“Пребезумную обновленческую ересь сергианскую содержащим: учащим, яко отвержением истины Христовы земное устроение Церкви Божией соблюдается; и тем, иже утверждают, яко богоборческим властям служение и исполнение безбожных велений их, иже к попранию священных правил, святоотеческих преданий и божественных догматов, и к разорению всего христианства, Церковь Христову спасает; и почитающим антихриста и служителей его, и предтечей его, и всех клевретов его, яко власть законную и от Бога поставленную; и всем тоя антихристианския ереси начальникам, исповедников и мучеников, новых хулителям (Сергию Нижегородскому, Николаю Киевскому и Алексию Хутынскому), и повторителям их, и обновленцам, и прочим еретикам — АНАФЕМА”.

 

 

РПЦЗ И «СОЛЬ ЗЕМЛИ»

Епископ Иосиф Вашингтонский

В статье О. Протодиакона Германа 13-го «Вы соль земли» (Наша Страна № 2957 – 9 февраля 2013) в которой он относит это к РПЦЗ. Да это правда: РПЦЗ с самого начала держала и старалась держать знамя Православия пока диавол, руками Советской Патриархии – КГБ (дальше мы будем писать СП, т.е. Советская Патриархия вместо МП (Московская Патриархия – называть вещи своими именами) – подставил иерархию с советским (вернее сталинским) духом возглавляемой как черным папою – архиепископом Марком (или как простой народ назвал архиепископом Мраком).

Таким образом пока группа архиепископа Марка не имела возможности влиять открыто на дух РПЦЗ при Св. Митрополите Филарете; авторитет, которого был очень велик и сильный, при полной поддержке блаженной памяти Епископа Григория (Граббе) и других великих Иерархов РПЦЗ, РПЦЗ была «СОЛЬ ЗЕМЛИ»  по выражению Спасителя (Мф. 5, 13) и которую употреблял Отец Протодиакон Герман 13-й в том смысле, что мы употребляем в этом очерке.

Таким образом, что бы лучше разобраться и понять мы должны разделить историю РПЦЗ на несколько частей: Первая часть кончается в 1985 году – успением Митрополита Филарета. Это выражение очень мягкое о кончине Владыки Филарета т.к. очень многие из прихожан Синода того времени не без оснований, считают, что Владыка Филарет был отравлен и «знаменитый» Владыка Иларион Капрал имел какое-то отношение к этому или знал об этом. Но мы узнаем правду об этом только на Страшном Суде Христовом.

Итак, до 1985 года РПЦЗ шла по Православному пути проложенным нашими Первоиерархами Антонием, Анастасием и Св. Филаретом. Если были, какие ни будь погрешности между Иерархами, то они были покрыты нашими Первоиерархами со всемогущей помощью Божией Благодати. Ее (РПЦЗ) враги не любили, НО ЕЕ УВАЖАЛИ.

После, в 1986 «выбрали» Митрополита Виталия. Слово выбрали, поставлено в кавычки т.к. стоит на этих выборах остановиться более детально. По традиции РПЦЗ Первоиерарха выбирали среди Епископата по старшинству или с рекомендации предыдущего Первоиерарха.

Сделаем небольшое отступление: уния не произошла случайно по слабости какого-то Первоиерарха Лавра или кого-то другого. КГБ-СП, или до этого НКВД-СП, ГПУ и т.д. работали над разбитием РПЦЗ,  начиная с 20-х годов. Блаженной памяти Епископ Григорий и его сын Архимандрит, а потом Епископ Антоний об этом говорили и писали много – ЭТО ОДНА ИЗ ПРИЧИН, ПОЧЕМУ НА НИХ ТАК НАПАДАЛИ, ВЕДЬ ВСЯ СОВЕТСКАЯ ПРОПАГАНДА БЫЛА ПОСТАВЛЕНА НА НОГИ ДЛЯ ЭТОГО, ЧТОБЫ ОЧЕРНИТЬ БЫВШЕГО ПРОТОПРЕСВИТЕРА ГЕОРГИЯ (ГРАББЕ) – СЕКРЕТАРЯ ТРЕХ ПЕРВОИЕРАРХОВ РПЦЗ.

БУДУЧИ на приходе, который был самый близкий к Свято-Троицкому Монастырю и за 40 лет, сколько сплетней на эту тему я слышал… Нужно помнить, что сейчас КГБ-СП продолжает то же самое: дезинформацию о прошлом России и РПЦЗ. Об этом нужно НАПОМНИТЬ всем нам, особенно возглавителям «осколков»: кому мы служим: правде или пропаганде КГБ-СП,  которую мы принимаем по своей греховной природе за правду.

Будем продолжать: Избрание Митрополита Виталия Марковской группой было потому что, зная слабости его (одна из них – личный семейный раздор с Владыкой Григорием (Граббе); нужно заметить, что семьи Граббе и Устиновы были в родстве, можно было использовать,  которое и было сразу использовано: Владыка Григорий был уволен на одном из первых заседаний Синода под председательством Митрополита Виталия и очень грубо. Я это слышал из личных разговоров с Владыкой Григорием и его дочерью Анастасией. Сам этот инцидент показывает как «остроумно» КГБ-СП подготовляло свою агентуру. Но ведь аппарат этой агентуры в Москве занимает несколько домов с тысячами работников. Стоит заметить, что специалисты по этому делу говорят, что бюджет КГБ-СП по этой отрасли при Путине в три раза больше чем был при Сталине.

Итак, Митрополит Виталий избран Первоиерархом РПЦЗ. После изгнания Епископа Григория – состав Синода был из ставленников Владыки Марка. Таким образом, в самом начале избрания Митрополита Виталия он был огражден и определен так, что к нему доступ был под контролем марковской группы: телефонный доступ, личные встречи, почта которую он мог получить только ту, которую марковское окружение ему доставляло. Это и есть ответ на то, что писали письма Владыке Виталию или посылали ему доклады, которых он никогда не получал т.к. марковская цензура не пропускала. Все это можно было достичь только после того, когда «убрали» Епископа Григория (Граббе):  Над этим НКВД-КГБ работало, начиная с 20-х годов и этому, жаль, помогали те, кто попался на советскую пропагандную удочку, и клеветали на него и его служение трем Первоиерархам РПЦЗ.

Таким образом, блаженной памяти Митрополит Виталий; будучи формальным Первоиерархом не мог руководить Синодом РПЦЗ; но Синод имел полную возможность винить Владыку Виталия, когда им это было выгодно. Вот это и есть начало духовного развала РПЦЗ. Владыка Виталий,  сам лично всегда жил духом истинной РПЦЗ, но его «Синод» был уже не тот как раньше. На собраниях духовенства тех, а я был на большинстве из них, часто высказывалось выражение в групповых разговорах о том что «три архиерея и шесть протоиереев» руководят всем и поэтому нужно быть бдительным.

В 1993 году, когда Синод не принял Киприанизма – это было последнее проявление духовного руководства Владыки Виталия, ибо после этого «Синод» уже начал распускать слухи о его слабостях, снова таки многие продолжали поддерживать пропаганду КГБ-СП(МП) подтачивать авторитет Митрополита Виталия. Он был полностью оставлен в одиночестве против агентуры архиепископа Марка-КГБ-СП(МП).

Таким образом, все постановления «Синода» этого периода и «избрание» Владыки Лавра уже полностью потеряли дух, некогда славной РПЦЗ, и те из осколков, которые хотят хоть что-то иметь от духа, некогда славной РПЦЗ не могут брать что-то от того, что перестало существовать «благодаря» агентуре КГБ-СП -»мраковской» группы.

Последние годы «митрополитства» Владыки Виталия уже нужно осторожно принимать т.к. многие постановления Синода при Владыке Виталии,  могли быть такие,  о которых Владыка Виталий и не знал, а Владыка Лавр уже был под полным контролем КГБ-СП через Владыку Марка. Отсюда вытекает и принятие «киприанизма» РПЦЗ и его каноничность или нет. Для КГБ-СП это было безразлично,  ибо и само СП не канонична с самого ея начала в 1926 году или в 1943.

«Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою» (Мф, 5,13).

  «Познайте истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32).

 

* * *

 

ЗАВЕРШИЛАСЬ ПОЕЗДКА ЕПИСКОПА АНДРЕЯ В РФ

Почти трехнедельный архипастырский визит Епископа Андрея (Маклакова) в Суздаль и другие города РФ завершился 9 февраля 2013 года.

Как уже было опубликовано в церковных сайтах и других источниках, Владыка Андрей принял участие в слушаниях в Федеральном арбитражном суде Волго-Вятского округа по «делу о мощах».

Это дело было начато государственными органами власти Владимирской области, в частности, руководителем территориального управления Росимущества В. Горлановым. Цель была – изъять у Русской Православной автономной церкви (РПАЦ) мощи святой княгини Ефросинии и святого Ефимия, находящиеся в церковном пользовании более 20 лет. Два предыдущих суда низших инстанций подтвердили своими решениями право государства на мощи (!). Федеральный суд в Нижнем Новгороде, однако, счел эти решения незаконными, не отвечающими юридическим нормам и отменил все решения судов низших инстанций.

Во время своего визита Епископ Андрей также участвовал в богослужениях в память приснопамятного Митрополита Валентина (Русанцова), почившего год назад, участвовал во многих других службах и молениях.

Визит Владыки послужил более детальному ознакомлению с церковными проблемами и достижениями РПАЦ под руководством Митрополита Феодора (Гинеевского) за прошедшее время. Между руководством РПАЦ и Владыкой Андреем прошли долгие и теплые беседы, посвященные укреплению позиций Церкви в условиях непрекращающихся нападок и преследований со стороны правительственных структур. Церковное руководство высоко и положительно оценило вклад Владыки и зарубежной паствы в защиту православных РФ на международной арене.

В Воскресенье, 3 февраля 2013 года, Владыка Андрей служил Божественную Литургию в московском храме Св. Царя-Мученика Николая и всех Новомучеников и Исповедников, российских на Головинском кладбище. Храм был до отказа забит людьми. Владыке сослужило 7 клириков, в том числе настоятель храма о. Михаил Ардов.

Состоялась также поездка вместе с Митрополитом Феодором и Епископом Трофимом в подмосковкую Новую Купавну, где 6-го февраля 2013 года имели место торжества на престольном празднике Св. блаженной Ксении Петербургской. Храмовый комплекс в Новой Купавне на свои средства и буквально своими руками построил настоятель митрофорный протоиерей Андрей Валевский.

Прихожане и священники РПАЦ проявляли большой интерес, участвуя после молитвенных служб в откровенных и непринужденных беседах с русским Епископом из Америки. Владыка Андрей, будучи управляющим заграничными приходами РПАЦ, с удовольствием рассказывал о жизни православных в США и других странах, делился заботами и радостями, а случалось, давал канонические обоснования тем или иным церковным вопросам.

9 февраля 2013 года Епископ Андрей вернулся в Америку для окормления своей паствы.

                Пресс-служба РПАЦ в Америке

 * * *

 

ПОСЛЕДНЕЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО

Сергей Ганичев

Вспомнил, сейчас, подробности моего последнего паломничества, на Крещение Господне, в монастырь на Ганину Яму, там где большевички-гангстеры безсудно убив царскую семью в 1918 г. в Ипатьевском доме, уничтожили и прикопали останки трупов.

Ноги не шли,честно скажу, да жене обещал принести в этот Святой праздник водички освящённой. Давно я там не был, несколько лет, как Гундяева поставили на РПЦ МП.

И вот, обычно, я крещусь перед воротами в монастырь, а тут - руку как кто приклеил к телу, не поднялась. Прошёл в ворота, оглянулся - на внутренней стороне ворот - огромный портрет Гундяева в виде иконы. Вот те раз! Чуть не оскоромился, получается: крестился бы Богу, а на деле - Гундяеву! Хитро придумано.

Ну, набрал воды, да и обратно сразу, раз такое дело.

Но успел заметить, что очень мало народу в Монастырь пришло, в такой значимый для христиан день, в десятки раз менее, чем раньше, в 90-е г.г. Да и те деловито набирали в бутыли воду, не заходя в новодельные храмы, не молясь, и сразу назад.

И главное, что я заметил, так как кожа то у меня тонкая, чувствую людей - прислужники в монастыре источали характерную ауру безнадёги, такую можно ощутить только допустим в госпитале с раковыми больными или сказать лучше - в отступающей армии, попавшей в окружение врагу.

Я то шёл к своему верующему народу, заранее был в приподнятом настроении, в радости 6 км шагал как на крыльях по лесному тракту,и в монастыре всем улыбался от сердца,а они там внутри живущие - не ощутил я в них не то что радости в такой день, а ощутил пропащесть духа. Грязь холодную замогильную.

Дома молиться, в таком разе. Убедился наверняка. Нельзя общаться с людьми, источающими несчастье. Сами запутались, и других путают.

         Среднеуральск.

* * *

ПОДДЕРЖКА ИЕРАРХА

На фоне постигшего русскую православную колонию в Аргентине несчастья – несправедливого заключения, по ложному обвинению, священника буэносайресского Свято-Троицкого Собора, отца Александра Ивашевича – весьма утешительной является решительная позиция в его защиту, занятая правящим иерархом Южноамериканской епархии РПЦЗ, епископом Григорием (Петренко). Вот, что он написал всем находящимся под его омофором клирикам:   

“Все честные и возлюбленные отцы Южно Американской Епархии.
Мир Вам и радость о Бозе Святе,  Отце и Сыне и Святом Духе!
Всем Вам уже известна постигшая нашу епархию скорбь, заключение в темнице нашего собрата, иерея Александра Ивашевича. В наших прежних с Вами встречах, все единогласно пришли к заключению о необходимости усердной молитвы о нашем страдающем собрате, а также и о его скорбящей семье, родителей, жены и детей, как выражение нашей любви, духовной и физической поддержки. Все, которым становится известен этот  факт, несомненно, возносят о них свои частные молитвы. Но нужна общая молитва Церкви,  и наше Вам предложение установить ежедневные литургии в течение 40 дней, к нашей радости, было Вами принято.
Итак, прилагаем Вам расписание Божественных Литургий”.

Владыка Григорий также обратился с письмом к матушке Елизавете Геннадьевне Ивашевич:

“Дорогая Лиза, Божье благословение всем вам!

Если есть у Вас возможность войти в контакт с адвокатом о. Александра, спросите его, как я могу помочь в этом деле о. Александру. Если нужно от меня какое-либо письмо, пусть он его составит и мне пришлёт для подписи. Вся Зарубежная Церковь молится за о. Александра”.

Однако самое важное то, что Владыка Григорий посетил о. Александра в уругвайской темнице (причём ждал целых два часа на солнцепёке, чтобы его впустили) и там, в знак безоговорочной поддержки и полной веры в его невиновность, возвёл заключенного в сан протоиерея.

    Исполла эти деспота!

            Николай Казанцев

* * *

 

О “ЖАННАХ ЦАРСКИХ”

Вадим Виноградов

Я - Жанна не Бичевская. Можно сказать, я - Жанна Царская. Я с русским народом, который люблю, и я жду царя. Мы на кресте изнемогаем - ждем царя. Но сойти с креста не можем, с креста снимают. Мы верим и знаем, что Россия воскреснет с последним царем. 

Думается, что теперь только и открывается смысл великого запрета апостола Павла, которому, без таких вот, выкрутас, можно было бы и не придать особого значения. Но сегодня наши дамы Царские раскрывают весь его могучий смысл.

А учить жене не позволяю, но быти въ безмолвии.  (1 Тим. 2. 12)

И апостол не просто устанавливает ограничение для христианки, а и разъясняет, почему он вводит запрет женщине на учение, то есть, на высказывание своего мнения.

Ибо прежде созданъ  Адамъ, а потом Ева. И не Адамъ прельщенъ; но жена, прельстившись, впала въ преступление.  (1 Тим. 2. 13,14)

И перед нами, любезные читатели, самое настоящее и, позволю произнести, страшное прельщение Жанны Царской. Да, не случайно “ждут царя” в основном “православные” наши дамы, ожидающие, когда русский народ возопит “Господи, пошли нам царя!”. Почему же это прельщение дам Царских не просто прельщение, а прельщение страшное? Да, потому что: Ей, гряди, Господи Iисусе! (Откр. 22. 20) 

Не случайны ведь таковы последние слова Священного писания! Ждем Господа Iисуса Христа! И ожидающие Его в ХХI-ом веке могут сюда прибавить только одно слово: Ей, гряди скорее, Господи Iисусе!

Но уж никак не ожидать спасения от кого-то иного, ибо любой иной, как бы его не именовали Жанны Царские, будет… антихрист. И прельщение  Жанн Царских потому и страшное, что они невольно, по своему женскому непреоборимому инстинкту, отмеченному апостолом Павлом, не желая того, но ждут то… антихриста. Ибо никакого православного царя на землю бывшую Святой Русью, на которой ныне обитает не православный народ, Господь дать не может.

А Малое же наше русское Христово стадо, благоразумно скрывшее ныне себя от людей, никогда не возопит: “Господи, пошли нам царя!”. Потому что знает, что если кто отниметъ что отъ словъ книги пророчествъ сего, у того отниметъ Богъ участие в книге жизни и в святом граде и в томъ, что в книге сей. (Откр. 22. 19)

А в книге сей: Ей, гряди, Господи Iисусе! А: “Господи, пошли нам царя!” - там нет. Таким был вопль еврейского народа: “Пусть царь будет над нами, и мы будем, как прочие народы”. (1 Царств. 8, 20)

Но, даже евреи одумались, когда поняли, что: “Ко всемъ грехам нашимъ мы прибавили еще и грехъ, когда просили себе царя, забыв Господа Бога своего ”. (Царств. 12, 19) То есть, в иерархии духовных ценностей поставили царя выше Господа.

И ещё об одной белиберде  Жанны Царской

Откуда эти “дамы царские” берут свои выдумки, как, например, вот эта: На нас, на русском народе, печать Иуды. Мы предали, то есть предали царя в руки убийц.

Откуда такая клевета на русский народ? Почему эти “царские дамы” даже не имеют представления о русском народе? Почему они не знают, что русский - это обязательно православный. (Ф.М. Достоевский)

И что народ, бывший русским, перестал им быть еще до 1917 года, отступив от Христа, оставив за собой только обрядовую веру. Другой совершенно вопрос, как это произошло и какова здесь роль, так называемой, интеллигенции. Этот другой вопрос в рассуждении о “дамах царских" разбирать ни к чему. Здесь необходимо заявить, что к 1917 году, когда Государь Николай II отрекся от престола из-за невозможности исполнять свое царское служение,  русский народ уже пребывал только в своем Малом Русском Христовом стаде, которое позже стало видимым явлением Новомучеников и Исповедников, Российских и Русской Православной Церковью Заграницей, на весь мiръ заявившей: Самодержавие - проблема церковная, а не политическая! И что, по сей “даме царской” выходит, что и Новомученики и единомышленный с ними народ, и Белая Русь и единомышленный с нею народ, бывшие единственным истинным русским народом, что, это те, кто предали царя, на ком печать Иуды? Может быть и апостолы, разбежавшиеся в Гефсиманском саду в разные стороны, когда схватили Христа, тоже предали Его, то есть предали Христа в руки убийц? И Сынъ Человеческий не шел, как написано о Нем? (Мф. 26. 24) А не зарапортовалась ли дамочка? И почему она зарапортовалась? Слава Богу, есть на это ответ не только у святых отцов, на который можно махнуть рукой, заявив: - Ну, это не о нашем времени.

Есть свидетельство о духе нашего времени нашего современника, который напомнил, что ныне: все человечество, повреждено прелестью  (Архимандрит Рафаил Берестов), а нынешнее, как никогда.

А, может быть, “дамы царские” смогут прислушаться к слову протоиерея Льва Лебедева:

"При объявлении об отречении Царя общество Петербурга ликовало. Народ безмолствовал. Он уже давно был сбит с толку и отрешен от всякого участия в делах своих Государей. И это - к лучшему для народа, так как он перестал отвечать за то, что творилось с Петра I, около Царского Трона!”
(Великороссия, стр. 215)

Понятное дело, сии дамы, не удостоив даже взглядом, сошлются на слова святителя Иоанна Максимовича: “Кровь Его на нас и на чадах наших. Не только на современном поколении, но и на новом, поскольку оно будет воспитано в сочувствии к преступлениям и настроениям, приведшим к Цареубийству. Лишь полный духовный разрыв с ними, сознание их преступности и греховности и покаяние  за себя и своих предков освободят Русь  от лежащего на ней греха”.  (Слово Архиепископа Иоанна, сказанное им в брюссельском Храме-Памятнике в,  1962 г.)

Но обратим внимание на слова самого Царя-Мученика Николая II, объяснившего свое отречение от престола:

- Зачем Вы не обратились с воззванием к народу, к солдатам? - спросила Государя сразу после его отречения Анна Вырубова.

- Народ сознавал своё бессилие, - ответил Государь.

Вот, что видел Царь-Мученик, чего не в состоянии увидеть сегодня люди внешнего двора храма?

Что русский народ уже не умел отличить правой руки от левой.

Как важно сегодня впустить эти слова Государя Николая II в наше ослабевшее сердце: Народ сознавал своё безсилие!

То есть, нет уже в народе величия духа,  противостоять самоуничтожению. Бессилие народное было налицо. Робость  сердца  своего  ощущал  русский  народ.  Ослабело сердце народное, растаяло и стало, как вода. (И.Н. 5,12).

И за русский народ перед его обвинителями, твердящими: На нас, на русском народе, печать Иуды. Мы предали, то есть предали царя в руки убийц, заступился Сам Господь Христосъ, когда разъяснял пророку Iоне:

Мне ли не пожалеть русский народ не умеющий отличить правой руки от левой?

Вот, откуда: Народ сознавал своё безсилие!

Конечно, дамы “царские”, возможно с усмешкой, да ещё, может быть, и через губу заявят: - Но Ниневия же покаялась!

Так сообщим дамам этим, что русский народ в тяжком грехе  измены и цареубийства покаялся, не менее глубоко, чем ниневитяне. Покаянием этим русского народа было прославление Царственных мучеников вопреки сильнейшему сопротивлению даже со стороны священноначалия МП, не говоря уж о передовых либералах, хозяйничающих в РФ.  Этого не мог знать святитель Иоанн, потому и произнес те слова, на которые теперь ссылаются дамы “царские” и не только они. Но только эти слова святителя Иоанна ныне не имеют уже смысла.

Напомним “дамам царским”, кем был Государь Николай II того русского народа, на который “жанны царские” навешивают ярлык печати Иуды? “Николаем кровавым”, “Николашкой, слабым и безвольным”! А кем стал ныне? Святым Царем-Мучеником, возглавившим Новомучеников и Исповедников российских!

Что это, “жанны царские”, не изменение ли  это сознания народного в отношении Государя Николая II?

А, что это такое, изменение сознания, “жанны царские”? А это, дамочки, и есть … покаяние! То есть, «покаяние  за себя и своих предков», о котором говорил святитель Иоанн Максимович, свершилось!

Ну, и о ереси “царских” дам

Тут, можно сказать, что ни в какие православные ворота не лезет распространяемое ими их убеждение, что:

Царь, он искупил своей кровью грех измены народа своего и оказался на кресте. Как Господь искупил грехи рода человеческого и оказался на Голгофе, так и царь Николай II искупил грех измены русского народа.

Во-первых, само сравнение убийства Царя с крестной смертью Господа Христа, как раз тот лепет, “омрачающий Провидение словами без смысла”, который и запрещал женщине апостол Павел, как невежество.

Во-вторых, никакой измены русского народа, как показано, не было.

Ну, и в-третьих, “царские дамы” (мы уже говорим не только о Жанне Царской, а и о других, проповедующих “царя - искупителя”, коих наберется порядочное количество), даже не удосужились, если не понять, то, хотя бы выучить, что же это такое: Искупитель? И можно ли это слово, вообще, относить к кому бы то ни было, кроме Христа?

 

 

                   * * *

 

СОВА ДОКЛАДЫВАЕТ О РЕПРЕССИЯХ В РФ

Институт изучения Европы, России и Евроазии (Вашингтон) провел под эгидой университета Джорджа Вашингтона 27 февраля 2013 года открытый стол, посвященный обсуждению свободы религии в России. Темой обсуждения стал доклад международной организации свободы религии: «Россия: безаконное правовое государство», которое сделала Катерина Косман. В ее наблюдениях содокладчиком стал Александр Верховский, представляющий информационно-аналитический центр «СОВА».

Центр «СОВА» специализируется по сбору и анализу информации в отношении политического экстремизма, ультра-национализма, ксенофобии, свободы совести. Также центр занимается изучением проблемы использования и злоупотребления мерами противо-экстремистской активности. Главным тезисом А. Верховского, прозвучавшем на слушаниях в Вашингтоне, стало именно злоупотребление мерами по борьбе с экстремизмом и оценка недавних репрессивных законов, принятых в РФ.

 

* * *

 

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ ПО СВОБОДЕ РЕЛИГИИ В КАНАДЕ

В конце февраля 2013 года канадское правительство сообщило, что оно создает отдельный департамент, наблюдающий за соблюдением принципов свободы совести и религии во всем мире. Это решение было передано в ряд соответствующих государственных органов различных стран, в том числе в Госдепартамент США.

Премьер-министр Канады Стивен Харпер тут же назначил руководителем Департамента декана Христианского Колледжа и католика по вероисповеданию Эндрю Беннетта. Как сообщают, бюджет нового Департмамента будет составлять всего 5 миллионов канадских долларов в год.

Однако даже такие малые затраты на инициативу канадского правительства, осознающего необходимость предпринять меры по защите религии, в том числе христианства, во всем мире, вызвали нарекания в частности в либерально-разнузданной прессе. «Это будет департамент культа и промывки мозгов», прокомментировал один автор из Новостей Си-Ти-Ви (CTV).  А комментатор Си-Би-Си заявил: «Это будет просто один из способов поддерживать христианских миссионеров за счет налогоплательщиков».

Реакция либеральным СМИ является показателем того, в каком положении оказалось прежде всего христианство. Как сообщают аналитики, именно христианство подвергается преследованию примерно в трети всего мира, а в двух остальных третях – положение верующих христиан относительно стабильно, но без особых улучшений. Канада ставит своей задачей отслеживать преследования на религиозной основе по всему миру и защищать тех, кто подвергается репрессиям. 

 

* * *

 * * *

ORTHODOXY, HUMAN RIGHTS AND MARXISM

 Dr. Vladimir Moss

A man kicks another man who is lying on the ground and is not threatening anyone. Is that right or wrong? No civilized person would deny that it is wrong. The question is: why is it wrong? Is it wrong because God has commanded us to love our neighbour, not abuse him? This is the answer that an Orthodox Christian (and most religious people) would give. Is it wrong because unprovoked violence is a crime according to the laws of the State? Again, an Orthodox Christian (and most law-abiding people) would answer: yes. Is it wrong because every human being has the right to be treated with dignity and respect? Here an Orthodox Christian would probably hesitate to answer… Not because he denies that human beings should be treated with dignity and respect, but because the way the question is posed presupposes a philosophy of human rights which is not Orthodox…

The Origins of the Philosophy: Natural Law

The modern philosophy of human rights is a theory of universal morality binding on all men and all human institutions and states that is not dependent on the existence of God or any personal lawgiver.

The roots of this philosophy lie in the medieval western idea of natural law. This idea was born out of the need to place limits on two institutions that in different ways were thought to be above the law: the Holy Roman Empire, and the Roman papacy.

According to Roman law, the emperor was above the law, or freed from human laws (legibus solutus), insofar as “what pleases the prince has the power of law”. For if he broke his own laws, who was to judge him, and who was to prevent him passing other laws to make his previous transgression of the law lawful? The pope was similarly considered to be above the law – that is, freed from the provisions of canon law. This was a consequence of his “absolute power” (potestas absoluta), for if he sinned against canon law, or became a heretic, who was to judge him if not the supreme expert on the subject, the pope himself? And who could judge him if he refused to judge himself?

However, although a monarch might be freed from the laws of the State, and the pope might be freed from the canon law of the Church, they were both theoretically subject to another kind of law. This higher law was called by medieval theorists natural law. Natural law is defined by the historian of medieval scholastic philosophy Fr. Frederick Copleston as “the totality of the universal dictates of right reason concerning that good of nature which is to be pursued and that evil of man’s nature which is to be shunned.”

But this definition begs the question: how do we know what is “right reason”? And what is “the good of nature”? The answer given by the medieval theologians, according to J.S. McClelland, was roughly as follows: “For a maxim of morality or a maxim of good government to be part of natural law, it has to be consistent with scripture, with the writings of the Fathers of the Church, with papal pronouncement, with what the philosophers say, and it must also be consistent with the common practices of mankind, both Christian and non-Christian.”

But this, too, begs several questions. What are we to do if “papal pronouncement” contradicts “the writings of the Fathers of the Church” (as it often does)? And is not “what the philosophers say” likely to be still more at variance with the Holy Fathers? And is not “the common practices of mankind, both Christian and non-Christian” an extremely vague and debatable concept?

It is indeed; which is why, even in its more modern and secularized version, the philosophy of natural law, or human rights, has remained extremely vague and debatable. But this does not prevent it from being, both then and now, a very powerful weapon in the hands of those who, for one reason or another, wish to overturn the prevailing hierarchy or system of morality. We see this even in Thomas Aquinas, the greatest of the scholastics, and a loyal son of the Roman Catholic Church. He defined the relationship of natural law to man-made laws as follows: “Every law framed by man bears the character of a law exactly to that extent to which it is derived from the law of nature. But if on any point it is in conflict with the law of nature, it at once ceases to be a law; it is a mere perversion of the law.”

The first important application of the principle of natural law came during the Magna Carta crisis in England. Pope Innocent III had placed the whole of England under ban because King John disagreed with him over who should be archbishop of Canterbury. He excommunicated John, deposed him from the throne and suggested to King Philip Augustus of France that he invade and conquer England! John appealed to papal mediation to save him from Philip. He received it, but at a price – full restitution of church funds and lands, perpetual infeudation of England and Ireland to the papacy, and the payment of an annual rent of a thousand marks. Only when all the money had been paid was the ban lifted. And then, as Peter De Rosa puts it acidly: “by kind permission of Pope Innocent III, Christ was able to enter England again”. This enraged King Philip, however; for he was now ordered to abandon his preparations for war, and was not allowed to invade what was now, not English, but papal soil. Moreover, the abject surrender of John to the Pope, and the oath of fealty he made to him, aroused the fears of the English barons, whose demands led to the famous Magna Carta of 1215 that limited the powers of the king and is commonly regarded as the beginning of modern western democracy. Thus the despotism of the Pope elicited the beginnings of parliamentary democracy….

Now Magna Carta was a limitation of royal, not papal power. Nevertheless, it affected the papacy, too: first because England was supposed to be a papal fief, but more importantly because it set a dangerous, revolutionary precedent which might be used against the Pope himself. And so Pope Innocent III “from the plenitude of his unlimited power” condemned the charter as “contrary to moral law”, “null and void of all validity for ever”, absolved the king from having to observe it and excommunicated “anyone who should continue to maintain such treasonable and iniquitous pretensions”.

But Archbishop Stephen Langton of Canterbury refused to publish this sentence. And the reason he gave was very significant: “Natural law is binding on popes and princes and bishops alike: there is no escape from it. It is beyond the reach of the pope himself.”

And so the doctrine of natural law opened the way for the people to judge and depose both popes and kings… However, throughout the medieval period and into the beginning of the modern period, natural law remained tied to Christianity and Christian norms of behaviour. And since Christianity in general does not favour rebellion against the powers that be, the full revolutionary potential of the concept was not yet realized.

From Natural Law to Human Rights

First the concept of natural law needed to be fleshed out. The first question was: If natural law exists, who is the lawgiver? Or, if there is no lawgiver, what is its basis in reality? And the second question was: assuming that a real basis for natural - as opposed to Divine, or ecclesiastical, or state - law exists, what does it prescribe? In particular, since all law implies rights and obligations. what are the rights and obligations legislated by natural law, and to whom are they given?

Considerable “progress” in answering these questions was made in the Early Modern period. During the Renaissance interest began to be focused on the nature of man, and in particular on man’s freedom and dignity – a promising basis, in the view of the Renaissance man, for a theory of natural law. Thus Leonardo da Vinci wrote: “The chief gift of nature is… freedom.” Again, Pico della Mirandola wrote in his Oration on the Dignity of Man: “O sublime generosity of God the Father! O highest and most wonderful felicity of Man! To him it was granted to be what he wills. The Father endowed him with all kinds of seeds and with the germs of every way of life. Whatever seeds each man cultivates will grow and bear fruit in him.” So man is supposedly granted “to be what he wills”… But is he? Is he not in fact constrained in all kinds of ways in what he can do? If by man’s freedom we mean freewill, then yes, man has freewill. God’s creation of man in His image means that he is born with freedom and rationality in the image of God’s Freedom and Reason. But that is by no means the same as the ability to “grow the germs of every way of life” in himself. Can a stupid man “grow the germs” of genius within himself?

However, the idea that man is “born free” now became a commonplace of political thought, and the basis for very far-reaching conclusions about life and morality. If man is born free, then he is not by nature subject to any external power, whether it be God, the Church, the State or the Family. And since he is this by nature, he has the right to remain such…

If any one man can be said to be its originator of the modern, non-Christian and religionless philosophy of human rights, that man is probably the seventeenth-century Dutch jurist, Hugo Grotius (1583-1645). Grotius was writing under the influence of the wars of religion between Catholics and Protestants, and also the trade wars between European nations such as England, Holland and France. He wanted to find a way of regulating wars in accordance with principles that would be universally accepted. Like most men of his time, he was a Christian, and even wrote a popular work, On the Truth of the Christian Religion. However, in his most influential work, On the Law of War and Peace, he let slip a phrase that would point the way to a theory of international law and human rights that was completely independent of Christian morality or theology: “Even the will of an omnipotent Being,” he wrote, “cannot change or abrogate” natural law, which “would maintain its objective validity even if we should assume the impossible, that there is no God or that He does not care for human affairs” (Prolegomena XI).

According to Grotius, therefore, natural law is the most objective truth, more objective, if that were possible, even than the existence of God or God’s care for the world. That being the case, theoretically if natural law says that something is right, whereas God says it is wrong, we should stick to natural law. Of course, if natural law derives ultimately from God, there will never by any such conflict between Divine and natural law; but Grotius appears here to envisage the possibility of a world with natural law but without God.

Human Rights and the French Revolution

Let us fast-forward now to the French revolution and the “Universal Declaration of the Rights of Man and the Citizen” that became its theoretical underpinning:

“’I. Men are born and remain free and equal in rights. Social distinctions can only be founded on public utility.

II. The purpose of every political association is the preservation of the natural and unprescriptible rights of men. These rights are liberty, property, and safety from, and resistance to, oppression.

III. The principle of all sovereignty lies in the nation. No body of men, and no individual, can exercise authority which does not emanate directly therefrom.

IV. Liberty consists in the ability to do anything which does not harm others.

V. The Law can only forbid actions which are injurious to society…”

There was no mention in the Declaration of women’s rights. But in The Rights of Women and the Citizen (1791) Olympe de Gouges wrote: “1. Woman is born free, and remains equal to Man in rights… 4. The exercise of Woman’s natural rights has no limit other than the tyranny of Man’s opposing them… 17. Property is shared or divided equally by both sexes.” Again, in A Vindication of the Rights of Woman (1792) Mary Wollstonecraft denied that there were any specifically feminine qualities: “I here throw down my gauntlet, and deny the existence of sexual virtues, not excepting modesty.” And there were other additions. Thus Article XXI of the revised Declaration of 1793 stated: “Public assistance is a sacred obligation [dette]. Society owes subsistence to unfortunate citizens, whether in finding work for them, or in assuring the means of survival of those incapable of working.”

Pope Pius VI condemned the Declaration of Human Rights. In particular he condemned the idea of “absolute liberty”, a liberty “which not only assures people of the right not to be disturbed about their religious opinions but also gives them this licence to think, write and even have printed with impunity all that the most unruly imagination can suggest about religion. It is a monstrous right…” For God, said the Pope, also had rights: “What is more contrary to the rights of the Creator God Who limited human freedom by prohibiting evil, than ‘this liberty of thought and action which the National Assembly accords to man in society as an inalienable right of nature’?”

There are two innovations in this revolutionary philosophy. First, the source of authority in society is proclaimed to be neither God, nor any existing political authority, but “the nation”. Hence nations are to be seen as free agents with rights, and the source of all particular rights in their own societies.

But what constitutes the nation? The essence of the nation, and the source of its rights, is what Rousseau called “the General Will” – a very vague term which anybody can claim to represent. At the same time, this “nation” or “General Will” ascribes to itself the most complete power, so that “no body of men, and no individual, can exercise authority which does not emanate directly therefrom.” This immediately destroys the authority, not only of the king, but also of the Church – and indeed, of every other person and body.

The second innovation is the concept of “rights” that are “unprescriptible” – that is, prescribed neither by God nor by man. Man, according to the Declaration, has the unprescriptible “right” to do anything he likes – providing he doesn’t harm others (article 4). However, this latter qualification is not elaborated on, and was in practice ignored completely in the French revolutionary tradition. Thus man is in principle free to do anything whatsoever. The only limitation on his freedom is other men’s freedom: their right not to be limited or restricted by him.

Human Rights in the Twentieth Century

The twentieth century witnessed important developments in the philosophy of human rights. The most important of these was the locating of the source of human rights, not in the sovereign power of the nation or the nation-state, as the French Declaration of Human Rights decreed, but in some supra-national sphere. For most human rights are universal, that is, they are framed in perfectly general terms that apply to all men and women; so to locate their obligatoriness, not in some supra-national or metaphysical sphere, but in particular nations or states that may, and often do, disagree with each other, would seem illogical. The problem, of course, is that if we pursue this argument to its logical conclusion, it would seem to entail that all national states must give up their rights and hand them over to a world government, which alone can impartially formulate human rights and see that they are observed. This logic appeared to be reinforced by the first two World Wars, which discredited nationalism and led to the first international organizations with legal powers, albeit embryonic, over nation-states – the League of Nations and the United Nations.

One of the first to formulate this development was the Viennese Jew and professor of law, Hans Kelsen, in his work, A Pure Theory of Law. “The essence of his theory,” according to Michael Pinto-Duschinsky, “was that an obligation to obey the law does not stem from national sovereignty but from a fundamental norm. In practical terms, this led after the First World War to his advocacy of an Austrian constitutional court as part of the Austrian constitution and, after the Second World War, to support for the idea of an international court with compulsory jurisdiction as a key part of the framework of the United Nations.”

Another Austrian Jewish academic in the same tradition was Hersch Lauterpacht. His dissertation “combined his interests in jurisprudence and Zionism with an argument about mandates granted by the League of Nations which implied that the mandate given to Britain to govern Palestine did not give Britain sovereignty. Rather, this rested, argued Lauterpacht, with the League of Nations which…

“Despite the failure of the League of Nations to prevent Nazi aggression, the Second World War and the murder of his family in the Holocaust, Lauterpacht remained attached to notions of an international legal order. Before his early death in 1960, he served as a judge on the International Court at the Hague. Lauterpacht was devoted to the view that fundamental human rights were superior to the laws of international states and were protected by international criminal sanctions even if the violations had been committed in accordance with existing national laws. He advised the British prosecutors at Nuremburg to this effect. Together with another Jewish lawyer from the Lviv area, Raphael Lemkin, Lauterpacht had a major role in the passage by the United Nations General Assembly of the Universal Declaration of Human Rights in 1948. Lauterpacht’s publication in 1945, An International Bill of Rights, also had a formative influence on the European Convention of Human Rights drawn up in 1949 and ratified in 1953.

“Lauterpacht’s public philosophy was based on the conviction that individuals have rights which do not stem from nation states. He was an internationalist who had a lifelong mistrust of state sovereignty which, to him, reflected the aggression and injustices committed by nation states and the disasters of the two world wars.”

However, as Pinto-Duschinsky rightly points out, while “international arbitration may be a practical and peaceful way to resolve disputes between countries,.. international courts which claim jurisdiction over individual countries do not coexist comfortably with notions of national sovereignty…”

In spite of that, and in spite of the terrible destruction and blood-letting caused by the idea of positive freedom in the period 1917 to 1945, in 1948 the United Nations published the Universal Declaration of Human Rights, which declared: “All human beings are born free and equal in dignity and rights. They are endowed with reason and conscience and should act towards one another in a spirit of brotherhood.” The Declaration stated that “recognition of the inherent dignity and of the equal and inalienable rights of all members of the human family is the foundation of freedom, justice and peace in the world”. While this sounds anodyne enough, even a superficial reading of history since 1789 should have convinced those who drew up the Declaration to be more specific and careful about the meaning of the words “freedom” and “rights” here. They should have known that very similar statements had served as the foundation of the French revolution, and almost every other bloody revolution right up to the Russian revolution, which at that very moment was still destroying millions of souls in the name of “the spirit of brotherhood”…

Melanie Phillips has perceptively described the onslaught of the philosophy of human rights on traditional Christian culture in Britain as “cultural Marxism”, the continuation of the Marxist revolution by other means since the fall of the Berlin Wall in 1989:-

“As communism slowly crumbled, those on the far Left who remained hostile towards western civilization found another way to realise their goal of bringing it down.

“This was what might be called ‘cultural Marxism’. It was based on the understanding that what holds a society together are the pillars of its culture: the structures and institutions of education, family, law, media and religion. Transform the principles and you can thus destroy the society they have shaped.

“The key insight was developed in particular by an Italian Marxist philosopher called Antonio Gramsci. His thinking was taken up by Sixties radicals – who are, of course, the generation that holds power in the West today.

“Gramsci understood that the working class would never rise up to seize the levers of ‘production, distribution and exchange’ as communism had prophesied. Economics was not the path to revolution.

“He believed instead that society could be overthrown if the values underpinning it could be formed into their antithesis: if its core principles were replaced by those of groups who were considered to be outsiders or who actively transgressed the moral codes of that society.

“So he advocated a ‘long march through the institutions’ to capture the citadels of the culture and turn them into a collective fifth column, undermining from within and turning all the core values of society upside-down.

“This strategy has been carried out to the letter.

“The nuclear family has been widely shattered. Illegitimacy was transformed from a stigma into a ‘right’. The tragic disadvantage of fatherlessness was redefined as a neutrally viewed ‘lifestyle choice’.

“Education was wrecked, with its core tenet of transmitting a culture to successive generations replaced by the idea that what children already knew was of superior value to anything the adult world might foist upon them.

“The outcome of this ‘child-centred’ approach has been widespread illiteracy and ignorance and an eroded capacity for independent thought.

“Law and order were similarly undermined, with criminals deemed to be beyond punishment since they were ‘victims’ of society and with illegal drug-taking tacitly encouraged by a campaign to denigrate anti-drugs laws.

“The ‘rights’ agenda – commonly known as ‘political correctness’ – turned morality inside out by excusing any misdeeds by self-designated ‘victim’ groups on the grounds that such ‘victims’ could never be held responsible for what they did.

“Feminism, anti-racism and gay rights thus turned… Christians into the enemies of decency who were forced to jump through hoops to prove their virtue.

“This Through the Looking Glass mind-set rests on the belief that the world is divided into the powerful (who are responsible for all bad things) and the oppressed (who are responsible for none of them).

“This is a Marxist doctrine. But the extent to which such Marxist thinking has been taken up unwittingly even by the Establishment was illustrated by the astounding observation made in 2005 by the then senior law lord, Lord Bingham, that human rights law was all about protecting ‘oppressed’ minorities from the majority…

“When the Berlin Wall fell, we told ourselves that this was the end of ideology. We could not have been more wrong.

“The Iron Curtain came down only to be replaced by a rainbow-hued knuckle duster, as our cultural commissars pulverise all forbidden attitudes in order to reshape western society into a post-democratic, post-Christian, post-moral universe. Lenin would have smiled…”

An Analysis of the Philosophy

Leaving aside historical exposition, let us now analyse the philosophy of human rights in its modern form point by point. The philosophy can be summarized in the following propositions:

1. What is natural is what is right.

2. What is natural and right is what we desire.

3. All human beings are equal.

4. All human beings have the same human nature and more or less the same desires.

5. Therefore every human has the right to have whatever he desires provided the satisfaction of his desire does not interfere with the desires of other human beings.

There are major problems with each of these propositions.

1. First, let us ask the question: Why should what is natural be what is right? Why should any natural fact or desire create a right or obligation for us? If I want food, why do I have the right to have food? If I am walking in a desert place and there is no food around and I have forgotten to bring food with me, then I go hungry. But no right of mine has been violated – only my will.

Linguistic philosophers in the twentieth century argued that it is impossible to get from a statement of fact to a statement of value, from “is” statements to “ought” statements. So from the fact that I am hungry it is impossible to deduce that I ought to have food in the sense that I have the right to have food. We only get from facts to values, from natural laws to moral laws, by exploiting an apparent ambiguity in the term “law”.

“Law” in its original meaning implies a personal lawgiver who lays down the law, that is, prescribes what should and should not be done: “Thou shalt not kill”, “Thou shalt not commit adultery”, etc. Outside the context of a rational lawgiver giving laws to rational receivers of the law, the concept of law is strictly speaking inapplicable. However, in a metaphorical sense we can speak of observed regularities in nature as laws of nature, the underlying idea being that these regularities did not come into being by chance, but were commanded by God: “He spake, and they came to be; He commanded, and they were created” (Psalm 148.5). But of course the elements of nature are not rational beings; they follow the laws of nature, not from choice, but out of necessity; so their obedience to the laws of nature creates no moral right or obligation. At the same time, the fact that God both creates natural laws for all creation and prescribes moral laws for rational men shows that there is a link between fact and value. That link is God Himself; for He alone is Truth and Goodness, the Giver of both the natural and the moral law. However, human rights theorists, following Grotius, construct their philosophy without assuming the existence of God; and their “self-evident” laws are not prescribed by God or anybody else, but are “unprescriptible”, as the 1789 Declaration puts it. Therefore they fail to find – because they do not want to see – the only possible link between the world of facts and the world of values: the commandment of the Creator. In view of this, their attempt to base human rights on natural law collapses… 

2. Secondly, why should we assume that all our desires are natural? It is the teaching of the Orthdox Church that all our desires are in fact fallen, warped, distorted from their original, natural form. Of course, the idea of the fall forms no part of the philosophy of human rights – it undermines it completely. But even leaving aside the idea of the fall, human rights theorists have to deal with the fact that, in the opinion of most human beings, certain desires are natural and others unnatural. They deal with this problem in a remarkable way: by simply denying the fact that there are unnatural desires.

Let us take the key test-case of homosexuality. It is completely obvious that homosexuality is unnatural; it frustrates the biological purpose of sexual intercourse, which is the procreation of children. St. Paul says that male homosexuals “have given up natural intercourse to be consumed with passion for each other”, and that female homosexuals “have turned from natural intercourse to unnatural practices” (Romans 1.26-27). Until about 1960 the vast majority of people in the western world considered that homosexuality was both unnatural and wrong. The proportion of people who believe this in the West has fallen in more recent decades; but it remains the official position of the three monotheistic religions, Christianity, Islam and Judaism, although many Christians now reject it; and with the rapid increase of Islam in recent decades it is very likely that anti-homosexuality is still the majority opinion. In spite of this, human rights theorists insist that homosexuals have the “right” to practise their perversions. This clearly shows that the human rights agenda is based neither on nature nor natural law nor even on the “democratic” consensus of mankind…

Even when human rights theorists agree that something is wrong – for example, paedophilia – they rarely use the argument that it is unnatural. After all, if some people want to do it, then it must be natural in some sense… Thus paedophilia is wrong, it is argued, not because it is unnatural, but because the child is assumed not to want it, and therefore it is a violation of his human rights. And yet if it could be proved that the child did want it, or that it caused him no objective harm, presumably paedophilia would be acceptable today, as it was in Classical Greece… By the same criterion, it is possible that a whole range of other perversions – incest, bestiality, necrophilia – may one day become acceptable because some people, at any rate, want them, and so these practices must have some basis in human nature. The usual way this is “proved” is by pretending to find some area in the brain that accounts for the perverse behaviour and therefore makes it “natural” - in the case of homosexuality, the current candidate is the hypothalamus, which is supposed to be smaller in homosexuals than in heterosexuals…

In the absence of a teaching on the fall, there is no theoretical way of distinguishing natural wants from unnatural ones. Thus the only restriction on my egoism becomes the possibility that it may clash with your egoism – a restriction that we shall discuss later. And so if the first axiom of modern ontology is Descartes’ “I think, therefore I am”, the first axiom of modern morality is “I want, therefore I can”…

3 and 4. The essential equality of all men has been an essential part of the human rights philosophy since at least the time of the American revolution. For egalitarianism was the essential tool for the realization of the real aim of the philosophy: to destroy all social, politicaland ecclesiastical hierarchies. The equality of man was one of those truths that the American Founding Fathers declared to be “self-evident”.

However, it is by no means self-evident that all men are equal; they differ in intelligence, strength, beauty, courage, taste, sporting and musical ability, sense of humour, moral worth and in countless other ways. The only thing that makes them in any real sense equal is the fact they are all made in the image of God and have the capacity, through the exercise of their free-will and the grace of God, to become in His likeness. And yet even in the Kingdom of heaven one star differs from another in brightness…

The new science of genetics shows that it is not strictly true that all men have the same human nature; for if a man’s human nature – or, at any rate, his psycho-physical, if not his spiritual nature – is defined by his DNA, then every man’s DNA is unique. Eve had the same nature as Adam (except her gender). But as their descendants multiplied, so did their differences…

Of course, men differ only within the bounds of the species or “kind” determined by God – and this, too, can be seen in the DNA. However, the species “man” is not an absolute: it is an abstraction derived from studying many particular men. In fact, as Archbishop Theophan of Poltava writes, “Only in relation to the absolute Divine [nature] is the concept of nature used by the Fathers of the Church in an absolute sense, insofar as the Divine nature is absolutely one both in concept and in reality. But in relation to the units of created nature, and in particular to people, the concept of one nature is understood in the sense of complete unity only abstractly, insofar as every concept of genus or species is one, but in application to reality it indicates only the oneness of the nature of all the units of the given genus.”

Having different natures, or only relatively similar natures, men also differ in their desires. Some of these differences are trivial: one prefers tea, another – coffee; one man prefers Mozart, another – Bach. But others are less trivial: one man longs for chastity, another – for the satisfaction of his lust at every opportunity. Often the same man will desire quite opposite things, as when St. Augustine prayed: “Lord, give me chastity – but not yet.” This shows that we may even speak of each man, or at any rate each Christian, having two different human natures – the old Adam and the new Adam.

And then there are the differences between men which, as has been generally recognized in generation after generation, make a material difference to their rights and obligations: the differences between a man and a child, between a man and a woman, between a knowledgeable man and an ignoramus, between an employer and an employee, etc. In their levelling, egalitarian passion, human rights activists have tended to regard these differences as accidental or inessential, and have created special categories of “children’s rights”, “women’s rights”, ”students’ rights”, “workers’ rights”, etc., in order to iron out the differences. It must be admitted that this activity has often had beneficial effects in abolishing discrimination and cruelty that is based more on prejudice than on reason. However, the fact of unjust discrimination in some, even many cases does not alter the fact that many of the physical, sexual, maturational, psychological and social differences between men are important, and require corresponding differences in rights and obligations if the good of each man, and of society as a whole, is to be achieved. Moreover, the argument based on commonality of nature has been taken to absurd extremes in recent times, when it has been seriously maintained that if an animal has, say, 95% of the DNA of a human being he should have 95% of his human rights!

Christianity teaches love, not egalitarianism. Thus St. Paul exhorts masters and slaves to love and respect each other, but forbids slaves to rebel against their masters – and says not a word about their “right” to freedom. It is love, not egalitarianism, that relieves the sufferings of men. Revolutions, being the fruit, not of love, but of hatred and envy, only make things worse – much worse. Nor will they ever destroy hierarchy in society, because God created men to live in hierarchical societies.

5. The only serious check that human rights theorists admit on the absolute freedom and right of human beings to do whatever they want is the so-called harm principle, which was enshrined in article 4 of the original 1789 Declaration of Human Rights and was developed by John Stuart Mill in his famous essay, On Liberty. Mill, fully in keeping with the Anglo-Saxon “freedom from” tradition, sees the harm principle not so much as restriction on liberty, as an affirmation of liberty, an affirmation of the individual’s right to be free from the control, not only of the state, but of any “tyrannical majority” in matters that were his private business: “The object of this essay is to assert one very simple principle, as entitled to govern absolutely the dealings of society with the individual in the way of compulsion and control, whether the means to be used be physical force in the form of legal penalties or the moral coercion of public opinion. That principle is that the sole end for which mankind are warranted, individually or collectively, in interfering with the liberty of action of any of their number is self-protection. That the only purpose for which power can be rightfully exercised over any member of a civilized community, against his will, is to prevent harm to others. His own good, either physical or moral, is not a sufficient warrant. He cannot rightfully be compelled to do or forbear because it will be better for him to do so, because it will make him happier, because, in the opinion of others, to do so would be wise or even right. These are good reasons for remonstrating with him, or reasoning with him, or persuading him, or entreating him, but not for compelling him or visiting him with any evil in case he do otherwise. To justify that, the conduct from which it is desired to deter him must be calculated to produce evil to someone else. The only part of the conduct of anyone or which it is amenable to society is that which concerns others. In the part which merely concerns himself, his independence is, of right, absolute. Over himself, over his own body and mind, the individual is sovereign.” Mill asserted that this “Liberty Principle” or “Harm Principle” applied only to people in “the maturity of their faculties”, not to children or to “those backward states of society in which the race itself may be considered as in its nonage.” For “Liberty, as a principle, has no application to any state of things anterior to the time when mankind have become capable of being improved through free and equal discussion”.

James Fitzjames Stephen, in his Liberty, Equality, Fraternity (1873) pointed to an important flaw in Mill’s argument. Liberty was like fire, he said; it could be used for good and ill; to assume otherwise was naοve and dangerous. With regard to freedom of speech, it was by no means certain that full freedom from interference by others would lead to greater searching for truth; it could just as easily lead to idleness and lack of interest in social affairs… Moreover, he was disturbed, writes Gertrude Himmelfarth, that the adoption of Mill’s doctrine might “leave society impotent in those situations where there was a genuine need for social action. Implicit too was the possibility that the withdrawal of social sanctions against any particular belief or act would be interpreted as a sanctioning of that belief or act, a licence to do that which society could not prohibit.”

Stephen’s line of argument has been developed in our time by Lord Devlin in his essay entitled The Enforcement of Morals (1968). “The occasion for Devlin’s essay,” writes Himmelfarth, “was the Report of the Wolfenden Commission recommending the legalization of homosexuality between consenting adults. Against the Commission’s claim that private morality and immorality were ‘not the law’s business’, Devlin argued that ‘the suppression of vice is as much the law’s business as the suppression of subversive activities; it is not more possible to define a sphere of private morality than it is to define private subversive activity.”

In spite of Devlin, the Wolfenden Commission’s recommendation was accepted by parliament, which demonstrates the power – the highly destructive power – that the application of Mill’s Principle has acquired in our times, a power that Mill himself would probably have deplored. Indeed, a completely consistent application of the Principle would probably lead to the sweeping away of prohibitions against such activities as euthanasia, incest and prostitution on the grounds that these are within the sphere of private morality or immorality and so of no concern to the State. But then, asks Devlin, “if prostitution is… not the law’s business, what concern has the law with the ponce or the brothel-keeper…? The Report recommends that the laws which make these activities criminal offences should be maintained… and brings them… under the heading of exploitation…. But in general a ponce exploits a prostitute no more than an impresario exploits an actress.”

Mill justifies the prohibition of certain acts, such as public decency, on the grounds that they “are a violation of good manners, … coming thus within the category of offences against others”. And yet, as Jonathan Wolff points out, it is difficult to see how such a prohibition can be justified on the basis of the Harm Principle alone. For “what harm does ‘public indecency’ do? After all, Mill insists that mere offence is no harm…”

It all depends on what we mean by “harm”. And that depends on our fundamental belief-system. So it all comes down to the fundamental question: what is the ultimate good of man?... But this question can only answered by answering the further questions: “Who made us?” “What did He make us for?” “Can the goal of human life as created by God be attained by striving to fulfil all our fallen human desires?” These are religious questions that are resolutely pushed aside by human rights theorists. They start, by contrast, from the premise that the goal of human life is not prescribed by God, but by ourselves, and consists solely in the satisfaction of fallen desire…

This anti-religious bias of the philosophy of human rights arose from its original need to create a rational basis for resolving conflict within and between societies. Although its originators considered themselves to be Christians, Christian teaching was eliminated from the beginning as the basis of conflict resolution, since the Pope was considered the final judge in matters of Christian teaching – and the Pope was the cause of most of the conflicts in the first place. The basis therefore had to be above Christianity – while incorporating Christian values, since the warring parties were still (at that time) Christians. It had to be a “self-evident”, common-sense consensus on which all the parties could agree. And if a philosophical rationale for this consensus s was required, it was to be found in the common human needs and desires that all the parties shared.

However, this whole approach was implicitly anti-Christian for two important reasons. First, by placing something other than the Word of God at the base of the theoretical structure, it was implicitly asserting that a human philosophy can supplement, complement, or, still worse, improve on the Word of God – which implies a lack of faith in the Word of God. And secondly, it implies that the purpose of life is to satisfy the fallen needs and desires of human nature, which is an essentially pagan approach to life.

This latter point was quite consciously recognized by J.S. Mill, who defended his Harm or Liberty Principle on the basis, among other things, that it fostered that ideal of the vigorous, independent man, unafraid of being different, even eccentric, which he found in Classical Greece. Indeed, he openly rejected the ascetic, Calvinist ideal in favour of the pagan Greek: “There is a different type of human excellence from the Calvinistic: a conception of humanity as having its nature bestowed on it for other purposes than merely to be abnegated. ‘Pagan self-assertion’ is one of the elements of human worth, as well as ‘Christian self-denial’. There is a Greek ideal of self-development, which the Platonic and Christian ideal of self-government blends with, but does not supersede. It may be better to be a John Knox than an Alcibiades, but it is better to be a Pericles than either; nor would a Pericles, if we had one in these days, be without anything good which belonged to John Knox.”

This from a conservative liberal who was certainly against any revolutionary excess. But in the hands of consciously anti-Christian revolutionaries, the philosophy of human rights became the instrument, not of “pagan self-assertion” of the cultured, Periclean type, but of pagan destruction of the most uncultured, barbarian type. The long series of bloody revolutions set off by, and claiming their justification from, the 1789 Declaration of the Rights of Man is the proof of that…

        Conclusion

“If God does not exist,” says one of Dostoyevsky’s characters, “then everything is permissible.” For God and His commandments are the only foundation of morality. Every other foundation devised by the wit of man has proved to be porous, unstable, liable at any moment to dissolve into the abyss of anarchical egotism, on the one hand, or tyrannical despotism, on the other. Human rights is a philosophy that leads to anarchical egotism and then to its apparent opposite, tyrannical despotism, as we saw in 1789 and again in 1917. But, as Nicholas Berdiaev pointed out: "Neither 'human rights' nor 'the will of the people', nor both together can be the foundation of human society. For the one contradicts the other: 'the rights of the human personality', understood as the final foundations of society, deny the primacy of social unity; 'the will of the people', as an absolute social basis, denies the principle of personality. There can be, and in fact is, only some kind of eclectic, unprincipled compromise between the two principles, which witnesses to the fact that neither is the primary principle of society. If one genuinely believes in the one or the other, then one has to choose between the unlimited despotism of social unity, which annihilates the personality - and boundless anarchy, which annihilates social order and together with it every personal human existence."

In spite of the manifest failures of these extremes, modern man continues to search for some such foundation for his life. For although He does not believe in God, he does believe in morality. Or rather, he believes in morality for others, not himself. What he really wants is to be free to pursue the life he wants to lead, - the life which brings him the maximum of pleasure and the minimum of pain, - without being interfered with by anybody else, whether God, or the State, or some other individual or group of individuals. However, he knows that in a society without laws, in which everybody is free to pursue the life he wants the life he wants to lead without any kind of restriction, he will not achieve his personal goal. For if everybody were completely free in this way, there would be anarchy, and life would be “nasty, brutish and short” – for everybody. So a compromise must be found. The compromise is a kind of religionless morality. Let some powerful body – preferably the post-revolutionary State, certainly not God or the Church, because God is unpredictably and unpleasantly demanding – impose certain limits on everybody. But let those limits be as restricted and unrestrictive as possible. And let there be a set of rules accepted by all States - preferably enforced by some World Government – that puts limits on the limits that States can place on their citizens. These rules we can then call “human rights”, and they can be our morality. Thus “human rights” include civil and political rights, such as the right to life and liberty, freedom of expression, and equality before the law; judicial rights, like the right to a free trial, and freedom from torture and the death penalty; sexual rights, like the rights to have sex with any consenting adult, reproduce a child by any means, and to destroy that child in the womb; and economic, social and cultural rights, like the right to participate in culture, to have food and water and healthcare, the right to work, and the right to education. This morality will be permissive in the sense that it will permit very many things previous, more religious ages considered unlawful. But it will not permit everything; it will not permit others to interfere with my life of pleasure so long as I don’t interfere with theirs…

There will be another important advantage to this system: for those who believe in, and champion, “human rights”, it will be a source of great pride and self-satisfaction. They will be able to preach it to others, even impose it on others, with the sweet knowledge that they are doing good and serving mankind – no, rather, saving mankind. After all, the 1993 Vienna Declaration and Programme of Action declares: “All human rights are universal, indivisible and interdependent and related. The international community must treat human rights globally in a fair and equal manner, on the same footing, and with the same emphasis”. This provides the justification for the invasion of individual countries by “the international community” in order to correct human rights abuses. So the belief in, and justification and implementation of, “human rights” will turn out to be a new kind of universal religion, with a new kind of god, a new kind of sanctity and a new kind of paradise – a kingdom of god on earth that is so much more conducive to the needs of modern man than the old kind that was too far away in “heaven” and boringly devoid of the real pleasures of life!

The revolution sparked off by the Declaration of the Rights of Man in 1789 is continuing today, not as bloodily as before, but more extreme than ever in the absurdity and multiplicity of its claims. Thus the numbers of “human rights” have increased exponentially. The fact that many of these rights contradict each other (for example, the right to life contradicts the right to abortion), and that there is no way that more than a fraction of these rights can be fulfilled for more than a fraction of the world’s population for the foreseeable future, only increases the zeal and ambition of the “human righters”. Now every minority group that has not fulfilled its desires to the utmost claims victim status, the violation of its “human rights”, and blames the oppressor state and society. If Mill feared above all the “tyranny of the majority” opinion, and therefore championed the rights of every eccentric to express his views (provided they were “decent”), today, by contrast, because of the ultra-liberalism and “cultural Marxism” that has taken the place of traditional Marxism, it is the tyranny of millions of minorities that has taken over society, almost outlawing the beliefs of “the silent majority”.

If the majority remains silent, then there is only one possible outcome: one of these minorities will take complete and tyrannical control over all…

        revised June 14/27, 2012.

* * *

 

                      МОЛЧАНЬЕМ ПРЕДАЕТСЯ БОГ…

          Елена Семёнова

"Молчаньем предаётся Бог..."
Молчанье - тихая измена.
Иной глас не убьёт острог,
Другие же, не зная плена,
Прикусят сами языки,
Истопчут разум, онемеют...
Скопцы духовные, звонки
Они бывали, но не смеют
Издать хоть звук, когда ведут
Их братьев на убой, шельмуя...
Молчанье - лживым поцелуем
Преданье на неправый суд.
Молчанье - шёпотом донос.
Молчанье - взор поспешный в землю.
Молчанье - сбитый крест, погост...
Душа навек ушедшим внемлет.
Молчанье - лживость наших глаз.
Молчанье - "руки умываю".
"Умру я завтра, ты - сейчас!"
"Мы пыль, и наша хата с краю..."
Когда страну на части рвали,
Где были мы? К себе вопрос.
Страну свою мы промолчали -
Здесь и ответ, здесь и прогноз.
Смолчим, когда героев наших
Глумленью мрази предадут,
Когда за Русь и Веру вставших
"За экстремизм" потянут в суд,
Когда жемчужины искусства
Под ноги выбросят скотам,
А за заслуги в лизоблюдстве
Получит орден вор и хам,
Когда покроют снова ложью
Прах наших дедов и отцов,
И плюнут, посмеясь, в лицо,
И ошельмуют Имя Божье...
Всё перетерпим. Промолчим.
Поддакнем, взор скосив привычно.
Тогда какого же ворчим,
Что жизнь в навоз опять нас тычет?!
Молчанье - преступленье есть
Пред Богом, Родиной, отцами,
Детьми... С заклеенными ртами
Не восстанавливают честь.
И лжесвидетельству сродни
Порой молчание бывает.
Молчанье это оправдает
Преступных вакханалий дни.
Глас вопиющего в пустыне
Достигнет слуха. И один
Во поле воин. Не остынет,
Глагол, летящий из груди.
Молчанье - подлость по закону.
Христос распятый обличит
Молчанье - трусость - игемона.
И каждого, кто промолчит.

 

* * *

 

ШИРОКАЯ МАСЛЕНИЦА НА КОСТЯХ РАЗГРОМЛЕННОЙ МОСКВЫ…

     В.Д. Сологуб

Давно я не была в родной Москве, поэтому с большим желанием захотела посмотреть сегодня телепередачу по Культуре «Пешком… по Москве». Посмотрела и ужаснулась: они, нынешние временщики, за последние пять-семь лет совершенно уничтожили историческую Москву! В советские годы, воюя с Православием, богоборцы старались расправиться с нашей духовной историей, остервенело разрушая храмы и монастыри, однако не оставляя без внимания и уникальные исторические градостроительные шедевры, как, например, Арбат, Сухареву башню или Воробьевы горы. Но в двадцатилетие демократического режима захватившие власть кровные и духовные потомки красных комиссаров развернулись вовсю, выкорчевывая столицу уже подчистую…

В центре Москвы все старинные здания – целыми улицами, целыми кварталами! – сметены алчной, с ее вседозволенностью, чужеродной властью. Навсегда исчезли они с лица московской земли, а старинные улицы застроены современными небоскребами, бездарной, подавляющей личность человека архитектурой: Лубянка, Манежная площадь, площадь и набережная у Киевского вокзала, Остоженка, площадь у Белорусского вокзала, р-н Красной Пресни (Москва-Сити – это что для русского слуха?), Пречистенка, Молочный и Филиппов переулки... – ведь это исторический центр Москвы! Все старинные дома исчезли, русской, исторической Москвы как единого градостроительного образа больше нет!

И делается это не случайно, а целенаправленно и преднамеренно. Причина не только в отсутствии вкуса и эстетических понятий современных архитекторов. Порождение этих зданий – в безрелигиозности и безнациональности сознания застройщиков и их влиятельных заказчиков и покровителей. Раньше, в Царской Россiи, доминантой Москвы и ее районов были православные храмы, колокольни с крестами, глядя на которые, русский человек осенял себя крестным знамением, уповая на Христа Спасителя. Теперь, в путинской эрэфии, высшая точка в Москве, столице государства, – торговый центр с его хищным торгашеским духом. Раньше православные храмы вокруг себя собирали город, напоминали, среди будничных забот, живущим в нем горожанам о Царствии небесном. Теперь православные храмы задавлены, втиснуты в какие-то узкие щели между нависающими над ними архитектурными монстрами. Это зримо, без всяких слов, говорит о том, в каком положении находится Церковь (только не надо путать с лже-церковью гундяевско-чаплинской патриархии, служащей режиму именно «за живот»), на каких правах существует исконная православная вера русского народа, что сегодня стало главным в нашем бытии, какой народ, точнее, население, формирует и хочет получить правящая власть, какую национальную (только вопрос, какой нации?) идею она вдалбливает в сознание «рассеян». Да что гадать, самую элементарную, как для покоренных аборигенов: выживет тот, кто конкурентоспособен на рынке недвижимости!

Архитектура, особенно гражданская, – это историческая и культурная память народа, пока она сохраняется, сохраняемся и мы как народ, потому что, живя в этих домах, за много веков построенных нашими предками и строя их сами, создавая здесь семьи и растя детей, созидая город как Божие устроение, мы знаем, кто мы и откуда. Потому что пластический образ архитектурных произведений создавался религиозным, т.е. православным, мiроощущением русского народа. Архитектура – это история в камне, она еще дает и ощущение надежности, защиты, незыблемости народа и крепости государства. Уничтожив многовековую городскую архитектуру – уничтожили историю, уничтожили страну, уничтожили государство, которые заселял и строил русский народ. Как ты докажешь, что это твоя земля? Как ты докажешь, что здесь жили твои предки? Как объяснишь своим потомкам, что такое русское государство, что такое русский народ? Как без русской среды человек поймет и осознает себя русским? Осознает себя и свой народ православным?

Уже с 15-16-го веков Москва прочно вошла в сознание русского народа как Третий Рим и навсегда закрепила за собой это предназначение, неся в себе образ Евангельского Иерусалима. Она располагалась вокруг Кремля, представляя с ним, архитектурно и духовно, неразрывное целое. Здесь был воздвигнут Успенский собор, главный храм Руси, где находились мощи святых и останки наших государей. В Кремле находилась самая высокая колокольня, не случайно получившая имя Иван Великий в честь святого подвижника Иоанна Лествичника – образ восхождения человека от земного мiра к Небесному, восхождения души к своему Творцу. Именно поэтому запрещалось в Москве строить здания выше Ивановской колокольни. Иерусалим стал для русского человека прообразом Кремля: 6 крепостных ворот Кремля, как 6 ворот Иерусалима, располагались по сторонам света точно так же, как Иерусалимские, и напоминали о них. Например, кремлевские Константино-Елененские (Тимофеевские) ворота напоминали Иерусалимские Рыбные, и перед ними располагались торговые рыбные ряды, т.е. даже в своей повседневной жизни русский человек сохранял в своем сердце православные святыни. А из Спасских ворот, в напоминание о Иерусалимских Овечьих воротах, в Вербное Воскресение выезжал Русский Патриарх на осляти… Теперь в Кремле находится кошерная синагога и в ближайшее время толерантно планируется постройка мечети. На Красной площади, задуманной как образ храма под открытым небом, стоит зиккурат с кровавым вождём богоборцев и сатанистов. На Манежной площади, где располагался древний монастырь и при строительстве безобразного церетелиевского сооружения были найдены нетленные мощи монахов,  теперь хозяева жизни зажигают минору, а на Поклонной Горе, названной в честь поклонения Кресту, охраняющему город от нашествия иноверцев, построены синагога и мечеть – молельные здания религий, не признающих и воюющих со Христом… 

При нынешней застройке Москвы этими бетонно-стеклянными монстрами, осуществляющейся бешеными темпами, уничтожалась наша память, уничтожалась русская душа, уничтожено национальная самоидентификация и восприятие! Изменение национального облика столицы до неузнаваемости – а ведь то же самое, вслед за Москвой, происходит и в других русских городах – это непростительное преступление нынешних кремлёвских менеджеров перед нашим народом! Исторической Москвы нет, а Лужков и его преступная, хищная стая, уничтожившая нашу Москву, продолжают процветать и здравствовать, никто их на скамью подсудимых не посадил…

Ведущий передачи констатировал, что сегодня в Москве нет единой градостроительной политики, а идет точечная застройка, т.е. кто урвал себе кусок земли, тот и делает, что пожелает его убогая фантазия – деньги-то есть! Никто не указ! Но главное, что эта точечная застройка выражает полностью мiровоззрение нынешних властей – мiровоззрение оккупантов: они не видят завоеванную территорию как единую живую страну, ведь им всё равно, как выглядит эта страна, которую они покорили. Эта совершенно откровенная архитектурная диверсия, а точнее сказать – духовная диверсия, и она совершенно четко укладывается в современную политику уничтожения русского народа: нет истории – нет народа, который без своей истории превращается в население. Вы можете себе представить, что в этих небоскребах-монстрах может родиться Пушкин и Достоевский, Суриков и Боровиковский, Мусоргский и Глинка, Гоголь и Воронихин, Шмелев и Ильин, Блок и Шехтель, Тютчев и Столыпин…? «Каждого гения затушим во младенчестве!» - сладострастно мечтал Петруша Верховенский. И современные петруши это охотно и безнаказанно осуществляют. Среди уродливых предметов может сформироваться только мелкая, уродливая душа, типа богохульника и извращенца Гельмана или, с ее русофобской ненавистью, холокостницы Аллы Гербер. В таком городе живёт уже не коренной народ, а скапливается население, численность которого легко регулируется: когда его много – можно сократить, уменьшить – экономически, нравственно, психологически, физически, – отправив на тюремные нары тех, кто не хочет сокращаться, когда становится мало – добавить чужеродным демосом, затем всё перемешать, прочипировать и обезличить… Разрушение многовекового архитектурного облика столицы – это поругание православной веры нашего народа. Это еще один – причём довольно мощный, духовный, – способ уничтожения народа, его души, его памяти, его потребности быть русским! Я была потрясена, увидев воочию, этим откровенным, духовным убийством!!!

Сейчас идёт Масленица. Неужели возможно, по-русски широко и весело, праздновать русскую Масленицу среди этих архитектурных монстров-убийц?...     

         11.03.13

* * *
 

ЛЕНИН, ГИТЛЕР, РЕРИХ, ЛАНЦ

В. Акунов

«Ядро компартии всегда представляло собой закрытое инициатическое общество. И оно появилось не с приходом Ленина, а существовало и до его рождения, т.к. и само его подлинное происхождение напрямую связано с этой специфической средой... Смысл Гитлера и Ленина - смысл двух личностей, определивших физиономию ХХ века, точнее, его индустриальной эпохи... В 1970 г. иллюминаты радовались своим успехам, внешним знаком чего стало празднование 100-летия со дня рождения Ленина на уровне ЮНЕСКО».

Архиепископ Амвросий (фон Сиверс).

В кажущемся нам ныне столь далеком 1900 году от Рождества Христова (который неизвестно куда торопившееся уже тогда человечество поспешило объявить «первым годом ХХ века» - хотя в действительности до наступления этого нового века оставался еще целый год!) бывший монах духовного Цистерцианского Ордена (под патронажем которого в Средневековье был основан исторический военно-монашеский Орден Храма), австриец Йозеф Адольф Ланц (принявший, как и подобает монаху, вместе с иноческим чином, монастырское имя Георг и вошедший в историю под литературным псевдонимом «барон» (нем.: «фрейгерр», Freiherr) Йорг Ланц фон Либенфельз», основал духовно-рыцарский «Орден Нового Храма» («Орден Новых Храмовников»), добавив к прежним орденским идеям тамплиеров-храмовников немало новых, собственного изобретения, некоторые из которых, согласно утверждениям целого ряда позднейших исследователей (Вильфрида Дайма, Николаса Гудрик-Кларка и др.) были, якобы, позднее «творчески переработаны» фюрером (вождем) НСДАП Адольфом Гитлером в рамках национал-социалистической доктрины «Третьего рейха».

Посмотрим, в какой мере эти утверждения соответствуют истине.

Относительно рождения основателя «Ордена Нового Храма» существует немало версий, из числа которых мы приводим только три наиболее распространенные.
Согласно одной из них, австрийский немец Йозеф Адольф Ланц родился 19 июля 1874 года в Вене в семье преподавателя гимназии Иоганна Ланца и Катарины Ланц (урожденной Гоффенрейх).

Согласно другой версии (которой мы еще подробнее коснемся ниже), это произошло 1 мая 1872 года в семье барона из древнего южно-германского рода в городе Мессине на острове Сицилия (именуемом древними греками «Тринакрией», т.е. буквально «Треугольной»).

Согласно третьей версии Йозеф Адольф Ланц появился на свет в хлеву, поскольку его родители в то время, ввиду тяжелых семейных обстоятельств, скитались по свету; свидетелями его рождения стали местные пастухи. По этому поводу член учрежденного Ланцем ОНТ, фра (брат) Дитрих, писал в своей выпущенной к 60-летию учредителя Ордена Нового Храма юбилейной брошюре «Ланц фон Либенфельз - 60 лет» (нем.: Lanz von Liebenfels - 60 Jahre) следующее:

«...Примерно в то время, когда, согласно библейским расчетам, деяниям Христа на земле воистину надлежало стать вновь ощутимыми, через 12 лет после возвращения в высшие сферы великого медиума Божия Якоба Лорбера, на земле воплотился дух с подлинно божественным призванием, дух, призванный восстановить учение Господа во всей его изначальной чистоте и красоте.

Младенцу, узревшему после довольно тяжелых родов, свет этого мира 1 мая 1872 года, была уготована необычная во всех отношениях, великая и секулярная судьба, которая, однако, будет оценена по достоинству, как у всех великих людей, посетивших этот мир, во всем своем значении лишь после того, как этот великий Дух покинет сферу планеты Земля, а его бренные останки упокоятся под зеленой травой».

Вопреки утверждениям современных ему и позднейших «конспирологов» (если не сказать - «конспиролухов») и прочих любителей «наводить тень на плетень», вроде нашего соотечественника Юрия Юрьевича Воробьевского (бывшего друга-конфидента Александра Гельевича Дугина, впоследствии в пух и прах разругавшегося со своим мэтром, и автора «очень страшной» книги «Третий акт»,  а также великого множества аналогичных «антимасонских» и «антииллюминатских» православных триллеров), Ланц не был «евреем» и даже не был «женат на еврейке». Мало того - за свою долгую, полную разнообразных треволнений и приключений жизнь он вообще умудрился ни разу не жениться - ни на еврейке, ни на арийке (вопреки мнению немецкого автора Хеннеке Карделя, утверждавшего в своем сочинении «Адольф Гитлер - основатель Израиля», будто Ланц «женился на еврейке Либенфельз» и добавил ее фамилию к своей).

Данное обстоятельство служило недоброжелателям Ланца поводом обвинять его в «нетрадиционной» сексуальной ориентации (считавшейся в то далекое, «не толерантное» и «неполиткорректное» время, несмотря на свою достаточно широкую распространенность, истово верующими христианами – тяжким  грехом, а не столь религиозными людьми - позорным и достойным осуждения пороком).

С детства Ланц отличался мечтательным и романтическим складом характера и повышенным интересом к истории религиозных орденских организаций. По мнению почитателей основателя «Ордена Нового Храма», данное обстоятельство могло указывать на то, что будущий основатель ариософии являлся перевоплощением некоего Высшего Духовного Существа). Некоторые из них утверждали, что еще в детские и отроческие годы Йозеф Адольф Ланц творил чудеса (и, в частности, исцелял больных). Но это так, к слову...

В возрасте 19 лет Ланц вступил послушником в монашеский Цистерцианский Орден (как уже упоминалось выше, стоявший в свое время  у истоков основания исторического средневекового духовно-рыцарского «Ордена бедных рыцарей Христовых и Храма Соломонова», более известного под сокращенным названием «Ордена храмовников», или «Ордена тамплиеров» - от латинского слова «темплум», означающего «Храм») в монастыре Святого Креста (Гейлигенкрейц), расположенном в районе Винервальд города Вены - тогдашней столица «Цизлейтании», как тогда именовали в рамках двуединой Австро-Венгерской монархии ее немецкоговорящую (официально) половину - Австрийскую империю (император Австрии из тесно связанной с папским престолом династии Габсбургов являлся одновременно королем Венгрии, именуемой неофициально также «Транслейтанией»). Кроме австрийцев (совершенно официально считавшихся, по крайней мере, до 9 мая 1945 года немцами) и венгров, в Дунайской монархии Габсбургов проживало еще множество народов и народностей – чехи, словаки, евреи, словенцы, сербы, хорваты, русины (западные украинцы), карпаторуссы, румыны, боснийцы, итальянцы, поляки, цыгане и проч. До 1866 г. монархия Габсбургов (обобщенно именовавшаяся «Австрией») входила в достаточно рыхлую конфедерацию германских государств – «Германский Союз» (Deutscher Bund) и постоянно боролась за первенство в этом союзе с другим «не вполне немецким» государством – Прусским королевством  во главе с королями из династии Гогенцоллернов (имевшим немало подданных славянского происхождения – поляков, кашубов, силезцев, мазовшан-мазуров, - евреев, а также литовцев). В 1866 году австро-прусское соперничество (не в первый раз уже) вылилось в вооруженный конфликт. В российской историографии этот военный конфликт именуется Австро-прусской войной. Но в немецкой и австрийской исторической традиции он именуется иначе – Богемской войной (der Boehmische Krieg) - поскольку основные боевые действия разворачивались на территории Богемии (Чехии), или Германо-германской войной (der Deutsch-deutsche Krieg), причем последнее наименование представляется нам более обоснованным. Дело в том, что в этом военном конфликте, расколовшем Германский Союз, принимали участие не только Австрия и Пруссия. Австрию поддерживал целый ряд более мелких государств-членов Союза (преимущественно южно-германских) – Бавария, Баден, Лихтенштейн, Ганновер, Саксония и др. На стороне Пруссии выступил ряд северо-германских государств, а самое главное – богатые торговые вольные и ганзейские города Гамбург, Бремен и Любек, без щедрого финансирования которыми военных операций («серебряной пули») победа прусской коалиции над австрийской в 1866 г. была бы невозможной. Сыграло роль, впрочем, и одновременное вступление в войну против Австрии итальянского Сардинского королевства (Пьемонта). В результате поражения 1866 г. Австрия была, по настоянию Пруссии, исключена из Германского Союза. После победы над французской Второй империей Наполеона III Бонапарта в войне 1870-1871 годов (именуемой в российской историографии «Франко-прусской», а в немецкой – «Германо-французской», der Deutsch-franzoeische Krieg) произошло объединение всех германских государств (кроме Австрии, Лихтенштейна и Люксембурга) в рамках Германской империи (Deutsches Reich) во главе с германским императором («дейчер кайзер», Deutscher Kaiser) из династии Гогенцоллернов (являвшимся одновременно прусским королем). После всех этих бурных событий австрийские немцы оказались в меньшинстве в рамках империи, которую традиционно привыкли считать «своей» и «немецкой». На восемь (c небольшим) миллионов австрийских немцев приходилось пять с небольшим миллионов венгров, почти столько же чехов, словаков, поляков, евреев, а также множество представителей более мелких народностей, перечисленных выше. Как правило, жизненный уровень этих «нацменьшинств» (или, говоря советским новоязом, «нацменов») был ниже, чем у немцев, но количество детей в семьях – значительно больше, и размножались они с гораздо большей скоростью. Все это заставило крепко призадуматься немецких националистов монархии Габсбургов. Однако вернемся к герою нашего очерка.

В стенах старинного монастыря Святого Креста юный «брат Георг» увлекся изучением истории религии и монашеских, а также духовно-рыцарских Орденов, астрологии и библеистики. Вскоре (как и другого известного австрийского ариософа описываемой эпохи – Г(в)идо фон Листа) – Ланца посетило «видение», вызванное созерцанием старинного надгробия, на котором было высечено изображение рыцаря, попиравшего ногами «сирену» (так в средневековой Западной Европе именовали обезьян; хотя, судя по сохранившемуся изображению данного надгробия, запечатленное на нем, под ногами рыцаря – «маршала Австрии Бертольда фон Трайна», как было открыто Ланцу в «видении» -, существо скорее напоминает не обезьяну, а животное из породы кошачьих; впрочем, один из видов обезьян - мартышек - в средневековой Германии называли «мееркатцен», Meerkatzen, что в переводе на русский язык буквально означает «морские кошки». Ланц воспринял изображение на надгробии как указание на необходимость борьбы аристократии («элиты») человеческого рода – богоизбранных «людей-господ» («герренменшей», Herrenmenschen) - с «обезьянолюдьми» («аффенменшами», Affenmenschen), или «шретлингами» (Schraettlinge, производное от немецкого диалектального слова «шрат», Schrat, или уменьшительного от «шрат» - «шретлейн», Schraettlein, означавшего буквально: «космач» - распространенный в немецком народном фольклоре образ «дикаря», «дикого (лесного) человека», вошедшего со временем в германскую геральдику в качестве фантастической фигуры - обычно щитодержателя) и принял твердое решение всецело посвятить себя претворению в жизнь этой величайшей, по его мнению, идеи.

В 1900 году от Воплощения Господа нашего, всего через год после своего рукоположения в священники, 25-летний Ланц, вследствие «постоянно повышающейся нервозности», вышел из Цистерцианского Ордена и основал свое собственное братство – «Орден Нового Храма» (лат.:  Оrdo Novi Тempli, ONT)- под знаком мифа о Святом Граале, защиты прав мужчин, а также идеалов расовой чистоты, под явным влиянием ариософских идей Г(в)идо фон Листа, провозгласившего себя прямым потомком, преемником и хранителем традиций и тайных знаний жреческой (священнической) касты «арманов», якобы существовавшей в незапамятные времена у древних германских племен. В ряды своих «храмовников» («тамплиеров») Ланц привлек, между прочим, немало высокопоставленных, богатых и «расово чистых арийских мужей», на деньги которых приобрел, в частности, орденский замок-монастырь Верфенштейн, о котором будет подробно рассказано ниже.

Йорг Ланц фон Либенфельз решил посвятить деятельность своего «Ордена Нового Храма» бескомпромиссной «борьбе против смешения рас и за выведение новой, высшей расы чистопородных арийцев».

Некоторые историки, а также литераторы, претендующие на звание историков (например, Тревор Равенскрофт, автор нашумевшего «романа ужасов» под претенциозным названием «Копье судьбы», содержание которого до сих пор принимается многими наивными читателями на веру - хотя оно высосано из пальца от начала до конца!-, и др.), утверждают, что молодой Адольф Гитлер, будущий вождь НСДАП и канцлер «Третьего рейха», якобы лично встречался с основателем «Ордена Нового Храма» в 1909 году и принадлежал к числу постоянных читателей издававшегося Ланцем, начиная с 1905 года, «тамплиерского» (!) «журнала блондинов» (нем.: «Цейтшрифт дер Блонден», Zeitschrift der Blonden, впоследствии - «Брифбюхерей дер Блонден», Briefbuecherei der Blonden) «Остара» (названного, совершенно «не по-католически» и – более того! – совершенно «не по-христиански», в честь предположительно существовавшей в пантеоне древних германцев богини весны Остары, имя которой было созвучно средневековому немецкому названию Австрии – «Остар-Рихи» (Ostar-Richi), что в переводе на русский язык означает «Восточная держава», или «Восточный рейх»).

По мнению Ланца и его последователей, древние германцы отмечали праздник Остары (именовавшейся англосаксами Эострой) в пору весеннего равноденствия, когда день и ночь равны по продолжительности. В этот день, в который, согласно древним германским верованиям, возрождался король Остролиста, богиня весны Остара представала в качестве высшего олицетворения плодородия, и потому в ее честь якобы совершался ритуал крашеных яиц.

Символом Остары-Эостры являлся заяц (или кролик), олицетворение плодовитости и плодородия, силуэт которого почитатели Остары видели на Луне. Они одаривали друг друга в честь Остары крашеными яйцами и цветами, зажигали в честь богини очистительные огни, сеяли первое зерно, проводили в домах весеннюю уборку, плели корзины в подражание гнездам птиц (возвращающихся весной с юга на север) и пекли хлебцы с изображением солнечного креста (креста, вписанного в круг). Ланц считал, что памятью об Остаре служит позднейший праздник христианской Пасхи (нем.: «Остерн», Ostern) и такие атрибуты последнего, как пасхальные крашеные яйца (нем.: «Остерэйер», Ostereier) которые, по германским поверьям, приносит людям пасхальный заяц (нем.: «Остергазе», Osterhase). Но это так, к слову.

Кстати, из будущих известных политических деятелей ХХ века с основателем ОНТ встречался, судя по всему, не один только Гитлер. В Швейцарии с Ланцем встречался и общался также Владимир Ильич Ульянов-Ленин, в дальнейшем - руководитель большевицкой революции в России, отзывавшийся, если верить Вильфриду Дайму («глубинному психологу» и автору книги о бароне Йорге Ланце-Либенфельзе «Человек, давший Гитлеру идеи», нем.: Der Mann, der Hitler die Ideen gab), об идеях Ланца как о «весьма интересных, но, впрочем, не столь интересных, как его (Ленина - В.А.) собственные идеи», и даже «выразивший сочувствие» Ланцу за то, что его идеи будут побеждены контр-идеями Ленина и иже с ним. После большевицкого переворота в России, обосновавшийся в Венгрии Ланц, в ответ на  попытки основанного победоносным Лениным в красной Москве Коммунистического Интернационала (Коминтерна) экспортировать социалистическую (коммунистическую) революцию в другие страны (в частности, в Германию, Австрию, Словакию, Польшу, Финляндию, Венгрию), в своих статьях и книгах подвергал беспощадной критике большевиков, которых клеймил как представителей низшей расы «зверолюдей», установивших диктатуру «недочеловеков» и осуществляющих «целенаправленное истребление представителей высшей, ариогероичееской  расы с целью ввергнуть человечество в тотальный расовый хаос».

В области внутренней политики Ланц был вполне солидарен с воспевавшим героическое тевтонское прошлое «Обществом Г(в)идо фон Листа», тесно связанным с «Пангерманским движением» (нем.: «Алльдейче Бевегунг», Alldeutsche Bewegung) Георга Риттера  фон Шёнерера (депутата австрийского парламента, выступавшего за «разрыв с Римом», т.е. с папским престолом, как «исконно враждебным германцам» учреждением, и за присоединение Австрии к Германской империи Гогенцоллернов – «Второму рейху»). «Первым рейхом» («Первой империей», «Первой державой») немецкие националисты, как известно, именовали основанную франкским королем Карлом Великим в 800 г. и обновленную германским королем Отто(ном) I Великим в 962 году от Рождества Христова «Священную Римскую империю (германской нации»)», упраздненную императором французов Наполеоном I Бонапартом в 1806 году, и потому именовавшуюся также «Тысячелетним рейхом» («Тысячелетней империей»).

Впоследствии гитлеровцы, руководствуясь той же логикой, стали именовать свою державу «Третьим рейхом» («Третьей империей», «Третьей державой»), что в определенной мере перекликалось с идеями итальянского масона, карбонария и борца за объединение Италии Джузеппе Мадзини о «Третьем Риме» («Рома Терциа»), под которым он понимал объединенную Италию - наследницу «Второго Рима» («Рома Секунда»), то есть папского «Римского престола», и «Первого Рима» («Рома Прима») - Древнеримской империи. Напрашиваются невольные (но далеко не случайные) аналогии и с учением псковского православного старца Филофея о Москве как «Третьем Риме» - наследнике «Первого (Ветхого) Рима» (на Тибре) и Второго (Нового) Рима на Босфоре, то есть Константинополя-Царьграда («четвертому же Риму не быти»), но мы не будем далее углубляться в данную тему, не связанную напрямую с жизнеописанием героя нашего краткого очерка.

Подобно современному Великому Приорству Российскому (Российской Гранд-Приории) Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, в которое были приняты люди самых разных взглядов и направлений (командир Московского Корпуса и Глава Центрального Совета Военно-Исторической комиссии Всероссийского Общества охраны памятников истории и культуры генерал-майор Петр Федорович Космолинский; литературовед, историк и канцлер Миссии Суверенного Военного Ордена госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты в Российской Федерации профессор Владимир Александрович Захаров; «полярный фашист», православный философ, национал-большевик, а впоследствии – «евразиец» Александр Гельевич Дугин; геральдист и преподаватель Воронежского кадетского корпуса Ефим Анатольевич Комаровский; Председатель Всероссийского и Московского Монархического Центров Николай Николаевич Лукьянов; астролог и переводчик Евгений Николаевич Колесов; глава одной из Катакомбных Церквей Истинно Православных Христиан архиепископ Готфский Амвросий фон Сиверс и многие другие), ланцевский «Орден Нового Храма» играл роль своеобразного «закрытого клуба» или «центра общения» между приверженцами теософии, ариософии, оккультизма и различных эзотерических философских учений. Очень многие представители перечисленных выше идейных течений сочетали членство в «Обществе Г(в)идо фон Листа», с членством в «Ордене Нового Храма».

Не подлежит никакому сомнению, что сильнейшее влияние на оба общества оказали теософские идеи первой проповедницы грядущего владычества над миром «коренной» арийской расы – нашей соотечественницы Елены Петровны Блаватской,  основательницы «Теософ(иче)ского Общества», успевшей за свою долгую жизнь не только обследовать Индию, но и вступить в Италии в ложу парамасонского тайного общества карбонариев «угольщиков») и получить ранение, сражаясь за изгнание неаполитанской ветви королевской династии Бурбонов из Неаполя под знаменами всемирно известного борца за освобождение народов Латинской Америки и за объединение Италии («Рисорджименто») Джузеппе Гарибальди, являвшегося одновременно врагом папского престола и римско-католической Церкви, а также высокопоставленным франкмасоном («вольным каменщиком») и карбонарием (что не столь широко известно)!

Почти все члены тогдашнего венского «Теософского (Теософического) общества» одновременно состояли и в «Обществе Г(в)идо фон Листа».

По мнению многих исследователей, почти все члены тогдашнего венского «Теософского (Теософического) общества» одновременно состояли и в «Обществе Г(в)идо фон Листа». И «Тайная Доктрина» мадам Е.П. Блаватской, якобы «продиктованная» ей некими таинственными представителями «Белого Братства» - «Гималайскими Учителями», или Махатмами («Великими Душами»), являлась непревзойденным образцом и постоянным источником вдохновения для «брата Георга» Ланца, проповедовавшего некую новую «религию ариогерманцев», с Христом как проповедником расовой чистоты, ангелами как расово чистыми существами и Страшным Судом как последней битвой между «белокуро-синими» арийцами (блондинами с синими глазами) и «зверолюдьми» (метисами, но, в первую очередь, иудеями). При этом традиционное христианское отвращение к злу Ланц истолковывал как «ненависть ариев ко всему иудейскому», а проповедуемая им необходимость «углубления религиозного чувства» превращала последнее в средство мобилизации антисемитов не только на рациональном, но и на эмоциональном уровне.

В данной связи нам представляется уместным указать на связи, существовавшие не только между Лениным и Ланцем, но и между тем же Лениным и «Гималайскими Учителями», вдохновлявшими мадам Блаватскую и ее последователей-теософов (в частности,  действовавших уже после Первой мировой войны и победы большевицкой революции в России Николая Константиновича Рериха, его жену Елену Ивановну Рерих и все их окружение, которые даже самого Ленина причисляли к числу «Махатм», именуемых ими «духовными водителями Востока, выдвигающими идеи единения Советов со всем буддийским миром»).

Так, Н.К. Рерих в 1926 году, в качестве посланца гималайских «Великих Душ» (пребывавших, по его утверждениям, в некой недоступной простым смертным «блаженной стране», именуемой в буддийско-тибетско-монгольской традиции «Шамбала»), привез правительству официально «безбожного» Советского Союза и руководству его большевицкой партии ВКП (б) «Послание Махатм», начинавшееся словами: «На Гималаях видим делаемое вами...» и фактически полностью одобрявшее и даже благословлявшее все то, что ленинцы-большевики творили над многострадальным русским народом и над другими народами России.

А  видный  теософ доктор Константин Николаевич Рябинин, врач экспедиции Рерихов в Тибет в 1928 году (осуществлявшейся, как ни странно, в самый разгар «всемирной классовой борьбы», под эгидой «оплота мирового коммунизма» - Советского Союза и в то же время - под эгидой «оплота мирового капитализма» - Соединенных Штатов Америки одновременно, да еще и в сопровождении замаскированного под монгольского ламу агента советской разведки Якова Григорьевича Блюмкина, по кличке «Шамбала»!), позволял себе цитировать в своем дневнике некоего «Высокого Общинника Востока» в следующих выражениях:

«Придется встретиться с людьми, - говорит Он («Высокий Общинник» - В.А.), которые будут смеяться при каждом непонятном для них слове. Их аппарат восприятия покрыт мозолями невежества. Например, если им сказать - Шамбала, они примут это реальное понятие за фетиш суеверия. Не так поступили Маркс и Ленин. Уже говорилось, что наши представители посетили Маркса в Лондоне и Ленина в Швейцарии (совсем как Ланц фон Либенфельз! - В.А.). Явно было произнесено слово Шамбала. Разновременно, но одинаково оба вождя спросили: «Какие признаки времени Шамбалы»? Отвечено было: «Век истины и мировой Общины». Оба вождя одинаково сказали: «Пусть скорей наступит Шамбала». Если невежда дерзнет называть себя марксистом или ленинцем, сурово скажите ему - явное предательство основ Общины».

Для ясности следует добавить, что словом «Община» Н.К. Рерих, этот, по воспоминаниям Натальи Александровны Луначарской-Розенель, жены советского народного комиссара просвещения Анатолия Васильевича Луначарского, «недобрый колдун с длинной седой бородой, слегка раскосый, похожий на неподвижного китайского мандарина», и его последователи (в несколько завуалированной форме, чтобы не отпугивать «недостаточно просвещенных» последователей из числа теософов) обозначали коммунизм (слово, происходящее от латинского слова «коммунис», то есть «общий»).

О Шамбале нам представляется необходимым сказать следующее. В 1775 году третий Панчен-Лама (второй по рангу священнослужитель-лама, после духовного и одновременно светского правителя Тибета Далай-Ламы, в «желтошапочной» школе Гелуг-па тибетского буддизма-ламаизма) Лобсанг Палдан Йеша написал труд под названием «Повествование о Шамбале, великом местопребывании совершенных, вместе с описанием страны ариев, именуемое "Источник, сотворяющий радость"». Этот «Источник» представляет собой нечто вроде путеводителя - описание пути из Арьядеши (Индии) в Калапу, столицу Шамбалы (по-тибетски), или Камбалу (на искусственном языке образованных классов Древней Индии, по-прежнему являющемся священным языком индуизма - санскрите). К началу XX века «Источник» был уже переведен на несколько европейских языков (в том числе в 1915 году - на немецкий, под названием Der Weg nach S'hambhala (S'ambalai lam yig), изд. в Мюнхене, в переводе Альберта Грюнведеля). Согласно «Источнику», мудрецы Шамбалы, незримые для профанического (т.е. непосвященного в высшие тайны мироздания) мира, незримо наблюдают за всем происходящим в этом мире, все больше погружающемся во зло в современную эпоху - Железный Век (Кали-Юга). В год Огненной Овцы (Козы) 22-го рабджуна, когда господство Зла на земле достигнет своего апогея, на престол («Львиный трон») Шамбалы взойдет ее 25-й по счету правитель - Калки Рудра, который объявит войну всем нечестивым варварам-млеччхам «ла-ло» (в первую очередь мусульманам - главным историческим врагам центральноазиатского, кашгарского, афганского, тибетского и индийского буддизма; любопытно, что знаменитый немецкий и английский филолог, индолог, мифолог и религиовед Фридрих Максимилиан Мюллер считал буддизм конечным завершением, или богословским резюме, всей традиции народов арийских, а ислам - конечным завершением всей традиции народов семитских. С этой точки зрения можно рассматривать «Войну Шамбалы» не только как схватку буддистов с мусульманами на «локальном» центральноазиатско-кашгаро-афгано-тибетско-индийском «фронте», но и как «последний и решительный бой» арийцев с семитами вообще, во всемирном масштабе. Не менее любопытным представляется, однако, тот факт, что, в свою очередь, согласно некоторым мусульманским сказаниям (т.е. сказаниям млеччхов «ла ло», искоренить которых раз и навсегда призвано воинство Шамбалы!), грядущий спаситель - посланник единого бога мусульман - Аллаха - т.н. «Махди» - должен явиться для спасения мира в конце времен из некоей таинственной страны со сходно звучащим названием - «Джамбаллай». Как говорится, «темна вода во облацех»...

Согласно «Повествованию (Повести)» Панчен-Ламы Лобсанга Палдан Йеши, самодержавный правитель Шамбалы, Чакравартин («Вращающий Колесо», Царь Мира») бросит 90 000 000 воинов Шамбалы на 100 000 золотых боевых колесниц, во главе с непобедимым полководцем Чандрасутой, объединившихся с небесным воинством 12 Великих Богов, оснащенных всеми видами оружия, включая «виманы» (боевые летательные аппараты, описание которых напоминает описание неопознанных летающих объектов») на бой с «ла-ло», уничтожит их и установит Сатья-Югу (Золотой Век).

Рерихи и рерихианцы были безоговорочными почитателями мадам Е.П. Блаватской (перевоплощением которой считали Е.И. Рерих - супругу своего духовного вождя). Правда, Н.К. Рерих, в период написания им «Общины», в отличие от мадам Блаватской и германских певцов арийской расы, толковал победу Шамбалы не как победу ариев над семитами «ла-ло», а как «всемирную победу коммунизма под знаменем марксизма-ленинизма», но кто может поручиться, что в иные периоды своей долгой, полной приключений и загадок жизни, художник-теософ (и видный потомственный розенкрейцер) не трактовал ее иначе?

А если к тому же учесть, что свастика - «крюковидный (головчатый, гамматический) крест» - помещенная Е.П. Блаватской на своей личной печати и на эмблеме Теософического общества, а Йоргом Ланцем фон Либенфельзом - на своем должностном гербе и на знамени Ордена Нового Храма, после февральского переворота 1917 года изображалась на 250-рублевых купюрах российского Временного правительства, в течение 9 месяцев плавно и грамотно «сдавшего» Россию ленинцам-большевикам, и что с 1918 года та же свастика (которую преемница Е.П. Блаватской на посту главы «Теософического общества» - Анни Безант - носила на шее не только задолго до прихода к власти в Германии вождя НСДАП Адольфа Гитлера, но и задолго до того, как юный Гитлер вообще узнал о существовании свастики!) изображалась на денежных знаках уже ленинского правительства Советской России (в частности, на 5000- и 1000-рублевых «пятаковках»), печатях Советов депутатов различного уровня, головных уборах и нарукавных нашивках целого ряда частей «рабоче-крестьянской» Красной Армии (вплоть до 1923 года), то аналогии начинают приобретать все более странный и зловещий характер.

 

По мнению теософов, «свастика...есть символ энергии и движения, которое создает мир, прорывая отверстия в пространстве...создавая вихри, которые являются атомами, служащими созданию миров». «Коловрат», наряду с шестиконечной «звездой Соломона», египетским «крестом вечной жизни» («анхом»), кусающим собственный хвост змеем Уроборосом и буддийско-индуистским знаком Творения «Ом», или «Аум», вошел в качестве элемента в эмблему Теософического общества, а также в личную эмблему основательницы современной теософии - Елены Петровны Блаватской, и украшал практически все теософские печатные издания. Так,например, знак коловрата присутствовал на титульном листе журнала немецких теософов «Цветы лотоса», издававшегося в «прусско-германском» Втором рейхе Гогенцоллернов в 1892-1900 гг.

Свастика-коловрат в период между двумя мировыми войнами использовалась в качестве опознавательного знака на самолетах ряда стран мира - Финляндии, Норвегии и Латвии и даже США (фюзеляжи боевых аэропланов американской эскадрильи «Лафайет» свастика украшала еще в 1918 году!), петлицах чинов 21-й и 22-й горно-стрелковых дивизий польской армии (до 1939 года), знамени белого Сибирсского добровольческого корпуса, погонах конников атамана Григория Михайловича Семенова и барона Романа Федоровича фон Унгерн-Штернберга, нарукавных нашивках чинов 45-й пехотной дивизии армии США (с 1923 по 1941 год!) и советских красноармейских частей (сражавшихся в 1918-1919 гг. на Восточном фронте против войск Верховного Правителя России адмирала Александра Васильевича Колчака), на упоминавшихся выше 250-рублевых банкнотах Временного правительства (в сочетании с лишенным корон, скипетра и державы «билибинским» двуглавым орлом) и на большевицких банкнотах-«пятаковках» разного достоинства (уже без орла), на печатях некоторых Советов солдатских и рабочих депутатов в РСФСР (например, Московского губернского - по крайней мере, с 1918 по 1920 год), на головных уборах калмыцких кавалерийских частей Красной армии в 1919-1921 гг. (и даже в гербе советской Калмыцкой республики!). Любопытно, что большевики, использование которыми «фашистского знака»  иные современные защитники чистоты идеологических риз партии Троцкого-Свердлова-Ленина-Сталина пытаются оправдать тем, что «ленинская гвардия»-де унаследовала денежные клише со свастикой от Временного правительства (на деле им почти не сопротивлявшегося, а передавшего красным узурпаторам Россию из рук в руки, после чего глава этого самого Временного правительства, друг детства и соученик по гимназии Ульянова-Ленина, преспокойно выехал из большевицкой Совдепии на Запад, отнюдь не переодеваясь в женское платье, а в эмиграции, отнюдь не бедствуя, даже стал записным «совпатриотом-оборонцем»), в ту пору расцвета своего оккупационного режима ни разу ничего плохого против свастики не сказали и не предприняли (кстати, использование свастики на большевицких печатях, головных уборах и военных нашивках никаким «наследством Временного правительства», в отличие от денежных клише, объяснить при всем желании никак нельзя). Поэтому об этом ставшем впоследствии неполиткорректном факте большевицкое «министерство правды попросту заставило забыть, «сделать бывшее небывшим», совсем по Джорджу Оруэллу. После этого с легким сердцем можно было осуждать свастику как зловещий знак, под которым были истреблены десятки миллионов людей - хотя под другим, не менее зловещим, знаком - пятиконечной звездой-пентаграммой (используемой, как и свастика, отнюдь не только одними большевиками, но и, скажем, солдатами Японской Императорской Армии, не говоря уже о Вооруженных Силах Соединенных Штатов Америки) - было, в общей сложности, истреблено в ХХ веке гораздо больше людей. Но это так, к слову...

Правда, свастика на гербе и на флаге «Ордена Нового Храма» имела укороченные верхние перекладины, была левосторонней и прямостоящей (именно такая прямостоящая свастика - но только с равноконечными перекладинами! - украшала капот автомобиля последнего российского Императора Николая II, молитвенники и многие личные вещи Царицы-Мученицы Александры Федоровны), а свастика на банкнотах Временного Правительства и ленинской Совдепии была, хотя и левосторонней, но не прямостоящей, а вращающейся (и тем самым полностью идентичной свастике гитлеровской НСДАП и Третьего рейха - этот факт, кстати, полностью опровергает содержащееся в «программной» книге Адольфа Гитлера «Моя борьба» утверждение, что именно он, в период между 1919 и 1922 годом, развернул в обратную сторону и повернул, наподобие вращающегося колеса, свастику НСДАП, дабы показать свое желание «обратить вспять ход истории»).

А теперь процитируем современного отечественного историка ариософии Андрея Викторовича Кондратьева, автора предисловия к книге  популярного исследователя различных аспектов гитлеровского «Третьего рейха» Андрея Вячеславовича Васильченко, ссылающегося на книгу Грегори Дугласа «Секретная папка «Гестапо-Мюллер». Документы и свидетельства из секретных архивов США». Берг ам Штаренбергер Зее, 1995, стр. 50-51 (Douglas, Gregory. Geheimakte Gestapo-Mueller. Dokumente und Zеugnisse aus den US-Geheimarchiven. Berg am Starnberger See, 1995, S. 50-51):

«Опираясь на поверья и легенды русского народа, Н.К. Рерих предложил в свое время любопытную гипотезу, будто в Шамбалу существует много входов, и один из них находится на территории России (тогда - СССР - В.А.) в районе горы Белуха, что на Алтае. Эта сумбурная догадка русского оккультиста не имела бы к нашей теме никакого отношения, если бы нам не стало известно, что в начале 1930-х Н.К. Рерих собирал информацию для нацистской Германии, в том числе, вероятно, и для общества «Аненэрбе» (Deutsches Ahnenerbe, научно-исследовательского общества СС под руководством профессора Германа Вирта, название которого переводится с немецкого языка на русский как «Наследие Предков» - В.А.).

В сохранившихся стенограммах бесед с бывшим шефом гестапо Мюллером (от 1948 г.) тот рассказывал, что советский востоковед Н.К. Рерих был агентом Германии, где он числился под кодовым названием «Лама». В 1934 году Рерих контактировал с нацистами и передавал им собранную полевую информацию о состоянии дел в России и в Средней Азии...» (см. об этом подробнее в предисловии А.В. Кондратьева к книге А.В. Васильченко «Тибетская экспедиция СС». М., «Вече», 2012, стр. 24-25).

В книге о Тибетской экспедиции СС упоминаются также планы совместных советско-германских операций по проникновению в Тибет и Афганистан и овладения этими территориями (датируемые периодом максимального сближения между гитлеровским и сталинским режимами).

Но это - отдельная тема, углубленное исследование которой увело бы нас слишком далеко от главной темы данной исторической миниатюры...

В одном из своих сочинений – «Пришествие Остары» (нем.: «Ostaras Einzug»), опубликованном в 1896 году, Г(в)идо фон Лист призывал Отца богов Вуотана (Вотана-Водана-Водена-Одина) воззвать к своим верным германцам, после тысячи лет мрака и угнетения, дабы они обрели новое могущество и дабы свершилось пришествие Остары – германской богини весны – в посвященную ей «страну Остары»-«Остараланд» (то есть Австрию). В отличие от Листа, Ланц всю свою жизнь, несмотря на разрыв с официальной римско-католической церковной иерархией Двуединой монархии Габсбургов, оставался христианином (как, между прочим, и Гитлер; впрочем, фюрер Третьего Рейха, в отличие от Ланца, никогда не объявлял папский престол «главным врагом всех германцев» и по гроб жизни оставался в лоне римско-католической церкви, в чем при желании нетрудно убедиться, поскольку Гитлер исправно платил церковный налог), но, вероятно, не без влияния идей Г(в)идо фони Листа избрал для своего журнала и издательства именно название «Остара».

Поклонником ариософских идей Ланца, наряду со знаменитым шведским драматургом Августом Стриндбергом (написавшим Ланцу, по прочтении его трудов: «Я прочел Ваши сочинения залпом, не отрываясь, и теперь пребываю в изумлении. Если это и не Свет, то, по крайней мере, несомненно, источник Света»!), являлся, к примеру, знаменитый британский генерал лорд Горацио-Герберт Китченер, граф Хартумский, победитель суданских повстанцев-«дервишей» лжепророка тогдашних воинствующих исламистов Махди (Мохаммеда-Ахмеда ибн Абдаллы), странным образом считавший потомков голландских и немецких поселенцев в Южной Африке - буров-африканеров (несмотря на однозначно германское и, следовательно, арийское происхождение последних!) «белыми дикарями» и потому не только не считавший зазорным использовать в боевых действиях против буров колониальные части - индийцев, зулусов и прочих цветных и чернокожих (чего буры никогда не делали, не забывая даже в самых тяжелых ситуациях о том, что «нельзя приучать черных и цветных убивать белых людей»), но и без колебаний применивший против этих «белых дикарей», чтобы сломить их волю к сопротивлению британской колониальной мощи, такое варварское средство, как концентрационные лагеря для содержания заведомо ни в чем не повинных перед британской армией бурских женщин, детей и стариков. В организованных по воле лорда Китченера в Южной Африке концлагерях от голода, жажды, жары и болезней погибло больше буров, чем было убито в ходе боевых действий. Для справки: Ленин организовал первые концентрационные лагеря в России только в 1918, а Гитлер первые концлагеря в Германии – только в 1933 году! Но это так, к слову.

Между прочим, дочь Августа Стриндберга Карин была замужем за большевиком Владимиром Смирновым-Паульсеном, занимавшимся, вместе с финским сепаратистом и одновременно агентом японской разведки Конни Циллиакусом (активно сотрудничавшим в своей подрывной деятельности с российскими эсерами, анархистами и большевиками и даже заключившим с Лениным особый транспортный договор), контрабандной переброской антиправительственной литературы, революционеров и оружия в царскую Россию, назначенным после октябрьского переворота 1917 года главой советского агентства новостей «РОСТА» в столице Швеции Стокгольме и умершим в ранге генерального консула СССР  в Швеции при не выясненных до конца обстоятельствах. Но и это тоже - так, к слову...

В 1902 году Ланц, по мнению ряда исследователей (впрочем, оспариваемому другими историками) так сказать, сменил свою прежнюю идентичность на новую. Он изменил дату и место своего рождения, объявив, что родился в 1872 году в городе Мессине на острове Сицилия, а также изменив во всех документы имя и фамилию своих родителей. Своим отцом он, вместо преподавателя гимназии Иоганна Ланца, объявил барона Иоганна Ланца де Либенфельза – отпрыска древнего швабского дворянского рода; своей матерью – Катарину Скала. Вопрос о подлинном происхождении Адольфа Георга Ланца до сих пор окончательно не прояснен (как и вопрос о том, имел ли Ланц академическую степень доктора наук). Во всяком случае, Г(в)идо фон Лист опубликовал генеалогическое древо своего ученика и соратника, дав подробное описание «подлинного арманического и феманического» родового герба господина «барона Ланца фон Либенфельза».

Этот герб представлял собой щит с изображением серебряного (белого) орлиного «лёта» («лётом» в геральдике именуется крыло) на червленом (красном) поле, увенчанный серебряным рыцарским шлемом с клейнодом (нашлемным украшением, или нашлемником) в виде червленой (красной) шляпы с серебряным (белым) шнуром, серебряным (белыми) орлиным «лётом» и червленым (красным) намётом с серебряным (белым) подбоем. Известно, впрочем, несколько вариантов этого герба, отличающихся друг от друга формой геральдического щита, намета, шляпы, конфигурацией шлема и количеством «летов» на нашлемнике (на одних вариантах герба их два, на других - только один, на шляпе вместо белого шнура - черная лента). Впрочем, подобные различия были совершенно нормальным явлением даже в классической, средневековой, геральдике, не говоря уже о геральдике Нового и Новейшего Времени...

Сам Ланц обосновывал необходимость изменений в своей биографии стремлением избежать возможности вредоносного астрологического воздействия на его личность. Но недоброжелатели объясняли их желанием скрыть еврейское (хотя и не иудейское)  происхождение семейства Гоффенрейх, из которого происходила мать Великого Магистра «новых храмовников». В противном случае Ланц сам не соответствовал бы расовым критериям своего собственного Ордена.

Сколько в этих утверждениях было правды, а сколько – клеветы завистников и недоброжелателей из числа личных врагов и идеологических противников, ныне сказать очень трудно. Кого только до и после Ланца не обвиняли в аналогичном «грехе»! Рихарда Вагнера, Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина – «имя им легион». Как бы то ни было, даже в официальных документах города Вены он был зарегистрирован как «барон доктор Адольф Георг (Йорг) Ланц фон Либенфельз».

Барон доктор Адольф Георг (Йорг) Ланц-Либенфельз зарабатывал себе на жизнь написанием бесчисленных статей для пангерманских газет, издаваемых Георгом Риттером фон Шёнерером, платившим ему щедрые гонорары. Ланц отвечал Шёнереру взаимностью, ставя его в своих статьях выше, чем кумира пангерманцев – Отто фон Бисмарка (на жизнь которого, между прочим, неудачно покушался еврей Коген-Блинд), ибо «Бисмарк» (по Ланцу) только «посадил немецкий народ в седло», пробудив в нем «национальное самосознание», в то время как Шёнерер при помощи «молодой расовой науки учит его искусству верховой езды».

Бывший католический монах сделался пламенным борцом с влиянием римско-католической церкви, в особенности – с влиянием иезуитов, и протагонистом возглавляемого Шёнерером движения «Прочь от Рима!» («Лос фон Ром»!), которое он восхвалял, как « истинно арийское народное расовое движение», в следующих высокопарных выражениях:

«Мы являемся очевидцами начала новой эпохи мировой истории. Становится все яснее, что религиозные войны прежних времен и межнациональные конфликты, а также войны между нациями недавнего времени были ничем иным, как предвестниками титанической борьбы между расами за господство над всем земным шаром. Повсюду мы видим постоянно множащиеся признаки приближения этой величайшей из войн... Средиземноморцы, монголы и негры лихорадочно вооружаются для грядущей совместной борьбы против германской расы».

По мнению Ланца, главным «предводителем» всех этих «низших» рас являлся папский Рим – «самый заклятый враг всех германцев». Целью же германцев является «единая, неделимая, свободная от влияния Рима, германская народная церковь». Правда, сам Ланц, как уже упоминалось выше,  не последовал собственным максимам и (подобно Адольфу Гитлеру) до конца своих дней остался правоверным католиком – в отличие от многих сторонников Георга фон Шёнерера и других австрийских «пангерманцев», перешедших в протестантизм - веру кайзера Вильгельма II Гогенцоллерна, владыки Германской империи, к которой они желали присоединить свою «малую родину» - так называемую «Немецкую Австрию» (Дейч-Эстеррейх, Deutsch-Oesterreich).

«Видение» Ланца вполне соответствовало по своему содержанию теориям Г(в)идо фон Листа и других тогдашних ариософов, связывавших возникновение и дальнейший прогресс человеческой цивилизации с деятельностью «нордической (северной) расы» - прагерманцев, в незапамятные времена, под давлением наползавших ледников, покинувших свою полярную родину (именуемую разными авторами по-разному: «Арктогея», «Вар», «Вара», «Вараха», «Туле», «Гиперборея» - тему «Гипербореи» у нас в России долго и активно разрабатывал ныне покойный доктор философии и автор многочисленных популярных книг на означенную тему Валерий Никитич Дёмин -, «Гиперботикон», «Арктида» и т.д.), спустившихся с Севера в области, лежавшие южнее и заселенные представителями «низших рас», «зверолюдьми», пришедшими с гигантского материка под названием Гондвана (находившегося, согласно авторам разных гипотез, то ли на Южном полюсе, то ли в нынешнем  Индийском океане, то ли на месте теперешней Черной, или Экваториальной, Африки).

Сам достопочтенный барон доктор Йорг Ланц фон Либенфельз излагал свои идеи и соображения на этот счет следующим образом:

«Прагерманцы не только привили полулюдям начатки нравственности, но и вывели из них, путем скрещивания с собой, настоящих людей, вследствие чего от них произошли нынешние низшие расы средиземноморцев (южных европейцев, малоазиатов, левантийцев и североафриканцев, обитающих по берегам Средиземного моря –  В.А.), негров и монголов».

По мнению Ланца, «получеловек (нем.: гальбменш)» является не более чем домашним животным и, в буквальном смысле слова, «тварью» –«творением» своего господина. Этим он, кстати, объяснял ненависть представителей низших рас к ариям (арьям, арийцам). Ланц, в частности, утверждал:

«Подобно тому, как всякий ариец, при виде монгольской хари или негритянской лярвы, испытывает непреодолимое отвращение..., так и в глазах представителей низших рас, при виде бледнолицых, загорается коварная ненависть, унаследованная от их далеких предков. Но в одних в подобные моменты, как наследие первобытной эпохи, пробуждаются чувства своего превосходства, сознание своего Божественного происхождения, а в других – чувства все еще не прирученной, дикой человекообезьяны... Если бы наши пращуры не нашли в себе мужества вступить в эту борьбу, Земля была бы ныне заселена гориллами и орангутанами».

Язык Ланца может показаться нам сегодня слишком грубым и «неполиткорректным», но в описываемое время он ничем особенно не выделялся из общего ряда (особенно по теперешним временам, когда арийскую белую расу все больше «загоняют в угол» сторонники «мультикультурного» и «мультирасового» общества), но в свое время он ничем особенно не выделялся из общего ряда.

Не кто иной, как классик французской литературы Гюстав Флобер, не опасаясь обвинений в «расизме», «европоцентризме» и «неполиткорректности», писал в своем всемирно известном историческом романе «Саламбо»:

«Наконец, как будто Африка была еще недостаточно широко представлена и для скопления диких страстей требовалось присутствие низших племен, появились люди с звериным профилем, смеявшиеся бессмысленным смехом, - несчастные существа, изъеденные отвратительными болезнями, уродливые пигмеи, мулаты смешанного пола,...мигавшие на солнце красными глазами; они произносили невнятные звуки и клали в рот пальцы, чтобы показать, что хотят есть».

И не кто иной, как светоч мировой науки, знаменитый французский ученый-натуралист, основатель палеонтологии барон Жорж Кювье, «при всем честном народе» утверждал о негритянской (черной) расе, что ее «характерная морда (sic!) и огромные губы сближают ее с обезьянами» - и ничего, «хоть бы хрен по деревне»...

Мадам Е.П. Блаватской принадлежит «крылатое» изречение: «Какая польза негру в мыле, а глупцу - в умном совете?»...

Да что там! Гораздо позднее известный ученый, исследователь Центральной Азии и Индии, Юрий Николаевич Рерих, магистр Гарвардского университета и сын упоминавшегося выше знаменитого теософа и розенкрейцера Н.К. Рериха, в своей статье «Кочевые племена Тибета» преспокойно позволял себе писать о «наличии среди населения Южного Тибета примитивного физического типа с развитыми надбровными дугами и массивной челюстью»(«Страны и народы Востока», М., ИВЛ. 1961, Вып. II). Но...времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Как и многие современные ему ученые, расологи и ариософы, Ланц был убежден в том, что грех скотоложества («бестиальность», «бестиализация»), вошедший в плоть и кровь практически всех цветных (но преимущественно черных) народов и не изжитый ими до сих пор, как и другие содомские грехи, являющиеся отголоском животного мира и внутренним атавизмом, привел к образованию, в результате «нечестивого блуда людей со скотами», новых человекообразных существ, которые стали прародителями всех обладающих «нечистой» («смешанной», «загрязненной, «оскверненной») кровью народов-«бастардов», народов-«ублюдков», народов-«метисов» («содомского сброда» или, если использовать широко распространенный в современном грузинском языке термин - «чатлахов»).

Появившийся, возможно, задолго до Всемирного Потопа (который, собственно говоря, и был направлен на уничтожение этих нечестивцев), живший своей животной жизнью «содомский сброд» расселился по разным уголкам земного шара и, таким образом, частично спасся от всеобщего истребления в водах гнева Всевышнего (не случайно погубившего не только «развратившийся» род человеческий, но и причастных к этому разврату представителей животного мира). С тех пор уцелевшие «зверолюди» (нем.: «тирменши», Tiermenschen), по мнению Ланца, жили и плодились в пустынных отдаленных землях Южной Африки, Америки и Австралии, где поднявшиеся воды океана не могли причинить никакого вреда местной флоре и фауне. Там «содомское отребье» смогло пережить катастрофу и переродиться. В дальнейшем эти  стаи диких «недочеловеков» («унтерменшей», Untermenschen), или «получеловеков» («гальбменшей», Halbmenschen), стали заселять высохшие после Потопа земли, с которых сошла вода.

Вскоре «зверолюдей»-недочеловеков, как писал русский ариософ Вячеслав Константинович Демин (просьба не путать с протагонистом «Гипербореи» доктором философии Валерием Никитичем Дёминым!) в своем труде «Расовая война», расплодилось «так много, что им пришлось искать себе дополнительные источники пропитания, ибо от голода «тирменшей» не спасало даже процветавшее в их среде самоедство (употреблять слово «людоедство» по отношению к «содомским тварям» Йорг Ланц фон Либенфельз считал недопустимым, поскольку они не являлись людьми в полном смысле этого слова), и потому они устремились на новые земли, где было много зверей, плодов и каких-то двуногих существ, чем-то на них, «зверолюдей», отдаленно похожих, но обладавших прямой осанкой, пропорциональным сложением тела, высоким лбом, отсутствием шерсти (не говоря уже об отсутствии хвоста) на теле и гладкой белой кожей – короче говоря, «людей разумных», представителей рода «гомо сапиенс». Так, писал В.К. Демин, постепенно началось всемирное переселение «зверолюдей» и их принципиально новое существование рядом с настоящими людьми.

Многочисленные археологические открытия, сделанные к моменту основания Ланцем «Ордена Нового Храма», подтверждали факт доисторического существования «зверолюдей», а найденные палеантологами и археологами при раскопках обезьяноподобные останки недочеловека тогдашние ученые условно назвали останками «обезьяночеловека» («питекантропа»), «древнего человека» («архантропа»), «неандертальского человека (неандертальца)», «китайского человека» («синантропа»), «человека из Черной Африки» («зинджантропа»), «австралопитека», «парантропа», «дриопитека», «гигантопитека», и т.д., и т.п. Большинство ученых-дарвинистов, игнорируя факты, упорно продолжали утверждать, что все эти «зверолюди», или «обезьянолюди» (нем.: «аффенменши», Affenmenschen), якобы, жили задолго до появления «человека разумного» и являлись его прямыми предками и прародителями (чтобы все было «по Дарвину» - и не важно, что сам Чарльз Дарвин никогда ничего подобного не утверждал)!

В то же время, барону Ланцу-Либенфельзу было хорошо известно, что не только археологи и ученые-материалисты, но и христианские писатели-историки и богословы утверждали, что «полулюди» и «полузвери» действительно существовали, живя рядом с настоящими людьми, причем не только в незапамятные библейские времена Ноя и его сыновей Сима, Хама и Иафета, но и в первые века христианства. Так, восточно-римский историк гото-аланского происхождения Иорнанд (Иордан), живший в VI веке п. Р.Х., повествовал о «sylvestres homines, quos faunos ficarios vocant» (лат.: «лесных людях, которых называют смоковничными фавнами» - выражение «смоковничные фавны» почему-то традиционно переводится на русский язык как «оборотни» - В.А.), а живший четырьмя столетиями позже Бурхард Вормсский упоминал «аgrestes feminas, quas silvaticas vocant» (лат.: «диких женщин, которых называют лесными»). Правда, христианские авторы придерживались мнения, что эти «зверолюди» (причем не только обезьяноподобные) появились на свет уже после Всемирного Потопа, а именно – в результате грехопадения дерзновенных и нечестивых строителей Вавилонской башни («столпотворения»).

Как уже говорилось выше, в своих воззрениях австрийский «новый тамплиер» был не одинок. Так, немецкий ариософ Герман Виланд, автор широко известного в свое время труда «Атлантида, Эдда и Библия», утверждал, что сыны Солнца, достигшие высочайшего уровня развития жители Святого Града Божия – Атлантиды (которую Герман Вирт именовал «Альтланд», Altland, т.е. «Старая страна», «Ветхая страна» или «Древняя страна», а другие немецкие и австрийские ариософы - «Атталанд», Attaland, или «Атталант», Attalant, т.е. «Страна Отцов» или «Страна Предков», от древнеготского слова «Атта», Atta, - «Отец, «Предок» - В.А.) – деградировали, вследствие постоянного совокупления со «скотами» и «зверолюдьми», приводя в качестве доказательства своей гипотезы первобытные наскальные рисунки и рельефы, на одном из которых было изображено содомское половое сношение «праеврея» со свиньей (нем.: Sodomitischer Geschlechtsverkehr des Ur-Ebrаеers mit einem Schwein. Entdeckt von Franz v. Wendrin. Auf Tafel 55, Bild 4, nach L. Baltzer: Glyphes des Roches du Bohus).

По утверждениям Германа Виланда, от таких содомских связей в Атлантиде развелось столько ублюдков-бастардов и всякого рода мутантов, что жизнь на «Острове Блаженных» сделалась невыносимой.

Как совершенно правильно указывал в своей «Расовой войне» В.К. Демин, русский церковный писатель, епископ святитель Дмитрий Ростовский писал в своей летописи («Синопсисе»), в частности, следующее:

«Господь не только смешал человеческие языки, но и красоту образа человеческого во многих переменил, едва подобие человеческое в них оставив. Ибо произошли от сих созидателей (Вавилонской – В.А.) башни смятенных гневом Божиим, различные злонравные роды, как выродки человеческого естества, полузвери и полулюди… Появились на различных местах в горах и пустынях имеющие человеческое подобие существа, называемые лесными людьми или сатирами, живущие со зверями, нагие, косматые, с козлиными ногами и рогами на головах... Затем - ипподоны или иппокентавры, которые имеют человеческую голову и грудь, а прочее же все тело, подобно коню, имеет ноги и хвост. О сих обоих человекоподобных существах написано в житии преподобного Павла Фивейского...  При Царе Константине (то есть  уже в IV веке п. Р.Х., при Святом Равноапостольном Царе Константине Великом, первом Христианском императоре! – В.А.) человекоподобный зверь, называемый сатиром, был приведен живым в Александрию в великое всему народу удивление. Когда же он издох, то тело его, чтобы оно не сгнило, осолили солью и отослали в Антиохию к царю, дабы чрез него было известно и другим...

Андрогины или гермафродиты – каждый из них имеет оба естества, мужское и женское; сосцы у них – правый мужской, а левый женский. Аримаспы – они имеют один только глаз посреди чела и непрерывно ведут войну с грифами... Астромы – они живут в дальних пределах Индии, не имея совершенно уст... Танефы – у них столь велики уши, что они прикрывают все тело. Невры – они иногда на время превращаются в волка и съедают тело человека, которого поймают. Пигмеи – это очень маленькие люди всего в один локоть ростом, живут в горах Индии... Циклопы или велетны... мантикоры (мартихоры – В.А.) – живут в Индии и имеют только голову и лицо человека, все же остальное их тело львиное. В тех же странах Индии существуют и многие другие человекообразные чудовища, не имеющие ни головы, ни шеи, так как глаза их расположены на раменах (плечах – В.А.), а уста их в персях (на груди – В.А.).

Еще и иное там  в пустынях человекоподобное чудище обретается – оно называется кинокефалом; у него голова собачья, и он издает страшное скрежетание зубов. Икоцкодан или пифик – он имеет отчасти человеческое подобие. В поднебесной находится и много других подобных чудовищ, которые имеют человеческое подобие, по словам западного учителя Августина (отца Церкви Блаженного Августина, епископа Иппонского – В.А.), они как и мы произошли от праотца Ноя, но со времени столпотворения погубили красоту человеческого образа и ум, приведенные в смятение гневом Божиим. С того времени они сделались не совершенными людьми, но полузверями и страшилищами... также и среди рождающихся младенцев иногда бывают некие чудовища (в эпоху Средневековья их, между прочим, именовали «драконами» - В.А.), которые, если бы были воспитаны и выросли, рождали бы подобных себе детей...такие безобразные выродки и расплодились как и до Потопа от развратившихся сынов Божиих родились злообразные исполины, бывшие несомненным свидетельством гнева Божия и казни».

Аналогичные упоминания содержатся в сказаниях разных народов – в частности, в священной книге древних зороастрийцев Ирана – «Авесте». После грехопадения первого (согласно авестийским книгам «Видевдат», 2 и «Яшт», 13.130) или третьего (согласно остальным авестийским текстам) земного правителя Йимы (иранский аналог нордического прачеловека Имира), в мир пришло Зло. Высшее творение Духа Добра и Правды Ахура-Мазды (Ормазда)  – род людской - стал несовершенен духовно и телесно, люди не только утратили земное бессмертие, но и приобрели физические недостатки (которые считались «печатью» Духа Зла и Лжи Ахримана»). Появились целые «народы-храфстра» («храфстра» означает по-авестийски «мерзость», «скверна», «нечисть»), своеобразные «дэвовские (демонические, бесовские) расы»: «Говорят, что Йима, когда величие (т.е. «Хварно - Божественная Благодать» -, а по другому толкованию – разум) покинуло его, из страха перед дэвами (демонами, бесами)  взял дэва женского (пола) в жены, а Йимак, которая была (его) сестрой, отдал в жены дэву; и от них пошли хвостатые люди-обезьяны, и... другие всяческие уродства; к «народам-храфстра» в «Авесте» причисляются также негры и мифические монстры «с глазами на груди». Утратившего Хварно Йиму свергает с престола «трехглавый змей» Дахак (авест.: Аджи-Дахака), и т.д.  В среднеперсидской поэме (восходящей к утраченному парфянскому оригиналу III-IV в.) «Вавилонское дерево» («Ассирийское древо») говорится: «По горам я брожу...от границы Индии до озера Варкаш (авестийское «море» Ворукаша, или Воуракаша - В.А.). Разные люди живут на этой земле: ростом в пядь (около 12 пальцев), грудоглазые, у которых глаза на груди; головы которых напоминают собачьи, а брови – как у людей...» (некоторые комментаторы древних текстов толкуют эти образы как описание человекообразных и близких к человекообразным обезьян – например, павианов-кинокефалов, а также «собакоголовых» полуобезьян-лемуров). Аналогичные примеры можно было бы приводить до бесконечности – и проще всего ссылаться при этом на «дремучее невежество и суеверие» древних обитателей Земли.

Существование зверолюдей (гоминоидов) было многократно засвидетельствовано в Китае, Монголии, Непале, Бутане, Сиккиме, Бирме, Вьетнамне, Иране, Индии, Средней Азии, на Кавказе, в Закавказье, Якутии, Бурятии, Татарии, Хакассии, Туве и Горной Шории, на Волге и Урале, в Поморье и Приморье, в Полесье и на Карпатах, в Европе и Америке, в Элладе и Риме, Вавилоне и Авлестине. Люди, населявшие эти области, именовали зверолюдей по-разному: йети, алмасты, аламас, цзяго, махуа, каптар, чучуна, ксы-гиик, джез-тырмак, бигфут, патон, саскватч, чугайсчтыр, гульби-яван, меше-адам, губганана, абнауаю, адам-джапайсы, ми-ге, мэнкв, шурале, фавн, сильван, сатир, демон, дэв, дайв, див, ракшас, землемер, дедушка-медведушка, леший, шрат и т.д. Сведениями о зверолюдях располагали многие историки и географы-естествоиспытатели, в том числе и русские - сподвижник императора Петра Великого и губернатор Сибири Василий Никитич Татищев, Петр Кузьмич Козлов, Георгий Ефимович Грум-Гржимайло, Николай Михайлович Пржевальский, Виталий Андреевич Хахлов, Петр Людвикович Драверт, Андрей Дмитриевич Симуков, Петр Петрович Сушкин и многие другие, включая историков (уже советского периода) Бориса Федоровича Поршнева и (ныне здравствующего) Игоря Дмитриевича Бурцева.

Знаменитый шведский ученый XVIII века Карл Линней в своем трактате «О человекоподобных» относил к роду человек не только «человека разумного», но также «человека дикого» и «человека троглодитового». Линней писл о зверолюдях:

«Сии сыны тьмы...с самых времен Плиниевых по имени своему были известны...». Во времена древнеримского ученого-энциклопедиста Плиния, жившего в I в. п. Р.Х., зверолюди представляли собой достаточно обыденное и малоприятное (для настоящих людей) явление повседневной жизни. Знал о них также знаменитый греческий историк и ученый-энциклопедист римской эпохи Плутарх Херонейский. Упоминал о «диких людях» и Тит Лукреций Кар в своей поэме «О природе вещей».

В исторических анналах содержатся сведения о настоящих войнах на истребление между людьми и целыми племенами «дэвов» и «ракшасов» - например, при переселении арийских племен на Иранское нагорье (древний Элам), Индию и остров Цейлон (Шри Ланку). Ученый гебраист раввин Йона бен Аарон в своих исследованиях повествует о сражениях с многочисленными человекоподобными «гиборим», «сеирим», «шедим» («шейдим»), известными древним евреям, как и «другие звери пустыни».

Русский дореволюционный исследователь идолопоклонства у древних евреев Михаил Саввич Пальмов писал в своем труде «Идолопоклонство у древних евреев» (СПб. 1897, с. 39-42): «Помимо выражения «элогим», т.е. боги, относящиеся к культу предков, известны термины «шедим» - греческое «даймония», кореллирующий с ассирийским «шеду» - быки-охранители, гении, защищающие и губящие, и «сеирим» - этимология – косматые, волосатые – «козел»; в греческо-римской мифологии козлообразные лесные и полевые духи».

Как писал Николай Козлов в своем исследовании «Ритуальная война»: «Иудейское предание отождествляет «шедим» и «сеирим» (Левит раба, 22)». Не случайными в данном контексте представляются использование в тайных сатанинских культах изображения козлообразного человекоподобного существа (именуемого «Бафометом» и ассоциируемого с тем «идолом», которому якобы поклонялись средневековые тамплиеры) и тот факт, что и сам грядущий антихрист именуется в «Откровении» святого апостола Иоанна не как-нибудь, а именно «зверем» (Ап. 13, 11). А если обратиться к преданиям и верованиям кавказских народов, то нельзя не принять во внимание фактов, косвенно указывающих на существование среди них практики ритуального совокупления человека с животным.

По замечанию итальянского традиционалиста барона Юлиуса Эволы, «то, что некоторые божества имели в качестве символов различных животных, дало основание для грубого вырождения символизма до уровня совокупления людей со «священным животным». Так, Геродот упоминает о священном козле из Мендеса, именуемом «владыкой молодых женщин». В Египте молодые женщины рожали от животных «божественное» потомство. Даже римская традиция знала отголоски этих вещей. Овидий рассказывает о божественном гласе, повелевшем римлянам предоставлять своих жен-сабинянок для оплодотворения «священному» козлу» (Юлиус Эвола. «Метафизика пола». М., 1998, с. 234).

В исследовании Юрия Михайловича Ботякова «Абреки на Кавказе» (СПб., 2004, с. 99) приводится рассказ об обычае, издавна распространенном среди кавказских чабанов (пастухов): «В районах абхазского высокогорья произрастает редкий вид ягоды, употребление которой вызывает у человека особое состояние, сопоставимое с наркотическим опьянением. Ко времени созревания этих ягод, сюда с окрестных мест приходят волчицы для совместного с пастухами поедания ягод и дальнейшего с ними соития».

Есть основания полагать, пишет  в своем исследовании Николай Козлов, что за подобными рассказами «скрывается правда о древней культовой практике смешения человека с животными, не теряющий актуальности и в последние дни».

Согласно Ю.М. Ботякову, "В девственных лесах Сванетии и верхней Менгрелии местные жители встречают диких людей. Называли их... «очокочи» (очо – дикий, кочи – человек). В той же Менгрелии и Имеретии верили в существование «каджи» (упоминаемых даже в средневековой грузинской поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» - В.А.) и «чинка». Эти получеловеческие существа находятся на службе у дьявола (Ю.М. Ботяков. Абреки на Кавказе. СПб, 2004, с. 130). В чеченских преданиях этот побочный продукт преступного смешения человека и животного (своеобразный аналог упоминавшихся выше тибетского «снежного человека»-«йети» или американского «бигфута» и «саскватча» - В.А.) носит название «алмасты». По мнению исследователя, похожесть на «алмасты», обладание признаками физического уродства – общий демонический облик, косоглазие, хромота, «двойные зрачки» являются в народном представлении чертами чеченского абрека" (Ю.М. Ботяков. «Абреки на Кавказе». СПб., 2004, с. 156-197).

Нам представляется уместным привести в данной связи – безо всяких комментариев! – следующие слова упоминавшегося выше современного православного философа, эзотерика, конспиролога, «евразийца» и рыцаря Ордена Святого Иоанна Иерусалимского А.Г. Дугина: «Некоторые современные антибанковские конспирологи (в частности, чилийский литератор Мигель Серрано) не просто делают из участников «заговора банкиров» предельно порочных людей, некое сосредоточие (правильнее было бы, конечно, написать «средоточие» или, на худой конец, «сосредоточение», ну да ладно! - В.А.), но утверждают, что «мировое братство банкиров» состоит из особого типа существ, которые в Ветхом Завете называются «шедим» и которые являются результатом экстраординарной мутации, произошедшей с продуктами преступных браков между людьми и животными. Подчас к подобным экстравагантным разоблачениям добавляются в качестве иллюстрации весьма впечатляющие фотографии ведущих мировых банкиров» (Александр Дугин. «Конспирология». М., 2005, с. 42).

Разумеется, Йорг Ланц фон Либенфельз не принимал слепо на веру существование в действительности упоминаемых древневосточными, античными и христианскими авторами откровенно сказочных существ, некоторые из которых были перечислены в приведенном выше отрывке. Он прекрасно понимал, что если бы эти монстры существовали реально, то археологи рано или поздно нашли бы при раскопках их рога, копыта и т.д. Как писал Демин в «Расовой войне», человек склонен к мифологии, и потому всегда дорисовывает в воображении то, что им увидено, но так и не познано до конца (отсюда известная пословица: «У страха глаза велики!»). Скорей всего, под различными чудовищами, на самом деле живущими где-то рядом с людьми, подразумевались разного рода «тирменши», останки которых в эпоху Ланца постоянно находили при раскопках. Эти «зверолюди» внешне отличались не только от людей, но и друг от друга. Увидев те или иные стаи «зверолюдей», люди принимали их за различные виды животных. У одних «тирменшей» имелись хвосты, у других слишком большие клыки (этих отличала особая кровожадность), у третьих длинная шерсть, у четвертых выдающиеся лапы или другие части тела, и т.д. Естественно, встреча с такими соседями устрашала «человека разумного» и не сулила ему ничего хорошего.

Но важнее всего для Ланца было то обстоятельство, что христианские церковные писатели (как, впрочем, и еврейские «талмид-хахамы») сравнивали эти существа с допотопными «злообразными исполинами» (родившимися, кстати, не от бесплотных духов, а от «развратившихся людей»). Все они, по Ланцу, безусловно, являлись уродливыми порождениями чудовищного извращения нечестивых допотопных «каинитов», произведшего на свет «зверолюдей», переживших (пусть не прямо, пусть опосредованно, но все-таки переживших!) Потоп и появившихся после него рядом с настоящими (разумными) людьми.

И так, после Всемирного Потопа, уцелевшие дикари-«зверолюди» весьма размножились и расползлись по всему земному шару, устремившись, в первую очередь, к селениям «сынов человеческих». Еще не умея говорить (ибо строение гортани «зверолюдей» позволяло им произносить лишь отдельные примитивные звуки), не умея пользоваться огнем, строить жилища, изготавливать орудия труда и охоты, используя во всех случаях жизни лишь камни, палки и дубины, они стали селиться по соседству с высокоразвитыми, чистокровными белыми людьми - потомками Ноя. В сущности, это были паразиты с «нечистой кровью», живущие бок о бок с белыми, разумными народами-созидателями Древнего мира.

Удивительное, неестественное соседство «зверолюдей» и «людей разумных» - двух диаметрально противоположных расовых видов («чистокровных» и «нечистокровных») ставило в тупик извечных оппонентов Ланца и других ариософов – последователей дарвиновской теории, утверждавших, что все люди, якобы, происходят от обезьян (кстати, сам Чарльз Дарвин этого никогда не утверждал, но у него нашлись «ученики», пожелавшие стать «большими католиками, чем сам папа»). Нахождение останков «людей разумных» и «зверолюдей», живших одновременно, никак не укладывалось в их теорию «проходившего на протяжении многих миллионов лет развития человека от низшей стадии к высшей». В своей аргументации Ланц, при полемике с дарвинистами, опирался на этот факт, подчеркивая, что «зверолюди» («каиниты»), рассеявшись по дальним и когда-то пустынным, безжизненным пространствам, и породили многочисленные темнокожие афро-азиатские племена и народности дикарей-кочевников (негро-монголоидные расы), которые, присоединившись к цивилизованным стоянкам белых «людей разумных», начали пользоваться плодами труда последних.

Как писал В.К. Демин в «Расовой войне», жившие по законам джунглей, «зверолюди» резко отличались от белых людей. Наделенные большой физической силой и более ни к чему не приспособленные, они жили большими стаями, группируясь вокруг своих самок-предводительниц (и прародительниц), от какового обстоятельства, вероятно, и произошел матриархат с его «женским» лунным менструальным календарем, прямо противоположным природному патриархальному началу белых «людей разумных» - «сынов Божиих», которые жили не по Луне, а по Солнцу («посолонь»).

«Зверолюди» гнездились в пещерах, в примитивных норах или шалашах, беспорядочно размножались, охотились сообща, забивая палками дичь и пожирая сырое мясо, причем не только мясо животных (в этой «недочеловеческой» среде еще долго процветал каннибализм, ибо сильные пожирали слабых). А, став нежеланными соседями белых «разумных людей», «зверолюди» научились также красть, грабить и насиловать, воруя у людей их женщин для соития и детей для насыщения утробы (от чего произошли и первые человеческие жертвоприношения, поскольку идоложертвенная плоть поначалу служила обычной пищей).

Именно так, по мнению Ланца и его единомышленников, происходило начальное насильственное смешение черных недочеловеков с белыми людьми приведшее, спустя тысячелетия, к возникновению «помесей», или «метисов» - различных цветных рас, племен и народов Земли.

Какие бы этапы развития не прошли эти «недочеловеки-унтерменши», сколько бы ни смешивались они с белыми людьми, приобретая с течением веков почти человеческую внешность, но избавиться от атавистических скотских наклонностей им, согласно барону доктору Йоргу Ланцу фон Либенфельзу, так и не удалось. Ланц был убежден, что почти во всех черных и цветных (смешанных, метисизированных, бастардизированных) народах процветает богоборчество, идолопоклонство, грубый материализм, примитивный практицизм, культ еды, каннибализм, скотоподобная похоть, содомия во всех проявлениях (вплоть до труположества), паразитизм и традиционные преступные нравы, перенятые ими у своих чудовищных прародителей – звероподобных «каинитов» первобытного мира.

Часть атлантов (а именно - мутирующие скотолюбивые «праевреи») стали совершать набеги на другие земли. Орды звероподобных мутантов (сменившие, в силу деградации, цвет своей кожи с изначально белой на красную - вот откуда, по мнению Виланда, взялась красная раса атлантов, описанная как таковая еще в «Тайной доктрине» Е.П. Блаватской!) совершали грабительские рейды в Африку, Азию и Европу, повсюду проявляя свою половую разнузданность, жестокость и алчность и распространяя среди павших их жертвой дикарских племен не только содомскую половую распущенность и садизм, но также кровавые культы, человеческие жертвоприношения, каннибализм и черную магию.

Наконец, злодеяния красных мутантов переполнили чашу Божьего гнева, и Творец решил их уничтожить. Луна, сойдя со своей орбиты, стала, по воле Божией, быстро сближаться с Землей. Под действием все возраставшего притяжения Луны все земные водоемы вышли из берегов, затопив Атлантиду и другой праматерик - Лемурию. Земные полюса сместились, поверхность планеты покрылась водой, раскаленными газами и потоками горящей серы, Солнце померкло, небо стало непроглядно черным...

Почти одновременно аналогичные гипотезы высказывались другим австрийцем - инженером Гансом Гёрбигером, а несколько позднее - голландским фризом профессором Германом Виртом (будущим главой «Наследия Предков» в гитлеровской Германии). Приведенные выше примеры доказывают, что Йорг Ланц фон Либенфельз в своих воззрениях не был «радикалом» или «экстремистом», а действительно придерживался взглядов, пользовавшихся в его время широким распространением.

Ланц занимал ведущие позиции в «Обществе Г(в)идо фон Листа», был принят Листом в его мистическое общество «Арманеншафт» и сам, в свою очередь, принял Листа в «Орден Нового Храма» в качестве «фамилиара» (члена орденской «фамилии», то есть, по-латыни: «семьи»). Крюковидный крест (свастика, по-немецки: «гакенкрейц», Hakenkreuz), провозглашенный Листом символом арийской расы, как мы увидим далее, в качестве составного элемента вошел в «должностной» герб самого Ланца фон Либенфельза и украсил собой знамя «Ордена Нового Храма».

В год от Воплощения Господа 1906 Ланц приобрел в собственность полуразрушенный замок (нем.: бург, Burg) Верфенштейн в округе Штруденгау области Грейнгау, расположенный на вершине отвесной скалы на берегу Дуная, восстановил его на пожертвования доброхотных дарителей и превратил в укрепленный монастырь – штаб-квартиру своего Ordo Novi Templi и «бастион Арийского Христианства против натиска международного скопища недочеловеков».

Кроме Верфенштейна, ОНТ впоследствии приобрел еще несколько замков, расположенных на территории Германии (в частности, заиок Дитфурт) и Венгрии. На Рождество Христово 1907 года Ланц, объявивший себя Приором (Настоятелем) Верфенштейна и Великим Мастером (Магистром) «Ордена Нового Храма», поднял над своим орденским замком два знамени собственного изобретения:

1) Орденское знамя с прямостоящей красной свастикой и двумя голубыми лилиями на золотом поле (таким оно описано большинством современников, за исключением Франца Герндля, утверждавшим, что на знамени «Ордена Нового Храма» была изображена прямостоящая «красная свастика, окруженная четырьмя голубыми цветами на золотом поле», не указывая, что это были за цветы, и Бригитты Гаманн, утверждавшей в своей книге «Вена Гитлера», что на знамени ОНТ были изображены «крюковидный крест-свастика и лилии, выполненные в цветах ордена - серебре и лазури»; последнее можно понимать по-разному - либо свастика и лилии на знамени «неотамплиерского» Ордена Ланца были серебряными на лазурном поле, либо - наоборот);

2) Знамя с гербом самого Ланца, как Приора и Великого Магистра Ордена «новых храмовников» (ОНТ). Этот герб представлял собой «норманнской» («варяжской») формы щит, имевший во главе прямостоящую красную правостороннюю свастику на серебряном поле, а в нижней части – 5 золотых геральдических лилий на лазурном поле (все это, согласно одному из наиболее распространенных толкований, символически означало конечное торжество храмовнической – ариогероической германской, по Ланцу, - идеи над французской – романско-средиземноморской, по Ланцу, - монархией, осуществившей разгром средневекового Ордена храмовников совместно с папским Римом).

По толкованию «глубинного психолога» Вильфрида Дайма (ссылавшегося на слова самого Ланца), «золотое поле означало вечность, красная свастика – восходящее солнце ариогероизма, лилии – (расовую) чистоту».

Герб Великого Магистра «Ордена Нового Храма» был вырезан и на должностной печати Ланца, по краю которой шла латинская надпись «Йорг Ланц де Либенфельз, владелец Верфенштейнского Дома».

На обложке, по крайней мере, одного выпуска ланцевского журнала «Остара» был изображен конный рыцарь с копьем наперевес, со щитом, копейным флажком, одеянием и конской попоной, усеянными знаками крюковидных крестов («гакенкрейцев», «коловратов» - то есть, свастик).

На экслибрисах, сохранившихся на некоторых дошедших до нас книг из библиотеки Ланца был изображен его должностной герб, несколько отличавшийся от описанного выше. Это был вписанный в кольцо щит «норманнской» формы, увенчанный горшковидным шлемом-«топфгельмом» (нем.: Topfhelm) с наметом и короной с тремя зубцами в форме цветков геральдической лилии, наложенный на скрещенные в форме косого (Андреевского) креста обнаженный меч острием вниз и должностной жезл Архиприора Верфенштайна с круглым навершием-яблоком. В главе щита был изображен костыльный (иерусалимский, или уширенный), крест (всегда cчитавшийся, вообще-то, гербом рыцарей Святого Гроба Господня, а не рыцарей Храма), а в нижней части - 5 расположенных в два ряда геральдических лилий. Герб окаймлялся шедшей по кругу латинской надписью: EX LIBRIS ORDINIS NOVI TEMPLI ARCHIPR. AD WERFENSTEIN (ИЗ КНИГ  ВЕРФЕНШТАЙНСКОГО АРХИПР. ОРДЕНА НОВОГО ХРАМА). В верхней части экслибриса был немецким готическим шрифтом написан девиз: ЧЕРЕЗ КРЕСТ К СВЕТУ! (DURCH KREUZ ZUM LICHT!). Латинский перевод девиза (PER CRUCEM AD LUCEM) полукругом опоясывал нижнюю часть гербового щита.

Следует заметить, что костыльный крест (представляющий собой, собственно говоря, 2 сложенные вместе «классические» прямостоящие свастики - левостороннюю и правостороннюю) в 30-е гг. ХХ века использовался в качестве эмблемы не только «новыми тамплиерами» Ланца, но и австрофашистским «Отечественным Фронтом» («Фатерлендише Фронт», Vaterlaendische Front) Энгельберта Дольфуса и Курта фон Шушнига,а в посткоммунистической ельцинской России - Партией Народных Националистов (ПНН) Александра Кузьмича Иванова-Сухаревского, переименованной впоследствии в ННП (Народную Национальную Партию). Но это так, к слову...

К описываемому времени идеи возрождения тамплиерства были достаточно распространены повсюду в Европе, да и в других частях света. Давно существовал официально заявивший о себе в 1808 году Орден Храма Бернара Раймунда Фабре-Паллапра, признанного императором французов Наполеоном I Бонапартом. Фабре-Паллапра, объявивиший себя законным преемником последнего официального Великого Магистра храмовников Жака де Молэ, сожженного на костре инквизиции по настоянию французского короля Филиппа Красивого, на основании сохранившихся документов, заявлял о прямой преемственности своего Ордена Храма (существующего и поныне под названием «Верховного Рыцарского Ордена Храма Иерусалимского», или, по-латыни: Ordo Supremus Militaris Templi Hierosolymitani, имеющего в настоящее время филиалы в разных странах, включая Россию, и признанного папским престолом) от средневекового Ордена «бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова» (pauperes commilitones Christi templique Salomoniaci).

В «шотландском» и «шведском» обрядах (Орденах) франкмасонства также существовали (и продолжают существовать) степени (градусы), именуемые «тамплиерскими» (на основании легенды о происхождении данных масонских структур от средневековых тамплиеров, бежавших от преследований светских и церковных властей в Шотландию, находившуюся в то время под папским интердиктом и потому предоставившей убежище гонимым храмовникам, также отлученным от церкви по обвинению в ереси). Таким «тамплиером» масонского «розлива» является, к примеру, «норвежский стрелок» - «вольный каменщик», борец с «культурным марксизмом» и «исламизацией Запада» Андерс Беринг Брейвик, мастер ложи «шведского» обряда «Святого Олафа к Трем Столпам», «рыцарь Востока» (обладатель VII градуса в имеющем всего 11 степеней «шведском» обряде - в отличие от наиболее распространенного в современном мире «шотландского» обряда, имеющего 33 степени) и учредитель тайного союза «Рыцари Тамплиеры Европы» (англ.: Knights Templar Europe), застреливший в воскресный день 22 июля 2011 года несколько десятков человек на островке Утёйа близ Осло, устроивший мощный взрыв перед ведомством норвежского премьер-министра в центре столицы Норвегии - и осуждающий при этом коммунизм, ислам, мультикультурализм и... нацизм, как человеконенавистнические идеологии. Все эти структуры не следует путать между собой, хотя все они именуют себя «тамплиерскими». Впрочем, довольно об этом...

В 1907 году Йорг Ланц фон Либенфельз, решив испробовать свои силы в амплуа «пангерманского» писателя, издал брошюру под названием «Раса и благотворительность, призыв к забастовке против неразборчивой благотворительности», в которой доказывал, что «не меньше трети всех болезней вызваны расовыми причинами или имеют расовую подоплеку». К числу этих болезней он относил, в частности, туберкулез, поскольку метисы (расовые помеси) особенно склонны к заболеванию туберкулезом, «подлинной причиной которого во многих случаях являются половые эксцессы». Кроме того, Ланц подчеркивал, что «отвратительные кожные заболевания имеют восточное происхождение и, по сути, являются болезнями, вызванными грязью и расовым смешением. Однако ими страдают и представители высшей расы, потому что сама современная жизнь, не признающая необходимости существования межрасовых барьеров, вынуждает их к сношениям с представителями низших рас».

Кроме того, Великий Магистр «Ордена Нового Храма» возлагал на «дурные расы» (которым, по его мнению, была свойственна и дурная наследственность)  вину за то, «что в настоящее время сумасшедшие дома и приюты для слабоумных переполнены. Если бы государство занялось разумным расовым хозяйством и щадящими методами искоренило семейства с дурной наследственностью, можно было бы сэкономить значительную часть от 9 миллиардов крон (сумма, ежегодно расходуемая в тогдашней Австрии на содержание психиатрических лечебниц – В.А.)».

Далее Йорг Ланц фон Либенфельз рекомендовал предоставлять благотворительную помощь нуждающимся и стипендии бедным студентам в зависимости от их расовой принадлежности, отдавая предпочтение «исключительно людям высокого роста, с золотисто-белокурыми волосами, голубыми (или серо-голубыми) глазами, розовым цветом лица, удлиненным черепом, продолговатыми и тесно прилегающими к черепу ушами, узким прямым носом, пропорциональным ртом, здоровыми белыми зубами, полным подбородком, гармонично сложенным телом, узкими ладонями и узкими ступнями». Большой популярности данная брошюра Ланцу не принесла – вероятно, потому, что не столько среди неимущих, нуждавшихся в благотворительной помощи, сколько среди тогдашних представителей высших классов Двуединой монархии Габсбургов и, в частности, столицы Австрийской империи - Вены, мало кто соответствовал выдвинутым им расовым критериям.

В статье «Бисмарк и Шёнерер», опубликованной в «остермонде» (предположительное древнегерманское название апреля) 1908 года, Ланц-Либенфельз писал: «Благодаря деятельности Шёнерера австрийские немцы, придерживающиеся правильного мировоззрения, в вопросах расовой политики, опередили Германскую империю на 50 лет! ...Ожесточенная борьба, которую нам, исключенным из состава (Германской – В.А.) империи (как нам уже известно, в результате поражения, понесенного возглавляемой Австрией коалиции южногерманских государств – Баварии, Бадена, Ганновера и др. в войне 1866 года с возглавляемой Пруссией северогерманской коалицией, Австрия под давлением Пруссии, была исключена из Германского союза и не вошла в основанную в 1871 году Германскую империю Гогенцоллернов – В.А.) приходится вести на границе, где сталкиваются три великие мировые расы, монгольская, средиземная (средиземноморская – В.А.) и германская, дала тем из нас, кто следует за знаменем Шёнерера, расово-политическую выучку и расовую закалку... мы хорошо знаем на примерах, взятых из нашей повседневной жизни, что низшая раса означает (т.е. какую страшную угрозу низшая раса представляет – В.А.)  для (представителей арийской «высшей расы» в области – В.А.) нравственности и политики...»

В отличие от австрийских немцев, Германская империя Гогенцоллернов («Второй рейх»), столкнувшаяся, к описываемому времени, лишь с проблемой мигрантов-поляков, по мнению Ланца, в расовых вопросах находилась все еще на уровне изучения трудов графа Артюра де Гобино. Поэтому, как подчеркивал Великий магистр «новых храмовников»: «Расовое просвещение всего немецкого народа должны исходить от прошедших школу расового обучения австрийцев – подлинных восстановителей и обновителей германского расового учения».

Как мы уже упоминали выше, Ланц оказывал активную поддержку ариософу Г(в)идо фон Листу (которого он, подобно другим пангерманским авторитетам Вены, именовал в своих изданиях «скальдом  современности»), и основанному последним обществу («Г(в)идо-фон- Лист-Гезелльшафт»), в которое вступил и сам, став его весьма активным членом.

Вся корреспонденция, предназначенная для «Общества Г(в)идо фон Листа», направлялась по адресу: «Доктору Й. Ланцу-Либенфельзу. Родаун-Вена».

Тесные связи между основанными Г(в)идо фон Листом, наряду с официально зарегистрированным «Обществом» его имени, тайными союзами «Арманеншафт» (Armanenschaft) и «Высокое Откровение (Высокий Орден) Арманов» (ВОА, HAO – Hohe Armanen-Offenbarung, Hoher Armanen-Orden), и Орденом Йорга Ланца фон Либенфельза (именовавшего себя учеником фон Листа), продолжали существовать вплоть до самой смерти Г(в)идо фон Листа в 1919 году.

Замок был украшен портретами основателя и первого Великого Магистра средневекового Ордена Храма Гуго де Пайена и причисленного римско-католической церковью к лику Святых наставника средневековых тамплиеров - цистерцианского аббата Бернара Клервоского, воспевшего их в своей знаменитой «Похвале Новому Рыцарству» (лат.: De laude novae militiae).

Начиная с 1908 года в орденском замке «новых храмовников» Верфенштейн проводились празднества «Ордена Нового Храма», на которые сотни избранных гостей прибывали по Дунаю пароходом из Вены, приветствуемые пушечным салютом со стен замка, украшенного флагами с крюковидным крестом. Видимо, разработанные «новыми храмовниками» церемонии западали глубоко в душу их участникам. Один из членов основанного Ланцем Ордена, фра (брат) Курт СONT (каноник Ордена Нового Храма) даже в 1915 году, в горниле кровавых сражений Великой (Первой мировой) войны, умудрился сочинить поэму о Верфенштейне, как сакральном хранилище священного Знания арийских пращуров германской расы, воспевая в перерывах между боями лучезарный образ замка-монастыря «новых храмовников», возвышающегося над «долинами расового хаоса»; над озаренными солнцем зубцами башен этого Храма Грааля (о Граале мы подробнее расскажем далее) развевалось знамя, украшенное крюковидным крестом, а внизу, на грешной земле, несла свою тяжелую службу орденская «братия белого облачения».

Впоследствии сам Ланц писал в «18-м письме друзьям Верфенштейна» (нем.: 18. Werfensteiner Freundesbrief) о ключевом значении, которое сыграло в пробуждении его интереса к храмовникам-тамплиерам, посещение им в юности оперы Маршнера «Храмовник» (нем.: Der Templer). С тех пор музыка из «Храмовника» всегда доводила Ланца, по его собственному признанию, буквально до экстаза. Аналогичное воздействие оказывала на молодого Адольфа Гитлера опера Рихарда Вагнера «Риенци», увертюра из которой по приказу вождя германских национал-социалистов всегда исполнялась перед началом партийных съездов НСДАП в Нюрнберге.

Интерес Ланца к храмовникам непосредственно вытекал из его интереса к средневековым легендам о Парцифале и поискам Святого Грааля.

В западноевропейских средневековых легендах «Святым Граалем (Гралем)» с незапамятных времен именовалась некая таинственная и благодатная святыня - чаще всего чаша с кровью Иисуса Христа, собранной Иосифом Аримафейским (иногда считалось, что эта чаша первоначально служила Христу и апостолам во время Тайной Вечери). Согласно другим версиям, Грааль был блюдом (иногда с отрубленной окровавленной головой); копьем (которым римский сотник Лонгин пронзил на Голгофском кресте ребро распятого Христа); драгоценным камнем - карбункулом, ясписом (яшмой), рубином или изумрудом (смарагдом), выпавшим из короны Денницы-Люцифера-Сатанаила-Сатаны при низвержении этого предводителя мятежных ангелов с небес в преисподнюю архистратигом Архангелом Михаилом; аналогичным драгоценным камнем-самоцветом, выпавшим из короны предводителя «нейтральных» («серых») ангелов, не присоединившихся ни к «белым» ангелам, сохранившим верность Богу, ни к «черным» ангелам, вовлеченным в мятеж Сатаной-Люцифером; или даже... мечом ветхозаветного древнеизраильского царя-псалмопевца Давида. Сам Ланц порой (но не всегда) был склонен считать Грааль огромным ясписом (яшмой).

Вообще, Грааль (на старофранцузском языке слово не мужского, а женского рода) понимался как некая великая тайна, полностью сокрытая от недостойных и всегда приоткрывающаяся лишь отчасти. Приблизиться к Граалю мог только чистый, непорочный, целомудренный человек. По легендам Грааль был принесен на Запад из Святой Земли самим Иосифом Аримафейским, чью миссионерскую деятельность пытались соотносить с различными градами и весями Западной Европы. Грааль был якобы помещен Иосифом в загадочном замке Корбеник (Замке Грааля, Гральсбурге), где с тех пор пребывал под охраной избранного сонма «рыцарей Грааля», именуемых также «братией белого облачения».  Иногда хранители Грааля направляли из своей светлой горней обители в пребывающий во власти зла и нечестия греховный земной мир своего  лечезарного посланца (например, «рыцаря Лебедя» Лоэрангрина, или Лоэнгрина) на помощь праведнику, притесняемому грешными людьми. Многие странствующие рыцари (в том числе рыцари Круглого Стола короля Британии Артура Пендрагона) посвящали всю свою жизнь поискам Святого Грааля, но лицезреть его удостоился лишь один из них – сын Лоэнгрина, Парцифаль (Парсифаль, Персиваль, Персево, Перлесво, Перлесваус). В соответствии с более поздней традицией, Иосиф Аримафейский скрыл Грааль в священном источнике Гластонберийского монастыря (Англия). Происхождение образа Святого Грааля всегда было предметом споров и остается таковым до сих пор. Происхождение слова «Грааль» и словосочетания «Святой (Святая) Грааль» также неясно. По мнению Ланца, словосочетание «Сангреаль» (Святой Грааль), возможно, происходит от словосочетания «Санг Реаль» («Истинная Кровь», то есть «Кровь Христа» - по аналогии с «Истинным Крестом»), или «Санг Рояль (Руаяль)» - «Царская Кровь». Впрочем, существуют и другие версии. Среди элементов, вошедших в традицию Грааля, можно назвать апокрифические (не признаннные официальной Церковью) евангелия, повествующие о житии Иосифа Аримафейского; Христианскую сакраментальную (то есть связанную с осмыслением церковных таинств) мистику и древние кельтские мифы.

Уже на склоне лет Великий Магистр ОНТ вспоминал о достопамятном событии, пробудившем его интерес к легендам о Граале и Артуре. При посещении 24 декабря 1900 года излюбленной паломниками древней средневековой часовни Пресвятой Девы Марии в Ланцендорфе (селении, которое Ланц считал родовым гнездом своих рыцарственных предков), он внезапно обнаружил настенную роспись эпохи барокко, надпись под которой гласила, что в свое время король Артур Пендрагон (который, по мнению Ланца, и являлся, собственно, королем Грааля), посетил Ланцендорфскую часовню. Под влиянием этого посещения Йорг Ланц фон Либенфельз написал свое сочинение «Святой Грааль как мистерия арийско-христианской расовой культовой религии», в котором проследил связь между легендой о Граале и Орденом тамплиеров.

В своем труде венский ариософ доказывал, что описанные в сказаниях о Парцифале и короле Артуре «рыцари Грааля» (нем.: «гральсриттеры»,  Gralsritter) были связаны с историческими храмовниками-тамплиерами (лат.: Templarii) Средневековья, чья доблесть, проявленная в боях с мусульманами в Святой Земле, превратила их в архетип религиозного рыцарства XIII столетия, (не случайно рыцари Грааля – «темплеизы», Templeisen, - в поэме «Парцифаль» средневекового немецкого миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха – облачены в белое, как и «духовные отцы-основатели» подлинных храмовников – монахи Цистерцианского Ордена, а в более ранней анонимной поэме «Перлесваус», или «Перлесво(с)» - даже в белые одеяния с красными крестами, совсем как подлинные, исторические «бедные рыцари Христа и Храма Соломонова»), а возможно, даже идентичны им. Вот только миссию исторических храмовников приор Верфенштейнского Дома барон Йорг Ланц фон Либенфельз (сам в прошлом монах-цистерцианец) понимал весьма своеобразно – как стремление к созданию арийско-германского (ариогерманского) орденского государства, в состав которого должны были со временем войти все страны Средиземноморского бассейна и Среднего Востока! Грааль, по мнению Ланца, представлял собой не что иное как «электронный символ панпсихических сил чистокровной арийской расы», а поиск Замка (Храма) Грааля был метафорическим описанием «строгой евгенической практики храмовников, направленной на выведение новой, Божественной породы людей» (занятие, что и говорить, весьма необычное для рыцарей-монахов, принесших обет безбрачия и обязанных вечно хранить целомудрие!).

Как бы то ни было, Ланц (всегда и во всем полагавшийся на свои «видения» и «озарения») нисколько не сомневался в том, что рыцари Грааля - «темплеизы» - были членами Ордена тамплиеров, и часто именовал «темплеизами» рыцарей своего собственного Ордена - ОНТ.

В поучении мудрого отшельника Треврицента Парцифалю (Вольфрам фон Эшенбах, «Парцифаль», книга VIII) Йорг Ланц фон Либенфельз усмотрел указание на необходимость соблюдения расовой чистоты, сформулировав свою мысль следующим образом: «Нам следует не создавать государственные селекционные центры, а заниматься сакральной селекцией чистых людей в форме расово-культовой религии». Ланц считал, что именно изначальная расовая религия лежит в основе христианства, хотя с течением времени эта основа оказалась замутненной, искаженной и скрытой различными чуждыми напластованиями. Поэтому он усматривал задачу своего Ордена в том, чтобы возродить эту расовую религию в своем Приорате и в культе ОНТ.

С целью подчеркнуть преемственность своего Ордена от исторического Ордена Храма, Ланц разработал литургию, псалмы, молитвы, декламации на католической основе, но «творчески переработанные» в духе ариохристианства.

При этом Ланц именовал Христа - Сына Божия - «Фрауйя» (что означает «Господин», «Господь» на языке древнегерманского племени готов - или, как еще в начале XIX в. говорили на Руси - готфов; именно эпитетов «Фрауйя» именовал Господа Иисуса Христа епископ Ульфила в своем переводе Священного Писания на готский язык; обо всем этом будет еще подробнее сказано ниже).

Так, например, если в Псалме XXVIII христианской Псалтири говорится:

1.Воздайте Господу, сыны Божии, воздайте Господу славу и честь,
2.Воздайте Господу славу имени Его, поклонитесь Господу в благолепном святилище Его.
3.Глас Господень над водами; Бог славы возгремел, Господь над водами многими.
4.Глас Господа силен, глас Господа величественен.
5.Глас Господа сокрушает кедры; Господь сокрушает кедры Ливанские
6. и заставляет их скакать подобно тельцу, Ливан и Сирион, подобно молодому единорогу.
7.Глас Господа высекает пламя огня.
8.Глас Господа потрясает пустыню, потрясает Господь пустыню Кадес.
9.Глас Господа разрешает от бремени ланей и обнажает леса; и во храме Его все возвещает о Его славе.
10.Господь восседал над потопом, и будет восседать Господь царем вовек.
11.Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром,

то в сделанном Ланцем для Псалтири ОНТ переложении этого псалма:

1.Принесите Фрауйе жертву, о сыны Богов,   Восстаньте, восстаньте и принесите Ему в жертву детей шреттлингов («леших»,   «косматых», «дикарей» - В.А.)
2.Принесите жертвы чистопородной любви,  Придите в Храм Его, покаявшиеся грешники.
3.Узрите ангелов Фрауйи, гремящих, как гром, над ящерами,  Узрите Его в межвидовой войне с их потоком!
4.Узрите доблестного Сына Фрауйи в Его блеске, Узрите Его во славе после победы, одержанной в жаркой битве.
5.Узрите ангелов Фрауйи, разящих исполинов, Узрите Его, сломившего силу чудовищ.
6.Узрите, как он пригибает к земле горных тварей,   Громко восславьте Любимца Бога и дела Его!
7-8.Узрите ангелов Фрауйи, убивающих огненных драконов,  Узрите Его, рассеивающего стаи обитателей пустынь.
  9.Как Он все готовит, все очищает! Ищущий Храм Его вечно радуется!
10. Ибо Фрауйя победил Всемирный Потоп, Он остается Героем и Царем на все времена!
11. Поэтому он укрепит благословением и Свой народ, Будет его миром во веки веков.

В Псалме XVII христианской Псалтири говорится:

8. Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался (Бог);
9. поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий, горячие угли сыпались от Него.
10. Наклонил Он небеса и сошел, - и мрак под ногами Его.
11. И воссел на херувимов и полетел, и понесся на крыльях ветра.
12. И мрак сделал покровом Своим, сению вокруг Себя мрак вод, облаков воздушных.
13. От блистания пред Ним бежали облака Его, град и угли огненные.
14. Возгремел на небесах Господь, и Всевышний дал глас Свой, град и угли огненные.
15. Пустил стрелы Свои, и рассеял их, множество молний, и рассыпал их.
16. И явились источники вод, и открылись основания вселенной от грозного гласа Твоего.
17. Он простер руку с высоты и взял меня, и извлек меня из вод многих.
18. Избавил меня от врага моего сильного и от ненавидящих меня, которые были сильнее меня.

А в переложении этого псалма, сделанном Ланцем для Книги псалмов Ордена Нового Храма:

8 . Рать земных и горных демонов
     Вострепетала перед Его гневом
     И содрогалась, парализованная страхом перед Ним,
     При звуках Его гневного, громоподобного гласа.
9-10.Когда Он Фениксом восстал
     Из жара раскаленных углей и потоков огня,
     Рассеялось воинство крылатых ящеров,
     Подобно туманным призракам, пав к Его стопам.
11-12.Высоко над хором херувимов
      Парит Он, восседая на крыльях бури, как на престоле,
      Предшествуя нам, как в «облачном столпе»,
      В сумрачном шатре которого Он живет.
13-14.Пред ликом Его молнии рассеиваются
      Огненные угли тучи, несущей град,
      Которые вновь возникают пред ликом Всевышнего,
      При глухих раскатах грома Его небес.
15-16.По Его воле возник и погиб Драконий народ ванов («ванами» в древненордических сказаниях - например, в Старшей и Младшей Эдде - именовались противники божественных «асов» - В.А.),
      Но, стремясь достигнуть вершин Творения,
      Продолжают существовать
      Потомки земных и водяных людей.
17.   Ты пришел на помощь его мужеству,
      И веяние бури Твоего Духа
      Позволило виду Фрауйи восстать победителем
      Из потока водяных ящеров!
18.   Так сохраняй же, Фрауйя, мой вид (род),
      От всех первобытных чудовищ,
      Он - единственный вид (род), избранный и сохраненный,
      Дабы вечно славить Твою победу!

В Псалме LXXVI христианской Псалтири говорится:

17-18. Видели Тебя, Боже, воды, видели Тебя воды и убоялись, и вострепетали бездны. Облака изливали воды, тучи подавали гром, и стрелы Твои летали.
19-20. Глас грома Твоего в круге небесном; молнии освещали вселенную; земля содрогалась и тряслась. Путь Твой в море, и стезя Твоя в водах великих, и следы Твои неведомы.
21. Как стадо, вел Ты народ Твой рукою Моисея и Аарона. - В.А.).

А в переложении Ланца для Псалтири ОНТ:

17-18.Видели Тебя, Боже, все драконы и убоялись,
      Чудовища бездны бежали от Тебя,
      Когда Твое громогласное слово прозвучало из туч,
      Обрушившись на них и приведя их в смятение.
19-20.Оно обрушилось на них стрелами молний, громовыми ударами,
      Пламенными языками из огненной пасти.
      От этого с ревом задрожали колоссы,
      Земля содрогнулась от их шагов до самых глубин.
21.   Однако следы Твоих подвигов
      Были сохранены не морями и потоками,
      Но лишь святыми руками Первосвященников,
      Пасущих агнцев Твоего благородного вида!

Кроме собственной ариософской литургии, Великий Магистр «неотамплиеров» создал собственную строгую орденскую иерархию. В соответствии с Уставом (Кодексом Нового Храма) орденские браться подразделялись на 7 рангов, в зависимости от «степени расовой чистоты».

Низший, VII ранг составляли слуги-сервиенты («Сервиентес Нови Темпли», СНТ, Servientes Novi Templi, SNT), чья «расовая чистота», в соответствии с соматологией Ланца, составляла менее 50%, или же не достигшие еще 24-летнего возраста, по достижении которого кандидатами проводился тщательный и скрупулезный расовый тест;
VI ранг – фамилиары («Фамилиарес Нови Темпли», ФНТ, Familiares Novi Templi; FNT) – «члены орденской семьи», друзья «Ордена Нового Храма», оказавшие ему большие услуги, но не стремившиеся стать полноправными «орденскими братьями» (среди «фамилиаров» числились, к примеру, упоминавшиеся выше шведский драматург Август Стриндберг, объявивший главный труд Ланца о «теозоологии» книгой, «страшной для новых язычников», британский фельдмаршал лорд Горацио-Герберт Китченер и венский ариософ Г(в)идо фон Лист);
V ранг – послушники, бельцы или новики («Новицес Нови Темпли», ННТ, Novices Novi Templi, NNT), «расово чистые» на более чем 50%, однако еще не подготовленные к вступлению в высшие орденские разряды «новых тамплиеров»;
IV ранг – Магистры, или Мастера  («Магистри Ордо Нови Темпли», МОНТ, Magistri Ordo Novi Templi, MONT), имевшие от 50% до 75% «расовой чистоты» (что удостоверялось специальным, выданным им лично бароном Йоргом Ланцем фон Либенфельзом «сертификатом чистоты крови»);
III ранг – каноники («Каноници Ордо Нови Темпли», КОНТ, Canonici Ordo Novi Templi, CONT), имевшие от 75 % до 100% «расовой чистоты» (что также удостоверялось соответствующим сертификатом);
II ранг составляли Пресвитеры, выше которых стояли члены «Ордена Нового Храма»
I ранга - Приоры (Предстоятели или Настоятели).

Любой магистр или каноник ОНТ мог стать пресвитером, но для этого ему требовалось основать новый «Орденский дом» («Орденсгауз», Ordenshaus), то есть новый филиал ОНТ. Они были вправе читать службы и совершать требы, но не принимать в «Орден Нового Храма» новых «братьев» и не рукополагать каноников. Всякий пресвитер, которому подчинялись более 5 магистров или каноников, мог выступать в качестве Приора, но оставался при этом подчиненным Йоргу Ланцу фон Либенфельзу, как Верховному Духовному Главе, Приору Орденского дома Верфенштейн и Великому Магистру всего «Ордена Нового Храма». Впоследствии Ланц стал именоваться Приором «Ордена Нового Храма» (ПОНТ, PONT).

Для братии каждого ранга орденской иерархии была разработана система рыцарских крестов (одинакового для всех рангов «тамплиерского» красного цвета) различной формы, в зависимости от ранга (лапчатых, костыльных, мальтийских, лотарингских и свастичных), нашиваемых на единообразное орденское облачение (Habitus) – белую монашескую рясу с капюшоном-куколем, как у цистерцианцев и средневековых храмовников. Пресвитеры ОНТ  носили красные береты. Знаком должности Приора служил особый золотой жезл. Над входом в каждый орденский молитвенный дом располагался его герб, причем щитодержателями герба всегда служили ангел и фавн (сатир), символизировавшие двойственность, присущую, по Ланцу, человеческой природе (между прочим, фавны-сатиры встречались и среди фигур-щитодержателей средневековых гербов Верховных Магистров-«Гохмейстеров» духовно-рыцарского Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии, заимствовавшего «военную» часть своего устава у Ордена «бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова»).

При вступлении в «Орден Нового Храма» каждый орденский брат получал новое имя, включавшееся в формулу «Фра (лат.: «брат») + орденское имя + орденский ранг + местоположение Орденского дома» - например, «Фра Детлеф КОНТ (лат.: «Каноникус Ордо Нови Темпли», то есть: «Каноник Ордена Нового Храма») ад Верфенштейн» (Fra Detlef CONT ad Werfenstein).

Всякий «орденский брат» ОНТ именовался «достопочтенным» (honorabilis), а всякий пресвитер и приор «Ордена Нового Храма» – «преподобным» (reverendus).

В 1908 году Г(в)идо фон Лист посвятил свою книгу «Имена племен и народностей Германии» своему другу – «Неустрашимому и неуклонно идущему к цели писателю, господину доктору Й. Ланцу фон Либенфельзу – арманическому Ульфиле будущего, с глубочайшим почтением – автор». Под «Ульфилой» Лист подразумевал упоминавшегося выше готского арианского епископа Вульфилу, жившего в IV в. п. Р.Х., прославившегося своим переводом Священного писания на язык восточногерманского племени готов (готфов или гутонов).

Не все из нас сегодня отдают себе отчет в том, что готы, поселенные через 4 года после сокрушительного разгрома ими (в союзе с иранским народом аланов) в 378 году п. Р.Х. под Адрианополем армии восточно-римского императора Валента, новым императором Феодосием Великим на Балканском полуострове в качестве военных колонистов-«федератов (союзников Восточной Римской империи, известной нам как Византийская империя), уже давно являлись не язычниками, а христианами - благодаря миссионеру Ульфиле (Ульфиласу, Вульфиле) и его переводу Библии на готский язык.

Считается, что Ульфила (имя которого на его родном готском языке означает маленький волк, волчок, волчонок) родился около 311 года п. Р.Х. Он был сыном знатного готского воина и римской пленницы-христианки. Ульфила исповедовал и проповедовал Хритианство в его арианском варианте. Это означает, что он являлся приверженцем учения александрийского вероучителя диакона Ария (260-336). Арий и его последователи - ариане (долгое время пользовавшиеся немалым влиянием в Римской империи - арианами являлись многие императоры - например, разгромленный и убитый готами в 378 году при Адрианополе Валент; да и сам Святой Равноапостольный Царь Константин Великий, первый христианский император Рима, долгое время был близок к арианству) - отрицали единосущность Иисуса Христа Богу Отцу; по учению Ария, Иисус был человеком высочайшей нравственности, которому Бог Отец, Создатель мира, даровал, за его праведность, достоинство Сына Божия. Таким образом, Иисус, по Арию, был лишь подобосущен Богу Отцу. В отличие от ариан, христиане-кафолики (православные), верили в то, что Иисус Христос, истинный Сын Божий, являлся Богом Сыном, единосущным Богу Отцу. Именно эта точка зрения в настоящее время является неотъемлемой частью вероучения как православной, так и католической, англиканской и подавляющего большинства других христианских церквей.

Высказанное в Евангелиях четкое и ясное требование Иисуса Христа следовать за ним вполне отвечало характеру и обычаям воинственных германцев вообще (и восточных германцев - готов, в частности), но, в первую очередь, германских военных вождей («герцогов») и князей («фюрстов»). Многие из них охотно принимали Христианство, воспринимая себя в качестве верных дружинников Верховного Небесного Вождя (по-немецки дружинник - «гефольгасманн» - буквально означает «последователь», «спутник»). Вслед за военными вождями, руководствуясь тем же принципом верности, Христианство принимали и их дружинники (все это в немалой степени способствовало весьма воинственному характеру христианства среди германских народов и вообще народов Запада в эпоху Средневековья, объясняя такие феномены, как участие епископов и других князей Церкви в военных действиях, возникновение военно-монашеских Орденов и т.д.).

Ульфила, рукоположенный в 341 году п. Р.Х. в епископы Патриархом Константинопольским (также придерживавшимся арианского варианта Христианского вероучения), был послан им миссионером к своим соплеменникам-готам (римская Церковь, да и светские власти империи, втайне надеялась на смягчение нравов и, прежде всего, воинственности готов в результате их христианизации; говорят, что именно с целью смягчения воинственности готов Ульфила не перевел на их язык наиболее воинственные части Священного Писания, описывающие беспощадное истребление ветхозаветными израильтянами ханаанеев и прочих язычников, врагов Богоизбранного народа - например, Книгу Иисуса Навина и Книги Маккавейские - впрочем, Ланц, как мы увидим, был на этот счет совершенно иного мнения). Чрезвычайно успешная проповедь Ульфилы среди западных готов (вестготов, визиготов) и среди восточных готов (отготов, остроготов) длилась более 40 лет. Для облегчения задачи христианизации воинственных восточных германцев Ульфила создал на основе древнегерманских рун, к которым он добавил некоторые греческие и латинские буквы, готский алфавит. Предназначенные для вырезания на дереве, кости, роге и металле или для высекания на камне руны он превратил в буквы, которыми можно было записывать священные тексты на папирусе или пергаменте (телячьей коже, именовавшейся в Древней Руси харатья или хартия, от латинского слова карта). Как уже было сказано выше, он включил в готский алфавит некоторые латинские и греческие буквы (да и сам порядок букв готского алфавита соответствовал греческому). Перевод Ульфилой Библии с греческого языка на готский был просто блестящим.

Приняв Христианство, готы не перестали быть германцами, однако, вместо поклонения своим прежним языческим богам - асам и ванам - они стали поклоняться одному, Единому Богу, воспринимавшемуся ими, прежде всего, в качестве «римского» Бога. Каково же были их изумление и возмущение, когда принятый ими арианский вариант Христианской веры был в 381 году от Воплощения Господа нашего, на Вселенском Константинопольском Соборе Христианской церкви, признан ересью. Это привело к новому витку военной конфронтации с Римской империей, принявшей вдобавок еще и характер религиозной войны, закончившейся фактически уничтожением готов и других германцев-ариан (в частности, вандалов), Восточной Римской империей.

Приведем, для сравнения и просто ради интереса, перевод начала Молитвы Господней - главной молитвы всех христиан (единственной, заповеданной нам Самим Иисусом Христом еще в Евангелиях) »Отче наш» на русском, современном немецком и готском языках:

Отче наш, иже еси на небесех,
Да святится имя Твое,
Да приидет царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
Яко на небеси и на земли.

Vater unser, du in den Himmeln,
Geweiht sei dein Name,
Es komme deine Herrschaft,
Wie im Himmel,
So auch auf der Erde.

Atta unsar, thu in himinam
Weihnai namo thein,
Qimai thiudinassus theins,
Wairtai wilja theins,
Swe in himina,
Jah ana airthai.

Именно в лице гот(ф)ского епископа Ульфилы, восточного германца и арианина, Ланц думал обрести свидетеля истинности своего христианства (считавшегося римско-католической и православно-кафолической Церковью таким же еретическим, как и арианское христианство Ульфилы). Великий Магистр ОНТ, чрезвычайно уважительно и одобрительно отзывавшийся об Арии (возможно, ему импонировало само имя александрийского вероучителя, созвучное этнониму «арий», «ариец») не сомневался в том, что Ульфила был хранителем «изначального, чистого, неискаженного христианского учения» (являвшегося, по Ланцу, расово-культовой религией, до его последующей злонамеренной «фальсификации агентами низших рас», стремившимися лишить учение Иисуса Христа его изначально боевого характера). Поэтому  Йорг Ланц фон Либенфельз ввел в свой собственный лексикон упоминавшееся выше готское слово, означавшее «господин» или «хозяин дома», которым в Библии Ульфилы именовался Христос - «ФРАУЙЯ», или «ФРАУДЖА» (Frauja=Господин, Господь), эквивалент греческого слова «Кир(иос)», и даже иногда именовал свой вариант христианства «готским», неустанно призывая чистыъ ариев, «сынов Света», заклать человекозверей в жертву Фрауйе, подобно тому, как ветхозаветный пророк Илия Фесвитянин заклал в жертву Господу лжепророков Вааловых.

Йорг Ланц фон Либенфельз предполагал, что на страницах сделанного епископом Ульфилой перевода Библии, записанного изобретенным «готским апостолом» алфавитом,(единственный экземпляр которого, написанный золотыми и серебряными буквами на окрашенном пурпуром пергаменте - так называемый «Серебряный Свод» («Серебряная Книга»), или, по-латыни, «Кодекс Аргентеус» (Codex Argenteus), хранился в пору жизни Ланца и хранится по сей день в университетской библиотеке шведского города Упсала (составляя ее главное сокровище!), куда шведы вывезли его в годы Тридцатилетней войны из Пражской библиотеки владык «Священной Римской империи германской нации», основанной кайзером-оккультистом Рудольфом II Габсбургом), вырванных врагами истинной, изначальной, расовой, «античандальской» христианской веры (Ланц не верил в то, что Ульфила, якобы, сознательно не перевел наиболее воинственные части Библии ради смягчения нравов готов, полагая что эти части готской Библии были также злонамеренно уничтожены проникшими в христианскую церковь в результате тайного заговора и переворота врагами готов, германцев, арийских народов и истинного, арийского Христианства), с целью утаить истинное учение Христа-Фрауйи от верующих христиан после уничтожения арианства папским католическим Римом и кафолическим Константинополем, и потому не сохранившихся до наших дней, содержалась «подлинное послание Священного Писания» – призыв к борьбе с «чандалами» - представителями «низших» рас.

Дело в том, что в традиционном обществе покоренной пришедшими с Севера арийскими завоевателями Древней Индии представители высших каст (или «варн», то есть, буквально «цветов» - из этого названия каст явствует, что принадлежность к той или иной из них определялась, по крайней мере, изначально, цветом кожи, глаз и волос), потомки белокожих белокурых ариев (или, выражаясь языком древних Вед - «двиджасов», то есть, «дважды рожденных»), именовали «чандалами» (буквально: «собакоедами», или «неприкасаемыми» - поскольку в Индии ведического периода считалось, что прикосновение к «чандалам» может навеки осквернить представителя благородной высшей касты) членов низших каст, потомков подчиненных ариями чернокожих протоиндийских племен – «дасью» («рабов») и «млеччхов» («неарийцев», «варваров», «чужаков», «дикарей»).

Косвенным подтверждением правильности своих догадок Ланц считал отсутствие в гот(ф)ской Библии Ульфилы некоторых частей - например, книг Царств. Правда, многие исследователи связывали (и связывают доныне, как, например, Франко Кардини в своей «Истории средневекового рыцарства») отсутствие в «Серебряном Своде» Ульфилы этих частей Священного Писания с их, якобы, чрезмерно воинственным и кровожадным содержанием (а Ульфила, якобы, хотел отучить своих свирепых, воинственных соплеменников-готов, от присущей им и поддерживавшейся культом их прежних, языческих богов, кровожадности). Но Ланц был на этот счет иного мнения...

Вообще Ланц многое перенял у древних индоариев, придававших злым духам, демонам-ракшасам, признаки представителей той этнической среды, с которой белокожие и белокурые (судя по описаниям, сохранившимся в их священных книгаъх – «Ведах») арии столкнулись, придя в Индию. В описаниях борьбы с ракшасами были отражены воспоминания о столкновениях арийцев с доарийским черным населением полуострова Индостан. К этим «темным» (чернокожим) народам относятся такие описания и определения, как «безносые», «косматые», «короткорукие» и «темные». В древнейшей из священных книг древних индоариев – «Ригведе» - они именовались «говорящими грубо», «демонами» («ракшаса», «пишача»), «не знающими правильного труда» (акарма), «беззаконными» (аврата), «безбожными» (адевайя), «не приносящими жертв» (аяджван), «не имеющими богопочитания» (абрахма).

Именно к этим «чандалам», считающимися пригодными лишь для рабства, применялся  упомянутый выше термин «млеччха» (варвары). Рекомендовалось опасаться «млеччхов» (соответствовавших варварам «ла-ло» тибетской Повести о Шамбале), как врагов, а после соприкосновения с ними - проходить обряд очищения, так как они находятся в «среднем  (между людьми и низшими животными – В.А.) состоянии, обусловленном темнотой», подобно «слонам, тиграм, кабанам или львам».

В древнеиндийских «Законах Ману», в частности, говорилось:

«Рождение чандала – преступление. Чандала не могут иметь одежды, кроме одеяния мертвых; их увкрашения могут быть только из железа. Чандала не может поклоняться никому, кроме злых духов. Чандала не могут соединяться в селения, жить оседло, они должны постоянно кочевать с места на место... Чандала не имеет права писать правой рукой и должен буквы ставить справа налево. Тот, кто убьет чандала, не подлежит суду».

Вероятно, особое внимание педантичного во всем Йорга Ланца фон Либенфельза привлекло категорическое предписание древнеиндийского кодекса чандалам писать справа налево (как и столь ненавистные ему семиты – иудеи и арабы). Впрочем, довольно об этом…

В 1906 году вышло в свет наиболее известное произведение Ланца-Либенфельза – «Теозоология или повесть об обезьянышах («эффлингах», Aefflinge - производное от немецкого слова «Аффе», Affe, то есть «обезьяна» - В.А.) Содома и об электроне богов» (известное и под другим, более поздним,  названием – «Теозоология, или естественная история Богов») - хотя сам он считал главным трудом своей жизни трактат «Антропозоон библикум» («Библейский зверочеловек»), опубликованный частями на протяжении нескольких лет в ежеквартальном берлинском издании «Фиртельяршрифт фюр Бибелькунде» (Vierteljahrschrift fuer Bibelkunde). В нем Ланц, как истинный сын своей эпохи, с характерным для нее преклонением перед силой электричества, приписал арийским Богам электрические силы, а также взял на вооружение сформулированные умершим в 1869 году натурфилософом бароном Карлом фон Рейхенбахом тезисы о магнетизме и «оде» (или «одеме» - этим понятием, означающим на языке древних германцев, например, в открытой профессором Германом Виртом древнефризской «Хронике (книге) Ура (Оэра) Линда», буквально «Божественное дыхание», «Святой Дух», описывалась некая вездесущая и всепроникающая жизненная сила), сходные с ариософскими представлениями об эфире как о пронизывающем все Мироздание «пятом элементе», о том, что, в отличие от низших рас (именуемых Ланцем-Либенфельзом «адама» или «удуму»), сотворенных Всевышним из «персти земной», или «праха земного», арийцы «зародились от удара молнии в светоносный эфир», и т.д.

По мнению А.В. Кондратьева (не только автора упоминавшегося выше предисловия к книге А.В. Васильченко о тибетской экспедиции СС, но и переводчика «Хроники Ура Линда» на русский язык), Од (Одем Божий) есть Дух Божий, посредством нисхождения Которого в Землю-Иртху произошел и, что особенно важно, до сих пор продолжает происходить процесс миротворения. Согласно интерпретации Германа Вирта, Один - это Од-ин (Od-in), то есть, с одной стороны, очень важная манифестация первоначального космогонического Ода Божьего, а с другой - вторичный и даже произвольный мифологический образ, сложение которого Вирт датирует эпохой викингов. И лишь в более поздние времена скальды при дворах ярлов прославили Одина-Вотана как Бога воинов-героев и мертвецов. Древнейший космогонический смысл понятия Од неоднократно толковался в работах немецких мистиков 1920-1930-х годов Например, в книге Генриха Юргена «Практика вращения и магия маятника» (1925) сила Од толковалась как таинственная сидерическая энергия, раскачивающая маятник во время сеансов вызывания духов. Согласно толкованию Генриха Юргена, именно сила Од способствовала переходу духа в материю и души в тело. Источником Ода признавался, как правило, животный магнетизм (гипотеза упомянутого выше Карла-Людвига фон Рейхенбаха) или же так называемые «ур-атомы», или «пра-атомы» (гипотеза Фрица Кваде, изложенная в его книге «Один»). В оккультной интерпретации Генриха Юргена (оказавшей, кстати, сильнейшее влияния на Генриха Гиммлера), Одем приравнивался к китайской пневменной энергии ци, а также к индийской пране. Одем мыслился как особая энергийная оболочка, окутывающая человеческое тело и наделенная полярным зарядом. Впрочем, довольно об этом.
Согласно утверждениям барона Йорга Ланца фон Либенфельза, человеческий мозг являлся аккумулятором «ода». Свои экстравагантные тезисы он подкреплял ссылками на «библейские документы», приходя, в частности, к поистине сногсшибательным выводам вроде:

«Сегодня уже не может подлежать  ни малейшему сомнению, что Христос являлся электрическим человеком Третичного периода».

«Мы были электробиотическими и снова станем электробиотическими. Быть электробиотическим и быть Богом есть одно и то же! Благодаря электрическому глазу первобытные люди, или боги первобытной эпохи, были всеведущими. Благодаря энергетическому поясу силы электрического пояснично-крестцового мозга они были всемогущими. Человек грядущей эры Водолея будет обладать электробиотическим глазом и электробиотическим энергетическим поясом, он снова станет всеведущим и всемогущим, заключит с Богом Новый Завет» и сам станет новым Богом»!

«Ныне мы узрели пред собой со всей ясностью, во всей реальности то, что слепое, ослепленное чандальством и иудейством человечество на протяжении почти 2000 лет видело, как в кривом зеркале. Фрауйя-Христос и Звезда наших отцов-ариософов снова привели нас, сквозь тьму, назад, к свету. В Ветхом Завете мы были богами, но утратили нашу божественность вследствие распутства и пренебрежения верностью нашей породе. Но мы снова будем богами, если в «Новом Завете» с помощью наших электробиотических открытий, посредством дисциплины и строжайшей верности нашей породе заслужим право обрести нашу прежнюю божественность!

«Ариософская эзотерическая астрология дает нам указание на то, каким путем нам следует идти к достижению этой цели. Скорпион есть созвездие сексуальности и преобразования телесного в нетелесное. Итак, в половой сфере содержится ключ, который отворит нам врата Божественного. Путем сознательного и целенаправленного воздействия на железы внутренней секреции мы в течение грядущих двух столетий сможем всячески перестраивать атомы и клетки всех живых существ, а, следовательно, и человека, и таким образом создавать новые элементы, новые кристаллы, новые растения, новых животных, пока, в конце концов, не сможем создать и новую породу людей, от которой произойдет ариогероическая раса; но произойдет она лишь от тех представителей человечества, которые будут способны постичь всю мудрость «Нового Завета» и жить по его законам. Не без причины именно Скорпион-Орел является символом величайшего ариософского апостола - Иоанна -, и грядущей Иоанновой Церкви святого Духа».

«На исходе Средневековья и на рубеже Нового Времени иудеи и чандалы решили принять Крещение, дабы расколоть истинную, ариософскую Церковь  и з н у т р и, внеся в нее свои духовные и материальные ценности, после того, как им в течение 1000 лет не удалось уничтожить ее извне. После того, как это их покушение на Церковь увенчалось успехом, они решили приложить все усилия к тому, чтобы с корнем вырвать из Церкви ариософское богословие, уничтожив все литературные памятники и произведения искусства, напоминавшие о нем, посредством «нового искусства», «искусства Возрождения»...

«Однако снова занимается заря. Происходит победоносное воскресение «Нового Бога», электробиотического, теозоологического (зверобожественного), вечносущего Бога, а с ним - и возрождение религии «Нового Завета». Даже люди науки под развернутыми знаменами нескончаемым потоком устремляются к нашему Свету... Никакому перевозчику тележек из высшей школы не удастся остановить это движение, возвещающее божественное происхождение и божественное будущее героической расы и бесовское происхождение и гибель в аду недочеловеческих рас. Близятся Суд и Расплата»!

«В области всех наук рушатся ветхие чандальские теории. Заложенные мной повсюду мины, начиненные ариософской взрывчаткой, рвутся одна за другой. Обломки старой науки взлетают на воздух, освобождая место для строительства «Нового Храма» для «Нового Бога» и «Нового Завета»!

Любопытно, что барон Йорг Ланц фон Либенфельз много говорил о наступлении в скором времени новой эпохи - эры Водолея (о которой в наши дни так много говорят представители движения «Нью Эйдж», название которого, в переводе с английского, кстати, как раз и означает «Новая Эпоха», «Новый Век» или «Новая Эра» - правда, с начала XXI века это название, кажется, стало выходить из употребления):

«...даже профессиональные ученые сознают, что наступает прекрасное царство грядущей райской эры Водолея, получившей это название от астрологов-аориософов и предсказанной ими, и что Фрауйя-Христос не только описал заключение «Нового Завета», но и обетовал его, принеся священные клятвы. И эта эра наступила, и наступление ее соответствует предсказаниям о созвездии Водолея. Она пришла внезапно, подобно несущемуся сильному ветру Святого Духа, через социальные, политические и научные революции и реформы, через усовершенствование техники, через электричество, оккультизм и эзотерику, через новую любовь и сексуальность, которая есть небесная, чистая, благородная дружба и боевое товарищество. Подобно розовым, всепроникающим световым перстам новой зари, лучи «Святого Духа электричества» озарят все страны - новое, непредсказуемо прекрасное творение расцветет и обновит морщинистый и постаревший лик Земли, а также лик и образ Властелина Земли - ариософского человека».

Впоследствии Ланц утверждал, что посылал свою «Теозоологию» для ознакомления многим высокопоставленным сановникам Российской империи, входивших в ближайшее окружение Императора Николая II - министру двора барону (впоследствии - графу) Фредериксу, князю Урусову и некоторым балтийским («остзейским») баронам, близким к Царскому двору. Однако его предупреждение о грозящей опасности было встречено ими с «полным непониманием и отсутствием чувства расового самосохранения». Издание «Теозоологии» в Царской России  было запрещено, сама книга также оказалась под запретом, что, в общем не представляется удивительным - уж слишком отличалось «готическое ариохристианство» Ланца от официальной Православной Христианской доктрины, считавшейся непререкаемой в Российской империи.

Представления Ланца-Либенфельза о нравственности вполне соответствовали аналогичным представлениям его «духовного отца и учителя» Г(в)идо фон Листа:

«Нравственным и добрым является все то, что идет на пользу высшей расе, а безнравственным и дурным – все, что ей вредит» (не правда ли, очень похоже на большевицкие представления о необходимости замены «буржуазной нравственности» пролетарской «классовой целесообразностью» - «нравственно только то, что идет на пользу делу мировой революции»)...

«Только в случае совокупления людей высшего типа (сверхлюдей) между собой, в них сохраняется то Божественное, что заложено в них, и они, путем развития по пути прогресса, в направлении постоянного улучшения, все более уподобляются Богу. Если же они этого не делают и смешиваются с низшими расами, тогда содержащееся в них Божественное начинает постепенно убывать, до тех пор, пока не исчезает совсем».

Cогласно ариософскому учению Ланца-Либенфельза, «возможность облагораживания расы и повышения ее уровня путем сознательной селекции, направленной на все большую расовую чистоту, является единственным подлинным и эффективным «покаянием» в грехе расового смешения (метисации)». В качестве идеального пути к поддержанию чистоты «белокурой расы» («расы блондинов») Ланц пропагандировал необходимость основания «колоний для выведения расово чистой породы людей», расположенных в сельской местности и строго изолированных от внешнего мира, в особенности же - от проникновения «монголов», «негров» и «средиземноморцев» к «селекционным матерям».

Ланц писал: «Мы всегда защищали наш домашний скот от расового вырождения и заразы путем введения таможенных пошлин на продукцию животноводства, в то время как наших людей мы отдаем беззащитными  на заражение и отравление крови похотливым чандалам Востока и Юга».

Кроме того, Ланц-Либенфельз требовал введения официально узаконенного многоженства (полигамии) в награду солдатам, особенно отличившимся на войне, а также предоставления «права на земельные владения в качестве военной добычи» после завершения победоносных войн: «Каждому немецкому солдату - крестьянскую ферму, каждому офицеру - свое имение во Франции! И не нужно нам военных контрибуций, в результате выплаты которых иудеи получают миллиарды, а бравые солдаты – только лишь бронзовые медали да Железные кресты».

В своих внешнеполитических установках Ланц был ультрамакисмалистом, утверждая, что «Земной шар был и остается колонией Германии» (имея в виду совокупность германских народов – Germanien - , а не Deutschland).

Начиная с 1906 года Ланц-Либенфельз регулярно издавал уже упоминавшийся выше журнал «Остара» - «первый и единственный журнал, посвященный изучению и развитию героического расизма и прав мужчин», содержащий подробные и обстоятельные материалы на тему «расового хозяйства». Он обращался к своим читателям в чрезвычайно новаторской для того времени, непривычно непосредственной и «личной», адресной манере:

«Вы белокуры? Вы мужчина? Значит, Вам угрожает опасность...»
«Вы белокуры? Значит, Вы – творец и хранитель культуры.
Читайте «Остару» - журнал белокурых и борцов за права мужчин»!
«Остара» - первый и единственный журнал по изучению и поддержанию героического расизма и прав мужчин, стремящийся на деле претворить в жизнь результаты расологии,
дабы путем планомерной селекционной чистоты и права Господ предохранить героическую благородную расу от уничтожения социалистическими и семитскими подрывными силами».

Серия журналов «Остара» была изначально задумана исключительно в качестве форума для австрийских «пангерманских» авторов и публицистов. Так, первые 2 номера «Остары» были направлены против всеобщего избирательного права в монархии Габсбургов и против венгров. В журнале Йорга Ланца-Либенфельза публиковались не только австрийские «пангерманцы», но и их единомышленники из Германской империи - например, Адольф Гарпф, опубликовавший в «Остаре» главный труд своей жизни «Народная мысль и аристократический принцип».

В венских «народнических» и ариософских кругах оживленно обсуждались опубликованные на страницах «Остары» и рекомендованные Ланцем-Либенфельзом всем «национально мыслящим» австрийским немцам сочинения «имперско-немецких» пангерманцев о «современном расовом хозяйстве» - например, труд Эрнста Гассе «Немецкая политика» (изданная, после публикации частями на страницах «Остары» в 1907 году отдельным изданием, в 3 томах). Согласно посвященной труду Гассе статье Ланца в венской «Остаре», Гассе требовал в своем сочинении тщательной «селекции как можно большего числа чистых арийцев» для обеспечения «победоносной силы в глобальной борьбе народов за власть над земным шаром». «Только перенаселение, всеобщая нужда и голод, царившие в лишенной всего необходимого Германии», по мнению Ланца, побуждала «дружины германской молодежи» («юнгманншафты», Jungmannschaften) отделяться от своих сородичей и уходить на покорение новых земель. «Такая же нужда, правда, сопровождаемая возможностью осуществления селекции чистой человеческой породы, должна воцариться и в нашем народе, предшествуя его воцарению над миром». При этом для немцев, по убеждению Ланца, имело значение не стремление к «индивидуальному счастью», а лишь «народная этика», «целью которой является главная задача культуры – селекция сверхнарода (нем.: Uebervolk), в отличие от сверхчеловека (нем.: Uebermensch) Ницше, оторванного от народа.

(Заметим в скобках, что изобретателем понятия «сверхчеловек» был, вопреки широко распространенным, но от того не менее ложным, представлениям, отнюдь не философ Фридрих Ницше, а великий гуманист и классик немецкой литературы  Иоганн Вольфганг фон Гёте, называвший в период работы  в 1773-1775 гг. над ранней редакцией своей трагедии «Фауст» - так называемым «Прафаустом» (нем.: «Урфауст», Urfaust) – ее главного героя – доктора Фауста именно «сверхчеловеком» (Uebermensch)». Впрочем, это так, к слову...
Далее в «Остаре» была приведена цитата из речи Эрнста Гассе, произнесенной им на празднике австронемецких «народников» в Немецкой Богемии (Чехии): «Очищенной от всех космополитических шлаков немецкой народности, обладающей достаточной массой, чистой расой, силой и здоровьем, высоким жизненным уровнем, свободным самоуправлением, боевой подготовкой, хорошей структурой и тесной сплоченностью, принадлежит будущее».

В 1908 году в очередном номере «Остары» был опубликован труд немецкого «народника» голландского происхождения Гаральда Арьюны (Арджуны) Грэвелла ван Йостенооде  «Германский закон Двенадцати таблиц. Народные директивы для нашего будущего» (нем.: Das germanische Zwoelftafel-Gesetz. Voelkische Richtlinien fuer unsere Zukunft), содержавший практические предложения, направленные на достижение великой цели «мирового господства германской сущности». В нем Йостенооде, в частности, предлагал провести реформу образования: «Вместо гимназий, этих римских духовных узилищ, нам необходимы германские учебные замки. Несколько крупных образцовых училищ, расположенных в живописной местности, должны быть безвозмездно предоставлены в распоряжение сынам чистой расы. Им надлежит стать рассадниками нового духа».

Вероятно, не без влияния этих идей Йостенооде об «учебно-селекционных замках» Ланц превратил в нечто подобное купленный им для «Ордена Нового Храма» замок Верфенштейн, а впоследствии, в период Третьего рейха, обучение и воспитание молодой смены партийных кадров гитлеровской НСДАП проводилось в так называемых «орденских замках» («орденсбургах», Ordensburgen); да и «юнкерские училища» для подготовки офицерских кадров СС («СС-Юнкершулен», SS-Junkerschulen) также размещались не где-нибудь, а именно в замках.

Кроме того, Гаральд Арьюна Грэвелл ван  Йостенооде требовал на страницах ланцевской «Остары» введения строжайшей кастовой системы, «как у индийских ариев», с целью «противодействия демократическому сознанию. Необходимо точное ранжирование народа в зависимости от происхождения, дабы была точно известна расовая принадлежность каждого и доля людей чистой крови в рамках расы».

Начиная с 1908 года, Ланц-Либенфельз стал фактически единственным автором почти всех номеров «Остары», опубликовав на ее страницах свои труды «Раса и женщина, отдающая предпочтение мужчине низшей расы» (1908), «Введение в расологию (биохимическое, физиологически-электрическое, морфологическое и антропометрическое различение расовых признаков)»; «Опасность прав женщин и необходимость морали господ, стоящей на защите прав мужчин» (1909); «Оценка характера по форме черепа» (1910); «Половая жизнь и любовь светлых и темных» (в двух номерах, 1910); «Введение в сексуальную физику» (1911); «Моисей как дарвинист (введение в антропологическую религию)»(1911); «Каллипедия, или искусство сознательного производства детей (расово-гигиенический справочник для отцов и матерей» (1911); «Блондин как творец языков» и т.д. Со временем барон  Ланц фон Либенфельз даже открыл в немецком городе Магдебурге свое собственное издательство «Остара» («Остара-Ферлаг»).

Ланц-Либенфельз использовал в своих трудах идеи Г(в)идо фон Листа, Отто Вейнингера (автора нашумевшей антифеминистской книги «Пол и характер», покончившего с собой, не в силах вынести бремени своего иудейского происхождения), упоминавшегося выше барона Карла фон Рейхенбаха (автора теории «ода»), Чарльза Дарвина (автора эволюционной теории), ариософа Хьюстона-Стюарта Чемберлена, графа Артюра де Гобино  и других, перемешивал их идеи с примерами, взятыми из области современноых ему исследований в области электричества, религиозной мистики и толкований Библии, к которым добавлял свои собственные мысли, свидетельствовавшие об его крайнем женоненавистничестве и постоянной готовности бороться за права мужчин (именуемой в наше время «мачизмом» или – пуще того! - «мужским шовинизмом»).

У Отто Вейнингера он позаимствовал мысль о родстве современных ему евреев с монголами (монголоидами) и неграми (негроидами):

«В антропологическом отношении, иудейство, кажется, состоит в определенном родстве с обеими упомянутыми расами, с неграми и монголами. На родство с неграми указывают столь часто встречающиеся у них (евреев – В.А.) курчавые волосы, на примесь монгольской крови – лица и черепа евреев, нередко имеющие совершенно китайскую или малайскую форму, и, соответственно, столь же часто встречающийся у них желтоватый цвет кожи».

Любопытно, что подобные идеи не были чужды и «отцу научного коммунизма» Карлу Марксу, честившему (правда, за глаза!) своего главного идеологического оппонента и соперника в борьбе за умы и души немецкого пролетариата - курчавого и смуглокожего жгучего брюнета Фердинанда Лассаля (такого же еврея-выкреста, как сам Карл Маркс)- «еврейским негром» (что, видимо, было большим недостатком в глазах основоположника марксизма). Но это так, к слову...

Студентов Ланц предостерегал: «Немало славных парней попало в беду и не смогло выполнить своего жизненного предназначения из-за баб. Честно говоря, в наше время молодым людям ни от кого не грозит столько опасностей, сколько от невоспитанных или неправильно воспитанных, одержимых необузданной похотью тупых немецких баб».

По его мнению, «немецкая баба» («дейчес вейб», deutsches Weib) в качестве сексуального партнера предпочитает представителей низших рас или «полуобезьян» из-за присущей последним большей «мужской силы». Ланц любил иллюстрировать свои тезисы рассказами о суках, предпочитающих, чтобы их покрывали не породистые кобели, а дворовые псы (метисы, то есть, бастарды, или ублюдки). Поскольку первый любовник женщины «пропитывает» («импрегнирует») ее своим семенем и тем самым превращает ее в свою собственность, дети этой женщины ото всех последующих партнеров наследуют исключительно признаки этого первого мужчины, что (в случае его принадлежности к «полуобезьянам») приводит к неисправимой порче расы. Поэтому сохранение арийской девушкой невинности до брака имеет, по Ланцу,  не только чисто сексуальную, но и чрезвычайно важную расово-научную ценность.

Жених обязан непременно проверять свою невесту у врача на предмет ее девственности и строго охранять свою жену после заключения брака. Ибо:

«Трагизм эротики героического мужчины заключается в том, что он представляется как женщине его собственной расы, так и в еще большей степени - женщинам чуждой расы, гораздо менее сексуально привлекательным, в силу своей более тонкой конституции... Живущие среди нас темные мужчины низших рас, в силу своего более грубого сложения, являются более сексуально привлекательными для наших женщин, ибо окончательно извратили и испортили их эротический вкус - как в психическом, так и в чисто физическом плане...»

Ланц неустанно боролся с феминистками и феминистами (в описываемое время протагонистами прав женщин выступали и мужчины - в Австрии таковым являлся, в частности, видный социал-демократический деятель Виктор Адлер). Верфенштейнский приор утверждал, что феминистки («суфражистки») «ненавидят детей и стремятся взвалить бремя воспитания детей на мужчин. Только представьте себе эту гротескную картину!» По его убеждению, «безумное увлечение чрезмерным школьным обучением», доходящее до глупости, не только вызывают у женщин нервные заболевания, но и приводит к утрате ими способности рожать детей и выкармливать их грудью». Он призывал «немецкого юношу» избегать следующих типов женщин:

«баб с университетским образованием; девушек, состоящих на государственной службе; девушек, охотно вращающихся в свете и проводящих много время на улице; девушек, не разбирающихся в домашнем хозяйстве и в приготовлении пищи; заядлых театралок; дам, увлекающихся спортом; девушек из населенных пунктов, в которых стоят военные гарнизоны». В то же время Ланц советовал отдавать предпочтение домовитым, предельно чистоплотным, скромным, лишенным амбиций, покорных мужчинам и верным девушкам, уже по одной внешности которых можно без труда распознать их принадлежность к типу «селекционных матерей» героической женской расы».

Женщина представляла для Ланца ценность лишь как «селекционная матка», и он, в почти религиозном экстазе воспевал «мать, переносящую страдания во имя расовой чистоты» в следующих выражениях:

«Селекционным маткам надлежит жить в строгой изоляции, дабы не поддаваться соблазну супружеской измены... Однако женщине предстоит вернуться назад, в прошлое, этим преисполненным страданий путем, после того, как она тысячелетиями блуждала по ложным путям вакхической похоти. Ей надлежит сотворить достойный плод покаяния за обуревающую и сжигающую ее постоянно губительную греховную страсть».

Однако за лишения белокурую арийскую «селекционную матку» ждет достойная награда: «Она удостоится любви прекраснейших, достойнейших, сильнейших молодых мужчин, с которыми произведет на свет красивейших и благороднейших детей, а грядущие поколения воздвигнут ей, новой, достойной почитания и поклонения, наиблаженнейшей Богине-Матери, храмы и памятники, воздавая ей высочайшие почести». Ланц требовал передачи женщин «во владение» мужчинам, ибо «фактически, сама Природа предназначила им быть нашими рабынями»... Они суть наша собственность, подобно тому, как плодоносящее дерево является собственностью садовода».

Магистр «германских тамплиеров» призывал белокурую арийскую женщину носить простую, не обременяющую голову прическу с короткой челкой, наполовину прикрывающей ее высокий лоб, а волосы завязывать тугим узлом на затылке, демонстрируя таким образом наиболее эффектным образом «всю красоту своих длинных, пышных золотых волос, продолговатую форму своих головы и лица... Именно потому, что они(арийские женщины-блондинки - В.А.) вынуждены жить и передвигаться в темном окружении (темноволосых, темноглазых и смуглокожих особей - В.А.), им не следует стыдиться подбирать покрой и цвет своей одежды таким образом, чтобы наиболее полно подчеркивать свою рослую фигуру, свой пышный бюст, свои округлые бедра и стройные, длинные голени».

Интересно, что сказал бы Йорг Ланц-Либенфельз, будучи перенесен по волшебству в наши дни, когда белокурая женщина больше не считается идеалом красоты белой арийской женщины, превратившись (не без активной помощи кино и, средств массовой информации) в постоянно подвергающееся всенародному осмеянию и издевательствам (причем особенно в - когда-то! - белой Европе!) олицетворение «женской тупости»? Надо думать, его негодованию не было бы границ!

Впрочем, даже тогда многие «пангерманцы» были не согласны с теми или иными положениями Ланца, как чересчур «максималистскими». Так, врач-немец из г. Эгера (Хеба) в Судетской области, критикуя теорию Ланца, согласно которой истинными героями могут быть только блондины, писал ему, что «истинные герои немецкого народа не обладали теми внешними признаками, который сей автор (Ланц - В.А.) считает единственно героическими... Потому что доктор Мартин Лютер был круглоголовым, а Отто фон Бисмарк (основатель Германской империи – В.А.) - не только круглоголовым, но вдобавок еще и брюнетом».

Врач из Эгера был особенно возмущен попытками Ланца классифицировать, в соответствии с критериями его расовой теории, современных политических деятелей. Так, Ланц относил доктора Юлиуса Офнера из Немецкой Народной партии к представителям «героической белокурой расы». Между тем, на поверку оказалось, что Офнер был еврейского происхождения. «Итак», - писал возмущенный врач из Эгера – «если верить Ланцу-Либенфельзу, героическая раса «докатилась до иудея» (немецкое выражение тех времен, разумеется, не вполне «политкорректное» с сегодняшней точки зрения - «ауф ден юден коммен», auf den Juden kommen  - означало нечто вроде нашего русского выражения «дойти до ручки»! - В.А.).

В данной связи следует особо подчеркнуть, что в плане расизма или антисемитизма Ланц-Либенфельз особого влияния на мировоззрение позднейшего национал-социализма не оказал и оказать не мог. Как нам уже известно, издатель «Остары» был весьма озабочен угрозой смешения высшей расы с низшей, бастардизированной расой «недочеловеков» («унтерменшей»), или «зверолюдей» («тирменшей»), которых считал греховным потомством, происшедшим от «нечестивого блуда» недостойных представителей рода человеческого с животными (причем, в первую очередь - от блудных сношений людей с обезьянами).

Но в качестве самого действенного «лекарства» от этой «расовой заразы» барон Ланц-Либенфельз постоянно приводил примеры беспощадного и поголовного физического истребления подобных «зверолюдей» («косматых» сеиров, анакимов, рефаимов, зузимов, енакимов, хананеев и прочих «обезьянышей Содома» - «содомс-эффлингов») «богоугодными», то есть, «расово чистыми», «сохранившими свою кровь в чистоте», «праведными» ветхозаветными израильтянами, многократно и обстоятельно, со всеми подробностями, описываемого в Пятикнижии Моисеевом, Книгах Иисуса Навина, Судей, Царств и даже в иудейском Талмуде (цитируемом Ланцем-Либенфельзом – являвшимся, по совместительству, также ученым-гебраистом - в своих многочисленных трудах весьма широко). В стиле царя Давида, который, после взятия города Равы Аммонитской (Рибат-Аммона, нынешнего Амана - столицы Хашимитского королевства Иордании), вывел всех пленных аммонитян из города «и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры и бросил их в обжигательные печи» (II Книга Царств, 12, 31).

На основании фундаментального изучения Ветхого Завета и Талмуда Йорг Ланц фон Либенфельз пришел к следующему выводу: «Мистерия «Ветхого Завета» раскрыта, это зверочеловек, а смысл и содержание «Завета» заключается в необходимости истребления зверочеловека и селекции более высокоразвитого нового человека! Именно это поднимает Библию и другие писания древнеарийской первобытной эпохи (например, «Эдду») на огромную высоту по сравнению со всеми иными писаниями и объясняет, почему Библия смогла стать и почему она навсегда останется основой мировой (Христианской – В.А.) религии, преобразующей человечество»!

Соответственно, проповедуемый Ланцем «ариофильский расизм» (по собственному выражению Великого магистра «Ордена Нового Храма») вовсе не включал в себя никаких элементов расового антисемитизма. Мало того - в «Ордене Нового Храма» состояли и «братья» еврейского происхождения (правда, крещеные и порвавшие, по крайней мере, официально, с культом талмудического иудаизма). А  издателя популярного венского журнала «Ди Факкель» («Факел»), еврея-выкреста Карла Крауза, барон Йорг Ланц фон Либенфельз считал типичным «человеком героического арийского типа» («ариогероиком»).

Как писал Ланц: «Тот, кто видел когда-либо Карла Крауза, вне всякого сомнения, признает, что он не принадлежит ни к монгольскому, ни к средиземноморскому типу... У него темно-русые волосы, которые в молодости наверняка были светло-русыми, высокий лоб красивой формы и вообще голова героической формы - особенно это касается верхней части лица. У него светло-серые глаза... Я не знаю точных размеров его головы... Именно потому, что Карл Крауз вышел за пределы своей расы, он смог стать яростным врагом и усмирителем чандалов... героический человек является также человеком гениальным. Карл Крауз - гений, подлинный гений, ибо он действует, как и подобает творческому человеку-первопроходцу. Уже одно это говорит о его расовой сути...»

Как известно, Конвент «Ордена Нового Храма» заседал в восстановленном его Великим Магистром и издателем журнала «Остара» древнем замке Верфенштейн на Дунае, над которым в 1907 году впервые в Европе было поднято упоминавшееся выше знамя со свастикой (крюковидным крестом-«гакенкрейцем»).

Странным образом, именно в «орденском» замке «новых храмовников» Верфенштейн еврейская община города Вены отмечала традиционный иудейский религиозный праздник Кущей (в сефардском произношении: «Суккот», в ашкеназийском: «Сукес»).

Связь между Ланцем и венской иудейской общиной поддерживалась через кандидата в раввины Морица Альтшюллера - друга Великого Магистра «новых храмовников» и издателя «Монумента иудаика» (собрания памятников древней и средневековой иудейской литературы), в издании которого принимал активное участие и сам «беззаветный борец за чистоту белой ариогероической расы» барон Йорг Ланц фон Либенфельз.

Еще один близкий друг Ланца и его Ордена - теософ Франц Гартман, один из основателей «Ордена Восточного Храма» («Ордо Темпли Ориентис», ОТО) британского «черного мага», сатаниста Алистера Кроули (основавшего также эзотерический «Орден Золотой Зари», в котором состояли многие представители тогдашней британской духовной элиты - начиная с ирландского поэта и драматурга Уильяма Батлера Йейтса и кончая известным всем нам литератора сэра Артура Конан-Дойля), служил «мостиком» между ОНТ и оккультной организацией (Орденом) «Туле». Согласно некоторым источникам, барон Йорг Ланц фон Либенфельз якобы, cостоял в «Туле». Ограничимся в данной связи упоминанием следующего утверждения.

17 эрнстинга (древнегерманское название «эрнстинг» использовавшегося в «Туле» - филиале тайного «Германского Ордена», или «Германен-Ордена» - и афилиированных подразделениях этой организации «народнического» календаря соответствовало латинскому названию месяца августа) 1918 года в столице Баварии Мюнхене состоялось учреждение 1-го градуса (степени) «Туле» (до этого в данной организации иерархии степеней не существовало) - так называемого «Градуса дружбы», или «Дружеского градуса» (по-немецки: «Фрейндшафтсград», Freundschaftsgrad, то есть, степени, в которую возводились пользовавшиеся особым доверием руководства «Туле» члены достаточно узкого «внутреннего круга»).

На торжественную (хотя и проводившуюся в глубокой тайне) церемонию в Мюнхен специально прибыли даже магистры Великих лож из Берлина, а также члены «Туле» со всей Баварии. Украшением помещений ложи занялся магистр Гриль, поместивший на стенах всех комнат эмблему общества «Туле» - парящее солнечное колесо-«зонненрад» (свастику с дугообразно загнутыми верхними перекладинами). На церемонию все члены общества явились украшенные бронзовыми значками, представлявшими собой свастику, перекрещенную 2 копьями, на фоне щита.

В тот день возведения в Дружеский градус удостоилось более 30 членов «Туле».

Одними из первых в «Степень друзей» Ордена «Туле» были возведены прибывшие в Мюнхен из Вены братья Г(в)идо фон Лист и барон Йорг Ланц фон Либенфельз, которым организатором нового Ордена - бароном Рудольфом фон Зеботтендорфом на начальном этапе было поручено исполнение должностей, соответственно, Великого Магистра (Орденс-Гроссмейстера) и Магистра (Орденс-Мейстера) «Туле».

Впрочем, это - отдельная тема, слишком обширная для данного краткого обзорного очерка.

Во всяком случае, широко распространенные утверждения и мнения, будто бы Ланц, наряду с бароном Рудольфом фон Зеботтендорфом (Адамом Адольфом Рудольфом Глауэром, известным также как Эрвин Торре), Дитрихом Эккартом, Рудольфом Гессом, Карлом Гаусгофером, Альфредом Розенбергом (и даже Адольфом Гитлером) состоял в «Ордене Туле», на сегодняшний день, несмотря на отдельную отрывочную информацию вроде приведенной выше, не имеют вполне достоверных подтверждений и скорее относятся к области спекуляций.

Согласно некоторым источникам, Йорг Ланц фон Либенфельз якобы, выступал за переселение «иудеев» на остров Мадагаскар, поскольку считал этот остров остатком упоминаемого еще в трудах мадам Е.П. Блаватской затонувшего в древности в водах Индийского океана гигантского первобытного континента «Лемурии» («земли Му»), а «иудеев» - потомками «допотопных» лемурийцев.

Оставим эти утверждения на совести тех, кто их выдвигает, заметив при этом, что, во-первых, неясно, каких именно «иудеев» - «чистокровных» или «ассимилированных» - Ланц, якобы, собирался переселить на Мадагаскар (тем более, что по-немецки словом «юде» обозначается как древний иудей - исповедник ветхозаветной редигии, так и современный иудей - исповедник религии талмудического иудаизма, и, в довершение ко всему - еврей как представитель этнической группы, ведущей свое происхождение, предположительно, от древнееврейского населения Палестины, причем независимо от исповедуемой им религии), а во-вторых - что «Мадагаскарский проект» вовсе не был изобретением основателя «Ордена Нового Храма». Этот проект неоднократно выдвигался и до, и после него, причем не только ариософами, но и реальными политиками - например, даже Адольфом Гитлером (после военного поражения Франции, «заморской территорией» которой являлся остров Мадагаскар, в 1940 году).

В год от Воплощения Господа Нашего 1915, в самый разгар Первой мировой войны, барон Йорг Ланц фон Либенфельз изрек свое знаменитое пророчество. В нем говорилось: война сигнализирует о том, что созрело время для наступления Мессианской эпохи. Усиление расового смешения, колоссальные военные и культурные достижения, вслед за которыми в период 1960-1988 гг. произойдет «новое монгольско-азиатское вторжение в Европу», Ланц рассматривал в качестве примет начала «мессианских родовых мук», кульминацией которых станет временное «господство демонических сил на земле» (или, выражаясь более традиционным богословским языком, нечто вроде наступление «царства коллективного Антихриста» перед «окончательным спасением белой арийской расы»).

Это суровое испытание должно было, в конце концов, привести к наступлению «Миллениума» («Тысячелетнего Царства Божия») на земле, когда созиждется «Новая Церковь Духа Святого» («Церковь святого апостола Иоанна», «Иоанническая Церковь») и будет основано «Наднациональное арийское государство» (нем.: Supranationaler Arierstaat). Править этим сакральным государством станет «вечносущее священство, обладающее знанием тайн древнего расового гносиса», возглавляемое неким избранным царем-священником по чину Мелхиседекову.

В своем пророчестве Ланц достаточно четко сформулировал свои представления об идеальном государстве. Политическим идеалом Великого магистра ОНТ была восстановленная средневековая «Священная Римская империя германской нации» во главе с самодержавным, полновластным монархом-первосвященником. Границы его державы должны были доходить до реки Евфрата (как при императоре Фридрихе II Гогенштауфене, подчинившим своему скипетру Германию, Италию с Сицилией, Сирию, Палестину со Святым градом Иерусалимом и Армению):

«Эта могущественная Всегермания (или Пангермания, нем.: Alldeutschland) станет несокрушимым оплотом мира и культуры, обеспечив господство арийцев на все времена. Первобытные расы, предоставленные сами себе, снова погрузятся в свое прежнее, бессильное Ничто,  из которого их вытащила в свое время только наша слабость».

Исходной географической точкой этого грядущего «расового Миллениума», по Ланцу, должны бысли стать Берлин и Вена, которым он предрекал руководящую роль в утверждении нового политико-религиозного мирового порядка.

«Мудрые князья-священники, гениальные патриции, прошедшие ариософско-мистическую школу, и вожди тайных духовно-рыцарских Орденов» будут, согласно пророчеству Ланца-Либенфельза, «управлять судьбами народов».

Некоторые из современных последователей и почитателей Великого Магистра ОНТ склонны считать его предсказание о «новом монгольско-азиатском вторжении» исполнившимся, рассматривая в качестве такового современное массированное проникновение Ислама в Европу.

Согласно мнению многих исследователей, планы рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера создать в Бургундии «орденское государство СС» (нем.: «СС-Орденсштат», SS-Ordensstaat) могли быть навеяны пророчеством барона Йорга Ланца фон Либенфельза о необходимости основания «наднационального арийского государства». Другие исследователи отрицают наличие подобной связи.

Сохранились глухие сведения о том, что после победы стран Антанты в Великой войне (последствия которой Ланц рассматривал как подтверждение верности своего учения - «чандалам снова удалось подавить и ограбить белокурую ариогероическую расу, натравив арийцев друг на друга») и революций, разразившихся в Австрии и Германии, Великий Магистр ОНТ в 1918 году перебрался в Венгрию, где поддержал регента Венгерского королевства адмирала Миклоша Хорти фон Надьбаньо в борьбе с Венгерской Советской республикой комиссаров Белы Куна и Тибора Самуэли (которую считал «неприкрытой диктатурой зверолюдей-недочеловеков»). Ланц дважды чуть не был расстрелян красными (но оба раза каким-то чудом избежал расстрела). Данное обстоятельство представляется весьма любопытным, поскольку в то же самое время, в 1919 году, красные, захватившие, во главе с Куртом Эйснером (Соломоном Космановским) власть в Баварии и учредившие там Баварскую Советскую республику, расстреляли целый ряд собратьев Ланца по Ордену «Туле». Между тем, товарищи Бела Кун и Тибор Самуэли, состоявшие - если верить докладу «Россия сегодня», прочитанному в дрезденской масонской ложе «К трем орлам» (Zu den drei Adlern) в 1930 году (Центр хранения историко-документальных коллекций, ф. 1412, оп. 1, дело 8674, л. 50 и далее) - как и Курт Эйснер (а также лидер германских большевиков-«спартаковцев» Карл Либкнехт, финансировавшие Японию в ее войне с Российской Империей в 1904-1905 гг.  и большевицкую революцию американские банкиры Яков Шифф и Феликс Варбург, министр иностранных дел Веймарской республики и сторонник сближения республиканской Германии с Советской Россией Вальтер Ратенау  и многие другие деятели политической и экономической жизни), в масонском Ордене «Бнай Брит» («Бней Брит», «Бне Брис», т.е. «Сыны Завета»; первоначально этот Орден назывался иначе - «Бундес-Брюдер», Bundes-Brueder, что по-немецки означает «Братья Завета), почему-то дважды (!) дали члену «Туле» Ланцу избежать расстрела... «Темна вода во облацех»...

Как бы то ни было, после освобождения Венгрии от красной диктатуры белыми добровольцами Хорти (при поддержке румынских и чехословацких войск) Йорг Ланц фон Либенфельз вступил в венгерскую белогвардейскую организацию «Пробудившиеся мадьяры» (видимо, забыв о своих антивенгерских филиппиках, опубликованных в свое время на страницах «Остары», или же коренным образом пересмотрев свое прежнее отношение к венграм, которых в ранней молодости, вслед за графом Артюром де Гобино, считал, как и современных ему евреев, потомками азиатских кочевников, принадлежащими не к белой, а к желтой расе; впоследствии эту точку зрения разделяли Герман Вирт, Адольф Гитлер и «отец эзотерического гитлеризма» Мигель Серрано).

Особое возмущение Ланца вызывали попытки «коммунизации» («обобществления» или социализации») женщин большевиками в Советской России, которые он неустанно клеймил, называя их «сексуальным терроризмом«. Надо сказать, что Ланц имел все основания к подобным гневным инвективам в адрес советского большевизма. О реальных фактах «социализации женщин» (практиковавшейся еще раннесредневековыми коммунистами-маздакитами в Сасанидском Иране) в Советской России свидетельствуют дошедшие до наших дней многочисленные документы. Так, «председатель ЦИК (Центральной Исполнительной Комиссии - В.А.) Кубано-Черноморской республики Абрам Рубин в марте 1918 г. издал декрет, по которому девицы 16-25 лет подлежали «социализации», т.е. становились социалистической собственностью патологических извращенцев...В «Акте о социализации девушек и женщин в г. Екатеринодаре по мандатам советской власти» приведен образец такого мандата: «Предъявителю сего товарищу Карасеву предоставляется право социализировать в г. Екатеринодаре 10 душ девиц возрстом от 16 до 20 лет, на кого укажет тов. Карасев. Главком Ивашев. Печать» (цит. по: В. Ерчак. «Слово и дело Ивана Грозного», Мн., 2005).

С какой-то целью Великого Магистра «новых тамплиеров» посещали в 1920 году в Венгрии посланцы «кружка Людендорфа» (в частности, адъютант генерала Эриха Людендорфа полковник Макс Бауэр) из «веймарской» Германии.

Начиная с 1920 года серьезную (прежде всего - финансовую) помощь Ланцу и его ОНТ оказывал венский владелец металлургического завода Иоганн Вальтари Вёльфль (профинансировавший переиздание всех номеров «Остары»).

Свой опыт практического общения с большевизмом венгерского образца (в виде режима Белы Куна) барон Йорг Ланц фон Либенфельз изложил на страницах «Остары» (№13/14) в статье «Зоологическое и талмудическое происхождение большевизма»:

«...большевизм, марксизм, советизм, коммунизм, социализм, д...и как только ни назови все эти «измы», ведут свое происхождение от двух корней, один из которых - физически-антропологический, то есть первобытные люди, недочеловеки, низшие расы, а другой - духовный, то есть, своего рода, религия чандалов и государственная организация, основанная на Талмуде.

Недочеловек, первобытный человек элоитического и палеолитического периода, не исчез, а продолжает жить среди нас в виде метисов, различных форм и степеней смешения.

...Метисы-чандалы - его рудименты...Борьба между Богочеловеком и зверочеловеком - главное содержание всех религиозных мифов, борьба между Фрауйей-Христом, представителем героической расы, и дьяволом, демонозооном (демонозверем - В.А.) и представителем низших рас, продолжается и поныне, как и в первобытные времена, хотя и в изменившихся формах».

Не лишенным интереса представляется в данной связи следующее наблюдение оставшегося после большевицкой революции в России всемирно известного ученого, радиогеолога, биолога, биогеохимика и геофизика профессора Владимира Ивановича Вернадского, действительного члена Российской Императорской Академии Наук и первого Президента Украинской Академии Наук, создателя теории о ноосфере («русского космизма»), лауреата Сталинской премии I степени (1943 года), сыгравшего, по общему признанию, выдающуюся роль в становлении современной научной картины мира: «Бросается в глаза и невольно раздражает всюду находящееся торжествующее еврейство...Редко встречаются тонкие, одухотворенные, благородные лица - преобладают уродливые, вырождающиеся или лица терр-а-терр. Ни сейчас чувствуют власть - именно еврейская толпа...» (Владимир Вернадский. «Открытия и судьбы». М., 1993, с. 221).

Вот насколько были распространены в то далекое время не только религиозные юдофобские, но и расово-антисемитские предрассудки даже в среде наиболее прогрессивных умов человечества... Слава Богу, что все это в прошлом!

Некоторые американские мормоны (адепты «Церкви Святых Последних Времен») германского происхождения утверждают, ссылаясь на какие-то известные только им источники, что во время посещения молодым Адольфом Гитлером Магистра «Ордена Новых тамплиеров» в Вене Ланц (будучи «Тайным Посвященным»), якобы, «помазал» будущего фюрера НСДАП на «царство» (имея в виду под «царством» будущий «Третий рейх»). Косвенным свидетельством в пользу того, что подобные утверждения могут быть не совсем беспочвенными, служат кадры кинохроники, посвященные пребыванию Гитлера в Вене в 1938 году, после воссоединения Австрии с Германской державой (на некоторых из этих кадров ясно различимо присутствие, среди многочисленных нацистских знамен с крюковидным крестом, средневековых штандартов «Священной Римской империи германской нации» с двуглавым орлом).

В период своего пребывания в Венгрии (формально продолжавшей считаться монархией, хотя и с регентом вместо короля) Ланц всеми силами старался выдать себя за человека, якобы «приуготовавшего пути» Адольфу Гитлеру и вообще национал-социалистическому движению, еще со времен встречи с молодым Адольфом Гитлером в довоенной Вене.

Впрочем, неважно, встречался ли Ланц с юным Гитлером в Вене, или нет. Гитлер наверняка читал «Остару» и многочисленные статьи Ланца в «пангерманских» газетах и журналах. Интервью старого Ланца, последнее из которых было дано им за три года до смерти, однозначно свидетельствуют, что он - даже после вызванных деятельностью Гитлера и Ленина всемирных катастроф - был по-прежнему заинтересован в том, чтобы подчеркнуть свое историческое значение как «человека, давшего Гитлеру идеи» и в то же время лишний раз напомнить о влияниии, якобы оказанным им и на Ленина.

Правда, Гитлер в своих политических речах и статьях не раз заявлял о том, что «негры» и «евреи» сообща «портят немецких женщин» и тем самым «арийкую расу», что заставляет вспомнить аналогичные утверждения Ланца. Так, в связи с оккупацией Рейнской области Германии в 1921 году французскими войсками (состоявшими в значительной степени из африканских и азиатских колониальных частей), Гитлер в статье «Немецкая женщина и еврей» писал:

«Еврей стремиться осквернить и полностью погубить нашу немецкую расу; поэтому он в Рейнской области отдает немецкую женщину в жертву негру».

Заставляют предположить влияние идей Ланца и некоторые пассажи «программной» книги Гитлера «Моя борьба», например:

«Чернявый еврейский молодчик часами поджидает, с выражением сатанинской радости на лице, не подозревающую ничего дурного девушку, которую оскверняет своей кровью и тем самым похищает девушку у ее народа. Всеми средствами пытается он испортить расовые основы народа, который стремится подчинить своему игу».

В 1925 году Великий Магистр ОНТ приобрел земельный участок на северном берегу озера Балатон (нем.: Платтензее, Plattensee), на котором были расположены руины старинной часовни средневекового Ордена храмовников с видом на озеро, и восстановил часовню в качестве монастырского подворья (Орденского дома) «новых тамплиеров».

В 1932 году Ланц основал ариософский «Люмен-Клуб» (снискавший себе известность в «конспирологической» литературе под искаженным названием «Сияющей Ложи), запрещенный властями Третьего рейха и хортистского Венгерского королевства 4 марта 1942 года.

Все эти сведения весьма отрывочны и мало информативны, что и вызывает постоянные спекуляции.

В период между Первой и Второй мировыми войнами, когда праворадикальные движения и идеологии переживали невиданный прежде подъем, многие сторонники Ланца стремились изобразить его пионером и первым протагонистом национал-социализма и фашизма. Так, например, фра (орденский брат ОНТ) Дитрих в своей упоминавшейся выше, изданной в 1932 году в Вене и посвященной 60-летнему юбилею приора Верфенштейна книге «Йорг Ланц фон Либенфельз – 60 лет» утверждал, что все «движения, выступающие под знаком крюковидного креста и фасций, по сути дела, являются всего лишь боковыми побегами идей Остары».

Сам Йорг Ланц фон Либенфельз еще в 1926 году прислал свой труд «Немецкая Псалтирь. Молитвенник ариософов, расовых мистиков и антисемитов» (нем.: Das Psalmenbuch teutsch. Das Gesangbuch der Ariosophen, Rasenmystiker und Antisemiten), с собственноручным посвящением, в подарок будущему фюреру Третьего рейха. Впрочем, о реакции Адольфа Гитлера на этот счет история умалчивает...

После 1945 года барон Йорг Ланц фон Либенфельз проживал, главным образом, в Вене, не подвергаясь никаким преследованиям со стороны советских оккупационных властей (чего можно было ожидать, будь он в самом деле «идейным отцом» и «провозвестником» германского национал-социализма!). Предположение, что давнее знакомство с В.И. Ульяновым-Ленином послужило Ланцу своего рода «охранной грамотой», кажется нам слишком смелым (во всяком случае, на первый взгляд) - как будто мало было уничтожено советскими чекистами не только знакомых, но и близких друзей и соратников «Ильича»! Как ни странно, Ланц оставался главой Ордена до самой своей смерти в 1954 году. В должности Приора ОНТ (ПОНТ, PONT) его сменил Теодор Чепль, умерший в 1978 году. Преемником Чепля стал Вальтер Кренн, умерший в 1979 году. С 1979 года и до самой своей смерти, последовавшей в 1985 году, Приором ОНТ был Рудольф Й. Мунд.

Любопытно, что Ланц до самых последних дней своей жизни не боялся и не стеснялся давать журналистам интервью о своих имевших, якобы, место до Первой мировой войны встречах с молодым Адольфом Гитлером, которому он якобы «дал все его идеи» (по утверждению психоаналитика Вильфреда Дайма, беседовавшего с 77-летним Великим Магистром «новых храмовников» в Вене в 1951 году).

Однако, выдвигавшиеся Ланцем тезисы о необходимости строжайшего расового отбора, стерилизации «неполноценных», выведения чистой породы «истинных германцев», соблюдения чистоты крови, о превосходстве белой расы над цветными, благородных белокурых и голубоглазых «ариогероиков» над расово неполноценными метисами – «содомс-эффлингами», «обезьянышами Содома» - то они пользовались в начале ХХ века столь широким распространением, что Гитлер мог их усвоить и перенять от не обязательно от Ланца, а и от множества других ариософов.

К тому же, будучи изощренным политиком, Адольф Гитлер никак не мог взять на вооружение некоторые экстремистские аспекты теории Ланца и, в особенности, женоненавистничество последнего. Да и вообще, книга Гитлера «Моя борьба» содержит немало крайне агрессивных выпадов против неустанно враждующих и спорящих между собой ариософских сектантов:

«Характерным для этих натур является то, что они восторгаются древнегерманским героизмом, седой древностью, каменными топорами, копьем и щитом, в действительности же являются величайшими трусами. Ибо те же самые люди, которые размахивают в воздухе древнегерманскими, тщательно стилизованными под старину, жестяными мечами, в препарированных медвежьих шкурах и с бычьими рогами на бородатом челе, проповедуют для текущего дня борьбу посредством так называемого «духовного оружия» и поспешно убегают прочь при виде резиновой дубинки любого коммуниста... Что же касается так называемых религиозных реформаторов древнегерманского пошиба, то эти личности всегда внушали мне подозрение, что они подосланы кругами, не желающими возрождения нашего народа. Ведь это факт, что вся деятельность подобных личностей на деле отвлекает наш народ от общей борьбы против общего врага - еврея - и распыляет наши силы во внутренней религиозной распре... Они не только трусы, но всегда оказываются бездельниками и неумехами...»

И, вероятно, не случайно в марте 1936 года в передовой статье, опубликованной в издававшейся в Мюнхене расово-гигиенической (евгенической) газете «Тело и жизнь» (нем.: «Лейб унд Лебен», Leib und Leben), Ланц был подвергнут критике за «искажение расовой идеи посредством тайных учений». В то же время не существует никаких официальных документов, которые подтверждали бы правильность утверждений некоторых историков, будто бы Гитлер наложил запрет на издания и публикации Ланца-Либенфельса в «Третьем рейхе».
Зато существуют многочисленные свидетельства, согласно которым Гитлер в 30-е гг. почти не интересовался «национальным сектантством» и предпочитал латинский шрифт готическому (именовавшемуся, кстати, в описываемое время «новонемецким»). Когда некий чрезмерный ревнитель всего «немецко-национального» (нем.: «дейч-фёлькиш», deutsch-voelkisch) обратился к фюреру с предложением заменить текст либретто оперы Моцарта «Волшебная флейта» (написанный масоном и выкрестом Шиканедером и потому якобы «проникнутой еврейским духом»), своим собственным, новым, «арийским» текстом, Гитлер отклонил это предложение, заметив, что «не намерен выставлять себя перед всем миром на посмешище». Кроме того, известно, что фюрер «Третьего рейха» в узком кругу близких друзей с нескрываемой иронией отзывался о пристрастии рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера к древнегерманским традициям, обрядам и «целебным зельям мудрых женщин».

Эти утверждения совсем не сочетаются с рассказами самого Ланца Вильфреду Дайму о том, как гостеприимно он - якобы! - принял в редакции «Остары» юного Гитлера, показавшегося ему «весьма симпатичным, но очень бедным молодым человеком», которому он «не только подарил те номера "Остары", которые Гитлер был намерен у него купить, но даже дал ему две кроны на трамвай». Впрочем, кто знает? «Темна вода во облацех...»

То, что Ланц выводил свои весьма «однозначные» (как сказал бы лидер Либерально-Демократической Партии России Владимир Вольфович Жириновский) евгенические (или, как в то время говорили в Австрии и Германии, расово-гигиенические) максимы из Ветхого Завета, может показаться кому-то несовместимым с традиционными представлениями. Однако не следует забывать, что и современное государство Израиль (пожалуй, единственное из государств на Земле) предоставляет израильское гражданство в прямой зависимости от расовой принадлежности и происхождения, а к тому же, судя по всему, достаточно спокойно относится к деятельности в области гуманогенетических исследований - даже Германия, по некоторым сведениям, получает оттуда человеческие эмбрионы.

А если абстрагироваться от современного положения дел, то расово-гигиенические (евгенические) идеи и соответствующая практика нашли свое отражение в священной книге дрвних индийских ариев «Ригведе», клинописных текстах Междуречья, во времена греческой и римской Античности и в эпоху Ренессанса.

Во всяком случае, глубоко верующий в Бога исследователь Библии Йорг Ланц фон Либенфельз странным образом сходится с антихристианином и атеистом Фридрихом Ницше в следующем утверждении:

«Может ли и должен ли быть сотворен и выведен богочеловек, или сверхчеловек - неизвестно, но это дело стоит того, чтобы выдержать ту ярость, то противодействие и тот поток уничтожения и лжи, которые обрушиваются на всякого, кто пытался это сделать».

Здесь конец и Господу нашему слава!

        22.01.2013

* * *

 

СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОП СТАЛИНИЗМА.

Елена Семёнова

С давних времён повелось, что тайные и явные враги России видят угрозу себе ни в чём ином, как в русском национальном возрождении, в отрезвлении, восстановлении русского самосознания, в едином русском движении. Поэтому всеми силами стараются они расколоть и без того рыхлые ряды его, умножая сумятицу в идеологической сфере, дабы исказить и извратить здоровое национальное чувство, подменить здоровую, цельную идейную платформу болезненными «ориентациями», зиждущимися на гнилых фундаментах полубезумных теорий, и таким образом придать русскому движению маргинальный и неадекватный облик, парализовать его дееспособность. Самый бесовский персонаж Н.В. Гоголя, юрисконсульт, учил: «Спутать, спутать — и ничего больше, ввести в это дело посторонние, другие обстоятельства, которые запутали бы сюда и других, сделать сложным, и ничего больше. (…) Первое дело спутать. Так можно спутать, так всё перепутать, что никто ничего не поймет. (…) Я знаю все их обстоятельства: и кто на кого сердится, и кто на кого дуется, я кто кого хочет упечь. Там, пожалуй, пусть их выпутываются. Да покуда они выпутаются, другие успеют нажиться. Ведь только в мутной воде и ловятся раки. Все только ждут, чтобы запутать…» Путаница – излюбленное определение великого писателя к русской действительности. И умело запутывают нас год за годом, век за веком – так, что и концов уже не отыскать.

Из всех болезней русского самосознания самой затяжной и массовой является сталинизм. До того дошло, что людям, заразой этой не поражённым, уже порой кажется «неудобным» обозначить своё негативное отношение к «отцу всех народов», дабы не впасть в немилость у изрядной части патриотического лагеря. Люди именуют себя православными русскими патриотами и из множества великих русских деятелей поднимают на знамёна «чудесного грузина», палача русского народа: чем это объяснить? Любопытную и в высшей степени характерную картину даёт  анализ  большой  части современной  гражданской поэзии. Какой образный ряд выстраивается в ней, кочуя из стиха  в стих, от автора  к автору? Святая Русь – Россия – Православие – Поле Куликово – Император Николай Второй – Сталин. Можно встретить утверждение, что России без Сталина не может быть (любимейший мотив русофобов  всех  мастей – в этом  случае  эта клевета  заявляется  из  патриотизма!), что Сталин вернул нам Родину и т.п.

Когда я вижу русского человека, славящего Джугашвили, я чувствую боль. Невозможно и неправильно просто чохом объявить всех таких прославителей «совками» и отмахнуться от них, как от чего-то чужеродного. Да, есть категория «прохажённых» (меткое выражение Елены Чудиновой) на всю голову, с которыми говорить не только не о чем, но для уважающего себя человека просто не должно, как с любыми сумасшедшими или подлецами-провокаторами. Но большинство — отнюдь не какие-то абстрактные «совки», а наши русские люди, часть нашего народа, от которых невозможно отвернуться, как невозможно отвернуться от больной части собственного тела. Эти люди — тоже жертвы того духовного и физического геноцида, который десятилетиями ведётся против нас. Среди них (не идеологов, ещё раз подчеркну) есть достаточно хороших, порядочных, достойных и грамотных людей, с которыми можно и нужно сотрудничать, чей опыт и знания нужны России. Также можно с уверенностью предположить, что, к примеру, родители наших солдат и офицеров, погибавших в Чечне, очень далеки были от «белизны». И по классификации «белой» многие вполне подпали бы под категорию «совков». Но их сыновья отдали жизни за Россию, став её героями. И, как писал белый поэт Иван Савин, слова есть слова, а жертва есть жертва, и человек, в конечном итоге, определяется поступком, а не словами, сколь бы правильны они ни были.

Во всевеликой путанице размагнителись компасы в русских душах, сбились ориентиры, утратилось понимание причинно-следственной связи, способность видеть целое. Это беда, это скорбь. Но не причина, чтобы по-фарисейски гордо и надменно окаменеть в сознании собственной белизны и праведности, впасть в «белый большевизм», что подчас встречается. Чтобы распутать воистину сатанинской силой запутанный клубок нужно не одно десятилетие. Поэтому я категорически против, чтобы непримиримую ненависть к идее переносить на людей, чьи души в той или иной мере оказались отравлены её ядовитыми спорами.

Многие чувствуют боль, стыд, горечь, когда хулиган, скажем, плюёт или мочится в Вечный огонь. Такова и моя боль. Потому что русский человек, прославляющий Джугашвили, плюёт и оскверняет многомиллионную братскую могилу своих дедов и прадедов. Русских крестьян, чьи дети поголовно вымерли от голода уже в первые месяцы ссылки. Русского духовенства. Русской интеллигенции.

Сонм голосов свидетельствуют о грандиозном преступлении. Тысячи лиц замученных, уничтоженных без следа, запытанных, издохших от такого чудовищного недуга, как пеллагра, смотрят с фотографий (от большинства и того не осталось). И перед ликом их заявляет русский человек: «Нам нужен Сталин!»

И не понимает, что для русского славить Джугашвили — то же, что для еврея Гитлера.

И не понимает, что христианину Богородица не велит славить Царя Ирода. И Юлиана Отступника также.

И не понимает, что оправдывать преступление — значит, становиться моральным соучастником его, вопия вслед безумной толпе: «Кровь Его на нас и на детях наших».

Что это, как не страшное и безумное кощунство?

Более полувека назад Анна Андреевна Ахматова написала стихотворение «Защитникам Сталина»:

Это те, что кричали: «Варраву

Отпусти нам для праздника», те,

Что велели Сократу отраву

Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток

В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,

Знатокам в производстве сирот.

С той поры защитников не поубавилось. Защитников искренних и благонамеренных. Защитников горячих. Ничто не вызывает такой непримиримой и нервной реакции у этой части общественности, как выпад в адрес «вождя». За неимением серьёзной аргументации любая дискуссия на эту тему быстро превращает в гвалт, в оскорбления, в кухонную разборку, в истерику. Фанатизм бьёт через край. Убеждённость – непробиваемая никаким фактом. Говорил некогда психолог тонкий Джугашвили Шолохову: «Народу нужно божка». Он и стал божком этим. Стал идолом. Кровавым идолом неоязыческого культа, которому слепо поклоняются уже десятилетия поколение за поколением. Именно этим обожествлением, идолопоклонством обусловлена та бурная реакция, которая возникает на неуважительное отношение к идолу. Это уже не просто расхождение во взглядах, а своеобразное оскорбление «религиозного чувства» верующих… в Сталина. А бороться с «религиозным чувством» крайне сложно. Тем не менее, стоит внимательнее остановиться на аргументах, которые приводят обычно защитники Сталина, и разобраться в их состоятельности.

1.«Сталин в кротчайшие сроки провёл индустриализацию, взял с сохой, а оставил с атомной бомбой». Что ж, индустриализация была проведена, это так. Научно-технический прогресс налицо. Правда, стоило бы заметить, что фундамент для многих достижений был заложен ещё при Царе и не получил развития лишь из-за разрухи, спровоцированной революцией. Что созидателями выступали учёные, начавшие путь свой ещё в России царской. Что если бы Россия продолжала своё естественное развитие, то достижения наши были бы куда значительнее (о том свидетельствуют прогнозы как российских, так и зарубежных экспертов). Хотя бы потому, что мы, не говоря о безымянных «простых людях», рассматриваемых в качестве щепок, не потеряли бы в эмиграции и лагерных братских могилах такие выдающиеся умы, как Сикорский, Зворыкин, Тимошенко, Вавилов, Флоренский, Поливанов, Пальчинский, тысячи инженеров, объявленных целым сословием, без исключения, подлыми и продажными элементами, вредителями, целые отрасли науки, разгром которых в дальнейшем стал одной из причин нашего колоссального технического отставания от западных стран.

Главной же оплатой за индустриализацию стало разрушение русской деревни. Русская деревня, оставаясь фундаментом старой России, с первых дней была бельмом на глазу коммунистической власти. Борьба с ней носила характер духовный. Разрушая всё до основания, нельзя было не разрушить самого основательного и многочисленного класса – крестьянства. «В этой сатанинской всепожирающей оргии, как хворост, сгорала и русская интеллигенция, и дворянство, и казачество, и деловые люди из банков и от станка и наконец огненная стихия добралась и до станового хребта государства, до его столбовой опоры — до мужика. С деревней возились дольше всего; да и то сказать — в обмолот пошло доселе неистребимое и самое многочисленное племя хлеборобов, пуповиной связанное с землей–матерью. Обрезали и эту связь…» — писал Б.А. Можаев. Идея сплошной коллективизации принадлежала Троцкому и его вернейшему подельнику Эпштейну-Яковлеву. Сталин, имевший целью «свалить» своего давнего конкурента, её не принял, заявив, что по пути продразвёрсток советская власть больше не пойдёт. После этого Троцкого сместили, а коллективизация была проведена в точности по его лекалам[1]. Шолохов, наблюдавший воочию процесс раскулачивания, с ужасом описывал происходящее в письме «вождю». В нём он отмечал, что кошмар коллективизации много превосходит даже виденные им страшные картины гражданской войны. По примерным подсчётам обошёлся нам этот погром русской деревни в 15 млн. душ. Не каких-нибудь, а самых крепких, сильных, здоровых мужиков, хозяев своей земли, на которых веками стояла деревня, а с нею и Россия. Если Столыпин сделал ставку на сильных и трезвых, и в к 1913-му году Россия достигла величайшего в своей истории подъёма и изобилия, то коммунисты поставили на слабых и пьяных, на лодыря, а не на работника, говоря языком ненавистного и Ленину, и Сталину Достоевского – «на сволочь». Лучшая часть народа была пущена «в распыл», а сволочь заняла её место, сволочь восторжествовала. И в этом торжестве – суть коллективизации, нанёсшей смертельный удар нашей деревне, от последствий которого не суждено было ей оправиться. И великого этого преступления индустриализации не перевесить.

2. «Сталин был русским патриотом!» Утверждающим это полезно было бы для начала ознакомиться с речами «вождя». Вот, например, фрагменты из речи на Х Съезде: «Суть этого неравенства национальностей состоит в том, что мы, в силу исторического развития, получили от прошлого наследство, по которому одна национальность, именно великоросская, оказалась более развитой в политическом и промышленном отношении, чем другие национальности. Отсюда фактическое неравенство, которое не может быть изжито в один год, но которое должно быть изжито путем оказания хозяйственной, политической и культурной помощи отсталым национальностям»; «Суть национального вопроса в РСФСР состоит в том, чтобы уничтожить ту отсталость (хозяйственную, политическую, культурную) национальностей, которую они унаследовали от прошлого, чтобы дать возможность отсталым народам догнать центральную Россию и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношениях»; «Затем старое государство, помещики и капиталисты оставили в наследство такие загнанные народности, как киргизы, чеченцы, осетины, земли которых служили для колонизации со стороны казачьих и кулацких элементов России. Эти народности были обречены на неимоверные страдания и вымирание»…

Равно как Ленин и вся коммунистическая верхушка, главную опасность видел Джугашвили – в русском народе. И немало усилий приложено было им для превращения нас в «Иванов, родства не помнящих». Культивирование доносительства, отречения детей от родителей – какой колоссальный урон нанесло это психологии, нравственности русского народа, какой великий удар это был для национального характера нашего! Разобщение, скрытность, страх, укоренение подозрительности, недоверия даже к самым близким людям – вот, плоды этой политики. Эти пороки, приобретенные в ту пору, и по сей день не могут быть изжиты. Они въелись в души, впитались в нас. Чувство взаимного доверия вытравили в русских людях, а без доверия не может существовать ни одна организация, ни один народ. И очень хорошо понимал это Сталин, созидая предсказанный Достоевским рай рабов.

Гораздо красноречивей слов являются дела. Много страшных лет выпало на долю России в ХХ столетии, но один стоит среди них наособицу. И это не пресловутый 37-й, а – 1930-й. Год этот стал годом великого погрома всего подлинно русского: деревни, историко-культурного наследия, церкви…

1930-й начинается уничтожением Чудова и Симонова монастырей, массовыми репрессиями против ревнителей и хранителей старины, искусствоведов, краеведов и самой крупной выемкой музейных ценностей Оружейной палаты для продажи за рубеж за все постреволюционные годы. Идеологом кампании по разрушению старины и, в частности, уничтожению исторического облика Москвы выступал сталинский любимец Лазарь Каганович.

Патриотам полезно знать, что наше историческое наследие массово и тотально было уничтожено именно при Джугашвили. Это при нём свирепствовали газеты, требуя расправ с героями Бородина, Мининым и Пожарским и всей русской историей, очистить Москву и другие города «от векового мусора – идеологического и культурного». И расправлялись: не пожалели ни могилы Багратиона, ни памятника Нахимову, ни памятника Ивану Сусанину. В 1940-м году специальная комиссия Академии архитектуры СССР зафиксировала уничтожение 50 процентов «архитектурно-исторических памятников национальной архитектуры», существовавших в 1917-м – аналогов вандализма такого невиданного масштаба мир не знает.

Историю в школе перестали преподавать, заменив политграмотой в виде «Русской истории в самом сжатом очерке» товарища Покровского, извещавшего подрастающее поколение, что настоящая история нашей страны начинается с семнадцатого года и далее поливавшего грязью Суворова, войну 1812-го и всю русскую историю. Войну 1812 года Россия вела, согласно большевистской версии, не за свою свободу, а «вследствие торговых и политических интересов эксплуататорских классов», а Минин и Пожарский – «представители боярского торгового союза, заключённого на предмет удушения крестьянской войны». Микешинский памятник «Тысячелетие России» именовали художественно и политически оскорбительным.

В тюрьмах и лагерях оказались видные русские историки, искусствоведы, краеведы, реставраторы Н.П. Анциферов, А.В. Чаянов, А.И. Анисимов, А.И. Некрасов, Н.Н. Померанцев, П.Д. Барановский, Б.Н. Засыпкин и многие другие. Одновременно произошёл разгром краеведческих и общественных организаций, так или иначе связанных с историей и культурным наследием. Историков и педагогов, осмелившихся сказать доброе слово о национальных героях, просто репрессировали. Так, саратовского профессора Чернова выгнали из университета и арестовали за то лишь, что он на лекциях с симпатией говорил о Дмитрии Донском и победе на Куликовом поле.

Следующий удар 1930-го пришёлся по крестьянству. 30 января 1930-го года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило разработанный Эпштейном-Яковлевым и Ко проект «переустройства деревни». Согласно нему с 1930 года предназначались для выселения из мест прежнего проживания в отдаленные районы Севера и Сибири — 2,3 млн. чел. Разнарядка на «раскулачивание была вполне конкретная:

- доля РСФСР – 79%;

- доля Украины- 17%;

-доля Белоруссии – 4%.

«Раскулачивали» лишь Русский мир.

Итог раскулачивания подводит в своей книге современный демограф В.А. Башлачёв: «К моменту окончания «раскулачивания» потери составили – 9 из 10 высланных «кулаков». Причем в их семьях осталось всего по 2 души. Почти все дети многочисленных семей «кулаков» и все престарелые крестьяне погибли».

Одновременно добивалась в 1930-м году не принявшая союза с Велиаром часть Русской Церкви – разворачивалось, набирая обороты дело «Всесоюзного контрреволюционного центра Истинно-Православная Церковь». По этому делу будут репрессированы многие тысячи исповедников, большая часть которых сподобится мученической смерти. Так, в самом начале 1931-го года будет расстрелян выдающийся русский духовный писатель Евгений Поселянин…

Не оставлялась «вниманием» и церковь легальная. Согласно плану «безбожной пятилетки», идеологом которой выступал Губельман-Ярославский, «религиозный дурман» должен был быть изжит совершенно. План это, правда, с треском провалился, что, в конечном итоге, вынудило власть прибегнуть к более изощрённым приёмам борьбы с церковью, заменив уничтожение физическое порабощением духовным.

Год же 30-й закончится всесоюзным погромом инженеров, в травле которых столь рьяное участие принял вездесущий товарищ Пешков. Процесс Промпартии стал эпилогом 30-го и прологом многих и многих подобных процессов, на которых обвиняемые будут славить своих палачей и каяться в самых немыслимых преступлениях, а толпа – требовать «раздавить гадину». «Пётр Верховенский», ставший во главе страны, не изменит своих методов – пролитой кровью, соучастием в преступлении он постарается спаять уже не ячейку, а миллионы людей, тем самым уничтожая в них человеческое, превращая их в винтики дьявольской машины.

«Русский патриотизм» «чудесного грузина» – чистая фикция. Говорящим о нём стоило бы ко всему вышесказанному полюбопытствовать, кто занимал руководящие посты в различных отраслях в ту пору? Кто были начальниками лагерей, наградами и званьями звенящими, лагерей, в которых «загибались» преимущественно русские люди? Списки не раз публиковались, повторяться не будем. Кто заправлял искусством? Кто занимал огромный процент высших должностей в Красной армии? «Именно в конце 30-х гг. роль евреев в различных сферах жизни советского общества достигла своего апогея за весь период существования советской власти», — утверждает еврейская энциклопедия. Надо полагать, что все они тоже были «русскими патриотами».

О русском народе вспомнил «вождь», когда загорелась земля под ним, когда надвинулась фашистская армада. А ну как пустил бы её замордованный за 20 лет коммунистической власти народ? Ну как воспользовался бы случаем поквитаться, как предлагалось некоторыми? Вот не поздоровилось бы тогда «кремлёвскому горцу» с его подручными! Тут-то и вспомнили – о русском народе, о русском патриотизме, о победах русского оружия… И проклятые Пожарские, Суворовы, Кутузовы, Нахимовы были немедленно возвращены из небытия. И вынес русский народ страшную эту войну на своих плечах. Вздохнул с облегчением тиран, тост поднял – «За русский народ!» — то-то счастье нам по сию пору!

3.«Сталин выиграл войну». Едва ли ни самое уничижительное утверждение для народа, единственно великому подвигу и бесчисленным жертвам которого обязан весь мир этой Победой. «Сталин выиграл войну» — утверждают так, будто за многовековую историю нашу никаким иноземным захватчикам не давали мы отпора. Будто не было ни великих побед Суворова, ни 1812-го года (почему бы не сказать, что Александр Первый ту войну выиграл?). Говорят, позабыв о тех многочисленных стратегических ошибках, кои солдаты потом оплачивали своей кровью (а её-то не берегли вовсе в отличие от суворовских времён), о том, что мощь Германии накачивалась с немалым участием СССР, о том, наконец, как «отблагодарили» победителей по окончании войны.

Среди множества документов и воспоминаний есть несколько, от которых веет особым ужасом. Это с одной стороны меню партийного начальства блокадного Ленинграда, а с другой свидетельства о судьбах подростков, бежавших от голода по дороге жизни и за это ввергнутых в лагеря. Приведу лишь два фрагмента:

«С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак — макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед — первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе — котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе — свинина с тушеной капустой». (9 декабря 1941 года, дневник сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Николая Рибковского)

«Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Это семидневный дом отдыха в Мельничном ручье. С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с теплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги… Каждый день мясное — баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное — лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день… и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая… Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий…» (5 марта 1942 года, дневник сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Николая Рибковского)

«…Все закоулки зоны были изгажены кровавой слизью, ибо слабые, до предела истощенные люди не могли добраться до отхожего места. А тут еще прибыл но­вый этап, дети из Ленинграда — за самовольное бегство по «дороге жизни». Разве не горькая ирония судьбы: бежать из города, где смерть как нигде заглядывала всем в глаза, чтобы в конце пути попасть в объятия все той же Курносой?

До сегодняшнего дня никак не пойму этого Указа о самовольном уходе с работы, особенно применительно к подросткам, которые и так уже два года пи­тались явно недостаточно — не только для того, чтобы расти и развиваться, а чтобы хоть жизнь сохранить. Действительно, так ли нужна была там их работа? Позднее я часто задавала ленинградцам, пережившим все ужасы блокады, этот вопрос.

Саму блокаду каждый воспринимал по-своему. Для одних это была эпопея, для других «просто кошмар». Но те и другие сходились в одном: никакой полезной работы никто из них не выполнял. Работа, вернее ее фикция, была нужна в такой же степени, как приговоренному к смерти нужно в ожидании приведения при­говора в исполнение вставать, одеваться, умываться, причесываться и даже, идя на казнь, переступать через лужи. Так стоило ради какой-то фикции губить всю эту молодежь?

Может быть, существовала другая причина этой жестокости: слишком деморализующее впечатление могли бы произвести рассказы этих потерпевших кораблекрушение на слушателей, которые не в Ленин­граде, а в совсем иных местах огромной страны видели, что не все неполадки вызваны обязательно только фашистами, ведь халатность и неспособность предви­деть нельзя переложить на плечи немцев (до поры до времени, после это было сделано). Например, в первые же дни войны в Ленинграде сгорели продовольственные склады. Почему не были приняты меры для их охраны, защиты?…

…Уж я насмотрелась на истощение самых разнообразных степеней, но такого образчика живого скелета я еще не встречала! На этой «мертвой голове» светились синие-синие, кобальтового оттенка, большие глаза. При крайнем истощении глаза обычно западают, становятся тусклыми, а у Ванды… Глядя в эти глаза, можно было почти не замечать бритого наголо черепа, сухой кожи, прилипшей к костям, черных потрескавшихся губ, которые не могли закрыть двойной ряд красивых, хоть и покрытых засох­шей слизью, зубов.

Она металась на кровати, ежеминутно вставая, вернее, подымаясь на руках, и тогда становилось еще страшней — на ней не было рубашки, ее пришлось бы слишком часто менять. Лежала она на клеенке, по которой почти непрерывно скатывались капли крови.

Я понимала ее, несчастную девочку, едва вышедшую из детского возраста. В каких-нибудь двух-трех сотнях шагов отсюда, за воротами стояла ее мать, с которой она два года не виделась и в надежде повстречать ее рискнула преодолеть все опасности «дороги жизни», которая и привела ее сюда. Дело в том, что тех подростков-указников (судимых по одному из указов ЦИК и СНК СССР начала сороковых годов за самовольный уход с работы или из училищ и школ ФЗО), здоровье которых было безвозвратно погублено туберкулезом и пеллагрой, актировали, то есть списывали за непригодностью к работе, и родители или близкие могли их взять к себе. Но давалось строгое распоряжение не актировать тех, кто нетранспортабелен и должен в скором времени умереть. Не отпускали умирать домой и тех, чей вид мог послужить наглядным свидетельством того, к чему приводит исправительный трудовой…

— Мама еще в самом начале уехала сопровождать детей, которых эвакуировали на Урал, и уже не могла вернуться. Я осталась с папой, но папа еще в первую зиму умер, а я стала работать: шила мешки, набивала их землей. Я и в Ленинграде уже очень плохо выглядела, но ведь мама помнит меня такой, какой я была до войны. Вы знаете, — тут она смутилась немного, — ведь я была красивая. Нет, правда, очень красивая! Кудрявая, румяная… А теперь я лысая, худая… страшная.

Она протягивала мне руку, и я поглаживала эту холодную, затянутую сухой кожей руку — руку скелета. Смерть ее не была мучительной. Просто вместе с кровью окончилась и жизнь. Почувствовала ли мать, когда мимо нее в телеге под брезентом везли ее дочь в общую могилу?» (Е.А. Керсновская. Сколько стоит человек?»)

Сталин не выигрывал войны, но присвоил себе русскую Победу, по сути, украл её. Культ Победы возник у нас лишь после смерти «вождя», а при нём даты этой не отмечали, и старались придать забвению кровавые страницы войны. Стоит ли напоминать, как цинично обошлась «родина» с калеками, от которых в 24 часа очистили крупные города? Людей, лишившихся на этой войне всего, безруких, безногих, слепых, их погрузили в телячьи вагоны и повезли в предпоследние пристанища – кого на Валаам, кого в иные спецучреждения. Многие умерли ещё в дороге, остальные мучились долгие годы, забытые и преданные.

Побывавших в плену приравняли к изменникам и из лагерей немецких отправили в свои. Поднял «отец» тост «за русский народ» и вновь вверг народ этот в лагерную тьму. И ужесточил УК – уже не по 10 лет давать стали, а всё чаще – по 25. Тут, быть может, знание истории сыграло свою роль. Взяли некогда русские Париж, насмотрелись офицеры на тамошнее житьё-бытьё, а потом на Сенатскую площадь вышли. Панически боялся «вождь», что и против него поднимется ощутивший силу свою, раскрепостившийся, вздохнувший полной грудью и вновь почувствовавший себя нацией за 4 года войны, и принимал превентивные меры. К слову, примечательно, что наши «мастера искусств», падкие на безосновательные параллели, любили сравнивать «николаевскую Россию» с Россией советской, с Россией сталинской. И Николая Первого показывали нам, как страшного тирана. «Страшный тиран» казнил пятерых восставших, имевших целью физически устранить всю царскую семью, остальных отправил на каторгу, при этом все родные их («члены семьи врагов народа») не только не были подвергнуты репрессиям, но даже не утратили своих постов, их дети были определены в лучшие учебные заведения, их семьям был назначен пенсион «по утрате кормильца», говоря языком современным. Так и видится подобная гуманность в коммунистической России! Да и в либеральной – тоже.

4.«Сталин был верующим и открыл церкви». Надо ли напоминать, какое количество священнослужителей было истреблено в 30-е годы? Десятки тысяч их томились в тюрьмах и лагерях. Не говоря о «контрреволюционном» катакомбном, непоминающем власти и назначенного Сталиным патриарха духовенстве, шло «энергичное и массовидное» истребление и легальных священнослужителей. Так, смертельно больного Серафима Чичагова увезли из дома на «скорой» и расстреляли на Бутовском полигоне. Всего же свою смерть нашли здесь порядка 1000 священнослужителей и верующих мирян. А сколько ещё таких полигонов! Синодик убиенных громаден, многие из страстотерпцев прославлены сегодня в лике святых. И вот убийцу святых, явленных и неявленных, предлагают нам воспевать «православные сталинисты». Почему бы не воспеть в таком разе Ирода и Нерона?

Случается слышать «довод», что священников, де, расстреливали за подстрекательство рабочих к бунту. Аргумент этот не имеет под собой оснований, что элементарно доказывается чтением соответствующих документов. Вот, к примеру, описание начала террора против духовенства в северной столице: «Воистину Гефсиманской стала для монашествующих ночь на 18 февраля 1932 г. В народе её так и назвали – святой ночью. В те страшные часы гонители арестовали более 500 иноков. Со словами: «Да будет воля Твоя!» — вступали на путь страданий бесчисленные сонмы верующих. К ноябрю 1933 г. число действующих храмов в Петербурге сократилось с 495 до 61. Монастыри и подворья были полностью разгромлены и разграблены. Даже колокольный звон к тому времени был запрещён». Надо полагать, что все эти смиренные иноки только тем и занимались, что ходили по заводам и «подстрекали». Пройдясь катком по русской Церкви, Джугашвили вспомнил о ней, как и о русском народе, лишь с началом войны. Тогда и прозвучало памятное – «братья и сёстры». Да и как было не вспомнить, если гитлеровцы, занимая русские земли, начали массово открывать церкви, думая тем привлечь на свою сторону население? Нужно было лишить врага этого козыря.

Многие считают тогдашнее «разрешение» церкви изменением курса и даже возрождением русской духовности. На деле же то была, пожалуй, самая страшная, циничная подмена из всех, ибо Ложь, чьим отцом является дьявол, обуяла Христову Невесту – Церковь. Начатая в 1927-м, роковая подмена, плоды которой мы пожинаем по сей день, окончательно оформилась, укоренилась с момента создания института Московской Патриархии.

На молебне в честь 70-летия «вождя» в 1949-м году патриарх Алексий говорил в своей речи: «Он — признанный всем миром Вождь не только народов Советского Государства, но и всех трудящихся; он — первый в ряду поборников и защитников мира среди народов, мира во всем мире. Мне нет нужды, ибо это всем нам хорошо известно, излагать здесь его великие заслуги перед Родиной нашей в деле укрепления ее мощи, в деле её необыкновенного преуспеяния во всех отношениях, во всех отраслях труда; нет надобности напоминать вам и о том, что, благодаря его гениальному руководству, наша славная армия в годину тягчайших испытаний, постигших наше Отечество, когда на него напал сильный и злобный враг, — одержала победу над этим врагом, и Родина наша вышла из горнила испытаний еще более сильной, славной и мощной. Всякий, кто лично знаком с нашим Вождем, поражается обаянием его личности; он покоряет собеседника своим внимательным отношением ко всякому делу; ласковостью; своей необыкновенной осведомленностью во всяком деле; силой и мудростью слова; быстрым и благоприятным решением каждого представляемого ему дела и вопроса. Мы, церковные люди, должны благодарить его особенно за его участливое отношение к нашим церковным нуждам; всякий церковный вопрос, соприкасающийся с гражданскими сферами, он разрешает в благоприятном для Церкви смысле. Святая Церковь наша имеет в нем верного защитника. Мы собрались сегодня в великом множестве в храмах наших, чтобы, как это свойственно нам, верующим и церковным людям, молитвою принять участие, в праздновании этого знаменательного для него и для всех нас дня и испросить у Господа ему и в дальнейшем благословение на его великий подвиг служения родному Отечеству и народу и успех во всех его благих начинаниях. Да даст ему Господь много лет в здравии и. благоденствии стоять у кормила, правления родной Страной, и да процветает Страна наша под его мудрым водительством многая и многая лета на радость и счастье ее народов. Аминь».

Христос учил отдавать кесарю кесареву, но не учил петь хвалу Ироду, не учил умножать ложь. Иерархи же РПЦ воспевали Сталина, подобно идолу, становясь источниками соблазна для паствы, внося в души пагубную раздвоенность, двойничество, лукавство, которое немало способствовало разложению заживо подменившего историческую Россию СССР и в котором пребываем мы и доныне.

5.«При Сталине был порядок. Уголовники сидели». Согласно официальной большевистской теории, уголовники признавались «социально-близкими», то есть способными к исправлению, а потому имеющими право на снисхождение. Исходя из этого «блатари» в лагерях всегда пользовались привилегированным положением, имели преференции от лагерного начальства и полную свободу в измывательстве над 58-й, которая никаких прав не имела. Об этом говорят буквально все без исключения мемуаристы. Такое отношение к уголовникам закономерно. На них, «на шваль» (по ленинскому выражению), делали ставку во время революции, когда вчерашние каторжане мгновенно возносились на должности, становились начальством. Из них были и большевистские вожди («страшная галерея каторжан» — Бунин), и сам Коба в молодости занимался грабежами, именуемыми «экспроприацией». Социальная близость налицо!

Уголовники сделались властью и стали составлять законы под себя. Сама идеология строилось на том, что уголовник лишь жертва среды, и не он виноват в том, что встал на преступный путь, но довёдшие его до этого классы-эксплуататоры. Эти идеи озвучивались видными большевистскими юристами.

Естественно, нашёл себе отражение такой подход и в законодательстве. Если политические получали сроки по 10-25 лет, если за кражу у государства (приравниваемую к политике) давалось в среднем по 15 лет, то за кражу у частного лица (в том числе, грабёж квартир) преступник мог отделаться всего лишь годом заключения.

Вышеуказанное положение приводило к подлинной эпидемии краж и грабежей, о чём свидетельствуют многочисленные воспоминания. Вот, в частности любопытный эпизод из воспоминаний княгини Н.В. Урусовой, относящийся к последним предвоенным годам: «По улицам ходить страшно. Такое воровство, такие разбои, о которых и не слыхано, думаю, ни в одной стране. Подрежут сумку бритвой или карман и всё вытащат так ловко, что и не почувствуешь. Если вы видите, что у кого-нибудь крадут, сказать не можете. Вас в лучшем случае если не убьют через день-два сообщники воровских шаек, то изуродуют. Я знаю факт, когда неосторожная девушка крикнула: «Гражданин, у вас из кармана тянут». Не прошла она нескольких шагов, как мальчишка лет 16-ти бритвой срезал ей нос и скрылся. Бывало, если боишься чего-нибудь и увидишь царского солдата, то чувствуешь опору и защиту, но в советах, если вы одна на улице и идёт красноармеец, то быстро, кто верит, творит молитву, а неверующий от страху замечется, чтоб скрыться. Пусть опровергает, кто хочет, а это истинная правда».

Небезынтересна и история амнистий того периода. Касались они только и исключительно уголовников, которые благополучно выходили на свободу, возвращались к своему «ремеслу», а места их в лагерях занимала 58-я, на которую амнистии не распространялись. Хороший порядок, ничего не скажешь.

6.Главная заслуга Сталина в глазах его апологетов состоит в том, что он разделался со «старой гвардией». Гад пожрал гада – значит, уже перестал гадом быть? Один клан преступной группировки разделался с другим – значит, перестал быть преступным? Логика странная, но требует разбора. К сожалению, так уж вышло, что слова «репрессии», «ГУЛАГ», «лагеря» ассоциируются у подавляющей массы населения с 37-м и 38-м годами и лишь с одной, наименьшей частью жертв, не с трагедией русского народа, но с бедами (преувеличенными) народов иных. Как произошло это? Ещё одна роковая подмена началась при разоблачении культа личности. Тогда, в первую очередь, бросились реабилитировать старых партийцев, «невинно пострадавших» старых большевиков, среди которых было немалое число тех, кто приложил руку к расправам над русскими людьми ещё при Ленине. Оправдывали одних палачей, пострадавших от рук других палачей. Верные партийцы, не загибавшиеся на общих, пользовавшиеся сочувствием лагерного начальства, устраивавшего их на тёплые места, а потому в отличие от бесчисленного множества крестьян, священников и других зэков благополучно уцелевшие, бросились писать мемуары, насквозь пронизанные ложью. Сталин стал единственным козлом отпущения, тогда как Ленин, его приспешники, партия, даже сотрудники НКВД и лагерные начальники оказывались вне критики, оставаясь «умом, честью и совестью».

В конце 80-х история повторилась. Реабилитировать ринулись опять же палачей: Зиновьева, Каменева, Бухарина и т.п. Так выработался стереотип, будто бы в 30-х уничтожали (и поделом бы — за все художества) только их, а все прочие жертвы оказались благополучно забыты, словно их и не было. Процесс же реабилитации прочно увязался с именами людей, разрушавших государство, людей, ненавидящих не столько советскую власть, но саму Россию, не советское, а русское, не партию, но сам русский народ. О репрессиях больше всех кричали те, чьи предки весьма отличились по части истребления народа в «славные» ленинские времена. Те, которые разграбляли страну в 90-е. Те, что открыто, радовались каждой русской беде с экранов. Те, что продолжали всемерно дело Ленина и Ко. Их вещания о «незаконно репрессированных» приводили к обратному эффекту: «то, что говорят они, не может быть правдой, по определению, стало быть, и все репрессии – это ложь, и побили тогда только таких гадов, как они, и прав был товарищ Сталин» – такой вывод делали для себя многие обыватели. Именно с таких позиций начинает расцениваться всякое упоминание об этой теме, всякая книга о ней, всякий, берущийся писать или говорить о ней. Происходит инстинктивное отторжение. Таким образом, рассуждения о репрессиях из уст продолжателей дела палачей России служили и служат дискредитации их жертв, мешают подлинному пониманию истории и отдаляют постижение трагедии России 20-го века.

К слову, эту тенденцию ещё на заре её отметил А.И. Солженицын на страницах «Архипелага»: «Этих людей не брали до 1937 года. И после 1938-го их очень мало брали. Поэтому их называют «набор 37-го года», и так можно было бы, но чтоб это не затемняло общую картину, что даже в месяцы пик сажали не их одних, а всё те же тянулись и мужички, и рабочие, и молодежь, инженеры и техники, агрономы и экономисты, и просто верующие. «Набор 37-го года», очень говорливый, имеющий доступ к печати и радио, создал «легенду 37-го года», легенду из двух пунктов:

1) если когда при советской власти сажали, то только в 37-м, и только о 37-м надо говорить и возмущаться;

2) сажали в 37-м — только их».

И легко восприняло общество эту легенду…

Амос Оз говорил: «Быть евреем означает чувствовать: где бы ни преследовали и мучили еврея, — это преследуют и мучают тебя». И ничего нет ценнее для них, чем жизнь их соплеменника. Поэтому Сталину они не могут простить несколько сотен попавших под общий каток сродников. Но почему русские люди не только готовы простить Джугашвили миллионы своих уничтоженных и умученных братьев, но ещё и прославлять его как величайшего из великих, называя своих убиенных родных «щепками»?

Всякий славящий отчего-то не способен представить себя без вины раскулаченным, смотрящим, как один за другим умирают его дети, умирающим от кровавого поноса в каком-нибудь лагере для доходяг… Нет! Наши сталинисты отчего-то свято уверены, что их бы такая участь не постигла! Они же патриоты! Они же не вредители! Не шпионы! Не СВЭ… И даже не ЧС. А если всё-таки напрячь фантазию? Ведь же не пожелали бы  ни себе, ни родным своим такой участи. Так как же смеют в чужие шкуры распорядители лезть? С какой совестью?

Такое мышление считается у наших «защитников» государственным. Но любопытно знать, сколь многие из них желали жить в 30-е годы в государстве СССР?

Лишь тот правитель достоин славы, который создал государство, в котором хотелось бы жить. Государство — для народа. Ибо благосостояние государства определяется приумножением его народа и уровнем жизни каждого отдельно взятого гражданина. Государство, пожирающее свой народ, это Медея, это монстр. Власть, проводящая политику геноцида своего народа — преступная власть. И тут не может быть дискуссий.

7. И последние «аргументы» который приводят сталинисты: «если бы Троцкие остались, было бы хуже», «а сейчас разве хорошо?» Это – аргументы бессилия. Не безумно ли, сравнивая два Зла, одно из них, на основании того, что оно кажется меньшим, возводить в статус Добра и прославлять?..

Часто можно встретить возражение: нельзя судить свою историю, необходимо рассматривать её как единое целое. Трудно согласиться с таким доводом. Представим себе человеческое тело, в котором выросла некая недоброкачественная опухоль, отравляющая весь организм. Нужно ли эту опухоль считать законной частью данного тела, или же её всё же следует удалить, покуда она не убила весь организм? Большевизм и есть такая опухоль. И для того, чтобы преступить к лечению и восстановлению больного тела, её необходимо удалить.

Россия нуждается в осуждении большевизма, в отречении от него. Вместо этого у нас не только сохраняются, но и восстанавливаются памятники палачам, идёт их реабилитация. Вместо этого мы фактически объявляем себя их правопреемниками, на каждый выпад против них со стороны соседей реагируя, как на антироссийскую акцию. Когда наши соседи называют большевистскую власть преступной, то мудрым единственным ответом с нашей стороны был бы такой: да, эта власть преступна, и мы, Россия, русский народ, первые жертвы её преступлений. И не может жертва нести ответственности за своих палачей.

Я не понимаю тех наших патриотов, которые считают, что осуждение преступлений большевистского режима — это оскорбление нашей истории, Родины и т.д. Разве ассоциируют они себя с гаремом гражданина Сердюкова, с гражданином Чубайсом, с иными не менее «достойными» гражданами? Наверное, нет. И, наверное, не станут обличение нынешних воров и именование оных ворами считать «оскорблением Родины». Тогда отчего же обличение группы негодяев, изгалявшихся над лучшими русскими людьми, над нашей историей и культурой, над верой нашей, почитается именно таковым? Или всё-таки ассоциируют себя «защитники» с последними и, стало быть, принимают на свои головы кровь ими уничтоженных?

Раз и навсегда должно быть признано на государственном уровне, что большевики — это банда, узурпировавшая власть и проводившая геноцид русского народа. Есть конкретные факты преступлений. У преступлений есть исполнители, заказчики и идеологи. Преступление должно называться преступлением, преступники преступниками, а жертвы жертвами. Третьего не дано. Конечно, любители искать в каждом преступлении вину жертвы, могут сказать, что русский народ сам виноват. Как виновата любая жертва, по наивности пошедшая в лес с маньяком и не сумевшая дать ему отпор. Только даже в такой лукавой транскрипции преступление не перестаёт быть преступлением, а преступник преступником.

Указанное признание автоматически снимает вопрос о том, что якобы русский народ виновен в геноциде и депортациях других народов. Нет, в них повинны конкретные лица, первой жертвой которых стал сам русский народ. Мы должны стряхнуть со своей тысячелетней истории позорное пятно большевистского ига. Не достижения наших русских людей в этот период (были они, и слава вечная героям и талантам нашим!), а ложь и преступления. И только человек с крайне смещёнными представлениями может видеть в этом «русофобию». Русофобия — это плевки на могилы миллионов русских людей, истреблённых антирусской, антихристианской властью, и прославление их убийц. Любовь же к своему Отечеству и народу требует вечно помнить уничтоженных русских гениев и духоносцев, воинов и тружеников, древних старцев и младенцев, обладателей славных имён и имяреков, коих Господь веси, чтить невинно убиенных и обличать их палачей.

Сталинизм — тяжёлая болезнь, подобная стокгольмскому синдрому, когда заложникам кажется, что у них общие интересы с захватившим их террористом. Этот синдром становится шлагбаумом на пути русского духовного возрождения. Нам говорят, что не нужно говорить о нём, чтобы не усугублять раскол. Но болезнь не исчезнет, если о ней молчать. Болезнь требует лечения. Для здорового развития национального самосознания, национального движения и государства нужна здоровая идеологическая платформа.

При этом необходимо оговориться, что для вынесения приговора большевизму в России должна быть иная власть. Законная и обладающая морально-нравственным авторитетом. Пока десталинизацией занимаются русофобы и враги исторической России, нелигитимная, изолгавшаяся, изворовавшаяся власть, эффект будет в точности обратный. Власть нынешняя, прямая продолжательница большевистской, сама создаёт питательнейшую среду для развития сталинизма, являющегося, по сути, ещё и социальной болезнью.

Пока в России будет царить разруха, пока «истории» нас будут учить мединские-сванидзе-млечины, пока верхи будут бесноваться от наворованных денег, и не один вор при этом не сядет на нары, Джугашвили будет привлекать новых и новых поклонников из числа разочарованных, обиженных людей. Потому что при нём было хоть какое-то «равенство»: под нарами мог оказаться любой — от последнего колхозника до всесильного наркома…