Vernost' Number 103

The Editorial Board is glad to inform our Readers that this issue of "FIDELITY" has articles in English, and Russian Languages.

С удовлетворением сообщаем, что в этом номере журнала "ВЕРНОСТЬ" помещены статьи на английском и русском языках.

СОВРЕМЕННАЯ АНТИРУССКАЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ, ПРИ ПОДДЕРЖКЕ МИТРОПОЛИТБЮРО МП И ЗАРУБЕЖНОГО СИНОДА МИТРОПОЛИТА ЛАВРА , НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ЛЕНИНА И СТАЛИНА! МЕДВЕДЕВ НЕ БУДЕТ ДЛЯ РУССКИХ ЛУЧШЕ! ПРАВИТЕЛЬСТВО РФ НЕ ИМЕЕТ ПРЕЕМСТВА ОТ ВСЕРОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, НО ОТ ФРАНЦУЗСКОЙ МАССОНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ. ОНО НЕ МОЖЕТ ПРЕТЕНДОВАТЬ НА ПОЛЬЗОВАНИЕ ЦАРСКИМИ ГЕРБАМИ И ФЛАГАМИ. ФЛАГ РФ КРАСНЫЙ СО ЗВЕЗДОЙ. БЕЛО-СИНЕ-КРАСНЫЙ ФЛАГ ОБЩЕИМПЕРСКИЙ. ЭТО БЫЛ СИМВОЛ ЦЕЛОГО КОМПЛЕКСА ПОНЯТИЙ. ЭТО ФЛАГ РОССИЙСКОЙ САМОДЕРЖАВНОЙ МОНАРХИЧЕСКОЙ ИМПЕРИИ И ИМ ИМЕЮТ ПРАВО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛИШЬ ТЕ, КТО СТРЕМИТСЯ ВОССОЗДАТЬ РОССИЙСКУЮ ИМПЕРИЮ С САМОДЕРЖАВНЫМ МОНАРХИЧЕСКИМ СТРОЕМ, И НИКТО БОЛЬШЕ... ЭТОТ ФЛАГ - ОБРАЗ РОССИИ, КОТОРУЮ РУССКИЙ НАРОД БЕРЕЖНО ХРАНИТ В СВОЕМ СЕРДЦЕ, КОТОРАЯ БЫЛА ПОСТРОЕНА НА ДЕВИЗЕ: " ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО" . ДРУГОЙ РОССИИ НЕ БЫЛО. БЫЛА ТОЛЬКО ЭТА. И САМО ИМЯ ОТЕЧЕСТВА - РОССИЯ - ПРИНАДЛЕЖИТ ПРАВОСЛАВНОМУ ЦАРСТВУ! РУССКИЙ НАРОД ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ У ВЛАСТИ В СВОЕЙ СТРАНЕ. ВЕРУЮЩИХ ПРЕСЛЕДУЮТ ЗА ТО, ЧТО ОНИ ПРАВОСЛАВНЫЕ И РУССКИЕ! В Р.Ф. НЕТ СВОБОДЫ СЛОВА И ПЕЧАТИ! ТЕХ, КТО ВЫРАЖАЕТ НЕСОГЛАСИЕ, АРЕСТОВЫВАЮТ И ПОСЫЛАЮТ В МЕСТА ЗАКЛЮЧЕНИЯ. РОССИЕЙ ПРАВИТ ИНТЕРНАЦИОНАЛ, С ЧЕМ РУССКИЙ НАРОД НЕ МОЖЕТ СОГЛАСИТЬСЯ! РОССИИ НУЖНА НЕ ВЛАСТЬ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЙ МАФИИ, НО РУССКАЯ ВЛАСТЬ ОТВЕТСТВЕННАЯ ПЕРЕД БОГОМ И НАРОДОМ.

Господи Иисусе Христе Боже нашъ, приими отъ насъ недостойных рабовъ Твоихъ усердное моление сие и, простивъ нам вся согрешение наша, помяни всех врагов наших ненавидящих и обидящих нас и не воздаждь им по делом их, но по велицей Твоей милости обрати их. Отечество наше и церковь Твою святую всесильною Твоею крепостию отъ всякаго злаго обстояния милостивно избави - и престолы православныхъ царей восстави. Воздвигни намъ мужей силы и разума, укрепи, умудри и благослови я и возглаголи въ них благая о Церкви Твоей Святей и о всехъ людехъ Твоихъ.

Огради, Господи, и защити силою Твоею в напасти сущую Святую Твою Церковь, отпадшихъ и заблудшихъ примири и къ познанию Твоея истины и Евангелия приведи: Да якоже древле, тако и ныне въ земли нашей, въ насъ и во всемъ мире Твоемъ прославится пре- честное и великолепое имя Твое во веки вековъ.

2. ПРАВОСЛАВИЕ, САМОДЕРЖАВИЕ, НАРОДНОСТЬ. Владимир Ларионов

3. RUSSIA CAN ONLY REGENERATE IF SHE REJECTS SOVIETISM. Archdeacon Herman Ivanov-Trinadtsati. Transl. by Seraphim Larin

4. CHOICE FOR THE DIASPORA - BISHOP STEFAN or BISHOP SATELLITE?. N. Kazantsev. Transl. by Seraphim Larin

5. У РУССКИХ НАДЕЖДА МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО НА ГОСПОДА БОГА И НА ЕЁ ДОБЛЕСТНУЮ АРМИЮ. Глава из книги �Генерал Кутепов�.

6. ГИБЕЛЬ РОТМИСТРА ДОНДУРЧУКА. Рассказы Штабс-капитана Бабкина

7. ВОСПОМИНАНИЯ О РОССИИ (1900-1932). Княгиня И.Д. Голицына

"Нападающимъ на Церковь Христову и учащимъ, яко она раздЂлися на вЂтви и утверждающимъ, яко Церковь видимо не существует, но от вЂтвей и расколовъ, инославiя и иновЂрiя соединитися имать во едино тЂло; и темъ, иже не различают истиннаго священства и таинствъ Церкве от еретическихъ, но учатъ, яко крещенiе и евхаристiя еретиковъ довлЂетъ для спасенiя; и тЂмъ, иже имутъ общенiе с сими еретики, или пособствуютъ имъ, или защищаютъ ихъ новую ересь экуменизма, мнящею братскую любовь и единенiе разрозненныхъ христiанъ быти: Анаөема" Соборное постановление 1983 года.

Those who attack the Church of Christ by teaching that Christ's Church is divided into so-called "branches" which differ in doctrine and way of life, or that the Church does not exist visibly, but will be formed in the future when all "branches" or sects or denominations, and even religions will be united into one body; and who do not distinguish the priesthood and mysteries of the Church from those of the heretics, but say that the baptism and eucharist of heretics is effectual for salvation; therefore, to those who knowingly have communion with these aforementioned heretics or who advocate, disseminate, or defend their new heresy of Ecumenism under the pretext of brotherly love or the supposed unification of separated Christians, Anathema!

Пояснение: Обедница это богослужение православной Церкви, заменяющее в некоторые дни литургию. Обедница еще называется "последованием изобразительных". Часы и Обедницу следует совершать в тех случаях, когда нет священника. В создавшемся положении когда нас духовенство покинуло перейдя в административное подчинение Московской патриархии , многие люди в Зарубежной Руси остались без храмов. Те храмы и духовенство которые сохранили верность Церкви и заповедям Первоиерархов РПЦЗ от многих верующих находятся далеко и им приходится молиться самим. Поэтому мы советуем собираться когда это возможно нескольким семьям - читать и петь Обедницы. Но служба обедницы может помочь и тем верующим которые живут в России. Обратитесь к верному Церкви духовенству, дабы вас посетил время от времени священник, или вы сами для исполнения духовной потребности хоть несколько раз отправьтесь в ближайший от вас храм, где вы сможете исповедаться и причаститься.

Но, для некоторых русских православных верующих это не возможно. К нам обратился из Южной Kореи военнослужащий с просьбой посоветовать какие ему читать молитвы. Православных людей русского происхождения таких как он, судьбой раскидало по всему миру и мы надеемся, что приводимые ниже молитвы принесут им душевный покой, и они почувствуют, что они не одиноки, поскольку они не одни: где бы на свете они не были, Господь всегда с ними и в Православных храмах о них возносятся молитвы.

Советуем после Обедницы читать духовную литературу: жития и наставления Святых.

Чтец: Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь.

Чтец: Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю: прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас (3).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имени Твоего ради.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Отче наш, Иже еси на небесех. Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу.

Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему.

Псалом 5. Глаголы моя внуши, Господи, разумей звание мое. Вонми гласу моления моего, царю мой и Боже мой; яко к тебе помолюся, Господи. Заутра услыши глас мой; заутра предстану ти, и узриши мя; яко Бог не хотяй беззакония ты eси; не приселится к тебе лукавнуяй, ниже пребудут беззаконницы пред oчима твоима; возненавидел eси вся делающыя беззаконие. Погубиши вся глаголющыя лжу; мужа кровей и льстива гнушается Господь. Аз же множеством милости твоея вниду в дом твой, поклонюся ко храму святому твоему, в страсе твоем. Господи, настави мя правдою твоею, враг моих ради исправи пред тобою путь мой. Яко несть во устех их истины, сердце их суетно, гроб отверст гортань их, языки своими льщаху. Суди им, Боже, да отпадут от мыслей своих; по множеству нечестия их изрини я, яко преогорчиша тя, Господи. И да возвеселятся вси уповающии на тя, во век возрадуются, и вселишися в них; и похвалятся о тебе любящии имя твое. Яко ты благословиши праведника, Господи, яко oружием благоволения венчал eси нас.

Псалом 89. Господи, прибежище был eси нам в род и род. Прежде даже горам не быти и создатися земли и вселенней, и от века и до века ты eси. Не отврати человека во смирение, и рекл eси; обратитеся, сынове человечестии. Яко тысяща лет пред oчима твоима, Господи, яко день вчерашний, иже мимо иде, и стража нощная. Уничижeния их лета будут; утро яко трава мимо идет, утро процветет и прейдет; на вечер отпадет, ожестеет и изсхнет; яко изчезохом гневом твоим, и яростию твоею смутихомся. Положил eси беззакония наша пред тобою, век наш в просвещение лица твоего. Яко вси дние наши оскудеша, и гневом твоим изчезохом; лета наша яко паучина поучахуся; дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, oсмьдесят лет, и множае их труд и болезнь; яко прииде кротость на ны, и накажемся. Кто весть державу гнева твоего, и от страха твоего ярость твою изчести? Десницу твою тако скажи ми, и окованныя сердцем в мудрости. Обратися, Господи, доколе? И умолен буди на рабы твоя. Исполнихомся заутра милости твоея, Господи, и возрадовахомся и возвеселихомся; во вся дни нашя возвеселихомся, за дни, в няже смирил ны eси, лета, в няже видехом злая. И призри на рабы твоя и на дела твоя, и настави сыны их. И буди светлость Господа Бога нашего на нас, и дела рук наших исправи на нас, и дело рук наших исправи.

Псалом 100. Милость и суд воспою тебе, Господи; пою и разумею в пути непорочне; когда приидеши ко мне? Прехождах в незлобии сердца моего посреде дому моего. Не предлагах пред oчима моима вещь законопреступную; творящыя преступление возненавидех. Не прильпе мне сердце строптиво; уклоняющагося от менe лукаваго не познах. Оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях; гордым oком и несытым сердцем, с сим не ядях. Oчи мои на верныя земли, посаждати я со мною; ходяй по пути непорочну, сей ми служаше. Не живяше посреде дому моего творяй гордыню; глаголяй неправeдная не исправляше пред oчима моима. Воутрия избивах вся грешныя земли, eже потребити от града Господня вся делающыя беззаконие.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже (3).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Тропарь Воскресен или Праздникам и ныне и присно, и во веки веков. Аминь

Богородичен Перваго часа. Что Тя наречем, О! Обрадованная? Небо, яко восияла еси Солнце правде. Рай, яко возрастила еси Цвет нетления. Деву, яко пребыла еси нетленна, Чистая; Матерь, яко имела еси на руку Сына всех Бога. Того моли спастися душам нашим.

Стопы моя направи по словеси Твоему, и да не одолеет ми всяко беззаконие, избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя. Лице Твое просвети на раба Твоего, и научи мя оправданием Твоим. Да исполнятся уста моя похвалы, яко да воспою славу Твою, весь день велелепоту Твою.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас (3).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак. Если два кондака, читается кондак который пели после 3-ей песни на утрени.

Иже на всякое время и на всякий час, на небеси и на земли поклоняемый, и славимый Христе Боже, долготерпеливе, многомилостиве, многоблагоутробне, Иже праведныя любяй, и грешныя милуяй: Иже вся зовый ко спасению обещания ради будущих благ. Сам, Господи, приими и наша в час сей молитвы, и исправи живот наш к заповедем Твоим: души наша освяти, телеса очисти, помышления исправи, мысли очисти, и избави нас от всякия скорби, зол и болезней, огради нас святыми Твоими ангелы, да ополчением их соблюдаеми и наставляеми, достигнем в соединение веры и в разум неприступныя Твоея славы: яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу, Тя величаем.

Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице: но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу.

Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему.

Псалом 16. Услыши, Господи, правду мою, вонми молению моему, внуши молитву мою, не во устнах льстивых. От Лица Твоего судьба моя изыдет: очи мои да видита правоты. Искусил еси сердце мое, посетил еси нощию: искусил мя еси, и не обретеся во мне неправда. Яко да не возглаголют уста моя дел человеческих, за словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки. Соверши стопы моя во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя. Аз воззвах, яко услышал мя еси. Боже, приклони ухо Твое мне и услыши глаголы моя. Удиви милости Твоя, спасаяй уповаюшия на Тя от противящихся деснице Твоей: сохрани мя, Господи, яко зеницу ока, в крове крилу Твоею покрыеши мя, от лица нечестивых острастших мя. Врази мои душу мою одержаша, тук свой затвориша, уста их глаголаша гордыню. Изгонящии мя ныне обыдоша мя, очи свои возложиша, уклонити на землю. Объяша мя яко лев готов на лов, и яко скимен обитаяй в тайных. Воскресни, Господи, предвари я и запни им: избави душу мою от нечестиваго: оружие Твое от враг руки Твоея, Господи, от малых от земли; раздели я в животе их, и сокровенных Твоих исполнися чрево их: насытишася сынов, и оставиши останки младенцем своим. Аз же правдою явлюся Лицу Твоему: насыщуся, внегда явитимися славе Твоей.

Псалом 24. К Тебе, Господи, воздвигох душу мою, Боже мой, на Тя уповах, да не постыжуся во век, ниже да посмеютмися врази мои, ибо вся терпящии Тя не постыдятся. Да постыдятся беззаконнующии вотще. Пути Твои, Господи, скажи ми, и стезям Твоим научи мя. Настави мя на истину Твою, и научи мя, яко Ты еси Бог, Спас мой, и Тебе терпех весь день. Помяни щедроты Твоя, Господи, и милости Твоя, яко отвека суть. Грех юности моея и неведения моего не помяни, по милости Твоей помяни мя Ты, ради благости Твоея, Господи. Благ и прав Господь, сего ради законоположит согрешающим на пути. Наставит кроткия на суд, научит кроткия путем Своим. Вся путие Господни милость и истина, взыскающим завета Его и свидения Его. Ради имене Твоего, Господи, и очисти грех мой, мног бо есть. Кто есть человек, бояйся Господа? Законоположит ему на пути, его же изволи. Душа его во благих водворится, и семя его наследит землю. Держава Господь боящихся Его, и завет Его явит им. Очи мои выну ко Господу, яко Той исторгнет от сети нозе мои. Призри на мя и помилуй мя, яко единород и нищ есмь аз. Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя. Виждь враги моя, яко умножишася, и ненавидением неправедным возненавидеша мя. Сохрани душу мою и избави мя, да не постыжуся, яко уповах на Тя. Незлобивии и правии прилепляхуся мне, яко потерпех Тя, Господи. Избави, Боже, Израиля от всех скорбей его.

Псалом 50. Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя: яко беззаконие мое аз знаю и грех мой предо мною есть выну. Тебе единому corpeших и лукавое пред Тобою сотворих: яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши, внегда судити Ти. Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Се бо истину возлюбил еси: безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Окропиши мя иссопом, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелюся. Слуху моему даси радость и веселие, возрадуются кости смиренныя. Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего и Духом Владычным утверди мя. Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся. Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего; возрадуется язык .мой правде Твоей, Господи, устне мои отверзеши и уста моя возвестят хвалу Твою. Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимския. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая, тогда возложат на алтарь Твой тельцы.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже (3).

Богородице, Ты еси лоза истинная, возрастившая нам плод живота: Тебе молимся, молися, Владычице, со святыми апостолы, помиловати души наша.

Господь Бог благословен, благословен Господь день дне, поспешит нам Бог спасений наших: Бог наш, Бог спасати.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас (3).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак. Если два кондака, читается кондак который пели после 3-ей песни на утрени.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Владыко Боже, Отче Вседержителю, Господи Сыне Единородный, Иисусе Христе, и Святый Душе, Едино Божество, Едина Сила, помилуй мя грешнаго. И имиже веси судьбами спаси мя, недостойного раба Твоего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Приидите, поклонимся и припадем Христу Цареви нашему Богу.

Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему.

Псалом 53. Боже, во имя Твое спаси мя и в силе Твоей суди ми. Боже, услыши молитву мою, внуши глаголы уст моих, яко чуждии восташа на мя, и крепцыи взыскаша душу мою, и не предложиша Бога пред собою. Се бо Бог помогает ми, и Господь заступник души моей. Отвратит злая врагом моим: истиною Твоею потреби их. Волею пожру Тебе, исповемся имени Твоему, Господи, яко благо. Яко от всякия печали избавил мя еси, и на враги моя воззре око мое.

Псалом 54. Внуши, Боже, молитву мою и не презри моления моего. Вонми ми и услыши мя: возскорбех печалию моею и смятохся от гласа вражия и от стужения грешнича, яко уклониша на мя беззаконие и во гневе враждоваху ми. Сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя. Страх и трепет прииде на мя, и покры мя тьма. И рех: кто даст ми криле, яко голубине, и полещу и почию? Се, удалихся, бегая, и подворихся в пустыни. Чаях Бога спасающаго мя от малодушия и от бури. Потопи, Господи, и раздели языки их, яко видех беззаконие и пререкание во граде. Днем и нощию обыдет и по стенам его: беззаконие и труд посреде его, и неправда. И не оскуде от стогн его лихва и лесть. Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо, и аще бы ненавидяй мя на мя велеречевал, укрылбыхся от него. Ты же человече равнодушне, Владыко мой и знаемый мой, иже купно наслаждался еси со мною брашен, в дому Божии ходихом единомышлением. Да приидет же смерть на ня и да снидут во ад живи, яко лукавство в жилищах их, посреде их. Аз к Богу воззвах, и Господь услыша мя. Вечер и заутра и полудне повем и возвещу и услышит глас мой. Избавит миром душу мою от приближающихся мне, яко бо мнозе бяху со мною. Услышит Бог и смирит я, Сый прежде век, несть бо им изменения, яко не убояшася Бога. Простре руку Свою на воздаяние, оскверниша завет Его. Разделишася от гнева лица Его, и приближишася сердца их: умякнуша словеса их паче елеа, и та суть стрелы. Возверзи на Господа печаль твою и Той тя препитает: не даст в век молвы праведнику. Ты же, Боже, низведеши я в студенец истления; мужие кровей и льсти не преполовят дней своих; аз же, Господи, уповаю на Тя.

Псалом 90. Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна. Плещма Своима осенит тя и под криле Его надеешися, оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни. От веши во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится. Обаче очима Твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое. Вышняго положил еси прибежище Твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и, покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его. Долготою дней исполню его и явлю ему спасение Мое.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже (3).

Богородичен Шестого Часа: Яко не имамы дерзновения за премногия грехи наша, Ты иже от Тебе рождшагося моли, Богородице Дево: много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки, не презри грешных мольбы, Всечистая, яко милостив есть, и спасати могий, иже и страдати о нас изволивый.

Скоро да предварят ны щедроты Твоя Господи, яко обнищахом зело. Помози нам, Боже, Спасе наш, славы ради имене Твоего Господи, избави нас, и очисти грехи наша, имене ради Твоего.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас (3).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и по веки веков. Аминь.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак. Если два кондака, читается кондак который пели после 3-й песни на утрени.

Иже на всякое время и на всякий час, на небеси и на земли поклоняемый и славимый Христе Боже, долготерпеливе, многомилостиве, многоблагоутробне, Иже праведныя любяй, и грешныя милуяй: Иже вся зовый ко спасению обещания ради будущих благ. Сам, Господи, приими и наша в час сей молитвы, и исправи живот наш к заповедем Твоим: души наша освяти, телеса очисти, помышления исправи, мысли очисти, и избави нас от всякия скорби, зол и болезней, огради нас святыми Твоими ангелы, да ополчением их соблюдаеми и наставляеми, достигнем в соединение веры и в разум неприступныя Твоя славы: яко благословен еси, во веки веков. Аминь.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Боже и Господи сил и всея твари Содетелю, Иже за милосердие безприкладныя милости Твоея, Единороднаго Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, низпославый на спасение рода нашего, и Честным Его Крестом рукописание грех наших растерзавый и победивый тем начала и власти тьмы. Сам, Владыко Человеколюбче, приими и нас грешных благодарственныя сия и молебныя молитвы и избави нас от всякаго всегубительнаго и мрачнаго прегрешения, и всех озлобити нас ищущих видимых и невидимых враг. Пригвозди страху Твоему плоти наша и не уклони сердец наших в словеса или помышления лукавствия, но любовию Твоею уязви души наша, да к Тебе всегда взирающе и еже от Тебе светом наставляеми. Тебе непреступнаго и присносущнаго зряще света, непрестанное Тебе исповедание и благодарение возсылаем Безначальному Отцу со Единородным Твоим Сыном, и Всесвятым и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Хор: Благослови душе моя Господа, / благословен еси Господи.

Благослови душе моя Господа, / и вся внутренняя моя / имя святое Его. Благослови, душе моя, Господа, / и не забывай всех воздаяний Его: очищающего вся беззакония твоя, / исцеляющего вся недуги твоя, избавляющего от истления живот твой, / венчающего тя милостию и щедротами, исполняющаго во благих желание твое. / Обновится яко орля юность твоя. Щедр и милостив Господь, / долготерпелив и многомилостив.

Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, / и ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Благослови, душе моя Господа / и вся внутренняя моя, / имя святое Его. // Благословен еси, Господи.

Чтец: Благослови, душе моя, Господа, и вся внутрeнняя моя, имя святое eго; благослови, душе моя, Господа, и не забывай всех воздаяний eго; очищающаго вся беззакония твоя, изцеляющаго вся недуги твоя, избавляющаго от истления живот твой, венчающаго тя милостию и щедротами, исполняющаго во благих желание твое; обновится яко oрля юность твоя. Творяй милостыни Господь и судбу всем обидимым. Сказа пути своя моисеови, сыновом Израилeвым хотения своя. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Не до конца прогневается, ниже во век враждует; не по беззакониeм нашым сотворил eсть нам, ниже по грехом нашым воздал eсть нам. Яко по высоте небесней от земли, утвердил eсть Господь милость свою на боящихся eго; eлико отстоят востоцы от запад, удалил eсть от нас беззакония наша. Якоже щедрит oтец сыны, ущедри Господь боящихся eго. Яко той позна создание наше, помяну, яко персть eсмы. Человек, яко трава дние eго, яко цвет селный, тако оцветет; яко дух пройде в нем, и не будет, и не познает ктому места своего. Милость же Господня от века и до века на боящихся eго, и правда eго на сынех сынов, хранящих завет eго и помнящих заповеди eго творити я. Господь на небеси уготова престол свой, и цартво eго всеми обладает. Благословите Господа, вси ангели eго, сильнии крепостию, творящии слово eго, услышати глас словес eго. Благословите Господа, вся силы eго, слуги eго, творящии волю eго. Благословите Господа, вся дела eго на всяком месте владычества eго; благослови, душе моя, Господа.

Хвали, душе моя, Господа: восхвалю Господа в животе моем, пою Богу моему дондеже есмь. Не надейтеся на князи, на сыны человеческие, в нихже нет спасения. Изыдет дух его и возвратится в землю свою; в тот день погибнут вся помышления его. Блажен, ему же Бог Иаковль помощник его, упование его на Господа Бога своего, сотворшего небо и землю, море, и вся яже в них: хранящего истину в век, творящего суд обидимым, дающаго пищу алчущим. Господь решит окованные, Господь умудряет слепцы, Господь возводит низверженные, Господь любит праведники. Господь хранит пришельцы, сира и вдову приимет, и путь грешных погубит. Воцарится Господь во век, Бог твой, Сионе, в род и род.

Единородный Сыне и Слове Божий безсмертен сый, изволивый спасения нашего ради воплотитися от святыя Богородицы и Приснодевы Марии, непреложно вочеловечивыйся, распныйся же, Христе Боже, смертию смерть поправый, един сый Святыя Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу, спаси нас.

Хор: Во царствии Твоем / помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем.

Блажени нищии духом, / яко тех есть Царство Небесное.

Блажени алчущии и жаждущии правды / яко тии насытятся.

Блажени милостивии, / яко тии помиловани будут.

Блажени чистии сердцем, / яко тии Бога узрят.

Блажени миротворцы, / яко тии сынове Божии нарекутся.

Блажени изгнани правды ради, / яко тех есть Царство Небесное.

Блажени есте егда поносят вам, / и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради.

Радуйтеся и веселитеся, / яко мзда ваша многа на небесех.

Затем поются (или читаются если нет певчих) тропари и кондаки данного праздника и храму, в котором служат.

Примечание: По уставу тропари и кондаки поются в таком порядке: сначала поются все тропари, а потом за ними все кондаки. Перед предпоследним кондаком всегда поется "Слава," а пред последним кондаком поется "И ныне." Последним поется всегда кондак Богородичен, или же Кондак предпразднства или праздника.

Порядок этого пения таков: на первом месте поется тропарь в честь Господа; поэтому там, где храм посвящен Господу, поется прежде всего тропарь храму, который в воскресные дни заменяется тропарем воскресным, в дни предпразднства и попразднства Господских праздников - тропарем предпразднства или праздника. За тропарем в честь Господа следует тропарь в честь Пречистой Матери Божией. Если храм Богородицы, то поется тропарь храма, если предпразднство или попразднство Богородичного праздника, то поется тропарь предпразднства или праздника. После тропаря в честь Матери Божией поется тропарь дня. За ним поется тропарь рядовому святому, память которого данного числа и месяца прославляется. Кондаки поются в той же последовательности, как и тропари, с тем различием, что они оканчиваются или, по выражению Типикона, "покрываются" Богородичным: Предстательство христиан непостыдное� Вместо этого Богородична, в храме, который посвящен Господу, поется кондак храма, равно и в храме, который посвящен Пресвятой Богородице, поется его кондак, в дни предпразднства или попразднства поется всегда кондак предпразднства или праздника.

Хор: Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас (трижды). Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков, Аминь. Святый бессмертный, помилуй нас, Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас.

Во дни Рождества Христова, Крещения Господня, неделю Пасхи и Святой Троицы вместо Трисвятого, поется: �Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуия,˝ (Гал. 3:26-27).

По окончании трисвятого, читается Апостол, а затем читается Евангелие.

Чтец читает назнченый прокимен. Хор повторяет.

Чтец: Помяни нас Господи, егда приидеши во Царствии Твоем. Помяни нас Владыко, егда приидеши во Царствии Твоем. Помяни нас Святый, егда приидеши во Царствии Твоем. Лик небесный поет Тя и глаголет: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея. Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Лик небесный поет Тя и глаголет: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу Лик святых ангел и архангел и вся силы небесныя поет Тя и глаголет: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Лик святых ангел и архангел и вся силы небесныя поет Тя и глаголет: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея.

Херувимская песнь Хор поет протяжно: Иже херувимы тайно образующе, и животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение, Яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дори-носима чинми. Аллилуия.

Хор: Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли видимым же всем и невидимым, и во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, едино-сущна Отцу, Им же вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и,вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день, по писаниям. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца, и в Духа Святаго, Господа, животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима глаголавшаго пророки. Во едину святую, соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь.

Хор: Достойно есть, яко воистину, справедливо блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную и Матерь Бога нашего, Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.

Чтец: Господи Иисусе Христе, услыши смиренное моление наши, недостойных рабов Твоих, Тебе за вся люди Твоя приносящих. И в первых помяни Церковь Твою Святую, Соборную и Апостольскую, юже снабдел еси честною Твоею Кровию, и утверди, и укрепи, и разшири, умножи, умири, и непреобориму адовыми враты во веки сохрани: раздирания церквей утиши, шатания языческая угаси, и ересей востание скоро разори и искорени, и в ничтоже силою Святаго Твоего Духа обрати.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй страну нашу Российскую и православныя люди ея во отечестве и в разсеянии сущыя, страну сию и власти ея.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй святейшия восточныя патриархи православныя, преосвященныя митрополиты, архиепископы и епископы православныя, и весь священнический и монашеский чин и весь причет церковный, яже поставил еси пасти славесное Твое стадо, и молитвами их помилуй и спаси нас грешных.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй отцов наших духовных и наставников в вере, и их молитвами прости наши согрешения.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй родителей наших, братию и сестры, и сродники наши по плоти, и вся ближния рода нашего, и други, и даруй им мирная Твоя и премирная благая.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй старцы и юныя, нищыя, сироты и вдовицы, и сущия в болезни и в печалех, бедах же и скорбех, обстояниих и пленениих, темницах же и заточениих, изряднее же в гонениих, Тебе ради и Веры Православныя, от язык безбожных, от отступник и от еретиков, сущыя рабы Твоя: и помяни их, посети, укрепи, утеши, и вскоре силою Твоею ослабу, свободу и избаву им подаждь.

Чтец: Спаси, Господи, и помилуй ненавидящыя и обидящыя нас, и творящыя нам напасти, и не остави их погибнути нас ради грешных.

Чтец: Отступившыя от Православныя Веры и погибельными ересьми ослепленныя, светом Твоего познания просвети и Святей Твоей Апостольстей Соборней Церкви причти.

Чтец: Помяни, Господи, от жития сего отшедшыя правоверныя цари и царицы, благоверныя князи и княгини, святейшыя патриархи, преосвященныя митрополиты, архиепископы и епископы православныя, во иерейстем же и в причте церковнем, и монашестем чине Тебе послужившыя, и в вечных Твоих селениих со святыми упокой.

Чтец: Помяни, Господи, душы усопших рабов Твоих, родителей наших и всех сродников по плоти: и прости их вся согрешения вольная и невольная, даруя им Царствие и причастие вечных Твоих благ и Твоея безконечныя и блаженныя жизни наслаждение.

Чтец: Помяни, Господи, и вся в надежди воскресения и жизни вечныя усопшыя отцы и братию нашу, и сестры � зде лежащыя, и повсюду православныя христианы, и со святыми Твоими, идеже присещает свет лица Твоего, всели, и нас помилуй, яко благ и Человеколюбец.

Чтец: Подаждь, Господи, оставление грехов всем прежде отшедшым в вере я надежди воскресения, отцем, братиям и сестрам нашым, и сотвори им вечную память.

Хор: Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое. Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь.

Чтец: Владыко Боже Отче вседержителю, Господи Сыне единородный Иисусе Христе, и святый Душе, едино божество, едина сила, помилуй нас грешных; и имиже веси судьбами, спаси нас недостойных рабов Твоих: яко благословен еси во веки веков, аминь.

Хор: Буди имя Господне благословенно отныне и до века (трижды).

Хор: Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков, Аминь. Господи помилуй (трижды).

Хор: Благословлю Господа на всякое время, выну хвала eго во устех моих. О Господе похвалится душа моя; да услышат кротцыи и возвеселятся. Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя eго вкупе. Взысках Господа, и услыша мя и от всех скорбей моих избави мя. Приступите к нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Сей нищий воззва, и Господь услыша и, и от всех скорбей eго спасе и. Ополчится ангел Господень окрест боящихся eго и избавит их. Вкусите и видите, яко благ Господь; блажен муж, иже уповает нань. Бойтеся Господа, вси святии eго, яко несть лишения боящымся eго. Богатии обнищаша и взалкаша; взыскающии же Господа не лишатся всякаго блага. Приидите, чада, послушайте менe, страху Господню научу вас. Кто eсть человек хотяй живот, любяй дни видети благи? Удержи язык твой от зла и устне твои, eже не глаголати льсти. Уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира и пожени и. Oчи Господни на праведныя, и уши eго в молитву их. Лице же Господне на творящыя злая, eже потребити от земли память их. Воззваша праведнии, и Господь услыша их и от всех скорбей их избави их. Близ Господь сокрушенных сердцем, и смирeнныя духом спасет. Многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь. Хранит Господь вся кости их, ни eдина от них сокрушится. Смерть грешников люта, и ненавидящии праведнаго прегрешат. Избавит Господь душы раб своих, и не прегрешат вси уповающии на него.

Хор: Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Господи помилуй (трижды), Господи благослови.

Чтеч: Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас.

Проповедь: Читается поучение из святых Отцев или авторитетного православного проповедника.

Тропарь: Камени запечатану от иудей, / и воином стрегущим Пречистое Тело Твое, / воскресл еси тридневный, Спасе, / даруяй мирови жизнь. / Сего ради силы небесныя вопияху Ти, Жизнодавче: / слава воскресению Твоему, Христе, / слава Царствию Твоему, // слава смотрению Твоему, Едине Человеколюбче.

Кондак: Воскресл еси, яко Бог, из гроба во славе, / и мир совоскресил еси, / и естество человеческое яко Бога воспевает Тя, / и смерть исчезе. / Адам же ликует, Владыко, / Ева, ныне от уз избавляема, радуется зовущи: / Ты еси, Иже всем подая, // Христе, воскресение.

Тропарь: Егда снизшел еси к смерти, Животе Безсмертный, / тогда ад умертвил еси блистанием Божества, / егда же и умершия от преисподних воскресил еси, / вся силы небесныя взываху: // Жизнодавче, Христе Боже наш, слава Тебе.

Кондак: Воскресл еси от гроба, Всесильне Спасе, / и ад, видев чудо, ужасеся, / и мертвии восташа. / Тварь видящи срадуется Тебе, / и Адам свеселится, // и мир, Спасе мой, воспевает Тя присно.

Тропарь: Да веселятся небесная, / да радуются земная, / яко сотвори державу / мышцею Своею Господь, / попра смертию смерть, / Первенец мертвых бысть, / из чрева адова избави нас, // и подаде мирови велию милость.

Кондак: Воскресл еси днесь из гроба, Щедре, / и нас возвел еси от врат смертных. / Днесь Адам ликует, и радуется Ева, / вкупе же и пророцы с патриархи воспевают непрестанно // Божественную державу власти Твоея.

Тропарь: Светлую воскресения проповедь / от Ангела уведевше Господни ученицы / и прадеднее осуждение отвергша, / апостолом хвалящася глаголаху: / испровержися смерть, / воскресе Христос Бог, // даруяй мирови велию милость.

Кондак: Спас и Избавитель мой, / из гроба, яко Бог, воскреси от уз земнородныя, / и врата адова сокруши / и, яко Владыка, // воскресе тридневен.

Тропарь: Собезначальное Слово Отцу и Духови, / от Девы Рождшееся на спасение наше, / воспоим, вернии, и поклонимся, / яко благоволи Плотию взыти на Крест, / и смерть претерпети, / и воскресити умершия // славным Воскресением Своим.

Кондак: Ко аду, Спасе мой, сошел еси, / и врата сокрушивый, яко всесилен, / умерших, яко Создатель, воскресил еси, / и смерти жало сокрушил еси, / и Адам от клятвы избавлен бысть, Человеколюбче. / Темже вси зовем: // спаси нас, Господи.

Тропарь: Ангельския силы на гробе Твоем, / и стрегущии омертвеша, / и стояше Мария во гробе, / ищущи Пречистаго Тела Твоего. / Пленил еси ад, не искусився от него, / сретил еси деву, даруяй живот. / Воскресый из мертвых, // Господи, слава Тебе.

Кондак: Живоначальною дланию / умершия от мрачных удолий / Жизнодавец воскресив, всех Христос Бог, / воскресение подаде человеческому роду: / есть бо всех Спаситель, // воскресение, и живот, и Бог всех.

Тропарь: Разрушил еси Крестом Твоим смерть, / отверзл еси разбойнику рай, / мироносицам плач преложил еси, / и апостолом проповедати повелел еси, / яко воскресл еси, Христе Боже, // даруяй мирови велию милость.

Кондак: Не к тому держава смертная возможет держати человеки: / Христос бо сниде, сокрушая и разоряя силы ея. / Связуем бывает ад, / пророцы согласно радуются: / предста, глаголюще, Спас сущим в вере, // изыдите, вернии, в воскресение.

Тропарь: С высоты снизшел еси, Благоутробне, / погребение приял еси тридневное, / да нас свободиши страстей, // Животе и воскресение наше, Господи, слава Тебе.

Кондак: Воскрес из гроба, умершия воздвигл еси, / и Адама воскресил еси, и Ева ликует во Твоем воскресении, / и мирстии концы торжествуют, // еже из мертвых Возстанием Твоим, Многомилостиве.

Предстательство христиан непостыдное, / ходатайство ко Творцу непреложное, / не презри грешных молений гласы, / но предвари, яко Благая, на помощь нас, верно зовущих Ти: / ускори на молитву и потщися на умоление, // предстательствующи присно, Богородице, чтущих Тя.

Дорогие Братья и Сестры во Христе: советуем вам отпечатать Богослужение Обедницы и тогда где бы вы не были вы сможете келейно совершать богослужение.

Глава из книги �Православная Монархия� стр. 47-60 (См. Верность №102)

Еще раз отметим удивительный и по-настоящему еще многими не оцененный факт. После Гражданской войны, после небывалых репрессий, после жуткого советско-германского военного противостояния, стоившего нам небывалых в истории мира жертв, народ и интеллигенция России стали возвращаться в ограду Православной Церкви. У советской интеллигенции проснулся интерес к древней русской истории, и это не вялотекущий процесс. По сравнению с дореволюционным религиозным индифферентизмом России неуклонно, даже под леденящей глыбой коммунизма, вновь становилась православной. И действительно главное чудо ХХ века. После краха коммунизма этот процесс стал необратимым. Мы не будем сейчас говорить о сложности и неоднозначности спонтанного прихода, больших постсоветских человеческих масс в Церковную ограду. Речь сейчас о другом. Мы не вправе забывать, что через воцерковление нам должно принять тот неоспоримый факт, данный нам в наследие Церковным преданием, что Церковь имела, имеет и будет иметь свой единственный государственный идеал.

И пусть некоторые современные иерархи Московской Патриархии, Зарубежного Синода Русской Церкви или наши православные братья из других национальных церквей стараются оправдать позорную капитуляцию многих современных пастырей пред миром либерального политического разврата и апостасии словоблудием, называемым у них богословием нового времени. Мы должны твердо знать, что православная вера неотделима в своей литургической практике (и доныне!) от монархического идеала истинно христианской государственности. Для священников, переживших революционную бурю в России, стала непреложной древняя истина: �Священник-немонархист не достоин стоять у Престола Всевышнего�.

Наверное, излишне говорить, какую роль в православном богослужении играет Литургия. Не хочется повторять общеизвестных не только православным, но и вообще мало-мальски образованным людям истин.

Только для совершенно внешних скажем, что Литургия - это главный нерв жизни Церкви.

Разные части литургического действия возникали в разное время. Один из важнейших моментов Литургии - молитва �Господи, спаси благочестивыя�. Возникла она в конце IV или в начале V столетия, и с тех пор является неотъемлемым членом евхаристии по сей день.

Напомним, за кого издревле и поныне Церковь возносит сию сугубую молитву.

О происхождении и значении молитвы �Господи, Спаси благочестивыя�, и особенно так называемых выкличек на Архиерейском служении, как и всего малого входа Архиерейской литургии, доподлинно известно следующее. В древности до окончания третьего антифона (или запов. Блаженства) ни священники, ни Епископ не вступали в алтарь. Входили же они к моменту чтения Евангелия, в сопровождении прочих священнослужащих. Со времени высшего расцвета власти византийских Императоров, и кодификации церемоний императорского двора к малому входу священнослужителей приурочивалось и вхождении в церковь самого Императора. Обыкновенно Патриарх встречал Василевса у дверей притвора и вместе с ним вступал на середину храма. Затем Патриарх первый входил в алтарь. За ним входил Император. Следовали взаимные поклоны и приветствия: "�Исполла эти деспота"� Когда Император, войдя в алтарь, совершал поклонение престолу и каждение, протодиакон возглашал приветствие: �Господи, Спаси благочестивыя�. Следовательно, в этом приветствии прежде всего издревле имелись в виду лица Царского звания.

За кого же мы с вами сегодня возносим эту молитву? Трон пуст, и ввиду этого никак нельзя согласиться, что под благочестивыми вполне уместно сегодня поднимать всех верующих христиан. Как можем мы сохранять наше благочестие, когда важнейший член литургического действия не отражает реальности нашей национальной жизни, обращен буквально к пустоте, в онтологическом смысле, незанятого, Трона. Несовершенство не может порождать совершенных, и благочестие Верных весьма умаляется при искаженном понимании и игнорировании священного смысла, сей важнейшей части Божественной Литургии.

Литургическое действо - это не правила хоккея или футбола, когда сначала играют по одним правилам, а затем, для зрелищности, их произвольно изменяют.

Литургия исторически не развивалась, но раскрывалась к полноте. Попытки отменить ее части или придать им иную смысловую нагрузку есть умаление истины, данной нам в полноте ее исторического раскрытия к совершенству.

Эти же слова мы вправе отнести и к еще одной части Литургии, появившейся в относительно недавнее историческое время, но от этого нисколько не умаленной в своем освященном в таинстве достоинстве.

Восемнадцатым членом Литургии оглашенных до революции была молитва за Государя. Почте чтения Евангелия и сугубой ектеньи следовала трогательная молитва за Государя, установленная Св. Синодом после трагической кончины государя императора Александра II в 1881 году. Церковь возносила молитву горе о ниспослании не только здоровья и долголетия Государю, но и молитвенно испрашивала возможность Государю исполнить свой долг во славу Всевышнего и во благо народу своему.

Иными словами, общецерковное сознание не мыслило полноценной и благодатной народной жизни без возглавления ее тем, за кого она, Церковь, молилась во время главного Таинства - Литургии. Игнорировать этот факт сегодня - значит далеко отступать от веры отцов в сторону, ведущую к пропасти.

Можно бесконечно витийствовать на тему того, что догматы Православия не содержат точных указаний на верность принципам монархического правления. Но нельзя же, право, прекрасно зная, что, кроме догматов, у Церкви есть и еще одно легкое, которым она дышит (да простят мне не слишком удачное сравнение), а именно - предание, отказываться от наследия, донесенного до нас этим самым преданием и запечатленного в литургической практике и церковном обиходе.

Приведем еще примеры вышеуказанных практики и обихода.

В навечерие Рождества Христова до революционных потрясений совершались отдельно от Литургии �Царские часы�. Царскими их называли потому, что на них положено было возглашать полное многолетие Государю Императору, всему Царствующему Дому и всем православным христианам. Царские часы отличались от обыкновенных тем, что на них читались особые, соответствующие празднику паремии, Апостол и Евангелие. После полудня же совершается Литургия Св. Василия Великого с Вечернею, на которой поются стихиры на �Господи возвах�. В них, с одной стороны, изображается внутреннее значение воплощения Слова Божия, благодаря чему разрушилась распря между Богом и людьми, а с другой - изображается внешняя картина Рождества Христова: славословие ангелов, смятение Ирода и, между прочим, единение всех людей под властью Императора Римского Августа. Того, что по древнему римскому преданию сподобился таинственного видения в небесах Святой Девы, которая принесет миру Искупителя. Видения, бывшего ему не где-нибудь, а прямо на Капитолийском холме.

В этой службе Церковь определяет свое особое отношение к императорской власти, пусть еще языческого Рима, как освященной свыше самим фактом Рождения Христа, который при переписи населения в Иудее при Императоре Августе в �Римскую власть вписался�, став Вечным Гражданином Вечного Рима.

Торжество Праздника Рождества Христова в Русской Церкви увеличивается воспоминанием избавления России и Церкви от нашествия галлов, и с ними - двадесяти языков, в 1812 году. Поэтому после Литургии бывает особый благодарственный молебен, на котором до революции обязательно провозглашалось многолетие Государю и Царствующему Дому, а равно и вечная память Императору Александру I.

При богослужении в Праздник Сретения Господня пелся кондак: �Утробу Девичу освятивый Рождеством Твоим и руце Симеоне благословивый яко же подобаше, предварив и ныне спасл еси нас, Христе Боже; но умири во бранех жительство и укрепи Императора, Его же возлюбил еси, едине Человеколюбче�.

Существовали и отдельные молебны - Царские. Они были совершаемы после Литургии в Царские дни. На Царских молебнах, кроме ектении (великой и сугубой), бывало пение: �Бог Господь�, тропарь, кондак, чтение Апостола и Евангелия и коленопреклоненная молитва о здравии и благоденствии Государя Императора и Его Августейшего Семейства, равно и других членов Царствующего Дома. В конце молебнов провозглашалось �многолетие�.

Во дни молитвенного поминовения воинов вспоминались не просто павшие, но живот свой положившие �за Веру, Царя и Отечество�.

Такое поистине религиозное почитание священной особы Царя не было следствием христианизации славян, но имело значительно более глубокие корни. Древний арабский текст �Худуд ал-Алам� сохранил для нас сведения о языческих воззрениях славян на природу верховной власти: �Они считают своей обязанностью по религии служение Царю�!

Совершенно естественно, что в христианстве эти воззрения получили форму оформленного, догматически осознанного, религиозного акта.

Не только сознание Церкви, но и практика созидания ее институтов были исконно монархичны, что являлось необходимым условием ее нормального существования в истории, в государстве, в социуме для исполнения своей миссии. Например, по избрании кандидата в Епископы Св. Синодом происходило утверждение его Государем, и лишь затем наречение кандидата епископом.

Это правило царственного утверждения берет свое начало в глубокой древности. Например, в 731 году на римскую кафедру был избран папа Григорий III, сириец по происхождению. По заведенному порядку в Константинополь к Императору было отправлено посольство с извещением о новом избраннике и ходатайством об императорском утверждении избрания Папы Римского!

И не стоит думать, что в этом было некое порабощение Церкви земным обстоятельствам. Отнюдь. Государь, являясь как бы �внешним епископом Церкви�, был ее важнейшим членом, без которого, в определенном смысле, немыслима была ее полнота в земной ипостаси как Церкви Воинствующей.

Незаслуженно забытый в силу своего нечестивого эдикта против иконопочитания византийский Император Лев Исавр, тот самый, кто, по сути, спас Европу от нашествия арабов, разгромив их под стенами Константинополя в 718 году, в официальных документах называл себя: �Я Царь и Первосвященник�. Что являлось, в определенном смысле, продолжением дохристианской традиции Рима, в котором Император действительно был языческим первосвященником, верховным понтификом. Крайне важно, что этот титул был незаконно присвоен папами римскими. Незаконно потому, что еще в 730 году, отвечая на иконоборческую политику все того же Льва Исавра своим обличительным посланием, папа Григорий, тем не менее, признавал законное право именно Императоров на титул понтифика и иерея! В частности, в папском послании были следующие строки, призванные уязвить самолюбие Императора: �Ты написал: я Царь и вместе с тем иерей. Да, таковыми действительно были твои предшественники, которые создавали церкви и вместе с архиереями заботились ревностно и прилежно об исследовании истины православия. Ты же, приняв царскую власть, не соблюл заветы отцов, но, нашедши церкви Божии блистающие золотыми украшениями, опустошил их и обнажил�. Тем не менее, у пап не было сомнения в том, что благочестивые Цари - суть достойные иереи Церкви. Это крайне важно, так как без царственного иерея Церковь, безусловно, лишена своей исторической полноты, что не может не сказаться пагубно на всем строе церковной жизни. С этим фактом бесполезно спорить, имея перед глазами трагический опыт прошедшего века, века потери Церковью Василевса-иерея в лице Русского Царя.

В свое время патриарх Константинопольский писал Великому князю Василию Дмитриевичу, сыну Дмитрия Донского: �Невозможно иметь Церковь и не иметь Царя�.

Понимание Царя как иерея было свойственно и древне-русскому сознанию. При венчании на царство Иоанна Грозного митрополит, вместе с иными регалиями, вручил Царю и наперсный крест, что свидетельствовало именно о священническом характере Царской власти. Феодора Иоанновича же помазали благовонным миром, как при поставлении в священники, что символизировало все тот же характер власти Государя на Руси. Не случайно, начиная с Бориса Годунова, на всех официальных царских портретах Государи изображены обязательно с наперсными крестами! Кроме этого, на всех портретах с XVI века Цари изображались не в светских одеяниях, не в парадных доспехах, но в одеянии, представляющем род священнического облачения.

Крайне важно отметить и следующий немаловажный факт. В Императорской России при наречении епископом кандидат на вопрос архиерея: �како исповедуеши вочеловечение Христово� подробно излагал исповедание собственной веры и после третьего вопроса обещал со своей стороны всегдашнюю, неизменную верность святой православной Церкви и Императору. Затем он принимал благословение от иерархов, и после многолетия Государю, Св. Синоду и новоизбранному все возвращались в алтарь.

Интересно, как заменен этот чин сегодня. Автор теряется в догадках. Уж не российской ли конституции обещается в верности кандидат в епископы? Право, это даже смешно, и тем не менее. Чин исповедания верности Православия и Царя указывал на особые, священные и нерасторжимые узы Церкви Воинствующей, земной и Православного Государства во главе с помазанником Божиим - Царем. И - о ужас! - почти все иерархи Российской Православной Церкви как-то спокойно, даже не заботясь о каком-нибудь наспех выдуманном чине отрешения от клятвы верности, с марта 1917 года хладнокровно возглашают в храмах �долгие лета Временному правительству�. А затем, на Соборе 1917-1918 годов, никому даже в голову не пришло, что поголовная часть Собора составилась из клятвопреступников. А ведь если они не устояли в верности престолу, где же гарантия, что эти люди устояли в верности Христу? Приговор вынесли сами себе, приговор смертный, но не сразу это осознали. Правды ради скажем: многие из них кровью своей запечатлели-таки верность Кресту у края могильного рва под прицелом у комиссаров все в тех же пыльных шлемах и без оных.

Стоит ли удивляться, что, потеряв смысл своего исторического бытия, в первую очередь в лице тех, на ком лежало бремя духовного водительства, Россия начала буквально самоуничтожаться.

И давно осознано лучшими русскими умами, что спасение наше - в полном и бесповоротном возврате в лоно Церкви, но только Церкви, полностью восстановившей свою духовную и историческую преемственность по отношению к Русской Церкви царского и императорского периодов. Церковная организация, не способная восстановить живую ткань духовного преемства, не заслуживает права называться Православной, ибо неправо славит она Господа и не права в своей ущербной богослужебной практике.

Вспомним, наконец, что и сам чин коронования Русских Царей был не просто исторической формой легитимизации власти земной в глазах верующих христиан, но особым священным актом молитвенного испрошения Благодати Божией на весь народ, подаваемой, через посредство боголюбивых Государей, во освящение всей земли. Русь Святая не мыслилась православным человеком таковой без Царя - проводника Свыше подаваемой Благодати своей земле, так как святость ее в таком случае была бы невозможна по существу. Без Царя землю ожидали неурожай и непогода. Именно по этой причине, в силу такой веры, никого на Руси не удивили страшно неурожайные годы при Царе Борисе, чья легитимность после угасания Царственного Дома Рюриковичей была далеко не очевидной для русского средневекового сознания, и на ком подозревали кровь отрока-царевича Димитрия.

После чтения Евангелия и возложения на Государя порфиры чин коронования Императора Всероссийского включал и следующее моление Митрополита Московского о Царе: �Одей Его силою с высоты, возложи на главу Его венец от камене честнаго, и даруй Ему долготу дней, даждь в десницу Его скипетр спасения, посади Его на престоле правды, огради Его всеоружием святого Твоего Духа, укрепи Его мышцу, смири пред им вся варварския языки, хотящия бран, всей в сердце Его страх Твой, и к послушным сострадание, соблюди Его в непорочной вере, покажи Его известнаго хранителя святыя Твоея Кафолической Церкви догматов, да судит люди Твоя в правде, и нищия Твои в суде, спасет сыны убогих, и наследник будет небесного Твоего Царствия. Яко Твоя держава, и Твое есть Царство�.

Вот так. Не Царство Романовых и буржуев так страстно разрушали наши предки, в лучшем случае оставаясь безучастными, но Царство Того, Кто есть Источник всего сущего. И не поделом ли всем нам?!

После этой молитвы митрополит подавал корону, которую Государь надевал сам. Митрополит же произносил: �Благочестивейший, Самодержавнейший, Великий Государь Император Всероссийский! Видимое сие и вещественное Главы Твоея украшение, явный образ есть, яко Тебе, Главу Всероссийского народа венчает невидимо Царь славы Христос, благословением Своим благостынным, утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми Своими�. Далее митрополит вручал Государю скипетр и державу, которые почитались как: �Еже есть видимый образ данного от Вышняго над людьми своими самодержавия к управлению их и к устроению всякого желаемого им благополучия�. Государь с царственными регалиями восседал на Троне и от себя возлагал корону на Императрицу. После ряда молений певчие пели �Тебя Бога хвалим�. Далее начиналась Литургия обычным архиерейским служением, и, после причащения священнослужащих, совершалось миропомазание Государя и Государыни на Царство.

Через Царские врата Царь подходил к Престолу и причащался Святых Таин по священному чину (т.е. отдельно Тела и Крови Христовых). Так совершалась величественная служба, во время которой Русскому Царю и Царице сообщались особые Дары Св. Духа для прохождения великого и многотрудного служения.

Для нас необходимо понять, что во время Священной Коронации совершалось торжественное и таинственное, жизненно необходимое единение Церкви с Государством в неразрывное целое. Это был действительно священный Дар благодати Св. Духа - говорим это в обличение ложного мнения рационалистически воспитанных людей о том, что отделение Церкви от Государства есть благо для обоих.

В таинстве Миропомазания со стороны Государя давалось торжественное свидетельство блюсти �святость и господство православной веры и содействовать, при помощи Царя царствующих и Господа господствующих, процветанию и благополучию своих верноподданных�. Со стороны же иерархов выражалось согласие молитвенного и деятельного споспешествования царственным заботам, направленным к устроению земного бытия православных сынов Церкви и Отечества.

In the middle Ages during lengthy and bloody wars, which effectively were waged in the West, there existed an understanding called "God's Truce" (TREUGA DEI) that came into effect on Christmas Day. On this day, the warring countries - they were all Christian nations - called a cease-fire, because they regarded shedding blood on such a day, when Angels and all Heavenly powers sang "Glory to God in the highest, and on Earth peace, goodwill among men", was a sin. Any violation of this "God‛s truce" was regarded as an especially grave crime, punishable by excommunication from the Church.

Consequently, through a mutual agreement between the opposing military leaders of honourable standing, fighting was suspended on that day and the forces retired to reflect on spiritual matters and God.

However, with the passing of time, as mankind deviated away from its lofty ideals, the world was slowly being increasingly drawn into antichrist's net. The fall in moral and other admirable human values, was distinctly demonstrated during the aggressive war of the "Free World" against Serbia. When a few feeble voices were raised for the "implanters of democracy" to cease their unremitting bombing on Easter Day of the defenseless Serbian populace, the American and other NATO forces responded with diabolical irony by dropping bombs carrying derisive graffiti - "Easter greetings"!...

There isn't one country in the world like our Russia that has such an abundance of miracle-working icons, holy springs, sanctified remains of Saints, monasteries and God-inspirited Elders. All of Holy Russia has been on an unending pilgrimage, progressing from one sanctified situation to another. Pilgrims didn't travel from one place to another by car or plane, because the true veneration of God is inseparable from the performance of personal pious deeds.

There are many celebrated narratives and even photographs of endless pedestrian pilgrims, who traveled to the Holy Land in order to worship at the Lord's Sepulchre or at the Cave in Bethlehem, returning home with the priceless Easter flame.

Today, it is acceptable to regard the Orthodox citadel of Athos as synonymous with the Greeks only. However, the reality is that it was only some 100 years ago that the major part of the island was under Russian governance. A constructive visit to any of the 20 mountain monasteries, would quickly convince the visitor that the preponderance of the church wealth i.e. Holy Chalices, copies of New Testaments, vestments etc. were gifts from Russians.

Just like the whole of Orthodox East, the Holy Athos existed because of the generosity of the Russian people and the Russian Empire. The same can be said of the Holy Land, where the Russian Imperial Palestine Society bears witness to this generosity through its expanding activities for the benefit of all Orthodox Christians.

If Russia and Her people demonstrated such pious dedication and attraction toward places outside Her borders, then this devotion, this boundless sacrifice, this thirst for piety within Her own borders would be truly unprecedented, and certainly beyond comprehension to the rest of the world.

Unfortunately, all this spiritual wealth was dissipated, trampled into the ground, shredded, perverted and destroyed by a clique of criminals and gangsters that were armed with the devil's directives. And the former Holy Russia, populated by God-fearing people, became something that had nothing in common with Her past.

Russia can resurrect only through God's miracle. However, for Her to resume the former position as the "House of Blessed Mother of God", She must purge Herself , as there can be no amalgam of holy Russian beginnings with the poison of ungodly Soviet inheritance.

The preconception may be unfair, but the fact exists: the majority of anti-Laurus Orthodox Russian еmigre doesn't trust any archbishop that has been brought up in the former Soviet Union. To date, this has been a serious psychological impediment for those who wished to join one of the anti-Laurus church groups advancing themselves as the continuation of the original ROCA. Now, thank God, this obstacle has been removed. Due to the hierarchs of the Russian True Catacomb Church, a new canonically ordained bishop has been appointed to ROCA.

We now have our own bishop with an overseas immigrant background - Bishop Stefan, a monk whose spiritual upbringing and moulding under the old school of ROCA developed in Jordanville for all to see. With such a transparent background, Bishop Stefan has our unqualified trust, which alas, cannot be said of Bishop Agaphangel.

In the opinion of Abbot Gregory (Lourie) of the ROAC, "the ordination of Bishop Andronicus (Kotliarov) for the American diocese, plunges Bishop Agaphangel's group into a very real struggle for the ‛overseas inheritance‛ i.e. for the parishes that have either not followed Met.Laurus or, those that have followed him but are willing to re-assess their decision. This act created a substantial, albeit temporary, advantage to Bishop Agaphangel over his main contender on the American continent - the Russian True Orthodox Church.

However, on the 18^th of December, acting sooner than previously promised, the RTOC reacted opportunely by ordaining a bishop for ROCA in America. The candidate was selected in November of the previous year at a diocesan council, whose delegates came from the Bishop's own future diocese. The nominee was regarded as the most worthy of all the ROCA clerics - Archpriest Stefan Sabelnik".

Abbot Gregory emphasis that "Bishop Stefan is in no way a bureaucratic appointee, 'imposed' upon unwilling parishioners, because such enforced bishops will invariably turn out to be ineffectual in the existing hostile conditions that surround RTOC with Her Russian traditions. It's impossible to create a true leader by issuing a writ from the authorities, or even by a canonical ordination. There has to be popular support. Bishop Stefan is an excellent example where his ordination followed the expressed choice of the laity."

The earlier than expected ordination of Bishop Stefan by the President of RTOC's Holy Synod - Archbishop Tikhon - drew the following comment of justification by a detached observer: "There couldn't have been any prolongation in fulfilling the promise given to the overseas parishes (which had sought spiritual patronage and nourishment from RTOC), of having a bishop ordained from their ranks especially for them. Any procrastination by the RTOC may have resulted in the overseas laity losing faith in them. As well, RTOC had to act swiftly in providing all the necessary logistics for the formation of various administrative and other church structures of individual parishes. At this time, the efficacy of the local Bishop was crucial, and this was shown by the highly respected newly ordained Bishop Stefan.

Following these events and writing in "Porta Credo", Abbot Gregory notes that the Agaphangel group had lost their ascendancy and that "Now it's doubtful that the American Diocese of Bishop Agaphangel's church organization will be capable of expanding on a visible scale. Initially, She will remain as is. After a few years, an inescapable process of erosion will commence. A section of Her will blend with the American Cyprianites; another part will integrate with various jurisdictions of the "world orthodoxy"; while a somewhat small nucleus will remain in Her original state, although as a ramus of Bishop Agaphangel's Ukranian Church. It can be added that sadly, Bishop Andronicus has no say in the matter, and unfortunately there are dark influences like Magerovsky and Dobrov within Bp.Agaphangel's "VCCU"...

He further goes on to comment that "There are many faithful that are asking the question as to why the Cyprianites cast their lot with Bishop Agaphangel's insignificant American branch of the Ukranian Church, instead of with the Russian Church of RTOC, which is well represented throughout the whole world?

The reason for the Cyprianites' choice lies in Bishop Agaphangel's weak nature. The "Opposition Synod" has no need for a competent partner, which only RTOC could have provided, but a Church of Russian tradition that would serve as a satellite. Now, such a Church has been realized."

After the signing of the "unia", all worthy and faithful clergy placed themselves under the omophorion of Bishop Agaphangel, because at that time, there was no overseas alternative.

Today, this alternative exists, as personified by Bishop Stefan - a Russian Bishop, ordained by Russian Bishops and not by some self-appointee in harness with a Greek and an Ossete.

Overseas faithful can now rally around Bishop Stefan - a spiritual leader who is no one's satellite, and who is independent of the Russophobes in the Ukranian regime and its associates.

У РУССКИХ НАДЕЖДА МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО НА ГОСПОДА БОГА И НА ЕЁ ДОБЛЕСТНУЮ АРМИЮ.

(Глава из книги �Генерал Кутепов� стр. 120-132, см. Верность № (Заглавие дано нами))

Огромным табором на кораблях раскинулась Русская Армия перед Царьградом. Но приплыли не завоеватели, осадившие город с моря, а разбитые, вытесненные из родных пределов, измученные войска.

В Царьграде торжествовали победители, союзники России по Великой войне, а русская армия, как бедная родственница, протягивала к ним руку за подаянием. На кораблях трепались сигналы бедствия - хлеба и воды.

Франция великодушно объявила, что она берет Русскую Армию под свое покровительство, и на русских судах, взятых Францией со всеми на них нагруженными товарами под залог своей помощи, взвились ее трехцветные флаги.

По международным правилам армия, отошедшая на чужую землю, должна разоружиться. Русские войска это понимали, но национальная гордость трудно мирилась с таким требованием, предъявленным своими союзниками. Ведь и Сербская армия была недавно лишена отечества, однако без унижения высажена на чужую территорию...

Для Русской Армии сдать свое оружие значило сразу обратиться в беженскую пыль. Острее всех почувствовал это генерал Кутепов, и он отдал приказ, в котором потребовал от своих войск собрать все оружие и хранить его под караулом, а каждой дивизии сформировать батальон из 600 человек, вооруженных винтовками, с пулеметной командой в 60 пулеметов.

Войска генерала Кутепова свое оружие сохранили.

Много дней стояла Русская армия перед Царьградом. Как марево в Кубанских степях, манил к себе город со стройными минаретами за зеркальным Босфором и, как марево, Царьград был недосягаем. Войскам генерала Кутепова было приказано высадиться в Галлиполи. Теперь эти войска были снова сведены в один корпус, во главе которого Врангель оставил Кутепова, произведенного за боевые отличия в Крыму в генерал-от-инфантерии.

В холодное ноябрьское утро к старым развалинам городка Галлиполи подплыли корабли с обломками Русской армии. Кутепов первым высадился на берег. Ему подвели коня. Александр Павлович в сопровождении французского майора поехал осматривать место, предназначенное для русского лагеря.

В семи верстах от города майор широким жестом обвел голое поле у подножия покрытой кустарником горы и сказал:

Началась разгрузка пароходов. Из своих трюмов они изрыгали тысячи грязных, голодных людей. В зимнюю стужу, под холодным дождем, войска располагались около мола на серых осклизлых камнях...

Сбылись вещие слова турецкого поэта - пророка Намык-Кемаль-бея, чья могила в Галлиполи почитается священной: �Здесь упадет Россия на голые камни подбитым орлом с подрезанными крыльями�.

Уныние охватило войска в Галлиполи. Потеряли Родину, выброшены на пустынный полуостров, впереди полная неизвестность.

Духовный надлом сейчас же сказался на внешнем облике войск. Подняв воротники шинелей с оборванными пуговицами и без погон, ходили по Галлиполи толпы хмурых людей. Искали щепки для костров, устраивали в развалинах логовища, продавали на базаре свои и казенные вещи. Старшим в чине чести не отдавали, считали, что бедствие всех сравняло. Быстро стирались все грани, столь необходимые в каждой армии.

Городок опасливо смотрел на вооруженных нищих пришельцев и наглухо запирал свои двери.

Александр Павлович сразу понял, какую тяжкую ответственность возложила на него судьба в Галлиполи. Он знал, что во многих лагерях, где содержались интернированные русские войска, люди совершенно опускались. В полной праздности жили на казенном пайке и целыми днями валялись на нарах. Цепенели физически и духовно.

Что делать? - задавал себе вопрос Александр Павлович, и мудрый ответ он нашел в своей душе. Надо строить жизнь, и в этой стройке каждая минута дорога и нет такого дела, которое было бы малым. Войска были без крова, грязные, обносившиеся. Было много больных.

Но чтобы строить, надо было прежде встряхнуть безвольную массу и влить в нее силу.

Это было трудно. Труднее, чем бросать войска в атаку или идти с добровольцами в Ледяной поход. Тогда у начальника была власть, у подчиненных долг, вера, а теперь людская масса, как тесто, расползалась между пальцами. Каждый имел право уйти из армии на положение беженца.

В руках Кутепова оставалась только нравственная сила и собственная воля.

- Дать порядок, - кратко приказал Александр Павлович своим ближайшим помощникам.

С самого утра, как рачительный хозяин, он обходил своим неутомимым шагом весь городок и лагерь. Как всегда был тщательно одет, бодр и весел духом, точно окружающая обстановка была самая обыденная. За всем следил, все налаживал и заставлял работать и работать.

Офицеры работали наравне с солдатами. Разбивали лагерь, копали землянки, строили бани, носили с гор дрова, таскали из города в лагерь продукты, прокладывали узкоколейку.

- Никакая физическая работа не может быть унизительна, - неустанно твердил офицерам Александр Павлович.

Всегда задерживался около тех, которые выполняли наиболее трудную и грязную работу. Со всеми здоровался.

- У меня руки грязные, Ваше Высокопревосходительство, - говорил кто-нибудь из офицеров.

- Руки грязнятся не от работы, - отвечал Александр Павлович и крепко пожимал руку.

Очень быстро раскинулся полотняный поселок на прежнем голом поле, в �долине смерти и роз�. Когда-то в этой долине цвели розы, а теперь они расползлись шиповником, в колючих ветвях которого гнездились ядовитые гады. В этой долине косила людей и москитная лихорадка.

Но не поселок для переселенцев на новых землях строил Александр Павлович, он строил военный лагерь по образцу векового уклада российских войск, и с первых же дней в Галлиполи он стал требовать от всех чинов корпуса несения военной службы и полного подчинения воинскому порядку.

В своем приказе Кутепов писал: �Для поддержания на должной высоте доброго имени и славы русского офицера и солдата, что особенно необходимо на чужой земле, приказываю начальникам тщательно и точно следить за выполнением всех требований дисциплины. Предупреждаю, что я буду строго взыскивать за малейшее упущение по службе и беспощадно предавать суду всех нарушителей правил благопристойности и воинского приличия�...

- Пусть ругаются, - говорил Александр Павлович, - русский человек всегда ругает начальство. Сами потом поймут, что так надо... - и неуклонно проводил в жизнь дисциплину. Органически не выносил распущенности и расхлябанности. Непокорных немилосердно сажал под арест на гауптвахту. Он говорил:

- Наша борьба с большевиками не кончена. Для борьбы нужны люди с выдержкой, сильные духом и телом. Мы должны служить примером и для всей нашей молодежи...

Понимал Александр Павлович и то, что только организованная военная сила поможет Главнокомандующему отстаивать в Константинополе интересы армии. Взнузданные Кутеповым войска подобрались. Возмущаться �игрой в солдатики� перестали. Вместо ропота была уже общая дума - армия мы или нет в глазах союзников.

Сидевшие на �губе� в полу развалившейся генуэзской башне, как-то раз, развлекаясь, решили произвести выборы �комкора� прямым и тайным голосованием. Единогласно избрали генерала Кутепова.

�Кутеп-пашей� величали турки Александра Павловича.

Потянулись первые дни Русской Армии на чужбине. Кончились походы, ушло боевое напряжение. Их сменила неподвижность, бесцельность сидения. Было тягостно, голодно и холодно.

Французы отпускали однообразный скудный паек, командование помогало жалованием от одной до двух турецких лир в месяц.

Генералу Кутепову, как командиру корпуса, было предложено большее содержание, но он решительно отказался от такой привилегии. Считал, что должен разделять все невзгоды со своими войсками. Сделал это просто и незаметно.

Как и все в Галлиполи, Александр Павлович нуждался в самом необходимом, особенно после сыпного тифа, которым заразился, обходя каждый день госпитали.

Однажды Александр Павлович попросил офицера, ехавшего по командировке в Константинополь, обменять на лиры все скопленные им сбережения за свою службу при Деникине и Врангеле. Александр Павлович все еще считал свои сбережения богатством.

- Уж очень мне не хотелось огорчать Комкора. В Крыму ломоть арбуза стоил тысячу рублей, а он, чудак, копил эти деньги. Ну, я продал кое-какие свои вещи и привез ему несколько лир. Докладываю - больше никак не мог выручить за ваши деньги. Поверил. Поблагодарил и говорит - а то после тифа на одном пайке не скоро поправишься.

Первый же приезд в Галлиполи генерала Врангеля вместе с командующим французской эскадрой адмиралом де Бон рассеял сомнения в вопросе об отношении союзников к Русской Армии.

На параде Врангель заявил, что он только что получил известие о признании армии. Де Бон, казалось, подтвердил это. Он тоже держал речь перед войсками и, глядя на двуглавого орла, выложенного из цветных камней и раковин на клумбе перед лагерем, воскликнул.

- Я надеюсь, что этот орел, распластанный на земле, скоро взмахнет крыльями, как в те дни, когда он парил перед победоносной Императорской Армией.

Войска в Галлиполи приободрились. Думали - отдохнем, соберемся с силами и в поход, в Россию!

Но вскоре в Париже произошло падение кабинета, что повлекло за собой смену французского командования в Константинополе. Отношение Франции к Русской Армии резко изменилось. На генерала Кутепова посыпались требования о сдаче им оружия.

Александр Павлович отвечал, что винтовки необходимы для обучения полков и юнкеров.

Тогда было потребовано сдать пулеметы или, по крайней мере, замки от них под охрану сенегальцев. Александр Павлович ответил, что охрана пулеметов вполне надежна в самом корпусе. Французы, наконец, прислали категорическое требование сдать все оружие. Александр Павлович категорически ответил, что оружие у корпуса может быть отнято только силою.

Не запугали Кутепова и назначенные французским командованием маневры сенегальцев при поддержке миноносцев. На полученное предупреждение об этих маневрах Александр Павлович ответил:

- Какое совпадение! У меня на этот день тоже назначены маневры в полном боевом снаряжении.

Разоружить силою Кутеповский корпус у союзников рука не поднялась. Было решено добиться рассеяния Русской Армии иным путем.

Генерала Врангеля перестали пускать к своим войскам. В Галлиполи было вывешено объявление, что армии генерала Врангеля больше не существует. Ни Врангель, ни его начальники не имеют права отдавать приказания. Все вывезенные из Крыма войска объявлялись свободными беженцами и подчиненными в Галлиполи только французскому коменданту.

Однажды патруль сенегальцев за пение в городе арестовал двух офицеров, избил одного прикладами до крови и отвел арестованных во французскую комендатуру. Начальник штаба тотчас пошел к коменданту и потребовал освобождения арестованных. Комендант отказал и вызвал караул под ружье. Начальник штаба вызвал две роты юнкеров. Сенегальский караул бежал, бросив два пулемета. Арестованные были освобождены, французы перестали высылать свои патрули в Галлиполи.

Перед домом французского коменданта русские устроили кошачий концерт. На принесенную жалобу Александр Павлович выразил сожаление и только удивился, как могли допустить такое безобразие французские часовые.

- Быть может, там не стояли ваши часовые? - спросил Александр Павлович.

- В таком случае разрешите мне ставить к вам своих часовых, и я уверен, что больше таких историй не повторится.

Юнкера, проходившие строем мимо французской комендатуры, пели:

В Галлиполи появились агитаторы для пропаганды переселения в Бразилию и возвращения в Советскую Россию. Вывешивались соответствующие объявления за подписью французского коменданта. В этих объявлениях указывалось, что вернувшиеся в Советскую Россию встретят �радушный прием�, а переселенцы в Бразилию получат в штате Сан-Паоло землю, инвентарь и денежную субсидию.

Охотников испытать на себе �радушный прием� большевиков нашлось немного, зато Бразилия внесла большой соблазн. Во всех палатках начались ожесточенные споры. Решившихся уехать называли �бразильянцами�.

- Да, мы уезжаем в Бразилию. Вооруженная борьба с большевиками без помощи союзников теперь немыслима. Союзники об этом не думают, и всем нам пора становиться на собственные ноги... Не весь же свой век жевать обезьяньи консервы, чертову фасоль... Вырвемся отсюда, и нам повсюду широкая дорога.

- Счастливый путь, - отвечали им, - становитесь бразильянскими поданными, изменяйте России и Армии.

- Да что вы все кричите - Россия, Армия! России нет, есть СССР, а Русская армия жива, как волосы, что растут еще на коже мертвеца. Непременно приму бразильянское подданство. Не я изменил русскому народу, а он вышвырнул меня. И не хочу больше знать нашего "богоносца". Ты не подашь руки предателю, убийце, растлителю. А чем лучше наш народ? Большевики предавали Россию, мучили Царскую Семью, оскверняли все святыни, мощи, храмы, а что делал народ? Пусть хоть бы безмолвствовал. Нет, он сам помогал поджигать Россию со всех концов, а нас встречал пулеметами. Только когда большевики скрутили его в бараний рог, он стал безмолвствовать. Безмолвствует и лижет руки своего нового господина. Отечество порабощенное остается отечеством, но отечество, принявшее рабство, для меня не храм, а скотный двор...

Подымался шум, вопли. Каждый старался перекричать другого.

- Это кощунство, ложь... Так нельзя говорить о своей Родине... Вон из нашей палатки.. Уезжайте, хоть к черту на кулички... Кто поневоле покорился, еще не значит, что он лижет руки своего господина... На поклон к татарам ездили Александр Невский и Дмитрий Донской... Большевики дождутся своего Куликова поля... Мы должны помочь нашему народу скинуть наваждение, а не возвращать своего билета...

Никого такие споры не переубеждали, каждый оставался при своем решении.

В Бразилию поехало около двух тысяч человек. Многие бросали армию и потому, что устали от войны, от всего, что напоминало ее. Уезжали также из-за личных обид. Солдат тянуло сесть на землю.

Всех уехавших в Бразилию туда не довезли. Их высадили в Аячио на острове Корсика. Бразилия никаких обещаний на переселение в нее русских беженцев не давала.

Одновременно с пропагандой французы постоянно грозились, что скоро перестанут содержать русских беженцев, и время от времени сокращали свой паек. В объявлениях говорилось, что Франция, изнуренная войной, не может �продолжать бесконечно приносить столь тяжелые жертвы�. Каждый месяц на питание русских беженцев она будто бы тратит сорок миллионов франков, тогда как гарантии Русской Армии в судах и сырье не превышают всего тридцати миллионов.

В таких заявлениях было явное преувеличение. По заготовочным ценам французского интендантства общая стоимость содержания 1-го корпуса в Галлиполи обходилась французам всего в один миллион семьсот тысяч франков в месяц.

Подобные объявления сильно били и по национальному самолюбию. В них указывалось, что для русских офицеров и солдат является �вопросом чести и достоинства� перестать жить за французский счет и что надо уже собственным трудом обеспечивать себе �честное и достойное существование�.

Поняли русские войска, что, действительно, горек хлеб на чужбине.

Генерал Врангель, всегда порывистый в своих действиях, оскорбленный отношением французского командования лично к нему и к Русской Армии, умышленно не заметил на одном рауте в Константинополе одного из представителей французского оккупационного корпуса. Генерал Врангель, обходя всех присутствовавших, с этим представителем не поздоровался. Создалось обостренное положение, и в скором времени французское командование объявило, что оно перестает выдавать паек Русской Армии в Галлиполи.

Врангель спешно вызвал в Константинополь Кутепова. Перед своим отъездом Александр Павлович устроил секретное совещание со своими командирами, на котором было принято решение, как на случай ареста Александра Павловича, так и на случай действительного прекращения доставки питания 1-му корпусу.

В Константинополе Александр Павлович явился к представителю французского командования и быстро уладил весь инцидент. Спокойно и твердо Кутепов сказал:

- Ваше право прекратить доставлять продукты моим войскам. И я не могу входить в обсуждение ваших возможностей, но прошу вас принять во внимание и мое положение. Я не могу допустить, чтобы мои люди умирали с голода или превратились в банду разбойников. Я отдал распоряжение даже в случае моего отсутствия поступить так, как вы сами, генерал, поступили бы в моем положении, имея на руках голодные части и сознавая свою ответственность за них.

Собеседник генерала Кутепова понял его. Французское командование возобновило доставку продуктов русским войскам. Александр Павлович беспрепятственно вернулся в Галлиполи.

Попытки распыления Армии все-таки продолжались. Одновременно в некоторой зарубежной русской печати усилились обвинения Кутепова в том, что он �в своем застенке� удерживает войска силою.

Чтобы положить конец всем таким нареканиям и выявить подлинное лицо своих войск, Александр Павлович на свой страх и риск издал приказ, в котором он предлагал каждому чину 1-го корпуса в трехдневный срок решить свою судьбу - перейти ли на беженское положение или же остаться в рядах армии.

Опять начались мучительные думы. Никто теперь не спорил, не горячился, каждый молча принимал решение. Армия осталась под своими знаменами. Ушло из нее только две тысячи.

Белая армия в Галлиполи так же, как на Кубани, снова добровольно принимала на себя подвиг дальнейшей борьбы с большевиками.

1-й корпус сплотился вокруг генерала Кутепова, духовная связь между ним и войсками стала неразрывной. Попытки распыления войск в Галлиполи прекратились. Французы не могли не почувствовать уважения к войскам, сохранявшим верность знаменам. С большим тактом и предупредительностью французский комендант и штаб 1-го корпуса стали сглаживать все происходившие мелкие недоразумения.

Французские офицеры присутствовали на всех русских парадах и приглашали представителей русского командования на свои празднества. Особую корректность к генералу Кутепову проявляли всегда французские моряки дежурного миноносца в Галлиполи.

Нападки на �мрачную Кутепию� и �Галлиполийскую каторгу� продолжались лишь со стороны таких русских газет, как �Воля России� и �Последние новости�. Делалось это под предлогом защиты войск от произвола генерала Кутепова.

Все эти газеты, хотя бы с самыми резкими нападками на Александра Павловича, всегда вывешивались в Галлиполи на стенах и прочитывались на сеансах �Устной газеты�. Обменивались впечатлениями.

- Здоровы писать... Пропали бы без них... А еще историк... А эсерам все хочется ввести в дисциплину свое �постольку поскольку�... Хоть бы справились, какая дисциплина в Иностранном легионе, туда ведь тоже поступают добровольно...

Как-то раз Александр Павлович, выйдя из штаба со своим офицером, увидел такую обличающую его газету и около нее кучку людей, внимательно ее читавших. Александр Павлович усмехнулся и сказал:

- Наверное, опять меня обкладываю... Хоть бы из элементарной справедливости, сначала посмотрели своими глазами, что в действительности происходит в Галлиполи, а потом бы уже ругали...

- А что вы сделали бы, - спросил офицер, - если бы в Галлиполи приехал сам профессор Милюков...

- Что я сделал бы? - я бы вызвал всех начальников частей и начальника судной части и в присутствии профессора Милюкова приказал бы им не чинить ему ни малейшего препятствия. Пусть профессор ходит по всему лагерю, смотрит все, что хочет, и говорит с кем угодно и о чем угодно. Пусть разговаривает со всеми арестованными, пусть просматривает все судные дела.

- Потом? - Я не забыл бы долга гостеприимства и угостил бы профессора нашим лучшим галлиполийским обедом.

Хлынула южная весна. Стаи птиц спешили на родные гнезда. Люди не находили себе места.

Все чуждо кругом. Застывшие кипарисы на кладбищах, усеянных каменными столбиками вместо крестов. Караваны надменных верблюдов. Черномазые сенегальцы, фески, чужие обычаи, говор...

Переносятся мысли на близких. Что с ними теперь? Плачут плачем Ярославны,... И никто не знает о нашей судьбе. Опрокинуты в море... Кто в этом виновен? Где, правда? У нас или у нашего народа, изгнавшего нас? Нам казался народ обезумевшим, а, быть может, мы сами были безумцами... Зверь из бездны таился и в каждом из нас... Во многом виновны...

Металась душа, тосковала и жаждала очищения от греха и крови, от грязной накипи буйных лет.

Полковые церкви были полны. В них все дышало горячею верой. Иконы, любовно расписанные на досках из-под ящиков, церковная утварь, искусно вырезанная из консервных банок, медные гильзы и обрубки рельс, подобранные под колокола...

В дни Великого Поста усердно молились о целомудрии, смиренномудрии, терпении и любви.

- Тоскуют, тоскуют люди, - говорил Александр Павлович, - опять один не выдержал, застрелился.

Сильно беспокоился Александр Павлович о молодежи. Гражданская война закрутила многих прямо со школьной скамьи. Их наставницей в жизни стала смерть. Приобщились к ней.

Так писал молодой поэт. Но как только в Галлиполи смерть отошла и снова стала таинственной гранью, жизнь со всеми тайнами своего бытия стала звать к себе молодые души. Появилась неутолимая жажда учения.

В Кутеповском корпусе было много культурных сил. Среди офицеров, юнкеров, вольноопределяющихся отыскались профессора, преподаватели, журналисты. Все их культурные начинания встречали у Александра Павловича горячий отклик и полную поддержку. Требовал только одного: чтобы в условленный срок было начато задуманное дело. Не любил слов, не претворенных в действие.

Неожиданно быстро расцвел Галлиполи духовной жизнью. Открылись общеобразовательные курсы, офицерские школы, юнкерские училища, гимназии, детский сад. Возникли всякие кружки. Издавалась �Устная Газета�, рукописные журналы, читались публичные лекции. На развалинах акрополя был устроен театр. Запели хоры, заиграли оркестры. В художественной студии готовились к выставке.

Стали сильно увлекаться и спортом. Играли в футбол. Тренировались к �Олимпийским состязаниям� по легкой атлетике. Гордостью корпуса была Гимнастическо-фехтовальная школа.

Повсюду и везде Александр Павлович был желанным гостем.

Совершенно случайно он узнал, что Пражский университет открывает свои двери для русских студентов-эмигрантов. Александр Павлович всполошился. Полетели письма, телеграммы, запросы. И только благодаря настойчивости Александра Павловича ему удалось отправить в Прагу своих студентов-галлиполийцев. Предварительно всех студентов академическая группа 1-го корпуса подвергла коллоквиуму.

- Помните, - говорил Александр Павлович уезжающим студентам, - вы сыны великой России и вам на чужбине теперь более чем когда-либо, надо с достоинством нести русское имя и представительство своей нации.

Своих студентов Александр Павлович никогда не забывал. Всегда их навещал проездом через Прагу и с любовью и гордостью делился потом своими впечатлениями. В его библиотеке хранились присланные ему студентами-галлиполийцами защищенные ими диссертации с задушевными надписями на них.
Долго еще после Галлиполи Александр Павлович получал письма от молодежи со всех краев русского рассеяния. Многие по окончании гимназии или корпуса запрашивали его, что теперь делать, и Александр Павлович неизменно отвечал:

- Вам, молодым силам, придется строить Россию. Продолжайте учиться, копите знания, вбивайте в себя все лучшее, что видите за границей, и не бойтесь никакого труда. Помните о Царе-Плотнике�

Ротмистр Дондурчук был когда-то красавцем писаным. Рослый, широкоплечий, с гордой посадкой головы, с тонким станом. Недаром служил в Кирасирском Его Величества полку. Туда хлипких да кособоких не принимали.

Но два тяжелых ранения, семейная драма, вся эта кровавая смута после 1917-го, сожженная усадьба под Воронежем... И нет бывшего сердцееда и красавца Александра Дондурчука. Есть запойный пьяница, или как мы говорим, дивизионный выпивоха Сашка Дондурчук. Кожа на щеках бурая, губы потрескавшиеся, глаза беспокойные. Пока не выпьет, нет ему угомона. Ходит, ходит, деньщика за самогонкой гонит..

-Давай выпьем, Ваня... Не хочешь? А я покушаю...

Он всегда говорит: водочки покушаю, вина покушаю, горилки покушаю. Кто его научил? Где, когда?

Два месяца назад случился конфуз. То есть вообще-то не конфуз, а целое дело. Эскадрон драгун, которым командовал Дондурчук, должен был перейти речку Змеевку, сделать скрытый маневр и ударить по красным в районе села Прибылова. Мы это село не могли взять целую неделю. Засел там отряд товарища Шмакова. Пленный красный армеец показал, что у Шмакова четыреста штыков, четыре орудия, двенадцать пулеметов. Ему бы на прорыв и - в степь! Наш батальон едва сто восемьдесят штыков насчитает. По шесть-восемь патронов на винтовку. Наши цепи прорвать - только дунуть в камышинку. Нет же, сидит, как упырь, этот Шмаков.

Эскадрон ромистра Дондурчука с вeчера ушел. Мы позиции сменили, маневрируем. Подбираемся к этому самому Прибылову. Передовые заставы в трехстах шагах. Наши три пулемета на выгодные точки выставили. Обе пушки штабс-капитан Соловьев выкатил в ночи. Пристрeлочных выстрелов не стал делать. Подрассчитал на клочке бумажки что-то, говорит: �Начнем - со второго выстрела разнесу их штаб...�

Ждем ночь. С речки холодком тянет. Под утро и вовсе роса выпала, у офицеров старые шинельки промокли, будто сами Змеевку ту в брод переходили. А ротмистра нет как нет. Наш подполковник Волховской по телефону штаб дивизии запрашивает: �Где драгуны?� - �Ушли, господин подполковник!� - �Почему не начинают атаку?� - �Это вы ротмистра Дондурчука спросите, он теперь под вашей командой...�

Вот и синь проступила предутренняя. Небо светлеет, сереет. Самое время атаковать. Если пропустим момент, красные заметят наши приготовления. Сами жахнут по нам из своих четырех орудий, из двенадцати пулеметов. И смоют наши три чахлые роты, как речной волной смывает рисунки на песке.

�Иван Аристархович, командуй атаку! Пойдем без драгун...�

Ударили две пушки Соловьева. Раз и два! И полминуты спустя, еще раз-два!

Командиры рот поднялись. Господа офицеры встали, кое-кто шинельку сбросил. Умирать лучше налегке. Чтобы не давила на плечи мокрая шинель. Рассыпались цепью. Пошли вперед. Я с пригорочка вижу, как редки наши цепи. А нам надо западную часть Прибывалова взять, постараться захватить мостик. И на восточную часть переправиться. И разгромить этого упыря Шмакова...

Счастливый случай нам тогда помог. Вторым выстрелом попал-таки штабс-капитан Соловьев прямо в штабную избу и убил Шмакова. С ним погибла и практически вся его штабная красная сволочь. Но мы-то об этом пока не знаем. Просто взяли винтовки наперевес и быстрым шагом вперед. Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Красные не ожидали такого оборота. Из домов повыскакивали, кто в нижнем белье, кто босиком. А тут и наши разведчики подскочили. Как давай из карабинов да с тачанки поливать свинцом.

И наши пулеметчики с передовых застав последние ленты расстреливают. Стараются с пользой каждый патрон израсходовать. Только когда экономят на патронах, все сразу становится ясно. Через минут десять боя красные, похоже, стали в себя приходить. Из пушки ударили. Пулеметами застрекотали.

�Хорошо, Иван Аристархович, пойдем-ка и мы!�

С полуротой учебной команды, нашим последним резервом, мы тоже быстро двинулись вперед. В полуроте всего тридцать два человека, да мы с Василием Сергеевичем. Да наши два деньщика приказ получили: винтовку на руку! Шагом - арш!

За мосточек тот деревянный дрались мы жестоко. До штыкового удара дошло. Восемь человек своих положили там. Это уже позже посчитали и погибших схоронили. Среди них, между прочим, был и весельчак и балагур Константин Яремский.

И когда уже совсем мы изнемогали, а пулемет красных заставил нас попрятаться в высокой крапиве и кустах черемши, вдруг выскочили кавалеристы. Работу они свою сделали. Расчет пулеметный изрубили. Дальше поскакали...

К вечеру состоялся у подполковника Волховского с ротмистром Дондурчуком тяжелый разговор. Я, как начальник штаба и первый заместитель командира батальона, присутствую. Конечно, быстро выяснилось, что Дондурчук... сыграл труса. Он вообще не хотел атаковать. Держал эскадрон в рощице. И прикладывался к фляжке. Пока, наконец, какой-то молодой кавалергард не закричал: �Драгуны! За мной, вперед!�

После того хотели было ротмистра в трибунал отдать. Посадили даже в холодную - сарай на дворе. Он в том сарае двое суток просидел. Вышел - лица на нем нет. Пожалели, сняли с командования эскадроном, отослали в обоз, к полковнику Саввичу.

И вот уже два месяца болтается ротмистр Дондурчук в обозе. Совсем пропал удалец. Ни выправки, ни осанки. Бриться перестал, сразу оброс густым волосом. То у кашеваров сидит, цигарку смолит, то к ремонтникам подойдет, что-то спросит, сядет на ящик и сидит. То в лазарете ошивается. И постоянно под хмельком. Сам видит, что не нужен он такой. Ни нашему батальону не нужен, ни своему бывшему эскадрону, который так и оставили у нас...

-Не будешь ты со мной пить? - спрашивает ротмистр меня снова. - И правильно. Пьют, когда сила есть и радостно на душе. Дружбе водочка не помеха... Вань, а, Вань, неужели я последний паршивый человечишко на этой земле?..

Ничего я не мог ему ответить. Передал, чтобы коноводов своих завтра поднял пораньше. Выступаем. Лошади должны быть готовы. Артиллерийские - заамуничены. Ездовые - в лазаретных повозках и гужевых телегах - запряжены, накормлены, напоены. Длинный переход впереди.

Мы маневрировали, ускользали от крупных большевицких отрядов.

Весь день и всю ночь шли, стараясь опередить кавалерию Сиверса. Арьегард огрызался пулеметами. Охотники и драгуны наши неустанно рыскали то слева, то справа по степи. Дважды отсекали передовые отряды красных.

Тяжкое было отступление. Днем стояла жара невыносимая. Пот съедал гимнастерки в подмышках и на плечах. Сапоги у всех рыжие от пыли. Пыль на бровях, усах, щеках. Грязью стекает по груди. Ночью прохлада радовала сердца. Но вокруг - ни зги. Только огоньки самокруток, да кое-где луч электрического фонаря. Тряские повозки, стоны раненых:

�Да поосторожней ты, всю душу вытряхнешь!..�

Под утро следующего дня оказалось, что две телеги, одна с телефонами, другая с медикаментами, куда-то запропастились. То ли отстали, то ли с пути сбились. А может, возницы переметнулись к красным.

Я - к Дондурчуку. Он там за главного, с него и спрос. А ротмистр по телеге разбросался, лохматой головой большак метет, руками пыль гребет. Пьяный. Коновод Феоктистов показал на пустую бутыль. На остатки колбасы и мясных консервов в телеге. Видать, всю ночь так и пропьянствовал наш ротмистр.

Пришлось вернуться и доложить командиру все, как есть.

�Эх, тетери!� - ругнулся подполковник Волховской да махнул рукой.

Уже на рассвете появилось перед нами большое село Завьялово. Судя по сведениям из штаба дивизии, село было ничейное. То есть мы могли спокойно взять его и остановиться на дневку. Однако что из штабов приходит - проверь три раза! Это мы уже выучили наизусть. Так и теперь, донесли разведчики, что село занято. Местные большевики, вызвав отряд железнодорожных рабочих, открыли по передовому разъезду ружейный огонь. Да такой густой и крепкий, что Василий Сергеевич скомандовал:

�Вторая рота - в цепь на три штыка. Иван Аристархович, передай-ка Соловьеву, чтобы поддержал. Разведка! Что там?�

�До ста человек, пулемет у них есть. Пока его в дело не ввели. Углядели мы его под взгорочком, на повороте�.

�Так точно, господин подполковник. Разрешите начать?�

�Прямо с поворота и начинай. А мы сманеврируем на овраг, пройдем низами и... дай нам Бог!�

Бой за это село был короткий, но жестокий. Вторая рота прошла низами, выпасами да огородами. Потом выскочила во фланг большевикам. Вика Крестовский со своими охотниками в это время налетел на пулеметчиков. Те и ленту не успели продернуть. Пулемет нам хорошая подмога. Да патронов там оказалось два полных ящика. Как врезали мы в обрат, любо-дорого было посмотреть!

Советчики поняли, что не лузгать им больше подсолнуховых семечек, если они не зададут драпака. Кто верхом, кто на шарабанах, кто на сапогах-самоходах да по приречным кустам. Мы за ними. Хоть и без сапог-скороходов, да постарались, десяток выловили. Тут же их амуницией поживились. Свои патронные сумки пополнили.

Но цель нашего перехода была станция за мостом, в трех верстах. Большевики, оступив от Завьялова, укрепились на станционных подходах. А мы должны с этой станции грузиться в вагоны. Значит, надо брать станцию. И сначала захватить мост.

Два часа на отдых. Подтянули пушки, выбрали позиции. Обоз оставили в Завьялове. В обозе - раненые, лазарет, полевые кухни, припасы, ремонтные части для наших пушек, немудреный скарб офицеров, в общем, все батальонное хозяйство.

Мост взорвать мы красным не позволили. Охотники Вики Крестовского через речонку перескочили, с тылу напали, красный пост передушили. Тут и мы ударили по станции. Кинулись уже всей силой, что в трех ротах. Большевики встретили нас ружейным огнем да бомбометами. Подо мной осколком моего Громушку ранило. Из шеи огромный кусок мяса вырвало. Упал Громушка на бок, я едва успел ногу из стремени выдернуть. Ах, так мне жалко стало моего боевого товарища!

На самой станции опять дошло до рукопашной. Никак не хотели большевики убираться подобру-поздорову. Пришлось штыками пробиваться. Да ручные бомбы пригодились. Да из трофейного парабеллюма пострелял: двое набегали на меня. Оба там и остались, дурни! Как же можно бежать на офицера? Офицер может в неважном настроении. Тем более, что верный друг его, каурый жеребчик Громушка, ранен.

В общем, станцию мы взяли. Охранение выставили. Своих убитых подобрали, схоронили. Санитары раненых стали перевязывать. Вдруг со стороны моста далекий паровозный гудок.

�Да нет. Рано... В штабе еще не знают, что мы Завьялово взяли�

Паровозный крик повторился. И по тяжелому грохоту рельс мы сразу догадались: смерть наша идет!

Из-за пригорка выползло длинное бронированное чудовище. Красный бронепоезд. Попытался он было к станции поближе подойти. Да не тут-то было. Ухнул взрыв. Разметало мосточек, расшвыряло шпалы на пятьдесят саженей вокруг, вырвало длинные стальные рельсы и загнуло их к небу. Это �охотники� Вики сработали - подорвали большевицкий заряд.

Бронепоезд тут же ответил из своих шестидюймовых пушек. Как жахнет по станции, так и разнесло дощатую платформу, на которой когда-то торговки пирожками да варенниками снабжали проезжающих. Как жахнет еще раз, так и станционное строение все в руинах.

�Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!�

�Первое орудие, бронебойным, два патрона. Огонь! Второе орудие...�

Наши артиллеристы, как заводной часовой механизм. Со стороны любо-дорого посмотреть. Заряжают, наводят, номера замирают в ожидании. Потом выстрел. Второй. И все повторяется. Поручик Фролов поправляет прицел. Заряжающий Сафронов задвигает затвор. Опять короткий миг ожидания. Выстрел! Почти под самым полотном, под колесами ведущего паровоза разрыв. Бронепоезд в свою очередь изрыгивает пламя и смерть. Летят в нашу сторону фугасные бомбы. Как шарахнет - другая постройка в щепки. Крики раненых, ржание лошадей - зацепило, видать.

�Прицел тот же! - кричит Соловьев. - Бронебойным. По два патрона. Огонь!�

В бронепоезде тоже не дурни попались. Уже дал задний ход. Наши разрывы - там, где он только что был. Одним снарядом вроде бы задело бронеплощадку. Но на то она и бронированная. Огонь, удар, дым, радостные крики батарейцев. А в следующую минуту хлыщут ответные снаряды по нам. Земля взметывается, доски, какие-то бочки, тележные колеса, лошадиные трупы по небу летят. И пошла писать ивановская.

Подполковник Волховской вдруг подходит ко мне.

У меня сердце так и оборвалось. Правда что! Обоз-то батальонный на той стороне. В пылу драки полезли на станцию, совсем забыли про обозных.

�Послать драгун, чтобы вывели по реке ниже?�

Василий Сергеевич поднял подбородок. Рукой указал.

Я посмотрел в ту же сторону. А там - тьма-тьмущая. Идут краснюки, серые колонны. Красные знамена там и тут. Валят вдоль железной дороги. Справа - на Завьялово, слева - на нас.

�Во-он их эшелон, - показывает Василий Сергеевич. - Они под прикрытием бронепоезда сгрузились�.

Ах, ты ж, болваны мы болваны! Увлеклись боем - получите по загривку.

Дуэль между нашей батареей и бронепоездом только разгорелась. Соловьев, наконец, попадает в среднюю площадку. Бронепоезд дымится. Его пушки замолкают. Но и у нас потери. Одну пушку фугасом перевернуло. Расчет, точно игрушечных солдатиков, разметало. Двое или трое номеров выбито. Туда бегут санитары.

Вторая наша пушка еще огрызается. Но я вижу развитие боя: уже капитан Соловьев кричит и машет коноводам и ездовым. Уже стараются вытянуть подбитое орудие. Уже подводят лошадей, чтобы взять на передки обе пушки.

�Последние три снаряда, господин подполковник!� - сообщает Соловьев по телефону.

Предпоследним, вторым снарядом головную башню сорвало. Там начался пожар. Фигурки поездной команды прыгают с брони на землю. Но нам-то от этого не легче. Пехотные колонны приближаются, передняя разворачивается в атакующие цепи.

�Не меньше полка полного состава!� - говорит капитан Шишков.

Глаз у Шишкова наметан. Ему только глянуть - тут же точно знает, какая сила прет на нас. Тысяча двести красных армейцев против ста пятидесяти измученных переходами и боями добровольцев... Двенадцать сотен, по самому малому подсчету! Это по восемь-десять на каждого из нас.

А на той стороне - уже резня. Треск пулеметов. Разрывы гранат. Клубы дыма. Добивают наш обоз.

�Господа, занять оборонительные позиции�, - отдает приказ наш подполковник.

Лицо подполковника Волховского застыло. В такие моменты что-то чуждое, от древних варягов, от ливонских рыцарей, от лесных нападчиков проступает в чертах его. Глаза начинают светиться недобрым белым блеклым огнем. Губы сжимаются. Кожа на скулах натягивается. Щетка усов топорщится.

�Вторая рота - у пакгаузов. Первая рота - в середине. Связистам не сходить с телеграфа. Требовать поддержки! Третья рота... - подполковник окидывает взглядом позиции, - Иван Аристархович, отведи роту вдоль домов. Будешь прикрывать с флангов. Драгуны с тобой, укройтесь до поры до времени...�

Вика Крестовский с корнетом Юрьевским подлетели:

�Господин подполковник, дозвольте... обоз.. успеем...�

За речонкой полыхает. Стрельба вовсю. Отбивается обоз никак. У нас охотников три десятка да драгунов осталось столько же. Общим счетом, шестьдесят сабель. А красных - не меньше двух батальонов да еще артиллерия работает.

�Отобьем хоть часть обоза�, - старается перекричать разрывы Крестовский.

�Наша пехота без прикрытия, у пушкарей снарядов раз-два и обчелся�.

�Хорошо. Но если увидите, что невозможно спасти, не рискуйте!�

Две роты пехоты, всего семьдесят два человека, уже вступили в бой. Пулеметы такают. Ружейный огонь все гуще, все чаще. Красных нужно остановить.

Я свою третью роту, двадцать семь офицеров и юнкеров, отвожу в станционные проулочки. Сам вбегаю в чей-то брошенный флигелек. Мне под ноги бросается собачонка. Я отбрасываю ее сапогом. Она визжит, обиженная, испуганная. Я быстро поднимаюсь на второй этаж, оттуда - на чердак.

С чердака картина боя как на ладони. Красные остановлены нашим огнем. Залегли. Подтягивают артиллерию. Бронепоезд подает признаки жизни. Неожиданно переносит огонь двух задних орудий на Завьялово. Я всматриваюсь. Так и есть: там летят охотники с драгунами. А по ним пальба из всего, что может стрелять.

Метнулась наша кавалерия влево, потом вправо. Потом разделилась на две стаи. И в уход! Нет, не добрались они до обозных. Бронепоезд красных бьет по ним шрапнелью. Бурые облачка зависли над всадниками. Стрекочут пулеметы.

Отошел Вика. Не все могут даже такие удальцы, как его охотники.

Видимо, красные своим передали по телефону, что наша контр-атака захлебнулась. Потому что опять поднялись красные цепи. Пошли на станцию. И со стороны Завьялова на нашу сторону железной дороги стали переходить их отдельные роты.

Капитан Шишков с Василием Сергеевичем встречают их залповым огнем. Когда нет пушек и замолкают пустые пулеметы, это последнее, что остается. Психологически залповый огонь действует хорошо. Сорок винтовок остановят массу до батальона. Но это если патронов в волю. А у нас...

Вдруг вижу, что дело в Завьялове далеко не кончено. Оттуда опять доносится жаркая стрельба. Строчит пулемет. И красные роты, уже вроде бы пройдя село, разворачиваются назад.

Тут снова вылетают всадники. Это Вика Крестовский с корнетом Юрьевским собрали своих башибузуков и кинулись снова в атаку. Может, получится на этот раз? Однако бронепоезд красных не дремлет. Опять начинает бить из всех своих пушек. Я в свой Цейсс вижу, как удачным выстрелом накрывает нескольких наших. Через минуту-другую только лошади без седоков мечутся по лугу от речки до кустов.

Это проигранный бой. Я это чувствую. Мы безоружны. По пять-шесть патронов на винтовку - это только бежать и бежать. А мы вместо этого втянулись в драку.

Внизу, с улочки врывается всадник. Это подпоручик Гребенщиков, ординарец Василия Сергеевича.

�Господин штабс-капитан! Получена телеграмма. С узловой станции к нам на подмогу идет бронепоезд. Просят продержаться сорок минут. Василий Сергеевич передает, чтобы...�

Наше вступление было для красных неожиданностью. Вдруг откуда-то справа выбегают белые и начинают лупить по их флангу. Большевики замешкались. Стали заворачивать цепи влево. А я с чердака все рассмотрел, как следует. Мы из вишенных садов ведем ружейный огонь. Главное, что не видно, сколько нас. Может, полсотни, а может и все двести.

Иногда мы приостанавливаем перестрелку. Тогда слышно, как со стороны Завьялова все еще трещат очереди. Не частые, но упорные. Словно кто-то дает нам знать: господа, мы живы, мы бьем эту красную нечисть!

Красные попятились под прикрытие бронепоезда. Потом вылетела их кавалерия. Рассыпались лавой. Идут ровно, мощно, по тем же выпасам, по лугу. Надвигаются на нас тучей несметной. Одновременно с их бронепоезда садят и садят по станции. То фугасами, то картечью.

Но наш Офицерский батальон знает, как лаву останавливать. Этому мы выучились еще в степях на Кубани. Как на учениях, выходят офицеры на ровную площадку, выстраиваются в каре. В это время наши батарейцы выпускают последний фугасный снаряд. Он рвется прямо около переднего паровоза. И бронепоезд начинает отползать. Теперь у них прицелы сбиты. А мы ждем красных конников.

�Прямой наводкой! По кавалерии слева! На картечь!� - командует Соловьев.

Прислуга работает, как часы. Орудие поворачивают. Прицел больше роли не играет. Чем ниже разрыв шрапнели, тем сильнее потери.

Выстрел пушки повторился эхом. Это ротные и взводные отдают приказ:

Все восемьдесят винтовок враз ахнули. Красная лава словно наткнулась на стену. Вздыбились кони, перевернулась тачанка. Падают люди. Кони топчут своих же, раненых и убитых.

Поручик Гроссе ближний ко мне. Он стреляет в позиции �с колена�, как и двадцать других офицеров и юнкеров дальше, за ним. Позади его крупный подпоручик Яблонский. Он стоит, широко расставив ноги. Винтовка в его больших руках, будто игрушечная. Он легко передергивает затвор.

Конница глотает свинец. Падают лошади. Они ржут и плачут. Кричат люди. Что кричат, никому не понятно. Те, кто еще в седлах, бьют по нашему каре из карабинов. Другие пытаются вскарабкаться на лошадей, цепляются за седельную луку...

Выдержка, железная воля, готовность принять смерть - вот из чего складывается победа в этом бою. Когда жуткая визжащая лава, с обнаженными клинками, с пиками и карабинами рвется вперед. Когда от визга и улюлюкания стынет кровь. Только выдержка и беспредельная вера!..

Позади раздается гудок. Это наш бронепоезд. Если его можно так назвать. Впереди паровоз с подвешенными броневыми листами. Несколько платформ, заваленные старыми шпалами и мешками с песком. На них пулеметы и две или три трехдюймовые пушки.

Мы такой род вооружений называем �мешочники�.

Мы бьем теперь уже без команды. Расстреливая последние один-два патрона. Потому что видим, как с �мешочника� стрекочут пулеметы, как беспрерывно выпускает снаряды то одна пушка, то другая, то третья. Мы смеемся.

Пушки на платформах словно соревнуются, кто больше выпустит снарядов. Красные бегут. Их бронепоезд еще делает один выстрел. Но снаряд разрывается на пространстве между нами и их отброшенной кавалерией.

Солдаты с �мешочника� сбрасывают нам патронные ящики. Тут и ленты для наших двух �Льюисов� и двух �Максимов�, тут и патроны для винтовок.

Мы идем вперед. Слева, за рекой, опять вылетает конница. Но это - снова башибузуки Крестовского. Мы видим его самого, на белом жеребце, с саблей.

Я бегу рядом с платформой �мешочника�. Артиллерийский штабс-капитан высовывается поверх мешков.

�Подойдите как можно ближе к реке! - кричу я. - Мост взорван. За рекой наш обоз... Конница - наша разведка, пытается их отбить...�

Он всматривается вперед. Потом кивает. Он все понял.

Трехдюймовки �мешочника� не умолкают ни на миг. Бьют и бьют. Грохот стоит жуткий. На той стороне разрывы стеной.

С последней платформы спрыгивают саперы. Они тащат шанцевый инструмент, топоры, дубовые �бабы� для заколачивания свай. Они подтягивают шпалы к краю платформ. Они готовы очень быстро восстановить мост.

...Этого унтера мы вылавливаем на излучине реки, чуть ниже мосточка. Он до последнего цеплялся за деревянную калитку. Бинты в реке размотались и тянулись белыми волосами. Кровь из ран вымыта водой. Глаза его бессмыслены. Он даже не сразу понимает, что это мы, что он снова в батальоне.

Кто-то дает ему водки. Точнее, вливает в полусомкнутые губы. Унтер делает глоток. Он еще не понимает, что за теплая, горькая влага втекает в него. Потом он глотает водку. Вздрагивает.

Спустя два часа, он досказывает то, что увидели наши �охотники�, когда ворвались в Завьялово. Рассказывает, как ротмистр Дондурчук собрал всех, кто может держать оружие в руках. Раненые, калечные, безногий юнкер и тот взял винтовку: а я из положения �лежа�, господа! И стали отбиваться. Как накрыли их красные залпом пушек и бомбометов. Потом пошли добивать...

�А его высокоблагородие сам за пулемет. Раз - и скосил первую шеренгу. Вы отсюда по ним. Мы - оттуда. Они нас бонбами. Всех раненых в месиво. Чисто в месиво... А его высокоблагородь пулемет перетянет в другое место - да опять по ним. Они, значитца, обратно идут. А он им кричит: водочки покушать, прошу, значитца, водочки покушать!..�

Останки Дондурчука мы собрали по частям. Он был исколот штыками. Потом изрублен саблями. Рядом искореженный валялся �Льюис�.

Из обозных спаслось только человек пять-шесть, в том числе и полковник Саввич, которого оглушило разрывом, а красные решили было, что он мертв. Да вот этот унтер, которого взрывом бомбы отбросило аж в реку. А потом он увидел себя в реке, цепляющимся за какую-то дощатую дверцу.

�Они нас бонбами. Всех, ужас какой, Господи помилуй!.. И дохтура, и фершала Анисима Петровича, и санитаров, и сестреночек обоих. Чисто в месиво! А его высокоблагородь убежал в кусты. Спрятался, значитца... Только вы зачали из пушек по бронепоезду, да только они туда - он опять, значитца: �А водочки-то покушать, ссукины дети!� И из пулемета им взад. Так дюжины две товарищев и покосил. Ох, и удалой был! Ой, удалой!..�

Теперь только мы поняли, кто не давай покоя красным. Им бы развернуть все свои батальоны да ударить по станции. Но сидел в тылу безумный ротмистр Дондурчук и поливал их из пулемета. Вот что заставляло их разделить колонны. Вот кому мы обязаны тем, что мы живы...

Примерно неделю спустя, когда батальон вышел в тыл и был размещен на квартиры, мы сидели в �офицерском собрании�. Так мы это назвали. Просто бывший трактир, использованный красными под казармы. Мы так истосковались по нормальной жизни, что стали тащить кто что. Поручик Гроссе где-то раздобыл персидский ковер, старый, вытертый до белых кругов, но - персидский же! Штабс-капитан Кугушев с двумя возницами привез неизвестно откуда длинный обеденный стол. Стол был дубовый, на львиных ножках. Шесть львиных лап на точеных деревянных шарах.

Под конец, корнет Патрикеев с несколькими офицерами второй роты приволокли разбитый рояль. Повсюду искали бильярд, но по-видимому, в этом городке никто не знал, что это такое. Зато было много водки, было хорошее столовое вино, было даже шампанское.

Местные дамочки пришли с цветами. Наш вид, некоторые в перевязках, многие с Георгиевскими крестиками, был и воинственный и славный. Дамочки оказались из женского училища. Привели десятка полтора старшеклассниц и выпускниц. Девицы сделали нам подарки: кому деревянный портсигар с папиросками, кому вышитый батистовый платочек, кому банку варенья.

Полковника Саввича, с обвязанной головой и Владимиром на шее, приняли было за командира батальона. Он сидел в кресле, потому что на ногах держался еще плохо. После контузии и соображал он неважно. И потому, когда ему был преподнесен приветственный адрес, долго озирался. Подполковник Волховской, невысокий, невидный, в окружении двух-трех офицеров, скупо улыбался.

Потом ситуация выяснилась. Директриса училища отчаянно смутилась и покраснела.

�Ничего, ничего, матушка, - успокоил ее Василий Сергеевич. - Мы с Даниилом Порфирьевичем, почитай, как братья. Батальон без хозяйственной части - это ж куст с обрубленными корнями...�

Ободрил, в общем. Ну, как же без ободрения? Без ободрения и жизнь что высохший черный сухарь.

Странный это был вечер. Большинство офицеров - едва ли старше этих девиц. Девятнадцать, ну, двадцать два года. Но выглядели они - взрослыми, даже пожилыми мужчинами. Тот же батареец поручик Фролов, с обожженным усом. Или подпоручик Жаркович, мальчишке едва восемнадцать, а глубокие жесткие морщины у него от крыльев носа к углам рта. И рот твердый. С щеткой усиков. И рядом - девочки, тоненькие, в форменных коричневых платьицах, в белых передниках. Да к тому же робкие, краснеющие от любого слова.

В общем, приняли мы их, как могли, тепло. Подарили им в обмен на их табакерки и платочки какие-то охапки полевых цветов - Беме постарался, смотался за город, где-то накосил саблей. Выслушали приветственные слова. Поблагодарили за гостеприимство. Объявили танцы. Патрикеев набренчал несколько вальсов. Прошлись несколько кругов. Даже попросили их выпить с нами шампанского или хотя бы лимонада. Классные дамы пригубили бокалы, девочкам дали лимонад.

В танцах молодежь немного оттаяла. Девицы разошлись, развеселились, с наших вольноопределяющихся и подпоручиков сошла жесткость, разгладились морщины, засверкали белозубые улыбки. Алеша Беме отличился, так закружил свою избранницу, что она ему белую ромашку в петлицу вдела.

Потом молодые офицеры пошли провожать гостей. А мы, старшие и штаб-офицеры, расселись, кто где. Стали играть в карты. Стали пить водку. Стали курить папироски, слабо набитые девичьими пальчиками.

�А вы знаете, господа, уже третью ночь подряд является мне во снах наш ротмистр�, - неожиданно сказал штабс-капитан Никитин.

Никитин сидел сбоку от стола. В игре участия не принимал. Только курил и задумчиво глядел сквозь дым на то, как выкладываются карты.

�Дондурчук?� - наконец, переспросил батареец Фролов.

�Да, он. Сидит будто бы он на телеге, ноги свесил, смотрит на меня и головой своей кудлатой качает.. И так, знаете, мне стыдно становится... Всякий раз...�

�И мне он привиделся третьего дня!� - вступил Кугушев.

�И мне. Стоит и с конем шепчется. Будто уговаривает его...� - говорит штабс-капитан Игорь Мятлев.

�Я тот же самый сон видел!� - говорит его брат Вадим, тоже штабс-капитан.

�А мне он сразу, в первую ночь, еще там, у станции, стал махать рукой. Сам в одной белой рубашке, стоит на взгорочке и машет...�

Это разведчик Легкостаев, сам из казаков, пришедший к нам вслед за своим сотенным Маталовым.

�Уж не звал ли он тебя, Петро?� - спросил Вика Крестовский

�Не знаю. Не то чтоб звал, а будто хотел сказать: да здесь я, здесь...�

�Господа, а мне он все время предлагает выпить с ним...�

Все обернулись ко мне. Снова зависла тишина.

�Да. Идет словно бы от каких-то конюшен, походка нетвердая. Видно, что уже приложился. Протягивает мне стакан: Иван Аристархович, покушай со мной водочки...�

�Да-да, он всегда так и говорил: �покушай водочки�, - подтвердил Никитин. - И что потом?�

�Что? Отказываюсь я, господа. Мы же с ним имели по этому поводу объяснение. Вот чудится мне, что не во сне это. Что снова наяву он предлагает выпить с ним...�

�Ах, Господи, неужто и посейчас мается его душенька?� - вздохнул наш пожилой полковник Саввич.

�Потом сядет на завалинку. Смотрит так, знаете ли, долго и укоризненно. Будто я не чувствую его. �Не хочешь, Ваня? Тогда прости, а у меня вот тут... - на сердце показывает. - болит�. И начинает пить. Спокойно, большими глотками, как воду в жаркий день�.

�Это он из-за жены так�, - сказал командир телефонного взвода Лебедев.

Все сразу замолчали. У всех нас где-то были оставлены жены, невесты, сестры и матери. Почти у каждого. И то, о чем никогда среди офицеров не говорилось вслух, постоянно терзало нас. Как они там? Особенно если милая сердцу душа вдруг оказалась на той стороне. У красных.

�Тосковал он по своей�, - сказал Вика Крестовский.

Ему никто не ответил. Все собрание снова погрузилось в молчание. Жена ротмистра, судя по фотокарточкам, была настоящей красавицей. Большие карие глаза, тонкий нос, на красивых губах спокойная ласковая улыбка - так мать улыбается своему ребенку, так любимая женщина в улыбке напоминает о нежном и потайном.

Когда Дондурчук уехал, чтобы пробраться к нам на Юг, она осталась в Москве.

Уже сюда, в Добровольческую армию, написала, что между ними все кончено. Что больше она так жить не желает. Что вышла замуж за уполномоченного, за советского работника. Что...

�Ах, ты ж, Господи...� - опять вздохнул полковник Саввич.

* * *

ВОСПОМИНАНИЯ О РОССИИ (1900-1932)

Княгиня И.Д. Голицына

Издательство �Айрис-пресс�, 113184, Москва, ул. Б. Полянка, д. 50., Стр. 214, 2000 экз.

�История моей жизни в России говорит о страданиях и трагедиях. Каждое мгновение своей жизни я должна благодарить за великую милость к нам Бога, не только выведшего нас живыми из того ужасного места, в какое превратилась Россия, но через страдания приведшего нас к познанию существования Бога - величайшего дара в этом мире�. Княгиня И.Д. Голицына

Воспоминания кн. Ирины Дмитриевны Голицыной, принадлежавшей по рождению к высшей аристократической элите России, отражают и время высочайшего расцвета Российской Империи, и трагические события революционной ломки всего исторически сложившегося уклада жизни после 1917 г.

Эти мемуары - редкий по проникновенности человеческий документ, в котором как в капле воды отразилась трагическая судьба всей русской аристократии, ставшей неугодной новым правителям страны. Лишение собственности и прав, изгнание из дома, национализация усадьбы, откровенные грабежи и необоснованные преследования, неоднократные тюремные заключения и, наконец, ссылка в Пермь - вот неполный перечень злоключений, чрез которые пришлось пройти молодой девушке, готовившей себя к совершенно иной жизни. Однако вера, стойкость, высота духа и нежелание осквернить себя сотрудничеством с ненавистниками национальной России были вознаграждены счастливым замужеством.

Мемуары впервые были изданы на английском языке в Лондоне в 1976 г. Русский перевод издан при финансовой поддержке потомков княгини И.Д. Голицыной. Также как жизнь всех русских эмигрантов русскому дворянству и в особенности членам аристократических семейств была трудна не только материальными обстоятельствами, но главным образом политическими. По их адресу делались обвинения в монархизме и попытках реставрации в России царского правительства, фашизма, нелояльности к стране, где они проживали и т.д. Создавались самые фантастические слухи, маравшие русский народ в целом, что подхватывалось как факты антиправославной и антирусской прессы возбуждавшей неосведомленное общество.

Русские дворяне, аристократия так и офицеры Русских Армий, оказавшись в чужих для них странах, показали пример служения Церкви и Родине. Несмотря на жизненные невзгоды, наравне со всеми другими русскими беженцами от безбожной советской власти, они брались за любые работы. Но, в свободное время они с любовью помогали в основании приходов и постройке там, где их не было новых храмов. С их участием основывались церковно-приходские школы, гимназии, спортивные клубы, музеи, издательства газет и журналов. Во всех зарубежных епархиях РПЦЗ, можно перечислить многочисленных членов знаменитых русских семейств и воинов Японской войны, Добровольческой Армии и Русского Корпуса, самоотверженно помогавших строить Зарубежную Русь. Но, они не ограничивались исключительно работой среди русской эмиграции, многие из них знакомили с Россией и ее прошлым население других стран.

Князья Голицыны, приняли к сердцу приложив большое участие в церковной и культурной деятельности в Европе и Северной Америке. При их участии было основано Общество Дома Иконы �Иверской Монреальской Мироточивой иконы�, а после ритуального убийства брата Иосифа, помогших в деле издания книги �Монреальская Мироточивая Икона и Брат Иосиф�.

* * *

Редакция журнала �Верность� благодарит электронных вредителей - �хакеров� - и прочих недоброжелателей, столько трудящихся, дабы саботировать наше издание. Что только не делают против нас! Шлют письма по интернету с угрозами и непечатными выражениями - показывая этим свой уровень культуры и поведения... Звонят по телефону и изрыгают те же словеса... Пытаются запрудить и застопорить наш электронный адрес порнографическими снимками или какой-нибудь массовой рекламой... Мы, конечно, не сидим сложа руки. Одному из наших ненавистников пришлось закрыть свой сайт, когда была установлена его личность и доказана виновность. За другими ведется наблюдение.

На днях когда редактор проверял почту, на экране компьютера появилось сообщение: "Other people are logged on to this computer. Shutting down Windows might cause them to lose data." (�Другие лица приключены к вашему компьютеру. Если Вы закроете Вашу систему, они могут утратить информацию�).

Таким образом мы узнали, что нашу почту неизвестные лица - хакеры - проверяют. Когда это случилось повторно, редактор по телефону, не выключая компьютер, сообщил об этом администрации электронных узлов, которая произвела следствие. Выяснилось, что нелегальная связь была установлена из города Бруклина. Хакер пользовался городским учреждением, но всё равно есть возможности выйти на его след. Наших врагов мы извещаем, что приняв с гордостью знамя Белых Воинов, не сдавшихся богоборческой интернациональной банде, мы также не собираемся - ни в коем случае - сдавать своих позиций. Если суждено пострадать, то пусть такова будет Господня Воля. Мы рады отдать даже свои жизни за Веру Царя и Отечество.

А товарищей-хакеров мы благодарим, так как своими усилиями сорвать нашу работу они красноречиво показывают, что наши слова, обличающие неправду, являются, - по выражению Марины Цветаевой, - �чёрными гвоздями в рёбра антихристу�.

Просим обратить внимание на то, что государственная почта приходит в Сан-Антони с большой задержкой. Например: нам был выслан из штата Нью-Йорк (Rooseveltown 13683) 11 февраля пакет с книгой для отзыва как "PRIORITY MAIL". Пакет был доставлен, но не через день-два, но через 6 дней.

===============================================================================================

(Более крупные суммы на почтовые, типографские и другие расходы принимаются с благодарностью.)

I wish to join the Society and am enclosing the annual membership dues in the amount of $25 per family. Students

pay $ 10. The amount of annual dues is only for those in US, Canada and Australia. Others pay as much as they can afford.

(Larger amounts for postage, typographical and other expenses will be greatly appreciated)

ADDRESS & TELEPHONE ____________________________________________________________________________

Если Вы прихожан/ин/ка РПЦЗ или просто посещаете там церковь, то согласны ли Вы быть Представителем Общества в Вашем приходе? В таком случае, пожалуйста укажите ниже название и место прихода.

THE BLESSED METROPOLITAN ANTHONY MEMORIAL SOCIETY

Желаю вступить в члены общества. Мой годовой членский взнос в размере $ 25