Новая книга Константина Преображенского
APPEAL
to the chiefs of state and rulers of countries that are signatories to the Universal Declaration of the Rights of Man.
We, the bishops of various groups of parishes belonging to the Russian Orthodox Church situated outside of Russia, whose brethren in the Russian Federation are currently experiencing terrible
persecutions, oppression and pressure from local and federal authorities for the sole reason that they are Orthodox Christians, make this appeal to you.
We are convinced that to believe as we wish is a God-given right; that freedom of religion cannot be infringed by any state, government, individual or group of persons; and that no person should be forced to join any confession, or any
religious or non-religious association out of fear, nor be prevented from praying to God however He Himself has seen fit to allow him.
Our convictions are reinforced by the entire history of the Orthodox Church, by the experience of our predecessors, beginning with the holy Apostles and the holy Martyrs and Confessors of the Christian faith who followed the Lord’s path
down through the ages. They are also reinforced by the Universal Declaration of the Rights of Man, which at one time or another was adopted by your governments, which took upon themselves the ideal of protecting these fundamental underpinnings of contemporary civilization.
For this reason, we come to you with the following petition:
For the last twelve years, the authorities of the Russian Federation have been waging a campaign of oppression and persecution against Russian Orthodox Christians who refuse to submit themselves to the control of the Moscow Patriarchate of
the Russian Orthodox Church. Our brethren in the Russian Federation have been subjected to insults, humiliation, fear, beatings, and even murder. Parish churches and other church facilities have been vandalized, broken into, and set on fire. Law enforcement agencies and
other agencies charged with the right ordering of society, as a rule, make no attempt to find the guilty parties, and do nothing to stop these persecutions against Orthodox Christians.
For example, the Ascension Church of Fr. George Titov in the city of Barnaul (Russian Federation), has been set on fire four times over the last two years. The perpetrators have never been brought to justice. The Holy Protection Church in
the village of Vyrystaikino (Ulianov obl.), with the approval of local authorities, was attacked by persons belonging to the Moscow Patriarchate of the Russian Orthodox Church, and taken away from the priest, Fr. Nicholas Sukhorukov and his parishioners in 2011. At the same
time, in October of 2011, law enforcement agencies and the local district attorney initiated a search of the Church of the Holy Protection of the Mother of God (rector: Fr. Alexander Sukhov) in the village of Dudachkino (Leningrad obl.). On the July 1, 2012, yet another
attack (the ninth) and attempt to seize church property was made against the parish in Malin (Ukraine), where the representatives of the Moscow Patriarchate Russian Orthodox Church beat up the rector, the Very Rev. Archpriest Vasily Demchenko. Earlier, in 2006, the same
tactics were used to confiscate the temple built by the parishioners of the church dedicated to St. Olga, the Grand Duchess and Equal to the Apostles in the city of Zheleznovodsk (rector: the Very Rev. Archpriest Roman Novakovsky).
As long as twelve years ago, administrative authorities at different levels of government, together with court officials and members of the mass media (print and television) came up with a new twist in their anti-Christian campaign. At that
time, false and slanderous accusations against Metropolitan Valentine (Rusantsov) of pedophilia were turned into a campaign against the Russian Orthodox Autonomous Church. This campaign is still going on, despite the fact that Metropolitan Valentine reposed in January of
2012.
At the present time, the Russian Orthodox Autonomous Church has had to endure the confiscation of 13 of its churches through the actions of the courts in the city of Suzdal, and in other places. In each case the organization bringing suit
against the church belonged to the administrative structure of state, i. e. the government. The latest action on the part of the authorities of the Russian Federation take it beyond the boundaries of normal civilized society; in the summer of 2012, government officials
claimed rights to the relics of Saints. The relics of Saints are essential for the performance of Orthodox services. The courts handed down resolutions satisfying these demands of the government.
This is not the first time that the government, in areas that were once inhabited mainly by Orthodox Christians, has persecuted its own citizens for their confession of faith.
During the time of the Russian Civil War (1917-1922), when Lenin ruled the country, thousands of bishops, priests, deacons, monks and nuns were executed for their religious convictions. Churches were robbed. Sacred vessels, vestments,
icons, crosses and other items made from precious metals and decorated with precious stones, were confiscated. Anyone who dared to oppose this looting of church property was repressed. Today, many of these people have been canonized as New Martyrs by the Orthodox Church.
Starting in 1927, during the rule of Stalin, a wide-spread campaign aimed at the complete destruction of the Church of Christ in the USSR was begun by the Soviet government. Thousands of churches were destroyed, blown up, sacred items were
desecrated, the relics of Saints were dumped out of their reliquaries and publicly ridiculed. Icons were chopped to pieces, and holy books burned. This campaign continued up to the onset of World War II, and manifested itself in the repression and execution of tens of
thousands of Russian Orthodox bishops, priests, deacons, and lay people.
During the Second World War, the Soviet authorities founded the Moscow Patriarchate, and made some concessions to people of faith, allowing some of them to pray and restore a few churches. However, this reprieve on the part of the
authorities had one simple goal–to engage believers in the prosecution of the war, and to collect further material support from them. The establishment of the Moscow Patriarchate as an organization under the control of atheistic authorities was a violation of the canon law
of the Orthodox Church.
After the Second World War, towards the end of Stalin’s rule, and during the rule of Khrushchev, repression directed against Orthodox Christians was renewed. Cathedrals and churches were again being destroyed, monasteries were being closed
and dismantled, people active in church life were again subjected to arrest, convicted and sent to labor camps, and a new campaign of continual harassment was begun.
In this manner, over the decades of Soviet rule, an atheistic society took root in the USSR. People of faith were assigned to the social niche of the Moscow Patriarchate–an anti-canonical contrivance, in the service of the KGB. Right
believing Orthodox Christians were forced to hide in the “catacombs,” were subjected to persecution, defamed in the press, thrown into prisons, and doomed to die in labor camps.
During the second half of the 1980s, with Gorbachev’s rise to power, and then Yeltsin’s, right-believing Orthodox Christians in the Godless and atheistic society that Russia has become were finally able to re-establish church life in an
open and legal way. New ecclesiastical entities sprang to life, which refused to acknowledge the corrupt and spiritually bankrupt Moscow Patriarchate. Thousands of believers began to attend services at parishes of the Russian Orthodox Church Outside of Russia, which were
then being opened across the territory of the Russian Federation, as well as in other republics that had once been part of the Soviet empire.
Putin’s rise to power was accompanied by a return of the worst aspects of the government’s anti-Christian politics–a return to a policy of suppression of the rights and freedoms of its citizens. The persecutions against Orthodox Christians
were reinstated with renewed vigor. The Moscow Patriarchate, having become the replacement for the idealogical department of the Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union, constantly requests the involvement of governmental authorities, whether
administrative, juridical or law enforcement, in its war against true Orthodox Christians. More and more often, officers of the FSB take part in this new campaign against Orthodox Christians in Russia. Recently, it has also become more and more common for extremist groups,
supported by law enforcement agencies, and special forces to become involved.
And so, at the present time, at the dawn of the twenty-first century, the officials of the Russian Federation continue to trample upon the basic rights of its citizens, as laid out in the Universal Declaration of the Rights of Man, the
precedence of human dignity, the rights and freedoms of mankind, the equality of each individual before the law, and equal protection under the law. The rights of each citizen to personal freedom, freedom of thought and religion, exchange of information, and cultural and
spiritual development.
We, the bishops of the Russian Orthodox Church, appeal to you leaders of countries and governments that have signed the Universal Declaration of the Rights of Man in 1948, to put an end to this Godless and anti-Christian Bacchanalia, which
is now proliferating across Russia and several of its neighboring countries thanks to Putin’s regime. We ask you to utilize the force of international law, and any means at the disposal of your governments and the international community, whether diplomatic, financial or
humanitarian, to defend true-Orthodox Christians, presently enduring persecution in the Russian Federation.
+ Bishop Andrew of Pavlovskoye + Joseph Bishop of Washington.
ОБРАЩЕНИЕ
к главам государств и правительствам стран, подписавших Всеобщую Декларацию прав человека.
К вам обращаются епископы зарубежных приходов Русской Православной Церкви, чьи собратья в Российской Федерации в настоящее время испытывают тяжелейшие преследования, гнет и давление от местных и
федеральных властей только за то, что они – православные христиане.
Мы уверены, что вера есть наше право, данное нам Богом, что свобода вероисповедания не может быть узурпирована никаким государством, правительством, отдельным лицом или группой лиц, и что никто не может быть насильно или под
страхом насилия заставлен присоединиться к той или иной конфессии, религиозному или другому сообществу, как не может быть вынужден прекратить молиться Богу так, как Сам Господь его сподобил.
Наши убеждения подкреплены всей историей Православной Церкви, опытом наших предшественников, начиная со Святых Апостолов и последовавших путем Господним святых мучеников и исповедников. Также они подкреплены Всеобщей декларацией
прав человека, к которой в то или иное время присоединилось ваше государство, приняв на себя заботу о защите фундаментальных основ современной цивилизации. Это дает нам основание обратиться к вам со следующим обращением:
В последние 12 лет власти Российской Федерации постоянно ведут кампании гонений и преследований русских православных христиан, не находящихся под контролем Московской патриархии РПЦ. Наших собратьев в РФ подвергают оскорблениям,
унижениям, их запугивают, избивают и убивают. Приходские и церковные помещения взламываются, их грабят и поджигают. Правохранительные органы и органы надзора за законностью, как правило, виновных не находят и не прекращают эти гонения на православных христиан.
Так, например, Вознесенский храм священника о.Георгия Титова в гор.Барнаул (РФ) за 2011-2012 годы был подожжен четыре раза. Виновные не были установлены. Покровский храм в селе Вырыстайкино (Ульяновская область), с одобрения
местных властей, подвергнут нападению людей, связанных с МП РПЦ и отнят у священника о.Николая Сухорукова и прихода в 2011 году. Тогда же, в октябре 2011 года правохранительными органами и городским прокурором были подвергнуты обыску помещения церкви в честь Покрова
Пресвятой Богородицы (священник Александр Сухов) в деревне Дудачкино (Ленинградская область). Девятый раз нападению и попытке захвата храма подвергся 1 июля 2012 года приход в городе Малин (Украина), где представители УПЦ-МП избили настоятеля протоиерея Василия Демченко.
Ранее, в 2006 году, в гор.Железноводске таким же образом был отнят храм у прихода Святой Равноапостольной Великой княгини Ольги (священник Роман Новаковский).
Администрации разных уровеней, судебные органы, СМИ (пресса и телевидение) начали новый виток анти-христианской кампании не вчера, а 12 лет назад. Тогда ложные и клеветнические обвинения Митрополита Валентина (Русанцова) в
педофилии были превращены в кампанию против Российской Православной Автономной Церкви. Эта кампания не прекращается до настоящего времени, несмотря на то, что Митрополит Валентин скончался в январе 2012 года.
К настоящему времени у РПАЦ через суды были отняты 13 храмов в гор.Суздаль и других местах – в каждом отдельном случае истцом выступала структура административного управления, то есть государство. Самая последняя акция властей РФ
выводит их за пределы цивилизованного общества: летом 2012 года гражданские власти заявили свои права на мощи святых, церковные реликвии, без которых невозможно православное богослужение, и суды приняли решение удовлетворить иск государства.
Это не первый случай, когда государство на территории, когда-то населенной православными христианами в основном, преследует своих граждан за их вероисповедние.
Так, в период гражданской войны в России (1917-1922), в правление Ленина, тысячи архиереев, священников, дьяконов, монашествующих были казнены за свои религиозные убеждения. Церкви были оргаблены, священные сосуды, облачения,
иконы, кресты, другие предметы, сделанные из драгоценных металлов, украшенные драгоценными камнями, были изъяты. Все, кто противился этому ограблению Церкви, были репрессированы. Сегодня многие из них прославлены Православной Церковью как новые священномученики.
С 1927 года, в правление Сталина, в СССР была начата широкомасштабная кампания советского государства по уничтожению Христовой Церкви. Тысячи храмов были разрушены, взорваны, святыни были поруганы, святые мощи выброшены из рак,
публично осмеяны, иконы порублены, священные книги сожжены. Эта кампания длилась до Второй Мировой войны и вылилась в репрессии и казни десятков тысяч русских православных архиереев, священников, дьяконов, верных прихожан.
Во время Второй Мировой войны советские власти создали Московскую патриархию и пошли на некоторые уступки верующим, разрешив им молиться и восстанавливать храмы, однако цель властей была одна: использовать верующих для ведения
войны и получить дополнительные материальные средства. Создание Московской патриархии под контролем безбожных властей было нарушением канонов Христовой Церкви.
После Второй Мировой войны, в конце правления Сталина и при правлении Хрущева, репрессии против православных христиан возобновились: разрушались соборы и церкви, закрывались и разорялись монастыри, церковные деятели подвергались
арестам, осуждению, отправлялись в трудовые лагеря, велась постоянная кампания травли в СМИ.
Таким образом за десятилетия советской власти в СССР было создано атеистическое общество в СССР. Для верующих была отведена социальная ниша – Московская патриархия, неканоническое образование, находившееся на службе КГБ.
Истинно-верующие православные христиане были вынуждены скрываться в «катакомбах», их подвергали преследованиям, шельмовали в прессе, бросали в тюрьмы и обрекали на смерть в лагерях.
Во второй половине 1980-х годов, с приходом к власти Горбачева, а затем Ельцина, истинно-православные христиане в безбожном атеистическом обществе возобновили на легальной основе церковную деятельность. Возникли новые церковные
объединения, не признававшие коррумпированную и духовно несостоятельную Московскую патриархию. Тысячи верующих стали посещать приходы Русской Православной Зарубежной Церкви, открытые на территории Российской Федерации и других республик бывшего СССР.
В приходом к власти Путина произошло возвращение к самым худшим образцам антихристианской политики государства, возвращение к режиму подавления прав и свобод граждан. Репрессии против православных христиан начались с новой силой.
Московская патриархия, ставшая заменой идеологического отдела ЦК КПСС, постоянно требует вмешательства властей, как административных, так и судебных и правохранительных, против истинно-православных христиан. Все чаще в этой новой кампании против русских православных людей
участвуют офицеры ФСБ. А в последнее время нередко подключаются экстремистские группировки, поддержанные правохранительными органами и спецслужбами.
Таким образом, в настоящее время, в начале 21 века, власти РФ попирают фундаментальные права граждан, которые провозглашены Всеобщей Декларацией прав человека: приоритет достоинства личности, прав и свобод человека, равенства
всех перед законом и равную защиту закона. Нарушается право каждого на личную свободу и неприкосновенность, свободу мыслей и религии, обмена информацией, культурного и духовного развития.
Мы, епископы Русской Православной церкви, обращаемся к вам, главам государств и правительств, подписавших Всеобщую Декларацию прав человека в 1948 году, с призывом остановить
безбожную и антихристианскую вакханалию, которую устроил режим Путина на территории РФ и некоторых сопредельных государств. Мы просим вас использовать международное право, дипломатические, финансовые и гуманитарные возможности ваших государств и
всего международного сообщества для защиты истинно-православных христиан, подвергающихся в РФ преследованиям.
+ Епископ Иосиф Вашингтонский
+ Епископ
Павловский Андрей
В ЗАЩИТУ РЕЛИГИОЗНЫХ ПРАВ
Вашингтон, 10 Декабря 2012 года. Здесь под эгидой Госдепартамента США и с участием высокопоставленных чиновников этого ведомства состоялась встреча более 60 представителей религиозных и
правозащитных организацией, влиятельных конфессий, отдельных общественных и политических деятелей, посвященная проблемам обеспечения религиозных свобод и координации действий с правительствами различных стран, в том числе США.
В течение дня собравшиеся в рамках международного «круглого стола» обсуждали вопросы сотрудничества с различными государственными структурами для эффективного вклада в защиту прав вероисповедания в разных точках земного шара,
приводили случаи религиозных ограничений и открытых преследований в таких странах, как Индонезия, Пакистан, Афганистан, Российская Федерация, Казахстан, Греция.
На встречу был приглашен Епископ Андрей (Маклаков), представляющий Русскую Православную Автономную Церковь, которая в последние годы подверглась жестоким гонениям со стороны безбожного режима Путина в РФ.
Это было первое посещение Владыкой Андреем подобного мероприятия, и хотя формально вопрос о преследованиях РПАЦ не стоял в заранее подготовленной повестке дня, голос Русского Православия прозвучал в стенах высокого
правительственного учреждения. Епископ Андрей имел возможность обмена мнениями и подробного описания той кампании планомерного уничтожения РПАЦ, которую ведет кремлевская администрация в нарушение фундаментальных основ цивилизованного общества.
Его рассказ так потряс многих, что один из высокопоставленных сотрудников Госдепартамента, в обход протокола, не мог удержать своих чувств, заявив буквально: «Они уничтожают христианство!» и добавил, что предоставленная информация
по преследованию прав верующих в РФ должна быть поступить не только в американские правительственные структуры, но и в международные организации, такие как ООН, ОБСЕ, Евросоюз.
В тот же день Епископ Андрей вернулся домой в штат Нью-Джерси для продолжения своей архипастырской деятельности.
К 15-ЛЕТИЮ МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ БРАТА ИОСИФА.
В день его торжественного памятования на могиле в Джорданвилле было во всеуслышание сказано о подготовке его прославления с изъятием его мощей из земли.
Фонд памяти брата Иосифа (в прошлом – Дом Иконы) должен заявить и напомнить, что он единственный близко следил о всех последствиях мученического убиения от пыток брата Иосифа и всецело взял на себя его оправдание, погребение и память в созидании
Креста-Памятника над его могилой, пред которым с тех пор многие с любовью его поминают и ему молятся.
Ныне Фонд радуется со всеми почитателями брата Иосифа о сем благодатном 15-летнем почитании на Джорданвилльском кладбище.
Этим же днем устанавливается и утверждается благодатная традиция дня памяти умученного брата Иосифа на месте захоронения и вечного поминовения без всякого уклонения, изменения, ни изъятия.
Фонд памяти брата Иосифа,
доныне его опекающий.
Монреаль, 18/31 октября 2012 г.
ПОЛОЖЕНИЕ В ЗАРУБЕЖНОЙ РУСИ
Г. М. Солдатов
Руководители МП и неосоветские миряне (иные из числа солидаристов) пытаются убедить неосведомленных лиц, что РПЦЗ и Зарубежной Руси более нет. Но это только их мечта!
На самом деле свободная Русская Церковь дальше существует - и наша жизнь в её лоне продолжается.
После коварного заключения митрополитом Лавром постыдной унии с МП, только часть Зарубежной Церкви ей подчинилась – причём неохотно.
А враги твердят, что лишь «несколько приходов» бывшей РПЦЗ не находятся в административном подчинении у МП. И предрекают, что этим несогласным скоро грозит полное исчезновение. Опять-таки: это не соответствующие действительности мечты.
После подсчета называющих себя частью бывшей РПЦЗ «осколков» выяснилось, что их общее число 35 - со 115-ю архиереями.
Однако также можно установить, что многие претендующие на происхождение от РПЦЗ никогда в ней не состояли, или состояли лишь временно. Иные из их возглавителей посетили Владыку Виталия в Мансонвилле, но Блаженнейший Митрополит не давал им
благословения на организацию епархий, синодов и каких либо хиротоний. Не давалось также им никаких разрешений на создание независимых религиозных организаций, и ссылки так называемых «первоиерархов» иных осколков на распоряжение Св. Патриарха Тихона № 262, не давало им права
отделяться от нашей Церкви.
Многие из находящихся в республиках бывшего СССР «осколки» уже не только по своему географическому положению не являются частью Зарубежной Церкви, но и также по своему духу, не имея даже понятия об её мировоззрении.
Это касается также и многих «осколков» находящихся вне Отечества как, например «митрополии» организовавшейся вокруг Бостонского монастыря, который действительно был в РПЦЗ, но ушёл в раскол почти 40 лет тому назад. Или Денверского,
Висконсинского, Техасского и других монастырей и приходов, состоящих из нерусских людей, в своём большинстве присоединенных к православию из других вероисповеданий. Эти организации, так и не постигшие нашей веры, ушли или были запрещены духовными властями по моральным или
другим причинам. Некоторые из них, получив своих епископов, более ничего не хотели от Русской Церкви и объявили свою независимость. В большинстве из них нет не только русских, но даже и славян.
В Зарубежной Руси фактически имеются четыре «осколка» бывшей РПЦЗ, пока не объединившиеся под одним административным руководством, но догматически не отличающиеся друг от друга. Духовенство и миряне
этих «осколков» всегда были частью РПЦЗ, но не согласились на подчинение МП и правительству неосоветского Кремля. Они не ушли из Зарубежной Церкви, а остались в ней как прежде. Ибо ушли в раскол те, кто подчинился советской патриархии. Верные Церкви клирики и миряне
составляют, как и прежде, свободную РПЦЗ и свободную от путинского влияния Зарубежную Русь. Это епархии зарубежных архиереев в Северной и Южной Америке, Европе и Австралии: Иосифа (Гребинки), Андрея (Маклакова), Владимира (Целишева), Андроника (Котлярова), Стефана
(Сабельника), Григория (Петренко) и Иринея (Клипенштейна). Приходы РПЦЗ окармливаются материально не обеспеченным духовенством, но их члены уверены, что «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24, 13).
В Зарубежной Руси общее количество независимых от МП приходов и монастырей достигает сотни, а не «несколько». В них православное учение и богослужебная практика сохраняются без изменений и добавлений, то есть такими какими они были при
Митрополитах Антонии, Анастасии, Филарете и Виталии. Её иерархи не участвуют в экуменических конгрессах и «богослужениях», не становятся под красными флагами с серпом и молотом.
А что собой представляет тоже «осколок», но бывшей РПЦЗ перешедшей к МП? Что в нём осталось от прежней Церкви верной православию и русским духовным и культурным ценностям? Ничего кроме названия!
Взгляните например на епархию «Западного Обряда» секретаря Иларионовского Синода епископа Иеронима (Джона Шо). Организация «приходов» в Доминиканской республике, на Гаити и других островах Карибского моря, в Северной и Южной Америки,
которые не являются миссионерскими, а политическими, будучи основаны как представительства путинского правительства, куда время от времени показываются вельможи РФ и олигархи-туристы. Посмотрите на облачения духовенства в этих приходах! Они представляют смешение
православного, католического и англиканского. А как они совершают богослужения? Это смесь протестантизма и реформированного католичества!
Особо возмутительно, что в рамках РПЦЗ МП от имени самозванной «наследницы престола» княгини Марии Владимировны выдаются бутафорские ордена Императорской России и липовые дворянские титулы. Не удивительно поэтому, что среди рядовых
духовных лиц и мирян РПЦЗ МП царят неудовольствие и желание вернуться к исконной РПЦЗ. А что они думали раньше? Как можно было ожидать сохранения православия от немца из ГДР архиепископа Марка, представителя «сексуального меньшинства» Иеронима Шо и им подобных перевертышей?
Ни «патриарх» Кирилл, ни президент Путин, разумеется, не интересуются состоянием в РПЦЗ МП и сохранением русских духовных и культурных. При проведении унии с МП у них были другие задачи – установление во всём мире новых опорных пунктов
разведки, пропаганды и торговли. И в организации этих пунктов заставили принимать участие верхушку РПЦЗ МП.
В результате больших трат, в настоящее время Иларионовский Синод поставлен в тяжелое материальное положение. После «унии» количество приходов сократилось, монастыри более не имеют прежних доходов, а расходы увеличились. Надежды на то, что
непокорные приходы будут со временем переходить к РПЦЗ МП, не оправдались. Идейные зарубежники продолжают оставаться с верным Христу духовенством и «осколки» вот-вот могут административно объединиться в одну РПЦЗ.
В среде тех, кто находится в РПЦЗ МП растёт недовольство. И духовенство и миряне всё больше задаются вопросом: следовало ли проводить унию с советской патриархией?
ЦЕРКОВЬ ОДНА
И ВНЕ ЕЕ
НЕТ БЛАГОДАТИ
СВЯТОГО ДУХА.
Епископ Григорий (Граббе)
Церковь одна. Загробная участь христиан, язычников и еретиков.
Вне Церкви нет благодати Святого Духа.
Из учения о внутреннем единстве Церкви, о том, что она есть Тело Христово, логически вытекает и учение о единственности истинной Церкви. Как не может у Христа быть нескольких телес, особенно борющихся друг с
другом, так невозможно и существование нескольких Церквей. Главное доказательство в пользу этого то, что в Св. Писании о Церкви всегда говорится в единственном числе за исключением тех случаев, когда ясно имеются в виду поместные общины. Такое сознание изначала было
крепко у христиан, ибо представление о возможности существования двух или более благодатных Церквей унижало бы значение Церкви истинной. Эта вера в единственность Церкви, в то, что Она – тот ковчег, который один только может спасти нас от гибели в бушующих волнах
житейского моря, необходима и для возбуждения нашей ревности к проповеди Православия. Ведь зачем буду я стараться о присоединении к Церкви еретика или раскольника, если он тоже в Церкви и тоже спасается, т.е. стоит на правильном пути совершенствования? Но если я верю,
что он в безблагодатном обществе, что он не возрожден в святом крещении, то христианская любовь должна меня заставить не жалеть сил для его обращения.
Знаю, что эти слова могут кое-кого смутить. За последнее время слишком распространились мысли о том, что будто бы «перегородки» между Церквами не достигают неба», слишком увлекаются всякими
интерконфессиональными конференциями, на которых единственная Церковь оказывается, в сущности, несмотря на все оговорки, в положении одной из Церквей. Мне неоднократно приходилось сталкиваться с тем, что самые привязанные к православию люди, поддаваясь проповеди об
относительности религиозных истин, с ожесточением доказывали, что, например, Католическая Церковь, чуть ли не так же благодатна, как Православная. Это распространенное заблуждение, основывающееся главным образом не на разумных доводах, а на чувстве симпатии к инославным,
заставляет меня предварить изложение доказательств отсутствия благодати у общин, отколовшихся от нашей Церкви, рассуждением о загробной судьбе тех людей, которые к Ней не принадлежат. В этих целях предварительно надо вкратце вернуться к грехопадению и искуплению.
Милосердный Бог создал людей блаженства, ради полноты которого наделил их свободной волей. Пользуясь этой свободой, люди впали в грех, т.е. пренебрегли Богом ради лукавых призрачных обещаний диавола. Впав в
грех, они уже сами стали неспособны к райскому блаженству. Искупление Христово возвращает им эту способность, возвращает им Адамово естество, но не освобождает их от грехоспособности, точнее, не лишает их свободной воли. Пользуясь плодами искупления, отдельные святые
личности на земле, совершенствуясь в Церкви, достигают высоких степеней блаженства, выражающегося в радостном общении с Богом. Но, вообще говоря, живя на земле, отвлекаемые плотью и мирскими заботами, люди не сознают близости Божией, а потому и блаженство праведных и
мучения грешных от общения с Ним далеко не полны. Мы настолько поглощены миром, что даже не представляем себе, какая большая греховная тяжесть лежит на нас и отдаляет нас от Бога. Вот почему, чем совершеннее христианин, тем грешнее он сознает себя, чувствуя тягость даже
тех прегрешений, которые у нас, рядовых людей, проходят незамеченными. Недавно я приводил в печати рассказ А.С. Хомякова о пережитых им минутах самопознания, когда он, целомудренный и доброжелательный христианин, почувствовал, что, вследствие его не то что греховных
поступков, а просто даже житейской суеты, молитва его упала бессильной назад на землю. Будучи в те молитвенные минуты, может быть, более чем когда-либо близок к Богу, Хомяков почувствовал тот жгучий стыд, который мучительно ощутим все мы, когда все наши грехи предстанут
перед нами во всей силе. Тогда и то, что нам теперь кажется добрым вследствие самообольщения, перед лицом Божиим, во многих случаях обнаружится как греховное, как отдаляющее нас от Бога, вызывающее стыд и мучения. Это раскрытие нашего подлинного нравственного лица
приведет к тому, что одни из нас будут каяться и тем спасутся, т.е. сделаются, способны к единению с Богом, а другие, чуждые смирения и полные самооправдания, наоборот, возропщут и озлобятся, предавая себя, таким образом, жестоким мучениям. Возможность раскаяния
существует вплоть до Страшного Суда, когда уже окончательно определится, кто омыл свою душу покаянием, а кто, самооправдываясь и, ропща, восстает против Бога, обвиняя Его в несправедливости.
Совершенное Господом Иисусом Христом искупление открыло, как мы уже говорили, возможность не только вернейшим путем идти к совершенству, но уже и здесь, на земле приобщаться райскому блаженству. Эта возможность
открывается в единой, святой соборной и апостольской Церкви. Она предлагает нам поучения, просветляющие ваш ум и нашу совесть. Она постоянно подает нам благодатную помощь, а в Таинстве Евхаристии даже соединяет нас с возводящим нас на небо Спасителем. Какое великое
дарование! Как безмерна степень совершенства, доступная тому, кто, пользуясь им, неусыпно стяжает Царство Небесное! Но и как велик стыд падения у того, кто, имея такое богатство, пренебрег им. Для сына Церкви больше чем для «внешних» возможности и в отношении райского
блаженства, и в отношении силы будущих мук.
Но вернемся к тем, кто не принадлежит к Церкви. Они не одарены так, как мы, но, тем не менее, даже среди язычников мы видим людей, не предающихся страстям, совершающих добрые дела. Это потому, что у людей «дело
закона» написано в сердцах: «о чем свидетельствует совесть их, и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 11, 15). Предыдущие слова апостола в той же главе (Рим. 11, 6-11) дают основание надеяться, что все добродетельные люди могут удостоиться
милостивого решения на Страшном Суде. Если так, скажут мне, зачем же искупление?
Смысл искупления для христиан мы уже выяснили. В отношении же остального человечества он заключается в том, что разрушена стена ада; сошествие Христово во ад и проповедь Его там сделали возможным переход из него
в рай, то-есть из мучительного состояния в блаженное. Каким образом? Через, хотя бы и посмертное, усвоение проповеди Христовой. Язычники, не знающие на земле о Христе, в том же положении, как ветхозаветное человечество. Им доступны добродетели, подсказанные совестью. Но
христианское совершенство им не доступно. В отношении загробной судьбы они тоже уподобляются ветхозаветным людям. Те узнали Христа уже после смерти и получили возможность выйти с Ним вместе из ада. Эти тоже после смерти, узнавая Христа, или отзываются на Его проповедь и
соединяются с Церковью, или озлобляются и предаются мучениям.
Но как же согласовать высказанные мысли с учением Св. Отцов о невозможности спасения вне Церкви?
Очень просто.
Во-первых, самое спасение надо понимать шире, чем просто получение награды за добродетельную жизнь. Спасение на христианском языке значит совершенствование с помощью благодати Св. Духа. Этого вне Церкви нет.
Во-вторых, достижение блаженства вне Церкви высказанными мыслями не допускается, ибо непременным условием для него ставится хотя бы и посмертное, но соединение с Церковью.
Но как же грозные свидетельства Св. Отцов относительно судьбы еретиков и раскольников? Эти свидетельства, конечно, прежде всего, относятся к тем, кто на земле враждовал с Церковью, то-есть боролся со Христом,
разрывая Его нешвенный хитон. Но и теплохладному еретику тоже не легко соединиться с Церковью. Дело в том, что если совершенствование и возможно в некоторой степени после смерти (конечно только до Страшного Суда), то все же посмертное нравственное состояние является лишь
продолжением того настроения, в котором застала человека кончина, подобно тому, как в зрелом возрасте обычно получают приложение и развитие те принципы, которые усвоены человеком в детстве и молодости. Следовательно, даже у тех, кто прямо и сознательно не враждовали на
земле с Христовой Церковью, заблуждения, в которых они жили, станут на пути к воссоединению с Церковью. Конечно, и для них, как для язычников, добрые дела, милосердие, любовь к ближним не останутся без пользы. Они и их подготавливают к загробному присоединению к Церкви.
Но искаженное еретиками нравоучение станет на пути к необходимому для присоединения к Церкви покаянию, а самые добрые дела могут оказаться таковыми лишь по внешности, на самом же деле не приносящими душе никакой пользы. У западных еретиков, например, не может не
сказаться юридический строй всего нравоучения. Взгляд на добрые дела, как на заслугу человека, может воспрепятствовать смиренному покаянию, а убеждение в своей правоте может приводить к оспариванию Божественной справедливости. Напомню слова Спасителя: «Многие скажут Мне
в тот день. Господи, Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас: отойдите от Меня делающие беззаконие» (Мф. 7, 21-22). Слова эти,
несомненно, имеют в виду еретиков, настолько нераскаянных, что даже на Страшном Суде они препираются с Богом и бросают Ему обвинение в обмане. Представляя себе посмертную психологию человека, всю жизнь проведшего в отделенной от Церкви общине, получаешь понятие о том,
насколько трудно им раскаяться и воссоединиться с Церковью. Не останавливаясь на этом слишком долго, укажем на некоторые препятствия. Они увидят, что грехи, которые они уже считали отпущенными, лежат на них всею тяжестью, и что те, которых они привыкли считать святыми,
на самом деле предаются тяжким мучениям, слыша приведенные выше грозные слова Спасителя. Не легче ли при таких условиях принять Христа, ничего ранее не зная о Нем, чем, имея о Нем укоренившееся искаженное представление? Не это ли имел в виду Св. Иоанн Златоуст, говоря,
что «при неправых догматах нет никакой пользы и от доброй жизни, точно также, как и наоборот, - здравые догматы бесполезны при порочной жизни» (Беседа на Евреев Ио. Т. 7, кн. 2, стр. 447)?
Как легко жившему вне Церкви поддаться ропоту против Бога, несподобившего его родиться в лоне Церкви! Как легко, вместо смиренной молитвы о принятии, хоть в «двенадцатый час», в церковное общение, воспылать
ненавистью к виновникам заблуждения! А всякая ненависть, всякая злоба отдаляет от Бога. Не забудем еще, что, стоя пред лицом Божиим, воссоединиться с Церковью не тот, кто убедится только в Ее истинности (как в этом не убедиться, видя воочию Ее славу?), а тот лишь, кто
будет достоин этого, то-есть, чье душевное расположение будет достаточно чисто. Только тот, кто, несмотря на чуждость Церкви, воспитал в себе добродетели любви и смирения, может с помощью Божией преодолеть это испытание.
Но и это лишь предположение, в отношении еретиков и раскольников не имеющее твердых оснований в церковной письменности. Ибо Церковь ясно указывает только единственный и при том, безусловно, верный путь ко
спасению. Она сынов зовет к полному совершенству и ничем не успокаивает тех, кто надеется достигнуть блаженства помимо Нее и Ее спасительных благодатных даров. Ибо если трудно спасение для каждого из нас, возрожденных во святом крещении, получивших дары Духа Святого в
миропомазании, освобождающихся от грехов в таинстве покаяния, вкушающих Тело и Кровь Господни, одним словом, пользующихся всем безмерным богатством Церкви Христовой, то как спастись тем, кто и этого не имеет?
Но скажут мне, Православная Церковь, принимает в свое лоно католиков, англикан и протестантов, не повторяя над ними крещения, а первых (теперь же и вторых) даже в сущем сане, не признает ли тем самым их крещение
и др. таинства благодатными? Это вопрос старый, возбудивший целую литературу. Под влиянием инославных писателей, у нас были богословы, которые разрешали вопрос в утвердительном смысле и посвящали усердные труды изысканием о том, существует ли апостольское преемство у
иерархии той или другой неправославной общины.
Тщетные труды. Церковь только себя одну признает благодатной и отпавший от Нее епископ, сам потерял апостольское преемство и, следовательно, никому другому передать его не мог. Не только важно, чтобы непрерывно
до апостолов тянулась нить руковозложения, нужно еще, чтобы каждый возложивший руки имел на себе епископскую благодать. Но отделившийся от Церкви, ее не имеет, а, следовательно, и другому сообщить не может. Никаких таинств, начиная с крещения, вне Церкви нет, что твердо
установлено Ею с первых же веков своего существования, а особенно отчетливо в третьем и четвертом веках (Ср. 68 прав. Карф. Соб.). Это положение неопровержимо доказано архимандритом Иларионом (Троицким, ныне архиепископ, томящийся на Соловках), в статье «Единство Церкви
и Всемирная Конференция Христиан». К сожалению, эта блестящая статья напечатана в «Богословском Вестнике» (№ 1, 1917 года, стр. 1-60) уже в дни революции и поэтому теперь мало кому известна. Добавить к ней по существу ничего, но малая ее известность не дает возможности
ограничиться простой ссылкой на нее. Я поэтому, со своей стороны, посвящу несколько страниц вопросу о безблагодатности внецерковных общин, поневоле, в большинстве случаев, повторяя аргументы, которые можно найти у архимандрита Илариона.
Прежде всего, необходимо отметить, что точка зрения, которую я буду излагать, не есть мнение какой-нибудь богословской школы, как обыкновенно думают инославные богословы, сбиваемые с толку теми православными
учеными, которые, находясь под влиянием западной схоластики, унижают благодать Святого Духа, подчиняя ее формуле, хотя бы она произносилась человеком, не имеющим общения с Церковью. При логических выводах из этой теории нельзя не придти к тому, что каждый мирянин может,
хотя и с вредом для своей души, совершить всякое таинство. При всем том, такое представление о действительности таинств не имеет за собою веских доказательств, которые давали бы основание считать его учением Церкви. Но в православии не могут уживаться правильные и не
правильные учения по таким кардинальным вопросам. Тут нельзя себя успокаивать разностью «школ». Есть определенные требования, которым должно удовлетворять учение, чтобы быть признанным церковным, а частные домыслы допустимы лишь в той мере, в какой они этому учению не
противоречат.
Те взгляды на благодатность таинств, которые распространены теперь, не новы.
В середине третьего века римский епископ Стефан выступил с мнением, что еретиков и раскольников не надо перекрещивать, потому что у них есть благодать крещения. Стефан и его единомышленники разделяли духовные
благодатные дары на две части: благодать Христову и дары Святого Духа. Одна только Церковь обладает дарами Святого Духа и сообщает их при руковозложении. Благодать же Христова есть и сообщается даже при крещении еретических общин, стоящих вне Церкви. Еретики поэтому не
могут быть сравниваемы с язычниками; они вышли из Церкви, но от язычества отказались: часть благодати есть и у них. Еретики стоят как бы между Церковью и языческим миром.
Церковь поэтому не совпадает в своих границах с христианством вообще; ее можно представить меньшим концентрическим кругом, заключенным в больший. Церковь обладает благодатью в полном объеме, но часть благодати –
именно благодать Христова – выходит за пределы Церкви (Вл. Троицкий. Очерки из ист. Догмата о Церкви. Сергиев Посад. 1912, стр. 455. Следует отметить, что Стефан отличался от современных защитников интерконфессионизма тем, что все-таки не признавал равноправности
отпавших общин с Церковью. Его точка зрения ближе к заблуждающимся православным ученым, чем к протестантским и англиканским).
Стефан получил достойную отповедь от Св. Киприана Карфагенского, который утверждал, что, не имея Святого Духа нельзя и крестить.
«Покровительствующие еретикам и раскольникам, писал Св. Отец, пусть отвечают нам: имеют ли сие Св. Духа или не имеют? Если имеют, для чего на крещенных там, когда приходят к нам, возлагается рука для низведения
на них Святого Духа, Который конечно был бы получен там, где и мог быть дарован, если бы Он был там. Если же, крещенные вне еретики и раскольники не имеют Святого Духа, то и отпущение грехов не может быть даровано через тех, о коих известно, что они не имеют Св. Духа».
(Письмо к Магну. Твор., стр. 368). В другом месте Св. Киприан пишет: «Если действительность крещения приписывают величию Имени…, то почему же там во имя того же Христа не совершается над крещенными и возложения рук для принятия Св. Духа? Почему же одинаковое величие
одного и того же не оказывает той же силы и в возложении рук, какую приписывают ему в освящении крещения? Если кто, возродившись вне Церкви, мог сделаться храмом Божиим, то почему же нельзя было соделаться и храмом Духа Святого. Кто, крестившись у еретиков, может
облечься во Христа, тот тем более может получить и Св. Духа, Христом посланного,… Ибо очистить грехи и освятить человека одна вода без Святого Духа, конечно, не может. Итак, предлежит одно из двух: или согласиться, что там, где, по их мнению, есть крещение, присутствует
и Дух Святой, или же, где нет Святого Духа, там не признавать и крещение, потому что крещение не может быть без Святого Духа» (Письмо к Помпею. Твор., стр. 334-335). «Если у еретиков нет Церкви, потому что она одна и делиться не может, если у них нет и Духа Святого,
потому что Он также один и не может быть и у нечестивых и чуждых, то, конечно, не может быть и крещения, которое состоит в том же единстве, потому что оно не может быть отделено ни от Церкви, ни от Духа Святого» (Там же, стр. 358).
Из приведенных выдержек видно, что Св. Киприан не признавал возможности благодатных таинств вне общения с Единой Истинной Церковью. Существование неполной, несовершенной благодатности Св. Отец отвергает и
сильнейшей аргументацией доказывает правильность своего взгляда.
Последующие Отцы Церкви высказывали взгляды не Стефана и не блаженного Августина, а именно Св. Киприана, хотя и не настаивали так горячо на самом факте перекрещивания. Наоборот, в этих взглядах очень
существенно то, что они чужды формализма. Признавая благодатность только за церковными таинствами, Св. Отцы исходили не столько из того, что еретики при крещении произносят другую формулу, сколько из того, что при самом точном соблюдении православного чина, невозможно
получить благодать вне единения с Церковью. «Если бы, говорит Св. Иоанн Златоуст, случилось руке отделиться от тела, дух (истекающий) из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не срывается с тела и не переходит на отнятую руку, но если не найдет ее там, то
и не сообщается ей» (На Еф. беседа XI. 3). И далее: «что говоришь ты? У них та же самая вера, и они тоже православны». Если так, отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение. Если у них хорошо, то у нас худо, а если у нас
хорошо, то у них худо. Скажи мне: ужели вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена эта последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и
за нее. А если позволительно, по древней пословице, наполнять свои руки, быть священником, то пусть приступят все, и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно церковный чин, напрасно лики иереев: ниспровергнем и уничтожим это» (Там же, беседа XI,
5).
То же самое учение содержится и в первом каноническом послании Св. Василия Великого к Амфилохию, Епископу Иконийскому. Это послание, принятое Вселенским Собором, имеет непререкаемый авторитет, и игнорирование
его при обсуждении разбираемого вопроса свидетельствует или о богословском невежестве, или о сознательной подмене подлинного церковного учения собственным лже-мудрствованием.
«Древним, разумею Киприана, - пишет Св. Василий, - рассудилось всех их, и кафаров, и энкратитов, и идропарастов, подвести под одно определение, потому что хотя начало отделения было вследствие раскола, но
отступившие от Церкви не имели уже на себе благодати Святого Духа, так как преподаяние оной оскудело по пресечении преемства, и хотя первые отделившиеся имели рукоположение от отцов, и через возложение рук их получили духовное дарование; но отторгнувшиеся, сделавшись
мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать, и не в состоянии были передавать другим благодать Святого Духа, от которой сами отпали. Почему, крещенных ими, как крещенных мирянами, когда приходят в Церковь, повелели очищать истинным крещением церковным». Не
подлежит сомнению, что изложенная Св. Василием точка зрения Киприана и Фирмилиана принципиально им разделяется. Ведь он не возражает против нее ни словом, а, предлагая далее другую практику, делает это как уступку местным обычаям в целях церковной пользы: «Но, поелику
некоторые в Асии, ради пользы многих, решительно положили принимать их крещение, то пусть будет оно приемлемо». Существенна разница между такими решениями и признаниями действительности вне церковного крещения. В самом деле, из дальнейшего правила видно, что Св. Василий
считал возможным, отвергая благодатность крещения еретиков, принимать их в Церковь без перекрещивания. Он пишет про энкратитов: «Следует нам отметать их крещение, и если кто принял от них крещение, когда приходит он в Церковь, крестить его. Впрочем, если будет это
препятствием общему благоустройству, то опять должно держаться обычая и следовать отцам, благоустроившим, что нужно было для нас. Ибо опасаюсь, чтобы, желая удержать их от поспешности в крещении, строгостью правил не наложить нам препятствия спасаемым. (В прошлом
столетии строгость греческой практики воспрепятствовала воссоединению с Церковью англиканина Пальмера, не согласившегося креститься, но и не хотевшего присоединиться нигде, кроме Константинополя. В России его приняли бы, ограничившись миропомазанием). Но, во всяком
случае, да будет постановлено, чтобы приходящие к Церкви из крещенных ими были помазываемы верными и потом приступали к таинствам».
В подтверждение того, что важна не форма, а самый факт присоединения к Церкви, приведу рассказ Св. Дионисия Александрийского. Он писал Римскому Епископу Ксисту (Сиксту): «В собрании братий находится некто,
считавшийся давним православным и присоединенный к обществу христиан еще до моего рукоположения, даже, кажется, до поставления блаженного Иракла. Быв при крещении и выслушав вопросы и ответы, он пришел ко мне с плачем и сокрушением и, упав мне в ноги, начал
исповедоваться и клясться, что крещение, принятое им от еретиков, было не таково и не имеет ничего общего с нашими, потому что оно исполнено нечестия и богохульства. Говоря, что душа его страдает, и что от тех нечестивых слов и действий у него нет дерзновения возвести
очи к Богу, он просил меня передать ему истиннейшее очищение, усыновение и благодать. Но я не решился сделать этого, сказав, что для сего довольно долговременного общения его с Церковью, что я не дерзаю снова приготовлять того, который внимал благословению даров, вместе
с другими произносил аминь, приступал к трапезе, протягивал руки для принятия святой пищи, принимал ее и долгое время приобщался Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Я повелел ему благодушествовать и с твердой верой, с доброй совестью, приступать к приобщению
святых» (Евсевий, VII, 9). Итак, Св. Дионисий, не признавая, конечно, действительным еретическое крещение, в столь черных красках описываемое самим кающимся, счел его присоединенным к Церкви без повторения крещения. Для Св. Дионисия важно было то,
что этот верующий фактически соединился с Церковью. Так и Св. Киприан признавал возможность воссоединения с Церковью без повторения крещения, хотя и считал такую практику неправильной: «Но скажет кто-нибудь, - читаем в письме к Юбаяну, - что же будет с теми, кои прежде
сего, обратившись от ереси к Церкви, приняты были в Церковь без крещения? Господь по милосердию Своему силен, даровать им прощение, и тех, кои были приняты в Церковь, в Церкви же опочили, не лишить даров Церкви Своей. Но из этого никак не следует, что если некогда
допущена была погрешность, то и всегда надобно держаться этой погрешности» (Твор., стр. 347). Тот же Св. Киприан признавал и так называемое «крещение кровью», то-есть соединение с Церковью тех мучеников, которые до смерти не успевали принять крещение водою.
Само собой разумеется, что установленная форма крещения не унижается тем, что в виде исключения, в порядке снисхождения, допускается соединение с Церковью и помимо нее. Равным образом, снисходительная практика
не дает оснований утверждать наличие благодати во внецерковном крещении. Вот почему, при одном и том же догматическом учении, разделяемом, как мы видели, и ригористом Св. Киприаном и снисходительным Св. Василием, практика в разное время и в разных Поместных Церквах была
различна. Так, например, греки перекрещивали католиков, в то время как в России их принимали через одно миропомазание. Отвечая Пальмеру, возмущенному тем, что в Константинополе его не принимали в общение иначе как через крещение, А.С. Хомяков прекрасно объяснил, как
совмещается эта различная практика с общим догматическим учением. «Все таинства, говорит он, могут окончательно совершаться лишь в недрах Православной Церкви. В какой форме они совершаются – это дело второстепенное. Примирением (с Церковью) это таинство возобновляется
или довершается в силу примирения: несовершенный еретический обряд получает полноту и совершенство православного таинства. Следовательно, видимое повторение крещения или миропомазания, хотя и ненужное, не имеет характера заблуждения: оно свидетельствует о различии в
обряде, но не в понятиях. Сравнение с другим фактором церковной истории уяснит мою мысль. Брак есть таинство в глазах Церкви: однако, Церковь не требует повторения брака от тех язычников, которых она принимает в общество верующих. Самое обращение язычников, без
совершения обряда, дает предшествовавшему соединению четы значение христианского таинства. Вы должны с этим согласиться, а иначе вам придется допустить невозможное, именно, что законное соединение языческой четы имело полное значение христианского таинства. Церковь не
требует ни от язычников, ни от иудеев возобновления брака: но вторичное обвенчание могло ли бы считаться заблуждением? Не думаю, хотя в обряде произошло бы изменение». (Полное собрание сочинений 3-е письмо к Пальмеру). Подтверждение правильности пояснений Хомякова мы
можем найти в том, что Церковь, принимая, например католиков в сущем сане, требует, чтобы католический священник присоединялся нашим епископом. Священник же, хотя и может принять его, но только как мирянина. Таким образом, в обряде воссоединения совершается и таинство
священства, которое совершать может только епископ.
Установление того факта, что истинная Церковь только одна и что в ней только и пребывает благодать Святого Духа особенно важно теперь, когда чуть не каждый год мы бываем свидетелями внушительных
интерконфессиональных собраний. Инославные на этих собраниях выслушивают иногда в высшей степени поучительные заявления православных иерархов, но истина единственности Церкви подчеркивается мало. Между тем, как глубоко правильно указывал Митрополит Антоний в своей
интереснейшей переписке с представителями Епископальной Церкви в Америке, тем, кто трудится для соединения, должно, прежде всего, усвоить истину единственности Церкви, что явилось бы действительным шагом вперед в их иначе безнадежном деле. «Можно спорить, говорить о ней,
можно объективно и добросовестно исследовать, где же теперь истинная Церковь, от которой отложились для своей погибели все прочие исповедания; но говорить, что Церковь разделилась, что она потеряла свое единство в 9-м, или 11-м, или в 16-м веках, это, значит, не верить
Христу, сказавшему: «Созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее…» Это, значит, идти вразрез с той неотъемлемой верой всех христиан, что Церковь Христова пребудет, едина и непоколебима во веки» (Переписка высокопреосвященного Антония, Арх. Харьковского, с
представителями Епископальной Церкви в Америке, Харьков, 1918, стр. 16). Всякий из нас, имея общение с инославными, всегда должен помнить это непреложное церковное учение. Мы не смеем ни от себя, ни от них, скрывать ту печальную истину, что их общины безблагодатны, ибо
затушевывание ее будет их успокаивать и лишать ревности к исканию правого пути. «Если они увидят, писал Св. Киприан, что и суждением и мнением своим мы определяем и постановляем считать праведным и законным крещение, которым они там крестились, то подумают, что они
правильно и законно имеют Церковь и прочия церковные блага. И не будет причины обращаться к нам, когда, имея крещение, будут думать, что имеют все прочее. Напротив, когда они узнают, что вне Церкви нет крещения, и не может быть дано отпущение грехов, то охотнее будут
приходить к нам и с покорностью просить благ и даров Матери Церкви, зная, что совершенно не могут достигнуть истинного обетования божественной благодати, если не обратятся прежде к истине Церкви» (Письмо к Юбаяну, стр. 348). Не ненависть или нетерпимость продиктовали
Святому Отцу эти строки, а любовь к людям и мудрая забота о чуждых спасениях.
1929 г.
Из архивов Еп. Антония (Граббе)
ЕДИНСТВО И ЕДИНСТВЕННОСТЬ
ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ
Епископ Антоний (Граббе)
В нынешнее время, как никогда раньше, в прошлые века, не было такого совершенно НЕЦЕРКОВНОГО понимания сущности Св. Церкви. Во всем мире сейчас так
называемые «Церкви» – католическая, протестантская, лютеранская и … как не странно, православные – румынская, греческая константинопольская, александрийская, антиохийская и другие, действуют как обычные общественные корпорации, ставя перед собой цели и задачи
политической выгоды и экономических достижений в этой Временной жизни, тогда как Церковь Христова ДОЛЖНА БЫТЬ, ОТДЕЛЕНА от всех этих временных комбинаций жизни. Церковь Христова, именуется СВЯТОЙ ведущей людей к СВЯТОСТИ, и никакие выгоды этой временной жизни НЕ ДОЛЖНЫ
руководить архипастырей в их святой работе.
В 1054 году отделилась от христианской Церкви римская организация и положила начало нового понимания Церкви. За ней пошли протестанты и остальные еретики,
называющие себя церковью и христианами, хотя не идут путем Христовым. Это те, которым Господь скажет на Своем Страшном Суде «Я вас не знаю» (Мф. 7, 23, Лк. 13, 25).
Под влиянием общего понимания, расцерковленного общества, не чувствуя своего отделения от духовной сущности Церковного организма, духовно отделяется от
своих архипастырей и вся верующая масса, понимающая своим не о церковным умом, а НЕ СЕРДЦЕМ, церковную жизнь только как традиционно нужную, тогда как Господь от нас требует в первую очередь наше сердце любящее (Мф. 22, 37) без чего мы ничто (1 Кор. 13, 1-8). Нужна любовь
ко Христу, а не только исполнение внешних требований.
То же касается и архипастырей и пастырей, которые сейчас, к сожалению, во многом стали требоисправителями, удовлетворяясь исполнением своих внешних
обязанностей, что тоже важно, но не за счет внутренней духовности. Это ЧУВСТВУЮТ верующие и успокаиваются исполнением этой внешней обрядности за неимением любовного отношения архипастырей и пастырей.
Как только церковное руководство – архипастыри Христовой Церкви, сходят в плоскость внешних, политических или любых социальных соображений, оно теряется в
этой области лжи и всякой неправды и начинает поддаваться общему настроению, сойдя на "широкий путь" оставив путь "узкий" но ведущий ко спасению. А за ними идут неопытные овцы, которых эти архиереи-администраторы тянут за собой. Говорят что к Богу, а фактически – от
Бога.
Церковь Христова ОДНА, объединенная любовью, истинами веры, канонами Свв. Отцов, апостольским Преданием, и если что либо их этого НЕ соблюдается в жизни
Церкви, то если и не «де юре», то «де факто», такая Церковь отступает от пути Божия, делаясь религиозной организацией, называющей себя христианской. От такой «церкви» упаси нас Боже!
DELENDA EST ГРАББЕ!
Г. М. Солдатов
Вo второй половине 20-го столетия протопресвитер Георгий Граббе и его сын
архимандрит Антоний стали видными и влиятельными в Америке врагами СССР. Где бы они ни появлялись, возникали неприятности для Советов. О. Георгий занимал важные должности в Синоде. О. Антоний также имел много обязанностей в РПЦЗ – директор синодальной гимназии, миссионер и
даже капеллан Национальной Гвардии в городе Филадельфии. Он был в Нью Иорке еще и вице-деканом Русско-Американского Института Славяноведения.
Многочисленные религиозные, культурные, общественные и молодежные организации в Зарубежной Руси знакомили население некоммунистических стран с истинным положением Церкви и народа в СССР. Церковные школы и Духовная Семинария в
Джорданвилле, также как и молодежные организации подготавливали новых противников СССР и организованной безбожным правительством Московской Патриархии.
Отец Георгий Граббе считал, что в Зарубежной Руси имеется очень ограниченное количество лиц с богословским академическим образованием и необходимо для продолжения служения Церкви подготовить смену. Поэтому он поднял вопрос о том,
что в Свято-Троицкой Семинарии оканчивающие получают лишь степень бакалавра и необходимо там добавить двухгодичный курс на степень магистра. Для этого он встречался с деканом Семинарии Н. Н. Александровым, отцом М. Помазанским и архимандритом Константином (Зайцевым). Они
вместе составили план учёбы.
Вскоре после этого была обнародована программа курсов на аспирантуру. Такое развитие деятельности РПЦЗ не могло нравиться МП и правительству СССР, при участи которого
повелась компания очернения Митрополита Филарета и неугодных КГБ духовных лиц. Начались провокации с появлением фотографий, распространением поддельных и анонимных писем, статей в
прессе и, наконец, грязная афера с венчанием полковника польской армии Голеневского, выдававшего себя за Цесаревича Алексея Николаевича. Она была умело организована, и отец Георгий понял в чём дело только после совершенного им венчания самозванца. Причём враги РПЦЗ старались
внести ссору даже среди членов самой семьи Граббе.
Как я уже писал, чтобы избавиться от архимандрита Антония Граббе его послали в Иерусалим. А о. Георгий из-за хлопот по делу Голеневского и работой связанной с внешними церковнымы связями, бросил планы с аспирантурой в
Свято-Троицкой Семинарии.
Однако деятельность архимандрита Антония на Среднем Востоке мешала распространению влияния СССР и МП. Причем он согласовывал свою работу в Русской Духовной Мисссии со
Св. Митрополитом Филаретом и своим отцом. Вскоре после приезда он был выбран для работы с Православным Палестинским Обществом. Он стал проводить беседы о каноничности РПЦЗ, истории Зарубежной Церкви и богослужении. Посещал заседания Иерусалимского
Синода с патриархом Венедиктом во главе, где доказывал каноничность РПЦЗ, которая помогла восстановить эту Патриархию хиротонией Тимофея. Для богослужений в русских храмах Иерусалимская Патриархия выдала о. Антонию антиминсы, объявив о своем покровительстве над РДМ и ППО.
При деятельном участии о. Антония на Раскопках проводились духовные концерты Синодального Хора из Нью Иорка, были изданы патефонные пластинки этих выступлений, проведены необходимые ремонтные работы в Гефсимании и позолочены купола на Елеоне и Раскопках. О. Антоний выступал
по израильскому телевидению доказывая неканоничность МП и незаконность претензий правительства СССР на имущество РДМ и ППО. На эту же тему он несколько раз проводил
пресс-конференции. Он издал два тома истории РПЦЗ, составил новый устав для РДМ, в котором пояснено положение и обязанности сестёр и их отношение к начальству. По его поручению, Православным Палестинским Обществом был сделан фильм «Крестный путь», показанный по местному
телевидению, кассеты которого распространялись между православными представителями и духовенством Миссии.
О. Антоний наладил официальные взаимоотношения со всеми посольствами государств имевших представительство в Израиле. Дважды в году в здании Раскопок устраивались дипломатические приемы. Это было единственное место на Святой
Земле, где встречались дипломаты арабских стран, Западной Европы, Америки и Израиля. Кавас, - почетный страж в полной парадной форме с церемониальным жезлом, -принимал гостей: проводил их к залам отеля, громко объявляя имена и должности. На приемах бывало до 200 гостей. но
из Советского Союза не приглашали никого. Гостям предлагались закуски, кофе, прохладительные напитки, шоколад, торты и другие сладости. Их занимали светскими разговорами русские дамы.
Эти приёмы не давали покоя советским агентам, державших своих «священников» не вдалеке от Раскопок с заданием наблюдать за входившими и выходившими из зданий. Эти "священники" были присланы в Иерусалим митрополитом Ленинградским
Никодимом. Впоследствии, в 1999 году, я познакомился с одним из них.
Советскому правительству было о чем беспокоиться, так как за русское имущество на Святой Земле готовился суд, который СССР, вероятно,
проиграл бы. Печась о нашем имуществе, архимандрит Антоний встречался с президентом Америки, стал членом Совещательной Комиссии при Конгрессе Сената США, членом «Таск-Форс» при президенте и заручился обещанием помощи со стороны администрации Рейгана.
Из-за этого сторонники СССР – как в Америке, так и на Святой Земле - повели яростную кампанию против о. Антония, его отца и других неугодных им лиц в Синоде РПЦЗ. Для предотвращения нависавшей для СССР угрозы необходимо было любыми способами убрать со всех занимаемых ими должностей членов семейства Граббе и
других непримиримых врагов коммунизма, проведя в администрацию Зарубежной Церкви новых людей, с которыми можно было бы сотрудничать.
Как во время Пунических войн в Сенате Рима Катон начинал всякую свою речь с фразой «Карфаген должен быть разрушен» (Delenda
est Cartago), так и на Архиерейских Соборах епископы Марк (Арндт), Иларион (Капрал) и Лавр (Шкурла) все
заседания начинали с вопроса об удалении Граббе. В советских газетах появились статьи с обвинениями Граббе в фашизме и других грехах. А в прессе Зарубежной Руси Н. Чухнов также поднял кампанию против «династии Граббе».
Министерство Внутренних Дел Израиля предупредило о. Антония о возможности покушения на его жизнь со стороны агентов КГБ. Но до этого дело не дошло, так как оба Граббе были удалены с занимаемых ими должностей в РПЦЗ.
Процесс против СССР за имущество на Святой Земле так и не был начат.
Отобрав от епископа Григория пост секретаря Синода, а затем лишив Владыку Виталия поста его председателя, враги РПЦЗ повели верующих не к Божьему Царству, а в царство «князя мира сего». В результате - МП поглотила большую часть
Зарубежной Церкви.
ST. SAVVA AND OUR TIME
Dr. Vladimir Moss
It is a great honour for me to be asked to speak here in Germany to your truly Orthodox community on the feast of St. Savva of Serbia, one of the greatest
saints who ever lived.
St. Savva was a great and holy man for many reasons. First of all, he was a monk of the strictest life, an ascetic and wonderworker who even raised a man from the dead. Secondly, he was exceptionally merciful, helping the poor of
many nations and building great churches in many lands: on Mount Athos, in Constantinople, in Jerusalem and especially, of course, in his native Serbia. Thirdly, he was the founder of the autocephalous Church of Serbia, her first archbishop and the creator of the native
Serbian hierarchy. Fourthly, he established the line of the Serbian Orthodox kings, crowning her first-crowned king, his brother St. Stefan. And fifthly, he was a great peacemaker, bringing peace not only to his native land, but also reconciling other Orthodox nations,
such as Bulgaria and Greece.
St. Savva accomplished all this at a time of great crisis for the Orthodox community of nations. Indeed, the thirteenth century, when he lived, may be called the nadir of Orthodox Christianity, its lowest point – until the
catastrophic twentieth century which we have just lived through. And what I would like to do today is compare the thirteenth and twentieth centuries, to see whether we can learn any lessons for our time from the experience of the thirteenth century.
So let us look briefly at the situation of Orthodoxy in the thirteenth century.
Orthodoxy in the thirteenth century was under attack from all directions. In the East, the Muslims had conquered the ancient patriarchates of Jerusalem, Antioch and Alexandria, and controlled most of Anatolia, present-day Turkey.
The only independent Orthodox state in the East was little Georgia, ruled at that time by the great Queen Tamara. In the centre, Constantinople had been captured and devastated by the Crusaders in the year 1204, and Crusader kingdoms were to be found in Greece and other
parts of the formerly Orthodox world. The Greek Orthodox were divided into three small enclaves: the Nicaean empire, situated in what is now Western Turkey, Trebizond on the south coast of the Black Sea, and Epirus in Western Greece. Bulgaria was wavering between
Orthodoxy and Roman Catholicism. Romania was in an unstable condition. And Russia was about to be devastated by the Mongols, who completely destroyed Kiev. Only Serbia in the West was free. Under St. Simeon, St. Savva’s father, the Roman Catholic threat was neutralized,
and a powerful kingdom emerged stretching from the Adriatic to Sofia. St. Savva’s achievement was to consolidate the work of his father, and lay the foundations of a revival of Orthodoxy in the Balkans that lasted until the Turkish invasions in the late fourteenth
century. Without Serbia, and without St. Savva, it is likely that the Roman Catholics would have conquered the whole of Europe and even overwhelmed the Greek Nicaean kingdom.
*
Let us now turn to the twentieth century.
At the beginning of the century, before 1914, we see what superficially appears to be a very rosy picture. Orthodoxy was now concentrated in the mighty Russian empire, which stretched from the Baltic to the Pacific and contained
perhaps eight out of nine of all Orthodox Christians. The Russian Church had major missions in the United States, Alaska, Japan, China and Persia, while the Russian Tsar protected the Orthodox of the Middle East and the Balkans from Turkish oppression. With the help of
the Russians, most of the Balkans had gradually freed themselves from the Turkish yoke, and there was every hope that, with the fall of the Ottoman empire, the whole of Eastern Europe and the Middle East would revert to Orthodox rule and a general expansion of Orthodoxy
throughout the world would take place.
It was not to be. Only ten years later we see a completely different picture. The Russian empire has been destroyed, and in the power of a fanatical group of Jewish bandits who have initiated the greatest genocide in history. The
Russian Civil War was the most bloody war in history to that date. But it was followed by the even bloodier persecutions of the 1930s. Each class of Russian society was systematically exterminated. First, the nobility and the intelligentsia. Then the workers. Then the
peasants. At all times the Christians.
Just let me give you one small statistic. According to Russian government figures, in 1937 alone 136,900 clergy were arrested, of whom 106,800 were killed. This was only priests. And only in one year. And yet the persecution lasted
for more than 20 years! Even during the Second World War, while the Russians were fighting the Germans, they found time to murder Orthodox priests and laity.
The situation was hardly better in other parts of the world. The Turks, supported by the Bolsheviks, defeated the Greeks in 1922, and destroyed the ancient Greek Orthodox civilization of Asia Minor. Only in Serbia and Bulgaria did
Orthodoxy continue for a while under the protection of Orthodox kings. But then came the Second World War, when 700,000 Orthodox Serbs were killed by the Croat Roman Catholics. The Red Army moved into Eastern Europe, and the Red Terror descended upon the Balkans.
Hundreds of thousands more died. Millions were destroyed spiritually.
Then came 1989-91, the fall of Communism – or so it seemed. However, peace has not returned to the tortured body of Orthodox Christendom. Although no longer tortured for our faith, we are confused and divided. There are many
millions of Orthodox Christians around the world, and yet we seem unable to form a united front. We still seem to be in trauma. We have no clear goals, no clear programme, no good leaders. Consequently, the world ignores us, missionary activity has almost ceased, Christ
is not glorified.
Why? Why could the Orthodox recover from the depths of depression in the thirteenth century, but are failing to do so now? Why, when the greatest persecution in history has finally come to an end, are we unable to reap the fruits of
the peace sown in the blood of the martyrs? Why is there no St. Savva today? And no St. Constantine?
*
In order to answer these questions, I should like to point out some important differences between Orthodoxy in the thirteenth and in the twentieth and twenty-first centuries.
First, in the thirteenth century, while the body of Orthodoxy was enslaved to foreigners and heretics, the soul remained free. In other words, the Orthodox did not renounce their faith. Thus when the Crusaders conquered
Constantinople and much of Greece, the clergy and the people suffered, but they refused to commemorate the Pope of Rome. Although the Eastern Patriarchates were under the Muslim yoke, they never tainted themselves by recognizing the false prophet Mohammed. Although the
Russian Alexander Nevsky paid tribute in money to the Mongols, he never bowed down to the Pope of Rome – and destroyed the Teutonic Knights at the battle on the ice. In Georgia 10,000 died rather than walk on the holy icons at the demand of the Persian Shah.
In the twentieth century, however, while there have been millions of martyrs, there have also been millions of apostates – and especially among the higher clergy. Thus in Russia in 1927 the official church surrendered to Soviet
power and praised Lenin and the revolution. After 1945 all hierarchs of the official Church, and most of the priests, were KGB agents. Let us take the present Patriarch of Moscow Cyril Gundiaev. He is a KGB agent with the greatest admiration for the achievements of
Soviet power. He cannot deny that the Communists did some bad things in the 1930s, but he says that these sins were wiped out by the victory of the Red Army in 1945, by which they “trampled on death by death”. He did not explain how the Red Army could be doing Christ’s
work when they did not believe in Him and when they raped two million innocent German women on the way to victory! Nor does he explain how he, as a monk, can have a fortune estimated at $4 billion from the tax-free import of alcohol and tobacco!
The Greek and Serbian hierarchs are hardly better than the Russians. In 1989 Patriarch Parthenius of Alexandria said that Mohammed was an Apostle of God – and none of his fellow hierarchs criticized him! The Ecumenical Patriarch
Bartholomew has commemorated the Pope at the liturgy, and is very close to the Jews and Muslims. In December, 2010 the Serbian Patriarch Irenaeus celebrated Hannukah with the Jews…
Since the 1960s all the Orthodox Patriarchs have taken part in the World Council of Churches and signed its blasphemous statements that renounce Orthodoxy. Fr. Justin Popovich called the World Council of Churches “a heretical,
humanistic, humanized and man-worshipping club, which consists of 263 heresies – every one of which is a spiritual death”. And he said that before the joint prayers with pagans, Hindus, Buddhists and Jews!
Of course, every Orthodox who has even an elementary knowledge of the faith knows that ecumenism, which tries to unite all religions in a kind of foul-tasting soup, is false. That is why our Church has anathematized it, and an
Inter-Orthodox Conference on Ecumenism in Thessalonica in September, 2004 came out strongly against ecumenism, concluding that “the Local Orthodox Churches should undertake an heroic exodus from these assemblies.” Unfortunately, however, there are no heroes in the
leadership of the Local Orthodox Churches, which is why they still remain in the ecumenical movement, and why union with Rome looks closer than ever.
This is the reason why, in the twenty-first century, no resurrection of Orthodoxy is taking place as it did in the thirteenth century. It is no good our saying that we have no St. Savva to lead us. If we really wanted a true leader,
then God would send him to us! But the bitter truth is that we care very little about our faith. So we do not protest against the cowardly Judases that lead World Orthodoxy, and there is little pressure on them to leave.
Orthodoxy is not like Roman Catholicism; we are not blind sheep who follow an infallible leader. We are rational sheep who, if we see our leaders going on the wrong path, reject them and follow Christ, the Good Shepherd. We are the
sheep of Christ, we know His voice, and we do not recognize the voices of wolves and traitors. In 1848 the Eastern Patriarchs said: “The protector of religion is the very body of the Church, even the people themselves.” So when religion is threatened the people must act.
How?
First, by leaving the false bishops who have betrayed Orthodoxy. For “it is better to be led by no one,” said St. John Chrysostom, “than to be led by one who is evil.” Indeed, as St. Paul says, even if an angel from heaven preaches
to you a different Gospel, let him be anathema.
Secondly, we must pray for true leaders to arise. With God all things are possible. If God can makes stones into sons of Abraham, then he can raise true, God-fearing leaders who will raise the standard of True Orthodoxy and drive
the false hierarchs from their sees – the KGB agents and the Freemasons, the crypto-Catholics and the crypto-Jews. Just as in the thirteenth century God raised St. Simeon and St. Savva in Serbia, and St. Alexander Nevsky in Russia, and St. Tamara in Georgia, so He can do
the same now.
All that is needed on our side is a little courage, and a little faith the size of a grain of mustard seed. This grain will be enough to move the great mountain that is false Orthodoxy. For Christ is the same yesterday, today and
forever. His faith remains the same, and His power to destroy all false faiths remains the same. And He can exercise that power now as He did in the time of Moses, and of St. Constantine, and of St. Savva.
He has not exercised that power up to now because we have not wanted it, we have not even seen the need for it, and so we have not deserved it. The Lord says through David: “If My people had heard Me, if Israel had walked in My
ways, quickly would I have humbled their enemies, and upon their oppressors would I have laid My hand” (Psalm 80.12-13). But we didn’t hear Him, and we didn’t walk in His ways, which is why our enemies still oppress us.
However, the joy of our faith is that in Christ there is always forgiveness for the penitent. It is never too late to start again, to ask forgiveness and to repent like the prodigal son. Then our Father will embrace us and put on us
our first robe, the robe of purity and victory over sin. And then Orthodoxy, the one true faith, will triumph again. God is with us! Amen.
«НЕТ НИЧЕГО ТАЙНОГО, ЧТО НЕ
СДЕЛАЛОСЬ БЫ ЯВНЫМ…»
Предисловие к книге К.Г. Преображенского "КГБ в Русском Зарубежье"
Протоиерей Михаил Ардов
Эти вещие слова Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Евангелие от Марка, 4, 22.) могли бы стать эпиграфом к публикуемой книге. Я читал ее с увлечением и огромным интересом, поскольку был
свидетелем и участником церковной жизни второй половины ХХ века. Разумеется, более всего интересовало меня то, что автор пишет о печальной судьбе Русской Зарубежной Церкви, большая часть которой теперь порабощена своими давними гонителями.
Обратившись к истории, можно утверждать, что Зарубежная Церковь в течение долгих десятилетий была самым непримиримым врагом коммунизма. Достаточно вспомнить 1921 год – «Послание к Мировой Конференции»
(Генуэзской), которую опубликовал Собор, состоявшийся в Сремских Карловцах. Там, в частности, говорилось:
«Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев! Не поддерживайте их, не укрепляйте их против ваших детей и внуков! А лучше
помогите честным русским гражданам. Дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевиков – этот культ убийства, грабежа и богохульства – из России и всего мира».
Зарубежная Церковь обличала большевиков и их приспешников всегда – вне зависимости от того, насколько «холодной» была война между СССР и Западом, и не оглядываясь на то, что именно в каждый момент
провозглашали кремлевские идеологи – «мирное сосуществование» или «разрядку напряженности». И, разумеется, советские «спецслужбы» вели с «карловчанами» беспощадную борьбу.
Особенный мой интерес вызвала глава «Удачная операция КГБ в Иерусалиме». Там речь идет о двух епископах – Григории и Антонии. (В миру — Георгии Павловиче и Алексее Георгиевиче графах Граббе.) С ними обоими я был
хорошо знаком и состоял в дружеских отношениях.
И вот мне припомнилась весна 1997 года, я тогда был в Америке и всякий день приезжал в местечко Орадейл (Нью-Джерси). Там жила старшая дочь епископа Григория – Анастасия Георгиевна Шатилова, в ее доме тогда
хранился архив отца. (Впоследствии при моем посредничестве этот архив был передан в Стэнфордский университет.) А в те дни я знакомился с письмами Владыки Григория, целью моих занятий было подготовить к печати некоторую часть его эпистолярного наследия.
Помню, как взволновало меня письмо, которое будущий епископ Григорий адресовал В.И.Алексееву (написано оно было 25 мая/7 июня 1972 года). Речь там идет о том, как отец и сын Граббе совместными усилиями
свели на нет пропагандистский эффект визита московского патриарха Пимена в Святую Землю. Тогда меня осенила догадка: именно тот эпизод мог стать причиною того, что в Москве, на Лубянке было принято, а впоследствии и осуществлено важное решение: отец и сын Граббе должны быть
отстранены от руководства Русской Зарубежной Церковью. Подробнее об этом пишет сам Константин Преображенский, он в частности сообщает: «…в сентябре 1986 года полковник Я. довольным голосом сообщил, что нам наконец-то удалось освободиться от представителя Русской Церкви в
Иерусалиме, который нам сильно мешал». (Стр. 156)
А еще мне бы хотелось обратить внимание читателя на то, что осведомленный автор сообщает о Московской Патриархии (глава «Враги душ человеческих»):
«Цель работы КГБ против Церкви состояла в наводнении ее своей агентурой для подрыва деятельности изнутри, в частности, для того, чтобы на высшие архиерейские посты назначались люди с подмоченной
репутацией, которыми легко манипулировать». (Стр. 178)
Эти строки живо напомнили мне одно из высказываний К.М.Харчева - этот человек был предпоследним председателем Совета по делам религий при Совете министров СССР. В одном из интервью он сказал следующее:
«Мы в течение семидесяти лет боролись с Церковью. В частности, постоянно заботились о том, чтобы на все важные должности назначались заведомо аморальные и растленные личности. А теперь мы хотим, чтобы эти
самые люди совершили духовное возрождение нашего народа».
Несчастная Россия, бедная, бедная наша страна…
УСПЕШНАЯ ОПЕРАЦИЯ КГБ В ИЕРУСАЛИМЕ
Глава из книги
К.Г. Преображенский
В 1985 году я в ужасе прилетел из Токио в Москву в связи со шпионским скандалом, завершившим мою разведывательную работу в Японии. Но меня все же оставили работать в том же восточноазиатском
отделе управления «Т», советской научно-технической разведки. Отсюда я пять лет назад уезжал в командировку в Японию. Но теперь, к сожалению, мое родное японское отделение для меня было закрыто (в разведке отделения почему-то называли «направлениями»). Поэтому я и начал
служить в китайском.
Строго говоря, разведкой против Китая занимался весь наш отдел. Но то «направление», в которое меня определили в виде некоей милости, координировало шпионаж против Китая из советских посольств в странах Юго-Восточной Азии.
Начальником «направления» был полковник Юрий Я., о котором я до сих пор вспоминаю с благодарностью. Он очень сочувственно отнесся к моей трагедии, разрыву с любимой Японией, и всячески старался помочь утвердиться на новом месте.
Незадолго до этого его самого выгнали из Швеции, и он понимал, что мне пришлось пережить.
Полковник Я. был исторической личностью. До Швеции он работал в советском посольстве в Ливане, и во время войны 1982 года у него на связи в качестве агента КГБ находился не кто иной, как сам Ясир Арафат, председатель исполкома
Организации Освобождения Палестины. Как и многие разведчики, полковник Я. обладал актерскими способностями и смешно копировал Арафата, особенно его манеру выпячивать нижнюю губу.
Во время Ливанской войны Арафат, боясь покушений, никогда не ночевал по два раза на одном месте, но советская разведка всегда знала его местонахождение. Однажды полковнику Я. пришлось разбудить Арафата ночью по каком-то срочному
делу. Он вошел к Арафату в спальню и поднял его с постели. Естественно, я спросил, как выглядел в этот момент Арафат: был ли он, к примеру, в ночной рубашке или еще как-нибудь? Полковник Я. сказал, что тот был в кальсонах.
Именно в качестве агента КГБ российская разведка задействовала Ясира Арафата в силовом захвате монастырей Зарубежной Церкви в Палестинской Автономии в девяностые годы. Ведь если бы Арафат был просто «другом Советского Союза» или
«прогрессивным общественным деятелем», как выражалась тогда наша пресса, он вряд ли решился бы воевать с монашками. Но агентурные отношения предполагают гораздо большую степень подчинения хозяину, КГБ.
По приказу Арафата, в 1997 и 2000 годах из монастырей в Хевроне и Иерихоне были вышвырнуты их насельники. При этом их избивали, выбрасывали на улицу, как это происходило и в СССР во время борьбы с религией в двадцатые годы. Вот
как описывает очевидец акцию палестинской полиции в Троицком монастыре в Хевроне 5 июля 1997 года:
«Одна из женщин-солдат выхватила у игуменьи из рук тетрадь, в которой были записаны все телефонные номера. Игуменья эту тетрадь выхватила обратно, и все время крепко ее держала. Тогда женщины толкнули игуменью. Она упала. Отец
Варфоломей и сестра Наталия кинулись ее поднимать. Тогда вошел некий Бакри и заорал:»Берите их!»Все запели тропарь Троице и св. Николаю…
Из дома первой выпихнули сестру Наталию пять человек. Ее несколько раз стукнули головой о стену, выбили стекло ее очков и стали бить в живот. Игуменью Иулианию кинули на каменные ступеньки порога дома, схватили за подрясник и
волокли спиной по лестнице. Матушка шесть раз стукалась головой по каменным ступенькам. Полицейские стали избивать Владислава, затем схватили его за руки и за ноги и с побоями волокли его по земле к калитке. Другие солдаты схватили о.Андроника и о.Серафима и также паломника
Сергия…»
12 января 2000 года монахи (в основном те же самые, которых изгнали из Хеврона) были вновь атакованы палестинскими военными и вышвырнуты из подворья Русской Зарубежной Церкви в Иерихоне.
«Но на это раз,- пишет церковный историк Петр Будзилович, услыхав об очередном палестинско-гэбэшном нападении, отстаивать права РПЦЗ явилась сестра Мария (в миру Анастасия Стефанопулос). Два «священнослужителя» МП схватили ее и
вытолкали на улицу. Тут сестра Мария уселась на землю и заявила, что не уйдет, пока монастырь не будет отдан его законному владельцу – РПЦЗ.
Так как РПЦЗ является американской религиозной организацией, а сестра Мария – гражданкой США, то на место происшествия вскоре приехал генеральный консул США г-н Джон Гербст. С его помощью сестра Мария была допущена в Гефсиманскую
часовню «ради безопасности». Вечером 15 января другая монахиня из Гефсиманской общины, Ксения, присоединилась к сестре Марии»
Сестра Мария просидела там более 70 дней. Сейчас она, мать Агапия, служит настоятельницей Свято-Никольского монастыря РПЦЗ(А) в Кливленде, на севере США. Природа там удивительно напоминает Россию.
Примечательно, что в обоих захватах открыто участвовали работники российского консульства, то есть, попросту говоря, чекисты. Ведь если разведывательная работа посольства формально остается как бы закрытой, хотя о
ней все знают, то консульства совершенно официально исполняют полицейские функции, и поэтому большинство их дипломатов составляют офицеры КГБ. Ведь при Арафате Палестина была вотчиной Москвы, и им не перед кем было притворяться в том, что они не чекисты. Да и какой же
нормальный дипломат согласится стать участником силовой акции за рубежом, да еще в сотрудничестве с местной спецслужбой? Тогда весь мир примет его за разведчика, и это помешает его поездкам в другие страны. Настоящие дипломаты стараются тщательно избегать таких двусмысленных
ситуаций.
«Другая неприглядная сторона иерихонского разбоя заключается в том,- пишет автор статьи «Право силы вместо силы права»,- что участок отнят у РПЦЗ не для МП, то есть не для церковных нужд, а для дипломатических нужд
государства, о чем проговорился один из консульских работников, который в пылу спора без стеснения назвал иерихонский участок «дипломатической собственностью». О подлинной цели разбоя свидетельствует то, что реалльми хозяевами участка после его захвата стали именно
дипломаты, не палестинцы или представители МП».
Только это были не дипломаты, а чекисты,- отмечу я…
Как и всех начальников «направлений», полковника Я. иногда приглашали на совещания руководящего состава разведки. Там иногда рассказывали о ее важных достижениях или провалах, но, разумеется, не полностью, а в пределах
допустимого, без подробностей, с соблюдением норм конспирации.
Вернувшись с одного из таких совещаний в сентябре 1986 года, полковник Я. довольным голосом сообщил, что нам наконец-то удалось избавиться от представителя Русской Церкви в Иерусалиме, который нам сильно мешал.
Услышав это, я удивился. Ведь это событие было так далеко и от промышленного шпионажа, и от Китая! А сам полковник Я. тоже был бесконечно далек от религии, как и подобает нормальному советскому инженеру и коммунисту. И тем не
менее, об этом событии рассказали всем участникам совещания. Выходит, оно действительно было важным.
В первый момент я не понял, о ком идет речь, а задавать уточняющие вопросы в КГБ нельзя. Если тебе что-то
сообщили, пусть даже и без подробностей, то это означает, что столько тебе и положено знать. Если ты пытаешься чего-то уточнять, задаешь вопросы, этим ты вызываешь подозрение.
Я подумал, что КГБ сняло с должности представителя Московской патриархии в Иерусалиме, но чем тут гордиться? Да и как он мог мешать нам? Впрочем, я знал, что среди поповской агентуры попадаются весьма своенравные и скандальные
типы, которых приходится иногда осаживать. И лишь потом я догадался, что речь идет о Русской Зарубежной Церкви, которая в учебнике научного атеизма для гуманитарных факультетов МГУ именовалась «Карловацким расколом». О Зарубежной Церкви я тогда знал только то, что она
существует. И уж тем более не мог знать, что через двадцать лет я убегу в США и в далеком Нью-Йорке расскажу об этом случае самому герою вышеупомянутого рассказа.
И епископ Антоний, граф Граббе, выслушает меня с большим интересом. Но чем он так провинился перед Советской властью, что та объявила о нем на совещании руководящего состава разведки КГБ?
Вина его состояла в том, что он был настоящим антисоветчиком. Боролся с Советским Союзом не словах, а на деле. Причем начал эту борьбу с юных лет.
В миру епископа Антония звали Алексеем. Он родился в 1926 году в Белграде и был старшим сыном графа Юрия Павловича Граббе, будущего епископа Григория, многолетнего правителя дел Синодальной Канцелярии РПЦЗ. Там же, в Белграде, он
окончил Русский кадетский корпус, где учились сыновья многих белоэмигрантов. Об учебе он вспоминал с удовольствием.
В 1941 году ему было всего пятнадцать лет. Когда семья графов Граббе, преодолев множество препятствий, смогла перебраться в Германию, юный граф Алексей поступил в личную охрану генерала Власова.
Тот очень боялся проникновения советской агентуры в свое ближайшее окружение и потому допускал в охрану юношей из русских аристократических семей, которые вряд ли могли до этого стать агентами НКВД.
У Власова были все основания бояться: ведь все его начинания уходили в песок. Виною этому было противодействие многочисленной советской агентуры в гитлеровской Германии. Точно так же и в наши дни на Западе уходит в песок всякая
инициатива, направленная против Путина, потому что здесь тоже полно путинских агентов. Как писал протопресвитер Александр Киселев в книге «Облик генерала Власова», главным недоброжелателем его героя в руководстве Рейха был шеф гестапо Генрих Мюллер, которого так мастерски
сыграл Леонид Броневой в знаменитом советском фильме «Семнадцать мгновений весны». Настоящий же Мюллер любил повторять, что Власов войдет в кабинет фюрера только через его труп. Но почему? Может быть, для него логичнее было бы, наоборот, помочь Власову? Сейчас-то мы знаем,
что Мюллер был советским агентом. Но на Западе это было известно раньше.
Впрочем, автор вышеупомянутой книги Александр Киселев, похоже, сам тоже был агентом НКВД. Об этом рассказывается в главе «От отца к сыну». Неисповедимы пути Господни!
Как говорят учебники контрразведки, иногда агент вынужден совершать поступки, которые другим покажутся нелогичными, и это может его выдать. Но Мюллера они почему-то не выдали. Настолько сильны были в Германии позиции советской
разведки. А уж о нынешних временах и говорить нечего...
Епископ Антоний вспоминал о генерале Власове с большой теплотой, воспрянув душою. Голос его при этом становился звонким:
- Андрей Андреевич был очень хорошим человеком, очень верующим! - говорил он.
Сейчас я жалею, что не успел выспросить у епископа Антония об этом подробнее. Ведь главная тема наших разговоров была другой – деятельность КГБ в Зарубежной Церкви. Епископ Антоний дал мне много информации на эту тему. Когда я
его спросил, кто из ее служителей работает на советскую разведку, он продиктовал мне список имен, и все его предположения подтвердились.
Мой собеседник очень рано решил посвятить себя Богу. Монашество он принял в 1948 году, в возрасте 22 лет, в подворьи обители преподобного Иова Почаевского в Мюнхене. Подстригал его сам митрополит Анастасий, предстоятель Русской
Зарубежной Церкви.
C 1968 года по 1986-й, епископ Антоний, бывший тогда архимандритом, возглавлял Миссию Зарубежной Церкви в Иерусалиме. Продолжал бы и дольше, если бы не вмешалось КГБ.
Не ограничиваясь одними лишь богослужебными делами, он занимался публицистикой: издавал антисоветский журнал «Меморандум», рассказывавший о нарушениях свободы совести в СССР.
Такая прямая борьба с Советским Союзам не была характерна даже для учреждений Зарубежной Церкви, хотя она и стояла на резко антисоветских позициях. Но позиция архимандрита Антония была деятельно антисоветской, вот в чем его отличие от других.
В 1972 году он сорвал первый, исторический визит в Израиль советского патриарха Пимена. Такого вообще не было в мировой истории. Советская сторона не знала, как реагировать на такую наглость.
Накануне этого визита на помощь архимандриту Антонию в Иерусалим приехал его отец, граф Георгий Граббе, секретарь Синода Зарубежной Церкви. Вдвоем они свели на нет все усилия советской пропаганды. Вот как
описывал это старший граф Граббе в письме одному из своих друзей:
«Как вы знаете, у нас был десятилетний перерыв в биографии Пимена, кончающийся в 1964 году. Если он, будучи иеромонахом, прошел военную службу и дошел до чина
полковника, то он должен был отречься от веры. Кроме того, военная служба несовместима со священством. Т.о. он подлежит лишению сана, а отнюдь не
выбору на Патриарший Престол, и вообще не мог быть епископом»
Специально поясню для молодых читателей, в чем тут дело. Ведь став советским офицером, будущий патриарх Пимен обязан был участвовать в партийно-политической
работе, которую проводили политотделы, подчинявшиеся Главному политическому управлению РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии). Львиную долю ее занимала борьба с религией. Потому что подавляющее большинство солдат было из крестьян, а среди них еще были сильны «религиозные
предрассудки». Во всем Советском Союзе не было учреждения, которое бы относилось к религии с большей ненавистью, чем армия. Когда на бескрайних просторах родины образовывался новый военный городок, его начальники первым делом закрывали все остававшиеся в округе церкви.
Вольно или невольно, будущий патриарх, как и все офицеры, был обязан присутствовать на антирелигиозных митингах, выступать на них и даже проводить их. Отказаться
он не имел права, потому что в Красной армии не могло быть верующих офицеров. Коготок увяз – всей птичке пропасть!..
Обо всем этом и рассказали отец и сын Граббе иностранным корреспондентам в Иерусалиме. Это в наши дни западные журналисты восхищаются демократией в России и
боятся раздражать Путина, а в семидесятые годы они были очень даже смелыми и бесстрашно критиковали Советский Союз.
Короче говоря, визит был сорван. Его пропагандистский эффект для Советского Союза был равен даже не нулю, а являл собой отрицательную величину, нанес ущерб. В ЦК
КПСС таких вещей не любили.
«По моему глубокому убеждению, именно этот эпизод, не вполне удавшийся визит в Святую Землю патриарха Пимена, побудил московских политиканов принять важное
решение: отец и сын Граббе любой ценой должны быть устранены от руководства Зарубежной Церковью,- пишет протоиерей Михаил Ардов,- Но пока Первоиерархом был Митрополит Филарет (Вознесенский) такая цель была недостижима. А вот после того, как этот Святитель отошел ко Господу,
агенты Москвы, которых было уже достаточно в Зарубежной Церкви, смогли осуществить то, что иначе как переворотом назвать невозможно. На соборе, который состоялся в 1986 году с нарушением канонических и консисторских правил, разбиралось сфабрикованное «дело» архимандрита
Антония (Граббе), в результате чего он был изгнан из клира Зарубежной Церкви. А его отец, епископ Григорий, человек, который 55 лет управлял делами Синода, был буквально выдворен на покой.»
Но этому предшествовало еще одно выдающееся достижение архимандрита Антония в борьбе с «империей зла». Сорвав визит патриарха Пимена, он на этом не успокоился и
тогда же, в 1972 году, подал иск против государства Израиль, передавшего в 1948 году Советскому Союзу русское имущество в Святой Земле: Горненский монастырь, храмы и участки земли. Суд тянулся двенадцать лет, но в итоге, в мае 1984 года, Окружной суд Иерусалима удовлетворил
иск за моральный ущерб в сумме 7 миллионов долларов. Это было новым большим успехом архимандрита Антония его борьбе с большевиками. Суд, видимо, напугал Москву. Чего доброго, он подаст в суд и на нас, и тоже выиграет! - решили там.
Но именно это и собирался сделать архимандрит Антоний! Он решил подать иск на Советский Союз! Чтобы отсудить церковную собственность в Святой Земле, незаконно
захваченную им по праву сильного. А в том году советско-американские противоречия достигли высшего пика. В такой политической обстановке и при поддержке США суд над СССР вполне мог состояться и завершиться победой. По этому поводу архимандрит Антоний даже встречался с
президентом США Рейганом. В квартире опального епископа я видел их большую фотографию, на которой они обменивались рукопожатиями.
А вот этого Советский Союз уже никак не должен был допустить! Он натравил на архимандрита Антония свою агентуру в Зарубежной Церкви. Как пишет Викпедия,
«в 1985 году стало известно, что архимандрит Антоний без благословения священноначалия продал израильскому государству земельные участки Миссии.
Свои действия он объяснял тем, что эти земли Миссией та и не использовались, а на полученные от их продажи средства он реставрировал здешние монастыри и храмы».
Такое обвинение можно было оспорить, и уж тем более, за вышеуказанные проступки из Церкви не изгоняют. У многих иерархов есть прегрешения и похлеще! Но ведь
мы-то знаем, что за этим стояло КГБ! Не будь этого повода, оно выдумало бы другой. Ведь на кону был международный престиж Советского Союза, его зарубежная собственность и разведывательные возможности в Израиле. Если бы такой суд действительно состоялся, он стал бы крупнейшим
поражением КГБ за всю его историю! И все из-за какого-то Граббе! Хорошо, что его хоть не убили.
Несправедливое наказание не заставило себя ждать. 4 сентября 1986 года архимандрит Антоний был лишен священнического сана «за безответственную растрату церковных
средств, отсутствие отчетности в Русской духовной миссии в Иерусалиме, нарушение законов об управлении чужим имуществом и соблазнительный образ жизни в нравственном отношении».
Тем не менее, умер он в глубокой бедности. Но, как мы видим, в окончательном приговоре к первоначальным обвинением, касавшимся церковной собственности,
добавилось еще одно: «соблазнительный образ жизни». Под ним имелось в виду наличие любовниц, причем в ряде стран Ближнего Востока. Тем не менее, умирал епископ Антоний в полном одиночестве, никаких женщин вокруг него не было. И в запущенной, захламленной квартире также не
ощущалась женская рука.
Впрочем, одна женщина туда все же приходила. Она готовила обед и по возможности убиралась в квартире. Это был социальный работник. По американским законам такие
люди предоставляются одиноким бедным старикам.
Увидев эту американскую социальную работницу в первый раз, я остолбенел: казалось, в крошечной кухне передо мной стояла сама Галина Брежнева! Так похожа была
наша гостья на свою мать. Да, это была внучка Генерального Секретаря, некогда повелителя Советской империи, переехавшая жить в США.
Вот уж ирония истории! Не кто иной, как ее дед, стоял во главе той пирамиды советских чекистов, которая обрекла епископа Антония на незаслуженные гонения. И вот
его внучка моет пол в бедной епископской кухне и величает его владыкой...
Я представил, что в 1985 году сказал бы полковнику Я.так:
- Через двадцать лет у того зловредного попа, от которого нам удалось сегодня избавиться, будет работать в служанках внучка Леонида Ильича Брежнева. И будет
называть этого попа «владыкой»...
Нет, такого просто нельзя было представить, это было за пределами человеческого воображения! И вот, случилось... В случившемся я вижу Промысел Божий...
Церковное следствие против архимандрита Антония вели трое: бывший начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архиепископ Антоний (Синкевич), архиепископ Лавр
(Шкурла) и епископ Иларион (Капрал), нынешний глава бывшей Зарубежной Церкви, перешедшей под власть Москвы.
Если архиепископу Антонию тогда было за восемьдесят, и он играл скорее номинальную роль, то остальных двоих и самих можно было уличить в соблазнительном
поведении – том самом, в котором они обвиняли архимандрита Антония по указке Москвы. В 1972 году будущий епископ Иларион был арестован на Афоне и попал в тюрьму в греческом городе Салоники, а епископ Лавр непонятным образом его вызволил. Почему-то это событие до сих пор
держится в тайне.
Об этом случае мне недавно поведал профессор русского языка и французской истории и литературы Николай Сергеевич Чертков, педагог и переводчик, правнук
М.В.Родзянко – председателя Третьей и Четвертой Императорской Государственной Думы. Также он внучатый племянник Владимира Григорьевича Черткова, сподвижника и друга Льва Толстого.
- В июле 1970 года я с сестрой Марией поехал в Южную Африку в гости к нашей старшей сестре Александре и ее мужу, который работал во французской авиакомпании и
предоставил нам бесплатные билеты,- рассказал он,- Поездка была рассчитана на два месяца, но Мария смогла позволить себе только один. Она должна была в августе лететь в Иерусалим, потому что в Париже, где мы тогда жили, записалась в группу паломников Русской Зарубежной
Церкви, которую возглавлял настоятель храма Всех Святых, в Земле Российской Просиявших, игумен Герасим (Романов). В то же самое время было организовано паломничество в Святую Землю и из семинарии в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле (США).
Это паломничество стало для Марии судьбоносным. Там, в Иерусалиме, она познакомилась со своим будущем мужем Виктором Потаповым, ставшим потом священником
Зарубежной Церкви. Сейчас он переметнулся на сторону Московской патриархии. В то время Потапов был студентом духовной семинарии в Джорданвилле. Их семинарская паломническая группа сначала посетила св.Гору Афон, откуда прибыла в Иерусалим в уменьшенном составе. Один из
семинаристов, Игорь Капрал, украинец из Канады, был арестован за попытку вывезти одну или несколько икон с Афона и посажен в тюрьму греческого города Салоники. Сидел он, насколько я помню, около четырех месяцев. Об аресте Капрала я узнал от самой Марии, которая, вернувшись
домой, всем нам это рассказала. Впоследствии Игорь Капрал стал епископом Иларионом.
Я тогда не придал этой истории особого значения,- продолжал профессор Чертков,- но мне пришлось ее вспомнить летом 1972 года, когда я сам собрался на Афон с моим
другом детства Михаилом Ручковским и с моим троюродным братом Николаем Ребиндером (сегодня он священник в Париже под омофором Константинопольского патриарха Варфоломея). Мы хотели ехать туда не как туристы, которым выдавали визу не более, чем на пять дней, а в качестве
паломников, и нам, Божией милостью, удалось получить трехмесячную визу. Жили мы в Свято-Пантелеймоновском русском монастыре, - там же, где и семинаристы из Джорданвилля за два года до этого. В 1968 году монастырь пострадал от пожара, и также наполовину сгорела библиотека.
Наша цель была участвовать в монастырской жизни. Мы пели на клиросе и помогали восстанавливать библиотеку. В эти годы я пел в хоре Александро-Невского собора в Париже и также в мужском семинарском хоре Сергиевского Подворья, где я научился пению знаменного распева с
безлинейной крюковой нотацией. Таким образом, я освоил старинные «крюковые распевы».
Помогая разбирать библиотеку Пантелеймонова монастыря, я нашел ноты «крюкового распева» на двенадцать мужских голосов! На целых двенадцать! Надо напомнить, что
до революции в Пантелеймоновом монастыре проживало более двух тысяч монахов, главным образом из России. Но тогда, в 1972 году, там оставалось лишь около двадцати, из которые трое было из Советского Союза. Одного я запомнил: архимандрит Авель.
- Как же вы попали из СССР на Афон? – спрашивал его я. Архимандрит Авель чуть ли не со слезами уверял, что разве он виноват в том, что родился в безбожной
стране, и ему открылось монашество и так он оказался на Афоне.
- Но тем не менее решение о вашем выезде на Афон принимал ЦК КПСС! И поэтому, хотите вы это признавать или нет, на Афоне вы являетесь советским представителем,–
заметил ему я. (В отличие от подавляющего большинства зарубежных русских Николай Чертков знал, что решение о выезде за границу каждого советского человека за рубеж, даже и беспартийного, принимал ЦК КПСС. Для этого там даже имелся Отдел по выездам за границу. Примечание
автора)
Чтобы понять, почему запрещается вывозить что-либо из Афона, и особенно из русского Пантелеймонова монастыря, необходимо знать его исторические связи с Россией.
В 13 веке, из-за татаро-монгольского нашествия, эти связи временно прервались. Но все же иногда сюда удавалось привозить, спасая от уничтожения, драгоценные реликвии русской культуры: иконы, рукописи, церковную утварь. Их здесь собралось большое количество.
Итак, обнаружив в библиотеке монастыря такие драгоценные для меня ноты, я захотел снять с них копию, но ведь на Афоне нет электричества, а потому и
копировального аппарата быть не могло. Что делать? Я спросил архимандрита Авеля, мог ли бы я их взять на память. И тут о. Аведь мне объяснил, что из Афона вообще ничего вывозить нельзя, и сказал вдобавок, что «два года назад один из ваших семинаристов Зарубежной Церкви был
арестован на Афонской таможне, потому что имел при себе икону (или несколько икон?..Точно не помню). Да, иконы Пантелеймонова монастыря древние, и потому, зная об афонском законе, запрещающем вывоз чего-либо с этого острова, ни один монах не мог подарить Игорю Капралу хоть
одну икону, не подвергая его большому риску. Может быть, он взял икону не посоветовавшись, без спроса? Не берусь судить. Пусть «митрополит» Иларион сам даст ответ. Но тот факт, что он был арестован, не подвергается никакому сомнению, от этого факта Илариону не спрятаться. Но
в его биографии этот факт не упоминается. Также нигде не упоминается, но многим известно, и его тайное пребывание в Ленинграде у митрополита Никодима (Ротова), которому келейничал в то время Кирилл Гундяев. Много у Илариона темных пятен в биографии, как и у других
«преосвященных», служащих не Истинной Церкви Христовой и православном народу, в органам КГБ-ФСБ-МП!- отметил профессор Чертков.
- Как, все же все-таки Илариону удалось выбраться из тюрьмы в Салониках? – спросил я.
– Его каким-то образом вытащил оттуда епископ Лавр. В то время он был секретарем Синода Зарубежной Церкви. А что касается нот, то мне их все-таки подарили, и я
смог их провезти через таможню без проблем. Видимо, они не имели исторической ценности,- пояснил в заключение мой собеседник.
В 1996 году архимандрит Антоний был удостоен епископского сана у греков-старостильников, а в 2001 вступил в клир Русской Православной Автономной Церкви. Ее центр находится в Суздале, где живет предстоятель, Митрополит Валентин
(Русанцов). В 2009 году, после прихода к власти в Московской патриархии Кирилла, Российская Православная Автономная Церковь была разгромлена полицейскими репрессиями, которые Запад предпочел не заметить. Слава Богу, что епископ Антоний не дожил до этого. Впрочем, он не очень
бы удивился...
В 2004 году епископ Антоний позвонил ко мне в Вашингтон и выразил восхищение моими статьями о работе КГБ в Зарубежной Церкви. Он пригласил приехать к нему в гости, в Нью-Йорк, и рассказать обо всем подробнее. Разумеется, я с
радостью согласился.
Квартира епископа помещалась в старом деревянном доме непрестижного нью-йоркского района Бронкс и была страшно запущенной, бедной. Впрочем, по стенам ее висели старинные портреты графов Граббе, а также фотографии, на которых
хозяин дома был запечатлен рядом со знаменитыми людьми мира, среди которых я, конечно, в первую очередь углядел президента США Рональда Рейгана.
Еще совсем недавно граф Граббе был таким же, как и на фотографиях, – солидным, представительным, полным сил. Сейчас же он лежал в соседней комнате изможденным старичком, прикованным к постели.
Впрочем, ум его был по-прежнему ясен. Он еще мог вставать с постели и с трудом, с помощью келейника, добираться до кухни. Там мы по русской привычке сидели часами, беседуя и попивая виски. Я ему рассказывал о внутренней стороне
КГБ, он – о деятельности чекистов в Зарубежной Церкви. Мы провозглашали бесконечные тосты, как это всегда было принято в России. Выросший за границей, он любил русское застолье, как и его предки, хотя здесь, в Америке, это большая редкость. Оба мы наперебой рассказывали друг
другу то, что каждый никогда не чаял услышать.
Старик очень любил Россию, хотя никогда в ней не был. Он покупал еду только в русских магазинах Нью-Йорка, и телевидение смотрел тоже только русское, хотя и не из Москвы. Он любил Россию без большевиков. Ее нынешних правителей он
называл «советчиками», так же, как и их предшественников-коммунистов, не видя между ними особой разницы.
По-прежнему главным для него была вера. Он каждый день подолгу молился в одной из крошечных комнаток своей квартиры, в которой была устроена домашняя церковь.
В ее алтаре хранились много святынь. Помню, как однажды он, многозначительно улыбаясь, открыл бархатную коробочку, в которых обычно хранят драгоценности, и протянул мне. Там лежал кусочек ткани, похожей на мешковину, от вида
которой я вздрогнул. Эта была частица Ризы Христовой! В1625 году персидский шах Аббас Первый, покорив Грузию, изъял Ризу из сокровищницы Мцхетского собора и прислал в подарок царю Михаилу Федоровичу Романову. Риза была торжественно положена в Успенском соборе в Кремле, и в
честь этого события был установлен ежегодный праздник Положения Ризы Господа Иисуса Христа в Москве, отмечаемый 10 июля.
Как же частица Ризы попала в Нью-Йорк? Двоюродный дед епископа Антония, граф Александр Граббе, был начальником Императорского конвоя, личной охраны Николая Второго.
Отправляясь в эмиграцию, он отрезал ножницами частицу Ризы, хранившейся в Успенском соборе, и увез с собой. Теперь я держал ее в своих руках и с благоговением целовал. Казалось, по мне пробегает молния…
В 2005 году епископ Антоний умер, и оказалось, что никаких сбережений у него нет. Один из его почитателей организовал подписку среди русских эмигрантов. Друзей и единомышленников у епископа Антония оказалось настолько много, что
удалось собрать сумму, достаточную для того, чтобы заказать красный гранит в Индии. Местный русский скульптор бесплатно изваял памятник в виде церковного престола. Сейчас его можно увидеть на кладбище в Ново-Дивеево под Нью-Йорком.
Непосвященному человеку трудно понять, почему отца и сына Граббе лишили постов именно в 1985 году, а не в каком-нибудь другом. Сейчас мы знаем, что это была попытка не допустить суда над СССР в Иерусалиме. Но в том же 1985 году
умер и митрополит Филарет, предстоятель Зарубежный Церкви. Он был таким же непримиримым антисоветчиком, как оба графа Граббе, и с таким же негодованием относился к Московской патриархии.
Епископ Антоний говорил мне, что митрополит Филарет хотел видеть его в будущем своим преемником во главе Зарубежной Церкви. Возможно, митрополит поделился своими планами и с кем-нибудь из епископов, среди которых уже было полно
агентов Москвы. А та допустить этого никак не могла. Ведь если бы епископ Антоний действительно возглавил Зарубежную Церковь, ни о каком ее соединении с Московской патриархией не могло быть и речи!
Короче говоря, в Москве, видимо, было принято решение разом избавиться от всех троих. Похоже, что митрополит Филарет был отравлен (см. главу «Отравления в Зарубежной Церкви»). Но почему все это произошло одновременно, каков был
механизм принятия именно такого решения? Рискну высказать предположение, что вначале акция планировалась только против архимандрита Антония с его судом, а потом руководство Комитета (или ЦК КПСС, кто знает?) решило пристегнуть к его делу еще и отца с митрополитом Филаретом.
Последнего невозможно было снять с должности, и поэтому его просто ликвидировали.
Так или иначе, в 1985 году КГБ удалось убить сразу трех зайцев, да еще каких! После этого захват Зарубежной Церкви пошел полным ходом.
* * *
Митрофорный протоиерей РПЦЗ(В) Вениамин Жуков .«Меч и трость»: талантливый архиерей. Об «опытном дипломате» архиепископе РПЦЗ (Л) Марке (Арндте) Опубликовано на сайте «Портал-Кредо.ру» 14 февраля 2005 г.
Петр Будзилович, «Подвиг в Иерихоне», «Вертоград-Информ», №3, 2000.
Право силы вместо силы права. По поводу захвата церковного участка в Иерихоне. http://www.rocor.de/Vestnik/20001/html/artikel5.htm
Протопресвитер Александр Киселев, «Облик генерала Власова», Нью-Йорк, 1978 г.
Открытое письмо протоиерея Михаила Ардова главному редактору газеты «Наша страна»(Буэнос-Айрес) 21 декабря 2004 Опубликовано оинтенет-изданием
«Портал-Кредо.ру»
Там же.
«Великий
секретарь и кризис РПЦЗ» http://xopoc.narod.ru/Article/Velikiisekretar.htm
THE PRINCIPLES OF THE ROMAN AUTOCRACY
Dr. Vladimir Moss
In what way did the Roman Christian concept of the emperor and his empire differ from more ancient pagan, and particularly Hellenistic ideas?
“In every people,” writes the French linguist Émile Benveniste, “we can observe that special functions are attributed to the ‘king’. Between royal power in the Vedas [of India] and Greek royal power [in the classical
period] there is a difference which comes out when we compare the following two definitions: In the Laws of Manu the king is characterised in one phrase: ‘the king is a great god in human form’. Such a definition is confirmed by other utterances: ‘there are eight holy
objects, objects of veneration, worship and good treatment: Brahman, the holy cow, fire, gold, melted butter, the sun, the waters and the king (as the eighth)’. This is opposed by the definition of Aristotle: ‘the king is in the same relationship with his subjects as the
head of a family with his children’. That is, in essence, this despotis in the etymological sense of the word was a master of the house – a complete master, without a doubt, but by no means a divinity….
“For the Indo-Iranians the king is a divinity, and he has no need to attach legality to his power by using a symbol such as a sceptre. But the
Homeric king was just a man who received royal dignity from Zeus together with the attributes that emphasised this dignity. For the Germans the king’s power was purely human…”
However, the concept of kingship predominant when St. Constantine came to the throne was neither Homeric, nor Aristotlean, still less Iranian or
German. It was in essence Hellenistic with a strong admixture of Roman and Hebrew ideas. And Hellenistic kingship – that is, since the death of Alexander the Great in 323 BC - was a fusion of Classical Greek with foreign traditions – Egyptian,
Mesopotamian and Persian.
“Our clearest introduction into what was expected of a Hellenistic monarch,” writes John Procopé, “comes in two fragments, of very uncertain date,
purportedly by the Pythagorean philosopher Diotogenes. We learn there that the king has three functions – to fight wars well, to dispense justice, to serve the gods (71.3-72.5). In his triple capacity of general, judge and priest, he requires three peculiar virtues: he
must be ‘dread’ (deinos), ‘graciously good’ (chrestos) and ‘majestic’ (semnos). The titles of Hellenistic and later monarchs, their assertions on inscriptions and coins, refer again and again to these three aspects of royalty.
“The first of the royal functions was the most basic and obviously important: ‘the role of the king and general is to save those at risk in war’
(72.7-8). To survive at all, a king had to hold his kingdom together against external and also internal enemies. If successful in doing so, he might very well preen himself with the title of Soter or ‘Saviour’. To be a ‘fearsome, invincible’ foe and a
‘high-souled, confident’ ally (74.2-4), he must, according to Diotogenes, be capable of inspiring dread, by his severity and swiftness in punishing the wicked, by his experience and skill in ruling (75.13-124).
“His loyal subjects, on the other hand, expect two things from a gracious monarch. He must show the qualities necessary for establishing ‘law and
order’ (eunomia) – namely, ‘justice, which holds the community together, ‘reasonableness’ (epieikeia) to take the edge off his justice, together with a certain ‘indulgence’ towards offenders. He should also be ‘disposed to help’ (boethos), ‘grateful’
for honours accorded to him, and ‘easy-going’, particularly towards the poor (74.20-75.13). Here, no less than on the battlefield, he is watching over his subjects, exercising pronoia, providentia on their behalf. Moreover, as the dispenser of justice, the
king is ‘living law’ (nomos empsychos, lex animata). This concept ranked by the first century AD as an ‘ancient’ doctrine; Clement of Alexandria detected it in Plato’s Politicus; later, it found its way into the Code of Justinian, and so to the
medieval West. ‘Living law’ and similar phrases derived their force from their contrast with ordinary written laws. To be at all effective as an expression of justice, a statute must be enforced; Aristotle, accordingly, could speak of a juror as ‘animate justice’
(Nichomachean Ethics 1132a22). Laws merely written can be disobeyed and thus fail to do good; but a good ruler can detect disobedience and punish it, thus ranking for Xenophon as ‘law with sight’ (Cyrop. VIII.1.22). Furthermore, a law on the statute-book
may prove to be quite inadequate for complex changing circumstances; that was why Plato expressed a preference for the kingly statesman with practical wisdom. The commonest application, in fact, of the principle that the king is animate law is that he can make exceptions
to the law as it stands. Above all, he can exercise clemency, the supreme royal prerogative, thereby demonstrating his philanthropia, his benignitas. (In practice, a Hellenistic monarch, in control of numerous cities each with its own different laws, might
well have to override these on occasion.) What the principle was not supposed to mean was that the king can do as he pleases. Unlike the tyrant, the king is a ‘lawful’ ruler, governing his willing subjects for their own benefit – though the law which he follows need not
be anything on the statute-book. ‘Who, then, shall rule the ruler?’ asks Plutarch. ‘”Law, the king of all”, not written in books or on tablets outside him, but animate reason within, abiding with him always and watching over him… Rulers serve God for the care and
preservation of men’ (Moralia 780cd). The function of the good king in his every act of government is to establish within the social order a justice that mirrors the perfect unchanging cosmic order. He is the human exponent of natural law, and his role is to
imitate God’s rule of the universe.
“’Accountable to no one, himself a living law’, say Diotogenes, the king is a manifestation of God among men (72.22-3). As such, he must be awesome,
majestic; and the purpose of court ritual was to hedge him with an aura of divinity. But he had not only to imitate God in appearance and action; he had also to mediate with God, since the continued existence of his kingdom depended on divine favour. As well as being
general and judge, the king is thus a priest, responsible for the religious wellbeing of his subjects and answerable to the deity for their transgressions. In this thoroughly Hellenistic spirit the Indian king Asoka could claim in a bilingual inscription to have
converted his subjects from eating meat and from showing disrespect to their parents! The monarch could act as mediator because of his position in the state: ‘it is fitting that the best should be honoured by the best: God is best in the universe, and the king is best
among men’ (72.16-19). Theologically, his status might be uncertain. Hellenistic monarchs, and also Roman provincial governors, received divine honours; but that meant little more than homage, an expression of gratitude without theological implications. Some texts speak
of the king as a ‘diviner being, fashioned by the King of the gods in his own image’, as a being intermediate between gods and mortals. It was also possible to describe the monarch, more modestly but no less effectively, as the supreme God’s viceregent on earth. Pliny
(c. 61-c.112) and Dio Chrysostom (c. 40-c. 112) both speak in this way of Trajan. And the concept could serve, without more ado, a Christian account of a Christian emperor…”
“Without more ado”? Not quite. If this Hellenistic concept of kingship forms the basis of the Christian concept, it nevertheless underwent
significant modification from the influence, on the one hand, of the Roman aversion towards kingship and myth of the ultimate sovereignty of the senate and people, and, on the other hand, of the model of kingship found in the Old Testament.
There was always a tension, in the early Roman Empire, between the anti-monarchical, democratic traditions of Republican Rome and the despotic,
Hellenistic tradition adopted by Augustus from Cleopatra’s Egypt. Only by the time of Diocletian, in the early fourth century, had the Hellenistic tradition achieved clear dominance. But the Christian Roman emperors had more than Greco-Roman traditions to draw on: there
were also the traditions of Old Testament Israel. Thus they had as models for imitation not only the pagan Greek and Roman emperors, such as Alexander and Augustus, but also the Old Testament kings, such as David and Solomon. In the end, a creative synthesis was
achieved, which enabled them to look back to both David and Augustus as models and forerunners.
Among the principles of autocracy deriving from Hellenistic thought but accepted in Christian Rome were the following:-
1. The emperor is an image of the Heavenly King. Already in the first three centuries AD, as we have seen,
the Christians had been looking on the Roman Empire as the providential creation of God for the furtherance and strengthening of His rule on earth. Therefore when Constantine became a Christian, killed the anti-Christian tyrants and successfully began to spread the faith
throughout the oikoumene, the idea that his earthly kingdom was a reflection of the Heavenly Kingdom was readily accepted.
Thus in Eusebius’ Oration in Honour of Constantine (c. 335-6), we see Eusebius adapting the Hellenistic concept of the monarch as the image of
God to the fact that Constantine’s God was the Holy Trinity: “The kingdom with which he is invested is an image of the heavenly one. He looks up to see the archetypal pattern and guides those whom he rules below in accordance
with that pattern. The ruler of the whole world is the second Person of the All-Holy Trinity – the Word of God,
Who is in everything visible and invisible. From this all-embracing Reason the Emperor is rational, from this Wisdom he is wise, from participation in this Divinity he is good, from communion with this Righteousness he is righteous, in
accordance with the idea of this Moderation he is moderate, from the reception of this highest Power he is courageous. In all justice one must call a true Emperor him who has formed his soul with royal virtues,
according to the image of the Highest Kingdom…”
“Here the thought is expressed,” writes D.M. Nicol, “that the empire of Constantine is the earthly reflection (mimesis) of the Kingdom of Heaven. As there
is but one God so there is but one emperor (basileus). Thus, in imitation of the divine monarchy, Constantine has established himself as sole ruler. The pagan Roman emperor had been dominus et deus. The Christian emperor was lord but not God. Nevertheless,
it is from God that all imperial power derives, and Eusebius declared that Constantine had a special relationship with God through the Divine Word, the Logos. He is the friend of god, the interpreter of the word; his eyes are ever turned to receive the message from on
high; he prepares his subjects for the heavenly kingdom and aspires to recall the whole human race to the knowledge of God by proclaiming the laws of truth and godliness to all men. In Hellenistic theory the king had been guided by the Logos of philosophy and the reason
of the law. In Eusebian theory the Christian emperor was guided by the Logos of God [Christ]. In short, he was God’s viceregent or viceroy on earth presiding over a monarchy that reflected the higher and more perfect order of heaven.
“He was also endowed with or exhorted to cultivate the catalogue of virtues that had been recommended for the Hellenistic kings. They were after all virtues which
could be recommended as well in a Christian as in a pagan context – wisdom, goodness, justice, courage and in particular the qualities of philanthropy and piety or eusebia. Eusebius praised Constantine for imitating the divine philanthropy and reflecting as in a
mirror the radiance of God’s virtues …”
But there was a vital qualification: all the emperors took part in this “image status” only insofar as they were Orthodox. Thus
St. Cyril of Alexandria wrote to the Emperor Theodosius II, who upheld Orthodoxy: “In truth, you are a certain image and likeness of the Heavenly Kingdom”.
But when an emperor began to support heresy and persecute the Orthodox, - still more when, as in the reign of Julian, he returned to paganism, - his “image status” was immediately lost. Then he was compared, not to God, but to
the devil or the antichrist, and not to David or Solomon, but to Ahab or Manasseh. Thus in the Byzantine liturgical books, the iconoclast emperors are called “beast”, “tyrant” and “forerunner of the Antichrist”.
2. His monarchical rule is superior to all other kinds of government.
Eusebius wrote: “The example of monarchical rule there is a source of strength to him. This is something granted to man alone of the creatures of the earth by the universal King. The basic principle of kingly authority is the
establishment of a single source of authority to which everything is subject. Monarchy is superior to every other constitution and form of government. For polyarchy, where everyone competes on equal terms, is really anarchy and discord. This is why there is one God, not
two or three or even more. Polytheism is strictly atheism. There is one King, and His Word and royal law are one.”
“The emperor,” writes Nicol, “was the elect of God. He did not come by his power through hereditary right. The Byzantinised Roman Empire upheld the
ancient tradition that the monarchy was elective. In theory each and every emperor was elected by the senate, the army and the people. Their choice and their acclamation revealed and implemented the will of God and the Holy Spirit. It made no difference that the senate
was a moribund institution, nor that the acclamation of the people became a ritualised invocation. Nor was the theory shaken by the fact that most emperors strove to perpetuate their power and their name by founding or maintaining a dynasty. There were nine such
dynasties in the years between Heraclius in 610 and Constantine XI in 1453.”
One result of this lack of belief in hereditary monarchy was that many, very many of the
Byzantine emperors came to the throne by murdering their predecessor, so much so that J.B. Bury, following Mommsen, called the government of Byzantium “an autocracy tempered by the legal right of
revolution”.
Perhaps it was the short-lived nature of the Roman, non-hereditary monarchy that persuaded the Germanic tribes and the Slavs to take a different
view. Thus the Russians took the issue of legitimacy (and the sinfulness of regicide) much more seriously than the Byzantines, and did not accept any tsar who was not descended by legitimate inheritance from his predecessor. Even when one hereditary dynasty was perforce
replaced by another, as when the Riuriks were replaced by the Romanovs in the early seventeenth century, or when the translatio imperii took place after the Fall of Constantinople in the fifteenth century, some link by blood or marriage between the two
dynasties was always sought. “Thus in Byzantium,” writes Ivan Solonevich, “out of 109 reigning emperors 74 ascended onto the throne by means of regicide. This apparently disturbed no one. [However,] in Russia in the
14th century Prince Demetrius Shemyaka tried to act on the Byzantine model and overthrow Great Prince Basil Vasilyevich – and suffered a complete defeat. The Church cursed Shemyaka, the boyars turned away from him, the masses did not follow him: the Byzantine methods
turned out to be unprofitable.”
St. Basil the Great was a monarchist (although he followed the Roman tradition that it need not be
hereditary).
Again, St. Ambrose of Milan wrote: “One God, one empire, one emperor.” And we
find the same teaching in St. Ephraim the Syrian, who “noted that God’s unity of rule in the Heavenly Kingdom and Caesar’s unity of rule in the earthly kingdom destroy
polytheism and polyarchy”. St. Gregory the
Theologian said: “The three most ancient opinions about God are atheism (or anarchy), polytheism (or polyarchy), and monotheism (or monarchy).
The children of Greece played with the first two; let us leave them to their games. For anarchy is disorder: and polyarchy implies factious division, and therefore anarchy and disorder. Both these lead in the same direction – to disorder; and disorder leads to
disintegration; for disorder is the prelude to disintegration. What we honour is monarchy…”
This teaching of the fourth-century Fathers
оn the significance of autocratic power was confirmed,
over four centuries later, by St. Theodore the Studite: "There is one Lord and Giver of the Law, as it is written: one
authority and one Divine principle over all. This single principle is the source of all wisdom, goodness and good order; it extends over every creature that has received its beginning from the goodness of God…, it is given to one man only… to construct rules of life in
accordance with the likeness of God. For the divine Moses in his description of the origin of the world that comes from the mouth of God, cites the word: 'Let us create man in accordance with Our image and likeness' (Genesis 1.26). Hence the establishment among
men of every dominion and every authority, especially in the Churches of God: one patriarch in a patriarchate, one metropolitan in a metropolia, one bishop in a bishopric, one abbot in a monastery, and in secular life, if you want to listen, one king, one regimental
commander, one captain on a ship. And if one will did not rule in all this, there would be no law and order in anything, and it would not be for the best, for a multiplicity of wills destroys everything."
We find the same idea in Theodore Metochites, the Grand Logothete of Emperor Andronicus II. “His essays on Democracy and
Monarchy inevitably conclude that the rule of a king, or an emperor, is the best possible constitution. ‘Moreover, under a single person, the divine laws of our Christian religion, which includes in its perfect wisdom both things divine and things human, will also best
keep their place and their effective power…”
3. He is “the living law”. Nicol writes: “Another of the concepts of Hellenistic thought adopted by Byzantium was that of the monarch
as ‘the living law’ (lex animata, nomos empsychos). Eusebius fought shy of it; but Themistius carried it forward in his speech in praise of his Emperor Theodosius I: ‘For he is the animate law, nor merely a law laid down in permanent and unchangeable terms…
God sent kings on earth to serve men as refuge from an immovable law to the safety of the animate and living law.’ The idea was enshrined by Justinian in one of his Novels: ‘The imperial station, however, shall not be subject to the rules which we have just formulated,
but to the emperor God has subjected the laws themselves by sending him to men as the living law.’ In one sense this was a survival of the ancient Roman claim that the emperor was above the law (princeps legibus solutus). Some later theorists and some later
emperors took this view. The eleventh-century soldier and author Cecaumenus agreed that the emperor was not subject to the law. The emperor is law, provided that he acts on this principle in a correct manner. In another sense, however, the idea of the emperor as ‘living
law’ gave him the scope to exercise his required virtue of philanthropy by tempering the otherwise inflexible law with his prerogative of mercy. Thus it was possible for Leo III to claim that his Ecloga or selection of the laws was a revision of the Code of
Justinian ‘with a view to greater humanity’.”
However, Leo III and the other iconoclast emperors chose to interpret their status as “living law” to enable them to change, not just secular law,
but also the law of the Church. In response to this unacceptable encroachment into the spiritual sphere, later lawmakers cooled on the idea of “living law”. Thus in the preface to a law code entitled the Epanagoge (c. 886), in whose composition St. Photius
the Great probably played the leading part, “it says that ‘the law is from God’, Who is the true Basileus… [And] in the Digests
we do not find the following thesis of Roman law: ‘That which is pleasing to the emperor has the force of law’. Thus the emperor is not seen as ‘the living law’.”
The Emperor is the living law, says the Epanagoge, only when there is not already a written law: “The Emperor must act as the law when there is none written, except that his actions must not violate the canon law. The Patriarch alone must interpret the canons of
the ancient (Patriarchs) and the decrees of the Holy Fathers and the resolutions of the Holy Synods” (Titulus III, 5). Thus the emperor is above all secular laws, being himself their living emb odiment and source. But it is a very different matter with Church law.
The law-giver here is God alone, expressing Himself through the Holy Scriptures and the dogmas and canons of the Ecumenical and Local Councils; and the emperor himself, as a Christian, is subject to that law and is in no way able to alter it.
The Russian successors to the Roman autocracy adopted the idea of the emperor as the living law, making it more precise.
Thus according to Metropolitan Philaret of Moscow, the tsar is higher than the law while remaining subject to the law of God: “The tsar, rightly understood, is the head and soul of the kingdom. But, you object to me, the soul of the State must be the law. The law is
necessary, it is worthy of honour, faithful; but the law in charters and books is a dead letter… The law, which is dead in books, comes to life in acts; and the supreme State actor and exciter and inspirer of the subject actors is the Tsar.”
As Ivan Solonevich put it: “The most fundamental idea of the Russian monarchy was most vividly and clearly expressed by A.S. Pushkin just before the end of his life: ‘There must be one person standing higher than everybody, higher even than the law.’ In this
formulation, ‘one man’, Man is placed in very big letters above the law. This formulation is completely unacceptable for the Roman-European cast of mind, for which the law is everything: dura lex, sed lex. The Russian cast of mind places, man, mankind, the soul
higher than the law, giving to the law only that place which it should occupy: the place occupied by traffic rules. Of course, with corresponding punishments for driving on the left side. Man is not for the sabbath, but the sabbath for man. It is not that man is for the
fulfilment of the law, but the law is for the preservation of man…”
4. He is not a priest. As we have seen, the Hellenistic king was believed to be also a priest. But for the Byzantines, as the Emperor Justinian said
in his famous Sixth Novella, the priesthood and the empire were two different gifts bestowed by God on men: “the one serves divine ends, the other rules over and cares for human affairs, and each of these springs from one and the same source and each adorns the
life of men,” The ideal is “symphony” (concordantia) between the priesthood and the empire, “which will furnish every good thing to the human race”. (Ironically, in his Seventh Novella Justinian went on to assert that “the difference between the priesthood
and the empire is small”!)
If the emperor was not a priest, then a fortiori he could not be “the greatest priest” of the empire, Pontifex Maximus, as he was asserted to be in
the pagan Roman empire. G.A. Ostrogorsky writes: “The Emperor was not only the supreme judge and army commander, but also the Pontifex Maximus; the religious life of his subjects was subject to him as a part
of public law. In ancient Rome, where the State religion was the cult of the genius of the divine Emperor, this was completely natural. In Christian Byzantium such a position, it would seem, was unthinkable. Further development also demonstrated its impossibility, but
not a little time passed before the new spirit broke through the ways of the old traditions. The very title Pontifex Maximus was removed only half a century after the Christianisation of the Empire (by an Edict of the Emperor Gratian in 375), while the remnants of
the first-hierarchical character of Imperial power were visible for longer...”
Eusebius considered that Constantine was like a bishop, but not a bishop in fact: “While certain divergences manifested themselves in
different regions, he, like a common bishop established by God, reunited the ministers of God in synods. He did not disdain to be present at their activities and to sit with them, participating in their episcopal deliberations, and arbitrating for everyone the peace of
God… Then, he did not fail to give his support to those whom he saw were bending to the better opinion and leaning towards equilibrium and consensus, showing how much joy the common accord of all gave him, while he turned away from the indocile…”
In another passage Eusebius recounted how the emperor said that he, too, was a kind of bishop: “You are bishops whose jurisdiction is within the
Church. I also am a bishop, ordained by God to oversee those (or those things) outside the Church.”
Eusebius immediately explains that Constantine’s “bishopric” here consisted, not in liturgical priestly acts, but in “overseeing all the subjects of the empire” and leading them towards piety.
The word translated “overseeing” [epeskopei]
here has the same root as the word for “bishop” [episkopoς], thereby underlining the commonality of functions. So the emperor was not really a bishop, but
only like a bishop, being similar to the pastors both in his missionary and in his supervisory roles. And he excelled in both. Thus, on the one hand, he responded vigorously to St. Nina’s request that he send bishops and priests to help her missionary work in
Georgia. And on hearing that the Christians were being persecuted in Persia he threatened to go to war with that state. On the other hand, he convened numerous councils of bishops to settle doctrinal disputes throughout the empire, acting as the focus of unity for
the Church on earth.
The emperor’s role as a focus of unity within the Church did not mean that he was thought to have power over the Church. Thus when St.
Athanasius the Great was condemned by a council at Tyre that considered itself "ecumenical", and appealed to the Emperor Constantine against the decision, he was not asking the secular power to overthrow the decision of the ecclesiastical power, as had been the thought
of the Donatists earlier in the reign. Rather, he was calling on a son of the Church to defend the decision of the Holy Fathers of Nicaea against heretics. Of course, being mortal, Constantine was not always consistent in the execution of his principles (as when he
refused Athanasius’ appeal). But the principles themselves were sound, and he was always sincere in trying to uphold them.
The emperor as focus of unity was especially needed when the Church was afflicted by problems that affected the whole Church, and needed a Council
representing the whole Church to solve them. Such, for example, were the problems of Arianism and the Church calendar, both of which were resolved at the First Ecumenical Council. Since the Church herself, contrary to the assertions of later papist propagandists, lacked
a “bishop of bishops” having ecumenical jurisdiction, only the emperor could carry out this co-ordinating function. He alone had the ecumenical authority necessary to compel the bishops from all parts of the empire to meet together in Synods, and remain there until
decisions were agreed upon. And he alone could then see that these decisions were put into practice.
The relationship between priesthood and empire was
difficult to define precisely; so resort was often made to Old Testament analogies.
This was natural, for in Byzantium, writes Gilbert Dagron, “the Old Testament has a constitutional value. It has the same normative character in the political domain as the New Testament has in
the moral domain…” Now the first priest
mentioned in the Bible, Melchisedek, was also, intriguingly, a king… But already in the fifth century
St. Augustine declared that Melchisedek was a type only
of Christ, Who alone, being the God-man, could be both King and Priest.
Another analogy was drawn with Moses, who, though a priest, appointed his brother Aaron to carry out the priestly functions.
Moses led the people in both the spiritual and the political sphere (especially after Aaron compromised with the golden calf), but his rule was more regal than priestly. However, from the time of David
and Solomon there were no king-priests.
The kings exercised a general kind of leadership over the whole of the people of God, including the priesthood - a general supervisory role that foreshadowed the supervisory role of the New Testament emperors and kings – but they did not carry out liturgical acts.
In fact, when King Uzziah tried to carry out the priestly function of censing in the Temple, he was punished by the Lord with leprosy…
“The true boundary between imperium and sacerdotium,” writes Nicol, “was revealed in the fact that the
emperor was not a priest.” Nevertheless, for many Byzantines their emperor still had a priestly aura: “The biblical figure of the priest-king was familiar in Byzantine art and literature. Constantine and his
early successors retained the pagan title of Pontifex Maximus, Christianised for a time as Pontifex Inclitus by Marcian and Anastasius. The bishops in Constantinople in 448 hailed Marcian as ‘the high-priestly emperor’ or imperial bishop. At the Council of Chalcedon
in 451 they hailed him as ‘priest and emperor’… The emperor’s person was sacred; he was acclaimed as hagios (holy); he was the equal of the Apostles; and he was surrounded by a numinous aura enhanced by ceremony and ritual. But he was never an ordained priest, let
alone a bishop. He and he alone of the laity was allowed to enter the sanctuary and to take communion in the manner of a priest or deacon. But he order of priesthood was denied him, and would indeed have disqualified him from being emperor. The iconoclast Emperor Leo III
once indignantly informed the pope that he was priest as well as emperor (hiereus kai basileus). The pope [Gregory II] was aware that Constantine, Theodosius and Justianian had been called the same. But he refused to gratify the vanity of an iconoclast.”
It turned out to be difficult for the Byzantines, influenced as they were by their pagan Greco-Roman ancestry, to retain a clear distinction between
priesthood and empire. The fourth-century Fathers in both East and West made a sharp distinction between the two, as did the Fathers who lived from the seventh to ninth centuries, when the emperors, as often as not, were heretics. However, in other periods, and
especially during the last centuries of the empire, the pagan, Hellenistic idea of the priest-king who is above all laws, both secular and ecclesiastical, tended to come back into vogue.
This may have been partly in reaction to the heretical papacy, which from the eleventh century claimed to have secular as well as ecclesiastical
power, and the right to set up and depose kings. Thus in opposition to the quasi-infallible priest-king of the West, the Byzantines might have been tempted to set up their own quasi-omnipotent king-priest. Nor was this just the fancy of a few, particularly ambitious
emperors, such as Isaac II Angelus, who deposed several patriarchs and was praised as “God-like” and “equal to God”. Even senior bishops and experts on canon law, such as Theodore Balsamon, Patriarch of Antioch, and Demetrius Chomatianos, Archbishop of Ochrid, supported
the absolutist tendency. Thus Balsamon considered that “the emperor is subject neither to the laws nor to the canons… The emperor is not forced to follow the canons.” And Chomatianos thought the emperor could do everything “with the single exception of the sacramental
office”.
If bishops thought to be expert in the canons thought like this, it is hardly surprising that some emperors thought and acted similarly. Thus in 1380
the Emperor John V reached a concordat with the Church that included the clause that neither he nor his senators and ministers could be excommunicated by the patriarch. This was a serious encroachment on the prerogatives of the Church exarcebated by the fact that John
himself, being a Catholic, was subject to excommunication…
It could be argued that in 1453, as in 1204, the empire fell at least partially because the Byzantines were according an excessive, almost idolatrous
honour to their emperors. However, the examples quoted above must be recognized as deviations from the Byzantine consensus. Much more typical were the words of Patriarch Athanasius I of Constantinople in the early fourteenth century: “Priesthood was not granted to
Christian people for the sake of empire, but empire for the sake of priesthood so that if the empire in a manner pleasing to God supported the church with the secular arm and protected her, the empire in turn would be supported and protected and increased by God.”
5. There is a difference between true kingship and illegitimate tyranny. We encounter such a distinction even earlier than the
Hellenistic period, in Aristotle, who defines “a third kind of tyranny”, “the counterpart of the perfect monarchy”, as “that arbitrary power of an individual that is responsible to no-one and governs all alike, whether equals or betters, with a view to its own advantage,
not to that of its subjects and therefore against their will.”
The Holy Fathers developed this idea in a Christian context. Thus “in the writings of Athanasius of Alexandria, Ossius of Cordova, Hilary of Arles
and even Lucifer of Caralis the divide runs between Christian, orthodox emperors and godless, heretical tyrants”.
But in St. Basil the Great and St. Ambrose of Milan, even Orthodox emperors are tyrants if they do not do the will of God.
Thus St. Basil said: “If the heart of the king is in the hands of God (Proverbs 21.1), then he is saved, not by force of arms, but by the
guidance of God. But not every one is in the hands of God, but only he who is worthy of the name of king. Some have defined kingly power as lawful dominion or sovereignty over all, without being subject to sin.” A strict definition indeed! And again: “The difference
between a tyrant and a king is that the tyrant strives in every way to carry out his own will. But the king does good to those whom he rules.”
St. Ambrose of Milan followed in this tradition and asserted: a tyrant is a ruler who attempts to disobey or dominate the Church.
Thus he denounced the British Emperor of the West Magnus Maximus
as a tyrant, because he had killed the Emperor Gratian, although the latter was legitimate and
innocent. A few years later, Maximus was killed by the legitimate and
Orthodox Emperor Theodosius I. And yet, when Theodosius unjustly slaughtered a mass of people in Thessaloniki, Ambrose excommunicated him also,
saying: “If he is for changing his sovereign power into that of a tyrant, I too will gladly submit to a violent death…”
For the next four or five centuries the Church was forced to adopt a more pragmatic attitude to the emperors… However,
from about the middle of the ninth century, as the empire became more imbued with the spirit of Orthodoxy, it became more feasible for the Church to adopt the stricter, “Ambrosean” position. Thus St. Photius the Great excommunicated Emperor Basil I for murdering his
predecessor, while accepting him as the legitimate emperor. Again, in 969, after the murder of Emperor Nicephorus, Patriarch Polyeuctus refused to allow his successor, John Tzimiskes, to enter the church and be crowned until he had made at least a formal attempt to find
the murderer and convict him. Later emperors who violated the Church’s laws on marriage were excommunicated…
However, from the late twelfth century the Church’s influence over the emperors declined. Although the hereditary
principle came to be accepted, and anointing to the kingdom by the Church came to be seen as a necessary criterion of legitimacy, the later Palaeologi emperors were allowed to reign without being excommunicated, although they were Catholics. As for the last emperor,
Constantine XI, he was both a Catholic and unanointed…
6. The empire is universal and eternal.
Nicol writes: “Christians in the age of the persecutions cannot have drawn much comfort from the thought that the Christian religion and the Roman empire were founded at the same moment in time. After Constantine the coincidence seemed to be providential. Eusebius had
made this point. The one empire founded by Augustus had done away with the polyarchy of earlier generations, and at the same point in history the knowledge of one God and one religion had been imparted to all menby Christ. ‘Together, as from one starting point, two great
powers came forth to civilise and unite the whole world, the monarchy of the Roman Empire and the teaching of Christ.’ Jupiter’s promise to Augustus – ‘imperium sine fine dedi’ – was echoed by Eusebius: ‘The Roman Empire… eager to bring the whole human race
together in one unity and concord, has already united most of the diverse peoples [of the earth], and is destined to teach all those not yet [included] up to the very limits of the inhabited world.’ The same idea was later to be independently expressed by many others;
and in the time of Justinian it was majestically propounded by the sailor Cosmas Indicopleustes: ‘While Christ was still in the womb the Roman Empire received its authority from God as the agent of the dispensation which Christ introduced, since at that very time began
the never-ending line of the successors of Augustus. The Empire of the Romans thus participated in the majesty of the Kingdom of Christ, for it transcends, as far as an earthly realm can, every other power; and it will remain unconquered until the final consummation.’”
Of all the principles of the Roman autocracy, this was the one that was most contested – for obvious reasons. Indeed, we
can say flatly that it was disproved, and therefore was a false principle. For, on the one hand, after the fourth century the Roman Empire came to a sharp end in space, never having covered the whole area even of what the Byzantines called “the inhabited
world”; and by the sixth century large parts of it were ruled by independent kings whose legitimacy – whatever the Byzantines thought – did not depend on their inclusion in, or remote relationship with, the Empire (which is not to say that the myth or fiction of
belonging to that Empire did not play an important psychological role in the lives of many of those kingdoms). On the other hand, the Empire came to a sharp and violent end in time in 1453… So this principle could be accepted only as, at best, an aspiration for
state-sponsored missionary work, or perhaps as an eschatological hope that one day Christians will be united politically as they already are spiritually…
October 23 / November 5, 2012.
Benveniste,
Slovar’ Indoevropejskikh Sotsial’nikh Terminov (Dictionary of Indo-European Social Terms), Moscow, 1995, quoted in Fomin and Fomina, op. cit., vol. I, pp. 48, 49.
Procopé,
“Greek and Roman political theory”, in J.H. Burns (ed.), The Cambridge History of Medieval Political Thought c. 350 – c. 1450, Cambridge University Press, 1991, pp. 26-28.
Eusebius, Oration in Honour of
Constantine.
Nicol, “Byzantine political
thought”, in Burns, op. cit., pp. 52-53.
St. Cyril, quoted
in Fomin S. and Fomina T., Rossia pered Vtorym Prishestviem (Russia before the Second Coming), Moscow, 1994, vol. I, p. 72.
Eusebius, Oration in Honour of Constantine.
Nicol, op. cit., p. 63.
Bury, The
Constitution of the Later Roman Empire, Cambridge University Press, 1910, p. 9.
Solonevich, Narodnaia Monarkhia
(Popular Monarchy), Minsk, 1998, p. 81.
Thus he wrote:
"Even the king of the birds is not elected by the majority because the temerity of the people often nominates for leader the worst one; nor does it receive its power by lot, because the unwise chance of the lot frequently hands over power to the last; nor in
accordance with hereditary succession, because those living in luxury and flattery are also less competent and untaught in any virtue; but according to nature one holds the first place over all, both in its size and appearance and meek disposition." (Hexaemeron
8).
St. Ambrose,
quoted in Archimandrite Luke, “Church, Monastics, Empire”, Orthodox Life, vol. 56, № 4, p. 11.
К.V. Glazkov, “Zaschita ot liberalizma” (“A Defence from Liberalism”),
Pravoslavnaia Rus’ (Orthodox Russia), № 15 (1636), 1/14 August, 1999, pp. 10, 11; Sacred
Monarchy and the Modern Secular State, Montreal, 1984, p. 4.
St. Gregory, Sermon 29,
2. Cf. Sermon 3, 2.
St. Theodore,
The Philokalia, volume IV, p. 93; in Sobolev, op. cit., pp. 46-47.
Theodore Metochites, in Nicol,
op. cit., p. 75.
Nicol, op. cit., pp.
64-65.
Fr. Alexei
Nikolin, Tserkov’ i Gosudarstvo (Church and State), Moscow, 1997, pp. 41, 42.
Metropolitan Philaret,
Sochinenia (Works), 1861, vol. 3, p. 226.
Solonevich, op. cit., p.
84.
Оstrogorsky, “Оtnoshenie Tserkvi i gosudarstva v Vizantii” (“The
Relationship of the Church and the State in Byzantium”); quoted in Fomin and Fomina, op. cit., vol. 1, pp. 103-104.
Eusebius, The Life of Constantine,
IV, 24.
Eusebius,
The Life of Constantine, I, 44; IV, 24.
Dagron, Empereur et Prêtre (Emperor and Priest), Paris : Éditions Gallimard, 1996,
p. 70.
Nicol, op. cit., pp. 70-71.
Nicol, op. cit., pp. 68,
71.
St. Athanasius I, in Nicol, op. cit., p. 70.
Aristotle, Politics, IV, 10.
R.A. Markus, “The Latin
Fathers”, in Burns, op. cit., p. 94.
St. Basil, in
Fomin & Fomina, op. cit., pp. 66, 102.
Nicol, op. cit., pp.
54-55.
РУССКИЕ АНТИМИНСЫ
(Продолжение см. Верность № 177, 178, 179)
П.Е.
Нам остается проследить, как изменялся графически русский антиминс на протяжении своей истории, а также почему именно композиция Положения во гроб, а не какая-либо другая была
признана достойной для антиминсов с XVII века.
Чтобы ответить на первый вопрос, необходимо описать иконографически несколько характерных антиминсов разного времени.
Из описываемых ниже четырех антиминсов только первый (времен патриарха Иоасафа II,
1667-1672) носит черты самобытного русского искусства, является подлинным образцом отечественной иконографии, а три остальные трактованы в духе искусства западноевропейского.
Антиминс времен патриарха Иосафа II ( рис. 2) освящен Преосвященным Филаретом, архиепископом Смоленским и
Дорогобужским, к церкви Покрова Пресвятыя Богородицы в 1668 году.
Рис. 2. АНТИМИНС ВРЕМЕН ПАТРИАРХА ИОАСАФА II (освящен в 1668 г.)
На фоне Голгофского Креста с орудиями распятия – изображение Господа Саваофа, из уст Которого исходит луч, в коем изображено исхождение Духа Святого в виде голубя. По бокам
Креста – два ангела с рипидами. Нижняя часть композиции представляет собой гроб, в который полагается Тело Иисуса Христа. К Телу симметрично склонены шесть фигур: слева три женские – Божия Матерь, Мария Магдалина и Мария Клеопова; справа три мужские – свв. Иоанн
Богослов, Иосиф и Никодим. На переднем плане – сосуды с благовониями и лохань с губою. На антиминсе изображены помазание и обертывание Тела Спасителя в плащаницу. Вся прямоугольная композиция заключена в широкую раму, местами украшенную растительным орнаментом, в
типичной манере книжной графики XVII в. По углам рамы четыре клейма с изображениями символов евангелистов также в декоративных круглых рамках.
Антиминс характерен для древнерусской книжной графики: прямые линии, плоскостность изображения со штриховым фоном.
Антиминс характерен для древнерусской книжной графики: прямые линии, плоскостность изображения со штриховым фоном.
РИС. 3. АНТИМИНС ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ
XVIII В. (освящен в 1737 г.)
Антиминс времен Анны Иоанновны (рис. 3) освящен Преосвященным Вениамином, епископом Коломенским и Каширским, в 1737 году. В центре антиминса – композиция Положения во гроб, с
поясными изображениями евангелистов (без символов), размещенных в декоративных клеймах по углам композиции. На первом плане – фигура полагаемого во гроб Тела Спасителя, за которым в скорбно склоненных позах изображены: в центре – Божия Матерь, слева от Нее – свв. Иоанн
Богослов и Иосиф, справа – свв. Мария Магдалина и Никодим. На заднем плане, по обеим сторонам Креста с орудиями распятия, - склоненные фигуры плачущих ангелов со свечами в руках. Картуши евангелистов богато украшены барочными элементами. Сверху и снизу центральной
композиции размещены надписи. Центральная композиция с евангелистами и надписями обрамлена общей декоративной рамой, которая насыщена элементами примитивного голландского барокко. Рама разбита на отдельные сегменты и заполнена следующим образом: в центре над Крестом –
образ Нерукотворенного Спаса, в грубом барочном картуше; в четырех углах – символы евангелистов; все остальные сегменты рамы заполнены изображениями (западного происхождения) предметов богослужения и орудий Страстей.
РИС. 4. АНТИМИНС СЕРЕДИНЫ XVIII В.
Антиминс елизаветинских времен не имеет указаний об освящении. Центральная часть композиции представляет Положение Спасителя во гроб, после снятия со Креста. Тело полагают Иосиф
и Никодим. Композиция развернута на фоне Голгофского Креста, увенчанного терновым венцом. Сама Голгофа – на фоне декоративного облака, в центре которого вкомпонован треугольник с начертанием Имени Божия древнееврейскими литерами и изображением схождения Духа Святого в
виде голубя на полагаемое во гроб Тело Иисуса Христа. По обеим сторонам горизонтальной поперечины Креста симметрично расположены шесть херувимов, по три с каждой стороны. В среднем плане композиции между Голгофским Крестом и Гробом расположены семь фигур: Божия Матерь -
в центре, справа от Нее Мария Магдалина, Мария Иаковлева, Никодим и ангел, а слева – Иоанн Богослов, Мария Клеопова, Иосиф и также ангел. Композиция ограничена легкой прямоугольной рамкой, заключенной, в свою очередь, в богатую бордюрную раму с восемью клеймами, из
которых четыре изображают евангелистов с их символами, на фоне живописных пейзажей, два орудия Страстей и распятия и два содержат текст. Все восемь клейм обработаны богатым растительным орнаментом в стиле раннего классицизма, с элементами позднего барокко. Все это
придает композиции торжественно-нарядный вид. Над левом от центральной композиции картуше представлены многочисленные орудия Страстей Христовых, предшествовавших Крестной смерти Спасителя: столп для бичевания, с перчатками и плетьми (на вершине столпа – петух), лохань с
рукоумывальником, сума с 30 сребрениками, фонарь, меч и пр. На правом картуше изображены орудия, связанные непосредственно с распятием: лестница, трость, копие, гвозди, молоток, клещи, игральные кости, которыми распинатели метали жребий о одежде Христовой, и пр.
Трактовка фигур центральной композиции и евангелистов с символами в угловых картушах носит на себе ярко выраженную печать влияния западноевропейской гравюры того времени. Общее расположение и позы изображенных фигур весьма условны.
(Продолжение следует)
НЕ FAUST, А ФАУСТ
Вадим Виноградов
Зачем выпендриваться?
- Всю жизнь открывать Бетховена! - это возглас выдающихся дирижеров. Сегодня только музыканты еще стремятся сохранить, раскрыть авторский дух композитора.
Перед театром и кино ныне совсем иная задача - как по вульгарнее извратить классика. В извращении великих литературных произведений сегодня идет прямо таки соревнование нынешней режиссуры. И чтобы иметь полное право
коверкать классику, сии мастера извращения приписывают: “по мотивам”. Мол, не думайте, что я инсценирую или экранизирую, допустим, «Фауста». Я беру у Гёте только мотив. С этим-то мотивом я и жонглирую, да так стараюсь, чтобы и духа то какого-то там Гёте, просто, не
оставалось. - Ныне нужен экшен, - говорит ХХI-ый век, - нужны спецэффекты, и на раскрытие душ героев этих произведений у нынешних творцов нет ни возможности, ни времени, да, и
охоты, признаться, тоже нет.
И все эти выкрутасы стали называть “новым неожиданным прочтением” того или иного классика. Вот и «Faust» Сокурова в этом соревновании извращенцев, видимо, достиг определенной высоты, раз удостоился каннского льва.
Всю идею мотива, который был взят г-ом Сокуровым из “Фауста” Гёте выразительно передает плакат к его фильму.
Плакат не скрывает, что от трагедии Гёте взято только то, что ниже пояса. И поэтому заранее предупреждает, что пенять, на то, что, мол, не увидите в фильме высокого духа
Johann Wolfgang von
Goethe, не надо - так было задумано, так видит выдающийся режиссёр современности Alexandr
Sokurjw!
ТАК, КАКОВ ЖЕ МОТИВЧИК?
Итак, как только Александр Николаич Сокуров ощутил Венецианского льва
в своих руках, то первым делом поспешил поделиться с мiром своем сокровенном открытием: - Никакого диавола… нет! Только человек! Всё зависит только от человека! Да,
видимо, посчитал он, что как автор «Faustа», как победитель такого престижного фестиваля, наконец-то, может позволить, наконец, себе высказаться откровенно. А откровением его был главный обман диавола. Так, со львом в руках, придававшем солидную весомость словам
лауреата, Александр Николаич засвидетельствовал главную победу диавола над людьми, которым ему, диаволу, удалось внушить всем, что его н е т! Словами же “Только человек! Всё зависит только от человека!” - Александр Николаич известил мiр,
что н е т… и Бога! А своим фильмом “Faust” подтвердил это, ибо в его мотиве ангелы не спасают Фауста от диавола, не уносят его душу на Небо. А ведь, как в этой сцене могли бы сработать нынешние то спецэффекты? Но пожертвовал ими лауреат премии льва ради своего
мотивчика, чем, возможно, и обеспечил себе победу - ведь, ХХI-ый век, ой, как не любит, когда Христосъ спасает, кого бы ни было.
Ну, мало ли… покрасовался, быть может, и дело с концом. А в фильме то,
как там то? Проведена ли в фильме “ Faust ” эта безумная мысль, что нет ни Бога, ни диавола, а только человек, а вернее… человекобог?
Зрителя извещают, что фильм сделан по мотивам “Фауста” Гёте. Какой же
мотив великого творения немецкого гения выбрали преуспевающие кинематографисты ХХI-ого века?
А вот, тот самый, который диктовал им развращенный, всё извращающий ХХI-ый
век! Ибо, ежели ты не извратишь, не вывернешь на изнанку любую красоту, ХХI-ый век отвернется от тебя, даже не заметив твоего усердия, сделав вид, что ничего и не было. Потому,
чтобы заметили, а уж тем более, чтобы превознесли каким-нибудь львом, непременно необходимо всё прекрасное извратить так, чтобы красота превратилась в уродство. По этому рецепту и снимался Сокуровым фильм “Faust”. И изделие получилось в полном соответствии с извращенным
духом ХХI-ого века. Так что, лев вполне заслуженный.
Ну, и разбирать по косточкам очередное уродство ХХI-ого
века занятие пустое. “Отступленiе попущено Богомъ: не покусись остановить его немощною рукою твоею”. А высказываться против того же “Faust” и значит как раз покуситься остановить отступленiе своею
немощною рукою.
Но святитель Игнатий наставлял еще и так: “Ознакомься
съ духомъ времени, изучи его, чтобъ по возможности избегнуть влиянiя его”. Вот тут, творец фильма “Faust” помогает отчасти выполнить это наставления святителя. Кто не видел выступления Александра Николаевича Сокурова на
Президентском совете по культуре, тот не видел истинного патриота РФ. Какие страстные слова произнес он, защищая петроградскую рухлядь. Казалось, что за сохранность каждого старинного здание он готов пожертвовать чуть ли не своей жизнью. В то же время сам он, как мы
видим из его же “Faustа”, плодотворно работает над разрушением человеческих душ, изгоняя из кино все разумное, доброе, вечное.
А как лихо выплеснули ребеночка то Гёте: “Лишь только тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой”. То есть, его перевод сути основного христианского пути: “Входите
тесными вратами; потому что широкiе врата и пространенъ путь, ведущiе
въ погибель, и многiе идутъ ими; потому что тесны врата и узокъ путь, ведущiе в жизнь, и немногiе находятъ ихъ”. (Мф. 7. 13,14)
ПОЕЗДКА ЕПИСКОПА АНДРЕЯ В ГРЕЦИЮ
Трехнедельный архипастырский визит в Грецию совершил Епископ Андрей (Маклаков) в ноябре 2012 года.
Прежде всего, Владыка посетил приход РПАЦ в Афинах, где был радушно принят прихожанами церкви Св.Параскевы и настоятелем отцом Филаретом (Климакитисом). Этот приход перешел в РПАЦ в 2008 году после того, как на Архиерейском Соборе
РПАЦ под председательством Митрополита Валентина (Русанцова) была принята анафема киприанизму, который был определен как криптоэкуменизм. Верующие в Истину Христову прихожане и отец-настоятель Филарет тогда обратились к РПАЦ с просьбой принять их, так как ложное учение
вызывало у них естественное отторжение.
После приема и торжественнной службы в Афинах Епископ Андрей направился в город Фивы, в окрестностях которого посетил ряд православных святынь, в том числе оригинальный гроб Евангелиста Св. Луки (с частицами мощей), а затем
остановился в монастыре Св. Иоанна Лествичника. Отсюда, из монастыря, где его с радостью приняли греки-единоверцы, Владыка Андрей совершил несколько поездок по святым местам Греции, сопровождаемый монахом о.Симеоном (Климакитисом).
Одной из целей поездки Владыки было представление монашествующей общине своего духовного сына Ильи Джонсона, который изъявил желание подвизаться в монастыре в качестве послушника с намерением впоследствии принять монашеский
постриг.
23 Ноября 2012 года Епископ Андрей вернулся в Америку для окормления своей паствы.
ВОЗЗВАНИЕ О ПОМОЩИ ОТЦУ АЛЕКСАНДРУ ИВАШЕВИЧУ
"Оправдания, чтобы не благотворить, легко ведут к жадности" (Святой Василий Великий)
Дорогие возлюбленные во Христе братья и сестры Русской Православной Церкви Заграницей
В результате трагических обстоятельств, отец Александр Ивашевич находится в настоящее время в тюрьме COM-CAR,
в окрестностях Монтевидео. Сия тюрьма максимальной безопасности - самая большая в Уругвае. Построенная для 900 заключенных, она в
настоящее время вмещает 3000 тяжелых преступников. Трудно вообразить в каких условиях они содержатся. Мало еды, нет горячей воды, ни отопления зимой. Дата суда ещё не установлена и вероятнее всего он состоится лишь через несколько месяцев. В Уругвае человека считают
виновным, пока не будет доказана его невиновность. Расследование начинают вести лишь после того как обвиняемый арестован и посажен в тюрьму. В этой стране более 65% заключенных еще ожидают, чтобы их судили (данные ООН за февраль 2012 года).
Отец Александр - главный священник Свято-Троицкого Собора в Буэнос Айресе. Он неустанно и с большим рвением окормлял не только своих прихожан, но также известен той широкой благотворительностью и помощью, которую он оказывал новейшим русским эмигрантам в Аргентине, и
одновременно тем, что ежедневно давал сотню бесплатных обедов для местных нуждающихся аргентинцев.
Отей Александр шёл по стопам своено болеющего отца, протоиерея Валентина Ивашевича, верно окормлявшего приход и многочисленные общины
по всей Аргентине и соседних стран на протяжение более сорока лет. Отец Валентин также успешно защитил Свято-Троицкий Собор от многолетних попыток Московской Патриархии захватить его судебным путём.
Во время праздничного сезона наши мысли часто заняты подарками. Ваше денежной пожертвование поддержит отца Александра не только материально, но и духовно. Как он передал из тюрьмы, "визиты сичтаются священными в
тюрьме и являются глотком свежего воздуха". Ваше пожертвование поможет оплатить дорогостоющие поездки в тюрьму духовных чад желающих его посетить, затраты на адвокатов и весьма нужное ему питание, так как его паёк состоит только из ломтя хлеба и пол литра молока в день.
Ваша поддержка поможет также лоставлять отцу Александру Святые Дары, для его духовного пропитания на протяжение этого периода времени, когда он будет лишен возможности служить Божественную Литургию, в ожидании суда.
Мы можем тратить деньги на массу разных вещей, но какие подарки могут больше обогатить и придать смысла нашей жизни, одновременно в какой-то степени меняя мир вокруг нас?
Так будем же милосердеы, памятуя, что Христу Богу была угодна честная скромная лепта вдовицы. Любая сумма поможет, но превыше всего важен подарок Ваших молитв, который никто не мог бы отплатить даже всеми богатствами Вселенной! Евангелие от Святого Матвея
25:31-46, которое мы читаем в начале Великого Поста напоминает нам, что Господь спросит накормили ли мы голодных и посетили ли брошенных в темницу. "И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам, так как вы сделали это одному
из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне".
Ваша щедрость, как финансовая, так и духовная, имеющая целью безопасное возвращение отца Александра домой, будет по настоящему оценена.
Пожалуйста не забывайте отца Александра в Ваших молитвах! Да благословит вас Господь Бог за вашу поддержку!
Семья Ивашевичей и её друзья
Пожалуйста посылайте пожертвования на:
ROCA Assistance Fund
PO Box 7119
Falls Church, VA 22040, USA
C пометкой “Rev. Alexander Appeal”.
И если Вы ещё этого не сделали, пожалуйста подпишите петицию на имя судьи, по адресу:
https://www.change.org/petitions/dra-dolores-sanchez-de-leon-juez-letrado-penal-de-10o-turno-free-alejandro-iwaszewicz-libertad-para-alejandro-iwaszewicz
APPEAL FOR FR ALEJANDRO IWASZEWICZ
"Justifications for us to not do charity are an easy cause for greed."
-Saint Basil the Great
Dearly Beloved in Christ Brothers and Sisters
of the Russian Orthodox Church Abroad!
As a result of tragic circumstances Fr. Alexander Iwaszewicz, is currently in the COM-CAR Prison, on the outskirts of Montevideo, Uruguay. This maximum security prison is the largest in Uruguay built to hold 900 inmates but
currently housing 3,000 violent criminals. The conditions are difficult for anyone to imagine. There is no hot water, little food and no heat during winter. The trial date has not been set and most likely is months away. In Uruguay, a person is considered guilty until
proven innocent. Investigations begin only after the accused is arrested and placed in jail. In Uruguay, over 65% of the prison’s inmates are still awaiting their trials.(UN Study February 2012)
Fr Alejandro is the main priest for the Holy Trinity Church in Buenos Aires. He has tirelessly and zealously served not only his own parishioners, but is well-known for his charitable work in aiding itinerant Russian immigrants to
Argentina, and in providing a daily soup kitchen which provides up to a 100 meals a day for those in need.
Fr Alejandro follows the example of his ailing father, protopriest Valentin Alexeivich, who has faithfully served the parish and numerous other missionary
communities throughout Argentina and neighboring countries for over 40 years. Fr Valentin was also successful in defending the Holy Trinity Church from years of legal challenges mounted by the Moscow Patriarchate.
During the holiday season, our thoughts often turn to gifts. Your monetary donation to this Appeal will help us sustain the gift of spiritual strength for Father Alexander. As he said in his letter “visits are sacred at prison and are
a breath of fresh air.” Your donation will help us finance the costly trips to visit him, the cost involving his defense and much needed nutrition as he gets only half a liter of milk and a piece of bread daily. Your support will help bring the Most Sacred Sacraments to
nourish Fr. Alexander spiritually through this period as he will probably not be able to celebrate the Holy Eucharist while being held awaiting trial.
With the multitude of choices for our spending dollars, what other gifts can make our lives more precious and meaningful, all while helping to affect the world around us? So let us be charitable remembering that God is pleased by the
honest gift of the widow’s mite. Any amount will help, but most important and above all the gift of your prayers, which no one can repay with all the riches of this world! The Gospel according to St. Matthew 25:31-46 that we read at the beginning of Lent is
simple. It reminds us that God will ask if we fed the hungry, and visited those in prison and more. “The King will reply, ‘Truly I tell you, whatever you did for one of the least of these brothers and sisters of mine, you did for me.’” Your generosity both financial and
spiritual for Fr. Alexander’s safe return home is truly appreciated.
Please keep Rev. Alexander Iwaszewicz in your prayers! God bless you for your support!
Sincerely,
APPEAL FOR FR ALEJANDRO IWASZEWICZ
Please send donations to:
ROCA Assistance Fund
PO Box 7119
Falls Church, VA 22040
Please include “Rev. Alexander Appeal” in the memo section.
If you haven’t done so already please sign our petition addressing the Judge at:
https://www.change.org/petitions/dra-dolores-sanchez-de-leon-juez-letrado-penal-de-10o-turno-free-alejandro-iwaszewicz-libertad-para-alejandro-iwaszewicz
Слово Председателя Русского Обще-Воинского Союза
к 200-летию Отечественной войны
Благодарите Бога, что вы русские,
гордитесь сим преимуществом.
Кн. М.И. Кутузов-Смоленский.
Декабрь 1812 г.
2012 год памятен для русских людей как год 200-летия Отечественной войны 1812 года.
Из многочисленных войн, которые вёл наш народ, Отечественными были названы три – 1812, 1914-1918 и 1941-1945 годов. Но лишь одна из них получила это название с полным
правом, отразив в нём не злободневные интересы пропаганды, а саму суть событий.
Увы, войны ХХ века, в подражание войне 1812 года наименованные своими современниками «Отечественными», не стали ни по-настоящему народными, ни в действительности
освободительными.
Великая война 1914 года, хотя и вызвала в своём начале большой патриотический подъём и дала многочисленные примеры подвигов нашего народа, закончилась гибелью
Исторической России. Война эта была проиграна не российской армией, а российским обществом; не на полях сражений, а в умах. Поражение умов, духовный и моральный упадок значительной части правящей элиты и ведущего слоя общества, политическое развращение и прельщаемость
широких народных масс привели Российскую Империю к неизбежному в таких случаях итогу – разложению, военному поражению, братоубийству и национально-государственному краху…
Ещё менее оснований именоваться «Отечественной» было у войны 1941-1945 годов. Ибо не может по праву называться «Отечественной» война, в которой русский народ оказался
расколот на два непримиримых лагеря, в которой миллионы соотечественников сражались друг с другом по разные стороны фронта. Не может быть «Отечественной» война, которая ценою потоков народной крови укрепила самый чудовищный в истории человечества тоталитарный режим (зло
во сто крат худшее, чем любое крепостное право) и на десятки лет штыками загнала за колючую проволоку социалистического «рая» целые страны и народы.
Подлинная Отечественная война была совсем иной. Не позорный приказ № 227, отданный для устрашения собственных генералов и офицеров, не угрозы расстрелов, штрафбатов,
репрессирования семей, не заградительные отряды в своём тылу толкали в бой русских воинов в 1812 году. Нет, иные побудительные мотивы вели александровских солдат, казаков и ополченцев, дерзавших «чужие изорвать мундиры о русские штыки»!..
* * *
Играя на национальных чувствах поляков, Наполеон Бонапарт весьма неудачно назвал эту войну «Второй Польской». 22 июня 1812 года, накануне рокового перехода через
Неман, он объявил своей армии цель похода на Восток – «положить конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы»…
Французский император считал поражение русских делом предрешённым: полководческий гений, прежние победы, закалённые в боях полки, составлявшие костяк «Великой армии»,
внушительное численное превосходство – всё говорило в его пользу. В наполеоновских войсках никто не сомневался в победе и, переходя границу Российской Империи, завоеватели поговаривали уже не только о Москве, но и об Индии и Ганге! Казалось, что вновь «Бог будет на
стороне больших батальонов». Но Бог был на стороне русских…
Несомненно, кульминационной точкой войны, событием, которое во многом предопределило её дальнейший ход, стало Бородинское сражение 26 августа (7 сентября). Сражение
это признано самым кровопролитным из всех, когда-либо происходивших в мировой истории до того времени. На Западе его назвали «Битвою под Москвой», «Битвой генералов», «Могилою французской кавалерии»…
Уже 200 лет не стихают споры о том, кто же оказался победителем в Бородинском сражении на самом деле. Конца спорам не видно и сегодня. И этот факт красноречивее всего
свидетельствует, что победителя в той великой битве не было. Ни одна из сторон не была разгромлена физически, ни одна не потеряла духа. Было бы справедливо признать Бородинское сражение закончившимся «вничью». Но с точки зрения избранной полководцами стратегии Наполеон
не смог решить под Москвой своей главной задачи, к которой он так стремился – покончить с Русской Армией в одном генеральном сражении. Кутузов же свою задачу решил: в генеральном сражении Русская Армия с честью выдержала удар и смогла продолжить дальнейшую борьбу.
Несмотря на оставление Москвы, именно после Бородина начался моральный перелом в ходе войны и в ходе всей истории наполеоновских завоеваний. Вот почему Бородинское
сражение и Отечественная война 1812 года являются одними из самых значительных событий не только в истории нашего Отечества, но и в мировой истории.
Сегодня наши современники, слыша о войне 1812 года, воспринимают победу Русского оружия, как нечто должное, само собою разумеющееся. Таково свойство человеческого
восприятия истории: «А разве могло быть иначе?»
Да, могло быть иначе…
Нашествие «двунадесяти языков» Россия смогла одолеть вопреки многим неблагоприятным для неё обстоятельствам, лишь благодаря Божией помощи и невероятному напряжению сил
всего народа.
Что же предопределило итог войны 1812 года? Хладнокровие ли Барклая де Толли? Стойкость ли русских полков в день Бородина? Трезвый расчёт и хитрость Кутузова? Москва,
отданная в жертву ради спасения армии? Гениальный фланговый марш на Калужскую дорогу? «Дубина народной войны» в тылу завоевателей? Или же непреклонная воля Императора Александра I «не положить оружия, доколь ни единого неприятельского воина не
останется» в России?
Конечно, все эти обстоятельства сыграли свою роль. Но важнейшим фактором, предопределившим итог войны, был вызванный
ею исключительный подъём русского национального чувства.
Национализм, до той поры дремавший в русском народе, в 1812 году проявился в нём с поразительной мощью. Национализм этот не имел ничего общего с казённым
ура-патриотизмом, ибо он был вызван не указаниями правительства или лубочной ростопчинской пропагандой, а естественным чувством самосохранения народа.
Перед лицом иноземного нашествия в России произошла своеобразная самомобилизация народа на борьбу с врагом, охватившая все сословия, все слои тогдашнего общества.
Российское дворянство с энтузиазмом бралось за оружие, а некоторые, наиболее состоятельные, дворяне на собственные средства формировали воинские части; купечество жертвовало на нужды обороны страны огромные суммы денег, нередко целые состояния; крестьяне, которые раньше
считали рекрутскую повинность тяжким бременем, радовались призыву. Русские женщины и старики – те, кто в силу слабости сил или возраста не могли держать оружия – считали своею святой обязанностью оказывать посильную помощь в тылу.
Поборники классовой теории и до сих пор пытаются утверждать, что всё это не так, что у русских крестьян Отечества не было, а были в царской России только крепостное
право и «темнота». Следовательно, и защищать крестьянам было нечего. На это, кстати, в своё время возлагал надежды и сам Наполеон. Но к большому неудовольствию Наполеона и поклонников классовой теории, русские крестьяне их сильно разочаровали.
И доказали, что Отечество у них – есть. И что русский народ может отлично самоорганизовываться для его защиты от иноземных захватчиков, осквернителей православных святынь, насильников и мародёров, создавая им невыносимые условия существования на Русской Земле.
Национальное самосознание русского народа проявилось не только в самоотверженности его воинов, но и в самых разных областях жизни, в том числе в культуре и в экономике. Так в 1812 году в России широко распространилось явление, получившее
название экономического национализма. Без какого-либо принуждения или указания свыше русские люди стали покупать только русские товары и только в русских лавках. Торговля отечественными товарами и бойкотирование товаров иностранных сделалась для купцов предметом гордости и
чести. И правительство, и народ восприняли дело развития национальных промышленности и торговли, как патриотический долг. Русский экономический национализм усилил отечественное производство и торговлю, став одним из важных факторов в противоборстве с Наполеоном.
Нигде в Европе Наполеон не встречался с таким яростным всенародным сопротивлением. Нечто подобное французы испытали лишь на Пиренейском полуострове, где их дивизии
натолкнулись на фанатичное сопротивление испанцев и увязли в гибельной партизанской войне. Но в России положение «Великой армии» оказалось ещё хуже, ибо в Испании завоевателям пришлось иметь дело с вооружённым народом, лишённым верховной власти и серьёзной помощи
регулярной армии. Россия же минуту смертельной для себя опасности продемонстрировала нерушимую национальную симфонию Церкви, верховной власти, армии и народа. Эта симфония стала залогом всенародной победы в войне 1812 года и дала ей
неоспоримое право именоваться Отечественной.
* * *
Юбилеи великих событий должны служить делу просвещения, воспитания и сплочения народа. Они – не только повод вспомнить о жертвенности, достижениях и подвигах предков,
но и возможность для современников осознать свою сопричастность к истории страны, острее почувствовать принадлежность к своему народу, ответственность за его настоящее и будущее.
Увы, 200-летие Отечественной войны не стало для русского народа таким объединяющим событием. Хотя формально юбилей Двенадцатого года в Российской Федерации и отметили
– различные праздничные мероприятия будут продолжаться вплоть до конца 2012-го и начала 2013-го годов – общенационального торжества не получилось. Да и не могло получиться никакого подлинного общенационального праздника в стране, фактически находящейся в ситуации
жёсткого гражданского противостояния – по существу, войны – правящей «элиты» и народа.
В РФ люди давно привыкли к тому, что всякие юбилейные даты превращены здесь в повод для политической рекламы правящей верхушки – центральной и местной – в бездарные
мероприятия «для галочки» и механизм для расхищения бюджетных денег. Не удивительно, что народ смотрит на юбилеи не как на национальное дело, а как на дурно попахивающие бюрократические игры. Истинное же отношение власть предержащих к историческому наследию России
известно народу не из речей, заготовленных «спичрайтерами» для руководителей страны и регионов – а из жизни…
В юбилейном году федеральная бюрократия бодро отрапортовала об установке новых памятников, посвящённых войне 1812 года. Но какой смысл выбрасывать средства на
изготовление этих новоделов – весьма дорогих лишь в смысле их сумасшедшей стоимости, но ничего не стоящих с точки зрения исторической – если одновременно по всей России варварски уничтожаются памятники подлинные?..
Прямо сейчас в С.-Петербурге медленно разрушатся историческое здание, в котором с 1794 года жил граф М.И. Голенищев-Кутузов и откуда 11 (23) августа 1812-го полководец
уехал в действующую армию. Попытки общественности и нынешних жильцов дома обратить внимание чиновников на плачевное состояние историко-архитектурного памятника успеха пока не имеют… Но что говорить о доме Кутузова, если в том же Петербурге целыми кварталами уничтожают
уникальные памятники военной архитектуры – комплексы казарм тех самых полков Русской Императорской Гвардии, что покрыли себя славою в сражениях 1812 года. В юбилейном 2012-м – уже при новом губернаторе-чекисте Полтавченко, торжественно пообещавшем не разрушать
исторический центр города – в Северной столицы цинично стёрли с лица земли комплекс построек Лейб-Гвардии 2-й Артиллерийской бригады, отличившейся при Бородино и награждённой (1-я и 3-я батареи) Георгиевскими серебряными трубами с надписью: «За отличие при поражении и
изгнании неприятеля из пределов России 1812 года»… Ещё ранее – при губернаторстве партноменклатурщицы Матвиенко – до основания срыли экскаваторами казармы Л.-Гв. Преображенского полка – ценнейший памятник истории и культуры… А под Москвою историки и патриотическая
общественность уже который год бьются за спасение Бородинского поля от незаконной застройки коттеджами. Но в этой новой «Бородинской битве» побеждают пока продажные чиновники и владельцы коттеджей... «Власти» же фактически безмолвствуют и… покрывают эти преступления…
* * *
В РФ главным событием юбилея Отечественной войны была объявлена военно-историческая реконструкция, организованная на Бородинском поле 2 сентября 2012 года силами
энтузиастов-любителей из военно-исторических клубов.
Юбилейное действо оставило у зрителей и участников двоякое впечатление. Реконструкторы старались, как могли, и свою часть программы они исполнили на совесть. Хуже
вышло с той частью, за которую отвечали чиновники: к празднику до конца не успели завершить даже строительные работы на Бородинском поле…
Многих из тех, кто наблюдал за официальными торжествами с участием президента, правящей партийной верхушки РФ и прикормленной ими «общественностью», не покидало
горестное ощущение фальши и лицемерия всего происходящего. Невольно напрашивалось сравнение с торжествами, происходившими на этом же месте в 1912 году, в день празднования 100-летнего юбилея Отечественной войны.
Тогда на Бородинском поле в Высочайшем присутствии и присутствии членов Царствующего Дома собрались высшие сановники Империи, дипломатический корпус всех
аккредитованных при Российском Дворе государств, синклит Русской Церкви, возглавляемый митрополитами Московским и Санкт-Петербургским, представители от всех сословий – дворянства, купечества, казачества, крестьянства (в лице сельских старост), множество зрителей –
городской публики и крестьян. Но главным героем юбилейных торжеств 100 лет назад была – Русская Армия. Всё Бородинское поле заполняла пехота, кавалерия, артиллерия – не ряженые, бутафорские, а настоящие сводные подразделения от всех частей Русской Гвардии и Армии,
принимавших участие в знаменитом сражении… Юбилейные торжества 1912 года олицетворяли собой ту национальную симфонию Церкви, верховной власти, армии и народа, которая столь ярко проявила себя во время Отечественной войны.
Торжества же 2012-го не олицетворяли ничего и демонстрировали только раскол общества и разложение правящей элиты. Сам факт переноса празднования юбилея Бородинского
сражения с 7-го на 2-е сентября вызвал недоумение и оставил неприятное впечатление, зато вполне продемонстрировал пренебрежение руководства РФ к одному из самых важных событий в российской истории: Бородинские торжества перенесли специально из-за В. Путина... (а как бы
отреагировала кремлёвская компания на идею сместить на недельку празднование 9 мая – центрального идеологического фетиша путинского режима?)
Бросилось в глаза отсутствие на главных (!) торжествах представителей Церкви и Армии (рота почётного караула в карнавальных мундирах от Юдашкина – в счёт не идёт).
Московская Патриархия отслужила молебен 8 сентября. Армия же не принимала участия в торжествах ни второго, ни восьмого… Российскую Армию посчитали «лишней» на праздновании 200-летия Отечественной войны. Но отнюдь не лишним считается в РФ поддерживать партийные
коммунистические традиции, для чего ежегодно 7 ноября Российская Армия привлекается к нелепым «парадам в память парада в память годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции...»
Да, Вооруженные Силы РФ не имеют исторической преемственности от Русской Армии и Флота. Но отсутствие военных на главных торжествах, посвящённых юбилею Отечественной
войны, было обусловлено отнюдь не желанием подчеркнуть этот печальный факт, а той невзрачной ролью, которая отведена нынешней Армии.
Путинский режим на каждом углу кричит о патриотизме, но само понятие «патриотизм» в РФ трактуется по-большевицки извращённо – только как приверженность политике
правящей группировки и культивируемым ею идеологическим догмам. В подъёме же патриотизма подлинного эта группировка заинтересована менее всего. Ведь чем меньше национального чувства и гражданского сознания будет у русских людей, а тем более у русских солдат и офицеров –
тем спокойнее для Кремля и Лубянки, внутренняя политика которых направлена на подмену подлинных ценностей и подавление самосознания русского народа.
Опрос, проведённый в 2012 году Фондом общественного мнения (ФОМ), наглядно продемонстрировал конкретные результаты этой политики. По данным ФОМ, сегодня 31 % жителей
Российской Федерации уже не знает, против кого воевала Россия в 1812 году. Нынешние россияне не имеют представления о том, кто во время Отечественной войны занимал Российский Престол: 6 % уверены, что в то время царствовала Екатерина Вторая, 7 % называют Павла Первого,
51 % вообще не смогли никого назвать и только 29 % – менее трети населения! – знают об Императоре Александре I…
В результате проведённого ФОМ опроса, в котором приняли участие 1500 человек из 43 регионов страны, выяснилось, что меньше всего об Отечественной войне знает…
российская молодёжь в возрасте от 18 до 30 лет. А ведь это именно то поколение, которое выросло в период диктатуры чекистско-олигархической корпорации КГБ-ФСБ, поколение на котором путинский режим успел апробировать «реформу образования» и тому подобные «реформы»,
включая военную…
Стирание исторической памяти на протяжении десятилетий являлось одним из тех механизмов, с помощью которого партийная олигархия осуществляла геноцид и этноцид русского
народа. Политика дерусификации России, хотя уже и в иных формах, проводится и сегодня. Ведь антинациональная «диктатура жуликов и воров» понимает, что сможет удержаться только в стране, где народ не знает своей подлинной истории, не осознаёт своего исторического места и
своей исторической роли, не чувствует себя полноправным хозяином в собственном доме.
Но никакая антинациональная диктатура окажется невозможна, когда русский народ объективно оценит собственное историческое прошлое и своё историческое место, когда
будет дана юридическая оценка преступлениям коммунизма против России, когда народ осознает, что его исторические победы и взлёты, в том числе и победа 1812 года – не только страницы из школьного учебника и повод для «военно-исторических реконструкций», но и важнейший
практический урок тем, кто живёт в России XXI века и хочет сохранить её для будущих поколений русских людей.
9 декабря 2012 года,
День Св. Георгия Победоносца
И.Б. Иванов, Председатель РОВСа
МЫ И КРАСНЫЕ, МЫ И БЕЛЫЕ
В.Д. Сологуб
РУССКАЯ БЫЛЬ
Мы и красные,
мы и белые,
Скоро станем мы все
почернелые…
*
В саду яблочко,
а в поле лютики,
Времена на Русь
пришли лютые!
*
По морям к нам плывут,
а
кто сушею:
Иммигранты Россiю
скоро скушают!
*
Ой, ты, яблочко, друг,
не зевай-ка,
Могут съесть и тебя
по-хозяйски.
*
Приползают к нам нищие,
голые,
А увозят мешками
«зеленые» !
*
Ой, ты яблочко, лежишь на лавочке,
упало с дерева,
А у нас в Москве пришельцы –
за каждой дверью!
*
Отреклись мы от Царя,
распинали Бога,
А теперь нас полонили
Гога
и Магога!
*
Скорей, яблочко, спасайся,
бочок отлежало.
А то будешь толерантно
зарезано ножами.
*
Азиаты и кавказцы,
насилуют и убивают,
А в тюрьму запрячут тех,
кто выживает.
*
Занялася заря
утром ранним,
А деревня стоит
вся изранена.
*
Старики не сидят
на завалинках,
Окна мёртвые,
крыши провалены…
*
Ты же, яблочко, спелое,
родом из детства,
Куда делись в Россiи
сады и поместья?
*
Безработный Ваня
тоску заливает,
Крошка Цахес счастливый
в айфончик играет.
*
Коль игрушка хороша –
ладошками
хлопает,
Либо бровки он хмурит,
ножками
топает!
*
Что такое «Сколково» –
народ не догадается,
Чтобы только прокормиться,
за рубль надрывается…
*
Скажи нам, яблочко,
ты так
еще молодо,
Почему ты сморщилось –
от голода?
*
Эх, яблочко, жизнь твоя коротка
и несладка,
Путин для русских –
тугая удавка!
*
Что ж ты, яблочко, заволновалось –
не дозрело, треснуло?
Любит Путин февраль
и либерала
Керенского!
*
Ох, ты, яблочко,
краса твоя тленная,
Зацвело в феврале,
упало к Ленину.
*
Ненавидел наш народ
Сатанист картавый,
Чекист Путин когти рвёт –
русских всех карает!
*
Президентом Путин стал
совсем не просто –
У него в помощниках – Дзержинский
и Троцкий.
*
Что ж ты, яблочко,
скрылось
от Путина спешно,
Испугалось застенков Лубянки
гэбэшной?
*
В нем ожили и Ленин,
и Сталин –
Все ему нас душить
помогали!
*
Эх, яблочко,
бочок надкушенный,
С октября Русь живёт
полузадушенной!
*
Нарожайте ребятишек,
русские мамаши,
Как цыплят, их отберем,
будут они наши.
*
Лейба Троцкий обещал:
у них детей не будет!
Выполнил его заказ
наш товарищ Путин!
*
Никуда вам не укрыть
своих деток малых,
За ними рыскают повсюду
фашисты-ювеналы.
*
Развращает власть детей,
дает растлителям право,
Наш народ превращать каждый день,
в проституток, воров, наркоманов...
*
Что ж ты, яблочко, молчишь,
бочок глянцевый?
Путин Русь на части делит,
торгует с иностранцами.
*
Эх, яблочко сочное,
росой омыто,
Видишь, как рванули все
к сытному корыту!
*
Нету армии у нас,
открыты все границы,
А в стране нас добивает
Путина полиция.
*
Как ты, яблочко, отважно
на митинг котишься?
Там ОМОН тебя уж ждёт –
не воротишься!
*
Недоволен ты теперь
властию жестокою?
Скоро будешь отдыхать
на нарах за решеткою!
*
Ой, ты яблочко, опомнись,
разгулялося,
Все законы у нас
кучерявые!
*
Кто Россiю хотел
видеть Русскою,
Президент им пригрозил
«вонючею психушкою».
*
Зря, ты, яблочко, забилось
в щель такую узкую,
Всё равно достанет Путин
статьею «антирусскою».
*
Ой, не надо, яблочко,
ты не лезь на рожон:
Говоришь, что у Путина
много жен?
*
Ты смотри, не шути –
прибежит волчок,
Схватит глупого тебя
за бочок!
*
Будь ты яблочком,
прикинься хоть сливою,
Всё равно тебя
не помилуют!
*
Купола горят,
народ ломится,
Православные в храмах
Богу молятся.
*
В городах поют,
на распутиях:
«Нам не надо Царя,
дай нам Путина!
*
Мы за Путина
слёзно молим Ти:
Нам не надо Царя,
президента хотим!»
*
Кто за Путина,
кто за Сталина,
Наш народ забыл
Православие!
*
Сталин Бога гнал
с топором палача,
Мошиаха Путин звал
у Стены плача!
*
Что ж ты, яблочко,
так возмущаешься,
Патриарха забыли? –
ошибаешься!
*
Патриарх – он везде,
с пылу-жару:
И Христу помолился,
и Велиару!
*
Убеждает того,
верный Сергию:
«Нам не надо Царя,
служим кесарю!»
*
Что ты, яблочко,
так заходишься?
Чтобы жить широко –
ему приходится!
*
Ох, яблочко, катаешься ты на паперти,
всем глаза намозолило,
Говоришь, что нельзя патриарху
молиться с католиками?
*
Целует он Папе ручку, а может, и туфлю,
научившись у Ротова Никодима.
Повторяет за ним послушно –
«Вера у нас с вами едина!».
*
Мусульмане с ним молятся и иудеи,
читают мантры кришнаиты,
Все хором с Кириллом запели:
«У нас единый всевышний!»
*
Сколько их было отступников
в мантиях, в рясах!
Еретик-криптокатолик –
в данный момент.
И хоть народ наш тает
с каждым часом,
Лукаво витийствует:
«Путин – наш президент!».
*
Кончая «православным» хасидом
Путиным,
Начав с сифилитика
Ильича
Врали с амвонов
без устали:
«От Бога власть –
вся!»
*
Ой, ты, яблочко,
не большое, не маленькое,
«Со святыми упокой…»
пели душегубу Сталину!
*
Строить храм, где Антихрист пребудет,
заработав, как раб, на
галерах,
Разорив города и деревни,
помогает хасидам Путин.
*
За дворцы, за часы и за это
в клобуке агент Михайлов
Просит коллеге «Многая лета!»,
привычно Христа предавая!
*
Эх, яблочко, хоть рыдай, хоть пой, –
будешь слепым доколи ты?
В храмах служат до сих пор
«сталинские соколы»!
*
Ой, яблочко, замри,
глазам своим не поверишь:
Под портретами Путина-Сталина-Ленина
они учат Вере!
*
Что ты, яблочко,
на блюде крутишься,
Вере Православной
у них не научишься!
*
Ох, яблочко, совсем загрустило,
скрылось в тумане,
Скоро уж сто лет,
как держат народ в дурмане!
*
Кто за Путина,
кто за Ленина,
мы «советский народ» –
в поколениях!
*
Кто за Сталина,
кто за Путина,
Ну, когда ж мы прозреем,
безпутные?!
*
Когда Царь на Руси служил Богу,
крепко Держава стояла.
Президент себе помощи просит
у раввина Лазара!
*
Кремль для Русских был святыней
столетиями,
В мерзость его превратили
синагогами и мечетями!
*
Ой, ты, яблочко,
наливанное,
Была Русь святой,
теперь окаянная!
*
Открой тайну мне,
неумелому,
Неужели Руси
не бывать больше Белою?
*
Неужели мы так
и останемся:
То за Путина мы,
то за Сталина?
*
Ой, яблочко – гляди –
совсем засушено…
Истекает кровью Русь,
врагом порушена!
*
Подошли мы к черте,
Путин жизни не даст,
Круг замкнулся для нас
навсегда!
Разорвём эту цепь,
чтобы нам не пропасть
Без Руси,
без Царя,
без Христа…
*
Пробудись же народ,
вспомни предков своих, –
В бой иди – «С нами Бог!» –
и не трусь!
Жизнь свою положи, –
для того и живём –
За Христа!
За Царя!
И за Русь!
3-12-12
Канун праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы
НОВЫЕ КНИГИ
"РУССКИЙ АГЕНТ" НА ФРОНТЕ АНГЛО-АРГЕНТИНСКОЙ ВОЙНЫ
Новая книга Николай Леонидовича Казанцева
В своих воспоминаниях «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов» «Очерки изгнания», часть третья, 1982-1987), Нобелевский лауреат Александр Исаевич Солженицын, рассказывая о друзьях, которые его
навестили в Вермонте, США, называет и гостя из Аргентины:
«…Из Буэнос Айреса Николай Казанцев, выросший в эмиграции, а страстный патриот, издатель тамошней «Нашей Страны» - единственный аргентинский корреспондент, прошедший всю Фолклендскую войну – пружинно-стройный молодой человек»
(московский журнал «Новый Мир», номер 12, за 2000-й год, страница 148).
Дело в том, что изо всех журналистов Аргентины, редактору русской белой монархической газеты «Наша Страна», Николаю Леонидовичу Казанцеву, довелось стать в 1982 году военным корреспондентом на фронте войны за Мальвинские (для
англичан "Фолклендские") острова – единственным с аргентинской стороны. После окончания вооруженного конфликта, он выпустил о нём книгу на испанском языке «Мальвины кровью и огнём», разошедшуюся тогда тиражём в 85 тысяч экземпляров. Теперь, 30 лет спустя, Н. Л. Казанцев,
паливший по англичанам из пушки и награжденный Аргентинской Армией орденом «За выдающиеся заслуги», этот труд переработал и дополнил, утроив количество страниц, и снабдив его неизданными доселе фотографиями и документами. Николай Леонидович как-то позвонил с островов
родственникам. Услышав перехваченный русский разговор, англичане вообразили, что операцией по освобождению островов руководит “ русский”. Поэтому когда они захватили острова то начали деятельность поисков этого “страшного русского агента” которого конечно не смогли
обнаружить.
Помимо описания боевых действий и военных будней, помимо отображения героев и трусов, патриотов и предателей, помимо политического анализа сего исторического события, одна из глав сочинения посвящена участию в англо-аргентинском
конфликте русских белых эмигрантов. Однако вкрапленными по всей книги можно найти множество русских тем и имён; в частности - А. И. Солженицына, П.Н. Краснова, А. Г. Шкуро, В. В. Верещагина, Г. Л. Лукина, Н. М. Седляревича и других. Можно также узнать, например, почему после
падения Пуэрто Архентино, английский спецназ охотился за редактором «Нашей Страны».
Как говорит автор, он всю жизнь стремился попасть в русскую историю, а угодил в аргентинскую…
Цена книги – 100 аргентинских песо, или двадцать американских долларов. Выписывать её можно через г-жу Сильвию Гомес:
SILVIA GÓMEZ
Ediciones del Buen
Combate
slgomez@buencombate.com
Телефоны в Буэнос Айресе: 15-4492-6717 или
4687-1457
**********************************************
Новая книга Константина Преображенского
"КГБ в Русском Зарубежье"
Об использовании русской эмиграции в качестве орудия
путинского шпионажа в странах Запада.
Книгу (420 страниц, в твердом переплете) можно приобрести за
25 долларов на сайте издательства: www.mgraphics-publishing.com
Телефон 781-990-8778, э-адрес: mgraphics.books@gmail.com
===========================================================================================================================================================================================
Если Вы прочитаете хоть один номер "Нашей Страны",
то
станете постоянным ее читателем.
1948 - 2012
" Н А Ш А С Т Р А Н А "
Основана 18 сентября 1948 г. И.Л. Солоневичем.
Издательница:
Лидия де Кандия.
Редактор:
Николай Леонидович Казанцев.
9195
Collins Ave. Apt. 812, Surfside, FL. 33154, USA Tel: (305)
322-7053
Электронная версия
"Нашей Страны"
www.nashastrana.info
Просим выписывать чеки
на имя редактора с заметкой
"for deposit only"
Денежные переводы
на:
Bank of America, 5350 W. Flagler St. Miami,
FL. 33134, USA. Account: 898018536040. Routing: 063000047.
Цена годовой подписки: В
Аргентине - 100 песо, Европе
55 евро,
Австралии - 80
долл. Канаде - 70 долл. США - 65
ам.
долл.
Выписывать чеки на имя:Nicolas Kasanzew, for deposit
only.
===============================================================================================
ВЕРНОСТЬ (FIDELITY)
Церковно-общественное издание
“Общества
Ревнителей Памяти
Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого)”.
Председатель “Общества” и главный редактор: проф. Г.М.
Солдатов. Технический
редактор: А. Е. Солдатова
President
of The Blessed Metropolitan
Anthony (Khrapovitsky) Memorial Society and Editor in-Chief: Prof. G.M.
Soldatow
Сноситься с редакцией можно по е-почте:
GeorgeSoldatow@Yahoo.com
или
The Metropolitan Anthony Society, 3217-32nd Ave. NE, St. Anthony
Village, MN 55418, USA
Secretary/Treasurer: Mr. Valentin Wladimirovich Scheglovski,
P.O. BOX 27658, Golden Valley, MN 55427-0658,
USA
Список членов Правления Общества и Представителей находится
на главной странице под:
Contact
To see the Board of
Directors and Representatives of the Society , go to
www.metanthonymemorial.org
and click on Contact
Please send your membership application to:
Просьба посылать заявления о вступлении в Общество:
Treasurer/ Казначей: Mr. Valentin
Wladimirovich Scheglovski, P.O. BOX 27658,
Golden Valley, MN 55427-0658, USA
При перепечатке ссылка
на “Верность” ОБЯЗАТЕЛЬНА © FIDELITY
Пожалуйста, присылайте ваши
материалы. Не принятые к печати материалы не возвращаются.
Нам
необходимо найти людей желающих делать для Верности переводы с русского
на английский, испанский, французский, немецкий и португальский
языки.
Мнения авторов не
обязательно выражают мнение редакции. Редакция оставляет за собой право
редактировать,
сокращать публикуемые материалы. Мы нуждаемся в вашей духовной и
финансовой поддержке.
Any view, claim, or opinion
contained in an article are those of its author and do not necessarily
represent those of the Blessed Metr. Anthony Memorial Society or the
editorial board of its publication, “Fidelity.”
===========================================================================
ОБЩЕСТВО
БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ
По-прежнему ведет свою деятельность и
продолжает издавать электронный вестник «Верность» исключительно за счет
членских взносов и пожертвований единомышленников по борьбе против
присоединения РПЦЗ к псевдоцеркви--Московской Патриархии. Мы обращаемся кo
всем сочувствующим с предложением записаться в члены «Общества» или сделать
пожертвование, а уже ставшим членам «Общества» напоминаем o
возобновлении своих членских взносов за 2006 год.
Секретарь-казначей
«Общества» В.В. Щегловский
The Blessed
Metropolitan Anthony Society
published in the past, and will continue to publish the reasons why we can
not accept at the present time a "unia" with the MP. Other publications are
doing the same, for example the Russian language newspaper "Nasha
Strana"
www.nashastrana.info (N.L.
Kasanzew, Ed.) and on the Internet
"Sapadno-Evropeyskyy Viestnik"
http://www.karlovtchanin.eu,
(Rev.Protodeacon Dr. Herman-Ivanoff Trinadtzaty, Ed.).
Russian True Orthodox Church publication in English: http://ripc.info/eng,
in Russian:
www.catacomb.org.ua,
There is a
considerably large group of supporters against a union with the MP; and our
Society has representatives in many countries around the world including
the RF and the Ukraine. We are grateful for the correspondence and donations
from many people that arrive daily. With this support, we can continue to
demand that the Church leadership follow the Holy Canons and Teachings of
the Orthodox Church.
===========================================================================================================================================================================================
БЛАНК О
ВСТУПЛЕНИИ -
MEMBERSHIP APPLICATION
ОБЩЕСТВО
РЕВНИТЕЛЕЙ ПАМЯТИ БЛАЖЕННЕЙШЕГО
МИТРОПОЛИТА
АНТОНИЯ (ХРАПОВИЦКОГО)
THE BLESSED METROPOLITAN ANTHONY MEMORIAL
SOCIETY
Желаю вступить в члены общества. Мой годовой членский взнос
в размере $ 25
с семьи
прилагаю. Учащиеся платят $ 10. Сумма членского взноса относится только к
жителям США, Канады и Австралии, остальные платят сколько могут.
(Более крупные суммы на почтовые,
типографские и другие расходы принимаются с благодарностью.)
I wish to join the Society and am enclosing the annual
membership dues in the amount of $25 per family. Students
pay $
10. The amount of annual dues is only for those in US, Canada and Australia.
Others pay as much as they can afford.
(Larger amounts for postage,
typographical and other expenses will be greatly appreciated)
ИМЯ
- ОТЧЕСТВО
- ФАМИЛИЯ
_______________________________________________________________
NAME—PATRONYMIC (if
any)—LAST NAME _______________________________________________________
АДРЕС И ТЕЛЕФОН:___________________________________________________________________________
ADDRESS &
TELEPHONE ____________________________________________________________________________
Если Вы прихожан/ин/ка РПЦЗ или просто
посещаете там церковь, то согласны ли Вы быть Представителем Общества в
Вашем приходе? В таком случае, пожалуйста укажите ниже название и место
прихода.
If
you are a parishioner of ROCA/ROCOR or just attend church there, would you
agree to
become a Representative of the
Society in your parish? In that case, please give the name and the
location of the parish:
ПОЖАЛУЙСТА ВЫПИШИТЕ ЧЕК НА: Mr.
Valentin W. Scheglowski
С
ПОМЕТКОЙ:
“FOR
TBMAMS”
И ПОШЛИТЕ ПО СЛЕДУЮЩЕМУ АДРЕСУ:
P.O. BOX
27658
CHK
WITH
NOTATION: Golden
Valley, MN 55427-0658, USA
SEND COMPLETED APPLICATION
TO:
=================================================================================================