«БОДРСТВУЙТЕ И МОЛИТЕСЯ, ЧТОБЫ НЕ ВНИТЬ В НАПАСТЬ» (Марк 14,38)

Епископ Иосиф Вашингтонский

Такими словами Господь неоднократно учил и предостерегал Своих учеников. А что бы кто-нибудь ни подумал, что это предостережение относится только к ближайшим ученикам Своим, Он однажды добавил: "а что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Марк 13, 37).

Кажется, ни одно из наставлений не забыто так основательно современными христианами, как это наставление. Едва ли не самой характерной чертой современности – является противоположное бодрственному состоянию – это беспечность.

На все смотрят легко – все считается «нормальным», не заслуживающего особенного внимания. Просто поражает то легкомыслие, с которым относятся ныне многие к грозным событиям, совершающие перед нашими глазами, ко всем тем уродливым явлениям современности, которые  ясно показывают, какими тяжкими  духовными  недугами  поражено  большинство  современных людей, и невольно приходят на ум слова  евангельской причты: «задремали все и уснули» (Мф. 25, 5).  Еще  св.  Иоанн  Кронштадтский  отмечал в своем Дневнике: «Мир находится в состоянии дремоты, греховного сна, спит. Будет его Бог войнами, моровыми поветриями, пожарами, бурями сокрушительными, землетрясениями, наводнениями, неурожаями…(стр. 227 т. 1).

Но теперь все эти средства, вразумления прежде, для современного человека, оказываются недействительными. За всеми этими бедствиями уже не видит современный человек карающей десницы Божией: все объясняется «естественными» или т.н. «научными путями»– современный человек не приходит у уму разуму, т.е. не исправляет своей жизни к лучшему, не обращается к своему Создателю-Богу.

Греховный сон и духовная слепота настолько овладела современным человечеством, что не видит он, за малым исключением, ни сатанинской сущности страшного богоборческого зла.

Вполне спокойное и беспристрастное наблюдение за жизнью людей, особенно в больших городах, в т.н. «культурных центрах», не может не привести к заключению, что приблизилось то время, о котором так образно предупреждал Господь Иисус Христос: «… как было во дни Ноя: так будет и в пришествие Сына человеческого: ибо как во дни перед потопом ел, пили, женились и выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп, и не истребил всех, - так будет и пришествие Сына человеческого…» (Мф. 24, 37-39). В этой живой картине описания, наиболее примечательна черта выражена в словах «… и не думали». (39)

В наше время ужаснее всего то, что люди именно «не думают». Вершители судеб современного человечества, внушая ему бешеную погоню за накоплением земного благоустройства, механизировали всю жизнь человека так, что бы он ни думал не только о временности в этой жизни, но главное и самое важное о жизни будущей, жизни вечной, которая всех ожидает, не зависимо от того верит он в нее или нет.

Как дошло христианское человечество до такого состояния?

Конечно, оно не случилось само собой, естественным путем. Поскольку мы христиане, верующие в истину евангельского учения, должны знать и не на один миг не забывать, что все происходящие в мире, единственно-верное – себе объяснение может найти в той непрестанной борьбе, которую ведут против Бога и чад Божиих – враг Божий и враг человеческий – диавол. Вся мировая история это – борьба диавольской лжи против христианской истины, причем ареной этой борьбы – являются человеческие души!

Чрезвычайно образно говорит об этом св. Апостол Петр, призывая христиан к бодрствованию говоря: «Трезвитеся, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1 Петр 5, 8). Это выражение не только образное, но более конкретное, чем что-либо другое. Мы часто слышим или говорим сами, что нужно осторожно ездить, осторожно переходить улицу, чтобы не попасть в аварию, но аварии не всегда бывают, а вот диавол использует каждый возможный миг и случай, чтобы совратить нас с истины, и особенно с духовной истины – правильной духовной жизни.

Только бодрственное отношение к себе и ко всему происходящему вокруг нас, может спасти человека-христианина от вовлечения его в тот мировой процесс «отступления» который, по попущению Божию, с каждым днем все возрастает и возрастает, пока не приведет на конец и к открытию «человека беззакония, сына погибели» – Антихриста (2 Сол. 2, 3).

Самое характерное в процессе «отступления» это то, что все стороны жизни человека постепенно отравляются диавольской ложью, которая в начале выдает себя за истину. В конце 19-го века, выдающийся государственный муж, К. Победоносцев писал: «Никогда еще кажется, отец лжи не изобретал такого сплетения лжи всякого рода, как в наше смутное время, когда столько слышится отовсюду,  лживых речей о правде…  возникают целые учреждения, насквозь пропитанные ложью». Как же избежать нам, современным христианам, желающим до конца сохранить верность Христовой истине?»

Нужно помнить предостережения великого отца Церкви – Святого Иоанна Златоуста, который говорит: «Ложь, когда хочет,  чтобы ей поверили, всегда основывается, по-видимому, на истине, и если такого основания не имеет, то отвергается» (т. 6, стр. 750), а поэтому будем крайне осторожны, т.е. БДИТЕЛЬНЫ, будем беречь себя от опьянения греховными страстями и похотями и не будем бросаться на ослепительный мишурный блеск лже-истины, будем искренны в своем стремлении,  хранить всецелую преданность чистой истине, будем в смирении бодрствовать по заповеди Христовой и просить Господа уберечь нас от сетей диавольской лжи и Господь поможет нам.

            Аминь.  

 

Sc

 

 

ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО О МИТРОПОЛИТЕ ВАЛЕНТИНЕ (РУСАНЦОВЕ)

Епископ Андрей, РПАЦ

С кончиной нашего дорогого Митрополита Валентина, которая наступила 16 января сего 2012 года, ушла часть преславной и удивительной эпохи в нашей Церкви. Это было время возрождения, становления и укрепления духовного церковного мирав России, время утверждения Христовой Истины после долгих десятилетий молчания, время торжества Православия на русской земле после долгого периода подчинения Анти-Христу, советской власти. Это было время борьбы, обретения и потерь, стояния в вере и обращения к Богу.

Каким он был, наш Митрополит? Прежде всего надо сказать, что он был человеком исключительно добрым, отзывчивым, внимательно выслушивающим любого, кто приходил или звонил ему со своими бедами, печалями, вопросами и просьбами. Семь лет я знал Владыку-Митрополита лично. Много раз и подолгу общался с ним, был при нем за переводчика, когда он прилетал в Америку, видел его измученным болезнью и радующимся духовному росту паствы, размышляющим о Церкви, нашем в Ней пребывании, о Боге и человеке, о русском народе, его судьбах, о грехах и покаянии, о вечной жизни и тщете страстей. Я был с ним, когда он непоколебимо стоял перед черной и грязной клеветой, когда он твердой рукой вел церковный корабль, когда он готовился к смерти, когда он молился и призывал на всех нас благодать Божью.

Он был на изумление смелым и мужественным пастырем. Это признавали не только мы, прихожане и клир РПАЦ и наши друзья, но также наши противники, и среди них чиновники президентской администрации, Московской Патриархии, сотрудники госбезопасности, милиционеры, получающие поныне приказы на притеснения нас.

Помню, в 2010 году он был принят в Америке на очень высоком уровне, в Белом Доме, чиновниками Госдепартамента. Он говорил перед ними о том, что происходит в России, как нынешние власти преследуют его духовных чад, прихожан РПАЦ, устраивают якобы народные демонстрации, выставляют пикеты из ряженых «казаков» и «православных», подвергают наших прихожан хулениям и клевете, подсылают в наши приходы провокаторов и хулиганов, судят нас не по правде, а по их безбожной кривде, отнимают наши храмы, оказывают давление на священников и архиереев, стараясь заставить их покинуть юрисдикцию нашей Церкви.

А вскоре после этого, по возвращении на родину, он был принят в администрации российского президента.Он шел по великолепно отделанным коридорам и залам, повсюду золото, красный бархат, мрамор, отделка полудрагоценными камнями. И чиновники, его сопровождавшие и несомненно знавшие о его приеме в Вашингтоне, спрашивали: что, пожалуй, покрасивей, чем у американцев? И еще говорили ему: разве вы не русский, разве вы не патриот? Почему вы выступаете против нашей церкви? И он спокойно стал им отвечать, в кратких, но точных словах обрисовав грехи сергианства и  экуменизма, непреложные принципы истинной веры, благодатное состояние РПАЦ и еретическое пребывание МП-РПЦ. Его достоинство и спокойная уверенность привели этих людей в замешательство, им было нечего сказать.

Как человек, Митрополит Валентин прошел очень трудный путь. Он былмаленьким ребенком, когда от ран, полученных на войне, умер его отец, бывший военный летчик. Его мать от горя заболела, и мальчик остался один. Старуха-катакомбница взяла его к себе, по Божьей милости от нее он получил начатки православного сознание и понимания. С 14 лет он знал, что будет монахом. Он просил помочь ему в этом старого священника-катакомбника, который раз в год приезжал к ним – служить, исповедовать, причащать. Священник отвечал, что сейчас не время, но через год они смогут поговорить об этом. Проходил год, и подросток Анатолий, - таково было его мирское имя, - снова подходил в священнику с той же просьбой. И получал уже известный ответ: подожди годик, там посмотрим. После четырех или пяти отказов Анатолий Русанцов, тогда уже юноша с нетерпеливым сердцем и большой любовью к Господу, принял сам решение – он ушел в монастырь Московской Патриархии.

Как он сам рассказывал, его не заставляли подписывать отказ от Бога, или совершать какие-то ритуальные действия, о чем часто говорили в катакомбной общине. Первое время он даже усомнился, да вправе ли были его наставница и другие катакомбники, когда предостерегали против Московской Патриархии. Его нахождение в этом еретическом собрании было для него хорошей школой не только в смысле карьерного роста, но также внутренней тяжелой духовной работы, постепенного духовного научения к поиску Христа, подготовки к самому главному, что он сделает в своей земной жизни.

Ему повезло с первых лет пребывания в Московской Патриархии. Сначала он попал под духовную опеку знаменитого митрополита Нестора (Анисимова), святителя  Камчатского, долгое время окормлявшего русскую паству в Китае, после Второй мировой войны попавшего в сталинские лагеря. Нестор Камчатский, очевидно, и заложил в сердце юноши тот фундамент неразрушаемой веры, которой он потом жил все годы.

Анатолий Русанцов принял постриг и сменил мирское имя на новое, монашеское Валентин. В то же время он выучился на кулинара и стал личным поваром у патриарха Алексия I (Симанского). Патриарх любил его кухню, между ними установились хорошие отношения. Конечно же, как лицо, близкое к патриарху, он познакомился со многими крупными деятелями Московской Патриархии.

После смерти Алексея Симанского как бы в награду за службу иеромонаха Валентина послали в Суздаль, маленький, но достославный русский город, жемчужину «Золотого кольца России», куда был постоянный поток туристов, желающих вкусить настоящей Древней Руси, почувствовать ее прелесть, красоту древних церквей, историю народа. Отцу Валентину через некоторое время предоставили Цареконстантиновский собор, и благодаря большим способностям его, этот собор был вскоре отреставрирован, расписан, приведен в должное состояние, так что многие богомольцы и туристы мечтали попасть в него.

Гостями архимандрита Валентина были Билли Грехэм, кардинал Виллибрандси многие другие знаменитости. Он сам прекрасно готовил, умел принимать дорогих гостей, умел не скрывать русское радушие. Вместе с тем назревал конфликт, так как неоднократно его вызывали и требовали давать информацию о гостях из-за рубежа. Кроме того, ему предписывали молиться с ними, если они хотели молиться в русских храмах, а он расценивал это как святотатство.

Суздаляне видели в о.Валентине истинного и искреннего христианина, доброго пастыря, пекущегося о нуждах церкви, о спасении душ. Они полюбили его, на его службах было всегда много народа. Вскоре они так привыкли к его крупной фигуре, его сильному голосу, его величавости на амвоне и его простоте в общении с ними, что сплотились вокруг него в настоящую христианскую общину. С приходом к власти Горбачева все больше стало появляться сведений о Русской Православной Церкви зарубежом (РПЦЗ), о.Валентину говорили об РПЦЗ приходящие в его церковь «катакомбники» и он внимательно слушал.

В Бога он верил искренне и истово, и чем больше узнавал о Зарубежной Церкви и ее стоянии в Истине, тем больше осознавал необходимость следования Истине Христовой. Так, он стал понимать пагубность экуменизма, который РПЦЗ определила в 1983 году как ересь. Он начал понимать гибельность сергианства, по правилам которого он сам жил все это время. Истина Христова отвергала сергианство, каноны Святой Церкви отрицали возможность нахождения вместе с еретичествующими. По 30-му Правилу Святых Апостол всякий епископ, использовавщий светскую власть для получения кафедры, исторгался из Церкви, но о.Валентин видел, что вся Московская Патриархия получала власть через светские коммунистические безбожные власти. По 15-му Правилу Двухкратного Собора, православные обязаны были отделяться от архиерея, буде тот провозглашал ересь с амвона, ибо тем самым такой архиерей становился пред лицом Господа лже-архиереем. Архиереи Московской Патриархии провозглашали экуменические ереси, совершали богослужения с еретиками, продолжали сергианское сотрудничество с богоборческими властями.

В самом начале 1990-х годов архимандрит Валентин с амвона покаялся перед православным народом за свои прегрешения, ведением и неведением совершенные при нахождении в Московской Патриархии, назвал это организацию лже-церковью, заявил, что больше в ней находиться не может. Люди стали спрашивать, что же им делать, как им теперь поступать? О.Валентин ответил, что сам он сделал выбор в пользу Истины Христовой и переходит в РПЦЗ. Тогда люди сказали: мы с вами!

В апреле 1990 года весь Цареконстантиновский приход вместе с духовенством и приходанами был принят под омофор Архиерейского Синода Русской Православной Зарубежной Церкви. Этот мужественный и христианский поступок о.Валентина вызвал как ярость руководства МП, так и поддержку множества православных общин по всей России и за ее пределами. На яростные нападки бывшего начальства, откуда бы они ни исходили, от епархиальных властей или от патриархийных кулуаров, о.Валентин отвечал с достоинством настоящего пастыря, который не знает над собой страха, кроме страха Господня. В своих проповедях он постоянно растолковывал прихожанам, за что иудеи гнали нашего Иисуса Христа, и как Он отвечал им: не нарушить Закон я пришел, но исполнить, и что в исполнении заповедей Христовых должна совершаться жизнь православных христиан.

Вскоре, 10 февраля 1991 года, о.Валентин был возведен Архиерейским Синодом в сан епископа. Хиротонию в синодальном храме преподобного Иова Многострадального в Брюсселе проводили архиепископ Антоний (Бартошевич), архиепископ Марк (Анрдт), епископ Варнава (Прокофьев) и епископ Григорий (Граббе). К новому церковному управителю потянулись приходы на юге России, в Поволжье, в Центральной части, в Москве и Санкт-Петербурге. Так была заложена основа Российской православной свободной церкви (РПСЦ), которая впоследствии была переименована в Российскую православную автономную церковь (РПАЦ).

Владыка Валентин был очень принципиальным в церковных и канонических вопросах. В 1992 году РПСЦ объявила анафему сергианству, вред от которого превзошел в каком-то смысле вред от многих еретических учений прошлого.Тихий поворот РПЦЗ в сторону признания Московской Патриархии, который был проведен на Архиерейском Соборе в 1994 году, он не принял. Он пытался объяснить опасность такого сближения РПЦЗ, которая сохранила каноническую неповрежденность и чистоту служения Богу, с Московской Патриархией, которую он сам и определил как лже-церковь. Однако многие архиереи РПЦЗ уже были поражены новой ересью. Такие же, как еп.Варнава (Прокофьев) предпринимали действия, отталкивающие паству от РПСЦ. Такие, как Марк Арндт, Кирилл Дмитриев, Михаил Донсков, Петр Лукьянов, Николай Артемов, Петр Перекрестов и другие вели РПЦЗ к признанию за Московской Патриархией статуса «Матери-Церкви», в которую надо было «вернуться».

Владыка Валентин обращался к ним и другим, пытаясь разъяснить: вы имеете не совсем верное представление о наших людях, это пост-советский народ, который ищет свой путь ко Христу, после тех гонений, что ему пришлось претерпеть за годы советской власти, внедрять в его сознание ваши экстремистские идеи – ошибочно, и в то же время вы попираете собственные решения и постановления об экуменизме и сергианской Московской Патриархии, которая нисколько не изменилась ни с 1983 года, ни с 1967 года, ни с 1943 года.

Сегодня раздаются голоса, которые якобы с позиций РПЦЗ критикуют и осуждают вл.Валентина за то, что он, согласно нашим же православным канонам и правилам, сделал, в конце концов. Увидев, что его увещевания не доходят до руководства РПЦЗ, он с несколькими другими архиереями, в их числе архиеп.Лазарь (Журбенко), нынешний митр.Агафангел (Пашковский), отошел от Архиерейского Синода РПЦЗ.Сначала было созданоВысшее церковное управление Российской Православной Церкви, ВЦУ РПЦ, затем в 1995 году, после прещений от РПЦЗ, вл.Валентин окончательно разорвал с Синодом РПЦЗ и организовал РПАЦ.

Была ли это раскольничья деятельность, как пытаются представить некоторые? Прошло время и скрытое стало явным. Теперь мы знаем доподлинно о роли архиеп.Марка (Арндта) в «воссоединении церквей», мы увидели настоящее лицо митрополита Лавра (Шкурлы), мы стали свидетелями бесчестных и антиканонических действий Михаила (Донскова) и прочих. Оказалось, что клирики в России, отказавшиеся от контроля над ними Синода РПЦЗ, были правы в главном – они остались верны Истине Христа, не позволив втянуть себя в так называемую «унию» со лже-церковью.

Владыка Валентин, однако, волею Провиденья, оставался в действующих лицах того, что происходило с РПЦЗ позже. Так, совершенно случайно он оказался в доме протоиерея Владимира Шишкова в 2001 году, когда была попытка выкрасть Владыку-Митрополита Виталия (Устинова) с участием Михаила Донскова, Гавриила Чемодакова и Лавра Шкурлы. Туда, в Нью-Джерси, был привезен Владыка-Митрополит Виталий, вырвавшись из нечистых рук преследователей. Они оба долго и по-доброму говорили. Имено из дома о.Владимира Владыка-Митрополит уезжал в Канаду, причем Владыка Валентин дал ему собственную скуфью, а о.Владимир – свое пальто.

Трагические события 2005-2007 годов в РПЦЗ Владыка переживал особенно сильно. Именно в эти годы я перешел под его омофор, долго и подробно беседовал с ним, нередко выполняя обязанности переводчика. Я видел, что он был очень болен, но смерть совершенно не страшила его. Он не раз говорил, что умереть мы не можем, потому что живем для Веры, а сама Церковь растет на крови мученников. Россия под советской властью не жила, это была мертвая цивилизация, говорил он. Советчина влезла в область Бога, вынудила людей жить по лжи, но православные всегда были и остаются против этого.

Лично очень добрый, гостеприимный, он любил веселую шутку, легко входил в общение с людьми. Так, однажды мы ехали в один из дальних приходов, и сделали остановку, чтобы выпить чашку кофе, перекусить. В кафе за кассой работала русскоязычная барышня из России. Они стали разговаривать, открыто, добро, будто знали друг друга очень давно, и расстались как старые друзья. В то же время многие прихожане очень любили его за то, что он умел найти твердые и строгие слова наставления, постыжения за какие-то дурные поступки, он умел силой веры заставить людей упорядочить свою жизнь.

То, что наша церковь подверглась подлинному разгрому, несомненно подломило его силы. Но и в этом положении он не сдавался. В последний раз я видел его весной 2011 года, на очередном Архиерейском Соборе. Тогда мы проводили новые хиротонии, и было видно, что он торопится укрепить структуру РПАЦ, возвести в епископский сан достойных, поручить им дело сохранения Церкви.

На Архиерейскомсоборе, состоявшемся 23‐го января 2012года, после похорон Владыки Митрополита мы приняли заявление, в котором в частности сказано: «Нас ждут теперь непростые времена – гонения на Истинную Церковь усилятся. Уже сейчас мы живем не в  преддверии антихриста, а в непосредственном его деянии. Несложно увидеть, куда идет официальное православие в Отечестве нашем; когда невероятными усилиями, привлекая гос.структуры, верующие люди изгоняются  с ими восстановленных христианских святынь. Для того, чтобы “прельстить, если возможно, и избранных” (Мф.24.24), ведется поистине нечеловеческое наступлениена Церковь Христову. Предостерегающие слова Христа о “лжепророках в овечьих шкурах” которые “внутри суть волки хищные” (Мф 7,15) обязывают нас с осторожностью и осмотрительностью подходить к делу нашего спасения».

Это же является основой духовного завещания Митрополита Валентина. Нам же, своей пастве, он оставил по себе добрую память, как о человеке и Архиерее, беззаветно преданном Иисусу Христу, любящем свой народ, чтущем его прошлое, связующим его будущее только с истинным Православием.

            Февраля 7, 2012 года,

            Елмвуд Парк, Нью-Джерси, США

 

 

 

КОГДА, КОГДА  БУДЕТ СНОВА РПЦЗ?

И.Ю.

Вот близится конец советской пятилетки, когда произошла, не доброй памяти – сдача РПЦЗ – Советской Патриархии.

По попущению Божию РПЦЗ была разбита заговором темных сил, но руками предателей, некогда членов Зарубежной Церкви.

Один из отцов РПЦЗ, блаженной памяти Епископ Григорий (Граббе), заметил серьезные трещины в духовной жизни РПЦЗ еще в начале последней четверти ХХ-го века, но после кончины Блаженной памяти Митрополита Филарета, буквально за год духовная жизнь и православная жизнь РПЦЗ – начала катиться вниз подталкиваемая «мраковской» группой.

То, что тогда казалось странным – теперь делается ясным, но это не меняет положение: раскол произошел и от РПЦЗ,  остались осколки. Слово "сколок" неприятное, но иначе как выразишь нынешнее положение церковной жизни оставшихся частей поле злосчастной унии? Может,  пора собирать в одно целое,  что осталось!

Владыка Агафангел один из т.н. «осколков» с названием РПЦЗ и вот по прошествии почти пяти лет, что можно видеть: название РПЦЗ Владыка Агафангел взял и это хорошо, но этого мало: нужно взять и дух РПЦЗ, который в прошлом был ОБЪЕДИНИТЕЛЬНЫЙ, а не ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫЙ. Какой прогресс у Владыки Агафангела и его группы? Какой прогресс в Зарубежной Церкви: как было, так и осталось!

Зарубежники, не пошедшие за «униатами» все ждут, что будет настоящее объединение, которое МП-КГБ-НКВД не хочет больше всего! Ведь они (т.е. сергеяне = МП-КГБ-НКВД) работали с 1920-х годов над разбитием РПЦЗ и не могли ничего сделать за исключением расколов «евлогиан» и «митрополии». Всякие письма о присоединении не есть реальность т.к. они не есть продукт соборного церковного мнения: несколько архиереев в России не всегда может быть голосом Церкви. Возьмите пример св. Максима Исповедника: он был даже не епископ, но его мнение было – мнение Церкви, даже Римский Папа того времени признал это!

Нужно бросить в сторону горделивое мнение Добро-Магеровского и их прихлебателей, что «мы самые чистенькие». Нужно отдать дань покойному Магеровскому в том, что он не считал себя церковным, но политиком, а его последователи употребляют его мнение как учение Церкви. Это не церковный подход, но сергианский!

Итак, Владыка Агафангел! зарубежные люди ждут от Вас настоящего объединения всех, кто остался верен идеологии РПЦЗ Митрополитов Антония, Анастасия и Филарета, а не присоединения к «чистеньким» – пуританам, а потом и к протестантизму…

Вы взяли название РПЦЗ, нужно взять и употреблять дух отцов Зарубежной Церкви и их славных Первоиерархов. Одним из столбов РПЦЗ был приснопамятный Епископ Григорий (Граббе) – он был секретарем трех Первоиерархов, он был при каноническом устройстве РПЦЗ вначале, редактировал почти все протоколы Синода и Соборов Епископов, служил РПЦЗ почти 50 лет. К его мыслям и мнениям нужно прислушиваться, а не к каким то церковно-полуграмотным или вообще безграмотным, которые выступают с Вашего и без Вашего благословения.

Если Вы возьмете дух РПЦЗ, то все остальное, включая покупки зданий, Господь благословит, как Он благословлял наших славных Первоиерархов, чем упиваться своей «чистотой», которую внушают Вам Ваши прихлебатели – это духовный мираж, который может перейти в прелесть. Вы знаете от Вас мы, оставшиеся зарубежники, ждем настоящего объединения РПЦЗ. Бог Вам и нам в помощь!

 

 

 

                ТРУД ВАШ НЕ ТЩЕТЕН ПРЕД ГОСПОДОМ

                                                                                (1Кор.15,58)

                                                                    П. Котлов-Бондаренко

Будем для Господа, братья, трудиться

И волю благую Его исполнять!

Будем усердно Ему все молиться

И на Христовой Лозе пребывать!

Будем любить мы семейство Христово,

Как заповедал нам Сам наш Господь.

Будем трудиться на Ниве Христовой,

Пока не нагрянула темная Ночь!

 

 

 

О НОВОМУЧЕНИКАХ И ИСПОВЕДНИКАХ РОССИЙСКИХ 

Вадим Виноградов

Где же исполнение пророчества Николая Васильевича: Постойте же, придёт время, будет время, узнаете вы, что такое Православная Русская вера? Наступит ли это время, в приходе которого так был уверен Н.В.Гоголь?

Так ведь, не только Гоголь, а и многие иные пророчествовали об этом самом. Вот, ещё одно: «Святая Русь процветет аки крин небесный» монах Авель. 1757 - 1841.

И если хотите принять, время это уже было и всё исполнилось  в точности, как и предвидел Н.В.Гоголь! Православная Русская вера, которую через образ своего Тараса так чудно выразил Гоголь, была явлена мiру в начале ХХ-ого века явлением Новомучеников и Исповедников Российских. И разница между нашими Новомучениками и первомучеником Стефаном была лишь в том, что Стефана побивали камнями, а Новомучеников - пулями.

И спросили Его ученики Его: какъ же книжники говорятъ, что Илiи надлежитъ придти прежде? Иисусъ сказалъ имъ въ ответъ: правда, Илiя долженъ придти прежде... Но говорю вамъ, что Илiя уже пришелъ и не узнали его... Тогда ученики поняли, что Онъ говорилъ имъ объ  Iоанне Крестителе. (Мф.17. 10,13)  И, если хотите принять, онъ есть Илiя, которому должно придти. Кто имеетъ уши слышать, да слышитъ!  (Мф.11.14,15)

Так и Возрождение России, предсказываемое святыми, как возрождение Россiи на короткое время с православным Государем, если хотим принять, уже свершилось. Этим Возрождением было время высокого духовного подъёма остатка Святой Руси, когда Россiя явила мiру через сонм Новомучеников и Исповедников Российских во главе с Православным Царём Николаем II ту Христову веру, о которой мiръ уже не имел ни малейшего понятия, даже в самой Россiи. Слыша, мiръ этого уже не слышал, и, видя, не видел, и не разумел.  Ибо, «как мало оставалось в обществе времён Новомучеников и Исповедников Российских веры во Христа! Как слабо было уже стремление к отечеству небесному! Какое равнодушие к порывам души освободиться от крепких сетей, сплетённых из растленных обычаев мiра, и от несокрушимых оков, в какие заключила сама себя наша воля, отдавшаяся во власть суетных желаний». (Свящ. Муч. Фаддей)  Филадельфийскую Церковь в ХХ веке представляли Новомученики и Исповедники российские и Русская Православная Церковь Заграницей, созданная Митрополитом Антонием, хранимая такими подвижниками, как святитель Иоаннъ Шанхайский, архиепископ Аверкий, архимандрит Кон-стантин и другими подвижниками, и завершившая свое филадельфийство последним её предстоятелем - митрополитом Виталием. Оставшиеся верными её идеалам после отшествия Митрополита Виталия в Царство Небесное, рассеялись среди безбожников, скрыв себя от людей, войдя в Малое Русское Христово стадо. Сегодняшние же «патриоты», православные атеисты, трубят о возрождении, ясно даже, и не представляя себе, что же это такое, Возрождение Россiи? Что Россiя разве способна ещё раз вспыхнуть таким обилием огненных столпов, уносящихся в Небо, каким она вспыхнула в начале ХХ века? Да, сегодняшнее Российское Малое стадо ещё способно осветить Россiю светом огненных столпов, уносящихся ввысь. Но таким ли ярким светом, каким осветило Россию её Возрождение в начале ХХ века, целью которого было напомнить мiру о Слове Истины? Уже нет. Потому что миссия Малого русскаго Христова стада ХХI века состоит не в том, чтобы сказать слово мiру, а сохранять в себе веру Православную в такой полноте, которую то и не смогут одолеют врата ада. И потому трубить сегодня надо только о том, чтобы не отстать нам от обоза, движущегося в Царство Небесное. Возрождение Россiи, не имеющей ни царя, не представляющей собою и Отечества, имеет сегодня только один путь: путь личного спасения. Малое стадо, сохрняющее верность Христу в своей «перегородке», оно не только спасает свои души. Оно сохраняет себя для тех путей, на которые волен его направить Господь для спасения Россiи. (арх. Константинъ Зайцевъ, стр.114) То есть, только встав на путь личного спасения, ты этим самым и возрождаешь Россiю.

Духовное Возрождение Россiи на малое время, которое ожидали наши пророки в ХIХ-ом веке, свершилось в начале века ХХ-ого во дни испытания Россiи огнём революции. Потому что Возрожденная Россiя, с духовной точки зрения, - это вовсе не благоденствие сильной державы, в которой нет бедных, наподобие США. Возрожденная Россiя - это, всего лишь, постоянное сердечное исповедание, подсказанное нам Достоевским: «Мы со Христомъ!» Возрастанiе Церкви – это возрастанiе Малого стада  (Свящмуч. Iларионъ)

Русские воины Христовы с честью выдержали тогда это испытание, показали мiру, именно, Возрождённую Россiю, такую Россiю, о сущест-вовании которой уже никто даже и не мог и предполагать. За 200-летний период методичного отступления от Христа, проходившего вехами: Петров-ской поры, Екатериненского правления; растления православной Россiи: декабристами, Герценом, народниками, толстовцами и всевозможными либералами и большевиками, весь мiръ видел уже Россiю страной, обмiрщённой западом. И вдруг, Россiя, сжавшись до пределов своих Новомучеников и Исповедников, своего Малого русского Христова стада*  предстала пред всем мiромъ - Первохристианской верой!

Вот почему даже и в ХХI-ом веке, полностью отступившем от Христа, у слуг диавола нет никакой уверенности в том, что Россiя своим Малым Христовым стадом не «взбрыкнёт» ещё раз и не повернётся вдруг, к Западу, своим Первохристианским лицом.

Ещё в 1872 году погребли вроде бы последнего воина Христова протоиерея Савелия Туберозова, на смертном одре страдавшего от того, что: Букву мертвую блюдя… они здесь… Божiе живое дело губятъ. И казалось тогда, что не на старогородской только поповке настало время полного обновления. Что на всей Российской поповке уже восторжествовал обновленческий духъ. Как вдруг, полвека спустя, как из небытия, восстал не один Савелий Туберозов, а целый сонм таких же, как он, Мучеников и Исповедников российских, к которым, как и к Савелию, стоит отнести ёмкие евангельские слова: Въ мiръ бъ, и мiръ их не позна. И оузрятъ нань ихъ же прободоша, использованные Н.С.Лесковым, предварившим образом протоиерея Савелия Туберозова сонм Исповедников российских, которых ныне чтутъ устами, сердца же отъ которыхъ стоятъ далеко.

Естественно, не в масштабе всего народа, как народа Церкви, говорила свое слово Святая Русь, но как Малое стадо, которое может всколыхнуть весь мiръ, который, хотя и готовится старательно к приходу антихриста, но весь дрожит и колеблется, как перед землетрясением.

Россiи суждено сказать “слово живой жизни в грядущем человечестве”, - предрекал Ф.М.Достоевский. В апокалиптическом образе «жены, облеченной в солнце» Ф. М. Достоевский увидел великое будущее России. «В одном разговоре, - вспоминал Вл. С. Соловьев, - Достоевский применял к России видение Иоанна Богослова о жене, облеченной в солнце и в мучениях хотящей родити сына мужеска (Откр. 12, 1-6): жена - это Россия, а рождаемое ею есть то новое Слово, которое Россия должна сказать миру. Правильно или нет это толкование "великого знамения", но новое Слово Россiи Достоевский угадал верно» («Три речи в память Достоевского»)

Но о каком слове в прямом его понимании может идти речь, если Слово сказано раз и навсегда Господом Богом и Спасом всех Iисусомъ Христомъ? Какого ещё нового Слова не хватает мiру? Россия могла сказать мiру только «аминь»! И она его сказала явлением своих Новомучеников и Исповедников Российских.

И когда Ф.М.Достоевский предсказывал то, что «Россiя скажет мiру слово!», в этот самый момент, как раз именно его словами, Россiя завершала свое слово мiру. Как угасающая свеча, Святая Русь озарилась пламенем последней и самой яркой своей вспышки - явлением Новомучеников и Ис-поведников Российских. В этот наивысший момент своей верности Христу Русская Православная Церковь сравнялась с Первохристианской Церковью мучеников. И потому фраза «Россiя скажет мiру Слово!»,  сегодня уже звучать: «Россiя сказала свое Слово мiру!». С прибавлением: «Но мiръ его не услышал». Словом этим стало явление Новомучеников и Исповедников Российских, этой Филадельфийской Церкви ХХ века, которую всегда укреплял Господь Iисусъ Христосъ словами: Се, гряду скоро, держи, что имеешь, дабы кто не восхитилъ венца твоего. А говорила Россiя мiру свое слово всем своим 1000-ним периодом своей жизни своею же жизнью. Святая Русь говорила это свое слово, прежде всего, Западу, проповедуя ему всей своей жизнью самоотвержение. Смысл же этого русского слова Западу лучше всего выразил Святой Пророк, Предтеча и Креститель Господень Иоаннъ: не должно тебе иметь (Марк 6, 18). То есть, не должно вам растлевать народы своим блудодеянием не только в вашей плотской, но и в духовной жизни.

И за то, что Россия всей своей жизнью 1000-у лет говорила Западу:                              

Не должно тебе Западъ иметь… за это Западъ… отрубил ей голову.

Итак, ещё раз, Россия сказала свое Слово мiру. И Словом этим стало явление Новомучеников и Исповедников Российских. После этого последнего Слова мiру каждый, кто желает достичь Царства Небесного, вынужден теперь, повинуясь правилам, установленным Новомучениками и Исповедниками Российскими, двигаться только за их обозом. Ибо другого обоза, идущего в Царство Небесное сегодня, во всяком случае в России, уже не существует. Идущие же сегодня за этим обозом, подражая Новомученикам и Исповедникам Российским, нынче благоразумно скрыли себя от людей, как об этом и было предвозвещено о нашем положении ещё преподобным Нифонтом в III-ем веке.   

P.S. Но только, может быть, Слово то это мiру, которое сказала мiру Россия и которое мiръ даже не заметил (и продолжает не замечать), как начисто позабыл и  Слово Первых христиан, сказано, видимо, было не для всего **  мiра..., а было только исповеданием Малого русского Христова стада Самому Господу Iисусу Христу?

* Малое русское Христово стадо времён Новомучеников и Исповедников, времени высочайшего духовного подъёма России за всю её историю, было не таким то уж и маленьким. Новомученики, да, они были во главе этого духовного подъёма. Определённым образом они были на виду: их сажали в тюрьмы, их убивали, их ссылали - и это не могло оставаться незамеченным не только для их окружения, но и шире в народе. Но кроме самих Новомучеников исповеднический подвиг совершали тысячи тихих, смиренных и незаметных людей, хранивших Христа в своем сердце и не изменивших Ему. 

 ** Отче! Я не о всемъ мiре молю, но о техъ, которыхъ Ты далъ Мне! (Ин. 17, 9)

Именно Новомученики и Исповедники российские и были в начале ХХ-ого века теми, о которых молился Христосъ своею Первосвященничес-кою Молитвою, теми, которых Отец и дал Ему. Это были те, которые удер-жали то, что имели, и они ответили своему Спасителю своим подвигом вер-ности, просто сказав: Так, Господи!

 

 

 

 

In  the  name of the Father and the Son and the Holy Spirit

Sermon by Rev. Fr. Andrei Erastov

We celebrate today the memory of the New-Martyrs of Russia. Last November was a 30th anniversary of their canonization. In 1981, in New York at the ROCOR Synodal cathedral of the Mother of God, Metropolitan Philaret presided over the celebration to the New-Martyrs, the inspirational service of which was composed by Archbishop Anthony of San Francisco.

THIS 30-years anniversary is an important milestone, but in what circumstances do we celebrate it? Another anniversary is approaching: 5 years of the union of ROCOR with the MP, the union which marked the end of its spiritual freedom.

What does it mean to glorify saints? Do they need human praise, they who have eternal, heavenly glory? – To glorify saints means to participate in their struggles, though not in real life, but through our love of the saints, through our admiration of their courage and patience.

In the Kontakion of the saints we sing: “O ye new passion-bearers of Russia… beseech Christ Who strengthened you that we also, whenever the hour of trial finds us, may receive the gift of courage from God. For ye are a model for us that venerate your struggle, for neither tribulation, prison, nor death could separate you from the love of God.”  (Kontakion)

“Beseech Christ…that we also, whenever the hour of trial finds us, may receive the gift of courage from God.” And in the prayer to the saints there is a similar request: “And inasmuch as it is possible that at any moment unexpected trials might befall us, beg ye for us of the Lord the gift of courage.”

Such was the state of mind of the ROCOR 30 years ago. Let us remember the political situation in the world at that time: constant expansion of atheistic communism, on one side; on the other side, widening antichristian movement in the western world. Both made people think that persecution of the Church could come even to the free world as well.

But what happened 25 years later?  Unexpected trials did befall the ROCOR, but not in the form in which they were anticipated. And she fell, she renounced all: her history, her ideals, her great hierarchs. But how could this happen?  Were they tortured, persecuted? - Not at all. They did it of their own will.

How could it happen, that the Church which glorified the New Martyrs, which was preparing to follow them on the way of martyrdom, suddenly became a church of traitors? How could it happen that those who were raised in the Church in spiritual freedom and truth willingly submitted themselves to lies?

All this happened before our eyes; and it is important that we may comprehend it.

The union with MP was secretly plotted and pushed through by a little group of bishops and influential priests; as for others they silently obeyed, willingly or not. They forgot that army-like obedience, obedience regardless of one’s conscience, is out of place in the Church; it is false obedience. Such false obedience spiritually and morally destroys the person. The absolute obedience, regardless of one’s conscience, is the main principle of sergianism.

Undoubtedly, the outward betrayal became possible, only having been preceded by the inner betrayal. The union was possible only because the clergy of ROCOR had become similar in their spiritual character to the clergy of the MP whom they joined, i.e. they had become sergianists; otherwise the union would be impossible. 

Sergianism, while preserving all outer forms of church life, rejects the most vital: confession of truth and spiritual freedom. In sergianism compromise and lie becomes the foundation of church life. In essence, sergianism “is a betrayal of Christ based on agreement with the spirit of this world” – as Fr Seraphim Rose puts it.

As a result of the union ROCOR has drowned in endless lies. They are lying constantly, in words or in writing, directly or indirectly, and the source of their lies is sergianism:

It is interesting how they denounce themselves in their own documents. This is what they write in “the Statement from the Chancery of the Synod of Bishops”, recently published on their official website: I quote - “The Synod building has for decades served as the symbol of the lone free voice of the Russian Orthodox Church, a function which has since changed.”

Look how much hypocrisy there is in these few words. It is true that they no longer express the free voice of the Russian Church, but let us ask the hypocrites: Why don’t they express the voice of the Church? Maybe there is no demand for such a voice? Or does Patriarch Kirill now express this voice, and from what time has he done so?

But let us look at what they write further: “The need for an efficient administrative center… has grown since ROCOR now participates in the life of the entire Orthodox Christian World”.

True, they have entered into active communion with World Orthodoxy. But what about ecumenism, through which such communion was severed in the past? What happened to ecumenism, where did it disappear? Or is it no longer a heresy? Then, who pronounced anathema to ecumenism in 1983? - There is no answer for these questions.

When they read the service of the New-Martyrs (if they still use the service, written by Vl. Anthony), do they realize that they denounce themselves? 

For example, about St Agathangel, the Metropolitan of Yaroslavl’ and his clergy, it is said in the canon of the martyrs: “Your withdrawal from your brethren, who did not stand for the truth of the Church, was a joy to the angels. You did not wish to subject yourselves to impiety.” So, if one’s separation from sergianists caused joy to the angels, then didn’t the union with sergianists cause sorrow to the angels? Indeed, it was a great tragedy of universal consequence.

Were we right when we cut ourselves off from them 5 years ago?

- The answer is simple: it is impossible to be with God and with lie. “Lying lips are an abomination before the Lord” (Prov. 12, 22). Where lie reigns, there is no God, but the devil, the father of lie (John 8).

One has to make his choice. The New-Martyrs made their choice: sufferings and death in this world so as not to lose union with God in eternity.

The word “martyr” comes from Greek “martys”, which means “witness”. Life is the most precious thing we have, thus, if there is someone who is ready to die for his faith, it means that there is something more important than this temporal life. The New-Martyrs by their sufferings and death witnessed that there is God and eternal life; they witnessed the lie of sergianism, which saves earthly life and wellbeing for the price of renouncing truth and conscience.

We should emulate the New-Martyrs and, in the measure of our strength, be witnesses of Church truth.    

             Amen

 

 

HIEROMONK SERAPHIM

Dr. Vladimir Moss

 

  Hieromonk Seraphim, in the world Daniel Ivanovich Shevtsov, was born in 1875 in one of the villages of Voronezh province (according to another version – in Kharkov ). In his youth he entered the Sviatogorsk Dormition desert in Kharkov province, one of the oldest monasteries in the south of Russia , which had 600 brothers by 1917. Daniel Shevtsov was tonsured with the name Seraphim in honour of St. Seraphim of Sarov. Later he was transferred, for his good mo ral life, to the Pokrov men’s monastery in Kharkov , where the diocesan administration was. He was ordained to the priesthood by Archbishop Anthony (Khrapovitsky) of Kharkov .

     In 1922, in view of the closure of the monastery by the Bolsheviks, Fr. Seraphim went to live with a poor widow. He was very ill at that time, and the widow looked after him until he recovered. From this time he lived in flats in Kharkov and the surrounding district. In 1937 he was sentenced to three years in prison for “unlawful activity”. After his release he continued to live illegally in Kharkov . From 1941, after the Germans occupied Kharkov , Fr. Seraphim came out to serve openly and began to look after people over a wide territory. Other catacomb priests serving in the area at this time were Fr. Anthony Kranokutsy and Protopriest Nicholas Butkevich, who were serving in the city of Bogodukhov in 1944. During the war Matushka Pelagia came to Voronezh province and founded a community of True Orthodox Christians. After her departure to Kharkov district, the leader of the group became Matushka Thecla (Trofimovna Nesterenko), who was sent by Fr. Seraphim from Kharkov to Voronezh region in autumn, 1944. Contributions, or tithes, were sent from the members of the community to Kharkov .

     In 1946 batyushka was condemned for a second time, to seven years’ imprisonment. At the trial in Kiev , in the presence of more than ten clergy, Fr. Seraphim was offered a parish on condition that he was registered and conducted services together with the other priests, who had signed the declaration of Metropolitan Sergius. He refused, and was sent to prison.

     On his release in 1953, he continued to lead a catacomb community. “When it became extremely dangerous to pray in private homes because of the persecutions by the authorities, batyushka decided to dig out a cave. Not far from Kharkov there was the village of Tishki . In this village there was a street going up a tall hill. In the courtyard of the house where Fr. Seraphim was living temporarily, almost halfway up the hill, thick bushes were growing. And in was in this unnoticed place that they decided to dig a hole underground. They dug carefully, for a long time, under the direction of batyushk a. When they had dug it out, there was a big basement the size of a spacious room, Air had to be pumped into the room artificially… [because] there was no normal ventilation. But there were icons in the catacomb, lampadas and candles were burning, and the Liturgy was celebrated. This continued for a certain time. Then once a new woman came with a group of Christians. When batyushka saw her, he said to his children: “Whom have you brought? Quickly get ready, let us leave this place.” Early in the morning, before dawn, all the believers who were there, with icons in their hands, left the cave with Fr. Seraphim leading them. They went through the kitchen gardens (at that time the sunflowers were flowering, and the maize was as tall as a man) and through the woods to escape the organs of the KGB, who at that time had surrounded the house. Fortunately, they did not find any of those escaping. The woman who had brought them to batyushka was the wife of a priest who served th e sergianists. She shared information with him, and he informed the organs.

     “Eyewitnesses who knew Fr. Seraphim affirm that he had the gift of clairvoyance. Once while batyushka was sitting and chatting with his spiritual children, he said: ‘You, Nazarius, will be imprisoned for the faith. You, Maria, will also be taken. But you, Melania, will remain in freedom, they will not take you.’ He who writes these lines is a witness of the truth of these words of Fr. Seraphim, although the people have already departed into Eternity. Batyushka did not reply to difficult questions immediately. He would go into reclusion, pray to God, and only on the second day would he give a precise reply. Before his death he gave instructions to his spiritual children on how to live after him. And he said: ‘If in future you meet a true priest, I bless you all to go under his spiritual direction.’”

     He died in 1955, and was buried secretly. Not knowing that he had died, the “organs of internal affairs” searched for him. When his grave was finally discovered, an army detachment was summoned to lift his coffin. When they had dug down to the coffin, its corner had rotted away, and through the opening there wafted a wonderful aroma. The bosses who were standing by said: “The believers poured so much perfume into the coffin that the aroma is spreading to this day.” When they opened the coffin, the body lay in the same condition as if it had been buried the day before. When they told the boss that the body had been lying in the grave for a year and a half, he was disturbed and said: “It’s impossible.” But when he was finally convinced of the truth of what wa s said, he was very perplexed. Soon the coffin with the body was taken away. Many citizens of the city of Chugev , which is 45 kilometres from Kharkov , watched as it passed by. Nobody knows where the grave of Fr. Seraphim is now. The boss only said: “We shall arrange it so that crowds of people do not go to his grave.” While he was still alive, batyushka used to say to his spiritual children: “When I die, they will not give my body peace in the grave…”

     Before his death batyushka said: “I cannot appoint you a priest, but I give you instructions on how to live in order to be saved. I entrust you to the Mother of God, and if you follow my instructions, you will be saved.” After the death of Fr. Seraphim, some of the believers went to another Kharkov catacomb priest, Fr. Nicetas Lekhan, but most continued to live without a priest. And today in Kharkov and Kharkov district his faithful children still live and pray. They are called “Seraphimovites”, and they hope only on God, pray to G od and commune of the crumbs of the prosphoras remaining from Batyushka Seraphim… 

 

 

 

 

SCHEMA-ARCHIMANDRITE SERAPHIM. 

Dr. Vladimir Moss

Schema-Archimandrite Seraphim, in the world Nicholas Mikhailovich Sangushko-Zagorovsky, was born on July 27, 1872 in Akhtyrka, Kharkov province into an ancient princely family which had moved into the priestly caste. His father, Deacon Michael Feoktistovich, died young, leaving his three children to be brought up by their mother, Paraskeva Andreyevna, a clever and energetic woman. His brother Michael became a priest, but died young. Kolya Zagorovsky was a happy, boisterous, talented boy. From childhood he loved his native Ukrainian language and popular songs. He demonstrated an exceptional talent as a co median; every appearance of his on the stage elicited a storm of laughter. Nicholas' fame as a comic actor spread far beyond the bounds of the Kharkov theological seminary, where he completed his studies in 1894. He was invited to join a celebrated Ukrainian troupe, but Paraskeva Andreyevna wouldn't hear of it.

     "I want to see you in golden rizas, otherwise I'll curse you," she declared to her son.

     He had to submit. Nicholas married Catherine Ivanovna, an educated woman who had graduated from the diocesan school for daughters of the clergy. The couple had two children. Then, in 1894 he was ordained to the priesthood. The village where Fr. Nicholas was sent as pastor was called Malyzhino, in Bogodukhovsky uyezd, Kharkov province. It was in the back of beyond. This was difficult for Fr. Nicholas, because he had nowhere to demonstrate his richly endowed nature. The icon of the Mother of God which he had in his cell was the witness of his bitter tears. He called on the Mother of God to help him in his spiritual struggle. And then a miracle took place: his brilliant natural talents were transformed i nto spiritual ones: the artist-comedian became the famous preacher and people's pastor. Although the icon before which he prayed was painted in the Italian style and was not a copy of the ancient icon "Search of the Lost", Fr. Nicholas called it "The Malyzhino Search of the Lost". He adorned it with precious stones and venerated it as wonder-working. How many times thereafter did he sing the akathist in front of it: "Rejoice, grace-filled Virgin Birth-giver of God, the saviour of all the lost"! And the Mother of God came to help, healing and driving out demons.

     The people loved Fr. Nicholas and surrounded him tightly, not leaving him even when he moved to Kharkov to give his children education. In 1908 Fr. Nicholas became the rector of the city's hospital church of St. Seraphim . In 1909 he was transferred to the church of St. Theodore the Studite attached to the Alexandrovskaya hospital. Here he continued to serve akathists in front of the icon and give sermons. Soon his reputation as a new Chrysostom spread throughout Kharkov , and the people began to come to him from all directions.

     A women's monastery began to form around him. With the sisters he would make pilgrimages to Belgorod and other holy places. In the 1910s Archbishop Anthony (Khrapovitsky) of Kharkov gave his blessing to the opening of a women’s monastery in the name of the Mother of God “The Search of the Lost”, and blessed Fr. Nicholas to be the nuns’ spiritual leader. A three-storeyed building was set aside for it, and all the necessary preparations had already been made when the revolution broke out. But the monastery continued to exist in secret.

     One of the novices was Ulyasha Nozdrina, later Mother Magdalina of Lesna monastery. When Fr. Nicholas was forced to leave Kharkov , he chose her as one of those who were to accompany him. She remembers: "Vladyka John Maximovich was a student then, and he used to visit Metropolitan Anthony [Khrapovitsky, at that time archbishop of Kharkov]. The relics of St. Meletius were there, and Metropolitan Anthony blessed our batyushka to look after them. Batyushka would come there every day, as would Vladyka John, who was then known as Misha and who would always ask batyushka's blessing to go to his studies. Once Fr. Nicholas said to him laughingly:

     "'Misha, you never miss the batyushka. You will probably become a bishop or a saint.'

     "'It's you, Fr. Nicholas, who will become a saint,' replied Misha.

     "And look, you see, Vladyka John became both a bishop and a saint, he is soon going to be glorified [he was glorified by the Russian Church Abroad in 1994]. And my batyushka is also a saint...

    "Batyushka was a holy man. He did so many miracles! I remember once there was a terrible drought, and batyushka organized a pilgrimage to go to Svyatogorsk monastery to pray for rain. So many people gathered, several thousands. They walked in groups with icons and gonfalons. Everyone was singing. When they arrived, they began to serve an all-night vigil in a wood near the monastery, for none of the churches could accomodate everyone. And the vigil went on all night, and the hieromonks were confessing the people all night. And in the morning practically everyone received Communion. And when Communion was finished, batyushka said:

     "'And now we are going to pray God for rain. Everyone fall face down and pray God until heavenly tears begin to drop on the earth.'

     "Everyone fell on their knees. But the sky was completely clear. And suddenly clouds began to gather, and drops of rain began to fall like tears. Of course, everyone jumped up ran for cover - it was a real downpour. After the meal, they asked batyushka:

     "'Are you going to ring for the people to gather?'

     "But it was pouring cats and dogs at the time. Batyushka thought for a little, dropped his head, and then said:

     "'Ring!'

     "And suddenly the rain stopped. So we returned home so joyful, so happy. Everybody looked at us out of the windows, they didn't understand what had happened. But we waved at them with branches and sang:

     "'Christ is risen!'

     "And how many people he healed! They often used to call him to the village of Pokrovskoye , he often went there to visit the sick - there were many demon-possessed people there. Batyushka had only to come within a few versts of the village, and all the demon-possessed people were shouting:

     "'He's coming, he's coming to torment us, the whining bald-head is coming to torment us!'

     "And several people were already holding these possessed people down - they were so strong and furious. Batyushka came with the icon, served a moleben, then everyone came up to kiss the icon. And then, my God, what shouting, what a noise! And then they gradually quieted down, batyushka read a prayer over them, and while he was there the demon-possessed came peacefully up to receive Communion, and while this was taking place there was no shouting or cries. And how they loved batyushka! When there was a famine, this village of Pokrovskoye brought food in on carts. Batyushka took nothing for himself, but handed it out. My sister and brother were in a hom e - we were orphans, you know - and he sent provisions to the orphanages: one cart to one home, another to another, a third to the prison. It was all distributed. And when they arrested him, they brought so much food that the whole prison was fed.

     "They later sent batyushka to Petrograd [in 1923]. And there, too, he healed very many people. In Petersburg there was a widow who was dying. She had two small children and a sister, and someone told them that there was this batyushka, call him if she's dying, and he'll help you. Batyushka and I went there. She was lying in bed, almost dead. She couldn't open her eyes any longer. Batyushka began to serve a moleben in front of this icon, then an akathist, while the children said:

     "'Batyushka, mamochka is almost dead, you have to serve the service for the dying.'

     "'Don't worry, leave her, let her lie peacefully. The Mother of God will grant it - she'll get better.'

     "And then, on the second day, she suddenly came to. It turned out that she had felt that someone was praying for her. Of course, they immediately called batyushka, and he came with the Holy Gifts to communicate her. We arrived there, and she opened her eyes and said:

     "'Who's come to us? Call him, quickly!'

     "He confessed her, gave her Communion, and the next day the children came and said:

     "'Batyushka, mama is feeling better!'

     “And then she recovered. So the children sewed a Russian belt with flowers which priests used to wear and brought it to batyushka. They were so grateful! And she recovered and became his faithful spiritual daughter."

     Another spiritual daughter of batyushka's, Mother Ierusalima, recounts:

     "Fr. Nicholas Zagorovsky served in the hospital church. What joy he gave to the sick people at Pascha! He would exchange kisses with all of them, and would go round giving them all pascha and eggs. He was so welcoming and tender, his only words were: "my joy", "my little one", "my sister" - that was how he addressed his flock. And every Sunday with him was like Pascha. The services were long, until three in the afternoon, and the Liturgy always ended with an akathist to the Mother of God "Search of the lost". During the akathist the whole church was on their knees, everyone was weeping, and he was weeping. His sermons were also very long, two hours long, and during the sermon he was weeping all the time, and everyone was weeping, so that even the walls were weeping, because so many people were packed in that they became wet from the people's breath. And after the service everyone would be invited to a meal, to drink tea and sing psalms and spiritual songs. Batyushka himself set many psalms to music.”

     In June, 1918 Fr. Nicholas was arrested in Kharkov , but was soon released. In July, 1922 he was transferred to the Nativity church in Kharkov . On March 17, 1923 he was arrested for resisting the renovationists.

     Mother Ierusalima continues: "I remember him declaring to the people that today would be his last Liturgy, he had to prepare for his arrest because they had said to him:

     "'Don't commemorate Patriarch Tikhon.'

     "I couldn't reconcile myself with this. And when he said this, there was such an outburst of weeping that it could be heard a kilometre away on the street. He wept and sobbed, and everyone accompanied him, and in the evening they came to his house and arrested him. They put him in [the Kholodnogorskaya] prison. Now he had a very large flock around Kharkov , and when they learned that he had been arrested, in the morning the head of the prison got a fright: the whole of the square round the prison was covered with peasant carts which were full of food with which they fed all the prisoners. And when the head of the prison saw that neither that day, nor the next, nor the day after did the carts leave, and so muc h food that they didn't know what to do with it, he decided to send him to Petrograd . And he took with him one nun, the most energetic one, Ulyasha..."

     On May 15, 1923 Fr. Nicholas was convicted of “preaching of a counter-revolutionary content” and sentenced to three years’ exile beyond the bounds of Kharkov . This was part of “The Case of Bishop Paul (Kratirov) and others, Kharkov , 1923”.

     They went to Petrograd , and Fr. Nicholas constructed a house church for himself, continuing to direct his nuns in Kharkov . In the middle of 1926, after his release from exile, he returned to Kharkov . However, in 1928 he went to Petrograd, joined the Catacomb Church and commemorated only Metropolitan Peter in services. 

     His health worsened…

     He wrote to his “children-orphans”: “I don’t serve anywhere… Such is the will of God! I have been alone in my little cell. I’m getting used to reclusion and silence and quiet, private prayer. Here is my service, and prayer, and the Mysteries of Holy Communion… Here I experience both all my joys and my sorrow… Ulyasha bows down to you all in heart and soul… How often she remembers you all and asks for your holy prayers…” “With you and amongst you my heart has taught me and has learned to experience the fullness of that grace-filled heavenly spiritual mystical union with Christ and in Christ, about which one can only judge from the words of the holy Apostle Paul: ‘Eye has not seen, nor ear heard, not has it entered into the heart of man, what God has prepared for those who love Him’… Remain patient, my little ones, and pray to God! And live in God like the wise Virgins of the Gospel. Do not weaken in your exploits of piety and purity of life, do not become cold towards prayer, but the more apply yourselves to the Jesus prayer and the ‘500s’ [Optina prayer rule]. Commune of the Holy Mysteries of Christ more often. Be vigilant! Stand on guard, for the world is trying to catch you from all sides… It remains for us only to follow Him obediently. In this is the whole meaning of the blessed condition of man when he has given himself to Christ: not looking worriedly ahead, nor being frightened over the next step, not choosing his path himself, not laying upon himself in advance the burdens of coming woes, without fear, with firm faith, peacefully to follow after the Shepherd, step by step, rejoicing and always remembering that ‘He goes before you…’ Go then, my children, after Christ!... It is for this reason that I joyfully suffer and bear the cross of exile… Alone I go to pray at the Athonite podvorye. Alone I weep there, tucking myself into a corner. Alone I return again to my little cell. And my only joy is that every day I have the happiness of communing of the Holy Mysteries of Christ in my cell!... So, my children, I live in hope of the coming Pascha that has no leave-taking…”

     On January 7 (17), 1930 Fr. Nicholas was arrested in connection with the Petrograd branch of the True Orthodox Church and cast into prison. On August 3 he was sentenced by the OGPU to five years in the camps, and on August 18 he was sent under convoy to Solovki.  Matushka Ekaterina Ivanovna and Ulyasha Nozdrina undertook the distant journey to visit batyushka.

     During his time in Solovki (1930-35) Fr. Nicholas was widowed, and he was secretly tonsured into monasticism with the name Seraphim.

     In 1935 Fr. Nicholas and some other prisoners were sent to a settlement in the far north. Exhausted and tormented, they walked across the tundra. Once they stopped for the night in a deserted chapel. Fr. Nicholas woke up and saw that he was sleeping under an icon of the Mother of God "Search of the lost". This encouraged him enormously, and he felt that he was under the protection of the Mother of God. He was the only one to reach the destination: the others all died en route.

     Ulyasha, self-sacrificing as ever, did not abandon batyushka. She came to him on a cart, bringing a basket full of provisions. She had to go across thousands of versts of taiga, but the Lord preserved her, and she arrived safely. Batyushka was being guarded by sentries, but Ulyasha did not lose her presence of mind. She called the soldiers Petka or Vanka.

     "This is my uncle," she told them. "He took me in when I was orphaned and brought me up. You also have a mother - remember her! Let my uncle eat with me!"

     Permission was given, and batyushka went to eat with Ulyasha.

     When Fr. Nicholas had served his term of punishment, in January, 1935, he was released to live wherever he liked except Kharkov province. He chose the town of Oboyan in Kursk province, which was the nearest to Kharkov . As they were travelling towards Oboyan by train, Fr. Nicholas and Ulyasha were talking about the fact that they knew no-one there and there was nowhere for them to go. By chance the wife of an exiled priest heard their conversation. She informed them that there was a secret women's monastery in Oboyan, an d gave them its address. They set off there, but the mother-doorkeeper categorically refused to let them in since she feared that the authorities' attention would be drawn to the monastery.

     "Still, please tell the abbess about us," asked Fr. Nicholas. Mother abbess soon came out and welcomed them in. It turned out that during the night St. Seraphim had appeared to her in her sleep and said:

     "Seraphim from Kharkov is coming to you. Receive him."

     Batyushka Nicholas, in monasticism Seraphim, began to weep…

     In Oboyan they lived very quietly. Fr. Nicholas never came out onto the street by day. Sometimes his Kharkov nuns came to him by night, and in this way he directed their secret monastery. Ulyasha lived in complete obedience to batyushka; she was tonsured by him with the name Seraphima.

     Mother Magdalina liked to tell the story of how she became a nurse in Oboyan with Fr. Nicholas' help. The story was as follows. When they went to live in exile in Oboyan, Ulyasha worked in the hospital as a junior nurse. However, an unexpected order arrived: all those with little education had to take an exam in accordance with the ten-year plan. Ulyasha was not very good at studying. So Fr. Nicholas began to give her lessons. Before the exam batyushka wrote a composition entitled: 'Morning in the settlement', and ordered Ulyasha to take it with her and write it out when they declared the subject of the essay. And in fact they gave the subject: 'Morning in the settlement'. For the oral exam Fr. Nicholas told Ulyasha to learn a poem. When they asked in class who knew this poem, it turned out that Ulyasha was the only one who knew it. So she passed her exam and became a nurse.

      During the war Oboyan was occupied by the Germans. However, they were very respectful to Fr. Nicholas. He was soon driven home to Kharkov by ambulance, where celebrated services in his house in the presence of a large congregation.

     Mother Ierusalima: "When batyushka returned to Kharkov , he did not serve in a church, but in his own home, in the semi-basement. What Liturgies they were, such a triumph! My mother, sister and I always went. The whole room was full of people, it was a big room, it was always full of people. The chanting was beautiful, the nuns always did the singing, everyone received Communion, everyone was so joyful, as if the old times had returned. But then the reds began to attack. They would have arrested him, of course. His daughter, Lydochka, had already left with her husband. And he said to matushka:

     "'I can't wait for the reds here, I even get frightened when I think they're approaching.'"

     However, Mother Magdalina said: "Batyushka did not want to leave, but his family wanted him to leave. Now batyushka's son-in-law, Lydochka’s husband, worked in the theatre as an opera director. And when the opera left, he and Lydia with their little son Seryozha also left. They wanted to take batyushka with them, but he wouldn't in any circumstances. At this point the people came, they all came.

     "'Batyushka, if you stay, they'll take you, you'll be exiled, or rather they'll kill you, and we don't know where your grave is.'

     "'No,' he said, 'I'm not going anywhere, I'm staying come what may.'

     "But his daughter and son-in-law arranged it so that the Germans sent a car for batyushka. They simply arrived and said without any discussion:

     "'Batyushka, you must go!'

     "But his matushka could not leave the house, because her daughter had gone, everyone had gone, and she needed to look after the house. So she, Mother Meletia and Dunya remained at home and told me:

     "'Ulyasha, you have to go with batyushka.'

     "Batyushka was already old and ill. Of course, I was a little frightened of going, and I asked one other sister, Xenia , about it. But at this point the wanderer, Petro, also decided to go with us. And I felt a little better, because I was at any rate not alone, there were the three of us. They immediately took us to the train. I left in the clothes I was standing in, but then the sisters ran up to the train and brought some things for batyushka, a coat for me and something else. But batyushka was ill, he often had heart-attacks. We arrived at Peremysl in Poland , and there batyushka became really ill, so we had to stop in Pere mysl. Batyushka was put in hospital, he was feeling very ill. I didn't leave him, but nursed him and did everything. Then they called his daughter and son-in-law, they all arrived. He was lying quietly in bed. Tears were flowing out of his eyes. He opened his eyes, looked at everyone and said:

     "'I don't see Ulyasha.'

     "Then he stretched out his hand and I held him, and he took my hand and kissed it, and I felt that he was thanking me for not leaving him. And his tears again began to flow. His daughter took a clean handkerchief and began to wipe his face, and in this way he quietly, peacefully died. Almost the whole hospital came to look - he was lying so radiant and smiling! There was a church there, and on Orthodox feasts a Russian priest would serve. Batyushka died on the eve of the Feast of the Protecting Veil of the Mother of God [September 30 / October 13, 1943 ], and on the feast there was a Liturgy. We read the Psalter for batyushka, and there were pannikhidas, and he was buried in Peremysl. And it turns out t hat in the place in Peremysl where he died, his grandparents and great-grandparents had all died. You know, batyushka was from an ancient family. And there was even a monastery of the Zagorovskys somewhere there."

 

 

 

 

ОГОНЬ  УГАСАЮЩИЙ

Вадим Виноградов

Огонь пришелъ Я низвесть на землю: и какъ желалъ бы, чтобы онъ уже возгорелся! (Лк. 12, 49). Это желание Господа Христа… уже не для нашего времени! Ибо к нашему времени относится только Его печаль: Но Сынъ человеческiй, пришедши, найдетъ ли веру на земле (Лк. 18, 8). Именно, по угасанию огня веры в нынешнее время эта печаль Христа Спасителя и обретает свое реальное движение к полному замиранию веры. А увидеть это угасание огня веры сегодня можно не слезая со своего дивана. Год тому назад телевидение, этот могучий инструмент преисподней, утвердил в своем чреве православные каналы. Сначала появился “Спас”, а потом и “Союз”.

Как же это могло случилось, что преисподняя, ведущая смертельный бой с православием, сама вдруг решилась “распространять” православие? Передачи канала “Союз” сами отвечают на этот вопрос. Ибо сей канал, чтобы идти в ногу со временем, каждым своим кадром утверждает, что его творцы и участники предпочитают внешнее паче внутреннего, и обряд больше духа. Всё чистенько, и не скажешь, что не профессионально монтируется или снимается. Но ни в  снимаемом, ни в монтируемом нет… духа! Каждый день в 21 час канал даёт вечернюю молитву. Казалось бы, ну вот, наконец-то, на телевидении не только разговоры на толерантные религиозные темы, а появилось самое главное и основное - молитва! Но… что это за молитва на канале “Союз” в 21 час? Молитва без малейшего не только жара, но и теплоты. То есть, та теплохладная, которую Господь извергает из уст своих (Откр. 3. 16). Сия молитва без чувства, без толка, правда, с расстановкой. Она, как хорошее рафинированное масло - без вкуса, без запаха, но с приятным цветовым оттенком. Как стерилизованное молоко, которое никогда не скисает, потому что в нем достаточно и антиоксидантов, и антистарителей и красителей. Или ещё лучшее подходит для сравнения слово… модифицированная!  Таким вот модифицированным православием, в котором отсутствует дух, но присутствует достаточное количество внешней привлека-тельности, и наполняет свои экраны могущественное телевидение. Посмотрите вечернюю молитву на канале “Союз”, чтобы ощутить эту модификацию, которая особенно выразительна в поклонах читающего её иеромонаха! Еле уловимый  изящный наклончик, такой шик, соответствующий, прямо таки, светскому аристократическому приветствию.

Всё соблюдено: есть и предваряющее слово перед чтением вечерней молитвы, а после чтения произносится напутственное слово. На эти общие правильные сло-ва, не согревающие душу, не зовущие ко Христу, обратил внимание ещё Феодор Михайлович Достоевский. Тогда уже писатель дал образчик этого теплохладного обращения священника к людям, предсказывая им главенство в проповедях:

- В наше греховное время, - плавно начал священник, с чашкой чая в руках, - вера во всевышнего есть единственное прибежище рода человеческого во всех скорбях и испытаниях жизни, ровно как в уповании вечного блаженства, обетованного праведником…

А вот, такого слова, которое тоже дано было русскому народу ещё в середине ХIХ-ого века, ныне неприлично произносить не только на канале “Союз”:             - Богъ уже потому мне необходим, что это единственное существо, которое можно вечно любить... Мое безсмертие уже потому необходимо, что Богъ не захочет сделать неправды и погасить совсем огонь раз возгоревшийся к Нему любви в моем сердце. И что дороже любви? Любовь выше бытия, любовь венец бытия, и как же возможно, чтобы бытие было ей неподклонно? Если я полюбил Его и обрадовался любви моей - возможно ли, чтобы Он погасил и меня и радость мою и обратил нас в нуль? Если есть Богъ, то и я безсмертен! Вот мой символ веры.

  А, именно, такой жар души привлекал к христианству целые народы. Любите друг друга! - главная заповедь Христа. Возлюби Господа Бога твоего! - главная заповедь десяти заповедей. Ныне же на православных экранах возможно увидеть только религиозные знания, любовь же там не ощущается. Конечно, и такую молитву смотреть лучше, чем, например, пошлость шоу - бизнеса или всех этих бесчисленных ток-шоу. Но, что значит лучше? Лучше  смотреть “Союз”, чем всеобъемлющую телевизионную пошлость? Конечно, это так. Но значит ли это, что этим сравнением оправдывается бездуховность православного вещания, не затраги-вающего сердце? Способствует ли “Союз”, да и другие подобные вкрапления в торжество преисподней, исцелению русского сердца от безбожия? Заполняют ли передачи этого канала русское сердце молитвой?

Ещё святитель Игнатий в начале ХIХ-ого века предостерегал: От преподавания, действующего исключительно на ум, происходит холодность к церковному делу и является по преимуществу материальное направление.

Вот это преподавание, действующее исключительно на ум, приводящее к холодности души и заполнило ныне всё педагогическое религиозное пространство.

А почему?

Один святой старец неоднократно сподоблялся видений и откровений от Бога. Однажды братия попросила его рассказать о каком-нибудь из его видений.

- Вы желаете иметь замечательное видение, - сказал старец, - и я укажу вам на одно из них. Если вы увидите человека благочестивого, скромного сердцем, чистого - вот прекраснейшее из видений. Ведь в этом человеке вы можете видеть невидимого Бога.

Увидеть невидимого Бога! Вот этого видения зрителям канала “Союз” не дозволяется. И, совсем не потому, что все благочестивые батюшки уже исчезли. Русское малое Христово стадо по обетованию Господа Христа будет сохранено для защиты врат Церкви от одоления её адом преисподнейшим до самого Его второго пришествия. Да, благочестивейших монахов и иереев осталось мало, но они есть. Их-то бы как раз и на экран, чтобы массы людей смогли увидеть невидимого Бога. Но совсем не для этого преисподняя создала на ТВ православные каналы, а как раз для противоположного. Для того, чтобы прививать людям такое вот стерильное, модифицированное православие, которое бы ограничивало их только внешним, только обрядом, чтобы не было в нем ничего внутреннего и главное, чтобы не было никакого горения христианского духа.

Что же, прежде всего, отображает телевизионный экран на своих правос-лавных каналах? А отражает он, прежде всего, состояние прелести, в которой пребывает нынешнее духовенство МП, о которой предостерегали отцы Церкви. Все мы - в прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиной. Истина есть Господь наш Iисусъ Христосъ, Который и сошел к нам, что восхотел изъять нас из плена и из злодейшей прелести. (Симеон Новый Богослов, 3-е Слово)

А архимандрит Рафаил (Берестов), обращаясь к пастырям и архи пастырям  нашего времени, написал:

В наше время действуют разные ложные учения и ложные толкования богословские, потому что мы, все человечество, повреждено прелестью. Это великая прелесть, когда хотят стереть догматы, стереть границы церковные, это величайшая бесовская прелесть и сейчас совершенно не видят этих границ и не подчиняются ни канонам, ни догматам церковным, утвержденных на семи Вселенских Соборах, и которые суть столп и утверждение истины (1 Тим. 3,15).

Мы обратили внимание на бездуховное состояние духовных занятий на одном лишь примере вечерней молитвы, читаемой на канале “Союз”. Но в этой капле стерильности православия отражен весь океан нынешней православной жизни. И “Союз” в данном случае выбран нами только потому, что предоставляет лёгкую возможность увидеть существо той "духовной жизни", какая теперь прева-лирует в МП. Всё сводится к внешнему. К нарядной обёртке. К фантику... Припоминаются отдельные православные так сказать сообщества, которые прихо-дилось несколько наблюдать. К чему всё сводилось? Чайку собрались попили, повещали благостно с правильными лицами и приторной тональностью, в паломничества поездили, на танцы "православные" сходили... Такой рассеянный светский образ жизни с православным лоском. А чуть что до дела - так полнейшая пустота. И не дай Бог о чём-то серьёзном заговорить - пожалуй, оскорбятся, что их покой смутили. Ведь так хорошо всё, благостно, все собой довольны. Душная атмосфера какого-то дурмана... Гламурное, глянцевое "православие". 

Да, уходит поколение священников, которое ещё соприкасалось с невидимым Богом, через благодатных пастырей. Остается духовенство, сросшееся с мiром через самое мощное средство растления человеческих душ - телевидение. Ведь, что такое вечерняя молитва на телеэкране? Что такое вечерняя молитва с пультом пере-ключения каналов в руке? А только то, что по окончании этой самой молитвы мало у кого окажется достаточной силы воли не нажать и другую кнопку, которая во мгновенье погрузит только что молившегося в бесовский круговорот Галкиных, Бабкиных, Познеров, Волочковых, Сопчаковых, Пугачёвых… И не станет ли тогда телевизионная молитва «молившемуся» в осуждение?

К приснопамятному архимандриту Iоанну Крестьянкину в Псково - Печер-ский монастырь как то приехали несколько монахов из Почаевского монастыря, чтобы обсудить, как относиться к ИНН. Уж не печать ли это антихриста? Отец Iоаннъ, как только они поставили перед ним этот вопрос, сразу спросил их: - Отцы, а вы ждете ночных передач по телевидению? Монахи покраснели и опустили головы. - Отцы, а ведь вы уже получили печать! – сказал им отец Iоаннъ.

Не к ускоренному ли приёму печати ведёт вечерняя телевизионная молитва? И, вообще, почему вечернюю, да и другие молитвы, не совершать так, как совершали её русские люди 1000-у лет, как научил их молиться Господь Христосъ: Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворивь дверь твою, помолись Отцу твоему, Который въ тайне…  Кто ныне мешает молиться так, как учил Господь Христосъ? А всё тот же могучий дух преисподней, распространяющий пагубу через мощный инструмент соблазнов - телевидение.

И когда другого архимандрита, отца Павла Груздева, его духовное чадо спросила: - Батюшка, как спастись? Ответ его был, как выстрел: - Не смотри телевизор!!!

- Но если не смотреть телевизор, значит и вечернюю молитву на “Союзе” не смотреть?

Ответ и на этот вопрос тоже можно позаимствовать у классиков:

- Вот, никакие передачи и не смотрите!

А от Господа Христа добавить:

И Отецъ твой, видящiй тайное, воздастъ тебе явно. (Мф. 6. 6)

И вывод из всего изложенного очевиден. Словами восстановление веры, возрож-дение веры произведена подмена. Восстановили и возродили, всего лишь, храмо-вые здания, но не веру. И то, что “президент РФ Дмитрий Медведев считает чудом, что православие в России возродилось всего за 20 лет”* - под его “православием” следует понимать только внешнее возрождение, а не внутреннее, обряд, но не дух, который то только и определяет православную веру. Как раз дух то при нынешнем блистании золотых куполов, изгоняется их этих восстановленных храмов как раз вот тем самым теплохладным наполнением их.

Обретение веры или обретение храмов?

 

* «Если говорить о том, что случилось за эти 20 лет с точки зрения моих ощущений, как православного человека, это просто чудо. Откровенно говоря, я не мог себе представить 15-20 лет назад, что восстановление, обретение веры для огромного количества наших сограждан, пойдет такими темпами», - заявил президент РФ на встрече с представителями православной общественности.

 

 

 

    МОЛИТВА

                Г.В. Назимов

Возлюбленным о Господе братьям.

Отче наш прости нам грешным урусам, ибо мы знали,

что творили, что продолжаем творить.

 

Встанем мы, все на колени,

Кто считает себя, сынами Руси.

Да со слезою помолимся.

Горькая чаша давно уж нами

Испита до дна.

Отче! Избави нас грешных

От зла прошлых лет.

Ты, Господи, за грехи наши отнял

У нас пастыря стада своего.

Оставив нас грешных

Блуждающими барашками…

За учинённые нами, злодеяния

Прошлых лет.

Пролитая нами кровь не повинных

На главах наших, и на детях наших

Во веки веков.

Ибо мы в безумстве знали, что творили

И, что продолжаем творить.

Наш батюшка Государь был распят

Нами же на Голгофе.

Встанем же мы, все на колени грешные

Урусы да со слезою помолимся.

 

 

                            МАТЕРИНСКИЙ  ЗАВЕТ

                                               Елена Семёнова

Не спи, мой сын. Зажги все свечи.
Пусть тёмен свет от тёмных дел,
И инквизиторские клещи
Готовы души рвать из тел.

Горят костры, смеясь вопросу,
В чём невиновного вина.
Героям дыбы и доноса
Опять вручают ордена.

Не спи, мой сын. Иди и веруй,
Что с нами Бог, когда мы с Ним.
Не поклоняйся лицемерам,
Спины пред хамом не клони.

Не славословь продажных судий
И с шулером не сядь за стол.
Да будет меч остёр. Да будет
Моя любовь твоим щитом.

Не спи, мой сын. А слушай голос
России, матери своей.
Её полей ты гордый колос,
Её лесов ты соловей.

Спеши туда, где нет защиты,
Спеши к тому, кому больней.
И славою имён забытых
Буди уснувших в мраке дней.

Не спи, мой сын. Ведь дел так много!
Спеши, спеши на вечный зов.
Твой да хранит средь тягот многих
Путь Богродицы Покров.

Служи лишь Правде. Не идеям.
У бесов тысячи "идей"...
А правда Божья огневеет
Одна для всех среди теней.

Не спи, мой сын. Сокрыли дымом
Костры пугливую зарю.
Но купиной неопалимой
Я, в них сгорая, не сгорю.

России - быть. Пройдя путь крестный
И возвратив им чистоту,
Ей обручённою невестой
Подняться снова - ко Христу.

Не спи, мой сын. Верь, сон сей вещий.
Иди и будь правдив и смел.
Ну а пока зажги все свечи -
Свет в мир придёт от светлых дел.

 

 

ПОДВИГ

Игорь Колс

“Ибо, как тело без духа мертво,

  так и вера без дел мертва”

   Из послания Св. Апостола Иакова

Ставрула, греческая девочка, иммигрировавшая с родителями в Америку после неполадок на родине в шестидесятых годах, достигла своего совершеннолетия.

За десять лет, что она прожила в новой стране, она совсем не американизировалась, а наоборот приняла православие в самую душу.

Жених был ей найден родными заранее. Последний год он подбирал ее после школы, оберегая от внимания сверстников. Ему исполнилось двадцать пять лет, он имел работу в семейном бизнесе, вел самостоятельную жизнь и уже разъезжал по Америке на своем авто. Джордж был статный и импозантный, его тщательно выбритые скулы отливали синевой, и он притягивал взгляды Ставрулиных одноклассниц. К радости Ставрулы он не обращал на них никакого внимания.

У Джорджа был старший брат – Нестор, которому исполнилось тридцать лет. Он уже был женат, имел годовалого сына и давал советы брату, как уберечь любимую девушку.

Джордж, приходя к брату в гости, без устали нянчился с маленьким племянником. Жена Нестора, Тереза, даже слегка ревновала Джоржда к своему малышу, так как он не выпускал маленького Апостолиса из своих рук и тогда, когда мать хотела сама уложить его спать.

- Когда ты уже своих заведешь? - спрашивала она Джорджа.

Джордж смеялся в ответ:

- Да вот, Ставрула за меня не идет!

- Когда на свадьбе плясать будем? – серьезно спрашивал брата Нестор, включаясь в разговор.

Через год Джордж женился на Ставруле, и они стали дружить с Нестором и Терезой семьями. Прошел еще год. Тереза ожидала второго ребенка. Джордж и Ставрула чаще проводили время с Апостолисом, которому исполнилось три года, и приобрели опыт по уходу за детьми. Ставруле миновал двадцать первый год, и она мечтала иметь своего ребенка.

Когда Тереза родила очаровательную дочку, радости всем не было конца. Ставрула прижимала маленькую Зою к груди, как свою, а Джордж умилялся до слез славной крошке.

Нестор с Терезой после рождения второго ребенка почувствовали себя полноценной семьей. Нестор стал заметно серьезнее, а Тереза по-настоящему почувствовала всю радость материнства.

Еще продолжали поступать поздравления от родных и знакомых, когда врачи обратили внимание на небольшую припухлость в области уха новорожденной. Терезу уверили, что опасаться нечего, но попросили обследовать ребенка.

Лежа в палате в окружении цветов, Тереза неохотно расставалась со своей малюткой, когда ее забирали на очередной осмотр врачей. Медсестра всегда с вежливой улыбкой возвращала Терезе колыбельку с Зоей и говорила, что все в порядке. Но на следующий день опять просила взять ребенка на новое обследование.

Нестор ежедневно после работы приходил к Терезе все более озабоченный. Тереза спрашивала его:

- Что с Зоей? Мне не говорят ничего. Мы должны знать, что происходит!

Нестор отводил глаза и просил не волноваться, уверяя, что все в порядке.

- Тогда почему я лежу здесь вторую неделю? – спрашивала его Тереза. – Ведь с Апостолисом меня выписали на второй день!

- Не волнуйся, дорогая, - мягко отвечал ей Нестор. – Просто врачи хотят убедиться, что все в порядке.

Ставрула с Джорджем встретили Нестора при его выходе из роддома и сразу отметили отпечаток боли на его лице.

- Что происходит, Нестор? На тебе лица нет! – обратилась к нему Ставрула.

- Как Тереза? Как малышка? – взволнованно спросил брата Джордж.

Нестор отвел глаза в сторону, чуть-ли не прикрываясь рукой.

- Нестор, - Ставрула взяла его за руку.

Глаза Нестора покраснели и наполнились слезами.

- Что с тобой, брат? – Джордж обнял Нестора за плечо.

Из груди Нестора раздалось глухое рыдание.

Джордж и Ставрула взяли Нестора за руки и усадили на соседнюю лавку. Минута прошла в молчании. Ставрула первая нарушила тишину:

- Нестор, скажи нам, что случилось.

Нестор опустил голову на грудь и чуть слышно сказал:

- Я не хочу, чтобы Тереза знала. Это может убить ее.

- Говори скорей, что случилось, Нестор. Мы во всем поможем тебе! – воскликнула Ставрула.

Нестор посмотрел на Ставрулу сквозь слезы и сказал еле слышно:

- У Зои обнаружили рак.

- Что-о? Рак? – Воскликнула Ставрула. – Не может быть!

Джордж сидел совершенно потерянный, его взгляд, казалось, остекленел.

- Врачи говорят, что надежды на спасение нет, - выдохнул из себя Нестор.

- Не может этого быть! – твердо и уверенно сказала Ставрула.

Нестор вдруг посмотрел на нее с надеждой, но через секунду сник.

- Метастазы по всему телу, и жить ей не больше месяца, - всхлипнул он и уже не смог сдержать свои рыдания.

- Подожди, подожди, брат! Что-то придумаем! – обнял Нестора за плечи Джордж.

- Мы должны сказать об этом Терезе! – неожиданно громко и твердо сказала Ставрула. – Ей необходимо знать все!

Нестор с испугом посмотрел на Ставрулу:

- Она сейчас в таком состоянии... Эмоциональном...

Он опять стал плакать, закрыв лицо руками.

Ставрула после такой новости не спала всю ночь. Она искала выход из этой ситуации, молила Бога о помощи и верила, что найдет какое-то решение. С Джорджем они проговорили допоздна, и он лег спать, чтобы утром не опоздать на работу. Она же творила молитвы, призывала на помощь Богородицу, к которой всегда обращалась в трудные минуты, вспоминала других святых, давала обеты Господу.

Вдруг, когда уже стало светать, внезапно открылся ей образ Святого Нектария Эгинского. К нему она никогда раньше не обращалась. Знала только, что мощи его почивают в Греции и что приезжают к нему за помощью со всей страны. Неожиданно, почувствовав сердцем необъяснимую уверенность в его заступничестве, она с трепетом обратилась к нему:

- Святой Нектарий, верую, что ты поможешь маленькому чаду, не оставишь без твоей помощи. Исцели крошку Зою, верни радость ее матери, угаси горе отца ее. Я же берусь привезти ее к тебе и сделаю все, что от меня зависит, буду строго поститься и всю поездку посвящу тебе одному, ни на что не отвлекаясь.

Произнеся эти слова, Ставрула почувствовала облегчение. Она будто поняла, что ее обращение услышано и принято. В ней появилась твердая уверенность, что, если она исполнит свое обещание, то Зоя непременно исцелится.

Ставрула закончила молитвы, поблагодарила Господа и, когда вошла в спальню, зазвонил будильник. Джордж приподнялся в постели и, увидев перед собой одетую супругу, удивился:

- Ты уже встала?

- Джордж, я знаю, кто может нам помочь! – вместо ответа сказала мужу Ставрула.

- Кто? – Джордж смотрел на жену с искренним удивлением.

- Святой Нектарий, - ответила Ставрула и замолчала, ожидая реакции мужа.

- Святой Нектарий? – удивился Джордж. – Это тот, что в Греции?

- Да! Это он! – обрадовалась Ставрула, что муж знает, о ком она говорит.

- И как? – спросил Джордж.

- Надо везти Зою к нему, к его мощам. Она исцелится! Я верю в это!

Джордж задумался.

- Как ты это себе представляешь? – спросил он после паузы. – Нужен паспорт для ребенка, разрешение врачей, согласие матери...

 Джордж, родной мой! Это все мелочи! Главное сделать это, отвезти Зою к святому.

- А если ничего не выйдет? Что тогда? Кто тебе спасибо скажет? Одни билеты сколько стоить будут!

- Главное, чтобы ты был согласен со мной! Поддержи меня, мы оплатим билеты. Я верю в ее исцеление! Я сделаю все, что от меня зависит, я уже и обет приняла!

Джордж внимательно посмотрел на жену, впервые видя ее в такой непоколебимой уверенности, и спросил:

- Сколько, ты считаешь, это возьмет времени?

- Только один день! – ответила сразу Ставрула.

- Один день?! – подскочил в постели Джордж.

- Один день в Греции, плюс дорога, и все! – ответила Ставрула.

- Такую дорогу? Ради одного дня в Греции! Ты что, шутишь? – Джордж смотрел на жену с подозрением.

- Не ради дня в Греции, а ради исцеления Зои! – вспыхнула на миг Ставрула.

- Неужели ты не захочешь посмотреть свой дом, встретить родных? Моя сестра там живет! Надеюсь, ты про нее не забыла? – возвысил голос Джордж.

Ставрула присела на край постели, взяла руку Джорджа в свою, сжала ее слегка и сказала:

- Джордж, ты меня должен понять. Я обет дала...

- Не посоветовавшись со мной? – в глазах Джоржда мелькнула хмурая тучка.

Ставрула обхватила его руку другой рукой и сказала шепотом:

- Джордж, дорогой, пойми меня. Я верю, что это необходимо. Я должна так поступить! Я ни к кому не собираюсь там заходить и не хочу, чтобы даже кто-то знал, что мы там будем.

В этот день Ставрула знала, что самое главное дело – будет ее разговор с Терезой, которой не только надо открыть страшную правду, но и убедить поехать в Грецию к мощам святого. Ставрула молила Бога о поддержке и уповала на Его помощь.

В роддоме, увидев Терезу с маленькой Зоей на руках, Ставрула чуть не потеряла самообладание. Она собрала всю свою волю и радостно произнесла:

- Тереза! Как я рада тебя видеть!

Тереза слегка улыбнулась. В последние дни она чувствовала, что-то неладное, она понимала, что от нее что-то скрывают и, когда ей возвращали Зою после очередного осмотра врачей, она сама внимательно осматривала ее, как бы ища обоснование своей тревоге.

- Я знаю, что тебе жутко надоело быть здесь, - Ставрула обвела глазами палату. – Но, я думаю, что на этой неделе тебя обязательно выпишут.

Тереза доверительно протянула руку к Ставруле, и та села в кресло рядом с ее кроватью.

- Смотри, - указала ей Тереза на припухлость на Зоиной головке. – Мне кажется она увеличилась.

Ставрула внимательно посмотрела на заметную шишку рядом с ухом, погладила по ней большим пальцем в обе стороны и заговорщицки сказала:

- Я знаю, что делать.

Тереза взметнула на нее глазами и спросила:

- Ты знаешь, что это?

- Нестор вчера, после посещения тебя, рассказал мне об опасениях врачей, но не беспокойся, я знаю, что делать.

- Я так и знала, что это что-то серьезное. Почему они скрывали от меня? Что с ней?! – Тереза грозно взглянула на Ставрулу.

- Врачи до окончательного диагноза не могли тебя беспокоить, - Ставрула смотрела в глаза Терезе. – Ты ведь понимаешь это?

- Что с ней? – с испугом спросила Тереза.

- Опухоль. Быстро растет. Нужно принимать срочные меры, - быстро ответила Ставрула.

- Какие меры? – воскликнула Тереза.

- Ну, у врачей свои методы. Они меня в них не посвящали... Но у меня есть свое решение, - спокойно и уверенно сказала Ставрула.

В глазах Терезы появились большие слезы и покатились по щекам одна за другой.

- Тереза, ты старше меня, у тебя всегда хватало выдержки на все. Я знаю, что делать. Мне от тебя нужно только одно – полная поддержка. Мой Джордж в курсе всего. Он полностью на нашей стороне.

- На чьей стороне? – спросила со вздохом Тереза и повернулась набок, чтобы уложить Зою в колыбельку.

- Я надеюсь, ты со мной, - Ставрула внимательно смотрела на Терезу.

- Что нужно делать? – спросила Тереза не своим голосом.

- Лететь в Грецию, к мощам святого Нектария! Он исцелит ее! Мне было откровение, я уверена в этом!

Тереза перевела взгляд к окну и посмотрела вдаль.

Ставрула продолжала:

- Для Зои получить паспорт займет три дня. Мы можем вылететь на следующей неделе и через день вернуться. Билеты возьмет Джордж, и он закажет гостиницу. Мне нельзя там быть больше – я обет дала!

- Нет, билеты возьмет Нестор, и он закажет гостиницу, - тихо согласилась Тереза.

- За себя я заплачу сама! – безапелляционно сказала Ставрула.

Врачи взяли с Терезы подписку, что она снимает с них всякую ответственность и выписали ее с Зоей на следующий день. Нестор выхлопотал паспорт для Зои в два дня и купил билеты в Афины. Было решено, что он останется дома с сыном.

Ставрула приняла на себя строгий пост и в самолете ела только булочку, запивая водой. Тереза ничего не замечала вокруг себя. Она была в каком-то оцепенении и положилась полностью на Ставрулу.

В полете Ставрула находилась в постоянной молитве, изредка отвлекаясь на разбор плана своей миссии: смотрела по карте, где расположена гостиница, как от нее добраться к святому Нектарию, рассчитывала как после лучше вернуться в отель, чтобы отдохнуть перед вылетом домой и переживала, что есть лишние семь часов, которые нужно провести в Греции перед вылетом в Нью-Йорк.

Когда объявили посадку в Афинах, Тереза и Ставрула удивились. Так быстро, им показалось, пробежало время в полете. Все складывалось легко и удачно, и они, оставив вещи в гостинице, торопились к такси, которое ждало их на улице. На миг им померещилось, что они только выезжают из Нью-Йорка. Они переглянулись, поняв друг друга, и опять ушли в свои молитвы.

Войдя в величественный храм, где покоились мощи святого, Ставрула с Терезой посмотрели по сторонам, и Ставрула уверенно двинулась к гробнице, будто уже была здесь раньше. Тереза шла за ней, не отставая, прижимая к себе Зою, которая на удивление все время спала.

Перед святым Нектарием паломницы остановились в благоговейном почтении. Он лежал на возвышении в открытой раке, как мирно спящий старец. Черные брови, окладистая седая борода, спокойный лик – все говорило, что он жив. Черная митра, одетая на его голову, будто указывала, что он все при исполнении своих обязанностей.

Ставрула перекрестилась, прочитала молитву святому Нектарию и приложилась к нему. Потом повернулась к Терезе, приняла у нее Зою и стала с ней на колени перед святым.

- Святой Нектарий, - обратилась она к нему. – Я здесь по твоей милости и по милости Господа нашего Иисуса Христа и его Пресвятой Mатери, нашей Заступницы Небесной. Вот – чадо Зоя пред тобою, как я обещала! Я все исполнила, как могла. Да проявится милость твоя и Господня на сем младенце в его исцеление и другим в назидание.

Ставрула встала с колен, приблизила Зою к святому Нектарию и указала Терезе подойти к святому.

Тереза сделала шаг вперед, перекрестилась и тут же упала на колени, рыдая. Плач ее на удивление не был плачем скорби, а был благодарностью исходящей из самого сердца.  

Вернувшись в гостиницу, Тереза уснула рядом с дочкой, она тоже не спала всю дорогу от Нью-Йорка.

Ставрула же не могла уснуть и все продолжала творить про себя молитвы. Прошло два часа. До выезда в аэропорт оставалось еще пять часов. Ставрула не могла отогнать от себя мысли, которые упрямо лезли ей в голову. Ей нестерпимо хотелось выйти из отеля, пройти по улицам родного города, который она покинула в восемь лет, но хранила в памяти детали знакомых зданий и площадей.

Тринадцать лет она не была на родине. Всего в нескольких автобусных остановках ее дом, где прошло ее детство. Ведь ничего не будет, если она только посмотрит на него или только прикоснется к старинной медной ручке двери, которую она, будучи маленькой, с трудом поворачивала. А если она увидит своих подружек-соседок? Какими они стали за это время? Узнает ли она их, или они ее? Ну что с того, если она поздоровается с ними и расскажет о себе.

Пока эти мысли крутились в голове, Ставрула не заметила, как взяла лист бумаги, ручку и написала: «Тереза, я скоро вернусь.»

Прикрыв за собой дверь, Ставрула вышла из номера, прошла мимо портье, кивнув ему головой, и, оказавшись на улице, улыбнулась.

«Это - мой родной город!» - подумала она. – «Моя миссия выполнена!»

Ставрула перешла на улицу, где была остановка в сторону ее дома, и тут же подъехал автобус. Она вошла в него, села за водителем, и автобус тронулся. Ставрула всматривалась в дома, улицы, деревья, с радостью узнавая места своего детства.

Вот она проехала одну остановку, другую. И вдруг в голове, далеко на заднем плане, мелькнула мысль: «Что ты делаешь? Ты ведь давала обет!»

 «Я уже все выполнила», - попыталась возразить Ставрула.

 Но подсознание кричало ей, что не все, что она обещала всю поездку посвятить только одной цели, ни на что не отвлекаясь.  

- Остановите! – закричала Ставрула прямо в ухо водителю.

Он в этот момент как раз подъехал к остановке, посмотрел на нее с удивлением и открыл двери. Ставрула выбежала на улицу и побежала к гостинице, что было сил.  

Только перед входом в отель она перешла на ходьбу, чтоб перевести дыхание. Тихо открыв дверь в номер, она увидела Терезу с Зоей также спящих на кровати, как она их и оставила.  

Она взяла свою записку, жирно перечеркнула ее и на обратной стороне написала: «Тереза, встретимся в аэропорту на посадке. Буду ждать тебя там. Ставрула».  

При выходе она попросила портье разбудить Терезу за полчаса до ее такси и, дождавшись своей машины, громко сказала шоферу:

- В аэропорт!

В Нью-Йорке их встречали мужья с цветами, как победителей.

Тереза провела дома сутки. Она увидела, что на месте Зоиной шишки осталась еле заметная вмятинка.

На обследовании в госпитале врачи развели руками:

- Такого не может быть!

 Они сомневались, что это тот же ребенок.

Тереза им указывала на место, где была шишка:

- Смотрите, вот же от нее след остался!

Врачи переглядывались, не зная, что сказать.

В этот день, вечером, Тереза рассказывала мужу про Ставрулу:

- Нестор, ведь она нас из такой беды вытянула! Я до сих пор не могу понять, откуда у нее такая вера, такая убежденность в своей правоте! Если б я не увидела в ней той удивительной решимости, я бы никогда не согласилась на поездку в Грецию. А как она вела себя всю дорогу! Глаз не сомкнула трое суток! Я видела, что она только воду пила! И в аэропорт, в Афинах, скорее уехала, боясь искушений. А я-то глупая на какой-то миг даже на нее обиделась, а она ведь совершила… настоящий подвиг!

 

 

 

 

ДЕЙСТВО ЛЬСТИ.

Епископ Иосиф Вашингтонский

«И за сие пошлет им Бог действие заблуждения (обмана), так что они будут верить лжи…» (2 Сол. 2, 11).

Что это такое? Разве может Бог желать людям зла и намеренно вводить их в заблуждение, чтобы они верили лжи?

Конечно, нет! Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4). Но вместе с тем, Бог дал человеку свободную волю, чтобы он сам свободно избирать мог для себя путь добра или путь зла. И желая человеку спасения, Бог данной ему при сотворении свободы, этого величественного дара Божия, ни при каких обстоятельствах от него не отнимает.

Чья же вина, если по предречению Слова Божия, должно наступить время когда «здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать учителей, которые льстили бы слуху» (2 Тим. 4, 3).

Кто же, кроме самого человека, будет виноват в том, что среди людей вместо истины – восторжествует ложь?

Прекрасно объясняет выше приведенные слова, наш духовный и высоко ученый толкователь Священного Писания – св. Феофан Вышенский Затворник: «Это страшное нравственное наказание Божие!»

«Пошлет», - не так, что нарочно пошлет не желаемое ими, а пропустит к ним ими желаемое и искомое.  Злой  дух льсти и лжи постоянно порывается всем завладеть, всех омрачить и увлечь в ложь, но Бог не попускает этого, когда среди не следующих истине есть еще и такие, которые подают надежду на обращение, еще не совсем предались ложным путям, еще думают иногда отстать ото лжи и стать на сторону истины, - (Господь) не пускает,  чтобы они не потерпели от него (диавола) насилия изнутри; ибо он может колебать и твердых, а не только слабых. Когда же они (т.е. грешники) совсем опустят руки и предадутся избранному ими пагубного пути, сложатся с ним (т.е. диаволом) и сочетаются сердцем, а о том что бы отстать от него и думать перестанут; тогда Господь Бог приимет Свою удерживающую злого духа льсти, руку, и он пропущенный, устремится на них, пройдет в сердца их и там начнет оказывать »действо льсти» (2 Сол. 2, 11) увлекая ко лжи, - и привлечет. Они воспримут ложь всем сердцем, и затем обнаружат ее и во вне – пристанут, видимо к Антихристу (или его слугам).  Но этим сделается только то,  что выйдет наружу (то) что скрывалось внутри» (Толкование апостола стр. 517).

Это обязывает нас быть очень внимательными к учению Слова Божия, в котором ничего нет без смысла и значения, и ничего не останется без исполнения.

Разве все происходящее ныне среди современного человечества не есть ясное исполнение указаний из Священного Писания?

Хуже всего то, что истина и ложь теперь так перепутаны в жизни людей, так перемешаны, что даже добросовестному и благонамеренно-настроемому человеку порою бывает трудно или невозможно разобраться: где же истина, а где ложь? Как часто теперь малой правдой прикрывается большая ложь, и эта малая правда, которая выставляется на вид и всем, поэтому, хорошо видима, вводит в заблуждение многих, которые не замечают искусно скрываемой за нею – большой и губительной лжи.

И в результате ложь торжествует!

Одним из главных зол современной жизни – это полное упразднение правильного религиозного воспитания и образования молодого поколения.

Ведь сама современная жизнь теперь ясно доказала, что «если нет Бога, то все позволено».

В своей само-возносящейся гордыне, многие совсем не считаются с опытом и высоким духовным авторитетом Церкви, и свое личное мнение ставят на первое место.

И вот характерный для нашего времени пример – особенно злободневный. Сколько криков слышно теперь о мире – мире всего мира. И все делают вид, что не замечают этого лицемерия.

«Мир всего мира…» Да! Каждый истинный христианин есть «сын или дочь мира» (peace) и должен всеми силами стремиться к миру, но к какому миру и с кем?

Может ли быть у истинного христианина мир со злом? Мир с сатаной? Мир с явными и несомненными служителями сатаны? Ну, будет ли такой мир изменой Богу?

Сам Господь Иисус Христос, наш Спаситель, сказал: «не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не мир пришел  принести, но меч» (Мф. 10, 34-36). Это значит, что учение Христово должно вызвать разделение между людьми, но это разделение не так физическое, как духовное, ибо мученики Христовы проливали свою кровь в борьбе против лжи, за истину Христову.

Истинный христианин не должен уступать злу, примириться со злом, должен быть совершенно непримирим к диавольскому злу,  и воевать с ним во имя торжества Христовой правды.

Ведь все ясно и понятно для чистого не затемненного сознания: Антихрист, в лице своих слуг, людей продавшихся ему, подготовляет себе благоприятную почву для своего скорого и безболезненного воцарения в мире – ему нужно создать среди людей такое настроение, чтобы ему не противились, чтобы с ним не боролись.

Вот откуда – эта современная пропаганда «о мире всего мира»!

А мы, если хотим остаться до конца истинными христианами, не о мире должны думать в первую очередь, а о правде, но конечно не о своей правде, а о правде Божией – той Божественной Истине, которую принес на землю Воплотившийся Единородный Сын Божий.

Бог нам всем в помощь! Аминь.

 

 

 

РУССКИЙ ШТЫК

Н.Смоленцев-Соболь

(Продолжение, начало в №164, 165 «Верности»)

 

В тот июльский теплый день Чак Хоффмайстер встретил меня сумрачно. Ник, я должен сказать тебе что-то. Что, Чак, ты хочешь мне сказать? Он поджал губы и резковато объявил, что больше не может держать меня. Что он должен мне сто долларов, и он их отдаст. Однако с этого дня ему работник не нужен.

Морин таскала листы фанеры на настольную пилу. На меня она не смотрела.

Если бы я был слепой и глухой, я б и тогда догадался, Чак, что дела твои хуже некуда. Спасибо и на том, что я продержался у тебя пять недель.

О’кэй, Чак, сказал я, но как мне вернуться?

Морин добросит тебя назад, на Ферму.

Очень хорошо, Чак. Желаю тебе удачи.

Мы пожали друг другу руки. Он повторил, что за остатком заработка я могу подъехать на следующей неделе.

Сто долларов.

Конечно, почему бы не подъехать?..

Меня начали увольнять с начала 80-х. Так что я уже привык, не строил из себя кисейную барышню, не впадал в истерику, не пил водку в одиночку и не скрипел зубами. Со некоторых должностей я уходил сам. Преподавал в институтах. Числился в сторожах. Оставлял теплое место в администрации «парка культуры». Гнал строчку в городской газете. Читал лекции в Обществе «Знание».

Пройдут какие-то годы, и никто, наверное не вспомнит, что это было такое – Общество «Знание». Я читал там лекции на курсах повышения квалификации сельских учителей. Знаете о чем? О русском языке, как языке межнационального общения и об интернациональной дружбе. Так мне было предписано. Еще о русских святых. Еще о последних новинках литературы. Сельским учителям было некогда следить за тем, что писали Чингиз Айтматов, Анатолий Рыбаков или Юрий Бондарев. А помимо того, я им вводил в извилины Андрея Платонова, Фазиля Искандера, Бориса Можаева, Василия Белова и Владимира Крупина.

Потом пришло время свободной торговли. Я открыл свою газету. Она называлась «Губернский листок». Больше меня никто не мог уволить. Потому что я сам себе был увольняльщик.

Я начал газету с долга в 67 рублей. Через три года около меня кормилось семнадцать человек. Журналисты, поэты, киоскерши, разносчики, фотографы, один водитель с собственным затюканным Жигулем-03, еще была секретарша, которая улыбалась, как Мэрилин Монро, и печатала двумя пальцами, а также бухгалтерша, старая пройда, у которой в любом случае дебет сходился с кредитом.

Когда началась первая Чеченская война, я обратился к народу: не отдавайте своих детей в армию! Забрать заберут, назад не вернут. Время было безумное. Ельцин жрал водку и приказывал бомбить чечей. Генералы воровали все, что можно. Министр обороны Грачев получил кличку «Паша-мерседес». В Астраханской области офицеры КГБ наладили поставку Калашей самим чечам. Через узбекских коллег. А те расплачивались хлопком, благо все были в связях и с пониманием.

Через газету давал я советы, как надо прятаться от военкомата, от повесток, как обмануть врачей на медосмотре, хоть мыла наглотаться, а то известкой прижечь ногу в нескольких местах, в общем, косить от службы, а еще лучше, растолковывал я родителям, отсылайте ваших мальчишек подальше, хоть в деревню, хоть в другой город, хоть за границу – и  спасайте их от смерти.

Я не один такой был. В соседней области независимые «Ведомости» перепечатали мою редакторскую статью. В Москве и Питере подхватили мой почин. Там тоже стали прятать детей от войны.

Начальник городского КГБ подошел ко мне на улице:

-Высоко летаешь!

-Да куда уж мне?

-А если полетишь с крыши пятого этажа?

-Что я там забыл, на той крыше?

-Так, просто.

-Не-е... Я туда не полезу.

-Полезешь, - ухмыльнулся он скотской ухмылкой.

Я рассказал об этом случае Георгию Васильевичу. Ему принесли обед из Дома престарелых. Точнее, прикатили на столике с колесиками. Прикатила черненькая ямайская негритяночка. Он поделился своим обедом со мной.

-Все равно мне этого не одолеть, а ты теперь – американский безработный.

-Ничего, переживем.

-А ты рисковый парнишка, - сказал он, имея в виду пожелание начальника КГБ.

-Нет, Георгий Васильевич, мне до чертиков надоело перед этой сволотой сгибаться. Вот и все!

Мы сидели на открытой веранде. Пластмассовые тарелочки пусты и даже подтерты кусочками хлеба – это моя неистребимая привычка с армейской службы. Изредка со стороны дороги шуршала машина. Цвели рододендроны и розы. Между их пышными цветами плавали мохнатые шмели. Высоко в ветвях платана свиристела пичужка. Ярко светило солнце. Было тепло, уютно, спокойно.

-О Финнской кампании я даже что-то написал. Я тебе принесу, ты почитай, раз у тебя теперь много времени.

Он поднялся из своего соломенного скрипуего кресла. Ушел в комнаты. Потом вернулся со старой коричневого коленкора тетрадью.

Жаль, что он не дал мне скопировать эти убористо исписанные листы. Но кое-что я попросту занес в блокнотик. Прямо рядом со столбиками перевода английских слов на русский. Сейчас я могу только расшифровать свои записи.

Вторжение советских войск в Финляндию он воспринял с мрачным торжеством. Дожили – ножки съежили? Первые числа декабря 1939-го. Он набрал кипу газет, перечитал все их от корки до корки. Сделал вырезки. В ближайшее же воскресение, в церкви, подошел к полковнику Павлову.

«А не вы, господин полковник, упоминали, что знавали самого Маннергейма в бытность его дивизионным командиром на австрийском фронте, служили под его началом...»

Полковник Павлов так и ахнул.

«Даже не думай, Георгий! Я старше тебя и мой совет на этот раз ты должен послушать...»

«Почему же не послушать, Владислав Петрович? С удовольствием послушаю. Только потом, когда я послушаю, будет у меня к вам просьбишка. Напишите-ка письмецо Маннергейму. Дайте мне подобающую рекомендацию. Так или иначе, только быть мне под Выборгом скоро».

Как в воду глядел Георгий Васильевич. И двух недель не прошло, в декабре 1939-го, уже был прикомандирован полковник Анисимов к Девятому пехотному полку, Второму батальону. Маршировать больше и не нужно. Как знаток артиллерийского и тяжелого стрелкового вооружения, должен он обучать финнов противотанковой обороне.

Никогда прежде не бывал он в Гельсинфорсе, а по-финнски Хельсинки. Теперь, припадая на правую ногу, медленно шел по старым мощеным улицам. С унылого серого неба сыпал и сыпал мокрый снег с дождичком. Встречных прохожих было немного. Шюцкоровский патруль. Две девушки в беретах доброволиц. Грузовик, на который из старого особняка двое или трое мужчин таскали какие-то ящики.

А так – Россия и Россия, какой-нибудь угол Среднего проспекта на Василевском острове. Еще до Большой войны ездили они всей семьей в столицу, повидаться с родственниками, побывать в театрах, посетить модные магазины, а если Господь даст, то и Государя с Государыней увидать, один раз в жизни такое может случиться. И были те дни тоже серые и мокрые. Точно так же сыпал с низкого неба дождичек. Налетали порывы ветра от Невы. Прохожие спешили. Звенела конка. Из кофеен шел сытный запах кофе и булочек. Дамы раскрывали зонты, а садясь в крытые пролетки, собирали их. Офицеры поддерживали их под руку, а при встречах отчетливо отдавали честь друг другу. Кучера смачно чмокали и трясли вожжами. Швейцары у парадных стояли идолами.

Как не с ним это все происходило.

Теперь вот по улицам Гельсингфорса. Почти как в России. После Китая, Югославии, Германии, Испании... А Государя тогда не удалось увидать.

Георгий Анисимов останавливался, перекладывал чемоданчик из правой руки в левую, а палку из левой – в правую. Вместе с ним шагал седоусый, но еще бравый русский солдат Корней Силантьевич Козлов. Рассказывал спутнику:

«Советские бомбили нас. Этакие ироды! Теперь финны повсюду роют убежища. Да что там убежища, тьфу: щель в земле, досками обшитая. Но вот бункера у них, господин полковник, это вам не фунт изюма...»

Был Корней Силантьевич вахмистром в старой Русской армии. В гражданскую воевал на севере, создал летучий отряд. Гонялись они за революционными матросами и комиссарами, отменяли советскую власть, распугивали партизан. Женой взял местную, чухонку. Выучился от нее говорить по-финнски. Так и остался в Финляндии. Несколько лет назад переехали в столицу, Хельсинки.

«А гад Сталин, слыхали, что удумал? Раздавить финнов, мужчин в шахты да на лесосплавы, женщин по деревням рассовать, а детей в детские коммуны – нечего, де,  чухонскому семени производиться. Какой злодей! Но Карл Густавович ему ишо даст. Помяните мое слово, господин полковник. А детей мы вообще в Швецию отправляем. Шведы молодцы, помогают нам...»

Автобусы с детьми каждый день отправлялись на Стокгольм. Дети кричали, махали руками и почему-то смеялись. Их матери тоже махали руками. Но не смеялись. Так и уходили автобусы. Колонна за колонной.

Из Швеции же, в обход официального внимания, шли и шли добровольцы. Из Германии, в обход приказа их фюрера, приезжали немцы. И русские. Из Сербии, из Франции, из Польши, из Эстонии морем добирались опять же русские. Шли через границу шведские финны, не говорящие по-финнски. Ими наполняли Второй батальон, вливая в роты финнских шведов, тоже предпочитающих говорить по-шведски.

Девятой ротой, куда попал Георгий, командовал шведский финн лейтенант Мартти Киллстром. Языком команды был принят здесь шведский и немецкий. Это облегчало дело. Лейтенант Киллстром, высокий, светловолосый, с прямым носом потомка тевтонов, с удивлением принял этого русского.

«Вы были полковником у генерала Франко?»

«Командовал батальоном танковых истребителей».

«И вас послали ко мне капитаном-инструктором?»

«Меня не интересуют звания, господин лейтенант. Мне хочется только одного - снова стрелять по красной сволочи!»

Их глаза встретились. На одну только долю секунды. Но тут же поняли друга швед Киллстром и русский штабс-капитан Анисимов: связало их в тот же миг братство боевое.

Это была славная война. Вот где душенька штабс-капитана Анисимова порадовалась. Сопки, снег, мороз, пар изо рта, запах гари и чувство опасности – все так походило на Дальний Восток, на сидение под Спасском, на рейды через Амур.

В роте собрались отчаянные парни. Сам Киллстром был кадровый военный, учился в Стокгольме и Лондоне, бывал в экспедициях в Индии, служил два года в Албании. Гюнтер Шмидт воевал в Абиссинии, затем в Испании. Карл Эрикссон пять лет отслужил на пограничных заставах. У Арнольда Дудека опыт пограничной службы в Сербии, а затем в итальянском эспедиционном корпусе. Пер Хавилайнен был местным, из охотников, для него карельские озера и болота, леса и сопки нашептывали по ночам сказки. Он возглавлял отряд батальонной разведки, приданный роте. У пулеметчика Эрика Хайландера за плечами была служба в Китае. Он был американец, бывший «марин», то есть морской пехотинец.

Советские уже наткнулись на упорное сопротивление финнов. Финны встречали их лесными завалами. Снайперы выбивали командиров. Оставшись без начальства, солдаты зарывались в снег и медленно замерзали. Танковые колонны проваливались под лед и увязали в болотах. Грузовики застревали в ледяных сугробах. Лошади выбивались из сил и падали. Артиллерия не имела возможности развернуться. Финны косили советских из пулеметных гнезд, удерживали бункера, нападали, выскакивая на лыжах ниоткуда и так же никуда потом пропадая в ранних вечерних сумерках.

Полумиллионная армия Мерецкова буксовала в снежно-кровавом коктейле. Кто тот коктейль сбил, тому его и пить. Каждый день секретные сводки доносили в советский главный штаб: две тысячи убитых, полторы тысячи обмороженных, шестнадцать танков вышло из строя, потери финнов - неизвестны... Девятьсот шестьдесят убито, тысяча четыреста тридцать ранено, триста обморожено, два самолета сбиты финнской зенитной батареей над Выборгом, одиннадцать танков и двадцать грузовиков потеряно у озера Темного...

Эти бункеры вокруг холма «Лобастый» советские полки атаковали беспрестанно день и ночь. Шли танки, за ними рассыпалась пехота. Минометы засыпали чахлые березняки по берегу озера Темного своими смертноносными подарками. Советские бомбовозы скидывали бомбы на позиции «бело-финнов» с утра до вечера. Но каждая атака захлебывалась в кровавом грязно-снежном месиве. Пропустив танки через себя, неожиданно перед советской пехотой из мерзлой земли возникали пулеметные гнезда. Очередями заставляли солдатиков уткнуться в снег. Потом добивали из снайперских винтовок. Шевельнулся – пуля. Голову поднял – пуля. Ногой двинул – пуля.

И кричал советский сержант Рогов:

«Танки, назад! Назад! Засада!»

Танки уже горели. Это жгли их ребята из противотанкового подразделения роты Киллстрома. Били из 37-миллиметровых немецких пушек. Подбирались ближе и забрасывали бутылками с горючей смесью. А еще научил их хромой инструктор Георг Хаарбин останавливать танки хитроумным способом: ползет “сталинская черепашка” по снегу, скорость у нее невысокая, возьми да всунь деревянную оглоблю между траком и катком. И закрутилась “черепашка” на одном месте. Под пулемет ее не попадайся, злобная она в своем верчении. А высунулся командир из башни или люка внизу, так и стрельни по нему, отшиби ему краснозвездную башку...

Не так уж безосновательны были легенды о «танковых истребителях» под Терруэлем, что дубинами колотили «сталинских черепашек».

Второй батальон  уже был обстрелян. До боев у холма «Лобастого» он держал оборону у Ладожского озера. Делали вылазки в тыл противника. Одевшись в белые балахоны и масхалаты, пробегали за час до 12 верст, нападали на тыловые обозы. Взрывали бочки с горючим, перерезали телефонные линии, жгли технику. Георг Хаарбин с лыжниками ходить не был в состоянии, но он потребовал у лейтенанта Киллстрома, чтобы из каждого набега они приносили ему трофеи. Все равно что. Патрон неизвестного образца. Пулеметную ленту. Прицел орудия.

Очень радовался, когда получил снаряд 280 мм гаубицы. Чтобы доставить этот снаряд, финны заставили двух пленных тащить на себе салазки. Так рядовой Черемша и сержант Кусков предстали пред ясны очи хромого «финна» в рыжем теплом полушубке, который вдруг закричал на их родном русском языке:

«Вы что ж, еть...в...м..., грязь беспородная, на чужую землю хайло разинули?»

«Да мы, това...гражда...»

«Молчать, сукины дети!»

Через два часа лейтенант Киллстром получил от капитана-инструктора Хаарбина запрос: обоих пленных оставить на подсобных работах в противотанковом подразделении. Мартти Киллстром пожал плечами:

«Что ж, если господин полковник этого желает!»

Он продолжал обращаться к Анисимову по последнему чину, полученному на войне. В этом для него был свой смысл.

Так Василий Черемша и Григорий Кусков стали пособниками империализма, белофиннами и белобандитами. В рейды по советским тылам их, конечно, не посылали и в засады их не прятали. Но набивать ленты патронами, снаряжать гранаты, собирать самодельные мины Георг Хаарбин их научил быстро. Когда спустя две недели Корней Силантьевич Козлов приехал в городок Реемаа, куда на отдых был выведен Второй батальон, он застал полковника Анисимова за образовательным актом:

«Что приказал красный бандит Троцкий сделать с непокорным городом Ижевском?»

Молодой крутоплечий парень в шюцкоровке и советского образца гимнастерке отвечал:

«Красный бандит Троцкий приказал вырезать город-завод Ижевск, не оставить камня на камне. Было убито несколько тысяч ни в чем не повинных горожан и заводских рабочих...»

«Сколько человек расстрелял садист Бела Кун и его каратели в Крыму?»

«Более пятидесяти тысяч, включая мальчиков-кадет и медсестер...»

«Не медсестер, Кусков, а сестер милосердия. Повтори: ми-ло-сер-дия!»

«Сестер... милосердия... господин полковник!»

Они трое сидели вокруг дощатого стола. Первый был длинный худой рядовой с жидкой косой челкой надо лбом. Второй - этот крутоплечий Кусков, с запинкой отвечающий на вопросы. И полковник Анисимов, выставивший свою плохо сгибающуюся ногу вперед. От печи тянуло жаром. За чугунной дверцей потрескивали поленья.

«Корней Силантьевич, - поднялся с распростертыми объятиями Анисимов. - Как же ты нашел меня?»

«Хозяйка моя вот приказала привезть вам гостинчиков. Тут рыбные пирожки, а это - свиные котлеты. Еще печенье разное, ватрушки, гречишники, плюшки. А это, господин полковник, от меня – водочка. Крепка, чертовка!»

«Нет водки крепче русского солдата! – против света лампы посмотрел на бутылку Георгий Анисимов. - Нынче подтвердим сию пропозицию!»

До позднего вечера был виден свет в их маленьком домике. Уже далеко за полночь патруль слышал, как выводят мужские голоса старинную песню:

Кости мои белые,

Власы мои русые

Вороньё да соколы

По полю разнесут.

И пойдут ребятушки

Казаки-солдатушки

На могильный холмик мой -

Костей не соберут...

В начале февраля Второй батальон перебросили прикрывать Выипури, а по-русски Выборг. Потрепанные и обескровленные финнские части сменяли ночью. Собственно, сменять было нечего. Полтора-два десятка воинов встали на лыжи и побежали прочь от проклятого места. Слабосильный танк «Рено» на деревянных колесах, давно уже не стреляющий, пополз вслед за ними, таща трое саней на буксире. На санях были аккуратно сложены штабелями убитые бойцы.

Утром увидела Девятая рота лейтенанта Киллстрома себя в бункерах вокруг холма «Лобастого». Снайпера-кукушки уже повели свой счет: то там, то здесь раздавался сухой щелчок. Они первыми встречали советских гостей.

Шел семидесятый день войны. Противник, наконец, подвез свои огромные гаубицы. Темная полоса леса в пяти верстах от «Лобастого» теперь постоянно прочерчивалась на светлом фоне неба. Гул артиллерии стоял беспрестанно. Снаряды выли в высоте, потом рвались вокруг блиндажей, командных пунктов, бетонных капониров, убежищ для стрелков, хозяйственных построек, складов, в вырытых переходах, на подъездных дорогах...

Инженерная рота, несмотря на огонь противника, продолжала работу: тянули новые ряды проволочных заграждений, укрепляли окопы и траншеи, готовили глубоко скрытые стрелковые ячейки и пулеметные гнезда. Стрелки и командиры Девятой помогали им, подсказывали и советовали, где и как улучшить расположение.

Хромой Георг Хаарбин обходил позиции. С ним двое русских, которых он забрал к себе из плена. Вернее самых верных оказались. Уже показали себя в первом же бою. Кусков отсек пулеметным огнем пехоту. Черемша был у него вторым номером. Гюнтер Шмидт с ребятами тут же приложился из РАП-37 по головному танку. Эрик Хайландер мог только покрутить головой и присвистнуть в восхищении.

Теперь в пространстве перед холмом «Лобастым» их, танков, стояло почти два десятка. Сгоревшие. Уже остывшие и даже замерзшие. В полевые бинокли рано поутру Пер Хайвелайнен и Карл Эрикссон могли наблюдать, как советские похоронные команды стаскивают трупы к берегу озера. Там спускали в полыньи под лед. Командиры Девятой считали: триста пятьдесят восемь... трести пятьдесят девять... Хромой Хаарбин пускал пар в свои усы:

«Сволочи, даже крест не поставят! Хотя бы один на всех...»

Из-за дальней гряды сопок выскочили в сером небе самолеты. Много, в боевом порядке, готовые на свои смертельные заходы.

Засвистали свистки, зазумерили телефоны, побежали по переходам стрелки и офицеры, деловито «белофинны» Девятой роты разворачивали пулеметы, докручивали прицелы, подтаскивали запасные коробки с патронами. Ожидалось большое дело.

Советские самолеты шли волнами. Нахлынут, сбросят свои смертельные тяжелые бомбы, разворачиваются на уход. Но не так-то было просто уйти. Били сдвоенные пулеметы им в лоб, били, когда их обшитые броней корпуса проходили над позициями, били им вдогонку. Вот один бомбовоз пустил дым из левого мотора. Другой вдруг клюнул вниз и пошел «крутить штопора». Еще один самолет был подбит при налете второй волны. Эрик Хайландер стал кричать, что это его добыча. Шведы и немцы пожимали плечами. Твоя, так твоя... Третья волна отбомбилась без потерь. Но четвертая эскадрилья попала под такой густой перекрестный огонь, что двухмоторный «ДБ-3» развалился на части прямо в воздухе.

В отличие от испанцев, суровые шведы и немцы из Девятой роты не вопили, как дети, не размахивали руками и не прыгали от восторга. Они только поощрительно смотрели друг на друга и кивали: есть еще один!

Авиационный налет закончился. Снова ударили дальнобойные орудия по «Лобастому». Застонали сопки, заскрипели сосны, вздохнула испуганно земля под снегом. Плотность огня была такой густой, что из смотровых щелей бункера не было видно ни верха, ни низа, можно было различить только земляную стену, вставшую горой. При попадании тяжелых снарядов в капонир, бункер страшно сотрясался. Но добротный бетон выдерживал и 152-миллиметровые и даже 280-миллиметровые снаряды.

«Танки!»

Под прикрытием ураганного арт-огня, советские танки приблизились на 600-800 метров. Их количество изумило даже бывалого воина Киллстрома.

«Что, господин полковник, готовы?»

«Готов, Мартти! Пришло наше время!»

Заработали противотанковые орудия и ружья. Не прошло и трех минут, как пять танков и две бронемашины горели. С них спрыгивали солдаты, пытались развернуться в цепь. Пулеметы били по ним в упор. Снайпера Девятой роты затюкали своими винтовками...

Сорок минут спустя, советские откатились.

А потом снова: танки, машины, цепи.

Кровавая страда длилась не день, не два - все одиннадцать суток беспрестанно атаковали советские. Авиа-налеты сменялись танковыми атаками. Горели все новые и новые «сталинские черепашки». Пространство перед «Лобастым» на два километра было покрыто убитыми и ранеными, дымящимися остовами грузовиков и бронемашин. Отбив очередную танковую атаку, бойцы Девятой привычно торопились в убежища. Потому что знали – уже ухнули тяжелые гаубицы, уже летят по серому низкому небу снаряды.

Связь со штабом батальона была давно прервана. Иногда пробивался какой-то голос. Кричал что-то по-финнски. Но знавшие финнский связисты Девятой были убиты. И кричал в ответ что-то Карл Эрикссон, мешая шведский с немецким. Потом принесли раненого Пера Хавилайнена. У него были оторваны обе ступни. Но он сохранял сознание. Он потребовал, чтобы его перенесли к телефонам. Все, что он мог, хотя бы сообщить, что в Девятой осталось в строю меньше сорока человек. Из них большинство ранены или контужены. Лейтенант Киллстром ранен, продолжает командовать. Арнольд Дудек убит. Инструктор вооружений Георг Хаарбин убит. Командир противотанковой батареи Валтер Саари убит. Гюнтер Шмидт ранен, но остался на позициях со своими снайперами. Советские уже вокруг главного бункера. Они закладывают ящики со взрывчаткой...

 Силы оставляли его. Кровь вытекала из обрубков ног. И последним слабым голосом он вдруг радостно сказал:

«Нет, Георг Хаарбин не убит, он здесь, на командном пункте!»

Связь прервалась.

Второй батальон вышел из тех февральских боев в составе пятидесяти трех человек. Пятьдесят два были ранены. Пятьдесят третий, ковыляющий с палочкой офицер, оказался даже не задет. Когда финнские санитары попытались уложить его на носилки, он сердито крикнул по-немецки:

«Я не ранен! Окажите помощь лейтенанту!»

О нем финны потом рассказывали легенды. Это он, Бессмертный Хромец, Куолематон Линкуттайу, лично сжег восемь танков. Потом сел за спаренный пулемет и, прихлебывая из фляжки, бил и бил по наступающим цепям. Когда взрывом его выбросило из-за пулемета, он взял винтовку. Рядом с ним из винтовок шпарили двое его верных «пленных». Набегавшую полуроту красных расстреляли и забросали гранатами. Танковым взрывом накрыло их всех троих. Но из промерзлых и дымящихся комков земли вдруг снова поднялся Бессмертный Хромец.

Подбегающих к нему двух советских солдат он застрелил из пистолета. Пулеметчик Эрик Хайландер с помощником выскочил из полузасыпанного перехода как раз вовремя: группа советских попала под очередь и попадали, кто где. Но Куолематон Линкуттайу не убежал под прикрытие. Точно одержимый, он продолжал стрелять из своего пистолета. Потом подхватил автомат убитого красного и давай поливать из него перед собой.

Это он, Бессмертный Хромец, взял оборону холма на себя, когда Киллстром зашатался от потери крови и осел на мерзлую землю. Лая по-немецки распоряжения, Георг Хаарбин быстро перераспределил огневую мощь роты. Два пулемета – за бруствер. Трех стрелков со снайперскими винтовками – в сторону, в щель около кустов. Задача – отстреливать красных с фланга. Противотанковые РАП-37 и 45-мм пушки на новые позиции. Две выставить вперед. Кончатся снаряды, бросай орудие, быстро под защиту бетона. Один из спаренных пулеметов - в левый капонир. Туда же два противотанковых ружья.

Все восемь атак за следующий день захлебнулись. Счет убитым советским стрелки Девятой бросили вести. У подножья холма «Лобастый» серые шинели и ватники уже укладывались в два ряда. Они висели на проволочных заграждениях. Ими были заполнены воронки.

Танки давили трупы советских солдат и офицеров. Их гусеницы ломали хрупкие смерзшиеся кости и черепа их вчерашних боевых друзей. Этот треск напоминал хруст палого сухого хвороста, когда на него наступает неосторожная нога. Снег и кровь смешавшись с землей, покрывали все бурой массой. Танки подходили к какому-то рубежу и вдруг, точно заговоренные, начинали полыхать. Только потом пехота позади слышала хлопки базук и тут же падала на эту бурую снежно-кровавую массу, пытаясь спастись. Не было силы, которая могла бы их поднять на новую атаку. Приходилось отползать, неся все новые потери.

Попытались советские взять холм ночной вылазкой – и были встречены яростным огнем и фугасными разрывами. Успели белофинны, оказалось, заминировать все подходы к холму. Опять двинули танки на холм «Лобастый». Быстрые БТ-7 вперемешку с Т-26 шли уступами. За ними копилась и пыталась прикрыться их броней пехота. Неожиданно головной танк подпрыгнул и закрутился на одном месте. Миной разорвало ему левый трак. В какие-то секунды на его броне казались люди в белых капюшонах. Советские танкисты были вытащены из люков.

Красные командиры могли наблюдать в свои полевые бинокли, как к подбитому танку приблизился человек в рыжем овчинном полушубке. Он прихрамывал и помогал себе при ходьбе палочкой. Но на БТ он вскарабкался очень ловко.

Минуту спустя БТ открыл огонь по ползущим ему на помощь другим танкам. Его пулемет, в руках несоменного мастера, заработал. Два танка и бронемашина запылали. Стрелки были срезаны меткими очередями...

Легенды утверждали, что Бессмертный Хромец помчался на быстром танке БТ навстречу противнику. Эрик Хайландер, оказавшийся в этот момент рядом с Георгом Хаарбином, поправлял: «Нет, парни, этого не могло быть. Танк оказался бездвижен. Но в нем был полный боезапас. Я занялся пулеметом, а Джордж с еще одним русским стали стрелять из пушки...»

Только на одиннадцатый день, с подходом новых танковых подразделений, с вводом свежей 123-й стрелковой дивизии, после восьми-часового артиллерийского налета, после того, как почти все огневые точки финнов были подавлены, сумели советские пробиться к главным бункерам.

Остатки Девятой роты засели в глубине бетона. Едва в секторе обстрела показывался советский стрелок, звучал выстрел. Пытались бросать внутрь капониров и казематов гранаты. Но стрелковые и смотровые щели были так умело расчитаны, что гранаты ударялись об углы и откатывались назад.

Тогда, под покровом ночи, не стоя перед потерями, советские стали подтаскивать к главному бункеру ящики с взрывчаткой. Белофинны появлялись призраками в ночи, чуть не в упор расстреливали солдат и дважды взорвали уже перенесенный динамит. Советские солдаты продолжали тянуть ящики, отпихивая своих же погибших. Приказ командования должен был быть выполнен к утру.

Утром 23 февраля сержант Костиков доложил капитану Рабинеру, что все готово к подрыву. Капитан Рабинер связался с комполка Сивухиным, тот передал по телефону командиру дивизии генерал-майору Алябышеву: бункер заминирован, все готово к подрыву.

Взрыв был такой мощный, что столб земли и дыма видели в штабе Второго батальона за 10 километров от холма «Лобастого». Когда автоматчики ворвались в первые траншеи и гранатами разбили двери ближайшего капонира, то их встретило полное запустение. Ни одного белофинна, ни живого, ни убитого. Разве что гильзы, разбитые приклады винтовок, дырявые котелки, несколько поломанных лыжин, брошенные рукавицы, мятые пустые консервные банки, разбросанная солома да какие-то тряпки указывали, что кто-то здесь был.

Первые же солдаты, что попытались выскочить из траншей, попали под пули замаскированных снайперов.

Вторая линия обороны располагалась в двух километрах к северу от холма «Лобастого», за ручьем и жидким березняком.

«Кукушки» из Шестого батальона встречали советских гостей.

Надо было начинать все заново...

В мае 1940 года фельдмаршал Маннергейм награждал отличившихся. Да, маленькая Финляндия потеряла десятую часть своей территории, но oна отстояла свою независимость. Об этом он сказал в своем кратком слове перед небольшой группой иностранных добровольцев. Потом лично подошел к каждому их них и прикрепил по высшей награде Финляндии: «Крест Свободы» 2-го класса.

Потом был банкет. Престарелый фельдмаршал оказался в окружении русских:

«Ваше Высокопревосходительство, а ведь я служил у вас еще в 12-ой кавдивизии. Не помните? Корнет Семеновский...»

«Как я могу не помнить корнета Семеновского и его удалого дела под деревней Крипицы? - улыбался фельдмаршал. - Как вы устроились потом?»

«Франция. На заводе «Рено» кручу гайки, Ваше Высокопревосходительство... да вот, Господь довел еще раз под вашим командованием повоевать!»

«И то дело, Николай Сергеевич, оставайся теперь здесь, служака ты добрый, в военном ведомстве дам пост...»

Подошел и Георгий Анисимов.

«Я передавал вам, Ваше Высокопревосходительство, письмо от полковника Павлова...»

«Ах, так это вы, Куолематон Линкуттайу? Простите, что так называю вас, но все финнские газеты восхваляют ваши подвиги. Что же Владислав Петрович? Как он там, в Берлине?»

«Бодр, полон планов и сил...»

«О вас, полковник, много наслышан от майора Киллстрома, вы ведь были в его роте под Выборгом?»

«Так точно. Девятая рота, Второй батальон!»

«Служили при Государе?»

«Никак нет, Ваше Высокопревосходительство. Не успел по причине малолетства. Но в бригаде генерала Каппеля командовал пулеметным расчетом, затем был под командой генералов Нечаева, Мамаева, Молчанова...»

«Все ясно, старый «каппелевец». Господа, так как большинство здесь - русские, а я – царский генерал, хочу поднять тост, - Маннергейм выпрямился, взял с подноса хрустальную рюмку. - За непобедимую Русскую Армию, господа офицеры!»

Русские грянули «Ура!»

Эрик Хайландер с изумлением смотрел на все это. Он никак не мог понять, что связывает финнского главнокомандующего с этими русскими. Да, конечно, они отдавали свои жизни за маленькую северную страну. Многие пролили кровь, многие остались там, в безымянных могилах в лесах и на сопках под Выипури, Леметти, Карула, Иломантси, на болоте Суурсуо, на озерах Толваярви, Суммаярви, Коумосярви...

Но даже не это увидел он в глазах старого фельмаршала и этих русских, съехавшихся со всего света. Оказалось, что они говорят на одном и том же языке. И это не финнский язык. Это тот самый язык, на котором однажды поздним вечером Георг Хаарбин пел песню. В той песне повторялись одни и те же слова:

Любо, братцы, любо-о-о!..

Отчего-то понравилась эта песня Хайландеру.  Попросил кого-то перевести слова. Получилась бессмыслица полная: любовь, младшие братья, любовь...

Полгода я болтался между «выживу – откинусь». Работы не было. По совету одного бродяжки, словно бы земляка, съехал в Нью-Йорк – приютили на шесть недель две старухи, дочь и мать. Матери – девяносто, дочери сильно за шестьдесят. Наши, русские, из Югославии-Германии-Бельгии.

Половину языка, на котором я говорил, они не знали. Например, попрошу: «Можно взять турку, хочу кофе сварить?» Смотрят, будто я невменяемый. Пройдет годы, и я буду смеяться: болван, а как бы ты ответил на просьбу дать тебе индюшку, чтобы сварить кофе? Это в «союзе» медная или железная посудина с длинной ручкой называлась «турка». Здесь таким словом в русской диспоре называют индейку, любимое блюдо на День Благодарения.

Но в День Благодарения у меня была работа – один старик, из второй волны, нанял ремонтировать старый дом. Не знаю, кто был старше, этот русский или дом. Совокупно им должно было быть не меньше трехсот лет. Платил старик негусто, в первую неделю – двести двадцать, во вторую – двести. Я там обдирал стены, тянул электропроводку, латал крышу специальным варом, ставил новые окна.

И все время думал о судьбе Георгия Анисимова, которого мой наниматель, как оказалось, знал хорошо.

-Какой Анисимов? На Толстовской Ферме? А-а, этот? Из ума выжил. Вы с ним осторожнее, у него револьвер есть...

Я пожал плечами.

-Так что?

-Он советских не любит. Может выстрелить...

Я не мог сдержать улыбку.

-Что вы улыбаетесь?

-Так.

-Поулыбаетесь да пулю получите, тогда будет вам весело.

О самом говорили, что на него во время войны советский танк Т-34 наехал, головой под трак. Только распутица была, грязь неимоверная, это и спасло его. Голова вдавилась в грязь, танк прополз. А Сан-Саныч после этого фамилию сменил. Был он из рода славного адмирала Ушакова, стал каким-то Муссонэ. Сан-Саныч Муссонэ! Надо же такое придумать!

Но это все чересполосица, а через три недели у меня в кармане зашуршали «лишние» двадцаточки. Я переехал к подруге Сан-Саныча, такой же древней, но не в пример ему жизнерадостной старушонке по имени Аманда Кулиш. Поселился в теплом подвале ее дома, в южном Нью-Джерси. Занимательная была старушка. Она выращивала в своем саду... колибри. Наверное, сотни три-четыре этих крохотных птичек с длинными носами-шильцами порхали в ее крытых вольерах.

Как известно, колибри питаются, помимо прочего, нектаром тропических и полутропических цветов. Эти цветы были рассажены повсюду в вольерах в пять-шесть этажей. Пахли они одуряюще. Одни распространяли хмельной медовый аромат. Другие, я бы сказал, приванивали помойкой. Третьи – кружили голову запахом сладкой текилы. Ей-Богу, текилы! Когда я сказал об этом старушонке, она заулыбалась всеми тридцатью двумя жемчужными протезами: О, йес! Ви еслы прави!

По-русски она училась к Сан-Саныча. А Сан-Саныч, после того, как ему на голову наехал танк, русский совсем забыл. По-американски зато он шпарил, как природный.

Так как старички совсем одряхлели, они наняли меня. На Аманду я работал в вольерах и при надобности вылавливал сачком нужную пичужку. Пичужек тех она продавала по двадцать, а то и шестьдесят долларов штучку. Была клиентура, был и доход. У Сан-Саныча для меня периодически тоже появлялась работенка: там унитаз выломать и новый вмазать, здесь беседку починить, а то у соседа крышу залатать. Сосед заплатит сотню, мне с той сотни тридцать, Сан-Санычу – семьдесят. Капитализм, понимашь ли!

На наше, русское Рождество я опять оказался на Толстовской Ферме. Привез меня Сан-Саныч на своем старом рыдване с лысыми колесами. Пока ехали из их южного Нью-Джерси, не раз сердчишко замирало: вот она, наша смертушка пришла. Потому что водил свой «шевролет» Сан-Саныч ухарски, не страшился лихо обогнать огромный блестящий бензовоз, или сойти в другую линию прямо перед летящим «мерсом» или проскочить под носом у старого вэна, набитого не то китайцами, не то мексами.

Лысую голову Георгия Васильевича, совсем лысую, с темными бляшками и бусинками пота, я сразу заметил в тесноте церковки. После службы подошел.

-А, приехал! – было видно, что он рад.

-Как же!

-Што, труднехонько пришлось?

-По-всякому.

-А я было решил, что ты назад улетел.

-Куда мне назад, Георгий Васильевич? Там нет ничего. Теперь только вперед.

-Ну, ладно. С кем приехал? Или автомобиль приобрел?

-С господином Муссонэ. Знаете такого?

-Муссонэ? А, с Сашкой? Кто ж не знает этого свистопляса? Ну, хорошо, чайку-то зайдешь попить?..

С Сан-Санычем решилось все очень просто. Его подружка-колибри подкатила на своей «Тойоте». Сан-Саныч передал мне ключи от «шевролета»:

-На тормоз надо три раза давить, - предупредил он меня. – Смотрите, не разбейте машину. И надо ее заправить, там мало газолина.

Георгий Васильевич с насмешкой, как мне показалось, взирал на него. Сан-Саныч, не выдержал и приподнял шляпу:

-Мое почтенье!

Старик Анисимов покрутил головой и вдруг с явно слышимым сарказмом ответил:

-Взаименно!

Мы потихоньку пошли назад, к домику Георгия Васильевича. По пути он мне объяснил:

-Сашка у меня адъютантом был. Такие вот лапти-армяки! Нет, танк на него не наезжал, врут черти. Но в боях он бывал. Я ему сам «Железный Крест» на мундир прицеплял. По подвигам и награда: четыре танка лично сжег!..

 

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

 

БЕЛАЯ ГВАРДИЯ

Елена Семёнова

Белая Гвардия, Белая Стая,
Белое Дело, Белая Честь...
Белая Истина не умирает,
Слушайте, слушайте Белую весть...

Вот он, последний парад обречённых.
В ладанках - пепел родимой земли.
В душах, годами войны закопчённых
Вера - поднимется Русь из пыли.

Гордые витязи Белой Идеи,
Где ваши латы? Заплаты замест.
Только лишь в небе огнём пламенеет
Светит России - наш Белый Крест.

Правнуки спор вековечный продолжат:
Кто был в усобице правый, кто нет?
Может, однажды опутанный ложью,
Освободившись, блеснёт белый свет...

Ну, а покуда ответ: мы сражались
Не за трусливое братство рабов.
Мы не писали кошмарных скрижалей
Кровью мильонов невинных голов.

И не за бред Третьего Вавилона,
Кровосмешенье языц и племён
Мы уходили тогда в степи Дона.
Не за свободы бесовский полон,

Не за топорное равенство мёртвых,
Чьи уравнялись молчаньем уста,
В час, когда правили красные орды,
Мы умирали за Русь и Христа!

 

 

 

МОНАРХИЯ, ХХI ВЕК

Вадим Виноградов

“Я живу только для России!”

К несчастью сегодня к этому взгляду присоединится немалое число честных и мужественных людей, православных в нынешнем понимании этого слова, живущих не только в РФ, но и за её пределами.

В то время, как для русского православия 1000 лет до ХХI века всегда было только одно единственное: Для того мы и живём, чтобы любовью соединиться с Господом на веки! Или различные варианты этого: Жизнь не для того, чтобы что-нибудь здешнее для здешнего сделать, а для того, чтобы научиться при всяком случае уничтожать свою волю перед Высшею.

И вот, настало время: Я живу только для России!

Подкрепляет такую цель жизни и патриарх МП, подтверждая: Вера России - в саму Россию. Заметьте, не в Христа, а в Россию!

И как видим на плакате: “Только Монархия спасет тебя родная Россия”. Что же это за спасительная монархия, без которой нет спасения для России?

Высказался о монархии ХХI века и протоиерей Дмитрий Смирнов, не какой то сбрендивший провинциальный батюшка, а настоятель восьми храмов, председатель одного из Отделов МП и, вообще, публичный человек, в опре-делённом смысле - телезвезда. И его страшное для православного слуха откровение о монархии произнесено не в какой-то потаенной комнате, ибо ещё недавно такой либеральный взгляд надобно было скрывать от верующего народа, сегодня это утверждается по телевидению уже без всякого стеснения. 

О какой же монархии хлопочет господин Смирнов и, ясно, что не только он:       

- Я вообще-то по настрою монархист, только мне не нравится та Монархия, которая была у нас в России. Я, конечно, за конституционную монархию, - для того, чтобы если выйдет [?!] Император неудачный, какой-то излишне властный или жестокий, с помощью какого-то органа, парламента, без убийства Царствующей особы его можно было отстранить от власти.

Монарх должен быть выбранным, как в Византии. Он царствует до того момента, пока способен управлять. Зачем нам эта кутерьма каждые пять лет?! Выбираем достойного и всё - ты будешь Царь, если детей сумеешь нормально воспитать, пусть твой сынок царствует - нет проблем. Вот, как в Азербайджане - он подготовил сынка – сынок справляется не хуже, а может, лучше. Я вот за такую Монархию. 

 То есть, приехали! Не стесняясь и не краснея на всю страну произносятся дикие для православного человека слова о монархии. Учитель двух академий и не знает, что Помазаник Божiй не выбирается на тусовках. Собор же 1613 года состоял из единодушных православных людей в присутствии действия Святаго Духа, чего сегодня быть не может из-за вот этого самого разномыслия, которое и продемонстрировал протоиерей Смирнов. Или, что Святой Духъ будет действовать на тусовке православных атеистов? Значит, настало время, когда такое не православное мнение уже можно высказывать, не стесняясь и, главное, не боясь, что тебя определят не православным по той причине, что каждый человек личность и потому имеет право на свое мнение! А как быть с мнением Церкви? 

Ведь зачем нужен Царь, Самодержавный Царь, а не какой-то там смирновский - азербайджанский? Почему необходим Царь православный?

Только для одного - для хранения Православной Веры.

«Вера. Царь. Отечество», где главное «Вера»!

Царь - как хранитель Веры.

Отечество - как сосуд, содержащий Веру и её хранителя Царя.

Таково святоотеческое толкование самодержавной монархии.

Отечество - это и есть Россия… но только, когда она сосуд, хранящий Веру, а не идол, подчиняющий себе души.

Вот определение Отечества, Родины, данное нашими Новомучениками:

Понятие родины, понятие сложное. В состав его входят термины: географиический, национальный, политический, социальный, бытовой, религиозный. Из всех терминов лишь один пока остается для нас неприкосновенным – географический. Да, и последнее не совсем так. Безбожие оскверняет и землю. Безбожная родина уже не священная родина. Христианин не может назвать безбожно построенной родины - своей родиной и тем более радоваться ее радостям и успехам. Радости и успехи безбожной родины закрепляют безбожие родины и потому не могут быть радостями христианина. Встав рядом с безбожием и богоборческим правительством, усвоив себе радости и успехи безбожно построенной богоборческой родины сергиане "преклонили" церковь Христову под чужое ярмо с неверными.

Ныне же: Веры то… нет! Нет и сосуда содержащего Веру - Отечества.

Чего теперь Царю охранять? Чего ему делать, как Царю?

Заниматься социалкой?

Господь кладёт на сердце помазанику царю что делать и как судить. Царь Православный есть икона Царя Небеснаго, и волю Господа исполняет. Прежде всего, воля Господа в том, чтобы люди как можно больше наследовали Царствие Небесное. Для этого необходима чистота веры, которую и соблюдает Царь Помазанник, созывая соборы для уничтожения ересей, так же Царь есть защитник Церкви, т.е. верующих, т.е. Невесты Христовой. Так же Царь есть защитник святой Руси, верховный главнокомандующий и т.д.

Почему отрекся от престола Государь Николай II?

Вот, как русская святость объясняет это отречение:

«Когда он увидел, что поставлен в невозможность совершать  по совести свое царское служение, то сложил с себя царский венец, подобно св. князю Борису, не желая стать причиной раздоров и кровопролития на Руси. Не он оставляет Россию, Россия оставляет его, любящего Россию больше своей жизни».

 А сегодня, что Царь сможет совершать  по совести свое царское служение?

В 1917 году Господь отнимает у русского народа Царя, потому что он, русский народ, больше не хотел иметь Царя.

А через 100 лет он, что - загорелся вдруг желанием слушать Царя? И, может быть, Царя православного? Православный Царь у не православного народа… как это?

Малое же русское Христово стадо сегодня благоразумно скрыто Господом от людей, как известил нам ещё святитель Игнатий.

Поэтому, да, монархическое сознание и сегодня необходимо, как знание того, что только Самодержавная Монархия (а  никакая не конституционная смирновская), единственная власть угодная Богу. И если её, Самодержавную Монархию, Господь отнял от народа,  значит уже начало свершаться предсказанное: Ибо возстанетъ народъ на народъ, и царство на царство; и будутъ глады, моры и землетрясения по местамъ. Всё же это - начало болезней (Мф. 24. 7), значит, всё уже несётся в тартарары, и надо вырваться из этого плена измены, трусости и обмана, который только что преподнес нам г-н Смирнов, и присоединиться к русскому обозу Новомучеников, скачущему в Царство Небесное. И не покупаться на примеры кукольной английской “монархии”, или “монархии” испанской, или, какой-нибудь там, бельгийской. Кстати, даже в этих марионеточных “монархиях” о выборах монарха никто и не помышляет. РФ, как видим, и здесь впереди планеты всей.

И, к сожалению, многие наши патриоты не понимают, какую опасность несёт нынешнее завывание монархических дам: «царя!, царя!».

Ибо грядет антихрист. И он будет красив, умен, и будет обладать силой, которая остановит даже войны.

Так вот, увидев этого “красавца”, который даже войны сумеет остановить, монархические дамы первыми укажут на него с криками: царь!, царь!

И все увидят их точно такими, какими представил их всему мiру великий Феллини в своем «Риме».

Мечты же господ Смирновых, как раз посадить “царя” таким, чтобы он не мог совершать по совести свое царское служение, чтобы им могли управлять другие.

И это не частное мнение самоуверенного протоиерея. Это одно из основных знаменiй духа нашего времени, времени ожидания антихриста, изучать которое нам строго повелел святитель Игнатий.

Например, “православный историк” Мультатули написал толстенную книгу о монархе Николае II. А после этого заявил, что он за "монархию" по выборному принципу. Надо, говорит, собрать собор из лучших русских людей и лет на десять выбрать Царя. Если негоден - в шею, переизбрать на другого. То есть, несколько лет писал о монархии, ровным счётом ничего не понимая в монархии. Ну, что это за монархия, если не Господь, а они, мультатули, будет менять монархов, когда им, мультатулям, заблагорассудится?

И кто будут теми лучшими людьми - выборщиками “монарха”? Перво-наперво, конечно, Венедиктов, без него ни одна тусовка лучших людей не обходится; потом из “Лиги избирателей”- Парфёнов, Татьяна Лазарева; не забыть Сопчак, она давно рвётся прямо из Дома - 2 ввергнуться в политику; необходим также Быков, он стишки о монархии накрапает, а артист Ефремов, переодевшись в Николая II, блистательно их… сбацает. От Азербайд-жана, конечно же, лучшим выборщиком будет протоиерей Дмитрий Смирнов.

Да, именно таково Знаменiе (Мф. 16. 3) нашего времени!

Ибо идею Самодержавия, как единственную на земле власть от Бога, так называемой интеллигенции, удалось затереть в сознании русских людей ещё до революции 1917 года.  От тех, кто сохранял верность Христу и Само-державной идее одни за другим стремились отпасть те, кто не удержал монархическую верность, кто не мог уже сопротивляться тяготам мiра.  Первыми это сделали евлогиане, оправдывая свое отпадение от Русской Правос-лавной Церкви Заграницей. Стараясь угодить мiру, прикармливающего их, евлогиане объявили, что РПЦЗ своей приверженностью Самодержавию занимаются политикой. Тогда то на весь мiръ и на все последующие времена голосом великого аввы Антония и прозвучало исповедание карловчан:

«Самодержавие - проблема церковная, а не политическая!»

И по сей день исповедание того, что Самодержавие - проблема церковная, а не политическая, остаётся тщательно скрываемой тайной нынешних торжествующих сергиан, внешне прославивших Государя Николая II, внут-ренне же своим сокровищем  признающими только власть, благоволящую к их благополучию. А где сокровище ваше - тамъ и сердце ваше (Мф. 6.21). Потому то сердце нынешних сергиан далеко и отстоит от Христа. Потому то отрицание идеи Самодержавной власти, как церковной проблемы, представителями духовенства и является знаменiемъ нашего времени, да, каким ещё знаменiемъ, очень выразительным признаком симфонии церковных организаций и безбожных властей.

 

 

 

 

ВЫБОР МЕЖДУ БОЛЬШИМ И МЕНЬШИМ ЗЛОМ.

Епископ Новгородский Дионисий

Прошедшие недавно в России выборы в Госдуму и намечаемые на весну выборы президента РФ всколыхнули политическую жизнь, активизировали протестные настроения, заставили работать общественную мысль. Думающие люди, неравнодушные к своей стране, сознают, что приблизилась новая эпоха – эпоха серьезных потрясений и испытаний, от которой зависит будущее России. За частными вопросами – отношения к выборам, к правящему режиму и оппозиции, встают более общие вопросы, о возможной положительной альтернативе режиму или катастрофическом сценарии для страны в случае исчезновения центральной власти. Для православного русского патриота равно чуждой выглядит и олигархическая коррумпированная власть, и либерально-коммунистическая оппозиция. Выбор между ними выглядит, как выбор между большим и меньшим злом, причем, как часто случалось в истории, то зло, которое вначале казалось меньшим, впоследствии оказывалось большим.

Не первый раз русскому сознанию приходится делать подобный выбор. В XIII веке, после монгольского нашествия с востока и одновременного натиска с запада, перед ослабленной Русью встал выбор: чью власть признать над собой? Монгольского хана или римского папы? Разное решение этого вопроса разделило Русь на восточную и западную, - и разделяет ее до сего дня. В XV веке похожий вопрос стал перед Византией: признать ли власть "папской тиары" или "турецкой чалмы"?  Эти и подобные им вопросы и на Руси, и в Византии решались в категориях большего или меньшего зла, вынужденного компромисса, когда для отстаивания своего собственного идеала – национального православного государства, - уже не оставалось сил. Принятие или отвержение этих компромиссов вызвало болезненные национальные расколы.

Для православного монархиста сейчас важнее осмысление ситуации, чем участие в чужих мероприятиях в качестве "попутчика". Трагические ошибки последних двадцати лет, когда православные патриоты участвовали в чужих акциях протеста (1991 г. и 1993 г.), должны научить осторожности. Наивная уверенность, что "главное – свалить нынешний режим, а там все само собой получится" и, что "хуже, чем сейчас, быть не может", - прилична лишь зеленым юнцам. Может быть хуже, и пример недавних "оранжевых" революций в арабских странах это доказывает. Само собой в компании с либералами и "нац-болами" ничего хорошего получиться не может. Выступать можно только за реально лучшее против худшего, а этого лучшего пока не видно. Первый вопрос любого подвижничества: "за кого и за что?", а уже второй "против кого и против чего?" Здесь могут оказаться полезными некоторые исторические примеры.

1.Выбор первой русской смуты.

История никогда не повторяется полностью. Поэтому исторические аналогии имеют ограниченное применение. И все же характерные основные черты в эпохи национальных потрясений прослеживаются. Может быть, неслучайно в наступающем 2012 году исполняется 400 лет окончания 1-й русской Смуты. Первая Смута была сложным явлением, в котором соединились многие противоречия. В центре этих противоречий оказалась фигура Бориса Годунова, выходца из сыскного ведомства, ставшего царем в результате долгой "подковерной" борьбы. Сам Годунов был личностью весьма непривлекательной, хотя, в целом, проводил разумную внешнюю и внутреннюю государственную политику. Ряд своих потенциальных конкурентов он заранее устранил темными методами. Для удержания своей власти широко использовал сыск, доносы и тайные убийства. Неслучайно над ним тяготело подозрение в организации убийства царевича Димитрия. При созыве Земского Собора 1598г., избиравшего его на царство, он организовал массовые фальсификации результатов голосования. Все вместе это создавало ему репутацию человека нечестного, неразборчивого в средствах, случайно пробравшегося к власти, - и потому недостойного править страной.

Главные враги Годунова были среди боярской олигархии, подобной ему по нравам, которая для давления на него выдвинула первого самозванца. Но движение самозванца вышло далеко за пределы первоначального боярского замысла. Самозванца поддержали массы простонародья, недовольные Годуновым из-за ужесточения крепостного права (отмены "Юрьева дня") и общих ограничений личной свободы. Роковыми для Годунова стали три подряд неурожайных года, которые увеличили ряды деклассированных бунтарских элементов, нарушили зыбкое социальное равновесие.

Итак, мы видим, с одной стороны, лично недостойного и не совсем законного правителя, опиравшегося преимущественно на коррумпированную бюрократию и сыскное ведомство, - с другой стороны, противостоящую ему пеструю коалицию от боярской олигархии до разбойных людей, объединяемую личностью первого самозванца. Стоит отметить особо, что самозванец имел поддержку католического Запада. В этой ситуации иерархия Русской Церкви во главе с патриархом Иовом поддержала Годунова. Это было непопулярное решение, которое не нашло народной поддержки и подорвало авторитет самого патриарха Иова, изгнанного с патриаршества после свержения Годуновых. Но если бы большинство народа прислушалось к этому голосу Церкви, то не было бы последующих ужасов смутного времени, оставившего от Руси буквально пепелище. Народный выбор, хотя бы он диктовался идеальными представлениями о "прирожденном" царе и отталкиванием от неправды существующей власти, оказался ложным, и привел к торжеству не добра, а зла, причем наибольшего зла.

Через год после своего воцарения первый самозванец был, свергнут и убит. Организатор нового переворота, кн. Василий Шуйский, занял царский престол. Против него сразу же образовалась оппозиция, выдвинувшая обвинения, похожие на обвинения против Бориса Годунова: незаконное занятие трона и личное недостоинство. Василий Шуйский не был близким родственником угасшей московской династии Калиты и не был избран на царство Всероссийским Земским Собором. Будучи "лукавым царедворцем", он неоднократно давал ложные показания под клятвой (напр. по делу убитого царевича Димитрия), приносил ложную присягу, и потому не вызывал к себе доверия. Против Шуйского оформилась такая же широкая коалиция, как и против Годунова: от представительства боярства и дворянства до народных низов – "болотниковцев". И опять руководство Русской Церкви во главе с патриархом Гермогеном, понимая, что анархия и самозванство страшнее всего, поддержало непопулярную в народе власть Василия Шуйского.  В течение всего правления Шуйского (1606-10гг.), когда гражданская война приняла наиболее ожесточенный характер, патриарх Гермоген и его соратники сохраняли верность царю Василию, хотя и оказались при этом в явном меньшинстве. Большинство народа поддержало тогда второго самозванца, - "тушинского вора", и его "воеводу" – Болотникова. Народный выбор "хорошего царя" опять оказался ложным и поставил Россию на грань национальной катастрофы. При этом народ в своей массе оставался хранителем идеалов "православия и самодержавия", стремился к "большому и чистому", не удовлетворялся неправдой и лукавством – и в этом был прав. Но в исторической действительности такой максимализм часто оказывался слепым и, отвергая "лукавого царя", принимал самозванца. Спустя полтора столетия, в 70-х годах XVIII века, ситуация повторилась, когда значительная часть народа, отвергая "немку-еретичку" – императрицу Екатерину II, приняла нового вора – Пугачева. Поэтому справедливо заметил один русский церковный историк, что наш народ  гораздо чаще обольщался не дьяволом, а антихристом, т.е. наибольшим злом, замаскированным под наибольшее добро.

2. "За честные выборы".

Протесты против массовых фальсификаций на последних выборах в Госдуму прошли под лозунгом: "за честные выборы". Конечно, христианин не может одобрить ложь,  ни в каких ее видах, не должен в ней соучаствовать. Но неправда мира сего и, в частности, неправда политической жизни, не сводима только к нечестным выборам и не исправляется одним честным голосованием. Здесь уместно вспомнить, что самыми честными в истории России были выборы в 1-ю и 2-ю Государственные думы (1906 и 07 гг.) при императорском правительстве. Никаких фальсификаций, никакого "административного ресурса" и даже никакой поддержки правым монархическим организациям со стороны правительства П.А. Столыпина оказано не было. И что хорошего из этого получилось? Почти три четверти мест в этих думах получили левые революционные демагоги. После роспуска этих дум и изменения избирательного закона ситуация несколько улучшилась, но не намного. 4-я Госдума возглавила февральский переворот 1917 г. "Честные выборы" широко открыли ворота для революционной анархии.

Выборы в Учредительное собрание, прошедшие в России в декабре 1917 г. Уже после большевицкого переворота в Петрограде и Москве, можно назвать формально честными, т.е. не фальсифицированными. Они дали большевикам всего 15% голосов и более 70% разным социалистам. Большевики разогнали открывшееся 5 января 1918 г. Учредительное собрание и положили тем конец "русской демократии". Но даже если бы этого не произошло, очевидно, что "учредилка", да еще в таком составе, была учреждением вредным для национального бытия России. Пусть менее вредным, чем большевизм, но совершенно нежизнеспособным. "Честные выборы", особенно по либеральной системе (всеобщие, прямые, равные, тайные – "плетка – четыреххвостка", по выражению проф. И.А. Ильина) в стране, неподготовленной к этому, давали простор действовать демагогам и политическим авантюристам. И потому такие выборы в России в начале XX века, несмотря на благие пожелания их устроителей, оказались средством разрушения государства, средством обмана народа, - как и в первую русскую смуту начала XVII века. Трезво мыслящие русские патриоты, подвизавшиеся в Белом движении, видели выход не во всенародных выборах и прочих демократических учреждениях, а в установлении на определенный период национальной диктатуры, - твердой и справедливой власти, воспитывающей народ, исправляющей тяжелое наследие революции и анархии. Подробно об этом писал проф. И.А. Ильин, полемизируя с фанатиками  демократии.

3. Выбор между диктатурой "оптиматов" и диктатурой "популяров".

Само понятие "диктатуры", не в обывательском, а в конкретном историческом смысле, отсылает нас в Римскую республику времен ее упадка, т.е. 1 в до н.э. Диктатура тогда была средством остановить анархию и гражданскую войну партий. Некоторые аналогии между Римской республикой I века до н.э. в Риме и нынешней Россией напрашиваются сами собой. С конца II века до н.э. в Риме началась ожесточенная борьба между народной партией "популяров" и олигархической партией "оптиматов" (подобно, как и в нынешней России). Партия "популяров", основанная братьями Тиберием и Гаем Гракхами, начинала справедливую борьбу за права и благосостояние среднего римского класса, большинства граждан, против узурпации власти и несправедливого обогащения крупных землевладельцев и финансовой олигархии. Начинали демократическую революцию в Риме идеалисты без кавычек – братья Гракхи, беззаконно убитые за свои идеи олигархами. Но после идеалистов в революционном движении настало время фанатиков и негодяев. Таковыми были следующие вожди народной партии – Гай Марий и Цинна, которые захватили власть в Риме, отменили закон и правосудие и устроили настоящий "красный террор", перебив тысячи граждан. Их правление потрясло самые основы правового Римского государства, поставив его перед уничтожением. Спасителем конституционного строя и самого Римского государства явился диктатор, выдвинутый партией оптиматов – Луций Корнелий Сулла. В таком качестве его оценивают ведущие мировые специалисты по римской истории: германский профессор Т. Момзен и итальянский профессор Ферреро. Железной рукой диктатор оптиматов подавил  оппозицию и закончил гражданскую войну. При этом он совершил ряд тяжких преступлений не только против общечеловеческой морали, но и против римского права, введя практику печально известных "проскрипций" т.е. объявления ряда лиц вне закона и расправы над ними без суда. Таковых пострадавших от террора Суллы насчитывалось около четырех тысяч человек. Этим беззаконием и жестокостью диктатор от олигархии навсегда запятнал свое имя, хотя вышеупомянутые историки считают его правление меньшим злом по сравнению со злом революции.

После смерти Суллы борьба партий вновь возобновилась. Старые республиканские механизмы уже не могли обеспечить порядка и сохранить государство. На последнем этапе борьбу вели кандидаты в диктаторы: от олигархов – Гней Помпей, от популяров – Гай Юлий Цезарь. Гражданская война закончилась победой диктатора от народной партии. В отличие от Суллы, Цезарь не вводил проскрипций, широко амнистировал своих противников, проводил политику национального примирения. За свой демократизм и гуманизм он поплатился собственной жизнью, став жертвой коварного покушения.

Историки согласны с тем, что римская демократия к I веку до н.э. себя изжила, и что обширное государство могла поддержать только сильная и авторитетная центральная власть. Державшаяся в основном на страхе и терроре власть олигархического диктатора такую стабильность долго поддерживать не могла. Опиравшаяся на поддержку большинства среднего класса, на правосудие, на обаяние имени Цезаря, власть его преемника – Октавиана Августа, оказалась прочной. Фактически упразднив республику и перейдя к монархии, она обеспечила для Римского государства и для большинства его народа условия процветания ("золотой век Августа").

Римскому патриоту, обогащенному горьким опытом гражданских войн, было ясно, что Цезаря и Августа надо поддерживать, Суллу – терпеть, а с Брутами и Кассиями – надо бороться.

Какой урок из истории извлекут русские патриоты? Желают ли они появления русского Цезаря или готовы удовлетвориться каким-нибудь "русским Марием" для расправы над партийными врагами? Ждут ли они национального вождя или просто "полевого командира".

Роль личности в истории по-прежнему остается решающей. Ум, воля, притягательная сила вождя сообщает энергию массам. Справедливо в свое время говорил Наполеон: Не македонская фаланга дошла до Индии, но Александр, не пунийцы держали в страхе Рим, но Ганнибал, не римские легионы завоевали Галлию, но Цезарь. Массы поднимаются за одними личностями вождей против других, - как и показывают вышеприведенные примеры. В отсутствии такой личности вождя вопрос: за кого подвизаемся? – остается без ответа. И это побуждает к сдержанности и осторожности поведения.

 

 

САМОЧИННАЯ ВЛАСТЬ

Управляя «синтетюлевым» сословием, под «двуглавым» орлом

Создают новую «аристократию» на подобие бывшей

Императорской России.

Из бывших «Колхозниц» и «Колхозников»

НА, ДАМ И ГОСПОД.

Рассчитывая на то, что с годами, у ново созданных

«аристократических» граждан новой России, по венам потечёт

дворянская кровь.

Колхозницам, да колхозникам, надоело быть никем и ничем.

Подоспело время:

Когда колхозникам и колхозницам, переодевшись в западное

Убранство, переименоваться в благородных девиц, дам и господ, с

Надушенными до отказа одеколонами, кремами и помадами…

Ожидая, что вскоре у всех, по венам, потечёт дворянская кровь.

Но:

Природу и Породу,  не Купить!

Она приходит

Со столетиями…

«Россиянин без родины»

Г. В. Назимов

 

ОТ РЕДАКЦИИ. Дворянский род Назимовых ведет свою историю с XIV века. Документально отмечено, что в 1320 году в Русско-литовском княжестве был на службе Гусь Назимов, чьи потомки затем служили Московским великим князьям и царям. За верную службу получили дворянский титул, герб, земли в Псковской губернии. Среди предков нашего автора воеводы, судьи, генерал-губернаторы и адмиралы, генералы, дворянские предводители, военные и церковные деятели. Род потомственных дворян Назимовых внесен в II и VI части родословных книг Владимирской, Московской, Новгородской, Псковской и Тверской губерний.

 

 

 

О ПРОТЕСТАХ ОППОЗИЦИИ В МОСКВЕ

Дмитрий Барма,

 

«Ворон ворону глаз не выклюет» (пословица).

Мы все стали свидетелями того, что решение Путина снова сесть в Президентское кресло вызвало такую волну протестов, что не заметить или замолчать её просто невозможно. И, как часто и бывает, легче всего понять что на самом деле происходит побывав в самой гуще событий. Вообще самому во всём убедиться никогда не мешает.

На проспекте Сахарова я побывал. Как раз в самый разгар происходящего и многое, в том числе и самое скандальное, увидел сам, лично. Причем, по старой своей привычке, прежде чем зайти на само место прошел вокруг и лично посмотрел где и сколько расположено спецтехники и бойцов силовых подразделений. Так, на всякий случай.

Что смог заметить? А то, что было предусмотрено всё для фото и видеосъёмки происходящего (вплоть до техники установленной на вертолёте, гордости ФСБ по качеству наблюдения за происходящим), но специальных машин для разгона самого митинга нигде не было и в помине (что несколько странно коль здесь такие уж враги режима собираются). Разгонять никто не собирался, но к необходимому вмешательству власти были готовы – униформированных в переулках было более чем достаточно.

Так как же всё происходило на самом-то деле? Довольно оживлёно люди шли вовнутрь, через один-единственный вход, на огороженную ОМОН-ом территорию где проходил митинг оппозиции. Но не менее большие чем этот потоки людей расходились с митинга через несколько имевшихся выходов. Довольно интересно, верно? Поначалу это меня несколько удивило и я начал спрашивать у людей почему же они уже расходятся. Один молодой человек, небогато одетый, но с очень ясным взглядом, сказал мне так: «Там же красное засилье! Мы не того ждали».

Так оно и было на самом деле. Митинг функционировал по принципу «бездонной бочки» - люди приходили, смотрели что просходит и… расходились. На их место приходили новые, но всё-таки такой плотности толпы как показана была на прошедшем по всем СМИ снимке с эф-эс-бэ-шного вертолёта и близко не было – уж не фотомонтаж ли это был? Уж очень на то похоже. На самом деле куда как реже толпа была. На видеокадрах у тех кто там был и снимал сам всё это очень хорошо видно. Как раз потому, что люди на митинге долго не задерживались и такой плотности толпы не было.

Но даже по официальным данным на проспекте Сахарова было около 30 тысяч человек. На самом же деле гораздо больше и скорее всего что иностранная оценка в 50 тысяч куда как ближе к истине чем всё что было в местных СМИ. Если же учесть общий поток людей на митинг и с него, то и картина будет ещё объективнее. Людей там побывало очень много. Никак не менее 75 тысяч.

Что из того следует? Только то, что народу не по душе самоназначающийся в Президенты чекист. Такое самоназначение более на диктатуру, на прямую тиранию похоже. И ни на что другое. По крайней мере я так считаю. А вот расходились люди, причем разочаровавшись в происходящем, как раз потому, что на организаторских трибунах были бывшие коммунисты и представители крайне левых организаций. Прямо перед трибунами было некоторое количество людей с русскими черно-желто-белыми флагами, но это как раз те силы, что клеймились с трибун как фашисты и принципиально не допускались к микрофонам (исключений лично я не заметил).

А чего ещё было ждать коли протестные настроения народа попытались оседлать партийно-комсомольские активисты горбачевского да ельцинского времени? Там шла не борьба за интересы русского народа, а борьба за потерянные места у партийных кормушек. Героями дня были бывший генсек Горбачев, Познер, Ходорковский.

Белый цвет раздававшихся лент был выбран скорее по аналогии с китайскими жасминовыми протестами, чем исходя из русских традиций. Впрочем, ни русский народ, ни его традиции и вера тех, кто был на трибунах, вовсе не интересовали. Всё это было им и непонятно, и чуждо. Может как раз потому и вышел скандал с крайними русскими националистами, но скандал-то очень даже закономерный: националистов возмутило практически полное отсутствие русских людей на трибунах и они выразили свой естественный протест, как смогли, вполне стихийно.

И вот теперь стоит сказать о том, что тоже заметно, но о чем стараются не говорить в местных СМИ. Всё это было хорошо профинансировано – что и по кадрам видеосъёмок видно. Более того, в иностранной печати имеются сведения как о расколе в правящей псевдо-элите, так и о том, что отчасти финансирование протестов шло и из неё.

Итак, ВВП не выгоден даже части пост-коммунистической псевдо-элиты? Да, именно так. Но дело не в том, что он ей невыгоден, а в том что ей лучше уж поступиться ельцинским гексогеновым преемником чем дожить до социального взрыва и потерять всё. А приди к власти горбачевско-ельцинские, так эта псевдо-элита (точнее сказать какистократия) и дальше не хуже чем при ВВП воровать сможет. То, что русский народ при этом и далее вымирать будет её не особенно-то интересует, ей всё русское глубоко чуждо.

Ждать ли победы тех, кто ныне снова лезет к кормушке верхом на протестных настроениях? Весьма маловероятно. Они только выпустят пар из толпы. Не более того. Будь иначе настроены – не спровоцировали бы сами конфликт с русскими силами и не стремились бы их опорочить. Тот, кто идёт к победе, готов на союзы. А этим союзы не нужны, тут совсем другая борьба. Но и та, что более чем вероятно, идёт по запасному кремлёвскому же сценарию.

Так поддержать их или не поддержать?  Да, отчасти и поддержать можно. Сядь снова ВВП в президентское кресло и в стране начнут душить всё, что только можно. Душить тихо, ловко и умело. Лучше жить люди не станут, а вот веселее уж точно: доносительство и иудины за него вознаграждения войдут в жизнь в полном объёме (и сейчас уже это есть, уже начинается).

Чего ещё ждать? Банковская система РФ не намного прочнее мыльного пузыря и курс рубля будут держать лишь до выборов. Впрочем, про курс  я как раз от такой вот «элиты» знаю, как и то, что это ещё под вопросом – рухнет рубль или нет. Но и без того люди лучше жить не станут. Чекистская власть страну под такой гнёт засадит, что не всякий и выдержит.

Но если не поддержать полностью горбачевско-ельцинский партийно-комсомольский кадр, то не ведь не бездействовать, верно? А бездействовать и не надо. Тот, кто сам раздавал людям литературу и листовки, прекрасно знает как трудно найти подходящие для того условия. И вот что я могу сказать положа руку на сердце: лучших условий чем на митингах где с трибун народ разочаровывают не сыскать в природе. Да, людям обещают «Россия будет свободна», да вот только при этом готовят очередную петлю на шею. Народ же это чувствует. Тем более что по своему же опыту прекрасно знает от кого эти обещания слышит.

Значит эти массовые скопления народа нужно использовать для раздачи нашей, русской литературы и прессы. Для укрепления наших, русских организаций. Потом, кто бы ни победил из тех, кто сейчас грызется за партийную кормушку, такой возможности долго не представится. Ждать, скорее всего, что в одном, что в другом случае, стоит именно подавления всякой русской свободы. И ничего иного. Почему? А потому что от этих «воронов» чего иного ждать просто наивно.

Подмосковье.

 

 

 

ЭМИГРАЦИЯ  РУССКИХ  В  СВЕТЕ ПОСЛЕДНИХ  СОБЫТИЙ

Николай Смоленцев-Соболь

В Москве и Питере, а также в некоторых других крупных городах РФ очередное бурление. Говорят, надо менять Путина. Тогда, говорят, жизнь наладится и даже улучшится. И пишут нам, русским эмигрантам, письма: вы бы за кого голосовали, за Навального или Миронова? Как вы считаете, что нам надо в первую очередь изменить, когда путинская шайка будет свергнута? Скажите, пишет одна дамочка из Твери, а вы лично вернулись бы в Россию, если б все здесь переменилось?..

Не вынесла душа поэта. Ответил не очень вежливо. С какого такого кляпа у вас там, в РФ, все переменится? Вот так, в одночасье, в два притопа, в три прихлопа, шлеп-стоп, а Манечка здорова!..

В какой уже раз убеждаюсь, что Система работает эффективно. Она продолжает промывать людям мозги до чистоты медицинских лабораторных пробирок. Мало пост-советскому населению оказалось 1991-го и 1993-го годов. Забыли, как перевернулся Ельцин в 1992-ом, пустив экономические реформы по пути, указанному корпусом красных директоров: контрольные пакеты акций у нас, у настоящих хозяев, а не у этих рабов, трудяг-доходяг, работяг-тихих алкашей. Банки обслуживают нас, деньги государство выдает нам, мы – костяк экономики, мы – ум и совесть нашей эпохи, нам – жить и процветать!

Забыты напрочь выборы и полит-технологии 1993 и 1995 годов. Вспомните! ДА-ДА-НЕТ-ДА! Нам сейчас трудно, но через десять лет это будет новая Россия, гражданское общество, закон и порядок. Частная собственность начинается с приватизации. Фермеры накормят Россию.

А пока молодежь обзаводилась стволами и городские кладбища росли не по дням, а по часам. Ельцин жрал водку и скакал перед телекамерами. Плавали перед глазами Чубайсы, «генералы Димы», Березовские, олигархи, завозящие на Гавайи снег, чтоб покататься там на лыжах...

Никто не помнит уже и 1998 года, когда вновь, уже в пятнадцато-тридцать пятый раз все, что наработал человек, было смыто новым «дефолтом». Фамилия Кириенко, а тогда еще с приставкой «киндер-сюрприз», и вовсе выветрилась из памяти. Полностью нелегитимная передача власти Ельциным некоему В.Путину в 2000-ом словно никогда не имела места.

Американские газеты в настоящее время то и дело повторяют кем-то пущенную «утку»: на Болотную площадь вышел еще недавно не существовавший, но сегодня громко заявивший о своих правах средний класс. Впрочем, у тех же американцев есть на этот счет хорошее выражение: wishful thinking! Что по-русски звучит примерно так, как и во время Грибоедова: свежо предание, да верится с трудом! И еще: мечтать не вредно!

Нет в РФ никакого среднего класса. Есть Система, состоящая из нескольких тысяч высших чиновников ФСБ, администрации президента, генералитета МО, МВД и теневых фигур, о которых мы может быть узнаем лет через сорок. Систему поддерживает старшее офицерство тех же ФСБ, МО, МВД, прокуратур, судов, исправительно-трудовых учреждений, СМИ все родов и направлений, «новые богатенькие», а к ним в подпорку – тучи продажных «думцев» и других политологов, публицистов, дискуссионеров, оппозиционеров и т.д.

И есть практически убитый, национально поверженный, генетически изуродованный русский народ. Собственно, и народа, как такового, больше нет, о чем писал наш замечательный богослов и историк протоиерей Лев Лебедев в своем основательном труде «Великороссия: жизненный путь». Есть отдельные конклавы, чудом сохранившиеся в глубинке, разъедаемые снаружи и изнутри, есть отдельные семьи по городам, есть закрытые православные общины, старающиеся чужих не впускать, есть отдельные мужчины и женщины, настоящие русские, этнически и культурно-исторически принадлежащие к убитому народу, но его более не составляющие.

Остальное – это вненациональная пост-советская био-социальная масса. Она не имеет никакого отношения к моему русскому народу. Она имеет отношение к СССР, к новой общности «советский народ», генетически происходя из его недр, исторически и политически цепляясь за него, как за спасительную соломину.

Эта масса многочисленна, она обладает специфическим зомбо-сознанием, ни с чем не сравнимым поведением, ею порождаются всякие Навальные, Жириновские, Артемовы, Прохоровы, Зюгановы. Этой массе говорили 80 лет, что Бога нет, и она, эта зомбо-масса соглашалась: конечно нет, никто же Бога не видел! Потом им сказали: Бог есть и надо ходить в церковь, там надо зажигать свечи и креститься справа налево. Они стали ходить в церкви, зажигать свечи и правильно креститься. Никаких вопросов, никаких переживаний, никакого очистительного катарсиса. Партия сказала: «надо!», комсомол ответил: «есть!»

Там, в той стране, которую сейчас переназвали в РФ, нам приходится жить с ними рядом, внешне мы можем быть очень похожи на них. Но вот мы так или иначе выезжаем на волю. И в нас, русских, очень скоро открывается то, что мы все эти годы вынуждены были подавлять в себе – неприязнь к Системе, неприятие совка, отторжение от зомбо-массы. Процесс это непростой, иногда трудно проходящий, но он возвращает нас к самим себе. Мы оказываемся русскими!

Помнится мне, как в 1996 году мы, человек 16-18, практически все «нелегалы» в CША, волею случая встретившись, поселившись в так называемом «общежитии» (сорок пять долларов в неделю за место на двуярусных деревянных нарах) , перебиваясь случайными заработками, долгими ноябрьскими вечерами сидели на кухне, пили водку и пиво, курили до одури, как полагается людям «оттуда» и говорили только о том, как же сейчас «там».

Так получилось, что мы поделились по возрастному принципу. От 19 до 30/32  была молодежь, человек 10-12. От 30 до 56 были «мужики», остальные 5-7 человек. И конечно, были удачные дни, когда кто-то находил подработку. И были дни неудачные, когда в кармане два затертых бакса, а завтра отдавать 45, которых нет, работы нет и не предвидится. С надрывом сквозь пьяные слезы случалось: какого хряпа я в эту Америку приехал?

Был среди нас дядя Сережа, как раз самый старший, 56 лет, бывший танкист, бывший экскаваторщик, бывший председатель профсоюза в каком-то стройтресте. Однажды он, будто осененный светом свыше, поднялся из-за навала бутылок и сказал: «Да нет больше России, ребятишки! Если б она была, разве б мы мыкались по германиям да америкам? Что мы, больные на голову? Нет, мы не больные, мы нормальные, просто у нас отняли страну, отняли землю, отняли саму жизнь. Вам, молодым, этого сейчас не понять, но придет время, и у вас в мозгах все станет на свое место. Вы поймете, что вам выпал единственный счастливый билет, вы попали в Америку, вы выскользнули из щупальцев того зверя до того, как он высосал всю вашу кровь...»

Этот случай я вспомнил потому, что зомбо-масса в РФ, судя по всему, никак не понимает, что кровушку-то из них сосут и будут сосать. За их счет Система живет. На смену трудовым ресурсам, которые двигали большевистско-капиталистическую экономику («деньги-товар-деньги/штрих») пришла новая экономика – «энергоресурсы». А проще говоря, Труба, для обслуживания которой не нужно ни 150 миллионов человек, ни даже 80 миллионов.

Именно поэтому народонаселение в РФ год от года уменьшается. Властной верхушке довольно будет и 20 миллионов «интернациональных по национальности» зомбоидов: армия в 2 миллиона будет охранять нефте- и газоместорождения, еще миллион менеджеров-зомбоидов будет приглядывать за остальными, чтобы работали и не возникали. Когда нефть и газ кончатся, несколько тысяч «допущенных к столу» попросту перекочуют в другие страны. Китайцы с индусами поделят опустевшие территории на 1/6 земли. Этот процесс-то тоже, как говорил незабвенный Горбачев, пошел. Спросите у жителей Дальнего Востока и Хабаровского края, если не верите!

Но речь сегодня не о судьбе РФ, не-нашей страны. Нам, русским, на нее наплевать, как наплевать на Замбию, Гватемалу или Западное Самоа. Сейчас спроси какого школьника: где та Замбия находится, ответит ли? Или какой-нибудь Каракас с запредельным Бангладешем. История не ведает сослагательного наклонения. Что случилось, то случилось. Святая, прекрасная, обильная, щедрая, богатая, могучая, боголюбивая Русь ушла в небытие.

Но что нам, русским, не безразлично, это мы сами, наша сила, ум, щедрость, широта души, наша удивительная культура, роскошный язык, восхитительная история, трагически окончившаяся с отречением последнего Русского Царя и подлым убийством его и всей его Царственной Семьи. Особенно нам важно помнить, на чем мы становились, как Нация. Потому что вспомнив это, мы имеем все шансы возродиться как Нация. Нам надо вспомнить об истинном, могучем, жизнетворном Православии.

Почитав речи и выступления нынешних кандидатов на президентское место в РФ, понаблюдав их по «ты-трубке» через интернет, мы можем легко заметить: само имя Бога, тема Православия, идея национального возрождения Русских через обращение к христианству в них отсутствует.

Вот выступает один «харизматик»: «Это наша власть! Мы возьмем ее!» И толпа зомбоидов ревет в ответ. Гитлер может отдыхать. Гитлеру приходилось напрягать извилины под черепом и придумывать какие-то доктрины о «жизненном пространстве» для немцев. Навальному и этого не нужно. Он ревет: власть, власть! И толпа дуреет.

Почему полностью отсутствует тема полного разрушения Системы? Почему они не говорят о настоящем возрождении русских? Потому что они часть Системы, хотят оставаться в Системе, а возрождения нашего народа им не нужно. Нет никаких оснований считать, что Система рухнет, что новый президент, допустим, даже не Путин, что-то изменит в жизни и устройстве той страны. Потому что они, несмотря на разные фамилии, одинаковы, будто выскочили из одного инкубатора. Они – дети Системы, ей принадлежат и служат. Все их «программы кандидатов» - это как улучшить Систему.

В новом идеологическом пространстве всему есть место. По разработкам подвижников из ФСБ и смежных с нею организаций. Есть либералы и есть фашисты, есть монархисты и есть демократы. Есть путинцы, мироновцы, жириновцы, коммунисты, старатели «за справедливость», борцы за «цивилизованный капитализм» и прочие. Есть даже ультра-националисты, какие-то «имперские движения», которые отрываются на воплях против Путина: «Остановим Путина – спасём Россию!», «Путин – вор!» «Путинскую банду – к ответу!»

И никто не скажет, что Путин – пустота. На нем одном в РФ ничего не держится. Все держится на Системе, а сердцевина Системы – организация лиц отдельной расы, особенной гуманоидной версии. Раньше эта организация открыто называлась орденом ГПУ. Затем она стала - НКВД-ВКП(б) . Позже – Комитетом госбезопасности при Совете министров СССР и Политбюро ЦК. Но как тогда, так и сегодня – это орден безбожной, антихристовой власти, управляющий страной.

У этого тайного ордена есть внешняя вывеска: ФСБ с администрациями от кремлевской до областных и краевых. У них красивые и удобные сайты, на них работают газеты, радио и телевидение. Они могут проповедовать самые гуманнистические идеи: помощь семье, повышение уровня здравохранения и образования, заботу о пенсионерах, поддержку культуры, укрепление государства и защиту его от внешних врагов. Но внутренняя сущность этого ордена прежняя – уничтожить русских до последнего, так как мы, русские, – безусловно верим в Бога, а они – в дьявола.

Недавно обнаружил целое «независимое общественное движение «Русские против Путина». Заявлено, что оно «создано русскими националистами для объединения национальных сил в борьбе против главного на данном историческом этапе врага русских. Наша цель – всеми возможными способами противодействовать Путину и его подельникам, разоблачать ложь и фальсификации мафиозно-олигархического клана, организовывать протестные акции и выступления».

Ну, что такое клапан со свистком, мы знаем еще со времен паровозов. Когда пару нагнетается слишком много в котел, машинист дергает за рычаг. Пар выходит клубами, под давлением, котел не взрывается. Кто-то еще в сомнении, кто «машинист»?

Вопрос остается прежним: а к тому ли паровозу прицеплен русский вагон? Если к тому, то не катится ли он к заветным железным воротам с надписью крупными, далеко различимыми буквами: «Arbeit Macht Frei!» или к более знакомым вышкам посреди лесных порубок? И если именно туда он катит, то не пора ли отцепить его? И переведя стрелки, покатить в иные края.

У нынешних «патриотов» на этот счет до сих пор не закончена отработка пропагандистских штампов. Они пытаются что-то тоненько вякать: «Почему мы? Пусть Путин и его банда уезжают!», «Россия – без Путина!» Опять пар – в свисток. А паровоз все так же летит, в коммуне остановка.

Очень радует, что мысль спрыгнуть из вагона или более цивилизованно пересесть на другой поезд на ближайшей станции все чаще посещает пост-советских граждан РФ. Потому что все больше людей понимают: с Путиным или без Путина та самая Система остается анти-русской, против русского народа. Как это произошло в начале 1990-х. Ведь боролись против аппаратчиков, собирали многотысячные митинги, вываливали сотнями тысяч на демонстрации, пробивали Ельцина во власть, грозились первым секретарям обкомов отправить их на свалку истории. И что? Ельцин сместил Горбачева, но оставил всю партхозноменклатуру на местах. Продал нас ни за понюшку табаку. Система обернулась, как та ведьма.

Хорошо помню и всегда буду приводить один пример: весной 1992 года идем мы по центральной улице с коллегой-журналистом, а навстречу нам – начальник кустового (межрайонного) отдела КГБ. Руки нам жмет, улыбается и со своей честной и одновременно сволочной улыбкой сообщает: «Ну, как, добились перемен? Конечно, добились. Думали, что и нас смахнете? А мы – раз да перевернулись, и опять мы тут!»

Тот мой коллега-журналист давно уже в земле сырой, умер в 55 лет. Мечтал вырваться из болота, свободно говорил по-английски, детей своих учил английскому. Ушли в мир иной десятки людей, с которыми мы когда-то поднимались против Системы. Погиб в аварии вертолета Святослав Федоров, когда-то самый русский из всех возможных кандидатов что на премьера, что на президента. При странных обстоятельствах умер и сам протоиерей Лев Лебедев. А тот гебешник-перевертыш, как я недавно обнаружил по «мировой сеточке», стал... председателем областной избирательной комиссии.

Разрушить Систему нам сейчас не удастся, сейчас нет у нас, русских, таких сил. На что пока есть силы у каждого русака, это на выезд из той страны. Об этом нужно думать, к этому нужно стремиться, этого нужно добиваться, а не иллюзорного «возрождения России».

Ранее я много писал о трудностях, о сложностях выезда и прирастания к другой стране, да еще при отчетливом желании свою русскую культуру и возродить и сохранить. Так что, по словам одного из моих корреспондентов, «Н.Н., после ваших статей голова кругом идет, страх забирает, а вдруг не получится, вдруг сорвусь, и что тогда? Нищим бродить по богатой Америке? С арабами и неграми спать в ночлежках Парижа? Просить на кусок хлеба у немцев?..»

Страхи эти абсурдны. Русские эмигранты с начала 1920-х годов продемонстрировали всему миру свою жизненную силу, выносливость, удачливость, способность приспособиться к любой ситуации. Не знаю ни одного случая, чтобы русский православный человек в наше время побирался или спал в ночлежках с отбросами общества. Знаю десятки случаев, когда с Божьей помощью русские здесь, на воле, начинали жить полной духовной и материально достойной жизнью.

Это мы, русские, создали для Франции «золотой век» их культуры. А французы поражались и завидовали удивительной ловкости русских: вчера еще нищие, в обносках, отрепьях, без работы, без жилья, а сегодня – в банке, в университете, в менеджерах компаний, жены у них опять в жемчугах, и собираются на свои «русские балы», где пьют шампанское, накладывают икру толстым слоем на свои «блини».

Вторая, послевоенная эмиграция, возможно, не имела такого блеска, но вырвавшись из сталинского ада, оказались рукастыми, трудолюбивыми, голодными на работу. Беседовал как-то со своим хорошим знакомым господином П. Он родился в Германии, в 1924 году, и по рождению относится к первой эмиграции. Военное образование получал в русском кадетском корпусе, воевал в рядах вермахта, а после войны добрался до Америки и влился во вторую волну.

«Моя жена – смолянка, бежали они под огнем красных орудий, под бомбежками советских самолетов из Смоленска в 1943 году... После войны – лагеря ДиПи, как у многих. Там я ее встретил. Поженились, попали под квоту, поплыли в Америку. А здесь, скажу я вам, раздолье, живи – не хочу, работы – сколько хочешь, как раз после войны вся экономика на подъеме была, строительство шло полным ходом, я поначалу на откатке шоссейных дорог был, работа не для ленивых, но и мне тогда всего 25-27 лет. Силушки – ого-го! Катерина Павловна моя по шесть часов на швейной фабричонке, да в дому, дети пошли, за ними уход и присмотр. А я, бывало, по две недели в отлучке... Но уже через три года свой дом купили, автомобиль, всякую технику в дом, стиральную машину, сушилку, газовую плиту, телевизор я сам собрал... Трое у нас детей, все выросли, выучились, у всех семьи, свои дома, сыновья карьеру делают, дочка дома сидит, у нее пятеро, муж на хорошем месте, жалование приличное, один работает, всем хватает...»

И так у всех, с кем бы меня здесь не свела судьба. У стариков семьи, дома, полные радости, детских криков и топания ножками, «красные углы» с иконами, пенсии, которые у них никто не отнимает, воспоминания...

О советско-еврейской эмиграции могу сказать только в общих чертах. Ее не знаю, так как общение крайне спорадическое. Но и то, что знаю, в целом, подтверждает общую картину: если не зацикливались на своей еврейской особенности, а учили язык, искали работу, вцеплялись в нее, давали образование детям, не мотали деньги на туризм «Нью-Йорк – Москва – Нью-Йорк», а терпеливо собирали их, то живут сейчас достаточно обеспечено. С Брайтона многие перебираются в спальные районы Нью-Йорка, Коннектикута и Нью-Джерси, там приобретают дома, обживаются, постепенно забываются сном, как Рип Ван-Винкль. Живут себе в довольстве и сладкой полудреме.

Никогда не забуду слова, сказанные мне одной женщиной из советско-еврейской эмиграции. Она была женой моего работодателя, тоже советского еврея, который открыл свою газету. Так вот, видя, как трудно мне было на первых порах, она сказала:

«Николай, с каждым днем в этой стране все легче и легче. Такая вот Америка! Нам тоже было очень тяжело в самом начале. Муж давал частные уроки, бегал с места на место, однажды нашел работу – надо было каждый день ездить в один конец 50 миль (85 км – Н.С-С.), да назад столько же. А снегом дорогу занесет... Однажды сидел до полуночи, пока грейдер не пробился и не вытащил всех их... Но и нам как-то сказали: в этой стране каждый день дает облегчение. И это правда. Еще пять лет назад мы снимали квартиру у своих же, евреев (она так и говорила – Н.С.-С), там и тараканы, и грязь, и вонь. А сейчас, ты видишь, муж открыл свой бизнес, мы переехали в этот дом, выплачиваем за него, дети наши устраиваются, зять нашел работу программистом, дочка – преподает. Да мы с ужасом вспоминаем те годы, что жили в Москве на станции метро «Комсомольская», хотя я – коренная москвичка...»

И наконец, наша эмиграция. Ей уже 20 лет. Мы – русские, наконец-то, получившие загранпаспорта и всеми правдами и неправдами постаравшиеся выбраться из страны хронического маразма. Политика нас здесь интересует постолько-поскольку. Можем потрынчать, какой плохой Обама и какой был плохой Буш-младший. Я лично люблю пройтись еще в адрес незабвенного Клинта Блинтона: «Оральный секс не является сексом, и я не делал секс с этой женщиной, Моникой Луински!» Маразм, он и в Америке маразм!

Но по самой природе своей наша жизнь здесь совсем не требует – пока! – нашего активного участия в политике. За нас давно все решено, обкатано, наработано, и все это сделано качественно. Мы можем только изучать свои возможности и радоваться, что мы здесь. И молиться Господу, чтобы даровал этой стране свою милость!

Как мы устраиваемся здесь? Как правило, очень прилично.

Вот один пример. Тридцатилетний Михаил К. в 1995 году въехал в Америку по гостевой визе. И остался тут. Работал сначала по строительству, выпивку прекратил на второй месяц. Деньги сбивал на легализацию. Ему подсказали: женись фиктивно. Женился на американке. Отдал 3000 долларов в первый день после записи в мэрии, еще 2000 – по получении грин-карты в 1999 году. Приобрел, - кстати, с помощью фиктивной жены! – два старых дома. Отстроил их, продал. Купил 2 новых дома. Один продал, в другом сейчас обитает и работает – открыл собственное агентство по купле-продаже недвижимости. С фиктивной женой оформил развод. Партнером по бизнесу – американец итальянского происхождения, на племяннице которого женился в 2003 году. Двое детей, мальчик – 2004 года рождения, и девочка – 2007 года рождения. Жена тоже работает, в местном колледже – советником по студенческим делам. Вдвоем у них сейчас, по моим подсчетам, до 150 тысяч в год.

О Мишке-Счастливчике я писал в той газете в 1997 году, которую вел мой знакомый советский еврей. Помню, в ответ пришло множество писем, в основном, от советских евреев. Одни рассказывали свои счастливые истории, другие делились своим негативным опытом. Были и открытые обвинения Америки в... антисемитизме.

Но речь не об этом. У них, как говорится, своя свадьба, а у нас – своя. И снова я вспомнил о Михаиле К. потому, что он словно бы повторил в своей жизни множество удачных историй русских эмигрантов прошлого. Неглупый, напористый, энергичный, жизнерадостный, он на все мои вопросы, не хотел бы он вернуться на родину, только отмахивался: «Я что, сумасшедший?»

В одном из откликов на первые мои статьи, я обнаружил такой вопрос: «Я врач, как вы считаете, Н.Н, могу ли я с семьей устроиться в Америке?»

Мой ответ на такие вопросы всегда один и тот же: тут мексиканцы устраиваются, о них говорят (конечно, противные расисты и прочие негодяи), что у них одна извилина на двоих, так они друг другу ее передают, один – по четным числам, другой – по нечетным, и ничего, приспосабливаются как-то.

Настоящие врачи из СССР, которые подробно рассказывали о себе, мне встречались здесь дважды. Первый был кардиолог из Ташкента, бухарский еврей, пожилой уже, лет около 60, но упорно заново учащийся на... врача-кардиолога. Дело в том, что докторский диплом, полученный в СССР или в другой стране, как мне сказали, здесь не считается – в отличие от других дипломов. Врачам приходится учиться заново.

Это сразу понял Константин С., который заехал в США в 1994 году, будучи 27-летним доктором-терапевтом. На следующий год он по поддельным документам вызвал свою невесту из Екатеринбурга. Что обошлось ему в некую сумму: 300 долларов – «пакет документов», 200 долларов – виза и подмазка «там», еще 850 – авиа-билет в оба конца, так как в один конец билеты не продают. Он в то время снимал квартиру, точнее, угол в Манхэттене, на Западной стороне 90-х улиц. Рядом располагался бар, где хозяину требовался ночной служащий – вышибала, по-русски. Константин работал вышибалой, потом менеджером. Хозяин кафе сделал ему рабочую визу.

Легализовавшись, Константин поступил работать охранником (секьюрити) в медицинской школе. Работа поганая, зато учеба – почти бесплатно. Кое-что из дисциплин, сданных в Екатеринбургском медицинском институте, зачли. В 2003 году он закончил образование в американской медицинской высшей школе и получил место в больнице. Если я правильно его понял, это было что-то вроде ординатуры. Жена тем временем тоже училась – на бизнес-менеджера для медицинских офисов.

С 2008 года у них свой медицинский центр в штате Нью-Джерси, в получасе езды от Нью-Йорка. Он – доктор, у него еще двое коллег, практикующих в его офисе. Жена – ассистент для всех троих, и с каждого имеет свою зарплату. Когда я спросил его (очень неприличный вопрос), сколько же у них на двоих выходит, он ответил: пока не много, около 200! Тысяч, конечно. Долларов, конечно! И потому они могут себе позволить ежегодно то круиз по Атлантике, то две недели на Гавайях, то поездку в Италию, то отдых в их любимом курорте во Флориде, на Дайтона-Бич, где купаются в горячем бассейне зимой. Вместе со своими двумя девочками, 9 и 12 лет.

Кстати, крестился Константин здесь, в одной из церквей РПЦЗ. Стал ревностным прихожанином, а после так называемого «объединения церквей» перестал ходить куда бы то ни было. На вопрос, почему, он отвечает примерно так: «Я – взрослый человек, в игры играть у меня нет ни времени, ни желания, в Бога я верил всегда, и буду верить до конца дней, Им отпущенных мне. Так что ты извини!»

А что извинять? Он ни в чем не виноват. Это толковое и разумное поведение взрослого человека, которого пытаются втянуть в церковно-политические игры, где участники все те же. И цель у них все та же: обмануть, высосать из людей кровь, выманить деньги, притворяясь святошами.

Мы, пятая волна русской эмиграции, на многое смотрим более рационально, более трезво, что ли. У нас есть опыт совейской жизни, есть понимание того, что с нами делали там, как изничтожали всякое национальное чувство. Я например, никогда не забуду, как в самом начале 80-х вызвала меня проректор института и как бы в дружеской беседе посоветовала: вы поменьше говорите, что вы – русский!

Помню я также, как из едва нарождающегося «демократического движения» в 1990-м году изгоняли «Русскую партию». Как человек, наблюдавший пресловутую «демократию» изнутри, был изумлен, когда Республиканская партия России, первоначально уставно заявлявшая о своей идейной основе – Православии, году в 1992-ом приблизительно выбросила упоминание о Православии из самого Устава РПР.

Уже при Путине как президенте первого срока, мы с моим коллегой Анатолием Г., проживающем в РФ, затеялись издавать журнал. Назвали его «Русский Свет». Идея была простая: я со своими многочисленными друзьями-эмигрантами буду рассказывать о русской жизни в Зарубежье, а мой коллега с его контактами по РФ – о русской жизни в РФ.  Подготовили документы к регистрации. Анатолий поехал в Москву. Так ему  в минпечати ответили: регистрация СМИ, содержащего в названии слово «русский», недопустима, это только по особому разрешению на самом высоком уровне.

Мои друзья-американцы, когда я рассказываю им об этом случае, реагируют все одинаково: это – безумие!

Да что там говорить, еще года три назад тот же Путин утвержал, что россияне – это интернациональная национальность (!?), мне даже стало стыдно за мою альма-матер Санкт-Петербургский университет, который дал диплом такому дураку и демагогу. Но самое печальное, что каждый новый президент (или генсек) в той стране не лучше прежнего. Зачастую – хуже. Глупее, продажнее, подлее. Дегенерация всего общества налицо!

Они сами понимают это, селекционеры-умельцы из тайного ордена внутри ФСБ. Поэтому создали целую  Федеральную миграционную службу.

Совместно с Министерством регионального развития, Министерством иностранных дел, эта служба – конечно же под контролем ФСБ! – разработала и начала осуществлять Государственную программу по оказанию содействия добровольному переселению в РФ соотечественников, проживающих за рубежом. Постарались охватить учетом и контролем всех, у кого течет хоть 1/4, хоть 1/8, хоть 1/16 русской крови. Всех окрестили «соотечественниками», всем быстренько даются РФ-ские паспорта без затруднений. За последние 4 года – чуть более 31 тысячи человек. Тогда как всего таких «соотечественников» по миру обнаружено 35 миллионов (данные самой ФМС).

31 тысяча человек за 4 года – это провал всей т.наз. «государственной программы» и обнаружение полной несостоятельности самой ФМС. Денег отпущено, можно представить, немеряно. Результаты – как всегда. Да потому, что дегенерация поразила не только основную массу зомбоидов, но и «околовластные круги», и пресловутую «элиту», всех, между прочим, по происхождению из местечек, из генетически ущербных родов и кланов.

Тридцать пять миллионов «соотечественников» за рубежом – вдохновляющая цифра! Это значит, что Нация, следуя подспудно, неосознанно действующему мотиву, уже ушла из зоны. И, дай Бог, будет продолжать уходить. Конечно, мы должны учитывать, что 5-6 миллионов их них – это советские евреи. Если они увеличат собой показатель возвращенности в РФ, это будет только к добру.

Остальные, не важно, колбасники они, или несогласные с Системой, или старые русские, или потомки Белых, или потомки власовцев, или просто в силу жизненных ситуаций оказавшиеся и оставшиеся за пределами РФ – это та Нация, которую та страна с ее дегенеративным социумом потеряла.

Надеюсь, что навсегда. И что новый виток в политико-социально-криминальном коловращении в РФ больше никак не обманет нас, русских на свободе!

 

 

 

 

 

МОЛИТВА МОЕМУ СВЯТОМУ

Елена Семёнова

Когда среди жестоких свар
Душа моя изнемогает,
И силы тело покидают,
И в голове горит пожар,
Когда смолкают телефоны,
И друг отводит спешно взор,
Когда безмолвствуют законы,
А между ближними раздор,
Когда средь общего смешенья
И здравые теряют ум
От безысходно чёрных дум,
Тогда в бессмысленном круженье
Ты на земь пасть мне не даёшь,
Стезю благую указуешь,
И раны рваные врачуешь,
И ослеплённую ведёшь
Ко свету, веру возвращая.
И отрешась от суеты,
Внимаю я словам святым,
К Тебе, Заступниче, взываю.
Когда невыносима кладь
Измен, разрухи и позора,
Отчаянье сжимает горло,
Тебя молю мне силы дать,
Чтоб отряхнув все наважденья
Смиренно данный крест нести,
Не отклоняясь от пути,
Не поддаваясь на прельщенья.
Неси, о Отче Преподобный
Молитву грешную мою
Царю Небес! Да воспою
Его и днесь, и впредь - до гроба.

 

ТОТ ЖЕ БОРЩ, НО ТЕПЕРЬ УЖЕ С НОВОЙ «ПЕТРУШКОЙ».

Г.В. Назимов

Как и положено отпрыскам бывшей «утопии» президент Российской Федерации, открыто и всенародно объявил, дабы народ никогда не забывал те времена, когда «Союз» во главе с товарищем Сталиным твёрдой рукой вёл страну к процветанию.

Его пылкая речь прозвучала от края и до края: Широка страна моя родная, где так вольно дышит человек?

Новая Федеративная Россия с любовью и почтением, возвращаясь, приглашает свой народ почтить заслуги бывших своих же палачей. К этой приуроченной зажигательной «речи» срочно восстанавливается «громадное» строение никогда не забывать достижений советских «колхозников» и «колхозниц».

Грубая «колка» в изваянии статуи, где колхозница, с колхозником обнявшись, они в гордом полёте держат в руках «серп и молот». Тут же не зря приурочено «Московское метро» с надписью: «Сталин был другом народа». Нет, нет, а отпрыском бывшей «утопии» не позабыть уроки красных вождей.

О каких жалких остатках бывшей Империи теперешние «само» управители, заботясь, прикрываются под трехцветным флагом с двуглавым орлом. Старой Российской Империи «зла» нет, и не будет.

Туда же по стопам мелкими шашками следует и так называемый ново созданный Федеративный Союз.

 ===============================================================================================

ОБЩЕСТВО РЕВНИТЕЛЕЙ ПАМЯТИ БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ

благодарит всех своих благожелателей за внесение членских взносов за 2012 г и пожертвований.

Напоминаем, что Общество зарегистрировано в Департаменте Казны США. Все пожертвования и подарки, начиная с 21 августа 2004 года, можно списать с подоходного налога. На суммы более чем 250 американских долларов необходимо прилагать при списывании дохода расписку от Общества, которое укажет номер. Федеральный Регистрационный Номер: EIN 68-0620503

Г.М. Солдатов                    В.В. Щегловский

         Председатель                   Казначей и секретарь

* * *

A SINCERE GRATITUDE

On behalf of the The Blessed Metropolitan Anthony (Khrapovitsky) Memorial Society we extend our sincere gratitude to all of our valued members, generous supporters and well wishers for their continued timely support of the Society during last year.

We would like to remind you that all contributions to the Society that have been made since August 21, 2004 are tax deductible. In the U.S., reporting of a separate gift of $250 or more requires that one submit an appropriate statement from the Society.

The Blessed Metropolitan Anthony (Khrapovitsky) Memorial Society is a not-for-profit Corporation duly registered with the U.S. Department of the Treasury under Section 501(c)(3) of the Internal Revenue Code.

The Society's tax-exempt number is: EIN 68-0620503

The Society is also registered as a not-for-profit Corporation (per Section 402) with the state of New York.

            George Soldatow                      Valentin Scheglowski

                        President                                          Secretary/Treasurer

===============================================================================================

ПОДПИСАЛИСЬ ЛИ ВЫ НА  2012 ГОД НА ЕДИНСТВЕННУЮ  ГАЗЕТУ  РУССКОЙ  МОНАРХИЧЕСКОЙ  МЫСЛИ  В ЗАРУБЕЖНОЙ  РУСИ?

1948 - 2012

" Н А Ш А    С Т Р А Н А "

Основана 18 сентября 1948 г. И.Л. Солоневичем. Издательница: Лидия де Кандия. Редактор: Николай Леонидович Казанцев.     9195 Collins Ave. Apt. 812, Surfside, FL. 33154, USA  Tel: (305) 322-7053

Электронная версия "Нашей Страны" WWW.NASHASTRANA.NET

Просим выписывать чеки на имя редактора с заметкой "for deposit only"  Денежные переводы на: Bank of America, 5350 W. Flagler St. Miami, FL. 33134, USA. Account: 898018536040. Routing: 063000047.

Цена годовой подписки: В Аргентине - 100 песо,  Европе 55  евро, Австралии - 80 долл. Канаде - 70  долл. США - 65 ам. долл. Выписывать чеки на имя:Nicolas Kasanzew, for deposit only.