The Blessed Metropolitan Anthony (Khrapovitsky) Memorial Society         
************************************************************************************************

No. 1     November/Ноябрь 2004

ОТ РЕДАКЦИИ

 

     Верность! В наше время недостаточно говорится о верности Православию, духовному и идейному историческому пути Святой Руси, о защите от еретических, сектантских и морально-разлагающих влияний на верующих, предлагаемого РПЦЗ евхаристического сослужения и под­чинения МП. В течение десятилетий Первоиерархи РПЦЗ Митрополиты Антоний, Анастасий, Филарет и Виталий указывали путь к спасению душ верующим,  и он не был по пути с МП.   

     Теперь, когда начался среди некоторого духовенства разговор о двух частях Русской Церкви, и которые должны, по мнению этих лиц, соединиться,  то мы не уверены,  что для этого наступило время по причине отхождения МП от пути к Истине и спасения душ верующих.

     Для этой цели было создано Общество Блаженнейшего Митрополита Антония, которое при­зывает всех Православных верующих людей российского происхождения, где бы они ни нахо­дились, в поддержке его в деятельности и вступления в его ряды. Общество создано для тех, кто верит, несмотря на все соблазны мира и искушения в идею возврата Российского народа, по за­вету Первоиерархов РПЦЗ к историческому пути Православной Руси, который как выразился ген. Кутепов «здание будущей России должно покоиться на надежном фундаменте, заложен­ном нашей многовековой и славной историей».

(окончание на стр.3)

ОТ  УЧРЕДИТЕЛЕЙ  ОБЩЕСТВА

 

     События последних лет и направление, по которому Собор РПЦЗ ведет свою паству, глу­бо-ко волнует некоторых мирян во многих приходах нашей Церкви. Следуя завету Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого) «Ревновать о Церкви обязаны не только все епископы, но и миряне» – группа мирян создала Общество Ревнителей Памяти Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого), которое призывает всех православных верующих людей российского происхождения, где бы они ни находились, к поддержке его деятельности и вступлению в его ряды.

     Сохраняя глубокую покорность и благоговейное уважение Собору наших Епископов, Общество выражает опасение, что Комиссия, созданная со стороны РПЦЗ состоит из клириков заведомо стоящих на позиции желания скорейшего «уврачевания» положений, разделяющих наши Церкви, и верящих в глубинные перемены в МП на основании внешних перемен в жизни Церкви в России. На фоне политических событий в правление президента Путина, и зная о зависимости МП от этого правительства, нам кажется, что время для сближения с МП ещё не настало.

     Исторически заслуга РПЦЗ была в том, что, будучи полностью независимой частью Русской Православной Церкови, Она имела голос и возможность свидетельствовать Истину. Вступая в диалог через своих представителей, Комиссия РПЦЗ должна продолжать нести эту миссию, т.е. бескомпромиссно стоять в Истине. В самых кардинальных вопросах, а именно в вопросах сергианства и экуменизма, надо нашим представителям твердо отстаивать Истину. Это и составляет нашу главную тревогу, и мы ждем от нашего духовного руководства открытого сообщения о работе на совещаниях Комиссий обеих сторон.

     Мы надеемся, что к нашей работе присоединятся многие миряне, сочувствующие нашим убеждениям.

 

====================================================================================================

 

ОТ ПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВА.

 

       По почину Инициативной Группы мирян Русской Православной Церкви Зарубежом, 21 августа 2004 г. в храме Св. Троицы в Астории, Нью-Йорк, состоялось собрание, на котором после молитвы, собравшиеся представители из различных штатов США, выразили свое опасение, что согласно появившимся сведениям готовится объединение нашей Церкви с Московской Патриархией.

 

     Собравшиеся высказали опасения о стремительных усилиях некоторых духовных лиц в РПЦЗ достичь евхаристического сослужения и объединения с МП в то время, когда верующим за рубежом остаются не ясными волнующие их канонические и другие позиции МП. Собравшихся также волнует вопрос о других Православных церквах в РФ, не находящихся в составе МП. Поэтому они считают, что в настоящее время духовенству РПЦЗ еще не возможно сослужить и объединяться с МП.

 

     Было решено образовать «Общество Ревнителей Памяти Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого)», основоположника РПЦЗ, сказавшего, что «ревновать о Церкви обязаны не только все Епископы, но и все миряне».

 

     Общество ставит себе целью охранять и укреплять РПЦЗ на том духовном и идейном историческом пути, по которому её вели Митрополит Антоний – и последующие наши иерархи, ко­торые унаследовали правильность и чистоту веры от исторической тысячелетней дореволюционной русской Православной Церкви. Также, целью Общества является защита РПЦЗ согласно каноническим правилам и постановлениям, и предотвращение скоропалительного объединения с МП, перед тем как будут полностью разрешены все разделяющие нас вопросы.

 

     Исторически, сила и сущность Соборного Российского Православия коренилась в исключительной приверженности мирян к Церкви, и верующие дышали атмосферой церковности, а привычка бороться за чистоту веры глубоко вошла в их души.

 

     Основатели Общества уже составили временный Устав и план дальнейшей работы.

 

     Членами Общества могут быть российские и другие Православные верующие, желающие помочь вернуть российский народ на его исторический путь служения Правде Божией. Для этого Общество займется налаживанием связи с верующими в епархиях и приходах Зарубежной Руси, РФ, Украины и Белоруссии.

 

     Были проведены выборы Правления и должностных лиц Общества.

 

 

                                                                   Председатель Г.М. Солдатов и Правление Общества

 

 

 ====================================================================================================

 

(От редакции, начало на стр.1)

 

  Архим. Константин (Зайцев) писал о современности:

      «Знала Россия падения глубокие – но такого не знала. Воскресала она к новой жизни из пепла разрушений, из тьмы малодушия, изменничества, воровства, из мерзости самых страшных преступлений, но грехами воли болела она преимущественно, зовущими к покаянию. Иное теперь. Грех ума поразил ныне наглядно Россию. Оборотнем антихристовым обернулась пред лицом всего мира Христова Русь. Выкорчеван былой быт, новое человечество порождено, воспитанное бытом противоцерковным во всех своих мельчайших проявлениях.

     Может ли из этой сатанинской пропасти возродиться к новой жизни Россия? Не должно у церковно-верующего человека возникать и тени сомнения в положительном ответе на этот вопрос. Но одно условие тут неустранимо. Нет его -– так же несомненен ответ отрицательный.

     В недрах души русского человека должна сохраняться Святая Русь. Подобно граду Китежу, ушедшему в глубины озера от преследования неверными, должна, гонимая нечистою силою, Святая Русь оставаться живой в глубинах человеческого сознания. Пусть даже в сон она погружена – так часто русским народным эпосом символически изображаемый! – жить должна она и быть способной только укрепляться в своей силе жизненной в скорбях и испытаниях… Доведена Россия новая до своего логического конца, явив свою антихристову природу – и ей должна противустать Россия старая, тоже доводя до своего логического конца свою – Христову природу. Если жив Христос в русской душе – вернется Россия к жизни, обогощенная новым опытом, и уже не в святой детскости своей, а в зрелости духовной, возмужавшая в страшных, выпавших на ее долю, испытаниях. И происходит эта борьба, эта конечная схватка – в сердцах русских людей, в душе каждого из нас. И происходит то незримо, потаенно, скрыто, всего чаще, может быть, и несознательно там, где нельзя этой борьбе проявляться во-вне».

    Наше Общество ставит целью обратить внимание верующих на то, что именно российский народ сохранил Православие: старушки, бережно хранившие древние традиции народа и передававшие новым поколениям духовные и культурные ценности подобно тому, как А. Пушкину передавала его няня Арина Родионовна. Эти старушки спасали Православную Церковь и Веру, но не Митрополит Сергий (Страгородский) и заслуга перед Православием этих старушек велика. В них и ими продолжала жить молчащая Святая Русь истинная, подлинная, историческая, спокойная, истовая, выдержанная, выносливая, смиренная – действительно, горе, имевшая сердце и в простоте своего быта хранившая целостность русско-православного сознания.

     Не избранные партией и советским правительством назначенные на свои посты архиереи МП являлись хранителями Православия, а эти старушки продолжали рождать и хранить в своей среде своих гонимых КГБ и МП священников для будущей Руси и много таких батюшек можно встретить теперь на территории РФ, Украины, Белоруссии  и других республик бывшего СССР.

 

=======================================================================================================

“ПОЛНАЯ АВТОНОМИЯ ПРИ ЕВХАРИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕНИИ”

 

Д-р Евгений Магеровский

 

     Сейчас, видимо, чтобы успокоить умы своей паствы, некоторые в Синодальной Церкви (РПЦЗ) усиленно проповедуют мысль, что при слиянии двух церквей абсолютно ничего не изменится в их обиходе и всё останется как в прошлом.

 

     Давайте рассмотрим этот аргумент. Во-первых, начнем с «полной автономии». Автономия, одним уже этим словом, означает, хотя и автономную, но нераздельную часть чего-то другого. В данном случае, мы будем автономной, но неотъемлемой частью Московской Патриархии. В таких условиях автономия может быть дана и автономия может быть отнята. Во время Великого Выхода на каждой Св. Литургии поминается Предстоятель данной церкви, который, в этом случае, есть нераскаявшийся «патриарх» Алексий II или «тов. Дроздов». Даже если мы и останемся полностью автономными, мы всё равно вынуждены будем его поминать, т.к. он предстоятель МП, неканонической церкви, к которой мы будем принадлежать, пользуясь в ней некоторой автономией.

     Во-вторых, от «евхаристического общения» с нами МП получила бы автоматическое признание её каноничности. Чистое «евхаристическое общение», без признания её каноничности, только было бы возможно в одном случае, когда РПЦЗ со своей организацией и своим Предстоятелем, общалась бы на равных началах с Представителями Патриархата, что было бы равно нашей автокефалии. Что, возможно, было бы для нас и относительно выгодно, но за это мы бы опять-таки заплатили единовременным признанием МП канонической Церковью, которой она пока что не является, как сделала Православная Церковь в Америке в 1970 г.

 

     Таким образом, «евхаристическое общение при полной автономии» для нас совершенно не приемлемо, т.к. оно бы дважды обязывало нас признать каноничность пока что весьма не каноничного создания, которое, по недоразумению или по эгоистическому расчёту, тем не менее, признаётся таковым многими Православными Церквами.

=====================================================================================================

 

УЧАСТИЕ  МИРЯН  В  ЖИЗНИ  ЦЕРКВИ.

 

Архимандрит Константин (Зайцев)

 

     Несколько слов о Приходском Уставе Московского Собора. О нем вообще можно сказать то, что так проницательно отмечал митрополит Филарет относительно Синода. Благодать Божия сделала из него, вопреки замыслам не всегда православным церковно-православное установление. Московский Собор есть чудо Божией благодати, озарившее мрак революцион­ной одержи-мости, мгновенно покрывший буквально всю Россию. Мрак этот висел и над Собо­ром, будучи, однако, им преодолеваем силой благодати. В некоторой, очень слабой степени, дух современности отразился и на Приходском Уставе – не этим ли обусловлено наличие особого вступления к нему, точно, вразумительно и убедительно выражающее некоторые общие положения, проникнутые строго церковным духом и погружающие весь Устав как бы в некое очистительное море благодати. Но есть отсвет в Приходском Уставе и чего-то другого, что, быть может, еще важнее. Тут мы подходим к большой теме, которую только бегло осветим. Это – проблема повышенной значимости «народа» в условиях исповедничества, граничащего с мученичеством. Как мученическая кровь заменяет крещение водою, так и готовность пролить кровь сглаживает иерархические углы и особо определяет удельный вес тех или иных голосов.

     Повышенное участие мирян в суждениях о вере может быть суетным и ложным – достаточно вспомнить то брожение умов, которое вызвана было на Руси ересями стригольников и, особенно, жидовствующих. Понятно отсюда строгое обуздание этого соблазна, осуществленное властью по требованию церковных вождей. Но может быть и иначе. Мы ведь не скажем, например, что суетно и ложно было то, что во времена братьев Лихудов «и духовные и светские мужи, жены и дети в собраниях, беседах, на всяком месте, благовременно и безвременно – все стали рассуждать, как пресуществляется хлеб и вино в тело, и кровь Христову, и в кое время и киими словесы». Это была защитная мобилизация духа против грозившей нам латинской ереси, укоренившейся в юго-западе России.

     А в моменты заострения вероисповедных споров, затрагивающих самое существо церковной Истины – церковный народ нередко получает значение очень высокое. ВЕРА непосредственно объединяет (или разъединяет!) людей, и момент иерархии ослабляется в своей значительности. Историк Евсевий, говоря о борьбе с Монтаном, выражается так: «верующие стали собираться и исследовать новое учение  «Бл. Августин, говоря о конечной судьбе ересей, отмечал как бы три самостоятельные силы, их уничтожающие: «суд народа», «важность соборов», «величие чудес». В нашей отечественной истории юго-запад явил пример решительного участия народа в борьбе за веру. Известно значение братств. Патриарх Иеремия, их утвердивший, отмечал наличие среди мирян не только благочестивых людей, «одною простотой могущих сделать многое», но и ученых, которые могут быть более разумны, чем епископы, ибо по слову бл. Иеронима «не все епископы суть епископы». «Одному простому мирянину православному нужно больше верить, чем папе»…

     Если же архиереи и другие настоятели с любовью допустят делать о себе замечания и будут исполнять все предписанное, то отцы в сынах, а сыны в отцах пребывать будут, и таким образом последует согласие и приверженность к ним народа». Духовная настроенность, звучащая в этих наставлениях очень ценна и должна быть созвучна и современному христианину, но надо оттенить всю «новизну» и современности даже и по сравнению с такой настроенностью. Там был определенный враг и явный соблазн: латинство. Это был «фронт», так сказать, откуда грозила беда. Но сзади был «тыл»: Русское Православие! То была эпизодическая борьба в общей атмосфере, далекой от того повсеместного «отступления», которое окружает нас. Позади нас покинутая нами изнемогающая духовно в тисках воинствующего безбожия Россия, а окружает нас сомкнутый фронт всех возможных конфессиональных организаций и внеконфессиональных течений, объединенных одним и тем же духом «отступления». И потому нечто существенно иное требуется от пастыря и от близкого ему духовно церковного народа, сверх всего того, о чем пишет митр. Иов Борецкий. Что же именно?

 

                                                      (Продолжение в следующем выпуске)

=======================================================================================================

 

НЕИСПОВЕДИМЫМИ ПУТЯМИ…

 

Д-р Евгений Магеровский

 

     Неисповедимыми путями иногда движется Божественный рок. Недавно влиятельная американская газета «Уол Стрит Джорнал», обслуживающая большей частью деловой мир, опубликовала на первой странице пространную статью относительно предполагаемого слияния двух Церквей -–Московской Патриархии и Русской Православной Церкви Заграницей.

     Авторша статьи – американка – не особенно хорошо разбирается в русских делах, но акценты расставляет совершенно правильно: одна часть русских американцев считает, что пора «позабыть старое» и не обращать внимание на то, что митрополит Сергий проделал в 1927 г., идеологически слившись с Антихристом и потом, в 1943 г., по сталинскому велению организовал «Московскую Патриархию», подчинив её НКВД. Надо сказать, что это люди, большей частью, с некоторой примесью адептов иностранного толка, которым возможно не хорошо знакомы все наши ужасы 74-х лет под коммунистами, или они просто не переживают их так остро, как мы.

     Мы же прошли через террор и лагеря, через голод и изгнание, некоторые из нас видели воочию, что такое представляла собой "«энкаведистская"» церковь, и как надо было ухищряться, только чтобы попасть в храм. Нам всё это ещё свежо в памяти. И пусть трижды советская церковь уже келейно отреклась от своего сталинского начала, от Декларации митр. Сергия, от «стучащих» на паству епископов. Пока это  не будет сделано громогласно, во всеуслышание, с должным порицанием своего предыдущего пути и покаянием перед всеми пострадавшими, у нас с ней не может быть ничего общего. Теперь же, в особенности после конца 1999 г., с приходом нового национал-большевицкого, неосоветского режима на территории России, наше объединение откладывается ещё дальше. Показатели этого повсюду.

     Например, возьмем сайт на Интернете, портал-кредо.ру. Очень хорошо организованный, насыщенный религиозной информацией и продуманный сайт, напечатавший русский перевод вышеприведенной статьи из «Уол Стрит Джурнал» уже в день её выхода. Но, печатая, не заметили, что перевод, сделанный «ИноСМИ», выполнен на чисто советский лад и вместо того, чтобы писать слово «Бог» с прописной буквы, написали по-советски, со строчной, маленькой. И не может быть никакого сомнения из контекста, что «Бог», который там упоминается – это наш Христианский Бог. Как говорят, «солнце отражается и в капле воды». Ведь на Руси и в России писали слово «Бог» с прописной буквы почти тысячу лет! А тут, вот всего за 75 лет – представьте себе, забыли! Но не забыли, скажем, Иегову или Аллаха, которые почему-то в советской практике всегда писались с прописной буквы, а вот Христианского Бога, «Вседержителя, Отца, Творца неба и земли», нарочито продолжают писать со строчной. Вот когда на Руси снова начнут автоматически, непринужденно писать слово «Бог» с большой буквы, тогда возможно у нас с ними будет нечто общее.

     Сейчас нам надо припомнить слова Отца Церкви Феофана Затворника относительно «волков в овечьих шкурах». Пока же, мы можем ходить молиться куда угодно, даже в их храмы, поскольку Господь принимает молитву, откуда бы она не исходила и где бы она не произноси­лась. Но объединяться с ними мы пока что не можем.

=====================================================================================================

 

ХРИСТИАНСКАЯ ВЕРА И ВОЙНА.

 

Митрополит Антоний.

    

     От разных лиц получаю я письменные запросы о том, как можно оправдать войну с христианской точки зрения. Ответить на вопрос, поставленный в такой общей форме, совершенно невозможно: нужно разложить его на более частные и более определенные вопросы. Это необходимо потому уже, что войну ведет государство, а Христово учение и учение Св. Апостол не устанавливает никаких правил для жизни государственной, и нигде в Новом Завете не предусмотрено о том, что будут существовать когда-либо христианские государства: приказано только исполнять те пассивные требования, которые предъявляются со стороны государства поданным: повиноваться властям (Рим. 13, 1-7), в особенности же царю и другим начальникам, как поставленным от него (1 Петр.2,13), затем молиться за Царя, и тех, кто во власти (1 Тим. 2;1,2), платить подати, установленные царским законом и т.п. (Матф. 22,21). Можно с уверенностью прибавить к этому, что на государство, даже языческое, Господь, Предтеча и Апостолы не взирают, как на явление отрицательное, но как на разумный порядок человеческой жизни. Так святый Иоанн Креститель не осудил ремесла ни мытарей, ни воинов, но только приказал им не допускать злоупотреблений (Луки 4,13); в своих притчах наш Спаситель не­редко говорит о царях и их распоряжениях, как о явлении вполне нормальном и разумном, причем цари представляются обыкновенно милостивыми и справедливыми. Благоразумный разбойник изрекает слова, помещенные Евангелистом с полным сочувствием его мыслям: "«мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал» (Лука 23,41). Еще определеннее высказывает благоволительное отношение христианства к идее государственной власти Ап. Павел в послании к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям: ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее: ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, - бойся; ибо он не напрасно носит меч, он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надо повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите: ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. Итак, отдавайте всякому должное: кому подать, по­дать; кому оброк, - оброк, кому страх, страх, кому честь, честь (13,17)…»

     Таково учение Священного Писания: оно повелевает уважать и исполнять требования языческой государственной власти, не осуждает звания воина, судьи и сборщика податей, - но нигде не дает указаний на желательные порядки в государстве христианском, ни на то, что когда-либо будут существовать такие государства. Более определенно выражается о сем Церковь в своих канонических постановлениях, которые для сознательного христианина должны иметь такое же значение, как и слова Христовы, потому что самое собрание последних, т.е. состав святых Евангелий и вообще Нового Завета, мы приемлем по указанию тех же церковных канонов, тогда как протестанты, отвергающие каноны вселенских соборов, не имеют решительно никаких оснований для того, чтобы во 1) вместе с нами признавать 4 Евангелия, 21 послание и Апокалипсис подлинными, а прочие существующие 8 Евангелий подложными и во 2) при-знавать боговдохновенным наш состав Нового Завета, а не вошедшие в него послания учеников Христовых и Павловых – Варнавы и Климента, а также и послание Ап. Павла к Лаодикийцам – хотя и подлинным, но человеческим произведением, а не глаголом Святого Духа.

     Итак, если вера в Священное Писание основывается на вере в непогрешимость вселенских соборов, то нам, казалось бы, остается только привести изречения последних по интересующему нас предмету, но мы предчувствуем, что, поведя дело таким образом, т.е. без всяких оговорок, мы не достигнем цели, т.е. не убедим сомневающихся. Увы, последовательность мысли или логика является достоянием немногих умов: для большинства гораздо больше значения имеет привычка, а постановления вселенских соборов современным христианам совершенно неизвестны, к стыду нашей школы. Заговорите о значении соборов – с вами все согласятся, а как начнете приводить их правила и постановления, вы сейчас же почувствуете, что бросаете горох на стену: настолько новы и не сродны эти глаголы Церкви для умов и сердец ее одичалых чад.

     Поэтому, прежде чем обратиться к учению вселенских соборов, остановимся еще раз на той мысли, что Священное Писание Нового Завета не устанавливает законов или правил жизни государственной, а только личной или церковно-общественной. Посему ставить вопрос: не воспрещена ли война христианскому государству во святом Евангелии? – бессмысленно. Можно ставить вопрос так: погрешает ли христианин, согласившись вступить в ряды воинов? Погрешает ли царь или члены высших государственных учреждений, объявляя войну или принимая вызов на войну? Наконец, погрешает ли всякий христианин, содействуя успеху войны: пожертвованиями, выделкой оружия и тому подобными способами? Утвердительного ответа на все эти три вопроса вы нигде не найдете в святой Библии, ни в Ветхом, ни в Новом Завете.

 

(Продолжение следует в следующем выпуске)

=====================================================================================================

 

РУССКИЙ НАРОД И СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ.

 

Митрополит Анастасий.

 

     Каждый народ есть как бы собирательная личность и, подобно тому, как отдельному человеку сообщаются свыше свои особые духовные дарования, так распределяются они рукою Провидения и между целыми народами. Русскому народу в области религиозной жизни и творчества по преимуществу дано было раскрыть величие, силу и красоту Воскресения Спасителя, принесшего с Собой преображение всей твари. В течение веков он с особым духовным восторгом созерцал восставшего из мертвых Христа, что не могло не отпечатлеться на всем его религиозном мировоззрении и быте. Пасха искони была для русских людей не только Праздником Праздников и торжеством из торжеств, но и средоточием всей его духовной жизни, источником его нравственного воодушевления и силы. Всякий раз, когда приходила эта Царица времен в сиянии своего лучезарного божественного света, она подлинно, как солнце, озаряла и обновляла лицо русской земли. Ни один христианский народ не смог облечь светлый праздник в такое пышное царственное благолепие, вложить столько восторга в пасхальные песнопения, создать всю эту сложную симфонию красок и звуков, в какую обычно воплощается Пасха на Руси. Тогда церковь предстоит пред верующими, как невеста, украшенная для мужа своего. Не напрасно множество иностранцев собиралось обычно в Пасхальную ночь в Московский Кремль – в это сердце России для того, чтобы здесь погрузиться в нашу светлую религиозную стихию и через нее самим приобщиться к неземному блаженству. Русское православное сердце как бы расплавлялось и расширялось в Пасхальные дни; оно способно было действительно простить все Воскресением, простереть братские объятия самым своим закоренелым врагам и вместить весь мир. Как некоторое драгоценное сокровище пронес русский народ светлую Пасхальную свечу через все века,  и бережно хранит ее до нынешних дней. Если Русь наша не напрасно некогда называлась Святой, если ее лик был так благообразен, душа так гармонична, то это был отблеск Пасхи, который всегда горел в ее сердце.

     Особенно ярко были озарены Пасхальным светом два великих праздника минувшего века. Один из них,  которого современниками были наши прадеды, уже ныне прославлен церковью: это был Преподобный Серафим. Другой, которого только ожидает такое прославление – о. Иоанн Кронштадтский; о нем можно сказать, что он пребывал и обращался с нами, мы слышали и видели его своими очами. (Деян.1,21; 1 Иоан.1,1).

     Кто не знает облика Преподобного Серафима, насквозь просветленного Пасхальным сиянием, того убогого Серафима, который весь блистал неземною, никогда немеркнущей радостью, пел всегда в веселии духа Христос воскресе, с восторгом обнимал приходивших к нему посетителей, называя их радость моя, как бы желая их приобщить к своему постоянному Пасхальному торжеству и влить в них ту же животворящую благодать Воскресения, какая переполняла его собственное сердце? Подобную же печать носит на себе и приснопамятный Кронштадтский или лучше сказать Всероссийский пастырь о. Иоанн. Он был весь жизнь, весь свет, весь утешение и радость. Он всех звал на гору Преображения, на вершине которой пребывал сам. Добро нам здесь быти, говорил его восторженный взор, светящееся лицо, его ободряющий ласковый голос, вся нравственная мощь и светлая гармония, которая исходила от его облагодатствованного духа. Чудный фаворский свет, какой он излучал из себя, не только озарял его самого, но падал и на всех окружающих, если они вступали в сферу его лучей.

     Не потому ли Русский народ так полюбил обеих этих избранников Божиих, так теснился во­круг них, желая прикоснуться, по крайней мере, к краю их риз, что видел в них плоть от плоти, кость от костей своих, чувствовал в них наиболее сродную себе духовную стихию, что им дано в наивысшей степени вместить в себя то, что было предметом его собственных духовных стремлений.

     Потому, несомненно, для него искони особенно была близка Святая Земля, осеянная навсегда светом Воскресения Христова. Не насыщаясь той духовной Пасхальной трапезой, какую он мог найти у себя дома, русский православный человек стремился всегда к ее первоисточнику, т.е. к самому Живоносному Гробу, из него же Христос воскресе. Его желанием было облобызать последний не только сердцем, но и своими устами. Движение к Святому Сиону началось у нас очень рано, почти одновременно с принятием христианства. Уже преподобный Феодосий, увлеченный в детстве рассказами паломников, возвратившихся из Иерусалима, воспламенился сам мыслью посетить Святую Землю. Но то, что не суждено было осуществить ему, исполнил его современник – первый после св. Антония Печерский игумен Варлаам. В начале XII-го века мы видим в Святом Граде знаменитого игумена Даниила, который нашел уже у Святого Гроба несколько других русских поклонников, прибывших ранее его: новгородцев, киевлян, кашинцев и некоторых других. Вскоре затем предприняла путешествие в Святую Землю преп. Ефросиния Полоцкая (вместе со своим братом князем Даниилом), которая, как известно, и опочила в Иерусалиме.

     Уже тогда выработался тип русского странника – богомольца, который олицетворял собою как бы всю древнюю Русь. Всегда тоскующий в этом мире, вечно жаждущий и алчущий правды, русский народ подобно этим странствующим поклонникам не имел здесь пребывающего града, но искал грядущего, которого Художник и Строитель Бог (Евр. 11,10). Образ последнего он видел в святом Иерусалиме, граде Божиим, граде Царя Великого. Все влекло его сердце в Святую Землю – в Вифлеем, Божия митрополия, и Иордан с его благодатными струями, и Назарет воспитавший Спасителя, и благословенное Тивериадское море, и светоносный Фавор, но, прежде всего он хотел узреть Св. Град, этот жребий Божий, чтобы вкусить вся благая Иерусалима, обойти и обнять Сион, Матерь Церквей и Божие жилище, прильнуть устами и сердцем к трепетной Голгофе и облить ее умильными слезами и особенно поклониться Живоносному Гробу Господню, почерпнув из него благодатную струю новой жизни. Долгим и трудным путем шел русский богомолец в Святую Землю, пресекая леса, горы и равнины, переплывая моря и реки, терпя голод, зной и холод, подвергаясь нападениям от «арапов», злых сарацин и морских разбойников и имея пред собой только одну путеводную звезду, один спасительный маяк – Иерусалим и Гроб Господень. И когда он достигал, наконец, своей заветной цели, радость его была исполнена. Он считал себя счастливейшим из людей, оказавшись в Святом Граде, где празднуется вечная Пасха, где не смолкает никогда победное Христос Воскресе, откуда казалось так близко уже и до нового небесного Иерусалима, этой скинии Бога с человеками, где Он будет обитать с ними и отрет всякую слезу от очей их, где будет раздаваться немолчно новая песнь, песнь вечной хвалы, радости и веселия (Апок. 1, 7; 21,4). После этого ему уже ничего было ожидать на земле; оставалось только прочитать свое ныне отпущаеши и мирно отойти от земли в горнее отечество. 

 

 

СЕЙЧАС ЕЩЁ НЕ ВРЕМЯ НАМ ОБЪЕДИНЯТЬСЯ

                                               

 Д-р Евгений Магеровский

    

     Сейчас Московская Патриархия вместе с Президентом Путиным во главе ведёт ожесточённую кампанию, целью которой является полное присоединение Русской Православной Церкви Заграницей  к московской Русской Православной Церкви. Казалось бы, в нормальных условиях, надо было бы приветствовать возможность воссоединения диаспоры с метрополиею. Но, к сожалению, уже скоро будет сто лет, как российские условия совсем не нормальные. И не всегда златоглавые своды каменных куполов с христианскими крестами есть признак внутреннего благочестия. Бывает и обратное.

 

      Приведём маленький урок истории. Два столетия церковь у нас была подчинена государству в лице Святейшего Синода, под его светским обер-прокурором. Когда патриаршество было восстановлено, на Поместном Соборе в 1917-18 гг. был избран патриархом св. Тихон. Но в том же году также совершился захват власти большевиками, и началось страшное систематическое гонение на церковь и поголовное истребление духовенства, приведшее к её уходу в подполье. Тогда патриарх Тихон должен был издать свой указ о том, что если нарушится связь между центром и законными церковными властями, то церковные власти на местах могут вести себя самостоятельно, пока эти связи не восстановятся.

 

      Так, во время Гражданской войны, на территориях занятых Белыми было образовано Высшее Церковное Управление, которое потом вместе с Белыми ушло в эмиграцию и обосновалось в Сремских Карловицах в Югославии. Когда стало ясно, что власть безбожных большевиков прочно установилась в России, оно превратилось в Архиерейский Зарубежный Синод. С приходом к власти в Югославии коммуниста Тито, Синод переехал в Западную Германию, а оттуда - в Америку и приобрёл устойчивое наименование Русской Православной Церкви Заграницей.

 

      После смерти патриарха Тихона, совсем на заре советского режима, его местоблюстители сменялись один за другим, по мере того, как большевики их умерщвляли или отправляли в заточение, пока не остался один митрополит Сергий Страгородский, к которому перешла власть патриарха. Собственно говоря, были и другие, но он, хотя и сам находился в тюрьме, полулегально объявил себя главой церкви. То ли самостоятельно, то ли по научению, говорят, советского чиновника, тов. Тучкова, он в 1927 г. написал советским властям письмо, своего рода Декларацию, в которой говорилось, что «ваши болезни и печали - наши болезни и печали, а ваши радости - наши радости», и отдал себя и церковь в полное распоряжение советской богоборческой власти. Можно сказать, что он вступил в соглашение с Антихристом. Но это не только не подействовало умиротворяюще на советскую антирелигиозную политику, но даже ещё больше дало ей развиваться, так что к началу 1940-х гг. осталось, по словам священника Ардова, только три-четыре прихода на всю тогдашнюю Россию. Примечательно, что все тридцать иерархов, подписавших протест против Декларации Сергия, были умерщвлены советской властью.

 

      Самое же ужасное искушение постигло церковь в сентябре1943 г., когда Сталин решил использовать её как рычаг для пущего закабаления и оболванивания народа, чтобы придать силу своей борьбе с Германией. Собственно говоря, патриаршество в русской Церкви прекратилось в 1925 г. со смертью св. Тихона. Оставались различные местоблюстители, разной религиозной окраски, но действуя, в общем, негласно и скорее втайне. На очередное своё ночное совещание, Сталин позвал Сергия Страгородского и ещё нескольких «согласившихся работать» церковных иерархов, с которыми он выработал план восстановленной Московской Патриархии, состоящей из «послушных» епископов, почти всех завербованных органами тайной полиции - НКВД. Говорят, советские чиновники Карпов и Куроедов были вдохновителями этого дела.

 

      Более того, с этого момента появляется и устанавливается на свыше полвека специфически русско-советское положение в церковных отношениях, когда не совращенная, действительно религиозная, подвижнически и келейно молящаяся паства попадает в руки, абсолютно совращённой центральными советскими властями псевдо-иерархии. Кроме России, я не знаю другого государства, в котором бы существовал так долго такой порядок. Интересно, что Сталин наметил, а последующие советские вожди развили такое положение в их виде организации церкви, при котором всеми видимый «патриархат» был подчинён полугласному «синодальному» государственному «ведомству Куроедова», или т.н. «комитету по делам религий», который в действительности ведал церковной политикой и направлял её в богоборческих интересах советского государства. Точно такое же смешение «патриаршего» и «синодального» начал можно наблюдать и в современной церковной организации.

 

      Извне, всё выглядело шито-крыто в новоиспеченной Московской Патриархии, т.к. каждый иерарх знал свою роль и исполнял её не на жизнь, а на смерть. Это происходило во внутренних делах, когда систематически разглашалась тайна исповеди, или на «избрании» нового патриарха по «благословению» богоборческих  властей, это было, наконец, и в заграничном плане, в работе с Мировым Советом Церквей. Московская Патриархия проявляла особую рьяность в захвате церковной собственности, которую эмигрантам ранее удавалось уберечь от советских рук. И делалось это даже не для себя, а для богоборческого государства, потому что в СССР вся собственность была государственной. Весьма интересно, что за малым исключением, это продолжается и до сих пор, несмотря на все перемены  власти. А патриарх же Алексей II продолжает посылать свои телеграммы благодарности Яссиру Арафату за то, что тот передал патриархии нашу собственность на Святой Земле.

 

     Но вернёмся к нашему повествованию. За пятьдесят с лишком лет сложилась система, где пастве удалось,  несколько разрастись и даже немного обособиться от государства, подвергаясь временным, но интенсивным гонениям как, скажем, во времена атаки на церковь Хрущёва или «застойного» периода у Брежнева. В низах же самой - теперь «официально разрешённой» - церкви, несомненно, в это время появился ряд подвижников из мирян и низших священнослужителей. Церковная же иерархия, особенно её епископство, продолжало быть или прямым созданием безбожных властей или же быть поголовно коррумпировано своей личной зависимо­стью от них. Таким образом, выработался порядок, когда НКВД или КГБ, через свои «церковные» органы, двояко влиял на широкую паству: сверху, иерархически, через «своих» епископов, которые были у него в подчинении, и агентурно, в массах, при помощи сети негласных осведо­мителей и их помощников. Со стороны же, была полная видимость относительной свободы религии. Так утвердился в России характерный церковный водораздел, который продолжается и до сих пор - не совращенная, искренне верующая паства и её священнослужители, и коррумпи­рованное высшее епископство.

 

     Что произошло в 1991 г. - трудно назвать обычным термином. Всё же какие-то изменения были, но очень многое осталось от предыдущего советского режима. Односторонний «конкордат» Сергия Страгородского, сдобренный сталинским соглашением и учреждением Московской Патриархии в 1943 г., продолжает быть в силе. Патриарх Алексей II говорит хвалебные речи Сергию в честь 60-летия со дня его смерти и теперь даже возвеличивает его, называя «великим патриотом». Хотя в прессе часто говорится о том, что патриарх где-то осудил выступление Сергия в 1927 году, я всё стараюсь и никак не могу найти места и текста этого осуждения. Все «красные» епископы, составляющие примерно 60 процентов, остались на своих  местах. Ни слова не говорится о том, что сам Московский Патриархат есть сталинское создание, который надо как-то вернуть в нормальное состояние.

 

     Давайте произведём опыт: если мы были бы на месте Московской Патриархии на рубеже 1991-1992 гг., что бы мы сделали сразу же по перемене власти? Первым делом, мы бы аннулировали Декларацию митр. Сергия, объявив её противящей всем христианским принципам, и провели бы покаянное моление. Затем, поскольку Московская Патриархия есть «отравленный фрукт с отравленного дерева», мы бы распустили её, заменив патриарха местоблюстителем патриаршего престола до Всероссийского Поместного Собора, который бы избрал нового патриарха, достойного последователя св. Тихона. Параллельно с установлением местоблюстительства, мы бы отправили на покой всех без исключения епископов, запятнавших свои ризы служением безбожной власти. Мы бы также объявили, что не потерпим правительства, позволяющего оставлять портреты, статуи, названия, музыку и всякую символику безбожного коммунистического прошлого.

 

     Это бы сделали мы. Спрашивается, предприняла ли Московская Патриархия хоть один из этих шагов? Если нет, то почему? И почему она, тем не менее, так настоятельно хочет слиться с нами и поглотить нас, но в то же время продолжает стремиться забрать у нас нашу последнюю собственность на Святой Земле? Казалось бы, советский режим уже пал и не надо было ничего больше захватывать у эмигрантов? По последним сообщениям, нам Московский Синод благосклонно возвестил, что теперь, видимо в связи с ожидающимся объединением, отзываются все имущественные иски со стороны Московской Патриархии к нашей зарубежной Церкви. Это очень приятно слышать, но мы уже привыкли к подобным выступлениям Москвы и имеем над­лежащий аппарат, чтобы с ними бороться.

 

     Осталась не только советская символика, но и законы. Например, все храмы, построенные до 1917 г., есть «государственные исторические объекты», принадлежащие государству. Бедная покойная императрица Мария Феодоровна, жена Александра III, по доставлению её из Дании в бывший СССР, видимо, будет также похоронена в «государственном историческом музее», которым является Петропавловский собор и где уже лежит её муж. «Приватизация» церквей, т.е. их передача в руки их исконных хозяев, была прекращена в Санкт-Петербурге в 2002 г. В законодательстве государства, которое даже не именуется Россией, Российская Федерация провозглашается правопреемницей Р.С.Ф.С.Р. и С.С.С.Р., а Российской Империи, просуществовавшей двести лет, и лет восемьсот до того, как бы и не бывало. «Ведомство Куроедова», сплотившее церковь и государство с преобладанием последнего, также продолжает жить, но только под другим названием, как и ряд других, не менее одиозных учреждений. Поистине, «возвращается ветер на круги своя».

 

     Из того, что может и хочет сделать Московская Патриархия в настоящее время, явствует, что ничем выступать она против установившейся в стране неосоветской власти не будет. Она будет послушно идти за светскими властями, закрывая глаза на одно, нарочито не замечая другого. Конечно, правильно крестящийся, лобзающий патриаршую руку Путин, весьма далеко ушёл от Сталина или даже Горбачёва в своих отношениях с церковью, но всё же он недостаточно близко подошёл, скажем, к Александру III. Царь был глубоко верующий человек, а для Путина это только шарада. Такой же политической шарадой, думается, является и весь разговор о воссоединении.

 

     В общем, присоединяться к «сталинскому древу» как-то не хочется, а если ещё прибавить к этому «красных» епископов, «мумию» на Красной площади, советский гимн и красное знамя, которые невольно все вмешиваются во всё это, то просто тошнит. Да, русские массы молящихся неповинны в делах своих иерархов и, несомненно, Благодать Господня каким-то неисповедимым образом присутствует в их церквах. Но нам, ведь, предлагают соединяться с Московской Патриархией, а не с ними. С ними мы уже давно, со времён «катакомбной церкви», разделяли все ужасы и страсти их пребывания под советами. С ними нам объединяться не надо, т.к. мы всегда были едины. Московская же Патриархия не делает никаких шагов, чтобы как-то «норма­лизироваться», а наоборот, всюду продолжает показывать свою приверженность к словам и делам митр. Сергия и предпочитает «позабыть» о своём сталинском происхождении.

 

     Также смущает нас и другое. Нарочитый и всё углубляющийся возврат всего советского, от высшего государственного аппарата и до обычной «милиции», которой всё продолжают в России называть то, что вот уже пятнадцать лет как кануло в лету даже в странах Восточной Европы,- вызывает у нас справедливые опасения. К сожалению, почти всегда церковь мыслится вместе с государством, в котором она находится, потому что государство обычно у себя влияет на церковные формы и отношения. Так что, если бы мы сейчас объединились с Московской Патриархией, мы бы объединялись, таким образом, с полулегальной церковью вновь «осоветченного» государства. Нужно ли нам это? Не лучше ли нам подождать, когда пройдёт какое-то время, государство и церковь, надеемся, там когда-то образумятся, и всё войдёт в какое-то более или менее нормальное русло, которого сейчас нет и скоро не предвидится?

 

     Мы, слава Богу, как-то независимо просуществовали 87 лет без сталинского наследия и, с Божьей помощью, просуществуем и ещё. И, быть может, дотянем до тех времён, когда действительно сможем по-настоящему объединиться с исконной Русской Православной Церковью, если таковая сохранится, а не с каким-то её суррогатом, безо всяких отговорок и условных и уступительных предложений, которые, по-видимому, нужны в наших разговорах теперь. Примером нам - поведение русской православной архиепископии во Франции и Западной Европе (бывшей «евлогианской»), которая не объединилась с Московской Патриархией, несмотря на все посулы и которая продолжает пребывать под омофором Экзархата Вселенской Православной Церкви в Константинополе.

 

     Принимая во внимание всё вышесказанное, надо ещё упомянуть об одном уникальном создавшемся положении. Когда в 1943 г. Сталин образовывал Московскую Патриархию, он - теперь совершенно ясно - не ведал, что творил. Главным было то, что он это делал в антирелигиозном и безбожном государстве, чьим одним из основных, главных направлений было уничтожение всех религий. Он думал, что образовывает ещё одну «послушную» ему структуру, помогающую ему направить все свои силы на войну с Германией. Он также,  возможно, сознавал, что приобретает ещё один способ воздействия на религиозное мировое сообщество, который он также может теперь использовать для своих  военных целей.

 

     По-видимому, он рассматривал эту новосозданную организацию только сверху, концентрируясь на уровне наркоматов или министерств и не особенно обращая внимания на местные органы, как приходы, которые являлись исконными центрами церковной жизни. Он создал особый церковно-бюрократический аппарат, начинённый ставленниками из НКВД и КГБ, но, в общем, следя больше за верхами организации, нежели её низами. Также, он видимо не обращал должного внимания на книги, которые спокон веков употреблялись на богослужениях. Таким образом, очень скоро старые навыки и обиход стали снова постепенно проникать в группы молящихся. Конечно, зоркое око НКВД или КГБ следило за их настроениями, но страна ведь была большая и за всем не уследишь, так что если не свободомыслие, так хотя бы церковный взгляд на жизнь, созданный под влиянием этих текстов, постепенно начал внедряться в массы.

 

     Это был долгий процесс, продолжавшийся почти пятьдесят лет и идущий волнообразно, с зенитами и надирами. В то же время, постепенно менялся и характер советской власти. Активное ожесточение системы террора, достигшее своего апогея примерно в год смерти Сталина, уступило рано или поздно лишь «удерживанию» этой системы в каких-то рамках. У «органов» постепенно появляется сознание, что не надо больше грозить людям отнятием жизни или свободы, а существуют другие, и более эффективные методы, чтобы заручиться «послушанием» советского человека. Также появляется довольно редкий, но примечательный феномен - кающийся КГБист, напоминающий в прошлом «кающегося жандарма», который тяготится своими функциями и этим дальше раскачивает всю систему голого террора.

 

     Послушание также получалось и при помощи высшей иерархии церкви, на ключевых местах которой сидели «красные» епископы. «Красный» епископ, большей частью, был человек, закончивший НКВДисткую подготовку, который потом поступил в семинарию или уже с этой целью «разрешённую» духовную академию, в зависимости от характера работы, на которую он был послан. Позже «красными» становились и  «добровольцы», приходящие не прямо из «органов», а со стороны, но верой и правдой служившие своему политическому начальству. Таким образом, вся церковная верхушка была коррумпирована прямым или косвенным сотрудничеством с безбожными властями. Церковные же низы, были затронуты этим в гораздо меньшей мере и, временами, даже находились в стороне. Когда Советский Союз пал, эти низы - главным образом, приходы и мелкие монастыри - почти полностью освободились от прямого политического контроля, который оставался в епархиях и выше, поскольку персонал там был ещё старый, советский. Так, видимо, продолжается и по сей день.

 

     Поэтому, с падением Советского Союза, теплилась у нас заграницей надежда, что падёт и советская церковь, которая в своих низах уже почти что полностью освободилась от сталинского бремени и вместе со своими “красными” епископами должна была “кануть в лету”. Но реформировать верхи, видимо труднее, нежели низы, и потому “наш воз и поныне там”. Тем более что там существовал ещё один важный вид притяжения - те “тёплые местечки”, уходить с которых в полную неизвестность новой “Эрэфии” людям просто не хотелось. А поскольку места были ещё советские, “номенклатурные”, т.е. пользовались различными ещё советскими привилегиями, то задержаться на таком местечке имело прямой смысл. Поэтому “красные” иерархи, за очень малым исключением - частично перекрасившись, почти все и остались на своих местах. Таково нам кажется положение теперь.

 

     Какие же отношения мы можем иметь с такой церковью? По-моему, этот вопрос уже решается нами в индивидуалистической форме. Некоторые из нас уже ходят в их храмы и даже причащаются в них. Другие сторонятся их, но не отказываются от общения с их священнослужителями, если такое случается в нормальном ходе их жизни. Третьи не посещают их храмы и стара­ются не иметь ничего общего с их священоначалием. Вот, примерно, вся гамма наших отношений с Московской Патриархией. Но, конечно, пока что, никакого объединения с ними у нас и быть не может.

 

     Перед тем как нам объединяться, Московская Патриархия должна полностью перестроиться. Самое главное, она должна избавиться от своих “красных” епископов. Второе, она должна денонсировать свой пакт с Антихристом, Декларацию митр. Сергия и восстановление Сталиным Московской Патриархии в 1943 г. Третье, она должна признать все свои пятьдесят лет существования нахождением под богоборческим игом советской власти, без возможности открыто выступать и говорить свое слово, о чём она должна объявить во всеуслышание и громогласно. Четвёртое, она должна полностью порвать с советским прошлым и перестать отмечать такие даты, как 30-летие военной антитеррористической группы “Альфа”, основанной, кажется, Андроповым. Пятое, она должна установить в своих церквах, по крайней мере, еженедельное поминовение миллионов невинных безымянных жертв коммунистического режима, умученных и погибших от рук коммунистов. Шестое, Церковь должна быть возвращена в состояние, в котором она пребывала при управлении ею св. Патриархом Тихоном. Только тогда возможно нам будет говорить о каком-то объединении.

 

 

=====================================================================================================================

NOW  IS  NOT  THE  TIME  TO  UNIFY.

                                           

Dr. Eugene L. Magerovsky

 

     The Moscow Patriarchate with President Putin in the lead is presently conducting a vehement campaign whose purpose is the full unification of the Russian Orthodox Church Abroad with the Russian Orthodox Church in Moscow.  It would seem that, under normal conditions, the possibility of joining the diaspora with the metropolia would be welcome.  But unfortunately, it will soon be a hundred years that the conditions in Russia have not been normal.  The golden crowned vaults of stone cupolas with Christian crosses have not always been an indication of inner piety.  Quite the opposite at times.

 

     Let us conduct a small history lesson.  For two centuries our church was subordinated to the government in the form of the Holy Synod, under its secular Chief Procurator.  When the Patriarchate was restored, St. Tikhon was elected Patriarch at the All-Russian Church Council of 1917-18.  But the same year also saw the seizure of power by the Bolsheviks and the beginning of the systematic persecution of the church and the almost total extermination of the clergy, which led to its withdrawal underground.  Then Patriarch Tikhon was obliged to issue his decree stating that when contact is lost between the center and outer legal church authorities, then the local church authorities can act independently until these contacts are restored.

 

     Thus the Higher Ecclesiastical Authority was formed on territory occupied by the Whites in the Civil War and subsequently emigrated together with the Whites to establish itself in Sremske-Karlovice, Yugoslavia.  When it became clear that the atheist Bolshevik regime had become firmly entrenched in Russia, the Ecclesiastical Authority became the Synod of Bishops Abroad.  When the Communist Tito came to power in Yugoslavia, the Synod moved to West Germany, and from there to America, where it became to be known as the Russian Orthodox Church Abroad.

 

     After the death of Patriarch Tikhon at the very dawn of the Soviet regime, subsequent incumbents changed one after another as the Bolsheviks killed them or sent them to prison, until there remained only the Metropolitan Sergius Stragorodsky to assume the authority of the Patriarch. Strictly speaking there were others, but although he himself was in prison, he quasi-legally declared himself head of the church.  Whether independently or whether following the instructions, it is said, of the Soviet bureaucrat Comrade Tuchkov, in 1927 he wrote a letter to the Soviet authorities – a sort of Declaration – which stated that “your pains and sadness are our pains and sadness, and your joys are our joys,” and gave himself and the church over to the total disposal of the atheistic Soviet regime.  But this not only failed to placate Soviet antireligious policies, but rather it allowed them to develop even more, such that by the beginning of the 1940s, according to Fr. Ardov, there were only three or four parishes left throughout all of Russia at that time.

 

     The most terrible temptation befell the church in 1943, when Stalin decided to employ it as a lever to enslave and dupe the people even more, all in order to get greater collaboration from his people in his struggle with Germany. Since the country was atheistic, the Patriarchate had for all practical purposes ceased to exist after the death of Tikhon in 1925. Stalin then summoned Sergius Stragorodsky to one of his regular night consultations in September 1943, together with several Church hierarchs “willing to collaborate”, and with them he drew up a plan for a restored Moscow Patriarchate, now consisting of “obedient” bishops, almost all of whom were recruited by organs of the secret police - the NKVD.  It is said that the Soviet bureaucrats Karpov and Kuroedov were the inspiration behind this affair.

 

     What is more, a specifically Soviet Russian situation in church relations came to pass at this moment and has continued for over a half century whereby the untainted, truly religious, ascetic and secretly prayerful flock has fallen into the hands of a pseudo-hierarchy thoroughly seduced by Soviet central authorities.  I know of no other state except the Soviet Union where such a system could exist for so long.  It is interesting that Stalin laid down, and subsequent Soviet leaders further developed the condition in their organization of the church whereby the apparent to all “Patriarchate” was subordinated to the semi-public state “Kuroedov Department,” or the so-called “Committee for Religious Affairs,” which in reality managed church policy and directed it according to the atheistic interests of the Soviet state.  Precisely this merging of “Partriarchal” and “Synodal” principles can still be observed in the organization of the church even today.

 

     From the outside everything looked quite nice and neat in the newly minted Moscow Patriarchate, since each hierarch knew his role and played it as a matter of life and death.  This took place in internal affairs, when the secrets of the confessional were systematically divulged, or in the “election” of a new Patriarch with the “blessing” of atheistic authorities, and it occurred, ultimately, in foreign settings as well, in work with the World Council of Churches.  The Moscow Patriarchate demonstrated special zeal in the seizure of church property located abroad, which émigrés had earlier succeeded in preserving from Soviet hands.  And it was doing this not even for itself, but for the atheistic state, because in the USSR all property belonged to the state.  It is extremely interesting that with minor exceptions this continues even up to the present day, despite all the regime changes.

 

     But let us return to our tale.  Over a period of more than fifty years a system has been put together in which the congregation has managed to expand somewhat and even disassociate itself to some degree from the state, while being still subjected to temporary, yet intensive persecution as, say, during Khrushchev’s attack on the church or during Brezhnev’s “period of stagnation.”  Among the masses of this same – now “officially permitted” – church there appeared without doubt a series of heroic laymen and truly dedicated lower clergy.  Yet the church hierarchy, especially its bishops, continued to be either the direct creation of atheistic authorities or to be totally corrupted by personal dependency on them.  In this way a system was developed whereby the KGB or the NKVD, through its “church” organs, exerted dual influence on the congregation at large: from above, hierarchically, through “its own” bishops, who were its subordinates, and through intelligence gathering, among the masses, with the help of a web of secret informers and their assistants.  From the outside there was the complete appearance of a relative freedom of religion.  In this way there developed a distinctive church divide in Russia, which continues to this day – an uncorrupted, truly faithful congregation and its priests, and the corrupted higher episcopacy.

 

     The events of 1991 are difficult to describe with the usual terminology. There were indeed some changes, but a great deal remained from the previous Soviet regime. The one-sided "concordat" of Sergius Stragorodsky, spiced with Stalin’s agreement and the founding of the Moscow Patriarchate in 1943, continues in force. The Patriarch Alexis II recently delivered a speech in praise of Sergius on the sixtieth anniversary of his death. He has also sent a telegram of thanks to Yassir Arafat for transferring to the Patriarchate our church lands in the Holy Land. Although there have been frequent press reports that the Patriarch somewhere condemned Sergius’ 1927 Declaration, I keep trying but still cannot locate the place and text of this condemnation. All the "Red" bishops, who comprise approximately sixty percent, have retained their positions. Not a word is said about the fact that the Moscow Patriarchate itself is a Stalinist creation which ought to be somehow returned to its normal condition.

     Let’s conduct an experiment: if we were in the position of the Moscow Patriarchate at the end of 1991 and the beginning of 1992, what would we have done immediately after the change in power?  First of all we would have abolished the Declaration of Metropolitan Sergius by declaring it contrary to all Christian principles and we would have conducted a series of prayer services of repentance.  Then, insofar as the Moscow Patriarchate is a “poisoned fruit from a poisoned tree,” we would have dissolved it by replacing the Patriarch with a temporary locum tenens or incumbent of the Patriarch’s seat.  We would then have called for an All-Russian Church Council, which would elect a new Patriarch who would be a worthy successor to St. Tikhon.  Simultaneously with establishing this incumbency, we would have retired all bishops without exception who had stained their chasubles by serving atheistic authorities.  We would also have proclaimed that we would not tolerate a government that allowed the portraits, statues, titles, music and all sorts of symbols of the atheistic Communist past to remain.  This is what we would have done.  One may ask whether the Moscow Patriarchate undertook at least one of these steps?  If not, why not?  And why does it, nonetheless, so insist on its desire to unify with us and to absorb us, but at the same time continue its attempts to confiscate our last property in the Holy Land?  Does it not seem that the Soviet regime has already fallen and there is no longer any need to confiscate anything from the émigrés?

 

     Not only do the Soviet symbols remain, but so do its laws as well.  For example, all churches built before 1917 are “state historical objects” which belong to the state.  Poor Empress Maria Fedorovna, apparently, upon her “arrival” in the former USSR will also be interred in a “state historical museum,” which is the Sts. Peter and Paul Cathedral and where her husband, Alexander III, now lies. The “privatization” of churches, i.e. their transfer into the hands of their original owners, was halted in St. Petersburg in 2002.  In the legislation of the state, which is not even called Russia, the Russian Federation is declared to be the successor-state of the RSFSR and the USSR, and the Russian Empire, which existed two hundred years, and another eight hundred before then, seems not to have existed at all.   The “Kuroedov Department,” which joined the church and the state with the predominance of the latter, also continues its life, although under a different name, as is the case with a series of other no less odious departments.  Truly, “round and round it goes, ever returning on its course.”

 

     From all that the Moscow Patriarchate can and wishes to do at the present time, it is clear that it will in no way come out against the neo-Soviet regime that has established itself in the country.  It will obediently follow the secular authorities, shutting its eyes to one thing and purposely not noticing the other.  Putin, of course, who crosses himself correctly and kisses the Patriarch’s hand, has distanced himself to a great degree from Stalin and even Gorbachev in his relations with the church, but he still does not even come close to, say, Alexander III.  The Czar was a profoundly pious individual, but for Putin this is only a charade.  It appears that all the talk about unification is the same sort of charade.

 

     In general, one somehow has no wish to join the “Stalinist tree,” and if one adds to this the “Red” bishops, the “mummy” on Red Square, the Soviet national anthem and the red flag which are constantly and automatically inserted into all this, then it simply makes one sick.  Yes, the faithful Russian masses are innocent of the affairs of their hierarchs and doubtless Divine Grace is present in their churches in some inscrutable way.  But we, after all, have been offered to join with the Moscow Patriarchate and not with them.  For a long time now, since the time of the “catacomb church,” we have shared with them all their terrors and the passions of their sojourn under the Soviets.  We do not have to join with them since we have always been one with them.  The Moscow Patriarchate, however, has taken no steps to some-how “normalize its status,” but on the contrary continues to demonstrate its fidelity to the words and deeds of Metropolitan Sergius and prepares to “forget” about its own Stalinist origins.

 

     Another matter is no less disturbing. The deliberate and increasingly profound return of everything Soviet, from the higher state apparatus to even the ordinary “militia,” which is what in Russia they keep calling the police. The term had sunk into oblivion some fifteen years ago even in the nations of Eastern Europe and its use in Russia now arouses justifiable misgivings in us.  Unfortunately, the church in any state is almost always thought of together with the state in which it is located, because it is the state that usually governs church forms and relations.  Therefore, if we were to unite with the Moscow Patriarchate, we would thus be uniting with a semi-legal church of a newly “Sovietized” state.  Do we really need that?  Would it not be better for us to wait for some time to pass, at which point the church and state, we hope, will come to their senses, and everything will return to some kind of more or less normal course, which does not now exist and which is not anticipated soon?

 

      Thank God, we have somehow existed independently for 87 years without the Stalinist legacy and, with God’s help, we will continue to exist.  And, perhaps, we will hold on until that time when we can really and truly unite with the original Russian Orthodox Church, if it remains intact as such, and not with some sort of surrogate, but without any of the reservations or conditional or concessive proposals which are apparently necessary in our present conversations.  An example for us all is the conduct of the Russian Orthodox Archepiscopacy in France and Western Europe (formerly the “Evlogian”), which did not unite with the Moscow Patriarchate despite all its promises, and which continues to exist under the spiritual jurisdiction of the Exarchate of the Ecumenical Orthodox Patriarch in Constantinople (Istanbul).

 

Нам говорят о том, что коммунистической власти на Родине больше нет!

Но у нас другое мнение:

 

     По сообщению Интерфакса у могилы Неизвестного Солдата в Москве, в Александровском саду у стен Кремля, надпись «Волгоград» заменена по распоряжению президента РФ В. Путина на «Сталинград».

 

     По сообщению Интерфакс в городе Дзержинске, Московской области, установлен памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому, на улице его же имени. В торжественной церемонии открытия памятника приняли участие представители городского  и областного правительства. 

======================================================================================================= 

 

 

 

КРОВЬ  НА  РУКАХ  ИЕРАРХОВ  МП!

Проф. Г. М. Солдатов

 

 

   В пагубной общеизвестной декларации Митрополита Сергия Страгородского от 16/29 июля 1927 г. подписанной также Алексием Симанским и 8 другими иерархами документ выражал лояльность советской власти и призывал также к лояльности «во всей своей общественной деятельности» иерархов за рубежом.

 

     Подписав этот документ, Митр. Сергий и члены его «Синода», поставили себя на службу советской власти, проводившей кровавую расправу в России,  над духовенством, интеллигенцией, военными и крестьянами. Став в ряды с людьми,  преследовавшими Церковь,  эти иерархи,  ради собственной безопасности,  превратились в христопродавцев и иуд.  Поправ церковные каноны, уставы и традиции они стали слугами антицерковного правительства,  помогая преследовать верное Христу духовенство и верующих, содействуя безбожникам закрытию храмов и монастырей.

 

     Этой декларацией Митр. Сергий как бы благословил от имени Русской Церкви безбожное Советское Правительство на преступления.  Заявивши о том, что ваши радости, наши радости, ваши беды наши беды,  он морально приковал не только себя лично, но и всех иерархов МП к преступлениям властей.   Защищая безбожную власть перед всем миром, он начал лгать, что в СССР не преследуется Церковь, а наоборот что она находится в лучшем, чем когда-либо в прошлом положении, а преследуются властями только преступники. 

 

     Последующие за Митроп. Сергием,  ставшим впоследствии по желанию Сталина «красным патриархом»,  в учрежденной,  по желанию диктатора «церкви»,  иерархи МП,   не отказались от этой постыдной декларации,  а наоборот,  уверяют даже теперь,  что она была спасительной для Русской Церкви, забывая при этом,  что врата адовы не одолеют Ею. 

 

     Поэтому,  поскольку со стороны современных иерархов МП,  назначенных на свои посты в прошлом,  коммунистической властью,  нет признания своей кровавой наследственной виновности, за преступное участие,  то нам не представляется,  как возможно с такими «духовными лицами» вести переговоры о будущей судьбе Русской Православной Церкви? Как можно такому духовенству,  утверждающему,  что черное является белым,  верить? Как можно комиссиям представляющих РПЦЗ садиться за один стол с моральными соучастниками советских преступлений?

 

====================================================================================================== 

 

 

BLOOD ON THE HANDS OF  HIERARCHS OF THE MOSCOW PATRIARCHY

 

                                                                                     

    In the widely known pernicious Declaration of 16/29 July 1927, Metropolitan Sergy Stragorodsky, Alexis Simansky, and eight other hierarchs signed a document expressing loyalty to the authority of the Soviet State and then they also called for such loyalty from Church hierarchs abroad  “in all the Church’s public activities”.

 

     By signing this document, Metropolitan Sergy and members of His “Synod”, put themselves in the service of the Soviet State, which conducted bloody executions in Russia of clergy, intellectuals, military leadership and peasants. By joining the ranks of these people who persecuted the Church, these hierarchs, for their own security, became Christ-sellers and Judases. Having broken the Church canons, regulations and traditions they became servants of the anti-religious government, helping to persecute clergy and believers faithful to Christ, and assisting the atheists in closing churches and monasteries.

 

     With this Declaration, Metropolitan Sergy in a way gave the blessing of the Russian Church to the godless Soviet government for such crimes, stating that  “your joys are our joys, your misfortunes are our misfortunes” and morally he united not only himself, but also all hierarchs of the Moscow Patriarchy to the Soviet government and its crimes.

 

     Defending the atheistic government before the entire world, he began to lie outrageously, saying that there is no persecution of the Church in the USSR, (but) that the Church is in a better situation than before, and that the government only persecutes criminals.

 

     The successors of Metropolitan Sergy (later by wish of Stalin - the  “red patriarch” in a “church” established by the will of the dictator) and the successive hierarchs of the Moscow Patriarchy, did not denounce this pernicious Declaration, but on the contrary even now they persuade others, that the Declaration has been the only salvation of the Russian Church, forgetting the fact that it is written that the gates of hell shall not overcome the Church. Their lack of repentance and their inherited guilt (called “sergianism”) is at the present time one of the main obstacles to the unity of the Church in Russia and the Church Abroad.

 

     Therefore, since the contemporary hierarchs of the Moscow Patriarchy, appointed to their positions by the past communistic governments, do not admit their inherited guilt for participation in such criminal activities, how can it be conceived possible to conduct with such “clerical personalities” negotiations about the future of the Russian Orthodox Church? How is it possible to trust such clergy, that confirm that black is white? How is it possible for the commissions that represent ROCOR to sit down at the same table with those who morally participated in Soviet crimes?     

 

                                                                                                                                                  Prof. G.M. Soldatow

 

 

 =======================================================================================================

 

ВЕРНОСТЬ (FIDELITY)  Церковно-общественное издание “Общества Ревнителей Памяти Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого)”. Редактор: проф. Г.М. Солдатов

     President of The Blessed Metropolitan Anthony (Khrapovitsky) Memorial Society and Editor in-Chief: Prof. G.M. Soldatow

                           При перепечатке ссылка на “Верность” ОБЯЗАТЕЛЬНА © FIDELITY

Пожалуйста, присылайте ваши материалы. Не принятые к печати материалы не возвращаются. Мнения авторов не всегда выражают мнение редакции. Редакция оставляет за собой право редактировать, сокращать публикуемые материалы.

Мы нуждаемся в вашей духовной и финансовой поддержке.

Если Вы бы хотели отписаться от даровой посылки этого издания, пожалуйста, пошлите редактору е-почты со словом “отписаться”.

=============================================================================================

Общество Ревнителей Памяти Блаженнейшего Митрополита Антония, предполагает в ближайшее время открыть  сайт на Интернете. До того времени просьба сноситься с редакцией по

е-почте:  GeorgeSoldatow@Yahoo.com или:

 

                            The Metropolitan Anthony Society, 3217-32^nd Ave. NE, St. Anthony Village, MN 55418, USA

==========================================================================================================