eve in paradise): the other is unnatural, and is incited by demonic forces outside human nature to which sinners give access through their idolatrous worship of creation. Like the demonic lust of “the sons of God” for the daughters of men in Genesis 6, homosexuality is a demonically inspired undermining of the natural order.

This is proved by the many cases in which people who have been led to think that they are homosexual, but return quickly and joyfully to the natural order once they have been freed from the unnatural power that controlled them. While supporters of homosexuality mock this evidence, it is actually very important in demonstrating that homosexuality is by no means natural. Thus Robert Epstein writes: “In a landmark study published in the Archives of Sexual Behavior in October 2003, [Robert L.] Spitzer interviewed 200 men and women who once considered themselves homosexuals but who had lived their lives as heterosexuals for at least five years. Most of the participants had undergone some form of reorientation therapy. In addition to determining whether such therapy actually worked, Spitzer wanted to know just how dramatically people could alter their orientation. To his surprise, most of his subjects not only reported living long-term (more than 10 years) as heterosexuals, they also declared that they had experienced ‘changes in sexual attraction, fantasy and desire’ consistent with heterosexuality. The changes were clear for both sexes…”

A vivid example of such a “conversion” is the following true story related by the present writer’s wife, Mrs. Olga Moss. (The names of the people in the story have been changed.) “This took place some years after the war, after I had graduated from Amsterdam university, had married and was living in England with my first husband. I had a schoolfriend who was a real macho man, good at sport and so on. He had a younger brother called Pieter who was quite the opposite: tall and slim, with a sensitive nature, studying history in Leiden. Because of the sharp contrast with his brother, many of his student friends started to suggest to Pieter that he was a homosexual. And when he listened to them talking about falling in love, and how their pulses would race, and their heart would beat, at the sight of certain girls, Pieter, who had never experienced what they were describing, thought: ‘Maybe I am a homosexual’. As a result, he made himself vulnerable to the advances of other men, and entered into a relationship.

“He then wrote me a letter from Holland telling me his story, and said: ‘Maybe you don’t want to know me any more.’ I replied: ‘Of course I want to know you. But this is against the Law of God [Pieter was a believer], it is an abomination in His sight, and you must fight against it. We all suffer from various temptations and sins. But we must not give in to them, but must control them. We must not say: “Because I’m made that way, I can act that way.” For example, if we are kleptomaniacs, we cannot just give in to the temptation to steal. And if we have a violent temper, we cannot just give in to our temper and be violent.’ Pieter fell into a depression, and went to his parents’ town to throw himself off a bridge near his parents’ home.

However, by Divine Providence, his father decided to go for a walk in that area, something he never normally did. Approaching the bridge, he recognized his son standing on the edge, as if he was about to throw himself in. He called out: ‘Pieter!’, Pieter stopped, and turning to his father, put his arms around him and sobbed: ‘I was about to commit suicide because I’m a homosexual.’ His father was deeply shocked; he took him home, but didn’t want to speak to his son again. Some time later, Pieter’s father was dying. Pieter was the only one of his three sons who was in Holland. He sat next to his bed in hospital, keeping watch. He fell asleep and had an extraordinary vision. He saw a great and evil angel trying to throw him onto the ground. Pieter struggled to free himself, knowing that it was essential that he did not fall. But this angel was far stronger than him. Suddenly, however, the angel let go. Pieter woke up and felt himself completely cured of his homosexuality. He bent over to his father to tell him the news, but his father had died…

“A little later, Pieter went to Ireland for his Ph.D. studies in history, and met a Spanish student called Pilar who was also working for her Ph.D. They fell in love. Returning to Holland via London airport, Pieter phoned me up at 5 in the morning to tell me excitedly: ‘Olga, Olga, I’ve fallen in love. My pulse is racing, my heart is fluttering. She’s beautiful, has lovely eyes and voice,’ etc., etc. I was very sleepy and could hardly take it all in. But I was very happy for him. A little later Pilar came to Holland – they were going to get engaged there and then get married in Spain. She was going to leave the Roman Catholic church, and he the Protestant church in order to join the Orthodox Church to which I belong. Then followed the happiest weeks of his life preparing for the engagement and wedding. She came over before Pascha, but unknown to us was carrying the Legionnaires’ disease, which she had caught in Spain. He was infected, and fell very ill on Great Friday. 24 hours later he was dead. The death was so rapid that an autopsy was ordered. It revealed that Pieter had been deficient in a certain sexual hormone. Pilar went back to Spain, and Pieter was buried next to his father…”

Although this story constitutes no more than anecdotal evidence, it strongly suggests three things: (1) that a low level of normal libido may make a man vulnerable to homosexuality even when he is in fact heterosexual; (2) that environmental influences – the suggestions of schoolfriends and peers – may also dispose a man to the sin if he does not actively resist them; but that (3) the main agent of homosexuality is demonic, the demon of homosexuality.

The idea that homosexuality has a biological base in human nature has been based mainly on the hypothesis that there is a “gay gene”. However, “no one has yet identified a particular gay gene,” writes Robert Kunzig.

Linda Bowles puts it more bluntly: “The truth is this: There is no ‘gay’ gene. The scientific search for a biological basis for homosexuality has been a complete failure. Highly touted studies, including the study of the brains of 35 male cadavers by Simon LeVay (1991) and the heralded study of 40 pairs of homosexual brothers by Dean Hamer (1993), have not stood up to rigorous scientific scrutiny.

“The widely respected Dr. Joel Gelertner of Yale University in an article in Science made this observation about various studies trying to link genes with complex human behavior. ‘All were announced with great fanfare; all were greeted unsceptically in the popular press; all are now in disrepute.’

“Studies of identical twins are especially revealing. Identical twins, unlike fraternal twins, have precisely the same genetic makeup. If same-sex orientation were genetically determined, one could expect identical twins to always have the same sexual orientation. Dozens of studies prove they do not. Almost all scientists who have studies human development agree that environmental influences and life experiences play a significant role in essentially all complex human behaviors, including sexual mindsets.

“The bottom line is this: No child is born to be a homosexual. Homosexuals are made, and they can be unmade. This is the truth that more psychiatrists and psychologists need to acknowledge. This is the truth that the American people need to know, parents of young children need to heed, and politicians need to understand.”

“By their fruits ye shall know them”: that homosexuality is evil and unnatural is proved by its destructive fruits. Thus it is destructive from a medical point of view (because it spreads AIDS), from a psychological point of view (because it creates no stable, satisfying bonds), from a demographic point of view (because it brings down the birth-rate and makes societies older), from a social point of view (because it is divisive, dividing “straights” against “gays” and men against women), and from a political point of view (because it undermines the foundation of the State, which is the family).

“In their book The Male Couple: How Relationships Develop, David McWhirter and Andrew Mattison found that of the 156 couples they studied, 75 percent of the partners learned within five years that for the relationship to survive, cheating had to be tolerated, as long as one or the other did not become emotionally involved with the other sex partner. In her book The Mendola Report, lesbian Mary Mendola conducted a nationwide survey of approximately 400 homosexual couples. She, too, found that homosexuals distinguish between sexual and emotional exclusivity. Indeed, just 26 percent of homosexuals believe commitment is paramount in a marriage-type relationship. This translates to an almost unfathomable degree of sleeping around. A recent Amsterdam study found that men in homosexual relationships cheat with an average of eight partners a year. Others have found that the average homosexual has between 100 and 500 sexual partners over his or her lifetime. One study showed that 28 percent have had 1,000 or more sex partners, with another study placing the percentage between 10 and 16 percent. While adultery is certainly a factor in traditional marriages, it is comparatively rare. In fact, studies on matrimony place the male fidelity rate between 75 and 80 percent and that of females between 85 and 90 percent. The reason is simple: Unlike homosexual relationships, emotional and sexual fidelity within matrimony are inexorably linked and always have been by definition. To extend the concept of marriage to a situation wherein fidelity is not the norm would not only cheapen the institution, but it would have disastrous consequences for children. Simply put, a marriage is not a marriage without total exclusivity.”

A permissive attitude towards sodomy is not only a mortal sin in the eyes of God and has profoundly evil consequences for private and public morality and happiness: it is also incompatible with any understanding of the State that is based on the natural order. This is because the State is based on the family, and is designed to protect the family and its continuation and multiplication down the generations, whereas homosexuality, for obvious reasons, cuts short the timespan of the single-sex “family” to one generation. Therefore the State that legalizes homosexuality and discourages or downgrades natural, heterosexual marriage and childbirth will first undergo a process of rapid aging (this is already happening in many western societies), and then will eventually simply die out - unless it adopts unnatural, artificial (and often immoral) methods of acquiring children, such as kidnapping, accelerated immigration, genetic experimentation and surrogate motherhood.

Finally, Michael Hanby explores the philosophical-anthropological significance of the legalization of homosexuality and the new sexual technologies: “We must first understand that the sexual revolution is, at bottom, the technological revolution and its perpetual war against natural limits applied externally to the body and internally to our self-understanding. Just as feminism has as its practical outworking, if not its theoretical core, the technological conquest of the female body—”biology is not destiny,” so the saying goes—so too same-sex marriage has as its condition of possibility the technological mastery of procreation, without which it would have remained permanently unimaginable.

“Opponents of same-sex marriage have not always perceived this clearly. They maintain that partisans of ‘marriage equality’ redefine marriage as an affective union which makes the birth and rearing of children incidental to its meaning, a result of the de-coupling of sex and procreation in the aftermath of The Pill. But this is only half true. Since married couples normally can and typically do have children, same-sex unions must retain in principle some form of the intrinsic connection between marriage, procreation and childrearing if they are really to be counted as marriage and to be truly ‘equal’ in the eyes of society and the law. This can only be done by technological means. And so the argument for marriage as an affective union has been buttressed time and again in the courts by the claim that assisted reproductive technologies (ARTs), surrogacy, and the like eliminate any relevant difference between a married man and woman and a same-sex couple, from which it is but a short step to the conclusion that the state has an obligation to secure same-sex couples’ rights and access to these technologies as a condition of their genuine equality.

“Yet if this is true, it follows that no great weight attaches to natural motherhood and fatherhood and that being born to a father and mother is inessential to what it means to be human, or even to the meaning of childhood and family.

“To accept same-sex unions as ‘marriage’ is thus to commit officially to the proposition that there is no meaningful difference between a married man and woman conceiving a child naturally, two women conceiving a child with the aid of donor semen and IVF, or two men employing a surrogate to have a child together, though in the latter cases only one of the legally recognized parents can (presently) contribute to the child’s hereditary endowment and hope for a family resemblance. By recognizing same-sex ‘marriages’ the state also determines once and for all that ARTs are not merely a remedy for infertility but a normative form of reproduction equivalent to natural procreation, and indeed it has been suggested in some cases that ARTs are an improvement upon nature. Yet if this is true, it follows that no great weight attaches to natural motherhood and fatherhood and that being born to a father and mother is inessential to what it means to be human, or even to the meaning of childhood and family. These are not fundamentally ‘natural’ phenomena integral to human identity and social welfare but mere accidents of biology overlaid with social conventions that can be replaced by ‘functionally equivalent’ roles without loss…”

This leads us, finally, to consider perhaps the profoundest and most frightening aspect of the modern sexual revolution and its legitimization of sexual perversion: the loss of the concept of fatherhood, with the consequent loss of the concept of God the Father. In gay marriages, a child is brought up with two fathers and no mother, or with two mothers and no father. Apart from any other psychological disturbances this kind of deprivation – some would say: child molestation - may cause, one must be the loss of the concept of fatherhood and/or motherhood.

The Lord taught us to pray in the Lord’s Prayer to “Our Father”, and He called Himself “the Son of God” and “the Son of Man”. The whole Gospel is imbued with the love of the Father for the Son and of the Son for the Father. And yet the central dogma of the Holy Trinity, the dogmas of the Incarnation, and the Life and Death of Christ in obedience to His Father, and finally the dogma of the adoption of Christians as sons of the Father in His Only-Begotten Son and of our holy Mother, the Church – all these become incomprehensible, or at least less vivid, less real for a person who has been brought up without real, natural family life – that is, with a biological father and a biological mother.

Just as the democratic revolution has weakened the consciousness of kingship and civil obedience in the people, so has the sexual revolution weakened the concept of fatherhood and sonship. Thus the sexual revolution not only destroys morality: it also destroys the Christian dogmatic consciousness… Therefore as Lot fled from the burning of Sodom, it is time for us to “flee to the mountains”, to the saints and to the Kingdom on high. There we will find refuge and strength. For just as the Lord “delivered righteous Lot, who was oppressed by the filthy conduct of the wicked (for that righteous man, dwelling among them, tormented his righteous soul from day to day by seeing and hearing their lawless deeds)”, so “the Lord knows how to deliver the godly out of temptations and to reserve the unrighteous under punishment for the day of judgement” (II Peter 2.7-9).

ЗАБЫТЫЙ ДРЕВНЕРУССКИЙ ПЕРИОД ПРУССИИ И ПОЛЕСЬЯ

Не так давно калининградскую блогосферу «взорвали» исследования филолога и историка Николая Шеляговича о «забытом древнерусском периоде в истории Калининградской области». Реакция калининградцев на эту тему оказалась полярной: от «как мало мы знаем об истории Руси» до «блевотина псевдоисторическая». Информационно-аналитический портал «NewsBalt» взял интервью у историка, который переехал в Калининград несколько лет назад.

- Объясните нашим читателям, что означает этот географический термин.

- Ятвяжская Русь – это сегодняшняя территория юго-запада Белоруссии, северо-запада Украины, северо-востока Польши и, безусловно, Калининградская область. Несколько веков назад эти земли принадлежали нашим предкам - славянам. Более того, нашим предкам принадлежала северо-восточная часть современной Германии, известная как Полабская Русь. В архивах, научной литературе эти факты существуют, но весьма в разрозненном виде. Я взял на себя смелость сделать российское изложение истории этой земли.

- На что вы, прежде всего, обращаете внимание?

- На язык, поскольку в этом регионе очень много древнерусской лексики. Самые простые примеры: Рига. Да это город. Но одновременно – это сельхозпостройка для хранения соломы. Берлин – это «болото» по-полабски. Возьмите север Германии с десятками русских названий маленьких населённых пунктов – Teterow (Тетеров), Thürkow (Тюрков), Wardow (Вардов), (Telkow) Тельков, (Semlow) Землов. Первое название места, где сегодня Калининград – Твангост (город на болоте). Русские аналогии: Старогост (нынешний Ольденбург), Погост на Пинщине... В Пруссии были целые династии с русскими фамилии, скажем, фон Брюлофф. Это были немецкоязычные русские. Забегая вперёд, скажу, что технологии стравливания близких по крови народов не изменились. Как гитлеровская пропаганда превратила немецкоязычных русских – наших генетических братьев – в самых главных врагов русских в Советском Союзе, так и сейчас США и Запад пытаются превратить украинцев во врагов россиян.

А скажите, зачем в Кёнигсберг раз семь или восемь приезжал Пётр Первый? Когда же сюда приезжал, то получал лучшие замки, все вокруг него бегали. Как сейчас, когда в Германию приезжает Обама и вокруг него все вертятся. Потому что Пруссия была вассальной Российской территорией. Территорией, которую Россия защищала, позволяя Пруссии быть удельным государством. Пётр знал об этом, безусловно.

- А что такое профессиональный историк? Скажите, человек, не имеющий степени историка, но который 30 лет перелопачивал архивы Вильнюса, Риги, Тарту, Будапешта, Варшавы, Люблины, Кракова, Москвы.., это профессионал или нет? Конечно, я мог бы на Савёловском рынке в Москве купить диплом кандидата наук или доктора. Поверьте, это было совсем несложно. Моим руководителем, когда я учился в Белорусском университете, был профессор Адам Евгеньевич Супрун. Величайший славист и выдающийся специалист полабского языка и Полабской Руси.

- Опять неизвестные для рядового читателя термины…

- Полабская Русь от названия реки Лаба, Эльба. То есть Западная Пруссия. Сейчас это восток и северо-восток Германии. В том числе Берлин. В аспирантуре моим неформальным покровителем стал Никита Ильич Толстой – академик АН СССР из Института славяноведения и балканистики, праправнук Льва Толстого. Никита Ильич считал, что именно Ятвяжская территория стала основой для формирования языка и культуры Киевской Руси. В итоге я стал автором литературного варианта современного ятвяжского языка. К сожалению, мой научный труд совпал с началом Перестройки…

- В Белоруссии к этому времени началось активное формирование так называемой белорусской нации. И мою грамматику ятвяжского языка некоторые сторонники создания белорусской нации посчитали ни много, ни мало – сепаратизмом. Некоторые из них даже говорили, мол, раз появились сепаратисты, значит, белорусы, действительно, состоялись как нация. Ведь невозможно оторвать от того, чего не существует. Но дело в том, что ятвяжская идея не была сепаратисткой по отношению к белорусской нации. Потому что такой сформированной белорусской нации не было тогда и нет сейчас.

Если мы глянем сегодня на карту диалектов Белоруссии, то увидим там три чётких этнических региона. Есть русские белорусской закваски. Это вся восточная часть Белоруссии – Витебщина, Могилёвщина, восточная часть Гомельщины. Туда же относятся российские Смоленск и южная Псковщина. Второй ареал – ятвяги. Это юго-запад Белоруссии: Брестская область, запад Гомельской области и юго-запад Гродненской области. Это бывшая южная часть Ятвяжской Руси. Очень православный регион. Люди, проживающие там, осознают себя русскими, они чётко противопоставляют себя и белорусам, и литвинам.

- Это жители северо-запада Белоруссии. То есть, третий этнический регион Республики Белоруссия. Это большая часть Гродненщины, Минщина и запад Витебщины. Помню это разделение ещё с детства. Да, была БССР, но в народном понимании мы, ятвяги/западные полешуки называли своих северных соседей литвинами. Но при этом понимали, что и они тоже русские, но с польской примесью.

Я правильно, понимаю, что именно ятвяжский язык стал основой белорусского языка?

- Наши исследования показали, что ятвяжский язык был более развит, чем литвинский и белорусский диалекты русского языка. Например, в ятвяжском фольклоре больше всего легенд, песен, сказок, хотя Ятвяжская Русь составляет процентов 16 от всей территории Белоруссии. Но что делали сторонники белорусской нации. Они брали ятвяжские песни и переделывали их на белорусский лад. Например, народный поэт Белоруссии Нил Гилевич отбирал у студентов привезённый ятвяжский фольклор и создавал так называемую «литературную запись», выдавая за белорусскую. Академик Никита Толстой считал это преступлением.

Для популяризации ятвяжской идеи в начале 90-х годов я, именно как автор грамматики ятвяжского языка, выступал со своими наработками в Европе – на всемирных конгрессах славистов в Любляне, в Академии наук Будапешта, но полностью замалчивался в Белоруссии. И пока был Советский Союз, эта идея ещё как-то жила. Меня поддерживали два ятвяга. Это мой друг, известный космонавт Пётр Климук и тогдашний президент Академии наук СССР Гурий Марчук. Благодаря им, удалось зарегистрировать ятвяжскую газету «Збудiнне» («Пробуждение») как орган союзного масштаба.

Во времена Русской Литвы именно ятвяжский вариант русского языка был государственным в этом западнорусском государстве. Позднее, перед поглощением Русской Литвы Речью Посполитой уже литвинский вариант русского языка стал там государственным. Современный белорусский язык создается на основе белорусского и литвинского наречий русского языка, ятвяжское наречие в формировании современного белорусского языка не участвует.

- В 1994 году в Белоруссии стартовали президентские выборы, в которых я принял участие. Вместе с Лукашенко. Меня поддерживали Ятвяжское движение в лице общественно-культурного объединения "Полiсьсе" и руководимая мной партия Всебелорусского единства и согласия. Я знал, что президентом никогда не стану, но мы использовали президентскую кампанию для популяризации ятвяжской идеи. И изначально я поддерживал Лукашенко. Например, доверенные лица, собиравшие за меня подписи, собирали подписи и за Лукашенко. Мне импонировало, что говорил тогда Лукашенко.

- Он обещал объединить Белоруссию с Россией. Он говорил, что не считает, что есть «белорусская нация». Говорил, что он противник этой идеи, называл её абсурдной. Говорил, что создавать новую нацию нет никакой целесообразности. Что она выгодна только для европейцев, чтобы таким образом создать буферную зону между Европой и Россией. Но когда он пришёл к власти, ничего из декларированного им не произошло. Но я рад этому.

- Большое видится на расстоянии. На мой взгляд, если бы Лукашенко согласился объединить Белоруссию с Россией в ту, ельцинскую, эпоху, то произошёл бы окончательный крах русской идеи. Тогда Лукашенко, рассчитывая стать президентом России (для него реальной угрозой был молодой Путин, Путин-ельцинист), начал пропагандировать русскую идею через голову Москвы. Он специально ездил по российским регионам и общался с народом. Он распространял две идеи. Первая – идея социальной справедливости, поскольку социальное расслоение Белоруссии в разы меньше, чем в России. Вторая – русская патриотическая идея. И это дало свои плоды. В российских регионах начал пробуждаться патриотизм. И это в итоге начало воздействовать на Москву. И я думаю, что теперешний патриотизм, который царит в том же Кремле, это большая заслуга амбициозного Лукашенко. Суммируя вышесказанное - Белоруссия выполнила функцию отрезвителя России от либерального и антинационального опьянения.

- То есть, по вашему мнению, пришло время вспомнить о первых обещаниях Лукашенко?

- Ещё рано. На сегодня Белоруссия до конца не выполнила свою задачу по распространению идей русского патриотизма на территории России. Когда и россияне, и белорусы поверят, что Россия – это русская страна, а не филиал Западной Европы и США, тогда белорусские области войдут в состав Российской Федерации. Например, как новый федеральный округ. Сегодня ещё не время.

- Как вы смотрите на распространение идей патриотизма в Калининградской области. Судя по комментариям под вашими статьями, у калининградцев с этим швах.

- Для меня понятно, почему калининградцы увлеклись прусскими сказками. Давайте заглянем в историю этого края. И не недавнее немецкое прошлое, а древнерусские времена – в эпоху Ятвяжской Руси. Это был регион, откуда рекрутировали солдат в состав Древней Руси. Ятвяги были главными воинами Древней Руси. Когда же тевтоны захватили северную часть Етвязи, то здесь был сформирован такой же милитаристский регион, только принадлежащий Священной Римской империи. Идём дальше – Бисмарк, Гитлер и вновь самая милитаристская территория.

Когда же Пруссия перестала существовать после 1945 года, новообразованная Калининградская область также была превращена в военную базу в масштабе одного региона. Здесь была военная элита Советского Союза и распространена соответствующая идеология.

И вот в 1991 году эту часть России сделали бесхозной. Военную элиту оскорбили, обидели и бросили. Им не дали идеологической подпитки. И они начали искать какую-то замену. Некоторые бросились в торговлю, во власть. Как говорится, самореализовываться. И тут появились готовенькие немцы, шведы, которые стремительно начали вымывать русскую идею из Калининградской области, издревле нашей, славянской земли. На мой взгляд, кульминация депатриотизма и дерусификации произошла при правлении губернатора Егорова. Тогда произошла консолидация власти с бывшими военными и свадебным адмиралом-губернатором на коррупционно-чиновническом уровне с чётко выстроенной пирамидой. Тогда произошло идеологическое опустошение Калининградской области. Приход Бооса в Калининград приостановил этот процесс, но Бооса скинули те остатки власти, которые припеваючи жили при Егорове.

- Каким вы видите будущее Калининградской области?

- Будущее только одно – вернуться к исторической традиции, когда Ятвяжская Русь выполняла роль форпоста империи. Калининградская область должна развиваться как мощный военно-промышленный регион России. Давайте трезво глянем, никогда Европа не станет уважать Россию без её сильных границ. Священная война между Римской и Русской империями продолжается, а она никогда не заканчивалась. Пример Украины показал, как жестоко и беспардонно европейцы вмешиваются в русские дела. А Калининградская область – это самая главная граница России с Европой. В Калининградской области должны быть хорошие воинские части, суперсовременное оружие в армии и на флоте. Этот тот аргумент, который заставит Запад считаться с нами. А туризм, достопримечательности, «колыбель Канта», это приложение.

- Всё-таки уточните, почему о древнерусском периоде в истории Калининградской области очень мало научно-популярной информации? Лично я о том, что вместо пруссов здесь жили славяне, читал в сборниках времён Сталина…

- Совершенно верно, при Сталине писали об этом, но новые власти после дискредитации сталинской эпохи отказались от этого, взяв за основу германо-литовскую трактовку истории Пруссии. Там правды – процентов 10-15.

- Германо-литовская трактовка появилась после Сталина?

- Конечно же, нет. Точку зрения о «славянских землях» на территории современных Германии, Польши, Прибалтики, поддерживал ещё Ломоносов. Однако, начиная с середины 19-го века, когда в Германии пошли центростремительные идеи, эта информация в России сразу стала замалчиваться. В 1845 году профессорами Кёнигсбергского университета была проработана идеология будущей Жмуди (нынешней Литвы), как отдельного балтского региона от сотворения мира. Хотя ясно, что изначально это было нечто общее – «балто-славянское». Жмудинская культура формировалась и на русской основе, и под воздействием латыни. Но в царские времена, чтобы противостоять польскому влиянию, петербургская власть стала тоже поддерживать жмудинский этнизм, не понимая, что это мина замедленного действия. Жмудины быстро сориентировались и начали переписывать историю на свой, жмудинский лад. Так и была создана история якобы Великого княжества Литовского. Здесь писали, там переписывали. А после Красной цветной революции 1917 года и вовсе появилась независимая Литва с полным отрицаем всего русского, что было в Жмуди.

Ситуация не изменилась после Великой Отечественной войны, когда Жмудь стала Литовской Советской Социалистической Республикой. В СССР было очень мало специалистов по истории Русской Литвы. И нужно было эти дырки закрывать. И тут появились бодрые профессора из Каунаса и Вильнюса, которые стали выходить на Москву и предлагать свои трактовки истории. В результате за неимением лучшего им был дан карт-бланш. В итоге Академия наук СССР, по сути, узаконила, литовское виденье на историю Западной Руси. Даже такой академик, как Топоров, стал им поддакивать. Они наградили его орденами – литовским, латышским, и он стал рупором антирусской идеи на территории СССР и потом и в России.

- Самое смешное, что оппонентов нет, есть люди, которые оскорбляют. Потому что, если выйти оппонировать, то человек должен оперировать источниками, а не этой фантасмагорической идеологией, которую навязали немцы и литовцы. Повторюсь, сегодняшнее восприятие Восточной Пруссии – это фантазия, а не исторические факты. Здесь люди поверили в образ Пруссии как красивой девушки. Но у меня есть много споров с учёными из Белоруссии, Литвы, Украины, Польши, Японии. Спорим, но по деталям. Например, известно, что Святополк прятался в Бресте, которых сегодня два - на территории Белоруссии или тот, который возле Варшавы. В архивах я нашёл документы, где указано, что это тот польский Брест-Куявский. А это значит, что Варшавские околицы в 11-12 веках были частью Руси, как срединная Ятвяжская Русь.

Но люди меняются. Например, мне рассказывали, что наши туристы уже спрашивают во время экскурсий по Вильнюсу – на каком языке говорили литовские князья? Гиды молчат. Потому что литовского языка как государственного, национального, как языка образования, не было вплоть до 19-го века. О какой тогда литовской государственности можно говорить? И калининградцы возвращаются с чувством, что их маленькая Литва обвела вокруг пальца.

Николай Шелягович, публицист и общественный деятель: Будущее только одно – вернуться к исторической традиции, когда Ятвяжская Русь выполняла роль форпоста Империи.

Десять лет тому назад 25 сентября 2006 г. от нас ушел в лучший мир наш Авва блаженнейший Митрополит Виталий, о котором патриарх МП Алексий II сказал что «пока жив Виталий, объединения быть не может». Архиереи, духовенство и миряне которые стремились подчинить РПЦЗ патриархии, начали уже подготовку для объединения со времени выборов Преосвященнейшего Владыки Виталия в Митрополиты. Они постарались, удалить то духовенство из Синода и РПЦЗ, на которое Владыка мог рассчитывать для поддержки, продолжения начатой и продолженной службы Церкви, прежними Первоиерархами Церкви – Митрополитами Антонием, Анастасием и Филаретом.

Патриарх МП Алексий сказал правду о Владыке Виталии, который в письме к митрофорному протоиерею Роману Лукьянову на его обращение к верующим РПЦЗ принять участие в Соборе МП написал: «мы с МП не имеем никакого общения – ни молитвенного, ни единения в таинствах. И не потому, что мы критикуем ее, а потому, что есть канонические правила, на которых стоит Церковь Христова от начала Ее основания нашим Спасителем, которые нарушила МП, а каноническое нарушение равносильно уничтожению Церкви: канонические нарушения МП есть нарушение Апостольской преемственности».

Самым характерным качеством Владыки Виталия, последнего Первоиерарха РПЦЗ, было его абсолютное единомыслие и единодушие о миссии Церкви и сохранению духовных и культурных ценностей Отечества для освобожденной от безбожников России с Ее прежними Первоиерархами Блаженнейшими Митрополитами Антонием, Анастасием и Филаретом. В этом же письме к протоиерею Святейший Владыка написал: «главное искушение, которое стоит перед нами, это МП, и правильно, по-православному к ней относиться или нет, это значит правильно или не правильно относиться ко Христу, т.е. к Самой Истине. Вот почему МП является серьезнейшим вопросом для каждого православного русского человека, ибо от этого зависит наше вечное спасение или наша гибель». Владыка Виталий был последним Первоиерархом РПЦЗ, так как еще при его жизни зарубежная Церковь начала из единой делиться на части, которые потом стали известны как «осколки». Одна из частей с Митрополитом Лавром и пошедшим с ним духовенством присоединились к МП, другие части начали независимо друг от друга, продолжать среди не согласившихся на подчинение сергианской ереси верующих, служение Церкви.

Владыка Митрополит верил в то, что Спаситель поручил Русской Церкви и этим Зарубежной Церкви миссию просвещения христианством всех народов мира и писал «придет, непременно придет тот день, когда Православие проникнет во все языки и народы». Поэтому Святейший Владыка еще, будучи Архиепископом Канадской Епархии, заботился об издании православных миссионерских книг и их переводом на английский язык. Владыка советовал верующим читать жития святых, и каждый день Святое Писание, так как оно « богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности».

Владыка заботился о соблюдении канонов в Церкви, не принятии учения экуменизма и внешних для Церкви учений. Владыка в своих проповедях предупреждал верующих об опасности не только сергианской ереси но и от искажений в вероучении католичества. Он был молитвенником и часто в Синодальном храме почти в одиночестве совершал богослужения. Он чувствовал свое одиночество, будучи окружен людьми, стремившимися пойти на иудино предательство с МП. Также как делались всевозможные пакости Владыке Митрополиту Филарету, эти люди не стесняясь и не боясь Бога, старались затруднить церковное управление и жизнь самого Первоиерарха, добившись его изолированности и лишив его помощи секретаря в покоях здания Синода. Они вынудили у Владыки заявление о его согласии на выборы нового Митрополита и уходе на покой.

Владыке Митрополиту пришлось вернуться в Канадскую Епархию в Мансонвильский Преображенский мужской скит, откуда он продолжил управлять верной Христу частью РПЦЗ. Но и там Владыке и бывшим с ним духовным лицам и верующим покинувшие Церковь, подчинившись МП, слуги диавола продолжали чинить без боязни наказания Божия, всевозможные физические, административные, судебные и другие неприятности. Следствием этих преследований Владыке и Архиереям, оставшимся верными РПЦЗ не удалось в Отечестве и Зарубежье наладить общее административное управление, но оставить уверенность в сохранности «малого православного русского стада», задачей которого продолжение идти прежним путем в Царство Небесное для спасения своих душ. В своих проповедях Владыка Виталий предупреждал о том, что России предстоит сказать свое слово в последнее, апокалиптическое время и поэтому когда остались в Отечестве и Зарубежной Руси скрытые от мира подобные Новомученикам и Исповедникам Российских истинные верные Христу верующие, то их слов опасаются те, кто оказался под влиянием ложных пастырей в заблуждении и измене Истине.

Духовное наследство Митрополитов Антония, Анастасия, Филарета, Архиепископа Аверкия, Иоанна Шанхайского, Архимандрита Константина и последнего нашего Аввы осталось среди малого стада верующих живым, сохраненным в их сердцах, и они в своих молитвах, советуются и спрашивают их, как поступать в жизни, будучи рассеянными, среди заблудших и безбожников – врагов Христа. Многие верующие повторяют молитву Спасителю Владыки Виталия: «помоги нам, грешным и недостойным рабам Твоим, течение живота нашего завершить в благочестии и чистоте, и достигнуть тихого пристанища – Царствия Твоего Небесного...»

На Интернете и в различных изданиях за последние годы были опубликованы многочисленные статьи, проповеди и воспоминания о Блаженнейшем Владыке Виталии. Многие верующие видели составленную и изданную в Москве в 2014 году Еленой Семеновой при поддержке В.П. Виноградова книгу: «Последний Первоиерарх РПЦЗ Блаженнейший Митрополит (Устинов). « Книга в 296 стр. содержит 7 глав и приложение. В книге проповеди документы и послания Владыки.

Часто на Интернете или в печати встречаются копии картин известных художников с изображением Святых или служителей Церкви. Изображаемое на иконах и картинах видится людям разно. Как, например, икона Тайная Вечеря со Спасителем и Его Апостолами, на некоторых иноверческих иконах, изображена со столом переполненным яствами как торжественный праздничный еврейский пир.

Но на православных иконах изображены Иисус Христос со Своими Учениками, показывающий на Святую Чашу и Хлеб, напоминая верующим слова Спасителя: «Ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов» и «Пийте от нея вси, сия есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многа изливаема во оставление грехов». На русской православной иконе, таким образом, показывается на столе Тайной Вечери самое главное – Спаситель, готовящийся к принятию за нас страданий, дающий Апостолам объяснение Учения веры в спасение верующих в Него чрез прощение грехов.

Также со многими другими иконами и картинами. Например, на одной из картин изображен священник выходящий из храма, вслед за хоругвеносцами, хватающийся для поддержки за раму выхода из церкви. Незнакомым с жизнью духовенства, может казаться что священнослужитель «на хмеле». Бывшим семинаристам, прислуживавшим духовенству, смотрящим на картину, вспоминается Великая Четырехдесятница с Первой Неделей Великого Поста и Страстная Неделя. Если посмотреть в Великий Сборник, то в нем видны полагающиеся в это время поста богослужения. При тщательном исполнении их, делаются ограничения, даже с отказом вкушения рыбы за исключением в день праздника Благовещения Пресвятыя Богородицы. Во время Великого Поста согласно Новоканону Большого Требника как это полагается, и соблюдалось в Свято Троицком монастыре Джорданвилля, и на многих приходах РПЦЗ было суходеяние, то есть ели без масла и пития вина. Некоторые монашествующие соблюдали строгий пост в первый день первой седмицы и второй. В среду же после Св. Литургии Преждеосвященных даров ели хлеб и овощи. Как известно в монастыре были монашествующие которые во время всего Великого Поста каждый день ели только одну просфору и пили кружку чая с медом – и так делали во время всего поста.

Вспоминается Архиепископ Александр Берлинский и Германский служивший сам в соборе города Мюнхен во время Великого Поста без участия духовенства, он делал так дабы священники, совершая на приходах богослужения, предоставили духовную радость верующим. Святый Владыка изнемогал от устали длинных богослужений и от добавочных обязанностей как, например проведения исповеди, когда часто некоторые благочестивые верующие исповедывались несколько раз в неделю.

Принимая выше написанное становится понятным что у духовного лица, истощенного постом и уставшего, даже от малого количества вина начинает кружиться голова и он не чувствует себя уверенно на ногах.

На некоторых картинах духовные лица изображены чрезмерно перекормленными. Дело в том, что многое духовенство не занято физическим трудом и живет без физических упражнений. Такой образ жизни действует на их облик, и они даже при малом принятии пищи полнеют. Бывают исключения. Мне вспоминается Преосвященный Владыка Митрополит Феодосий, бывший Первосвятитель Американской Митрополии у которого в доме я часто проживал. Однажды ночью я увидел Владыку носившего связку дров с третьего этажа вниз в подвал, а потом опять наверх. На мой недоуменный вопрос Владыка мне пояснил, что он не хочет выглядеть, как некоторые духовные лица и поэтому занят физическими упражнениями, когда никого другого нет в здании. Некоторые духовные лица занимаются длинным пеше хождением.

На некоторых картинах изображены духовные лица, занятые едой, не обращая внимания на нищих которых хозяйки дома гнали прочь.

Как нас семинаристов учили, когда пригласили в гости, нужно быть внимательными к еде, благодарными к хозяйке, которая вероятно тщательно с трудом готовила еду заранее. Ей необходимо заметить, что еда очень вкусная и вы такой давно не ели. Во время еды в разговоре необходимо обращать его на самое главное - обязанности духовного лица – наставить верующего на путь спасения души. Поэтому когда на картинах художники изобразили духовных лиц в разговоре с дамами, многие не знают, о чем думает и как страдает духовное лицо, разговаривая с расфуфыриной в одеяния дамой. Они не представляют мучений переживания духовенства за чрезмерное одеяние, прическу и раскрашивание губ и лица дамой. Они мучаются тем что, может быть, не смогли наставить ее идти по пути спасения души и за это придется дать ответ Спасителю. Истинный служитель Христа не мог отказываться разделить еду с голодным как этому учил Спаситель.

Многое из жизни белого духовенства и монашествующих, мало известно и не понятно многим верующим. Смотреть на картины нужно с понятием того, что важно и что нет. Нужно также принять во внимание, что некоторые художники писали картины как карикатуры, изображая духовенство, не ведшее примерное для своего звания образ жизни.

ПАДЕНИЕ ПАТРИАРХА ИЛИ БИЙСКИЕ ПРОГУЛКИ С АГАСФЕРОМ. Евгений Королёв (Окончание, смотрите № 193, 194, 195, 196, 197,198,199,200,202). Глава 12-14

Не спалось. Стараясь не шуметь, Андрон вышел на улицу. Он чувствовал себя обманутым. Это чувство скребло сердце, как камень по стеклу, вызывая дрожь во всём теле. А, может это ночная прохлада? Андрон плотнее запахнул полы штормовки. Рука почувствовала под тканью какой-то комок. Это оказался карман, а в нём подарок Афанасия Ивановича – «радостерий». Андрон достал вещицу и слегка размахнулся, чтобы выбросить её, но краем глаза заметил машину Афанасия Ивановича. Она стояла именно там, куда могли упасть чётки.

«Даже в такой ситуации он поперёк забегает», - поморщился Андрон. Один вид машины человека, называющего себя Агасфером, вызывал в нём раздражение. «Учитель выискался!», - зло прошептал, и поднял руку, чтобы швырнуть подарок в другую сторону. В этот момент меж пальцев повис медальончик с крестообразной прорезью. Какую-то долю секунды он качнулся перед глазами Андрона, но этого хватило, чтобы Андрон разглядел крестообразный пучок света от уличной лампы. Это было так быстро, так ярко. Глаза будто-бы сфотографировали светящийся крестик. Только крестик, на фоне непроницаемой темноты. Андрон задержал руку.

«Почему бы разок и не попробовать? – Андрон присел на скамейку, разглядывая «радостерий», - Просто ради любопытства. В конце концов, меня это ни к чему не обязывает. Хотя…», - он вспомнил слова Агасфера о том, что это значит, смотреть «через Крест».

Андрон решился. Взгляд снова вернулся к машине. Сейчас она предстала перед ним олицетворением всего сразу – и самого хозяина, и его слов, и реакций на них Андрона. Весь этот клубок чувств и образов Андрон обозвал одним словом: «обман». Теперь нужно через «радостерий» посмотреть на этот обман «как Бог».
«Как Бог, как Бог…», - отстукивала в голове мысль. Андрон навёл «радостерий» на машину, - «как Бог, как Бог…». Крестообразное отверстие было совсем небольшим, и, как Андрон ни пытался приспособиться, ему не удавалось навести «радостерий» так, чтобы сквозь него была видна вся машина. Это детское занятие, на какие-то мгновения заслонило собой все «правильные» мысли, и попытки настроиться соответствующим образом.

«Какой-то кругозор у этого приборчика узкий…, - проворчал Андрон, и будто бы услышал себя со стороны, - Кругозор узкий…». Резко поднялся со скамейки, шагнул к входной двери, передумал, развернулся в обратную сторону, наконец, подошёл к машине, упёрся в неё обеими руками, словно в изнеможении после длительного забега. Подумалось, а что если кругозор узкий не у этого деревянного кружочка с отверстием, а у него самого?

В самом деле, откуда эта уверенность в том, что уже всё познано, понято и пережито? Откуда уверенность, что познанное и пережитое понято правильно? Откуда это раздражение на новость об Агасфере? Все его разговоры о сословиях, энергиях, воплощениях, выглядели не менее экстравагантными, чем сообщение о Вечном жиде. Однако же, с теми он почти согласился, а по поводу второго устроил настоящую истерику. С чего бы?

Андрон выпрямился, глубоко вздохнул, сердце забилось ровнее, с каким-то слащавым поднывом, который всегда был для Андрона признаком скорой развязки. Ему показалось, он ухватил за хвост ответ на возникший вопрос. «Званые» и «избранные», «горнее» и «дольнее», «икономия» и «ойкумена» – эти темы, так или иначе всегда находятся в зоне внимания верующего человека. По мере воцерковления, обретения личного опыта, взгляды на эти темы могут корректироваться, приобретать новые смыслы. Это вполне естественно, и может указывать лишь на духовное взросление человека. Да, на каком-то уровне такого взросления, эти взгляды могут оказаться не совсем «теми». Конечно, не очень приятно, но не безнадёжно, главное, что есть сами взгляды, есть само знание этих тем, их трактовок и прочего, из чего складывается мировоззрение христианина. А тут, вдруг, какой-то Агасфер. Сейчас никто и не скажет, кто это такой. Разве что Вечного жида вспомнят, да и то, как распоследнего злыдня, наказанного бессмертием.

Об этом ничего не говорится ни в одном из Евангелий? - Но, в Евангелиях не говорится и о многом другом, что составляет Церковное Предание. Не говорится ни об Успении Богородицы, ни о судьбе апостола Иоанна, которому тоже было назначено дождаться Второго пришествия.

Андрон понял, чем именно раздосадовало его сообщение об Агасфере – его собственной неосведомлённостью по этому поводу. Грубо говоря, тема Агасфера, как бы намекнула на его некоторое невежество. Вот и вздыбилась гордыня. Ещё бы, такой удобный повод для самооправдания по событиям последних дней. Получалось, что своими разговорами-отговорами этот Агасфер-Афанасий, в сущности, выставил Андрона каким-то… слабоуменьким авантюристом! Кто ж такое стерпит?!

«Ну а если я об этом и вправду ничего не знаю? – гвозданул себя встречным вопросом Андрон, - Что тогда? А тогда получается, как в той частушке:

На столе лежит арбуз,
На арбузе муха.
Муха злится на арбуз,
Что не лезет в брюхо»

Андрон вновь посмотрел на «радостерий». Получается, что причиной его эмоционального срыва стал не обман, а самообман? Никто ни в какое заблуждение его не вводил. Всё дело в его уязвлённом самодовольстве, и даже самопочитании. Он незаметно приучил себя к мысли, что увидел и познал в жизни всё. И все свои решения и суждения обосновывал именно этим всезнайством. Теперь же получалось, что в Мире существует ещё огромадный кусок жизни, о котором он не имел никакого представления! А, это уже само по себе указывало на большую вероятность ошибочности многих из прежних суждений и решений.

«Пусть так! – вспенилась очередная волна самооправдания, - Но зачем он врёт, выдавая себя за Агасфера?» От этой мысли голову вновь обдало жаром. Андрон вновь посмотрел на машину через крестообразную прорезь. «Но, почему сразу врёт? – в памяти всплыли слова отца Александра о маленьких слабостях, - Да, мне было бы сложно общаться с людьми, знай они обо всём, что мне довелось пережить. Раз так, то почему не может быть людей, которым для полноценного общения напротив необходимо, чтобы собеседник знал о них как можно больше? Это даже не слабости, а некий коммуникационный макияж, который у каждого человека свой, и без которого он чувствует себя в общении неуютно»

Непонятным, оставлявшим сомнения и смущения, было одно: почему именно Агасфер? Чтобы сделать более авторитетными свои слова? Но под вывеской Вечного жида это вряд ли возможно. Кроме того, он отнюдь не призывает просто ему доверяться. Он призывает собеседника включать собственные знания, логику, личный опыт . И это по-честному. «Я сам не принял на веру ни единого его слова! – Андрон в раздумье пошёл в сторону калитки, - Но согласился с актуальностью его мыслей. Согласился, потому что в целом они соответствуют и моим собственным мыслям. А Агасфером его здесь называет каждый третий…» Снова вспомнил, как отец Александр, при первой же их встрече обратился к Афанасию Ивановичу: «Агасферушка». Причём сделал это без оглядки на незнакомого гостя, просто потому что увидел своего «Агасферушку».

Если один человек, например, сорвался и завис над пропастью, а случайный прохожий спас его, протянув руку, спасённый готов целовать эту руку! Но, когда при знакомстве, протягивая ту же самую спасительную руку для рукопожатия, прохожий называется Агасфером… - рубить эту руку топором? «Может, ещё и циркулем для измерения черепов обзавестись? Чтоб наверняка знать, чью руку пожимать, а чью и… секирой»

Андрон вышел за калитку. Улица была тёмной. Лишь в некоторых дворах светились тусклые лампочки. В окружении ночной мглы пучки их света напоминали распушившиеся одуванчики. Андрон посмотрел по сторонам – никого. Повернул обратно. В их дворе тоже мерцала лампочка-одуванчик. Не ахти какая, но всё что нужно, было видно – и дом, и палатку-часовню, и стоящую в сторонке машину Афанасия Ивановича.

Андрон в очередной раз поднёс к глазу «радостерий». На этот раз машина была видна вся. «Стоило сменить ракурс, и «кругозор» этой штуки наладился, - подумал Андрон, - а, что с моим личным кругозором?» В самом деле, после того, как он проанализировал всю эту неприятную ситуацию в более спокойном состоянии, оказалось, что именно его собственная ограниченность – и в познаниях, и в смирении, - явилась её причиной. Как говорится: за что боролся, на то и напоролся. « …Осталось забрать свой рюкзак, и … куда глаза глядят», - решил Андрон.

В принципе, только так и нужно было поступить, но в душе всё ещё что-то не срасталось. Забрать вещички и смыться…, как-то не по-взрослому получится. Как же отец Александр, тот же Афанасий Иванович?.. Правильно! Нужно дождаться утра, извиниться-объясниться, а тогда уж – куда Господь управит. Неудобно, конечно, но… правильно – по-братски, как Бог заповедовал.

«Как Бог», - поймал фразу Андрон, - «как Бог». Всё правильно! Посмотреть на ситуацию, «как Бог» - это, прежде всего, по-честному. Первый шаг удался – Андрон отказался от мысли, что кто-то кого-то, в чём-то обманул. Случившийся же эмоциональный срыв, в состоянии которого он наговорил много глупостей и дерзостей людям, того не заслуживающим - целиком на его совести. В этой связи осталось сделать второй шаг – извиниться. Душа запела от такого очевидного решения и крепнущей решимости его исполнить. Повернувшись лицом к Востоку, Андрон, где стоял, там и опустился на колени в земном поклоне. Вот она, та радость Богопричастия, о которой говорил Афанасий Иванович. Когда больше не надо никаких слов, никаких иных ритуальных «па»; когда сердце само резонирует Бесконечности, скопившейся в единственной слезинке, навернувшейся в уголке глаза. Именно такие слёзы, капля за каплей, наполняют сосуд Божественного Мира, до предопределённого ему уровня Вечности.

«Почему Афанасий Иванович называл их петельками и стежками? – мелькнуло в голове Андрона, и ещё, - Афанасий Иванович, или Агасфер? – и ещё.., - Да какая сейчас разница!!!»

Чувство времени, как и все остальные – кроме чувства пульсирующего цветения, - отключилось напрочь. Андрон не смог бы сейчас сказать, как долго он находился в поклоне – минуту, час, сутки. И вообще, был ли это он сам, и где был он сам? В полном изнеможении он опустился на скамейку, наслаждаясь со всем Миром пением блаженной тишины.

На Востоке небо прорезалось серым отливом, от реки потянуло прохладой.
«Всё правильно!», - в который уже раз за эту ночь, мысленно воскликнул Андрон. Он вдруг понял: то, что он воспринял, как свой «узкий кругозор», как собственное невежество, на самом деле таковым не является. Это было нечто из разряда «маленьких слабостей», как их назвал отец Александр, при помощи которых совершаются большие открытия. Нужно было чем-то и кем-то сильно возмутиться, чтобы, затем, переборов собственную неправоту, собственную слабость, пережить Радость Победы, не в части удовольствия от преодоления трудностей, но от живого причастия Победителя и Подателя всех побед. И то извинение, которое ему предстоит принести, есть конец всей этой истории с «лжепатриархом», и начало истории новой. Какой? – Не имеет значения, если уже самое её начало столь прекрасно! Так думалось Андрону в те мгновения.

Небо почти полностью просветлело, на землю опускались капельки росы, ранние птахи запевали приветствие новому дню. На дощатой скамеечке, прислонившись к стене дома, сидел мужчина. Глаза его были закрыты, лицо умиротворённо – он спал. Несмотря на ранний час, он уже встретил свой новый день.

* * *

«Съёжился, как цуцик, не стал его будить, так и накрыл, чтобы не простыл», - послышался приглушённый голос отца Александра, после того, как хлопнула калитка, разбудившая Андрона. Понадобилась ещё пара секунд, чтобы в голове всё встало на свои места – кто он, что он, где он. Попробовал сесть. Получилось не сразу, запутался в большом одеяле – вот о ком и о чём говорил отец Александр. Было ещё рано, Солнышко только набирало силу.

- Ага! – воскликнул батюшка, увидев пробуждение Андрона, - Вот и стража проснулась! С новым Христовым днём тебя, брате Андроник!
- Спаси Бог! – ответил Андрон, - И вам всем доброго утра!
- Правильно сделал, что не ушёл, - подсел рядом Афанасий Иванович.
- Не мог уйти не сказав… - попытался объяснить Андрон.
- … Не надо никаких слов, - прервал его Афанасий Иванович, - Ты не сбежал потихоньку, и этим сказал многое. Правильно я говорю, батюшка?
- Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – перекрестился тот.
- Это я должен сказать тебе кое-что, - продолжал Афанасий Иванович, - Я привёл тебе все аргументы, касающиеся нашего договора. Ты сдержал своё слово в той части, что дал мне время сделать это. Договор исчерпан, и ты можешь уйти, не зависимо от того, согласился ты с моими доводами, или нет. Но мы, с отцом Александром просим тебя остаться.
- Я вам здесь нужен? – спросил Андрон.
- Давай на прямоту, - Афанасий Иванович в упор посмотрел на собеседника, - Мы все… нужны друг другу. Во всяком случае, сейчас.
Андрон в задумчивости опустил голову.
- Что-то слишком рано вы серьёзные разговоры начинаете, - ворчливо высказал отец Александр.
- В каком смысле, рано? – повернулся к нему Афанасий Иванович.
- Не помолились, телесной пищей не подкрепились, сразу за «важные важности» взялись. Так, братья, серьёзные вопросы не решаются. Помолимся! – отец Александр направился в дом, к иконостасу.
Не говоря больше ни слова, следом за ним прошли Андрон и Афанасий Иванович.
Помолились. Позавтракали. Вновь вышли во двор.
- И, всё-таки, я должен вам это сказать…, извиниться перед вами, - проговорил Андрон, - за свою скоропалительность и раздражительность; за то, что причины собственных недоумений пытался приписать вашим вымышленным недостаткам. Простите меня, Христа ради.
- Бог простит, а мы прощаем, - отец Александр трижды поцеловал и благословил его.
Афанасий Иванович молча сидел на скамейке и улыбался.
- Ну вот и слава Богу! – довольно произнёс отец Александр, - Теперь я со спокойной душой пошёл своё правило дочитывать, а вы… со своими делами разбирайтесь.
Откуда-то из-за сарая показался Барсик. Он подошёл к двери дома и остановился, «позволяя» открыть её перед ним. Афанасий Иванович поспешил это сделать.
- Чтобы батюшку не отвлекал своим мяуканьем, - прокомментировал он свою поспешность.
- Спросить хочу, - заговорил Андрон.
- Мы оба знаем, что именно ради этих вопросов ты и остался, - ответил Афанасий Иванович, - Думаю, ты готов услышать ответы на них. Даже если они не сразу будут тебе понятны. Спрашивай.
- Зачем, всё-таки, ты поставил под большое сомнение все свои слова о долге, любви, молитве, - перечислял Андрон, - сообщением, что ты Агасфер?
- Важно это было сделать до того, как тебе удастся посмотреть на ситуацию «как Бог», - Афанасий Иванович достал из кармана свой «радостерий».
- Почему?
- Если бы это произошло позже, ты бы отрёкся не только от моего имени, и сказанных мной слов, - Афанасий Иванович, медленно перебирал зёрна чёток, - но и уже от собственного опыта ткать полотно Мира радованием о Боге. В таком случае, вместо того, чтобы помочь тебе стать «ткачём», я бы тебе только помешал.
- А, что, - продолжал задавать свои вопросы Андрон, - стать «ткачом» вне связи с именем Агасфера, никак невозможно?
- Не знаю, - задумался Афанасий Иванович, - Но когда в этом процессе участвую я, у меня по-другому, как-то не получается. Когда ты совсем придёшь в норму и успокоишься, ты найдёшь в своей голове много разных вопросов, на которые я не смогу тебе ответить, не назвав своего имени.
- Например? – заинтересовался Андрон.
- Не будем забегать «вперёд паровоза» - несогласно покачал головой Афанасий Иванович, - Хороша ложка к обеду. Пока обед не готов, от вида ложки одни разочарования.
- Вроде обещал на вопросы отвечать…, - в никуда проговори Андрон.
- Вот именно, отвечать, а не задавать их самому себе, - стоял на своём Афанасий Иванович.
- Ну, хорошо, - Андрон задумался, - Ты что-то говорил об Апостоле Иоанне?.. – спросил он после непродолжительной паузы.
- Что именно тебя интересует?
- Ты его знал? – с явным смущением спросил Андрон.
- Ты уже знаешь, почему я взял себе имя Афанасий, - вместо ответа проговорил Афанасий Иванович.
- «Бессмертный», «вечный» - напомнил Андрон.
- А отчество я себе взял такое, потому что крестил меня Апостол Иоанн, - как о само собой разумеющемся поведал Афанасий Иванович.
- Ну да…, - не то принял, не то усомнился Андрон такой новости.
- Когда у моего дома произошло то, что произошло, - без особого удовольствия начал рассказывать Афанасий Иванович, - вокруг меня поползли разные слухи. Мне они были неприятны. Чтобы во всём разобраться самому, я разыскал Его учеников и в толпе многочисленных зевак следовал за ними. Что-то из того, о чём они говорили, находило отклик в моём сердце, что-то оставалось не понятым. Я почти успокоился и продолжал жить своей жизнью. Однажды ночью, когда я уходил проверить своё стадо, в нашем квартале случился большой пожар. Загорела крыша дома, где спала вся моя семья. Высушенная ветрами и солнцем, кровля вспыхнула вся сразу, и вскоре обвалилась внутрь дома, откуда так никто и не выбрался… . Тогда я впервые испытал весь ужас бессмертия, - Афанасий Иванович прикрыл лицо руками, - После такого горя я потерялся…, потерялся в пространстве и во времени – не знаю, где был, сколько времени. Какие-то базары, ночлежки, придорожные канавы, дни, ночи, под дождём и солнцепёком… , - рассказчик замолчал, прислушался. За дверью послышалось мяуканье, Афанасий Иванович привстал, приоткрыл дверь, из-за которой вынырнул Барсик.
Он по-хозяйски расположился на травке, напротив беседующих мужчин, и принялся умываться. Не оставалось никаких сомнений по поводу того, чем он занимался в доме.
- Однажды, одурманенное горем сознание выхватило из общего потока слов рассказ о Нём, - Афанасий Иванович вернулся на место, - Рассказчик говорил, что Он даровал одному из Своих учеников бессмертие в ожидании Его Второго Пришествия. «Вот, кто поможет мне во всём разобраться!» - решил я, и начал поиск Апостола. Я нашёл его в самый день его похорон. Оставаясь незамеченным, прокрался следом за его учениками к тайному месту, где они приготовили могилу своему учителю. Когда похороны состоялись, и ученики разошлись, я раскопал могилу. Апостол был жив. Он посмотрел на меня с упрёком, и заплакал… Заплакал и я.

Слёзы и сейчас наворачивались на глаза Афанасия Ивановича.

- Прошли годы. Когда мы познакомились ближе, Апостол сказал, что поскольку я оказался проводником Божией Воли, не дав ему остаться в могиле, это лишь подтверждает невозможность жестокосердия Христа. Смысл моего бессмертия не в наказании, - при этих словах лицо рассказчика просветлело, - «Тогда в чём?» - спросил я Апостола. Апостол ответил, что мне, как и ему, предстоит самостоятельно разбираться в причинах нашего бессмертия.
- И?.. – Андрон слушал рассказ с огромным вниманием.
- Я ни минуты не верил в то, что справлюсь с этим делом, - поморщился Афанасий Иванович. – Все свои упования по этому поводу, я возложил на владыку Иоанна. Думаю: куда он, туда и я. Не словом, так примером каким подскажет, наведёт на верную мысль.
- Навёл? – спросил Андрон.
- Навёл, - ответил рассказчик, - Спустя много-много лет, после того, как он сам понял смысл собственного бессмертия.
- Понял, и с тобой поделился?
- А, почему нет? – пожал плечами Афанасий Иванович, - Насколько я проникся к нему, как к Учителю, настолько же и он ко мне, как к ученику.
- И?.. – в голосе Андрона послышалось волнение.
- Всё очень просто, он и есть Удерживающий, стоящий на пути свершения тайны беззакония, - как-то совсем уж буднично ответил Афанасий Иванович.
- Как, Удерживающий? – немного растерялся Андрон.
- До Христа, отношения человека с Богом строились на основе Закона, - учительским тоном принялся объяснять Афанасий Иванович, - Исполняет человек Закон должным образом, значит, имеет связь с Богом, не исполняет, значит, не имеет связи, в смысле, лично от него исходящей устремлённости к Богу. Христос изменил этот порядок вещей. С Его приходом отношения человека с Богом стали строиться на основе Любви. Есть Любовь в сердце, значит, жив в ней Господь на Земле. Нет Любви – Бога нет! В наиболее полной мере это понял, и смог этому соответствовать лишь один человек - Апостол Любви, Иоанн Богослов. Это ещё Сам Христос почувствовал, потому и поручил ему удерживать Земной Мир от окончательного падения до Второго Пришествия.
- Как это, удерживать? – спросил Андрон.
- Быть островком Любви в безбрежном океане многоликого зла, - Афанасий Иванович на секунду задумался, - Просто, хранить Любовь о Боге, несмотря ни на что. Хранить и всё, доколе земное не соединится с небесным. Что он и делает по сих пор.
- Подожди, подожди! – остановил рассказчика Андрон, - Что же, в таком случае, делаем мы, нынешние христиане? Если, как ты говоришь, «океан зла безбрежный».
- Пытаемся в нём не утонуть, в ожидании телесной кончины, - вздохнул Афанасий Иванович, - Или же, тоже дождаться Второго Пришествия.
- И это единственно доступный нам вариант поведения? – Андрон присел на корточки, напротив собеседника, в упор уставившись глаза в глаза.
- Ты так быстро забыл всё, что я говорил тебе о «совах» и «жаворонках»? - в глазах Афанасия Ивановича появилась искорка некоторого недоверия, - Или ничего не понял?
- Ты хочешь сказать, что бултыхаться в океане зла в ожидании того или иного конца, это один из вариантов, характерный…
- Ну!.. – Афанасий Иванович подтолкнул Андрона к полному ответу.
- … Для «сов», - не то спросил, не то сообщил Андрон, - Что же остаётся «жаворонкам»?
- Становиться островами Любви подобно Удерживающему! – будто вбивая гвозди, заговорил Афанасий Иванович, - Сливаться в архипелаги, материки и континенты! Покрываться цветами, полями, реками! Заселяться животными, рыбами, птицами! Но это уже, как Господь управит, - Афанасий Иванович перевёл дыхание, - Главное, пусть будет больше суши, а Он сам решит, как и чем её насадить.
Андрон задумался.
- А, как же Второе Пришествие? – через какое-то время спросил он.
- Но никто никогда и не говорил, что Второе Пришествие должно стать лишь преддверием Страшного Суда, - одними губами улыбнулся Афанасий Иванович, - Если в океане зла не появятся «новые земли», то «островок» Апостола Иоанна будет единственной «сухой точкой» на всей Земле, на которую и ступит нога Христа, пришедшего вершить Свой Суд. Таково Божие предупреждение человеческой нерадивости. Предупреждение! А никак не приговор, окончательный и бесповоротный. Останемся пребывать в нерадении, сказанное в предупреждении исполнится. Возьмёмся за ум, результат «осушения океана зла» будет каким-то иным. Хотя, почему, «каким-то»?.. – рассказчик хлопнул себя по коленям, - … Две последние главы Апокалипсиса.., они рассказывают именно о последствиях «осушения»!
- А, «осушение», я так понимаю, это та самая «Радость о Боге», - поднялся с корточек Андрон, и достал из кармана свой «радостерий», - «острова», это «петли», которыми ткётся «полотно суши»?
- Правильно понимаешь, - Афанасий Иванович поднял руку с висящими на ней чётками, как бы демонстрируя, что они у него такие же, как и у Андрона.
- Это означает, - Андрон посмотрел куда-то вдаль, - что, по большому счёту, нет ни столиц ни провинций, ни «медицин» ни «экономик», ни президентов ни патриархов? Одна «Радость о Боге»?
- Немного утрировано, но близко к тому, что так и есть, - согласился Афанасий Иванович.
- В каком смысле, утрированно?
- Ни «экономик», ни «провинций», ни «патриархов», и вообще ничего - вне Радости о Боге, - Афанасий Иванович тоже поднялся со своего места, - А с другой стороны, Радость о Боге придаёт высший смысл существованию всякой «мелочи», всякой «случайности», встречающейся на пути человека.
Андрон походил по двору, потом лёг и вытянулся во весь рост прямо на траве-мураве, успевшей просохнуть под летним солнцем. Афанасий Иванович присел рядом. Какое-то время молчали. Наконец, Андрон заговорил:
- Про Апостола Иоанна ты рассказал, а сам-то ты где, при всём этом?
- При тебе, - улыбнулся Афанасий Иванович, - при отце Александре, при Елене Дмитриевне, Юрке и при всех остальных. Я тот, кто должен вам обо всём рассказать.
- А … не надёжнее было-бы, если бы обо всём этом людям рассказал сам Апостол Иоанн? – с некоторым смущением спросил Андрон.
- Афанасий Иванович усмехнулся:
- Он и рассказал. В своём Евангелии, в своих Посланиях, в Откровении. И не один он рассказал! Более того, среди таких рассказчиков был и Сам Христос! – Афанасий Иванович вернулся на скамейку, чтобы быть лицом к Андрону, - То, что говорю я, это всего лишь неумелый пересказ, неумелая передача исконного Знания через «…надцатые руки». Но так сложилось, что кроме меня эту работу сейчас выполнить некому. Какой из этого вывод?
- Какой? – поднялся с травы Андрон.
- Что для выполнения этой работы я и оставлен рядом с Удерживающим последний «остров», - ответил Афанасий Иванович, - Апостол удерживает свершение тайны беззакония, и показывает, как в этом деле должны участвовать верные, а я о том рассказываю.
- Всем?
- Нет, только тем, кто способен понять.
- И как ты определяешь, кто способен понять, а кто нет? – Андрон перебрался в тенёк от начинавшего припекать солнышка.
- За каждым из вас стоит какая-то своя ситуация, - пояснил Афанасий Иванович, - в которой вы себя проявили определённым образом. За тобой –граната, за отцом Александром – икона, за Жигаревым – «фабрика», ну и так далее.
- Это те, у которых я видел такие же чётки, - Андрон вновь достал свой «радостерий».
- Такие чётки, это ещё не Путь, - Афанасий Иванович подхватил на руки прогуливающегося мимо Барсика, - Это всего лишь трость, которой может воспользоваться путник, кстати, и случайный прохожий тоже. И вообще, меньше их демонстрируй на публике.
- Вся моя публика, это ты, батюшка, да кот Барсик, - улыбнулся Андрон.
Из дома вышел отец Александр.
- Всё разговоры разговариваете? – посмотрел он с прищуром на мужчин.
- Сейчас пойдём ульи доделывать , - ответил Афанасий Иванович.
- И то, - согласился отец Александр, - На следующей неделе с этим делом надо заканчивать. Скоро уж лето на убыль пойдёт, какой уж тогда мёд.
- Там всё готово, - вступил в разговор Андрон, - Осталось только скомплектовать, чтобы Афанасий Иванович при сборке не запутался. Мне бы вместе с ним, - вздохнул он не то с сожалением, не то просительно.
- Куда ж тебя садить-то? – развёл руками батюшка, - Столько груза!
- Мы с тобой мёд качать поедем, - пообещал Афанасий Иванович, направляясь к навесу с «циркуляркой», где стопками лежали разномастные дощечки и реечки, которым предстояло стать ульями.

На очередную воскресную Литургию, собралось уже десятка два человек, включая ребятишек. Чтобы все поместились, полы палатки со стороны входа, пришлось немного надрезать и скрутить к верху.

Ещё не все прихожане разошлись после службы, подъехал Анатолий Игнатьевич Жигарев. Обменявшись дежурными приветствиями со знакомыми, он отозвал в сторону отца Александра, и начал ему что-то оживлённо рассказывать. Было видно, как новости заинтересовали батюшку.

- Я ненадолго, - только и сказал он Афанасию Ивановичу, и, как был в подряснике, так и уехал с Анатолием Игнатьевичем.
Только-только осела пыль после машины, увозившей отца Александра, целую кастрюлю ухи принесла Елена Дмитриевна – угостить, а заодно и похвастаться богатым уловом сына.
- А несколько штук были такие…, что даже получилось пожарить на сковородке, - не без гордости сообщила она.
Перекусить было самое время, но мужчины решили дождаться возвращения отца Александра.
- Интересно, - проговорил Андрон, сидя на своём привычном месте, на лавочке - почему именно Бийск? Что, для твоей проповеди не нашлось никакого другого города?
- Какие-то вы, «малолетки», суетливые, - усмехнулся Афанасий Иванович, - Стоит вам узнать о жизни, что-то новое, и каждый раз вы полагаете, что знаете о ней уже всё.
- «Малолетки», это в смысле…, - Андрон показал пальцем сначала на себя, а затем на Афанасия Ивановича, как бы сравнивая одного с другим.
- Ну да, это на фоне моих лет, - кивнул «бессмертный».
- И, что же я опять не так сказал? – поинтересовался «малолетка».
- Бийск совсем не случайный город в том, что происходит, и должно ещё произойти, - оставил шутливый тон Афанасий Иванович, - Слышал о «дырах времени»?
- У меня по жизни не было особого времени фантастику читать, - поморщился Андрон.
- Для кого-то и «Наутилус» был фантастикой, – парировал Афанасий Иванович.
- Это ты о Жюле Верне?
- Это я о подводных лодках.
- Понял, - поудобнее устроился Андрон, - И, что у нас по Бийску?
- Бийск и есть одна из таких «дыр времени», через которую видимое становится невидимым, а невидимое видимым, - подбирал слова Афанасий Иванович.
- По конкретнее можно?
- Апостол Иоанн, - чему-то своему улыбнулся Афанасий Иванович, - он такой же видимый, как ты, как я, как любой другой человек, а через Бийск, когда ему надо, уходит в невидимое. Святая Русь – горний образ такой же невидимый, как София Премудрость Божия, как Ангельская иерархия, а через Бийск становится видимой.
- Это ты про икону отца Александра? – догадался Андрон.
- Про неё самую, - подтвердил Афанасий Иванович.
- И как это … Почему именно в Бийске?
- Про схождение Благодатного Огня слышал? – в свою очередь тоже задал вопрос Афанасий Иванович, - Который возгорается каждый год в Великую Субботу.
Слышал, - кивнул Андрон.
- Помимо прочего, данное событие указывает на то, что земные календари, это далеко не формальные условности, пояснял Афанасий Иванович, - Каждый земной день имеет какую-то свою, особую точку на небе. Это тебе понятно?
- В общих чертах, - ответил Андрон.
- Полный цикл течения времени от одной небесной точки, обозначающей определённый календарный день, до другой, с соответствующим земным днём, составляет один год. Здесь ничего мудрёного нет.
Андрон только молча кивнул головой в знак согласия.
- А теперь представь, что речь идёт о небесной точке, которая соответствует дате «29 февраля», и именно с этой точки начинается летоисчисление какого-то события. Возникает, как-бы брешь между небесным временем и земным. В небесном времяисчислении от одного «29-го февраля» до следующего «29-го февраля» проходит один год, в то время, как на земле, проходят все четыре! И получается, что всё, ведущее времяисчисление своего присутствия на земле с 29-го февраля, существует в двух временных измерениях, соотносящихся друг с другом: один к четырём.
- То есть, - Андрон принялся раскладывать услышанное по полочкам, - в одной плоскости один год проходит за двенадцать месяцев, в другой, в принципе тот же самый год, за сорок восемь месяцев?..
- Так, - подтвердил Афанасий Иванович, - При чём, подвижки один к четырём – сутки, часы, минуты, секунды, - в зависимости от обстоятельств, могут происходить, как в ту, так и в другую сторону. Как в прошлое, так и в будущее.
- Бийск-то здесь при чём? – вернулся к интересующему его вопросу Андрон.
- Как при чём? – сначала удивился Афанасий Иванович, но потом вспомнил, - Ну да, ты же не местный! Хотя, однажды я тебе уже говорил, что Бийск был основан по указу Петра Первого от 29 февраля 1708 года.
- И, что?.. – всё ещё не до конца понял Андрон.
- А то, что Бийск оказался на перекрёстке двух временных плоскостей.
- Ты хочешь сказать, - наморщил лоб Андрон, - что отсюда можно переходить в будущее и прошлое?
- Не более, чем на четыре года, но можно, - утвердительно ответил Афанасий Иванович.
- Ты это серьёзно?
- А как бы я, по-твоему, разглядел тебя на Патмосе?
Наступила недолгая пауза. Стало слышно, как лениво похлопывала палатка-часовня своими брезентовыми боками.
- Кстати! – вспомнил Андрон, - Всё время забываю тебя об этом спросить. А ещё о том, откуда ты узнал, что кольцо гранаты было пришито к сумке?
- Просто, забежав на недельку вперёд, узнать, кто собирается приехать на юбилей островной обители в честь Иоанна Богослова, я видел тебя, когда во время остановки в Бийске, ты пришивал гранату к сумке в кабинке вокзального туалета.
- Чего ж тогда и не остановил? – Андрон испытующе посмотрел на собеседника.
- Ни в прошлом, ни в будущем ничего изменить нельзя, - ответил Афанасий Иванович, - Можно смотреть и слушать, можно лежать в свободной кровати, но даже еду нужно приносить с собой из настоящего.
- А если бы поломка на дороге какая, - Андрон щёлкнул пальцами, - или, не дай Бог, авария, и ты не успел бы до меня добраться?
- Хороший вопрос, - улыбнулся Афанасий Иванович, - В обратной проекции хороший. Раз добрался, значит, всё было сделано правильно!
Андрон молча пожал плечами, как бы говоря, кто его знает, как правильно. Потом проговорил:
- А, как, собственно, ну…
- …Как происходит переход из одного времени в другое? – Афанасий Иванович угадал вопрос собеседника.
- Да.
- Через лабиринт определённой конфигурации, - Афанасий Иванович сделал витиеватое движение ладонью.
- И где он, этот лабиринт? – полюбопытствовал Андрон.
- Не поверишь, - Афанасий Иванович покачал головой, - в одной из самых оживлённых точек города! Это единственный в городе подземный переход.
- Какая же там конфигурация? – недоверчиво произнёс Андрон, - Ровный коридор без единого изгиба.
- Не скажи, - не согласился Афанасий Иванович, - Четыре точки «входа-выхода» - лабиринт «рисуется» не изгибами проходов, а конфигурацией маршрута, которым человек проходит от входа к выходу.
- Ты хочешь сказать, этот подземный переход там с рождения города располагался?
- Сначала лабиринт существовал под одним из бывших городских храмов, потом – в подвале Архиерейского дома. Ими хлопотно было пользоваться. А потом возникла идея сделать его во всех отношениях доступным. Конечно же, для тех, кто о нём знает.
- Ну вот, я знаю, и как я могу им воспользоваться? – спросил Андрон.
- Ещё нужно знать кодовые рисунки маршрутов, чтобы попадать туда, куда надо, и вернуться обратно.
- И какие это рисунки?
- В своё время узнаешь, - обнадёжил Афанасий Иванович.
- А зачем всё это надо? – у Андрона прорвалось недоумение.
- Зачем нужны, например, железнодорожные туннели? – Чтобы сделать короче путь от одной точки к другой, - привёл пример Афанасий Иванович.
- Через порталы времени можно перемещаться и в пространстве?
- Можно, - подтвердил Афанасий Иванович, - Только, опять же, плюс-минус четыре единицы времени.
- И как это работает?
- За счёт искривлённости пространства. Представь, что пространство – это длинный шланг, плотно уложенный наподобие того, как укладывается ремешок гарпуна на цевье гарпунного ружья. Видел когда-нибудь? – Афанасий Иванович положил одну ладонь на другую.
- Приходилось, - кивнул Андрон.
- В настоящем времени мы находимся внутри этого непроглядного шланга-пространства, и, чтобы перебраться из одной его точки к другой, должны пройти все отрезки и повороты, разделяющие эти точки, - Афанасий Иванович змейкой провёл взглядом по линиям ладоней, - Когда же мы находимся в прошлом или будущем, мы располагаемся на внешней и, к тому же, прозрачной стороне шланга-пространства. Не сходя с места, можем видеть практически любую точку мира, и достигать её в несколько шагов.
- Если такие порталы действительно существуют, - делано безразлично откинулся к стене Андрон, - наверное, интересно по ним попутешествовать.
- Насколько интересно, настолько и опасно. Во всяком случае, я не знаю таких людей, которые отправлялись бы в такие путешествия без особой нужды.
- Что за нужда такая может случиться, с которой никак не справиться вне путешествия во времени? – продолжал изображать безразличие Андрон.
- Разные могут быть ситуации, однако оставим каждому путнику нести его ношу. Эти коридоры могут послужить не только для перемещения, но и чтобы спрятать что-нибудь, самому спрятаться. Или наоборот, найти. Как я тебя…
- Постой! Тот случай, когда мы наблюдали ситуацию с «булками – буханками»… - догадался Андрон.
- Совершенно верно, - сказал Афанасий Иванович, - Я подводил тебя к этим людям сквозь время.
- То-то у меня всё перед глазами плыло, - вспоминал Андрон, - …Погода была другая. А ещё думаю, чего ты, будто барышня, на руке у меня виснешь? Теперь всё понятно…
- Бывает, - отозвался Афанасий Иванович.
Помолчали каждый о своём.
- Ты Петра Первого помянул, - заговорил Андрон, - Этот указ от 29 февраля, царь знал, о чём идёт речь?
- Скорее всего, да, - ответил Афанасий Иванович.
- Что значит, скорее всего?
- Никаких точных сведений по этому поводу нет, - признался Афанасий Иванович, - Можно только предполагать, с учётом других событий.
- Каких именно?
- После того, как в 1901 году Царствующие Особы познакомились с посланием Павла Первого, - рассказывал Афанасий Иванович, - у них появился особый интерес к Алтаю. Личные деньги царской семьи выделялись на содержание Благовещенского монастыря на Телецком озере. Туда же, на Телецкое озеро, в дар монастырю, в 1912 году была доставлена бывшая царская прогулочная паровая яхта «Штандарт». Всё это происходило, когда на Алтае, а затем и по всей Томской губернии, правящим архиереем был Макарий (Невский), будущий и последний из дореволюционных Митрополит Московский и Всея Руси, а также духовник последнего Русского Царя.
- Послание Павла Первого, которое он написал после встречи с монахом-провидцем Авелем? – спросил Андрон.
- Оно самое, - подтвердил Афанасий Иванович, - Ест и ещё одно интересное обстоятельство, связанное с периодом правления Павла Первого. Именно тогда, в 1804 году, городу Бийску был присвоен герб. На верхней половине гербового щита была изображена скачущая лошадь – сюжет герба Томской губернии, в состав которой входил Бийск. На нижней половине – золотая гора, пронизанная четырёхконечной горной шахтой. По поводу этого изображения недоумевали и недоумевают многие историки и краеведы Бийска.
- Что в нём такого особого?
- А то, - продолжал рассказчик, - что ни в самом Бийске, ни в пригороде, никогда не было никаких горнодобывающих предприятий. Можно предположить, что шахта, изображённая на гербе, есть ни что иное, как тот самый туннель времени. Некоторые исследователи предполагают, что столичные геральдисты просто не знали ничего о Бийске, и нарисовали шахту, полагая, что здесь, как и в соседних регионах происходит горная добыча.
- Ты считаешь, что это не так? – Андрон вопросительно посмотрел на рассказчика.
- Конечно, нет! – ответил Афанасий Иванович, - Тот, кто отдал приказ о сюжете герба, точно знал, о чём идёт речь.
- Интересно…, - задумчиво произнёс Андрон, - … для историков.
- Для историков, говоришь? – переспросил Афанасий Иванович, - А вот отец Александр эту связь Русской Монархии с Алтаем, считает более актуальной, чем просто исторической.
- В каком смысле?
- Он утверждает, например, что и потерянная во время Гражданской войны часть царского золота, ждёт своего часа именно на Алтае. Он тебе об этом ещё не рассказывал? – Афанасий Иванович вопросительно посмотрел на Андрона.
- Не-ет, - затаив дыхание ответил тот.
- Не буду лишать его этого удовольствия, - продолжал Афанасий Иванович, - Скажу только, что его родственник был в отряде, который сопровождал то золото к месту его … сохранения. Так что историю эту он знает почти из первых рук.
- Дяденьки, здрасти-и! – прокричал Юрка, проезжая мимо на велосипеде. Наверное, забыл, что уже виделись утром на службе, или побоялся, что не увидят, как он лихо управляется с большим велосипедом. А следом бежал другой мальчишка, на ходу успевая пулять с Юркиного пистолета.
- Да, я тоже слышал, что царское золото вернётся, когда состоится покаяние России, - проговорил Андрон.
- Сложная это тема, покаяние России, - задумчиво отозвался Афанасий Иванович, - Я бы даже сказал, фарисейская.
- В каком смысле?
- Многие из нынешних «призываталей» к покаянию в грехах собственных отцов, сами творят то же самое. Это с одной стороны.
- Есть и другая? – спросил Андрон.
- И более важная, - ответил Афанасий Иванович, - «Фарисеи» были и будут, как блохи на собаке, чтоб той жизнь сладкой не казалась. А вот другая сторона этой ситуации гораздо более влияет на реальное положение вещей. Дело в том, что когда мы говорим о покаянии России, мы как-бы подразумеваем, что была Россия «хорошая и правильная» во всех отношениях, потом она впала в грех революционного богоборчества, и теперь за то расплачивается, став «плохой и неправильной».
- А это не так? – продолжал задавать свои вопросы Андрон.
- Не совсем так, - отрицательно покачал головой Афанасий Иванович, - Святая Русь, это не прошлое, а будущее России, к которой мы идём, с переменным успехом преодолевая различные этапы роста, этапы взросления Русской Цивилизации. Династия Романовых, революция, социализм, сегодняшняя демократия – это всё явления, в принципе, одного вектора, ступени одной лестницы. Глупо, когда поколения, стоящие на более поздней ступени развития цивилизации, каются за своих предков с ранних ступеней, наследивших там грязью. Не от неаккуратности они так напачкали, а от того, что были гораздо ближе к земле, налипшей на их подошвы.
- О каком развитии ты говоришь? – недоумённо проговорил Андрон, - Как революция может быть этапом какого-то развития? Есть грех, и праведность, а что сверх того, то от лукавого, - перефразировал он евангельскую цитату.
- А ещё есть такое выражение: с точки зрения стула, все люди одинаковы, - вроде как пошутил Афанасий Иванович, но без малейшего намёка на весёлость, - Грех и праведность, это две борющиеся составляющие одной личности – Адама. В то время, как общество, со-Адам, таких составляющих имеет гораздо больше. При том, что грех и праведность являются его нравственными полюсами.
- Например? – решил перейти к конкретике Андрон.
- Французская революция, - не задумываясь ответил Афанасий Иванович.
- Даже так? – удивился Андрон.
- Свержение короля, массовые казни и бесчинства – это плохо или хорошо? Однозначно, плохо, - ответил на свой же вопрос Афанасий Иванович, - Установление гражданского равенства, урезонивание распоясавшейся аристократии – это плохо или хорошо? – теперь он выжидательно смотрел на Андрона. Тот задумался.
- Если только… для цивилизации в целом, - неуверенно произнёс он.
- Вот это и есть один из этапов развития цивилизации, - победно констатировал Афанасий Иванович, - И он такой не единственный! И в Российской революции, и в Сталинском, и в Брежневском правлении, было что-то своё, что составляет самостоятельную ступеньку развития. Каяться надо в собственных грехах, а не в грехах давно ушедших «наполеонов» и «наполеончиков». В собственных грехах каяться, а на их опыте учиться.
- Красиво говоришь, - отозвался Андрон, - Только вот о Боге, о Его Воле и Промысле я ничего не слышу. Опять будем всё делать по собственному разумению?
- О Боге и Промысле мы с тобой уже немало наговорили, - вздохнул Афанасий Иванович, - Сейчас разговор наш с тобой идёт о той сфере, где действует правило духовно взрослого человека, гласящее: «На Бога надейся, а сам не плошай!»
- Забавно, - после некоторого раздумья усмехнулся Андрон, - Мы сейчас, как бы завершили мой давешний разговор с отцом Александром, тот, самый первый. Только в обратной, так сказать диспозиции. Я стал говорить, как отец Александр, а ты – как я… .
- …Лёгок на помине! – Афанасий Иванович кивнул в сторону калитки, к которой подъезжала машина Анатолия Игнатьевича.

Батюшка выбрался из машины один. Анатолий Игнатьевич только помаячил в открытое окно дверцы, что торопиться, что «цейтнот», что всем «горячий привет», и уехал обратно.

Уха из Юркиной рыбы успела остыть, пришлось подогревать. Но это её ничуть не испортило. Афанасия Ивановича с Андроном сразу было видно, что проголодались, а вот отец Александр в сторону еды смотрел довольно равнодушно.

- Меня покормили, - объяснил он, заметив немой вопрос в глазах «стольников», - С «бизесменами» встречался, - пояснил он, - … китайскими… .
Афанасий Иванович, с наигранным удивлением посмотрел на Андрона, тот в ответ только пожал плечами. Дообедали молча. Помолившись и убрав со стола, остались сидеть за ним.
- Ну, хвались, - первым заговорил Афанасий Иванович, - чем тебя потчевали?
- Недалеко от Анатолия Ивановича, китайцы собираются строить большой торговый комплекс, - начал свой рассказ отец Александр.
- Торговый центр? – уточнил Андрон.
- Именно, что комплекс! – повторил батюшка, - Целый квартал с магазинами, ресторанами, кинотеатрами, детскими площадками, и …
- И-и..? - вопросительно произнёс Афанасий Иванович.
- Они предлагают в самом центре поставить… храм, - отец Александр немного нервничал.
- Какой храм? – задал вопрос Афанасий Иванович.
- В том-то и дело, что наш храм, - ответил, как выдохнул, отец Александр, - Святорусский.
- С чего это? – удивился Афанасий Иванович.
- Как мне шепнул Жигарев, - отец Александр тоже поубавил громкость своего голоса, - в проекте храм предусмотрен, но Китайцы опасаются связываться с патриаршей бюрократией, так как в собственность общине его передавать не собираются. Они, было, уже смирились, что он останется как архитектурная стилизация какого-нибудь выставочного зала, но тут Анатолий Игнатьевич удивил их новостью, что патриаршая церковь, не единственная. Вот они и говорят: всё построим на свои деньги, оборудуем и оформим, как скажете, только служите! Только пусть всё будет по-настоящему.
- Дела…, - усмехнулся Андрон, - «деньги наша, жизня ваша».
- И, что ты думаешь по этому поводу? – спросил батюшку Афанасий Иванович.
- Представляешь, - вместо ответа обратился к нему батюшка, - они у меня даже ответа не спросили. Показали, рассказали, на прощание только и сказали: думайте.
- Я и спрашиваю, - повторил Афанасий Иванович, - Что ты по этому поводу думаешь?
- Советуюсь вот с вами, - развёл руками отец Александр, - Сами-то чего думаете?
- Да чего тут рассусоливать…, - попытался, было высказаться Андрон, но поднятая ладонь Афанасия Ивановича заставила его замолчать.
- В сроках на размышление, как я понимаю, они тебя не ограничили? – обратился он к батюшке.
- Пока нет, - ответил тот.
- Тогда, не будем пороть горячку и мы, - Афанасий Иванович со значением посмотрел на Андрона, - Взвесим всё хорошенько, каждый сам про себя, а потом, когда я вернусь с Телецкого, соборно и обсудим. Принимается?
- Аминь, - перекрестился отец Александр.

Спозаранку, после вычитывания правил и завтрака, загрузили все семь комплектов ульев в машину. Места в ней и вправду почти не осталось. Отец Александр советовал воспользоваться грузовым прицепом, но Афанасий Иванович сказал, что опасается ездить с ним по неровным горным дорогам, которые и без того больше похожи на тропы. Водителю виднее, справедливо рассудили провожающие.

- По китайцам без меня ничего не предпринимаем, договорились? – уже трогаясь с места, из окна дверцы прокричал Афанасий Иванович, - Кстати, как их фирма называется?
- Езжай с Богом, - послал ему вслед благословение отец Александр.
- С Богом, - повторил за ним Андрон.
После проводов занялись скоблением штукатурки в будущей моленной комнате. Зачищали места, где она пузырилась, или совсем отваливалась.
- Батюшка! – обратился Андрон вкрадчивым голосом, - Полюбопытствовать можно?
- Чего ж, нельзя? – добродушно ответил отец Александр, - Другое дело, смогу ли я его удовлетворить, это твоё любопытство.
- Афанасий Иванович вчера поведал, что ты знаешь о царском золоте, что-то особое, - всё тем же вкрадчивым голосом проговорил Андрон, - почти из первых уст знаешь.
- Вон ты о чём, - улыбнулся батюшка, - Ну а сам-то он чего говорил?
- Только то и сказал, - Андрон почувствовал себя уверенней, - что ты, если захочешь, то сам всё расскажешь.
От стены отвалился большой пласт штукатурки, пыль смерчем взвилась по всей комнате. Работники поспешили выйти на улицу, дождаться, когда пыль осядет.
- Ну, так как, насчёт золота? – вернулся Андрон к прерванному разговору, стряхнув с себя остатки штукатурки.
- Тут и рассказывать особо нечего, - отец Александр взъерошил свою окладистую бороду, совершенно седую, - На дне Телецкого озера лежит тот остаточек царского золота, который не достался ни «красным», ни «белым».
- Как же его туда угораздило? – поинтересовался Андрон.
- Когда партизаны отбили его у колчаковцев, - рассказывал отец Александр, - они сразу решили отправить его Москву. Снарядили небольшой обоз, три-четыре подводы, и с десяток людей в сопровождение. Да только произошла в этом отряде своя маленькая революция, в результате которой верх взяли уголовники. Вместо того, чтобы продвигаться на Запад, навстречу регулярным частям красной армии, они повернули на Юг, намереваясь под шумок в Центральной Сибири уйти в Монголию, а там…, - батюшка взмахнул рукой, будто щёлкнул бичиком.
- И, что дальше? – не терпелось Андрону услышать продолжение рассказа.
- А дальше, как ни петляй, - отец Александр присел на знакомую скамеечку, - какой маршрут ни выбери: через Бийск или Улалу, это нынешний Горно-Алтайск, - пояснил он, - Телецкого озера не миновать. А это место непростое, его знать надо, прежде чем туда соваться.
Батюшка снял с ног галоши, в которых работал, и принялся выбивать из них забившийся туда мусор.
- Чего там, такого особого? – спросил Андрон, когда пауза затянулась.
- В разное время суток, дуют там два встречных ветра, - продолжил отец Александр, - Прямо над самой над водой дуют. Настоящие штормы вздымают! Это если по открытой воде. А если льдом вода покрылась, то и лёд рвут.
- Как такое возможно?
- Так вот и возможно, - вновь обулся батюшка, - С одной стороны, в озеро впадает река Чулышман, с другой стороны, из озера вытекает река Бия. В самих этих местах «входа» и «выхода», вода почти никогда не замерзает, уж очень бурное там течение. Через эти-то открытые места и забираются ветра под ледяную шубу озера, мчатся там десятки километров, и, в конце-концов, вырываются наружу, взламывая тонны льда на сотни квадратных метров. Так вот, и возможно, - батюшка посмотрел на Андрона с таким видом, будто пытался его в чём-то убедить.
- Да-а, - протянул Андрон только для того, чтобы показать батюшке, что внимательно его слушает.
- Но, ничего такого об озере наши казнокрады не знали, - развёл руками отец Александр, - Тогда был либо конец ноября, либо начало декабря 1919 года, лёд уже основательно покрыл озеро. Тёмным зимним утром обоз начал переправу. Прошли порядочно, когда поверхность под ногами задрожала, завибрировала… . Потом раздался громоподобный треск, и весь обоз, в несколько секунд оказался в чёрной воде, взлохмаченной белыми осколками льда. Люди ещё барахтались какое-то время, а лошади со всей поклажей… камнем. Спаслись двое. Среди них, мой двоюродный прадед, Терещенко Филипп Иванович.
- Как же ему удалось? – спросил Андрон.
- Когда все провалились в воду, дед, - тогда ему было двадцать с небольшим, - и ещё один парень, очутились у самого края полыньи. Они не запаниковали, и, помогая друг другу, выбрались на лёд. К этому времени, в громадной полынье уже никого не было… . Потом наугад бежали по белому снегу… выбились из сил… . Потом очнулись в алтайской юрте, голые, вымазанные каким-то жиром и укрытые выделанными шкурами. Болели, но выжили. Дождались в алтайском стойбище весны, и разошлись, каждый своим путём.
- И всё?
- И всё, - кивнул отец Александр, - Раз или два к деду приезжали из местного КГБ. Видимо, где-то по пьяному делу, сболтнул что-то лишнее. Но «гэбистам» он ничего не рассказал.
- Вот так просто? - удивился Андрон, - К нему приезжали, он не рассказывал, и все оставались довольны и свободны?
- Получается, что так, – пожал плечами рассказчик, - А с другой стороны, партизан, член партии со времён гражданской войны, в председателях сельского совета ходил, награды разные имеет, и прочее, и прочее. А доносчик кто? Может, какой последний сельский забулдыга, который как проспится, так начинает шубы шить из «белочек», которых в алкогольном дыму насмотрелся.
- Тем более, - вслух размышлял Андрон, - Сдал бы клад, больше бы почёта имел, и всего, что к этому прилагалось.
- Сказал бы «а», заставили бы весь алфавит рассказать, и не только русский, - возразил отец Александр, - Пойди тогда, объясни, как среди бандитов оказался? Как достояние революции присвоил и столько лет это скрывал? Нет, всё правильно дед сделал – и жизнь себе, и свидетельство неотвратимости Русского возрождения сохранил.
- А рассказывал твой прадед, в каком именно месте золото ушло на дно? – поинтересовался Андрон.
- Он довольно подробно рассказывал о маршруте обоза, - ответил батюшка, - С учётом времени, которое они находились при переходе озера, можно довольно точно предположить то место. Одно время, мне пришлось поработать на озере по строительному делу. Там была возможность пообщаться со старожилами по поводу различных троп и сезонных переходов, ну и самому кое-где побывать.
- Так что?! – воскликнул Андрон, - Вот тебе и деньги на храм! Соберём экспедицию, и айда! На такое-то дело, спонсоры в очереди стоять будут.
- Вот именно, - без особого энтузиазма вздохнул батюшка, - Думаю, не тот это ещё случай, чтобы царское наследие доставать.
- Что так? – осёкся Андрон.
- Золото понадобится там, где только без него и не обойтись, - ответил священник, - А Святая Русь, прежде в душах человеческих своё место обрести должна.
- А, как же китайцы? – съехидничал Андрон.
- Что китайцы? – не понял батюшка.
- В них Святая Русь уже проснулась, раз храм в её честь готовы построить?
- Во-первых, - глубоко вздохнул отец Александр, - китайцы такие же люди, как все, и как все, они сами будут решать для себя о причастности Святой Руси. Захотят принять её подданство – примут. И некоторые из таких, станут более достойными своего выбора, чем некоторые же из русских.
- А, во-вторых?
- А, что касается, во-вторых, то поясню тебе одной притчей из Предания, ответил отец Александр, - Некий купец-мироед, после смерти оказался в аду, среди себе подобных. И стал он замечать, что в сравнении с ними, делают ему мучители большие послабления. Спрашивает, за что, мол, такая милость? В ответ ему напомнили один случай, приключившийся с ним при земном времяпрепровождении. Ехал купец на рынок торговать. Сидел на телеге гружёной товаром и ел булку. Пристал к нему какой-то нищий: подай, да подай, дядечка. До того надоел, что купец со злобы швырнул булку, стараясь вдарить попрошайке, как можно больнее… . «Вот за ту булку тебе и послабления…», - ответили кузнецу его адские палачи, - батюшка с прищуром посмотрел на Андрона.
- Может быть, может быть, - задумчиво проговорил тот.

В это время, по улице прошла полицейская машина, и отец Александр пошёл к калитке, посмотреть, к кому. Машина остановилась у дома Елены Дмитриевны. Батюшка как расхаживал по двору в галошах, так в них и поспешил, разузнать, что случилось.

Андрон тем временем вернулся в дом. Пыль осела, и он продолжил работу.
Вернулся отец Александр. Он был явно чем-то очень огорчён. Запыхавшись от быстрой ходьбы, прерывисто проговорил:
- Бывшие сослуживцы мужа, омоновцы местные, сообщили Елене, что он без вести пропал.
- Где? – задал глупый вопрос Андрон.
- Кто ж его знает, где? – с ноткой укора ответил отец Александр, - В горах где-то.
- Ну да, - Андрон даже смутился такой своей реакции. Война будто-бы вновь громыхнула под самым ухом, обдала пороховым жаром, будто-бы находится он всё там же, - Сослуживцы-то, что говорят?
- Я про тутошних сослуживцев, а они и сами ничего не знают! Их же рядом не было, - отец Александр досадно махнул рукой, - Говорят, с Края позвонили, спрашивают, такой-то, такой-то ваш? Пропал, мол, без вести…, уже какой-то день. Может, ещё найдётся? - отец Александр с надеждой посмотрел на Андрона, будто от того зависело, найдётся или нет, - Ты ведь был там, ты знаешь…
- Пока никто его мёртвым не видел, - угрюмо отозвался Андрон, - надо надеяться, надо верить, … надо молиться.
- Спаси тебя Бог, брате Андроник! – воспрянул духом отец Александр, - Это ж самое большее, что мы можем сделать! Пойдём, брате, вычитаем канон Матушке-Заступнице.

Андрон умылся на скорую руку и последовал за батюшкой. И, хотя не совсем молитвенным было его состояние - слишком уж взбудоражило горестное известие, - но он был согласен с отцом Александром: молитва, это самое большее, чем они могли сейчас поучаствовать в ситуации.

- «Многими содержимы напастьми, - от множественного числа начал читать отец Александр, - к Тебе прибегаем, спасения искаяй: о, Мати Слова и Дево, от тяжких и лютых нас спаси».
«От тяжких и лютых», - отдалось в голове Андрона. Это точно, «от тяжких и лютых»…

Помолились, нет ли – вычитали добросовестно.

- Надо Афанасию позвонить! – спохватился отец Александр.

Пока он колдовал над своим «мобильником», Андрон вышел на улицу. Ноги сами повели его к дому Москвиных. Полицейской машины уже не было. Во дворе стояло несколько женщин – соседок. У калитки на корточках, прислонившись спиной к штакетнику, сидел Юрка. Глаза припухли, хотя сейчас он уже не плакал. Но, выражение лица было не по-детски отрешённое. Заметив приближающегося Андрона, мальчишка напрягся, взгляд стал осознанным. Он, как-бы что-то высматривал в облике взрослого друга. Или пытался, что-то вспомнить. В тот самый момент, когда Андрон уже готов был его поприветствовать, Юрка сорвался с места и убежал прочь.

Андрона немного обескуражил такой поступок мальчика. С другой стороны, всё было вполне понятно – для паренька Андрон был, прежде всего напоминанием об отце. Зашушукали женщины, стоявшие во дворе, кивая то в сторону убежавшего Юрки, то в сторону Андрона. Тот совсем растерялся, не зная, как ему вести себя дальше. Потоптавшись пару секунд на месте, он неловко развернулся и пошёл в обратную сторону.

- Вне зоны досягаемости! – ворчанием встретил Андрона отец Александр, - Когда он нужен, его нет.
- А, что он может сделать в такой ситуации? – с сомнением произнёс Андрон.
- Мало ли! – не унимался отец Александр, - Может, та же машина понадобится, съездить куда.
- Может, может…, - не стал устраивать пустых пререканий Андрон.
- Пойду, проведаю, как там? – шагнул за калитку отец Александр.
Андрон не стал рассказывать ему о своём визите, неприятный осадок от которого, всё ещё поскабливал душу. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей Андрон вновь вернулся к работе.
- Плачет и молчит, молчит и плачет, - вернулся отец Александр, - Сава Богу, люди у нас…, - выразительно покачал головой, - … с пониманием. Соседки сказали, что ночью поочерёдно будут с Алёной, одну не оставят.
- Юрка, что? – спросил Андрон.
- А… не было Юрки, - после секундной паузы ответил отец Александр, - С мальчишками где-нибудь, сейчас вечера светлые. Оно и лучше, чего ему среди зарёванных баб сидеть?

Чуть погодя, Андрон сходил к той лощинке, где мальчишки картошку пекли – никого.«У кого-нибудь из друзей заночует», - решил он, и зашёл в дом.

День заканчивался. Поужинали, вычитали вечернее правило. Отец Александр остался у икон. Андрон взял из стопки первую попавшуюся книгу, попробовал читать – не получалось. Какие-то не уловимые мысли роем проносились в напряжённом мозгу, не оставляя ни малейшего смысла, лишь разнося напряжение по всему телу, по всей комнате, по всему Миру.

Только-только погасили свет, на улице хлопнула калитка, и в дверь постучали.
- Кто там? – подошёл к двери отец Александр.
- Батюшка, отец Александр! – послышался взволнованный женский голос, - у вас Юры нет, Алёны сыночка? - на пороге стояла одна из соседок Елены Дмитриевны. Она не постеснялась заглянуть в комнату, - Здрасти.., - кивнула Андрону, будто его и хотела увидеть.
- Когда его в последний раз видели? – спросил Андрон.
- А-а вот как вы с ним днём поговорили…, - нарочито равнодушно протянула женщина, - так его больше никто и не видел…
- Не успел я с ним ни о чём поговорить! – не столько в оправдание, сколько от неожиданности проговорил Андрон.
- Не знаю, не знаю, - повернулась к выходу женщина, - Уж вы, батюшка, если увидите, мальчика, домой его проводите.
- А то! – только и нашёл, что сказать отец Александр.

Ни о каком сне речи уже не шло. Андрон пошёл пройтись по округе – посмотреть, поспрашивать. Отец Александр опустился на колени перед образами.
Шаг за шагом, Андрон обошёл все прилегающие улочки и переулки. Два раза подходил с вопросами к группкам веселящейся молодёжи. Вышел на берег Бии. Что было мочи, прокричал: «Юрка-а!». Ответом стало лишь приглушённое хихиканье из прибрежных кустов.

Начинало светать, когда Андрон вернулся домой. Едва коснулся подушки - уснул, как в яму провалился. Проснулся от нервного женского голоса, раздававшегося с улицы. Андрон узнал голос Елены Дмитриевны, она хотела видеть его. Отец Александр пытался её успокоить. Пригладив на скорую руку волосы, топорщившиеся после сна во все стороны, Андрон вышел из дома.

- Где мой ребёнок!? – с ходу почти прокричала Елена Дмитриевна, - Куда вы его отправили?
- Бог с вами, Елена Дмитриевна! – опешил Андрон, - Я не знаю, где Юра…, я искал всю ночь, …
- Где мой ребёнок!? – впадала в истерику отчаявшаяся мать.
- Елена Дмитриевна! – пытался докричаться до неё Андрон.

У калитки стояли две женщины, явно показывая, что они пришли вместе с Еленой Дмитриевной. Во двор не входили, поглядывая на происходящее со стороны, и время от времени переговариваясь друг с другом.

Пока длилась эта драматическая сцена, отец Александр, буквально на минуту заскочил домой и вышел оттуда уже в подряснике и с наперстным крестом в руках.

- Целуй! – тоном, не терпящим возражений, обратился он к женщине, протягивая ей крест. При этом, держал он его довольно низко – чтобы приложиться нужно было склониться.

Несмотря на своё крайне возбуждённое состояние, Елена Дмитриевна сразу же расслышала и поняла требование священника. Перекрестившись, она склонилась и приложилась к иерейскому кресту. По инерции опустилась на колени в земном поклоне, и затихла.

- Помоги! – позвал Андрона священник. Вдвоём они подхватили Елену Дмитриевну под руки и усадили на скамейку. Батюшка достал откуда-то из складок подрясника бутылочку с крещенской водичкой, сначала трижды крестообразно окропил женщину, а потом дополнительно протёр ей лицо.

- Теперь рассказывай, - ровным голосом обратился отец Александр к Елене Дмитриевне.

Женщина сделала ещё несколько глубоких вдохов и заговорила. С семи часов утра, она с соседками ходила по домам, где жили Юркины друзья-товарищи, и выспрашивала у них о пропавшем сыне. Один из мальчишек спросонья проговорился, что Юрка отправился на поиски отца. Сообразив, что «выдал своего», попытался пойти на-попятную, а потом и вовсе замолчал.

- Вот он, - Алёна Дмитриевна неприязненно кивнула в сторону Андрона, - наговорил ребёнку, что знает его отца, что там, на войне вообще все друг друга знают и помогают. Теперь семилетний мальчишка хочет добраться туда, где все знают его отца, и помогут его найти, - она утёрла слёзы.

- Всё было не совсем так, - как можно мягче попытался сказать Андрон. Но женщина не обратила на него никакого внимания.
- А вчера, - продолжала она свой рассказ, - Он пришёл к нашему дому, сказал что-то моему мальчику, после чего тот убежал прочь, и больше его никто не видел.
- Бред какой-то! – не вытерпел Андрон.
- Пожалуйста, ну скажите мне, где Юра? – почти приниженно попросила Елена Дмитриевна, подняв жалостливые глаза на Андрона - Я никому ничего не скажу, честное слово!..

Андрону казалось, что он сходит с ума. Казалось, голова вот-вот взорвётся от… вакуума! Именно от вакуума, потому что в ней сейчас не было ни одной мысли, ни одной догадки, и никакого их подобия, лишь какая-то неестественная пустота. И тишина, звенящая.

- Ты пока зайди в дом, и не выходи оттуда до моего возвращения, - не громко, но твёрдо сказал отец Александр Андрону, - А я провожу Елену Дмитриевну.
Оглянувшись от порога, Андрон увидел, как две сударушки, вместе с отцом Александром, поддерживая Елену Дмитриевну, отправились в сторону её дома. Минут через пятнадцать туда же прошла карета скорой помощи.

Прошло больше часа, потом ещё, ещё. Уже давно «скорая» проехала в обратном направлении, несколько раз по улице протарахтел полицейский «бобик», а отца Александра всё не было. Андрон чувствовал себя зверем, загнанным в клетку. Не от того, что кто-то в чём-то считает его виноватым, совсем нет. А от того, что маленький мальчуган, в котором он чуть-чуть увидел и себя самого, и своего собственного будущего сына, сейчас где-то один, нуждается в помощи, а он не может ничего сделать. Это ощущение полнейшего бессилия и было клеткой, сдавившей Андрону голову, лёгкие, сердце.

Молитва? – Молились уже! Если надо, он готов хоть сутки отстоять на коленях… Стоп! Вычитать вычитали, а помолились ли? Пошарил руками по карманам… . В этот момент вернулся отец Александр.

- Снотворного наставили, - рассказал он, - Иначе бы точно с ума сошла. Уснула, так и не узнала…
- Чего не узнала? – у Андрона кровь остановилась в жилах.
- Ах, да! – воскликнул отец Александр, - Мальчишка тот, который рассказал, что Юрка отправился на поиски отца, - батюшка перевёл дыхание, - буквально полчаса назад, под давлением родительского авторитета в виде ремня, вспомнил, что поплыл наш Юрий по реке до Барнаула в какой-то «ничейной» лодке.
- И!? – волновался Андрон.
- И всё…, сейчас спасатели ищут. Помилуй нас, Господи, помилуй нас, - перекрестился отец Александр, - Алёна уже спала, когда про лодку известно стало.

Андрон вспомнил, как, сидя на берегу, мальчик рассказывал ему, куда течёт Бия, и как этой дорогой можно воспользоваться, если не будет денег на автобус. Теперь он ею сам и воспользовался, этой возможностью. Андрон, наконец, нашёл в кармане «штормовки» то, что искал – «радостерий».

- Благослови, отче, - подошёл он к отцу Александру, - пойду, помолюсь. От себя помолюсь, - добавил он в ответ на немой вопрос отца священника.
- Дерзай, брате Анроник! – понял его отец Александр.

Андрон ушёл за сарай, подальше от случайных глаз. Присел, прислонившись спиной к жиденькой дощатой стенке. В душе, в голове, везде было пусто. Заполняя эту пустоту, он непроизвольно начал читать Иисусову молитву, перебирая зёрна чёток-«радостерия»: «…Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. …Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». От зерна к зерну, Андрон, постепенно начал приходить в себя. Но тут во дворе послышались какие-то возбуждённые разговоры. Андрон вышел из-за сарая. У дверей в дом стоял отец Александр и одна из соседок Елены Дмитриевны.

- Лодку нашли, - мрачно сообщил отец Александр, когда ушла женщина, - Уже на обском берегу, километрах в тридцати от слияния Бии и Катуни.
- Только лодку? – превозмогая себя, спросил Андрон.
- Только лодку, - подтвердил отец Александр, - возвращаясь в дом.

«…Господи, Иисусе Христе, помилуй нас!» - пульсировала ниточка надежды-просьбы в голове Андрона. Незаметно для себя, он оказался в той самой, ребячьей лощинке, укрытой кустом черёмухи. Бессильно опустился на траву, и … то ли уснул, то ли забылся; то ли через минуту, то ли через час, но молитва обильно потекла из его сердца. Беззвучная, бессловесная, она вырывалась наружу вместе с дыханием, расправляла свои крылья, и… почему-то не улетала. Не поднималась туда, ввысь, а парила над молящимся человеком, и лощинкой, укрывшей от посторонних глаз его душевное горение. Так бывает, когда человека внимательно слушают, сопереживают, сочувствуют, но молча, без явного ответа.
Было совсем темно, когда Андрон вернулся в дом.

- Покушай, - оглянулся в его сторону отец Александр, стоявший в облачении перед иконами.
- Скажи, батюшка, - не вспомнил о еде Андрон, - почему так: слёзы есть, а света не видно?

Отец Александр опустил голову, помолчал.

- Может, загораживает кто? – сказал он, не оглядываясь и перекрестился.
«Понятное дело, кто, - хотел было ответить Андрон, но осёкся - ничего не понятно!» Когда человеку больно от событий, которые внешне очень далеки от него, и никак его не касаются, значит, он часть этих событий. Значит события эти, какой-то своей стороной происходят именно для него, для этого человека. Для него и в нём. Не нужно никуда ехать, не нужно искать никаких внешних приспособлений. Нужно внимательно посмотреть внутрь себя. Посмотреть на себя со стороны. Посмотреть «как Бог»…

Андрон вернулся в лощинку.

«…Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго…» Перед внутренним взором, будто на замедленной киноленте, проходят лица, лица, лица… . Тех, которые обижали его; тех, которых обижал он; тех, которые убивали его; тех, которых убивал он… Лица, лица.., но ни одно из них не отозвалось в сердце ни радостью, ни болью. Давно всё прошло и забылось. Обидчиков простил – и потому что Бог так велел, и потому что, в каком-то смысле, не видел в их действиях ничего такого, чего-бы не совершил сам. Перед обиженными повинился. Перед кем смог, сделал это лично, за остальных покаялся перед Богом. За убиенных – поставил свечку. Может и неправильно это с точки зрения церковного устава – иноверцы там, атеисты, язычники – но он поставил, и никогда не усомнился в нужности этого поступка. Пусть и они, и другие, там знают, что у него здесь к бывшим врагам никаких счетов не осталось.

Нет, никто из этого ряда лиц не мог быть препятствием его молитве. Может, это не человек, а что-то другое – слово, поступок, намерение? Хотя слова, поступки, намерения, опять-же случаются в отношении каких-то людей. Впрочем, и должностей тоже, вспомнил Андрон своё недавнее намерение. Но он же отказался от него! Не просто отказался, а понял полнейшую его несостоятельность – отказался до такой глубины, будто и не возникало никогда никакого намерения.

Так оно и было в действительности. Андрон не обманывал себя этими мыслями. И всё-таки, что-то здесь не срасталось. Намерение выветрилось, но остался человек, которому он совсем недавно страстно желал смерти, с которого хотел получить немедленный и самый строгий ответ за то дело, которого сам ему не поручал. Получается, независимо от того, насколько «патриарх» или «не патриарх» тот человек, которого Андрон хотел убить, этим своим желанием Андрон согрешил. Отказом от намерения по причине осознания его бестолковости, Андрон ни в малейшей степени не освободился от этого греха ненависти и маловерия. По большому счёту, люди грешат не друг перед другом, а перед Богом, не в отношении друг друга, а в отношение Бога. Превращение церкви в «антицерковь» - это грех перед Богом. Желание кому бы то ни было смерти – это тоже грех перед Богом. Один другого ни больше, ни меньше, каждый ядовит по своему, за каждый и свой ответ.

Да, Андрон был готов «махнуть рукой» на патриарха-«лжепатриарха», но отнестись к нему с любовью…, такое ему даже в голову не приходило. Вместе с тем, он хорошо понимал значение слов молитвы Господней: «…и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим…».

«Как Бог», «как Бог», - стучало в голове, - А кто сказал, что условие «как Бог» относится только к субъекту моления, только к самому молящемуся? Пока человек, являющийся «объектом моления» - тот о ком молятся, - жив, значит остаётся ещё в нём что-то, что позволяет говорить, что и он «как Бог», что и в нём ещё живо нечто от Бога, заслуживающее нашей любви. Нет, даже не «нашей любви», а просто – Любви».

Время шло. Андрон, по-прежнему не замечал его течения. То было светло и жарко, то темно и прохладно. То над краем лощинки показывалось озабоченное лицо отца Александра, то всклокоченные макушки соседской ребятни. А Андрон был в молитве. То, вспоминая тексты из молитвословов, то проваливаясь в бессловесность, то перебирая чётки, то пытаясь что-нибудь высмотреть через крест «радостерия». Андрон был в молитве.

«Голгофа!» - в какой-то момент высветилось Андрону. Место казни Христа; место, неотделимое от казни Христа, от Его крестных страданий. Так и этот – «антипатриарх», - вновь и вновь распинающий Христа в себе самом, но именно поэтому, несмотря ни на что, и имеющий Его в себе. Двое в одном: Сильный в слабом, Судящий в судимом, Казнимый в казнящем. Нужно уметь различать, отделять и любить одного в другом – как Бог, любящий и любимый. Как Бог… .
- Прости…, - одними губами произнёс Андрон, обращаясь к Слышащему в неслышащем, которые в одном, - …Прости…, - повторил он, освобождаясь освобождая, - …Прости, - прошептал он в третий раз, и сердце обдало волной уюта, тепла, радости.

Пространство вокруг Андрона сгустилось, превратилось в мозаику причудливых кристаллов, отливавших различными цветами, затем распалось, и закружило в танце светлячков. Андрону даже показалось, что он слышит музыку этого танца. А, может, это была музыка обретённой свободы, под которую так приятно было заснуть, после невесть скольких часов общения с Небом…

- Вставай, молитвенник! А то проспишь всё на свете! – где-то совсем рядом послышался голос отца Александра, - Или, не дай Бог, простудишься.

В тот же момент, Андрон уже сидел прямо на земле, по-детски протирая глаза кулаками.

Отец Александр устроился на корточках, на краю лощинки. Вид у него был очень спокойный, даже довольный. Эту же удовлетворённость и спокойствие, Андрон услышал и в себе. Он ясно помнил все предшествовавшие события, но больше не чувствовал по этому поводу ни доли беспокойства. Он был уверен, что всё хорошо – всё наладилось и встало на свои места.

- Нашёлся Юрка, - подтвердил отец Александр предощущение Андрона, - Рыбаки с острова сняли. Он туда на ночёвку пристал, а лодку унесло. Вот он там денёк и «поробинзонничал», пока дачники с удочками не заявились. Сейчас в больничке. Сам-то ни в какую не соглашался туда ехать, но врачи настояли понаблюдаться. Иначе, пригрозили, запрут в карантине и не пустят отца встречать.
- Отца? – переспросил Андрон.
- А здесь вообще настоящий «сломанный телефон» приключился, - продолжал свой рассказ отец Александр, - Раненный Москвин, действительно несколько дней пробыл в горном ауле, захваченном боевиками. Его, в подвале своего дома прятал один горец. Пока прятался, переживал, вдруг сообщат семье. Когда пришли свои, сразу попросил, чтоб связались с женой и передали, что с ним всё нормально. Пока это сообщение переходило от одного к другому, обрастало рассказом, как ранило капитана, как в захваченном ауле оказался, в каком-то подвале. Так, до адресата только эта информация и дошла, дескать, ранение и подвал в ауле, захваченном бандитами, а всё остальное осталось, как-бы за кадром. Пока сам до Алёны не дозвонился… На днях приезжает.
- Слава Богу! – перекрестился Андрон.
- Слава Богу! – перекрестился отец Александр.

Со стороны дома послышалось урчание автомобильного двигателя.

- Никак Афанасий Иванович? – приподнялся на ногах отец Александр, - Ну точно, он родимый! Идём встречать.
Афанасий Иванович стоял посередине двора, и каким-то отрешённым взглядом смотрел поверх дома, поверх того, что за домом – поверх всего.
- Наконец-то! – издали приветствовал его отец Александр, - А то уж совсем потеряли. Тут без тебя столько всего произошло… , - но заметив необычное в выражении лица Афанасия Ивановича, замолчал.
Тот перевёл взгляд на Андрона
- Только что, по «новостям» сообщили, - он кивнул в сторону машины, из открытых окон которой слышалась музыка, - патриарх … того.., разбился. В каком-то бизнес-центре на банкете был, после чего то ли плохо ему стало, то ли запнулся – упал с самого верху парадной лестницы, и всё… . Разбился.
Где-то в глубине сарая тоже, что-то упало, затем раздалось копошение. В щель меж досок старенькой стены, просунулся кот Барсик. В его зубах болтался маленький серый мышонок. Но поглощённые своими мыслями мужчины, не замечали этой картинки.
- Разбился… - повторил Афанасий Иванович.
- Господи, помилуй нас грешных, - проговорил отец Александр, и все трое перекрестились.

...............

                                                                                            «Когда ты поймешь,
                                                                                          что мои стихи - не стихи,
                                                                                            Поговорим о поэзии»
                                                                                                                        Рёкан

Существование на Балканском полуострове большой Сербии, рассматривалось А. Гитлером, как преграда для немецкого государства, и как он писал вопросом «быть или не быть». На Сербию на юге от немецких земельных владений Фюрер смотрел как на место религиозного и культурного славянского бастиона, который необходимо, по его мнению, уничтожить. Гитлер как угрозу немцам смотрел на другие славянские государства и в частности на Россию. Он радовался всякому горю и неудаче славян. Как он писал, во время русско-японской войны, его симпатии были на стороне японцев. Его симпатии были против тех немцев и австрийцев, которые защищали права славян. Поэтому он был даже против убитого Эрцгерцога Фердинанда, радуясь, что его, убил славянин, а не немец и этим отвратил обвинения против немецких националистов.

В виду таких убеждений объяснима гитлеровская антиславянская политика, когда он стал канцлером Германии, также как и то, как он начал войну против Югославии в день Праздника Св. Воскресения Христа, начав бомбардировку Белграда.

Как сам Гитлер, так и его ближайший единомышленник Альфред Розенберг считали, славян нужно лишить их религиозно-культурных центров и для этого на Балканах нужно оторвать Сербию, а на юго-востоке Украину с ее защитниками православия казаками, от их влияния на другие славянские государства. 100 миллионному немецкому народу, нужна земельная территория, писал Гитлер и он считал, что эта земля Югославия, Украина и Прибалтика.

Прошло много лет. Окончились потерей войны Гитлером. Окончилась т.н. «холодная война» между Западом и разделившимся на республики Советским Союзом. Западноевропейские государства объединились в «Европейский Союз» под руководством объединившейся Германии, ставшей экономически и политически преобладающим другие европейские страны государством.

Казалось, что нет Гитлера и стремление немцев к тысячелетнему захвату славянских земель, прекратится, но оказывается, что заложенное Гитлером зерно дало ростки. Современная Германия возобновила для немцев традиционное стремлению захватить чужие земли – «Drang nach Osten und Suden” – под новым руководством!

При поддержке Германии и Ватикана независимость Хорватского государства начало развал Югославии. Опять стремление Рима и Берлина в отношении православных государств совпадали. Как журналист Рихард Пальмер написал, стремление Германии развалить Югославию дало Европе возможность распространения на Балканы. Он считает, если бы Германии не удалось разгромить Югославию, то возможно теперь не было бы также «Украинского кризиса». Развал Югославии также нейтрализовал на Балканах потенциального союзника России. Как он пишет, против желания русских произошло отделение от Сербии Косово. Развалом Югославии были изменены границы государств в Европе и зоны экономического, политического и военного влияния.

Журналист председатель Стратфор – Георгий Фридман высказался, предостерегая о сильном сербском государстве, что создание новых государств с мирными отделениями и насильственных войн, не изменило положения. Обвиняя сербов по его мнению Югославия и теперь не оставила идеи кровавых войн 1912 и 1913 годов. Другой корреспондент Рихард Пальмер пишет что, то, что было допущено сделать другим этническим нациям при осуществлении права – национальной независимости с отделением от прежнего государства не разрешается теперь сербам. Согласно «Соглашению Дайтона» сербов живших в Герцеговине лишили права присоединиться к Сербии, но создали федеративную Боснию и Герцеговину – две части, – одна из которых «Србская республика». Президент ее Милорад Додик теперь объявил о том, что в 2018 году состоится референдум и население выскажется об объединении с Сербией.

Это было допущено Хорватской республике и албанцам, но если пишет Рихард Пальмер, этого хотят сербы то это плохо, и недопустимо, так как, по мнению некоторых европейских политиков, объединение сербов в одно государство создаст опять новую силу в центре Европы и лишит ее тех стратегических достижений, которые были достигнуты при разделении Югославии. Германия достигла главной своей цели на Балканах, но объединение сербской силы будет развалом всего ею достигнутого. Право каждой этнической группы самостоятельно решить свою будущность было договором в Версале после конца первой мировой войны, но в вопросе с сербами Германия против их объединения в одно государство.

Как Рихард Пальмер пишет, Германия определяет, что 40% эмигрантов, теперь прибывающих в страну переселенцы с Балкан и только 30% из Сирии. Согласно официальной статистике в Германии проживает более 11 миллионов иммигрантов. Как предполагают немецкие политики эмигранты с Балкан, и многие молодые мужчины, переселенцы из Ближнего Востока, займут места на фабриках, но также станут добровольцами в немецкой армии. Чем грозит населению других стран создание сильной военной силы Германии, мы знакомы из прошлой истории и в частности в славянских странах. Для «безопасности и защиты» на границе Сербии помещено военное подразделение немецкой армии в составе 1 тысячи солдат. Такое положение может напоминать назначение лисицы стеречь курятник. Несколько столетий тому назад преследуемые турками полки сербов с женщинами и детьми переселились на восток в «Новую Сербию», которая была в западной части Украины. При Императоре Петре Великом они участвовали в войне с русской армией. Повторится ли такое переселение сербов опять? Нельзя никак забывать об антисербском участии в современных событиях Ватикана. Над христианами во всем мире нависли грозные тучи преследования и для православных верующих эти тучи страшнее. Для Сербии и ее народа угроза страшная. Как указывают журналисты она не член «Европейского Союза» и «НАТО». Поэтому Сербию защищать никто по договору не обязан и ожидается, что сербам не разрешат объединяться в одно государство.

ОТЕЛЛО или ПУТЬ СТРАДАНИЯ

Вадим Виноградов.

- Отелло не ревнив - он доверчив, -

- такое определение дал А.С. Пушкин.

Но так ли это? Думается, что не так. - Она меня за муки полюбила, а я её, за состраданье к ним. Великая фраза Шекспира о Сострадательной любви! В устах Отелло это обман - он любит Дездемону совсем не за её сострадательную любовь к нему, потому что, если бы, это было так, как он говорит, рука его никогда не поднялась бы на убийство.

Что Дездемона его полюбила за его муки - это так.

А вот, что он полюбил её за сострадание к ним – это, пожалуй, лукавство.

Отелло полюбил её за красоту, за душу её необыкновенную, способную полюбить за муки. Ибо, если бы он полюбил только за состраданье к своим мукам, то об убийстве никак не смог бы помышлять: «перестала любить за муки, ну и я перестаю любить её из-за отсутствия сострадания к ним».

Дездемона, как и Татьяна Ларина, никогда бы не изменила мужу.

- Я буду век ему (мужу) верна! - это суть и Дездемоны.

Но вот век любить? Да, ещё за муки, а не по страсти? Да ещё чернокожего? В это поверить он никак не может.

И Отелло это не так понимает, как чувствует всей своей душою.

Он даже не хочет разобраться, было ли что-то между Дездемоной и Кассио.

Он предваряет невыносимую для него неизбежную муку, когда пред ним предстанет Дездемона, переставшая любить его, смертельно влюблённого.

А в то, что Дездемона таковою неизбежно станет, у него нет никакого сомнения, потому что он не может до сих пор поверить в то, что эта недосягаемая для него красавица - стала его женой. Он в постоянном ожидании страшного удара для себя - охлаждение её любви. И вдруг, повод обличить её в измене!

И он не колеблется, воспользовавшись не изменой её, а поводом к обличению в измене, чтобы предварить неизбежный удар её нелюбви, которая для него страшнее смерти, и которая для него, как он был убеждён, повторяем, неизбежна.

Отелло - это ещё один вариант безграничной страсти, обязанной завершиться смертью.

Ромео и Джульета - это та же страсть, но обоюдная.

Отелло испытывает эту страсть без взаимности, и в этом всё дело. Дездемона же действительно полюбила его за его муки, но той страсти, которой одержим Отелло к ней, у неё, видимо, нет. А такая любовь кратковременна.

Отелло это осознаёт, потому и пребывает в постоянной безпредметной ревности. И чуть появляется для него повод, он и не пытается что-либо выяснять, он искренне верит, что иначе и быть не может и… убивает.

Но… но, если бы он, Отелло, полюбил Дездемону за сострадание к своим мукам, то есть, за Сострадательную её любовь, то уж никак не мог бы даже подумать об убийстве.

Почему же Шекспир тогда пошел на такое, неужели он этого не понимал? Ещё, как понимал, ибо он был невероятно велик. А отдал свою великую фразу Отелло, потому что ясно видел лукавство, поглощающее мiръ, и потому отдал её персонажу, подверженному лукавому.

А что же, Александр Сергеевич? Да, потому что сам, как истинно великий рус, был невероятно доверчив.

Итак, Дездемона умирает, а великая фраза Вильяма нашего Шекспира о любви за муки и о любви за сострадание к ним не просто продолжает жить, а всё более и более из века в век помогает людям, понять причину их собственной любви, запечатленной Шекспиром:

- Она меня за муки полюбила, а я её, за состраданье ним.

Она была явлена людям Господом нашим Iисусомъ Христомъ в Гефсиманском саду, когда Он, обливаясь кровавыми слезами, все грехи мiра брал на Себя… из сострадательной любви.

Но, чтобы представить, какова она, сострадательная любовь, без святых отцов это не удастся. Вот, и послушаем святителя Иннокентия Херсонского: Наступил тот великий час, страшный и неотвратимый час, оставить путь проповеди и вступить на путь страдания. А страдание это было разделено, так сказать, на два приёма: гефсиманское и голговское.

На Голгофе встретил Сына Человеческого Крестъ ужасный сам по себе и, окруженный всеми внешними ужасами, но не открывший тех сторон искушения и страдания, перенесение коих не может быть показано нечистому взору всех и каждого.

И вот сей - то внутренний крестъ, может быть мучительнейшая половина креста, сретает Божественного Крестоносца в уединении сада Гефсиманского и обрушивается на Него всею тяжестью своею до того, что заставляет преклониться к земле и вопиять: если возможно, да мимо идет чаша.

В чём же именно состояло теперь эта мучительное и это ужасное?

В принятии на Себя не на словах, а на самом деле, всех грехов рода человеческого. При этом Искупитель человеков доведён в сем подвиге до последней степени истощения душевного.

Просит Спаситель: Да, мимо идетъ чаша. Но постоянно повторяет: Обаче не Моя, но Твоя воля, да будет!

А вот, по тому самому, по Сострадательной любви к всему человечеству.

И сегодня фраза Шекспира может быть и такой: - Я её за муки полюбил, а она меня за состраданье ним.

И ясно, что люди, которых полюбили за их муки, и которые сами полюбили за сострадание к ним, простят любую измену за ту сострадательную любовь, которую они уже испытали.

Ибо это была вершина любви, такая же, как и та, явленная человечеству Господом Христом в Гефсиманском саду.

Недавно мной была написана статья «Заговор сатанистов против Америки» (Интернет-Собор 22-02-16. В этом номере см. выше) . В статье повествовалось о том, как был составлен и затем проводился в жизнь Америки план признания сексуальных извращенцев с правами равными остальному населению. Затем описано как это привело к признанию равноправия однополых браков.

Однако это была первая фаза по борьбе с браками установленными Богом, исключительно прежде признаваемыми обществом, гражданскими властями между мужчиной и женщиной и признания браков наравне с извращенцами, которые начали уже считать себя не только равноправными, но имеющими право, на особые привилегии, как правительством признанное меньшинство.

Под видом защиты прав человека с применением влияния Америки изменение нравственности было принято в других странах также как, признание однополых браков, несмотря на протесты населения.

Изменения правительством моральных стандартов должно было послужить не сигналом, а набатом и предупредить население Америки и других стран, что будет грозить им в дальнейшем. Вероятно, если бы люди подозревали о грозящей им угрозе, то они от страха за своих детей и внуков кусали бы свои ногти, колени бы у них тряслись, и они бы от ужаса задыхались и быстро седели. Поэтому заговорщики для введения еще более страшных сексуальных добавлений в Америке прежде принятым, как приемлемые, решили, как они это делали прежде вводить моральные изменения постепенно.

Американское государство было основано переселенцами с Европы. Людьми христианской религии и европейской традиции и культуры. Они были выходцами многих европейских стран, но они принесли в Америку то, что было для них важно в прежнем отечестве, и этим сделали вклад по построению своей новой родины. Они составили конституцию, написали законы, которые до сих пор с некоторыми добавлениями действительны. Со временем в страну были привезены из Африки чернокожие, из Азии китайцы и другие переселенцы. Но страна продолжала свою религиозную и культурную связь с Европой.

Теперь религиозные европейские и культурные ценности в стране быстро исчезают, заменяясь пустотой. За последние 50 лет в Америке семья изменилась из традиционно религиозной в нерелигиозную, в нефункционирующую с большим количеством в стране разводов и детьми только с одним из родителей. Все чаще случаются случаи половых сношений детей с родителями, изнасилованиями, гомосексуальными, однополыми сношениями и, наконец, с изменившими пол.

Все эти изменения не останавливают развратителей нравов заложенных людям Богом, и они хотят ввести еще более отвратительные. Люди под диавольским влиянием по телевидению, кино, печатными изданиями и устной пропагандой, соблазняются и ищут новых наслаждений и увлечений развращающих их умственно и телесно. Забыты исторические примеры Божьего наказания: всемирного потопа, уничтожения огнем Содомы и Гоморры. Теперь людьми не обращается внимание, на Божье предупреждение чрез природу, со страшными ураганами, наводнениями, землетрясениями и т.д. Люди стремительно стремятся к своей собственной погибели...

До сих пор не была признана нормальным явлением педофилия. Часто слышатся использования детей сексуально как мальчиков, так и девочек, но провинившихся в Америке наказывали. Как было ранее с прежними совращениями, так и теперь появились защитники признания нормальным явлением в жизни людей педофилии. Появились даже такие защитники как, например North American Man/Boy Love Association (Северо-Американская мужчина-мальчик любовная организация). Такие организации провозглашают, что практика связи мужчин с мальчиками не должна осуждаться и нужно добиться большей свободы практикующим любовь доставляющей удовольствие обоим участникам, как мужчине, так и мальчику.

Браки гомосексуалистов в вопросе «прав человека» привлекли внимание президента Б. Обамы, который пригласил их представителей в Белый дом, и его фото была помещена на обложке журнала гомосексуалистов. Так что также как в прошлом были достигнуты другие половые извращения признания как «нормальные», возможно, что через несколько времени, будут верховным судом страны и правительством, приняты более ужасные, и население Америки будет заставлено покориться. У извращенцев главным защитником в Америке является президент Б. Обама, который был под влиянием социалистического организатора Саула Алинского и Черного Освободительного Теологического проповедника Иеремии Врайта. Одним из кандидатов в президенты США теперь является демократка Гиляри Клинтон, которая пообещала что, будет продолжать то, что начато президентом Б. Обамой и в частности политики, с меньшинствами включая сексуальные меньшинства. Можно, поэтому предположить что, она, если будет выбрана, будет продвигать, или даже пользуясь президентскими правами, утвердит закон, по которому будет одобрена педофилия. 18 Августа 2015 “The Jewish Daily Forward” сообщила о том, что администрация Обамы приняла на службу в Белый Дом Raffi Freedman-Gurspan, которая первая не скрывающая своего состояния трансгендера, на службе в президентском Белом Доме. Как о ней отозвалась Realist Report «эта вещь» отталкивающая, представлена как выдающаяся и незаменимая профессиональная служащая, принятая на службу «чтобы проверять процесс выбора президентских назначений». До этого назначения она была в еврейской студенческой организации в Ст. Олаф Колледж в Миннесоте. Она работала много лет как защитник трансгендеров, последнее время в National Center for Transgender Equality – организация равенства трансгендеров. Как сообщил Карл Сциортино законодатель в правительстве штата Массачусетс, Фридман была ответственна за проведение «Закона прав равноправия для трансгендеров». Теперь кандидат в президенты Г. Клинтон поспешила заявить, что она будет проводить равноправие трансгендеров.

Главной защитой гомосексуалистами выставляется причина, что люди созданы такими и их увлечение, поэтому является нормальным. Они обвиняют тех людей, которые говорят, что их жизнь и действия плохи как проявление ненависти и равно тому, как обвинять человека, что он родился черным. В защиту этих взглядов выступают все более и более представителей Голливуда и прессы, говоря что «они родились такими и поэтому их не судите». Извращенцы выставляются даже как люди полезные обществу, так как они могут быть любящими детей учителями и воспитателями, в то время как другие принимают эту обязанность без удовольствия как просто трудную работу.

Теперь, когда в стране более чем 700 тысяч ветеранов воин в Афганистане, Ираке и других стран на Ближнем Востоке то, вернувшись в Америку, они были свидетелями, как местные союзники, в этих странах сексуально пользовались мальчиками, и для них такое поведение не новость, тем более что им было приказано не вмешиваться, будучи в этих странах в дела туземного насилия.

В этой борьбе за разложение семьи и религии, как представители правительства, так и защитники извращенцев пытаются не вспоминать о сделанных предупреждениях и запрещениях Бога в Священном Писании. Многие духовные лица опасаются вызвать беспорядок, чтобы некоторые части Писания читались на собраниях верующих. Люди опасаются, открыто критиковать извращенцев, что может повлечь затруднения на службе, обвинения правительственных органов в возбуждении ненависти и даже терроризма. То есть вышло, так что в Америке потеряно право на свободное выражение мнения.

Марксисты в прошлом пытались доказать о происхождении человека от обезьяны, но в наши дни стало так что воспитанники марксистов хотят превратить людей в обезьяноподобных существ.

Апостол Павел написал «Посему предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным: подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины, на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение». (Рим. 1,26-27) Подобных текстов в Священном Писании Ветхого и Нового Завета много.

Как должны к этому Богопротивному разврату относиться верующие православные христиане? Для них уже ничего не ново в происходящем, так как они знают о том, что Господь Бог, допускает соблазн, для того чтобы испытать их в вере в Него. Верующие знают что они должны быть сильны чтобы доказать любовь к Нему. Для верующих, бывших ранее в РПЦЗ и не присоединившихся к МП, с ее нововведениями, а недавно с изменой православию связью с еретиками-католиками известно, что Господь сказал, что, вернувшись на землю, Он найдет только малое стадо и, идя под руководством истинных пастырей Бога к спасению, своих душ, они твердо уверены, что они, на правильном пути, чувствуя себя ближе к небесам, потому что в своих бедных местах молитвы, и будучи во многих местах мира преследуемы иноверцами или властями, они молятся, так как их прежде учили и заповедовали им Первосвятители, Блаженные Митрополиты Антоний, Анастасий, Филарет, Виталий, катакомбники в Отечестве и духовенство РПЦЗ.

Путь тяжел тем, что верующим приходится жить в развращенном обществе со всеми искушениями, с соблазнами, и препятствиями, ставящимися окружающими и правительственными учреждениями ставившие верующих в тяжелое положение выбора, как поступить в различных моментах жизни. Но это испытание в их вере, и обратившись к Спасителю с молитвой нужно вспоминать о тех затруднениях в жизни, которые переживали Новомученики и Катакомбники, делая выбор при своих поступках. Если начать вдумываться о будущем то многое страшит в особенности, как будут жить дети и внуки поскольку, то, что происходит теперь в мире, приведет к уничтожению христианского образа жизни и европейской культуры и смешению рас. Слыша, плачь и молитвы тех верующих, которые не пошли на унию с богопротивной сергианско-экуменической МП, Господь смилостивился, и дал Зарубежной Русской Церкви одного Архиерея, вокруг которого верующие объединились во многих странах мира, образовав новые епархии с оставшимся верным духовенством. Возникли новые приходы, часовни и миссии. Но когда происходила измена сторонников патриархии, то происходила большая неразбериха, патриархийные соблазнители и деятели смущали верующих желавших не иметь ничего общего с МП. Поэтому образовалось в Отечестве и Зарубежной Руси несколько независимых друг от друга епархий и приходов.

Как папа Франциск и «патриарх» Кирилл указывают им, т.е. раскольникам, экуменистам, строителям «нового мира» с «одним мировым правительством» будет легче шагать вместе. Но также тем, кто следует за Христом, будет легче, вместе сотрудничая, и поддерживая друг друга, идти к спасению душ в Царствие Божие. Поэтому Владыка Митрополит Агафангел на сайте Интернет Собор поместил 1 Октября 2015 статью «о нашей преемственности». Его Высокопреосвященство указал многочисленные затруднения на пути к сотрудничеству и объединению всех групп с Архиереями, духовенством и мирянами в одну РПЦЗ как это было прежде до измены соблазненных и обманутых обещаниями духовенства МП, о том, что патриархия более не будет сотрудничать с экуменистами и т.д.

Статья Владыки Агафангела нашла отклик среди духовенства и верующих. Последовал обмен мнений о том, как следует начать и проводить совместную деятельность в служении Церкви. Был приведен пример как объединение произошло между Митрополитами Антонием и Евлогием и предложено повторить этому примеру при встрече глав частей бывшей РПЦЗ, которые не находятся под административным управлением патриархии.

Владыка Агафангел был единственным из Архиереев Синода РПЦЗ сохранившим верность традиционному курсу Церкви. По этой причине он принял со стороны сторонников патриархии и неокоммунистов клевету и угрозы. Противники Церкви старались всячески затруднить организацию регулярной религиозной деятельности в епархиях и приходах. Они обвиняли во всяких измышленных нарушениях, как самого Владыку, так и верное Церкви духовенство, последовавшее за ним. Но Господь Бог видит правду, и помог восстановлению РПЦЗ. Духовенству и Владыке одним тяжело бороться с врагами Церкви, и им также необходима помощь верующих. Нельзя допускать, чтобы они чувствовали себя одинокими и не слышимы верующими. Каждому верующему необходимо самому решить, чем он может помочь Церкви и духовенству в борьбе за ИСТИНУ. Нельзя допустить очередную победу сергианской патриархии и извращенцев. В храме со Спасителем, другими верующими и духовными лицами будет также легче переносить происходящие в мире ужасы. Сейчас, во время Великого Поста, самое подходящее время, верующим показать свою преданность и любовь Церкви и ее священнослужителям. Только в храмах верующие найдут покой, обращаясь к Спасителю с молитвой. Дай Бог, чтобы Архиереи, духовенство и миряне во всех группах начали содействовать предложению Владыки Митрополита Агафангела в Богоугодном для Церкви деле сотрудничества и возможного, если Богу будет угодно объединению в ИСТИНЕ.

Aristotle once said that the last virtue of a dying civilization is tolerance. Certainly, this is the only virtue – if it is a virtue - that our undoubtedly dying civilization can pride itself on. Only we like to call it “compassion”… David Cameron, Prime Minister of Great Britain, yesterday spoke about the “extraordinarily compassionate” country that Britain supposedly is. Other national leaders are weighing in to the compassion competition. Mr. (or Mrs.) Compassion in Europe appears to be Germany’s Angela Merkel. A contender for the global crown is Australia.[1]

However, tolerance is not compassion. Nor is it a virtue. Self-restraint, patience, long-suffering – these are virtues. But tolerance as the modern world understands it – that is, the refusal to rebuke or in any way fight against a vast array of false teachings – is not only not a virtue, but a serious vice. The word is not even found in the New Testament.

However, intolerance of evil teaching is both found and praised in the New Testament. Consider the following sayings of the Lord to the Seven Churches of Asia: - “This you have, that you hate the deeds of the Nicolaitans, which I also hate” (Revelation 2.6). “I have a few things against you, because you have there those who hold the doctrine of Balaam…” (2.14). “Nevertheless, I have a few things against you, because you allow that woman Jezabel, who calls herself a prophetess, to teach and seduce My servants” (2.20). “Because you are lukewarm, and neither cold nor hot, I will vomit you out of My mouth” (3.15).

The usual reply to this on the part of ecumenists who pride themselves on their tolerance of evil is: “So you want to torture and kill heretics and dissenters? You want the Inquisition back?” But of course intolerance of evil by no means entails violence towards evildoers. It is the secular authorities who exercise a monopoly of violence in our society – and rightly so. The ordinary citizen is not called to do violence to evildoers.

But he is called to oppose evil. And this is just what our society does not do. In fact, it is extremely intolerant of opposition to evil. Whether we are speaking of evil doctrines (such as atheism or heresy or false religions such as Islam) or evil acts (such as homosexuality or abortion), our society condemns any open opposition to them, and those who oppose them or simply refuse to praise them or take part in them are increasingly liable to be cast into prison or lose their jobs, or at the very least be ostracized or reviled…

But now the ecumenists and liberals have come up against a serious problem. By the Providence of God, a large and steadily increasing proportion of all western states with the exception of Japan are now Muslims, whose intolerance of western tolerance of evil poses a difficult dilemma for western politicians. Since the Muslims are numerous and well-organized – too numerous and too well-organized to be repressed in the way traditional Christians are now being repressed – they have to be appeased; there is no other way. Thus the archbishop of Canterbury has even suggested allowing Muslims to live by Sharia law in Britain. In any case, the ecumenists and liberals have preached for so long that they are tolerant of all religions and faiths that they would look foolish if they began to repress Islam.

And now a fresh development has made this problem still more acute. The civil war in Syria has created four million refugees, large numbers of whom are pouring through Greece and Serbia into Western Europe, most of them headed for Germany – the richest and also, with the possible exception of Sweden, the most liberal and ecumenist state in Europe. Most Europeans do not want these refugees in such large numbers for very good reasons: they do not assimilate, but form Muslim ghettoes whose preachers openly call for the destruction of Western Christian civilization and the imposition of sharia law. Large numbers of young Western Muslims, even whole families, are joining the fearsome ISIS, which beheads and crucifies Christians, including Christian babies. Even before this recent vast new influx, western security services have been over-stretched defending their own citizens from Muslim terrorist plots. Recently David Cameron authorized the execution by drone strike of two ISIS fighters of British nationality in Syria who were plotting terrorist acts in Britain. Fears have been expressed that this recent new influx contains many ISIS warriors disguised as refugees…

Alarmed by these developments, two of the less liberal western countries – Hungary and Slovakia – have expressed the desire to receive only Christian refugees from Syria. This perfectly reasonable demand, which should be characterized not so much as pro-Christian and anti-Muslim discrimination, as an act of national self-defence, has been mocked by the more liberal countries of the Union. Thus the German chancellor Angela Merkel, who once said that “multi-culturalism isn’t working”, has even gone so far as to open the doors of her country to 800,000 new migrants in this year alone (one of her ministers speaks of half a million per yhear for the next few years). This daughter of a Lutheran pastor and former agitprop member of the East German communist party seems hell-bent on destroying what is left of her country’s Christian heritage – while condemning other countries that are less willing to open their gates to the infidels… Of course, Germany has good economic reasons for letting in Muslims. Her population is declining, she has many empty houses to fill, and the refugees will help German industry. For a country like Britain, however, whose population is rising (largely because of earlier migration) and whose social services are under serious strain even before the current invasion, the situation is quite different… And for anyone who values his nation’s Christian heritage, a vast influx of Muslims cannot be welcomed…

The philosopher Roger Scruton has probed the difference between western and Islamic civilization in an illuminating way. [2] The core religion of the West, Christianity, grew up in the context of the Roman empire, and from the beginning gave the state a certain autonomy in its own sphere. The Christian was obliged to obey the state in all its laws which did not directly contradict the commandment of God: “Give to Caesar the things that are Caesar’s, and to God the things that are God’s”. Although his ultimate loyalty was to God, the Christian was also a citizen of the state, and owed it, too, loyalty. The Christians did not rebel against the State, but gradually worked on its crude mores until it became Christian itself. Then Church and State worked in harmony with each other in a “symphony of powers”.

The Church was universal, and had members in many different countries. The State, on the other hand, was territorial, being based on the feeling of a common destiny of all or most of the people on that territory, reinforced by commonalities of language, culture and religion. This dual loyalty – albeit with the prior and absolute loyalty belonging to God alone - was at the basis of Christian civilization. Islam, however, did not encourage the growth of stable territorial nation-states or empires. There were tribes, and there was the universal, global religion, and very little in between. There was shariah, the law of Allah, but very little in the way of state law, and certainly nothing comparable to the legal structures created by Constantine or Justinian. The Muslims considered “the People of the Book”, the Jews and Christians, to be higher than pagans and therefore entitled to some rights. But there was no such thing as the typically Roman conception of equality under the law for all citizens, regardless of their faith. Not only were non-Muslims in the Muslim state second-class citizens: the whole non-Muslim world outside also belonged by right to Muslims alone.

The Apostles conquered the Mediterranean world by exclusively peaceful means, the preaching of the Word. The Muslims, by contrast, overcame the Romans by fire and sword. (St. Anastasius the Sinaite said that the Romans lost because they had fallen into the heresy of Monothelitism.) However, although Mohammed conquered through violence, not persuasion, he did not proclaim himself a king, still less a Persian-style “king of kings”. He was, in his own estimation and that of his followers, a prophet, the messenger of one of the Arabian pagan deities, the moon-god Allah, whom he proclaimed to be the one true God and whose symbol, the moon-crescent, he took as the symbol of his new religion. In spite of these clearly pagan origins of his faith, Mohammed claimed to abhor every kind of man-worship and idolatry – that is, the old-style politics of the Middle East – in favour of a new, God-centred politics.

And indeed, as Bernard Lewis points out, “the power wielded by the early caliphs [the successors of Mohammed] was very far from the despotism of their predecessors and successors. It was limited by the political ethics of Islam and by the anti-authoritarian habits and traditions of ancient Arabia. A verse attributed to the pre-Islamic Arabic poet ‘Abid ibn al-Abras speaks of his tribe as ‘laqah’, a word which, according to the ancient commentators and lexicographers, denotes a tribe that has never submitted to a king. ‘Abid’s proud description of his people makes his meaning clear:

“The ancient Arabs, like the ancient Israelites depicted in the books of Judges and Samuel, mistrusted kings and the institution of kingship. They were, indeed, familiar with the institution of monarchy in the surrounding countries, and some were even led to adopt it. There were kings in the states of southern Arabia; there were kings in the border principalities of the north; but all these were in different degrees marginal to Arabia. The sedentary kingdoms of the south used a different language, and were part of a different culture. The border principalities of the north, though authentically Arab, were deeply influenced by Persian and Byzantine imperial practice, and represent a somewhat alien element in the Arab world…

“The early Muslims were well aware of the nature of imperial monarchy as practised in their own day in Byzantium and in Persia, and believed that the state founded by the Prophet and governed after him by his successors the caliphs represented something new and different…”^[3]

In what way was it different? According to Miloslavskaya and Miloslavsky, the difference consisted in the idea that society must be ruled by the commands of Allah, and not by the laws of men, and that the caliphate's secular and spiritual powers (the sultanate and the imamate) are indivisible.^[4] However, this indivisibility of powers resulted in a gradual undermining of the quasi-democratic ideal of early Islam by the reality of the caliphs’ almost unlimited power.

On the one hand, the caliphs wanted to create an order in which, “as ideally conceived, there were to be no priests, no church, no kings and no nobles, no privileged orders or castes or estates of any kind, save only for the self-evident superiority of those who accept the true faith to those who wilfully reject it – and of course such obvious natural and social realities as the superiority of man to woman and of master to slave.”^[5] But on the other hand, they were military leaders, and success in war, especially against peoples trained in obedience to autocratic or despotic leaders, required that they should be able to command no less obedience.

In 747, Abu Muslim, a manumitted Persian slave, raised the standard of revolt, defeated the Umayyad caliph and created the Abbasid dynasty. A few years later, Al-Mansur (754-775) moved the capital of the empire to Baghdad, where it came under the influence of Persia with its strong despotic tradition. And so Muslim “democratism” soon passed into a despotism no less fierce than the monarchies that Islam had destroyed. The caliphs of the ninth century, particularly Mamun (813-833), believed their authority to be unlimited. And at the beginning of the eleventh century, the Fatimid ruler Al-Hakim even believed he was god.

“The increasingly authoritarian character of government”, writes Lewis, “and the disappointment of successful revolutionaries is vividly expressed in a passage quoted by several classical authors. A certain Sudayf, a supporter of the Abbasids, is cited as complaining of the changes resulting from the fall of the Umayyads and the accession of the Abbasids to the caliphate: ‘By God, our booty, which was shared, has become a perquisite of the rich. Our leadership, which was consultative, has become arbitrary. Our succession, which was by the choice of the community, is now by inheritance.”^[6]

The question whether the caliphate should be elective or hereditary was one of the questions dividing the Sunni from the Shiite Muslims. “The Shia maintained that the caliphate should be hereditary in the line of the Prophet, and therefore that all the caliphs, except only for the brief rule of Ali and of his son Hasan, were usurpers. The more generally accepted view of the Sunni Muslims was that the caliphate was elective, and any member of the Prophet’s tribe, Quraysh, was eligible”.[7] Al-Mansur in Spain made the caliphate there hereditary, but thirty years after his death the people abolished it altogether.

Another of the differences between the Sunnis and the Shiites was that the latter believed in a certain separation between the Church (the imamate) and the State. Thus Karen Armstrong writes: “The doctrine of the imamate demonstrated the extreme difficulty of incarnating a divine imperative in the tragic conditions of ordinary political life. Shiites held that every single one of the imams had been murdered by the caliph of his day.” In 934 it was believed that the last of the imams had been miraculously concealed by God. “The myth of the Hidden Imam… symbolized the impossibility of implementing a truly religious policy in this world, since the caliphs had destroyed Ali’s line and driven the ilm [the knowledge of what is right] from the earth. Henceforth the Shii ulama [learned men, guardians of the legal and religious traditions of Islam] became the representatives of the Hidden Imam, and used their own mystical and rational insights to apprehend his will. Twelver Shiis (who believe in the twelve imams) would take not further part in political life, since in the absence of the Hidden Imam, the true leader of the ummah [the Muslim community], no government could be legitimate.”^[8]

Another reason for the despotism inherent in Islam is the belief that all people are bound to obey Allah, and that those who do not obey – with the partial exceptions of the Jews and Christians - have no right either to life or freedom or property. This, combined with their further beliefs in fatalism and in the automatic entrance of all Muslims that die in the struggle with the unbelievers into the joys of Paradise, made the Muslim armies of the early Arab caliphate, as of the later Turkish sultanate, a formidable expansionary force in world politics. Thus the Koran says: “O believers, make war on the infidels who dwell around you. Let them find firmness in you” (Sura: 9; Ayat: 123). “Fight those who believe not… even if they be People of the Book [Jews and Christians] until they willingly agree to pay the tribute in recognition of their submissive state” (Sura: 9; Ayat: 29). “You will be called to fight a mighty nation; fight them until they embrace Islam” (Sura: 48; Ayat: 16).

As L.A. Tikhomirov wrote: “In submitting without question to God, the Muslim becomes a spreader of the power of God on earth. Everyone is obliged to submit to Allah, whether they want to or not. If they do not submit, then they have no right to live. Therefore the pagans are subject either to conversion to Islam, or to extermination. Violent conversion to Islam, is nothing prejudicial, from the Muslim point of view, for people are obliged to obey God without question, not because they desire it, but because Allah demands this of them.”^[9]

Again, as Kenneth Craig writes, holy war, or jihad, “was believed to be the recovery by Islam of what by right belonged to it as the true and final religion but which had been alienated from it by the unbelief or perversity embodied in the minorities whose survival – but no more – it allowed....”^[10]

Having this essentially negative attitude to politics, we can see why the Muslims have had such difficulty in establishing stable, loyal attitudes to political authorities, whether Islamic or western. Since the fall of the Ottoman empire in 1918, no political regime, whether nationalist or secularist (Baathist or Kemalist), has arisen in the Middle East that commands the loyalty of all the Islamic peoples. And yet there is no doubt that the Muslims long for a Caliph that will unite them and crush the impious West...

The Islamic religious resurgence can be said to have started with the overthrow of the Shah of Iran in 1979. And in December, 1984 Ayatollah Khomeini said in a speech: “If one allows the infidels to continue playing their role of corrupters on Earth, their eventual moral punishment will be all the stronger. Thus, if we kill the infidels in order to put a stop to their [corrupting] activities, we have indeed done them a service. For their eventual punishment will be less. To allow the infidels to stay alive means to let them do more corrupting. [To kill them] is a surgical operation commanded by Allah the Creator… Those who follow the rules of the Koran are aware that we have to apply the laws of qissas [retribution] and that we have to kill… War is a blessing for the world and for every nation. It is Allah himself who commands men to wage war and kill.”

Scruton comments: “The element of insanity in these words should not blind us to the fact that they adequately convey a mood, a legacy, and a goal that inspire young people all over the Islamic world. Moreover,… there is no doubt that Khomeini’s interpretation of the Prophet’s message is capable of textual support, and that it reflects the very confiscation of the political that has been the principal feature of Islamic revolutions in the modern world…

“… Even while enjoying the peace, prosperity, and freedom that issue from a secular rule of law, a person who regards the shari’a as the unique path to salvation may see these things only as the signs of a spiritual emptiness or corruption. For someone like Khomeini, human rights and secular governments display the decadence of Western civilization, which has failed to arm itself against those who intend to destroy it and hopes to appease them instead. The message is that there can be no compromise, and systems that make compromise and conciliation into their ruling principles are merely aspects of the Devil’s work.

“Khomeini is a figure of great historic importance for three reasons. First, he showed that Islamic government is a viable option in the modern world, so destroying the belief that Westernization and secularization are inevitable. Second, through the activities of the Hizbullah (Party of Allah) in Lebanon, he made the exportation of the Islamic Revolution the cornerstone of his foreign policy. Third, he endowed the Islamic revival with a Shi’ite physiognomy, so making martyrdom a central part of its strategy.”[11]

The Islamic Revolution gathered strength during the successful war to drive the Soviets out of Afghanistan in 1979-89. Many of the Mujaheddin who fought against the Russians in Afghanistan then went on to fight the Croats and the Serbs in Bosnia in the early 1990s. And then NATO in Afghanistan… The Revolution suffered an apparent setback in the First Iraq War of 1990. However, the result of that war in military terms proved to be less important than its effect in galvanizing Muslim opinion throughout the world against the western “crusaders”, who had once again intervened on sacred Muslim soil for purely selfish reasons (oil). These feelings were greatly exacerbated by the Second Iraq War, and by the NATO intervention in Afghanistan. It was not that most Muslims could not see the evil of Saddam Hussein or the Taliban. But as we have seen, such notions as political freedom and human rights mean little to the Muslim mind. Much more important to them is the principle that the followers of the true faith should be able to sort out their problems by themselves without the help of the corrupt infidels. For after all, their ultimate aim is to destroy those same infidels and conquer the world…

Returning now to the current situation, we may see more clearly how the present confrontation between Western ecumenism and Muslim terrorism is providential. For Muslim terrorism is both a punishment of Western ecumenism – a punishment, that is, for its betrayal of the Christian faith and its indifference to the survival of Christian civilization – and a final appeal to the conscience of Western Christians to cast off their indifference and acquire zeal for the one true faith, which is Christianity. For even if there is no war between the West and Islam in the next few years, demographic trends, reinforced by Germany’s folly in opening her doors to all refugees without examination, will lead to the Muslim dominance of the West within a generation or two. Whether that dominance is achieved through the ballot-box or through knives and bombs hardly matters. The result will be the same.

And let’s face it: the Muslims are justified in despising the West’s lack of zeal in the defence of its own Christian heritage, and the appalling debauchery of its sexual mores. The Muslim threat will not be neutralized, and Muslims will not come to see the falsehood of their own faith, - which, after all, must be our hope and the only real solution to the problem - until and unless the Christians stop appeasing them through their anti-Christian ecumenism and debauchery, demonstrating in their own lives what it is to be a real Christian.

Of course, the Muslims’ feeling of moral superiority to the Christians is hypocritical. In Britain and Sweden Muslims have been responsible for a sickening series of mass rapes. And a recent survey by the American Center for Justice showed that ISIS rates for the buying of female sex slaves are highest for the age 1-9 category, showing that they imitate their false prophet not only in their violence, but also in their sexual depravity and paedophilia…

But the hypocrisy of our enemies should not be a reason for not cleaning up our own act, and showing the sincerity of our faith in our deeds. St. Cosmas of Aitolia prophesied that after “the general war” the “Hagarenes” – that is, the Muslims – would “learn the mysteries three times faster than the Christians”. Presumably, by that time the horrors of the Third World War will have taught the Christians to give a better example to the Muslims…

9/11 took place on the feast of the Beheading of St. John the Baptist in the Orthodox Church. Through it St. John, the prophet of repentance, called the western peoples to repentance. The message remains the same; only its urgency has intensified…

[2] Scruton, The West and the Rest: Globalization and the Terrorist Threat, London, 2002.

[4] T. P. Miloslavskaia, G.V. Miloslavsky, “Kontseptsia ‘Islamskogo Edinstva’ i Integratsionnie Protsessy v ‘Musulmanskom Mire’” (“The Conception of ‘Islamic Unity’ and Integrational Processes in ‘the Muslim World’), in Islam i Problemy Natsionalizma (Islam and the Problems of Nationalism), Moscow: Nauka, 1986, p. 12.

The indivisibility of the caliph’s secular and spiritual powers is emphasized by several other writers. Thus Colin McEvedy writes that “the successors of Mohammed, the Caliphs, combined, as he had, the powers of Emperor and Pope” (The Penguin Atlas of Medieval History, London: Penguin, 1961, p. 36). Again, Ninian Smart writes that Islam “demands institutions which cover the whole life of the community. There is nothing in Islam… corresponding to the Church. There is no place for a special institution within society devoted to the ends of the faith. For it is the whole of society which is devoted to the ends of the faith” (The Religious Experience of Mankind, London: Fontana, 1971, p. 538). Again, Bernard Lewis writes: “It is sometimes said that the caliph was head of State and Church, pope and emperor in one. This description in Western and Christian terms is misleading. Certainly there was no distinction between imperium and sacerdotium, as in the Christian empire, and no separate ecclesiastical institution, no Church, with its own head and hierarchy. The caliphate was always defined as a religious office, and the caliph’s supreme purpose was to safeguard the heritage of the Prophet and to enforce the Holy Law. But the caliph had no pontifical or even priestly function… His task was neither to expound nor to interpret the faith, but to uphold and protect it – to create conditions in which his subjects could follow the good Muslim life in this world and prepare themselves for the world to come. And to do this, he had to maintain the God-given Holy Law within the frontiers of the Islamic state, and to defend and, where possible, extend those frontiers, until in the fullness of time the whole world was opened to the light of Islam…” (op. cit., pp. 138-139).

[9] Tikhomirov, Religiozno-Filosofskie Osnovy Istorii (The Religious-Philosophical Foundations of History), Moscow, 1997, p. 296.

Today’s world is very complicated and confusing, with many opposing tendencies simultaneously at work. However, one trend is clear that would have been hard to predict only twenty years ago: the return of Socialism. Weren’t we supposed to have reached “the End of History” and the worldwide triumph of liberal democracy and the free market at the end of the Cold War? What happened to that liberal optimism? Why is a system that was supposed to have been finally discredited become so popular again?

And we are not talking only about the nostalgia for Stalin and Stalinism that has resurfaced in Russia. That could have been predicted from the fact that Communism was never rooted out in Eastern Europe the way Nazism was after the Second World War. Soviet Russia was never defeated militarily; there were no trials of Soviet political leaders or camp commanders, no lustration process; and so the virus was never expelled from the organism. And now it has re-emerged – purged, it is true, of much of its Marxist ideological content – but alive and well, and with an extra nationalist colouring that makes it still more dangerous. It is Socialism with a Fascist face…

However, as we said, this could have been predicted. What has been much more unexpected is the rise of Socialism in the West. Let us take three leading Western countries, pillars of the Western Alliance in the Cold War period: France, Britain and the United States. France is burdened with the Socialist government of François Hollande, and is a leading supporter of that quintessentially Socialist project, the European Union. Britain has a Conservative government, but large sections of the electorate have recently opted for extreme Left parties – the Scottish Nationalist Party and the “old look” Labour Party of the Marxist Jeremy Corbyn. Meanwhile, the United States has seen a similar surge in support for the Marxist Bernie Sanders.

And what are we to make of the fact that Greeks, whose pagan ancestors were the first to make freedom and democracy into national ideals, have elected the hardline Marxist Party of Syriza?... The West as a whole appears to have taken a turn for the extreme Left at just the moment when the liberal model seemed to have triumphed worldwide… How are we to explain this resurgence of Socialism in spite of the fact that old and new failures of the system – such as Kim Il Sung’s North Korea, or Chavez’s Venezuela – are still not hard to find?

Of course, Socialism, it should not be forgotten, is a western teaching. Marx and Engels lived and worked in the West, and the German Social Democratic Party was a powerful contender for power long before the Russian Social Democrats got going. And, as in Eastern Europe, Socialism in the West was never rooted out of the system: it merely waxed and waned with changes in intellectual fashion and the results of various wars, both hot and cold.

When Solzhenitsyn came to the West in the 1970s and noted sadly how many western intellectuals were still willing to support Soviet Socialism in spite of the (to him) manifest failure, not to say massive criminality, of the system, he speculated that westerners would never understand it until they had experienced its joys on their own back. Over forty years later, the Romanian-American Professor Florin Curta has expressed a similar thought. Asked why he thought socialist ideology was gaining in popularity among Americans, he said: “It’s a matter of certain segments of that population, especially the young ones, and I think that has something to do with two factors, one of which is the distance in time between the real experience, the historical significance of communism. In other words, the parents of those young people who are now very enthusiastic about socialism and Bernie Sanders were those lived during the Cold War. So to them, socialism, or even more so communism, was a real threat. And they could see under their own eyes how that form of living was out there.

“Also the lack of historical knowledge. I would say the school system is responsible for that. You get courses at the university on the Holocaust, but you don’t get courses on the history of communism. Last time I checked, [it was estimated] 100 million people were killed under communism by various regimes in various parts of the world. That seems to have passed without a note in the academic world. I think that lack of prominence in the curriculum, in other words, not teaching what really happened, and the sheer ignorance about the disaster in terms of human cost, economic cost, in tragedy in general is responsible for this rosy picture of socialism.”[1]

This is plausible. And yet it throws up some puzzling paradoxes… Let us ask again the question: why should people living in the relative comfort and prosperity of the West – that is, relative to almost every civilization in history – want to destroy it for another system proven to destroy comfort and prosperity? Curta points not only to a failure of historical education in the West, but also to the ideals of social justice, which are so dear to the hearts of young people. These two factors are inter-linked, because if the young people knew more history, they would know that, contrary to Socialist propaganda, Socialism not only does not destroy social injustice but actually creates incomparably greater injustice and poverty – not to mention tyranny and sadistic cruelty - than is found in pre-socialist or capitalist systems.

But this explanation does not satisfy. As Curta points out, everyone knows about the six million victims of the Holocaust, so why do they not know about the 100 million people (at least) who perished miserably under Socialism? Western historical education may be defective, but for anyone who wants to know the truth it is not difficult to unearth the crimes of the Soviet Gulag, the Chinese Great Leap Forward and the Cambodian killing fields...

However, here’s the rub: do they want to know the truth? Is not the real explanation that in spite of the abundance of information freely available in the West, people do not love the truth and therefore, as St. Paul says, “God sends them strong delusion, that they should believe a lie, that they all may be condemned who do not believe the truth” (II Thessalonians 2.11-2). Western man does not love the truth, and so God is allowing him to be seduced again by an old lie.

Where, finally, does this leave Eastern man? Curta says that the parents of today’s young people in Eastern Europe had a direct knowledge of the evils of Socialism, and so “to them, socialism, or even more so communism, was a real threat”. And yet the opposite is happening now: it is especially the older generation in the former Soviet Union that is fiercely upholding the reputation of Stalin!

Here we need a deeper explanation. Part of it can be found in the psychological phenomenon known as “cognitive dissonance”. A man is proved wrong in a certain belief. But this offends his pride, so instead of abandoning the false belief, he insists on it even more strongly than before. The more clearly it has been exposed as false, the more energy and passion he puts into proving that it was true after all.

But we need to go still deeper, towards a spiritual explanation. It is not only the truth about Socialism that Eastern man is rejecting: he is also rejecting the truth of Orthodoxy that he embraced before the revolution. Orthodoxy exists in the collective unconscious of both Western and Eastern man, for the whole of Europe was once Orthodox. But it is closer to the surface in the East than in the West simply because Orthodoxy was the official religion of the East less than one hundred years ago, whereas the West was last Orthodox nearly one thousand years ago. And so the need to repress it with violence is felt more strongly and urgently in the East.

Paradoxically, of course – and here we see the extraordinary cunning of the devil – “Orthodoxy” is now enjoying something of a revival in the East. In this way Eastern man can console himself that he is indeed going back to the faith of his fathers. And yet in his heart of hearts he knows that it is not so; he knows that “Patriarch” Cyril has nothing in common with St. Tikhon of Moscow, and that Putin is the very opposite of that mildest and most right-believing of monarchs, Tsar-Martyr Nicholas II… But until he comes to himself he will insist with maniacal energy that today’s neo-Soviet (and neo-Fascist) Russia is truly continuous with pre-revolutionary Russia, and that the “Russian world” of Putinism is infinitely superior to the corrupt and atheist West. Nor will he fear to destroy both himself and Western man in his fanatical and hate-filled determination to prove his point…

[1] Julianne Stanford, “Professor raised under communism explains academics’ love of socialism – and why they’re wrong”, The College Fix, March 23, 2016, http://www.thecollegefix.com/post/26717/

The Blessed Metropolitan Anthony Society published in the past, and will continue to publish the reasons why we can not accept at the present time a "unia" with the MP. Other publications are doing the same, for example "Sapadno-Evropeyskyy Viestnik" http://www.karlovtchanin.eu, (Rev.Protodeacon Dr. Herman-Ivanoff Trinadtzaty, Ed.). ROCOR(A), РПЦЗ(A): http://sinod.ruschurchabroad.org/. http://internetsobor.org/novosti.