* * *

CHRIST IS RISEN!

The Founders and Board of Directors of The Metropolitan Anthony Memorial Society and the Editorial Board of "Fidelity" congratulate the Most Reverend Archpastors, Clergy, and Faithful of the Russian Orthodox Church, Orthodox believers arround the world and our dear Readers and Donors with the Most Glorius Holyday of Holy Paskha!

INDEED HE IS RISEN!

* * *

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШИХ АРХИПАСТЫРЕЙ РУССКОЙ ЦЕРКВИ,  ДУХОВЕНСТВО,  МИРЯН,  ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕРУЮЩИХ ВО ВСЕХ СТРАНАХ, НАШИХ ДОРОГИХ ЧИТАТЕЛЕЙ  И ЖЕРТВОВАТЕЛЕЙ -  ОСНОВАТЕЛИ, ПРАВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА И РЕДАКЦИЯ "ВЕРНОСТИ" ПОЗДРАВЛЯЮТ С СВЕТОЗАРНЫМ ПРАЗДНИКОМ СВЯТОЙ ПАСХИ ХРИСТОВОЙ

ВОИСТИНУ ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

* * *

НЕДЕЛЯ СВЯТОЙ ПАСХИ

Евангелие от Иоанна, зач. 1(1, 1-17)

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Прот. Л.К.

Только два слова и сколько радости, как сильно трепещет сердце. Нет другого более торжественного приветствия, как это «Христос Воскресе» и ответное – «Воистину Воскресе!»

Каждый из нас с самого раннего детства помнит ни с чем не сравнимый праздник Светлого Христова Воскресения. Даже люди неверующие в этот день, «его-же сотвори Господь», спешит в церковь к заутрене и, увлекаемые бурным потоком всеобщей радости, охотно выполняют все Пасхальные обычаи. Трудно себе представить, чтобы люди тогда СПОСОБНЫ БЫЛИ ВРАЖДОВАТЬ МЕЖДУ СОБОЙ, наоборот, всем хочется друг друга обнять, всем кажется, что они братья-сестры между собой.

Такое духовное ликование указывает на особо-исключительное значение нынешнего дня, называемого праздником всех праздников. По народному верованию ныне грешники в аду получают некоторое облегчение, ныне само солнышко играет.

Почти две тысячи лет прошло с тех пор, как Иисус Христос, явившись после воскресения Своего женам мироносицам, впервые сказал им «радуйтесь (Матф. 28, 9), но и до – ныне этой радости никто не возьмет от нас. Пока существует христианский мир, а он будет существовать до скончания века, Пасху Христову всегда будут встречать торжественно.

После того, как первые люди согрешили и утратили райское блаженство, Господь Бог по Своему милосердию не хотел оставить их навсегда в бедственном состоянии, дав обещание о явлении в мир Спасителя. И вот, когда наступило исполнение времен, пришел на землю Христос Сын Божий, воплотившийся от Приснодевы Марии, принес нам совершеннейший закон веры и нравственности, показал на собственном примере, как нужно исполнять его и принес искупительную жертву за грехи людей, пролив кровь Свою на кресте.

Добились цели своей враги Христовы, погубили Того, Кого они не признали за Спасителя своего, но незаметно у них торжества. Вси пришедшие народи на позор сей (Голгофский), видяще бывающая биюще перси своя, возращахуся (Лук. 23, 48), а сотник и иже с ним, стерегущии Иисуса, видевше трус и бывщая, убояшася зело, глаголюще: воистину Божий Сын бе Сей  (Матф. 27, 54).

Потрясенные всем происшедшим, ближайшие ученики Христовы, разбежались, а когда собрались, то заперли за собою двери дома страха ради иудейска (Иоан. 20,19). Так тревожно встречали тогда иудеи свой великий праздник Пасхи, случившийся в субботу. Но вот, как только миновал покой великого дня тоя субботы, вдруг по городу с быстротою молнии распространилось известие о том, что Иисус воскрес, и тела Его нет во гробе. Кто может изобразить смущение одних и радость других?! Были примеры взятия живых на небо, воскрешения мертвых, но чтобы сам своею силою кто воскрес, это что-то невероятное, ничего подобного никогда не было. Растерялись люди: одни просто этому не верили, другие, желая скрыть случившееся, запутались во лжи...

Ученикам Христовым казалось, что со смертию их Учителя рушились все надежды на избавление Израиля (Лук. 24, 21), а вышло так, что Он, именно, Своею смертью победил (поправ) смерть (Тропарь Пасхальный). Своим воскресением Иисус Христос положил начало воскресения всех умирающих, ибо яко-же о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут (1 Кор. 15, 21-22). Теперь разбиты заклепы адовы, сокрушены вереи вечные, «содержащия связанныя». Если дотоле все, даже величайшие праведники, сходили во ад, то теперь, каждый верующий во Христа, умирает с надеждой воскреснуть и просветиться как солнце в Царствии Отца Небесного (Матф. 13, 43), внешним знаком чего и служит горящие свечи в руках богомольцев и вообще обилие света на Пасхальной заутрене среди окружающей тьмы. Вот почему Св. Апостол Павел и восклицает: смерть, где твое жало? Где твоя победа? (1 Кор. 15, 55). И если-бы Христос не воскрес, то вера наша тщетна и мы были-бы несчастнее всех человеков, но Христос восстал из мертвых, воскреснем и мы.

                Христос Воскресе!

ЧТО ВОЗДАМ ГОСПОДУ?

Протоиерей Карп

       Что воздам Господу за все

                                                                                                                                        Благодеяния Его ко мне?(Пс115, 3)

Если когда, то преимущественно теперь и нам, братья и сестры, благовременно обратить к себе этот вопрос Святого Царя и Пророка Давида, предложенный им себе по поводу тех милостей и благодеяний Божиих, которыми Господь наделял его во все продолжение его жизни.

В самом деле, обратите взор свой на образ Божественного Страдальца,  всмотритесь пристально в Его израненную терновым венцом главу в Его язвы гвоздичные и ребра, прободенные копием, взвесьте эту тяжесть крестных страданий телесных, а больше душевных, и вы, конечно, согласитесь, что нет страданий больших, нежели страдания Его, нет мук горших, чем мук Его.

Давши и дающий жизнь всему, оканчивает земную жизнь Свою на древе крестном, среди двух разбойников, при безумных воплях ослепленного народа! Страдания Богочеловека были так велики, что солнце, как бы не терпя зреть на них, помрачилось, земля потрясалась, самые камни, как бы от жалости распались.

Столько стрел в одно сердце, столько скорбей в одну душу, столько страданий для Богочеловека Иисуса Христа! Удивительно  ли после сего, что страдания Спасителя болезненнее и тягостнее всех страданий, Его мучения лютее и горше всех мучений? Так и кажется, что созерцающим Его страдания Он говорит таинственно: обратится, и видите, аще есть болезнь, яко болезнь Моя (Пл. Иер. 1, 12)? В благоговейном ужасе от Его страданий мы можем только повторять слова нашей матери церкви: да молчит всякая плоть человека и да стоит со страхом и трепетом, и ничто же земное в себе да помышляет. Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верных.

Что же побудило сего Божественного Страдальца, спрашиваем мы себя в недоумении, подъять на Себя такой беспримерный в человечестве крест, испить переполненную до верху чашу страданий? Если Иисус Христос, как Сын Божий, был совершенно безвинен, совершенно чист, совершенно свят, то за что страдал Он? Ответ на этот вопрос мы находим в истории божественного домостроительства человеческого спасения. Если Христос по Своей природе был чист и неповинен во грехах, то, значит, Он страдал не за Себя, не за Свои грехи, а за грехи других, дабы Своими искупительными страданиями удовлетворить вечной правде Божией, которая требовала, чтобы грех людей был наказан. Говоря кратко, Иисус Христос страдал за нас, за весь человеческий род. Сей грехи наша носит и о нас болезнует. Христос умре грех наших ради, за нас, за нечестивых умре, говорит св. Павел апостол (Рим. 5,6). Он видел, что мы за грех свой подвергаемся не только временным бедствиям на земле, но и вечной, духовной смерти в адских мучениях; Он видел, что ни сами мы, никто другой кроме Бога не может спасти нас от неминуемой погибели. Все это видел Сын Божий и, как милосердный, не мог взирать без сострадания на безмерно бедственное положение рода человеческого. Тогда любовь Ему сказала: иди, спаси Твое создание, приими милосердие Божие с правосудием уплату Богу долг человека, выстрадай за все его грехи и испей даже чашу смерти, которая по законам вечной и святой правды назначена за грехи человеку. И вот Он сошел с небес, принял на Себя плоть нашу, жил на земле в бедности, трудах и скорбях 33 с половиною года, явив в Себе все добродетели святого Человека, возвестил путь спасения, обличил господствующее в мире зло, испытывая злобу людей, был оклеветан, невинно осужден на смерть, страдал и распят вместо нас, чем и удовлетворил правду Божией и примирил человека с Богом. Какое беспримерное самопожетвование, какая полнота  жертвующей любви! Только божественный Страдалец, совершеннейшее существо, может любить таким совершеннейшим образом всею полнотою любви…

Но если любовь Господа к нам, явленная в страданиях крестных, так велика и обильна, то чем же мы, немощные, можем отплатить нашему Благодетелю? Что воздадим Господеви Спасителю нашему о всех яже воздаде нам? Воздать Господу по достоинству за все, что Он воздал нам, мы братия, решительно не в состоянии. В самом деле, если бы даже мы принесли Ему в жертву все наше имущество, благосостояние, наконец, самую жизнь свою, то и такая жертва далеко не была бы равносильна той, какую Он принес за нас, - не была бы равносильна уже, потому что все блага наши, самая душа и тело не наши, а Его: вся наша Его суть, и мы сами -–не свои ( 1 Кор. 6, 19-20) а Его же.  Мы сказали, что жизнь – не наша собственность, - это так; однако ж, такое или иное направление жизни, такой или иной образ ее – это в нашей власти; - у нас есть сердце, которое совершенно от себя заправляет всею нашею внутреннею жизнью. Это – единственная наша собственность, и ее то хочет от нас наш высочайший Благодетель, как единственной жертвы, которую мы в состоянии принести Ему: даждь Ми, сыне, говорит Он, твое сердце (Прич. 23, 26). Отдать сердце кому ни будь и на языке обыкновенном и на языке слова Божия значит – от всей души полюбить кого. Как же после этого и нашему сердцу не согреться самою пламенною любовью к нашему Спасителю, как не истаять ему пред этой бездной бесконечной любви Божией к нам?

Почему же не считать и нашей любви ко Господу данью за Его любовь к нам? Правда, дань эта слишком мала и незначительна в сравнении бесконечностью любви Божией к нам. Но не скорби, душа, любящая Господа твоего. Сердцеведец знает меру сию твоих, слышит твои тайные воздыхания о Нем – Он примет эту малую любовь твою, как принял некогда две лепты вдовицы. Одна уже мысль, а тем более скорбь твоя о том, что ты не можешь любить Господа столько, сколько Он достоин любви, высоко ценится в очах Божиих.

Но братие, пламенная любовь не может долго таиться в сердце: она непременно выразится в свойственных ей действиях. Любя всем сердцем нашего общего Благодетеля, мы всячески должны исполнять Его святую волю - Его божественный закон, сущность которого состоит в любви к Богу и ближним нашим. И это очень естественно: когда мы любим известного человека, то любим не только его, но и тех, кого он любит, и этою любовью свидетельствуем, между прочим, свою любовь к первому. То же самое и здесь: любя Творца своего, мы не можем не любить и тварей Его – своих же ближних по плоти и духу.  Аще любите Мя, говорит Господь, заповеди Моя соблюдите (Иоан. 14, 15). И сию заповедь имами от Него, да любяй Бога, любите и брата Своего, учит святой евангелист Иоанн Богослов (1 Иоан 4, 21). И так мы узнали братие, что можем и должен воздать Господеви, Спасителю нашему о всех, яже воздаде нам. Спросим же теперь свою совесть, пусть она скажет: воздаем ли мы Ему и воздавали-ль когда нибудь то, что можем и должны? Любим-ли мы Его так, как Он возлюбил нас, любим ли ближних наших так, как Он повелел нам? Ради понесшего на раменах Своих великий и безмерно тяжелый крест для нашего спасения, коснулись ли мы хоть перстом благого ига и легкого бремени (Мат. 11, 30) Его святых заповедей для собственного же нашего спасения? Ради обнаженного за нас, покрыли-ли наготу одного бесприютного брата нашего? О, Господи! Кто даст главе нашей воду и очесам нашим источник слез, да плачемся не только день и нощ (Иер. 9,11) но и всю жизнь нашу о нашем бесчувствии, жестокосердечии и не благодарности к Тебе. Но Господи, Господи! Отими сердце каменное от плоти нашея и даждь нам сердце плотяно, боящееся Тебя, любящее, почитающее, Тебе последующее и Тобою питающееся.

О МЕТОДАХ ОЖИВЛЕНИЯ ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКОЙ ЖИЗНИ И БЛАГОЧЕСТИЯ.

Архиепископ Антоний Лос Анжелосский

     Размышляя о способах оживления церковно-приходской жизни и благочестия, мы остро чувствуем, что в этом отношении у нас далеко не все благополучно. Необходимо пробудить, улучшить, оживить, обновить и изменить к лучшему наше теперешнее, проникнутое духом мира сего, внутреннее состояние.

         Когда мы хотим улучшить неудотворительное положение в любой области, мы сравниваем это положение с тем, где оно поставлено лучше, ищем более успешных результатов и подражаем им. Где же мы можем найти пример и методы успешного улучшения в этой области? Мы находим их на примере святых и благочестивых христиан. Огромное большинство святых, как свидетельствует описание их жизни, независимо от их возраста, образования, общественного положения или от времени, в которое они жили, - достигли духовных успехов и святости при непременном условии внимательного чтения Слова Божия и писаний св. Отцов, что привлекло их к другим необходимым добродетелям молитвы, поста, воздержания, терпения и любви к Богу и ближним.

Вот что пишет об этом епископ Игнатий Брянчанинов, постоянно возвращаясь к этому предмету на протяжении своих творений.

«Что прежде всего поразило меня в писаниях отцов Православной Церкви? – это их согласие, согласие чудное, величественное...  Какое учение нахожу в них? – Нахожу учение повторенное всеми отцами, учение – что единственный путь ко спасению, - неуклонное последование наставлениям святых отцов. “Видел ли ты”, говорят они,”кого-нибудь прельщенного лжеучением, погибшего от неправильного избрания подвигов – знай: он последовал себе, своему разуму, своим мнениям, а не учению отцов”, из которых составляется догматическое и нравственное предание Церкви...

Чтение  отцов с полною ясностью убедило меня, что спасение в недрах Российской Церкви несомненно. Оно открыло мне, что сделал Христос для человечества, в чем состоит падение человека, почему необходим Искупитель, в чем заключается спасение, доставленное и доставляемое Искупителем. Оно твердило мне: должно развить, ощутить, и увидеть в себе спасение, без чего вера во Христа – мертва, а христианство – слово и наименование без осуществления его! Оно научило меня смотреть на вечность, как на вечность, пред которой ничтожна и тысячелетняя земная жизнь, не только наша, измеряемая каким  - нибудь полустолетием. Оно научило меня, что жизнь земную должно проводить в приготовлении к вечности, как в преддверии приготовляются ко входу в великолепные царские чертоги. Оно показало мне, что все земные занятия, наслаждения, почести и преимущества – пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети.

Книги святых написаны все или по внушению, или под влиянием Святого Духа. Все они издают свет и благоухание Святого Духа. И эти то книги – свет лучей закатывающегося Солнца Правды, назначенный всеблагим Богом для освящения последних часов дня христианского. Кто отвергнет писания святых угодников Божиих, которые есть руководство Святого Духа, или только с хладностью и двоедушием будет руководиться Священным и святым Писанием, в котором одном учение Духа, - погибнет.

Предлагаю обратить внимание на ПРЕДАНИЕ или УСТАВ ПРЕПОДОБНОГО НИЛА СОРСКОГО, жившего в 15-ом столетии. Преподобный  Нил предлагает в руководство для новейших времен Священное Писание и писания святых Отцов.

Все святые аскетические писатели последних веков христианства утверждают, что, при общем оскудении Боговдухновенных наставников, изучение Священного Писания, преимущественно Нового Завета, и писаний отеческих, тщательное и неуклонное руководство ими есть единственный путь к духовному преуспеванию. Второе нравственное правило, предлагаемое преподобным Нилом заключается в частой, по возможности в ежедневной исповеди. Воспитанных по этим двум нравственным правилам, можно уподобить людям, пользующимся зрением, жизнью, а лишенных этого воспитания, - слепцам, мертвецам. Эти два правила, будучи введены в какое бы то ни было место, могут значительно изменить к лучшему и нравственное и духовное направление, - это доказано опытом, -  не изменяя ничего по наружности. Признаю священным долгом моим сообщить мудрый совет, который я слышал от опытных, достойных уважения старцев. Они говорили и мирянам и монахам, искавшим искренно спасения: “В наше время, в которое так умножились соблазны, должно особенно внимать себе, не обращая внимания на жительство и дела ближних, и не осуждая соблазняющихся: потому что тлетворное действие соблазна удобно переходит от увлеченных соблазном на осуждающаго их.”  Святые старцы советовали мирянам руководствоваться в жизни Евангелием и теми святыми отцами, которые написали наставления вообще для христиан. Руководствующийся Отеческими писаниями будет иметь возможность приобрести спасение: утратить его живущий по своей воле и по своему разуму, хотя бы он жил в глубочайшей пустыне.

По учению Отцов, жительство единственно приличествующее нашему времени, есть жительство под руководством Отеческих писаний. Отцы первых веков Церкви особенно советуют искать Боговдохновенного руководителя. Отцы, отделенные от времен Христовых тысячелетием, уже жалуются на редкость Боговдохновенных наставников. Отцы, близкие к нашему времени, называют Боговдохновенных руководителей достоянием древности и уже решительно завещают в руководство Священное и Святое Писание. Я желал быть под руководством наставника, но не привелось мне найти наставника, который бы вполне удовлетворил меня, был бы оживленным учением Отцов. Замечательно, что все духовные цветы и плоды возрасли в тех душах, которые возделали себя чтением Писания и святых Отцов, при вере и молитве,  одушевленной смиренным, но могущественным покаянием. Где не было этого возделывания, там – бесплодие.

Преподобный Пахомий Великий, один из знаменитейших Отцов, знал наизусть святое Евангелие и вменял ученикам своим, по откровению Божию, в непременную обязанность выучить его (также и св. Псалтырь). Таким образом, Евангелие сопутствовало им повсюду, постоянно руководило их. И теперь, отчего бы христианским воспитателям не украсить памяти невинного дитяти Евангелием, чем засорять ее изучением Эзоповых басней и прочих ничтожностей.

Беседа и общество ближних очень действует на человека. Беседа и знакомство с ученым сообщает много сведений, с поэтом – много возвышенных мыслей и чувств, с путешественником – много познаний о странах, о нравах и обычаях народных. Очевидно: беседа и знакомство со святыми сообщает святость.

Изучая любой предмет, мы знакомимся с книгами по этому предмету специалистов, которые исследовали предмет, изучили, разобрали и проанализировали его. С помощью специалистов нам легче изучить предмет. Без них часто вообще предмета изучить нельзя. Специалисты по Христианству и христианской жизни по евангельскому учению – святые Отцы. Они исследовали христианство и с успехом применили его в своей жизни. Чтение Отцов поэтому необходимо христианину.”  На этом мы заканчиваем выписки из творений епископа Игнатия Брянчанинова, в которых показано учение св. Отцов о двух главных условиях успеха в духовной жизни – чтение священного Писания и святых Отцов и по возможности частая исповедь. Успех этого метода епископ Игнатий доказал на опыте своей жизни. Именно, ему поручалось за послушание руководство четырьмя монастырями. Одним из них было архиерейское подворье с монашеским братством. Все эти монастыри были запущены до последней степени как в духовном, так и в материальном отношении. Братии почти не было, храмы и здания находились в плачевном, иногда в полуразрушенном состоянии. Один из этих монастырей был, по словам епископа Игнатия, местом, куда  он никогда не хотел бы попасть из-за его убогого и запущенного духовного и внешнего состояния.

Во всех этих четырех местах епископ Игнатий применял указанные выше два правила. Результат был совершенно изумительный. Братство увеличивалось иногда в четырое раза, начинался большой приток богомольцев, приходили средства, на которые ремонтировались храмы и здания, а также воздвигались новые соборы, например, в одном из монастырей большой храм вмещал 600 человек, но это оказалось мало, и епископ Игнатий выстроил большой величественный собор. Монастыри эти были 1) Лопотовский Вологодской губернии, куда епископ Игнатий был назначен, имея только 25 лет от роду. Пробыл он там два года и оставил его в блестящем духовном и внешнем состоянии. 2)Сергиева пустынь возле Петербурга. Назначен был туда епископ Игнатий 27 - ми лет и пробыл в нем 25 лет. Третий монастырь (Архиерейское подворье) в Ставрополе Кавказском, пробыл в нем 3 года. Последний 4-й монастырь, в котором он и скончался 60 лет от роду, пробывши в нем 6 лет, был Николо-Бабаевский монастырь на Волге.

Не подлежит сомнению, что если бы любому настоятелю прихода нашей Церкви удалось заинтересовать и привлечь к чтению Слова Божия и святых Отцов своих прихожан, читая ли их в храме на каждой службе, устраивая ли собеседования с этой целью или посещая дома верующих с целью привлечения их к духовному чтению, результат был бы реальным и ощутительным.

По изъяснению святых Отцов (святого Касьяна Римлянина и блаженного Августина), слова Господней молитвы ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЖДЬ НАМ ДНЕСЬ, означают необходимость принимать ежедневно духовную пищу (”насущный” эпиусион, т.е. выше всего существующего), которая есть св. Причастие и духовное чтение, при чем св. Евангелист Лука, приводя молитву Господню, выражается еще яснее: “Хлеб наш насущный  подавай нам на каждый день”        (Лк. 11, 3).

Св. Иоан Златоуст говорит, что кто не читает духовных книг ежедневно, не может спастись. Вот его слова: “Я всегда внушаю и не перестану внушать, чтобы вы не только в храме внимали тому, что говорится, но и дома постоянно занимались чтением божественных Писаний. Это я всегда внушал и тем, которые частным образом бывают вместе со мною. Никто пусть не говорит мне этих холодных и достойных всякого осуждения слов: я занимаюсь общественными делами, упражняюсь в ремесле, имею жену, воспитываю  детей, управляю домом, я человек мирской: не мое дело читать Писания, но тех, которые отказались от мира. Нет, это – твое дело больше, чем их: потому что они не столько имеют нужду в помощи Божественных Писаний, сколько обращающиеся среди множества дел. Монахи, удалившись от смятений, наслаждаются великой безопастностью, а мы, волнующиеся как бы среди моря и впадающие  во множество грехов, всегда нуждаемся в постоянном и непрерывном утешении от Писаний. Невозможно, невозможно спастись никому, кто не упражняется постоянно в духовном чтении: если же, получая каждый день раны, мы не будем упражняться постоянно в духовном чтении, то какая нам надежда на спасение? Станем собирать себе сокровище духовных книг. Даже один вид таких книг делает нас более воздержными от греха. Красота телесная часто возбуждает невоздержание, а красота душевная располагает самого Бога любить ее. Будем развивать эту красоту, ежедневно смывая всякую нечистоту чтением Писаний.” (Св. Иоанн Златоуст, т. 1, стр. 810-814; 615).

Бывает полезно спрашивать вообще, а особенно на исповеди прихожан, читают ли они духовные книги, и если не читают, спросить, имеют ли они время питать тело пищей. Тогда, поняв, насколько питание души важнее, они признают, что безответны и обещают начать читать.

Вообще в св. Библии сказано более ста раз о необходимости духовного чтения.

Св. Праведный Иоанн Кронштадтский сказал о чтении Евангелия и св. Отцов: “Благоговей перед каждым словом, перед каждой мыслью Слова Божия и писаний св. Отцов, потому что все это – дыхание и слова Святого Духа, это Сам ДУХ Святый, ходатайствующий о нас и через нас воздыхании неизглаголенными. Слово благодатное – писания св. Отцов, особенно же слово Самого Ипостасного Слова – истинно вода живая: вода оживляет тело, и слово благодатное оживляет, проникает миром и радостью в душу или умилением и сокрушением о грехах” (св. Праведный Иоанн Кронштадтский, Моя Жизнь во Христе, стр. 16  и 56).

О необходимости духовного чтения говорит также св. Василий Великий. Епископ Игнатий Брянчанинов, в главе о необходимости чтения Евангелия и отеческих писаний (5-й том) пишет: “При чтении Евангелистов, должно читать и Благовестник, то есть, объяснение Евангелия блаженным Феофилактом, архиепископом болгарским. Чтение Благовестника необходимо: оно способствует правильному пониманию Евангелия и, следовательно, точнейшему исполнению его”. Следует обратить внимание, что епископ Игнатий, исключительно хорошо знавший св. Отцов, указал не на другие толкования, а именно на Блаженного Феофилакта, который ныне переиздан епархией Австралийской в Сиднее.

Необходимо сказать, что в настоящее время, главным образом трудами нашего Троицкого монастыря, переиздано почти все лучшее из духовного чтения, что было в православной России до революции. Это, вместе с изданиями Харастея в Италии и типографией Владыки Архиепископа Виталия в Канаде составляет десятки тысяч страниц, т.е.  количество, достаточное для чтения всей жизни. За это им следует величайшая благодароность и награда от Бога, а нам необходимо пользоваться этим богатством, без которого, как мы видели, нет спасения, а с ним и пользуясь им можно возродить душу и всю нашу жизнь.

И.А. ГАРДНЕР

К  30-летию со дня смерти

Р.Полчанинов

            Иван Алексеевич Гарднер родился в Севастополе 10 (22) декабря 1898 г. в семье совладельца известного фарфорового завода. Гарднеры были шотландского происхождения. Мать Анна Андреевна ур. Львова, была дочькой владельца сахарного завода в Черниговской губернии. Начальное образование получил дома, имея француженку гувернантку. Окончил в Москве императорский лицей цесаревича Николая. Интересовался церковным пением и в 1914 г., будучи 16 лет, окончил летние регентские курсы при музыкальном училище Е.М. Самойловой. С 1915 г. жил в Севастополе где учился в частном коммерческом училище. Посещая службы в Покровском соборе, заинтересовался древним церковным пением, был церковным чтецом и иподиаконом у епископа Вениамина (Федченкова).

            В своих воспоминаниях, которые были напечатаны в сборнике «Русские скауты» (Сан-Франциско, 1969 на стр. 98-99) Гарднер писал: «Начал я скаутствовать в Севастополе в 1919 году. В Севастополе я познакомился с О.И. Пантюховым, который поручил мне работу с волчатами (детьми 7-11 лет – прим. РВП) и руководил моей работой до своего отъезда в Константинополь. Между прочим, сын О.И. Пантюхова Олег, был у меня в стае волчёнком. В апреле 1920-го года я сдал руководство стаей и перешёл в Севастопольский морской отряд скаутов, а 31-го мая 1920 года был назначен начальником 1-го отделения этого отряда, но в следующем уже месяце меня перевели в сухопутные скауты и назначили началььникоом 1-го отряда (…) В октябре 1920 года я покинул Севастополь, будучи чиновником для поручений при епископе Врангелевской армии Вениамине».

            Гарднер был эвакуирован на остров Лемнос (Греция). Там он из детей донских и кубанских казаков основал скаутский отряд, которым руководил до эвакуации казачьих частей в сентябре 1921 г. Прибыв в Варну (Болгария) Гарднер принял от капитана Г.Н. Жукова Варненский отряд бой- и герл-скаутов, которым руководил до мая 1922 г., когда уехал в Королевство СХС (сербов, хорватов и словенцев) чтобы поступить в Белградский университет на Богословский факультет.

            Ему была знакома книга англичанина Роланда Филиппса «Патрульная система и письма к патрульным» (1917) но у него был свой, русский опыт работы с патрулями (звеньями, как мы теперь говорим), и он в ноябре 1922 г. проведя в Белграде курс для патрульных издал свои лекции, назвав их  «Опыт изложения оснований и приемов патрульной системы». На этот курс обратил внимание профессор Максим Владимирович Агапов-Таганский, который задумал провести курс для югославских руководителей и пригласил Гарднера прочитать лекции по Звеновой системе. Курс был начат в конце 1923 г. в Загребе и закончен летом 1924 г. в лагере около города Римске Топлице (Словения). Курсанты записывали лекции Гарднера и потом их читали следующим поколениям курсантов.

            В 1934 г. Борис Мартино слушал на курсе Гарднеровскую звеновую систему, записал её и затем, изложив всё по-русски, издал её небольшой книгой в Берлине в 1942 г., после чего она неоднократно переиздавалась.

            Гарднер был не только основопoложником русской звеновой системы, но ему же принадлежит и первое издание песни Адуева «Будь готов, разведчик» как скаутского гимна с нотами для смешанного хора с фортепиано в его гармонизации, как приложения к Но.5 «Вестника скаута» за август 1923 г. Отпечатаны ноты были, как и журнал, на шапирографе, в количестве 30-40 экземпляров.

До этого скаутским гимном была песня «К новой творческой работе!» В.С. Преображенского, ставшего в советское время епископом Василием Кинешемским, причисленного ныне к лику святых. Начинался гимн (или марш)  словами:

                                    Горит заря свободной жизни новой…

                                    Скорей к труду! Не надо лишних слов!

                                    Готовы-ль мы? Разбиты-ль все оковы?

                                    О, да! Горит душа, и я готов! Готов!

            При ближайшем участии Гарднера в Белграде в 1923 г. стал выходить журнал «Вестник скаута», а с 1 апреля 1924 г. он стал его редактором. В том же году, после того как Липский, окончив университет уехал во Францию, Гарднер занял пост начальника Белградской дружины. Окончив в 1928 г. университет, Гарднер стал преподавателем литургики, церковного песнопения и греческого языка, в семинарии в Цетинье (ныне Черногория). В 1931 г. переехал на Подкарпатскую Русь где собирал материалы о местных традициях и старинных церковных песнопениях. В 1936 г. поступил в Монастырь во Владимирове (Ladomirova) на Пряшевской Руси (ныне Словакия), где принял монашеский постриг с именем Филипп. Был приходским священником в г.Хуст (Подкарпатская Русь, ныне Украина). В годы 1934-1938 служил на Святой Земле, с весны  1938 г до 1942 г. возглавлял приход РПЦЗ в Вене, а затем был переведен в Берлин. 14 июня 1942 г. был возведен  в сан епископа Потсдамского, викария Берлинской епархии.

            Живя в миру, а не в монастыре, Гарднер в 1945 г. женился на немке Хельге Фирцплафф (1921-2010) и покинул пост епископа. Сыновья Анатолий и Константин и дочь Ангела. Несмотря на это, Гарднер остался близок к церкви и в 1950 г. был регентом церковного хора в Зальцбурге (Австрия), а с 1952 г., под руководством Карла Линке, работал в хоре св. Иоанна Дамаскина в Эссене (Германия).

            Будучи доктором философских наук Мюнхенского университета им. Людвига-Максимилиана, «с 1954 г. на протяжении 30 лет читал русское литургическое музыковедение и состоял членом международной комиссии по исследованию древнеславянских музыкальных памятников при Баварской академии наук» (Википедия).

            «И.А. Гарднер – автор многочисленных научных и популярных статей по церковному пению (научные работы преимущественно на немецком языке) и двух обширных трудов (на немецком языке) по древнерусским безлинейнным нотациям. Ему принадлежат также статьи по литургическим вопросам. Вышедший в 1977 году фундаментальный двухтомный научный труд «Богослужебное пение Русской Православной Церкви» (Джорданвилл, США-прим.РВП), посвященный истории развития церковного пения, является обобщением векового опыта исследования русского богослужебного пения, до настоящего времени не имеет аналогов по широте теоретического подхода и является незаменимым источником изучения церковного пения» (Википедия). К этому надо добавить, что его двухтомное «Богослужебное пение..» вышло сперва по-немецки в 1958 г. и вторым русским изданием в Москве в 2004 г. Его статьи печатались также и в Джорданвилле (США) в журналах РПЦЗ «Православная Русь» и «Православная жизнь».

            Протоиерей Владимир Цуриков, возглавляющий Фонд русской истории при Св.-Троицком монастыре в Джорданвилле (США), сообщил мне ещё одну подробность. Гарднеру принадлежит также перевод литургии Иакова, брата Господня, изданный им во Владимирове (Словакия) примерно в 1932 г. В Зарубежье эту литургию служили в 1930-х годах, а в Советской России, зная или не зная о переводе Гарднера, возродителем литургии Иакова был митрополит Ленинградский Никодим.

            Его расшифровки древнего знаменного и крюкового безлинейного пения до 17-го века основаны на его глубоком познании древних сербских и древних карпаторусских песнопений. Только в 17-ом веке появились «пометы» - красные точки, указывавшие как следует начинать песнопение, то на что теперь указывают нотные линии.

            Гарднер был одновременно и духовным композитором. Ему принадлежит ряд песнопений, написанных в духе древнерусской духовной музыки и частично записанных в 1978 г. на граммофонной пластинке (одной или нескольких). В конце 1960-х годов я сделал несколько передач о Гарднере и его творчестве для «Радио Свободы». 

            Скончался И.А. Гарднер в Мюнхене 26 февраля 1984 г.

            Кроме указанных источников, для этой статьи было использовано интервью сына Анатолия по ссылке «линия жизни» в портале «Богослов.ру»    РВП

ПАДЕНИЕ ПАТРИАРХА ИЛИ БИЙСКИЕ ПРОГУЛКИ С  АГАСФЕРОМ

Евгений Королёв

© Copyright: Евгений Королёв, 2014

Перепечатка разрешается только после письменного разрешения автора

                          (Начало смотрите в номере 193)                    

.  

Глава  3    

        
Андрон услышал, как поднялся Афанасий Иванович. Стараясь не шуметь, он вышел на улицу. Через окно было видно, что там уже во-всю играло восходящее Солнце. «Часов шесть», - подумал Андрон. Сейчас же зашевелился отец Александр, поднимаясь со своей раскладушки. Андрону вставать не хотелось. Давно ему не было так уютно спать - с того самого времени, как он решился на… . Странное дело, даже сам для себя он не смог сразу подобрать правильное слово. До вчерашнего дня этим словом было «казнь»… . Послышались шаги Афанасия Ивановича. Андрон успел опустить ноги на пол, как дверь распахнулась.

- Доброе утро! – бодрым голосом приветствовал с порога Афанасий Иванович.

- Доброе! – ответил Андрон.

- Спаси Христос! – ответил отец Александр.

Управившись с гигиеной, встали на утреннее правило. После него, отец Александр благословил ломтиками просвирки и крещенской водичкой.
Завтракали с горячим чаем тем, что осталось от праздничного ужина. Отец Александр время от времени переговаривались с Афанасием Ивановичем по поводу его поездки на Телецкое озеро.

- Не заскучаешь? – обратился к Андрону Афанасий Иванович.
- Заскучать, не заскучаю, - ответил Андрон, - Только как же с аргументами? Собственно об этом и была наша договорённость. Или я что-то не так понял?
- Ты понял всё правильно, - голос Афанасия Ивановича звучал очень мирно, успокаивающе, - Но разве ты ещё не понял, что одними из главных моих аргументов являются люди, с которыми я хочу тебя познакомить. Или вчерашняя беседа с отцом Александром показалась тебе бесполезной?
- Конечно же, нет! – Андрон почувствовал себя неловко, - Но и она не переменила моё мнение по главному вопросу.
- Что ж, - продолжил Афанасий Иванович, - если оно не изменится и по завершении нашего общения, ты будешь вправе считать себя уполномоченным к действию и нашим гостеприимным хозяином.
- Что значит, уполномоченным? – в свою очередь насторожился отец Александр, - На что уполномоченным? 
- Лично для тебя, батюшка, это ничего не значит, - попробовал успокоить священника Афанасий Иванович.
- Нет-нет, Афанасий Иванович, уж ты сделай милость, поясни, - не унимался тот.
- Ну хорошо, - согласился Афанасий Иванович, - Представьте себе человека, который заболел какой-то болезнью. Близкие ему говорят: иди к врачу, а то хуже будет. Но тот упирается, мол, никакого толку от врача не будет – само всё пройдёт. А становится всё хуже и хуже. Наконец, поддался больной уговорам, пошёл к врачу. Тот его осмотрел, выписал рецепт на лекарства и отослал домой. «Я же говорил, что ничего врач не сможет», - объявил больной, выбросив рецепт. Ответственен ли врач за дальнейшую судьбу такого больного?
- Как сказать, – задумчиво проговорил отец Александр.
- А я считаю, что не ответственен, - категорично заявил Андрон, - Но притча твоя мне понравилась, - обратился он к рассказчику, - И потому «рецепта» твоего я не выброшу, пока не испробую каждую таблеточку.
- Вот и слава Богу! – перекрестился отец Александр, - А то «уполномоченный».
- Попробовать, попробую, - закончил свою мысль Андрон, - но если не подействует, уж не обессудьте.
- Так-то ничего, - согласился отец Александр, - Так-то можно.
- И, Аминь! – подытожил Афанасий Иванович, кинув кусочек колбасы вьющемуся у ног Барсику.
- Ты мне животное не разбалывай! – тут же отреагировал хозяин, - Кормёжка только из миски! Иначе начнёт здесь по сусекам шарить, а мне за ним следить некогда. 
- Не начнёт, - подмигнул игривому  попрошайке Афанасий Иванович, - Он у тебя кот правильный.
- То-то весь вечер за тенью гонялся, как полоумный, - усмехнулся хозяин.
Сразу после завтрака Афанасий Иванович отправился в поездку. Андрон с батюшкой остались вдвоём.
- Как насчёт поработать? – обратился к Андрону хозяин.
- Чем смогу, - ответил гость.
- Со временем надеюсь поставить храм, - батюшка указал в сторону просторного двора и огорода, - Пока же сам домишко нужно подлатать, так, чтобы большую комнату под моленную приспособить. Сегодня-завтра обещали кое-какой пиломатериал подвезти. Наша задача - приготовиться, чтобы было, как проехать, где разгрузить.   
- Понял, - с готовностью отозвался Андрон, - С чего начнём?
Начали  с расчистки места для проезда машин и разгрузки. Солнце было уже высоко, когда на дороге появилась фигурка вчерашнего мальчугана. Всем своим видом он показывал, что не просто так слоняется по улице, а идёт куда-то по важному делу. Не меняя деловой походки, он уверенно завернул в ограду к отцу Александру.
- Здравствуйте, батюшка! – издали приветствовал он хозяина.
- Здравствуй, дорогой мой, здравствуй! – шагнул навстречу отец Александр, - Ну-ка давай я тебя благословлю. Как нужно подходить под благословение?
Мальчик сложил ладони чашей и склонил голову.
- Так вот будет правильнее, - священник переменил положение рук мальчика, чтобы правая ладонь лежала в левой, и осенил его крестным знамением, - В гости ко мне, или по делу?
 - Мама тележку просила, напиленные чурки от дороги ближе к дровнику перетащить, - со знанием дела вещал мальчуган, - Колоть там будем, а то от забора-то сопрут.
- Слава Богу! – перекрестился отец Александр, - И тележка свободна, и помочь есть кому. Брате Андроник, помоги брату Юрию до дому тележку докатить. Кстати, - вспомнил отец Александр, - вы же ещё не знакомы! Знакомьтесь, это дядя Андрон, а это Юрий, сын Елены Дмитриевны.
- Очень приятно, - Андрон протянул мальчику руку для рукопожатия.
- Очень приятно, - без тени робости ответил мальчик, вложив свою маленькую ладошку в широкую ладонь мужчины.
- Вот и ладно! – с какой-то детской радостью приветствовал знакомство отец Александр, - Брате Андроник, - повторил он свою просьбу, - не в службу, а в дружбу, помоги брату Юрию тележку до дому докатить, а то вдруг, ещё какие гости наведаются, а меня дома не будет.
- Какую тележку? – не понял Андрон.
- Она там, за домом, - показал рукой хозяин, - Тяжеленная! И как только Елена додумалась мальца одного за ней отправить?
- Понял, - ответил гость, отправляясь, куда показал хозяин усадьбы.
Тележка и вправду оказалась не детских габаритов. Металлическая, на массивных резиновых колёсах, с высокой ручкой. Пробираясь к ней, Андрон запнулся о какую-то жердину. Чтобы она не мешалась, выволок её из закутка, и прислонил к плоской крыше сарая. И только после этого потянул тележку к воротцам.
- Есть идея, - объявил он своему маленькому спутнику, выбравшись на улицу.
- Какая? – с интересом спросил тот.
- Я могу прокатить тебя до самого дома, - Андрон указал глазами на тележку.
Было видно, что мальчишке хотелось прокатиться, но, что-то мешало ему согласиться с таким предложением.
- Я, что, малыш какой-нибудь, - с достоинством ответил он, - чтобы меня в коляске возить?
- Не в этом дело, - понял мальчишку Андрон, - Просто так мы быстрее выполним поручение  твоей мамы...
- Она мне поручала! – не сдавался мальчишка.
- … И отца Александра, - закончил фразу Андрон, - Я-то поручение от него получил. Сам же слышал.
Парнишке довод показался серьёзным, и он с чистой совестью забрался в тележку.
- Командуй! – бодро сказал Андрон.
- Туда! – во весь голос скомандовал маленький командир, показав рукой, куда именно им предстояло катить тележку.
- Красивая у тебя мама, - Андрон захотел сказать что-нибудь приятное маленькому седоку.
- Откуда знаешь? – на «ты» обратился мальчик.
- Вчера видел, - пояснил Андрон, - Вы шли от отца Александра, а мы подъезжали на машине…
- А! С дядей Агасфером… - не то спросил, не то подтвердил мальчик.
- С кем, с кем? – переспросил Андрон.
- С дядей Агасфером, - повторил мальчик.
- Почему ты его так зовёшь?
- Его все так зовут, - ответил Юрий, - А мама моя красивая, потому что она музыке учит, - продолжил он разговор о маме.
- Да, музыка, это всегда красиво, –  нехотя сменил тему Андрон.
- Вот наш дом! – закричал малец, указывая пальцем на небольшой, но очень уютный домик.
У калитки их уже встречала его мама. Неподалёку громоздилась куча распиленных чурбаков, которые ещё предстояло расколоть.
- Здравствуйте! – Андрон первым приветствовал женщину, - меня зовут Андрон, я  гость, отца Александра. Он … разрешил мне проводить Юрия…, а тот, в свою очередь, покатать тележку…
- Елена Дмитриевна, - представилась женщина, - Большое вам спасибо.
- Может, я и с чурками вам помогу? – предложил Андрон.
- Ещё раз спасибо, но не строит беспокоиться, - категорически отказалась женщина.
Андрон не стал навязываться.
- Тогда, до встречи? – обратился он мальчику.
- До встречи! – бодро ответил тот.

                                                        *         *         *

Во дворе никого не было. Андрон заглянул в дом - отец Александр клал земные поклоны перед большой иконой, стоящей перед ним на табурете. Сам не зная почему, Андрон прошёл за спину к священнику, и тоже опустился на колени. На иконе была изображена Божья Матерь, над ней благословляющий Бого-Младенец, а по сторонам два ангела, вручающих Богородице Скипетр и Державу.

- Это, что за икона? – спросил Андрон, когда после молитвы они вышли во двор.
- «Святорусская», - ответил отец Александр.
- Так и называется? – приспросился Андрон.
- Полное название, - священник перекрестился, - «Пресвятая Богородица – Святая Русь Торжество Православия».
- Громкое название, - Андрон посмотрел по сторонам, куда присесть, - Что-то раньше я про неё ничего не слышал.
- Тутошняя она, Бийская, - отец Александр уселся на берёзовую колоду, -  Без малого полтора десятка лет.
- Взяли откуда? – Андрон устроился рядом, прямо на траве, подложив какую-то дощечку.
- Вымолили, - улыбнулся священник.
- Как это?
- В прямом смысле, - отец Александр ещё раз перекрестился, - В конце девяностых сложилось у нас в городе что-то вроде движения православных людей – газету издавали, патриотические конференции проводили, храмам помогали, и всё это под лозунгом о возрождении Святой Руси. И возник же вопрос, а что, собственно это такое: Святая Русь? Ещё одна «Атлантида», или очередная идея о светлом будущем? В общем, чего ради стараемся? Не о куске хлеба для собственных семей печёмся, а из семьи, подчас последнее уносим. Куда, на что? – На возрождение Святой Руси! И порешили особо помолиться Богу: если Русь Святая не пустая выдумка человеческая, не одна только идея, хоть и благородная, а реальность, часть творения Божия - пусть покажет её Господь. И показал! – рассказчик кивнул в сторону избы, - Её и показал. В ночном видении. И  сказал: «Ей молитесь!». С тех пор и молимся…
- А духовенство что? – внимательно слушал Андрон рассказ батюшки.
- Ничего, - покачал головой отец Александр, доставая свои чётки - Мы обо всём, как положено, рассказали, на бумаге описали, куда положено отправили. Ответа никакого. А с другой стороны, что они должны были сказать? Икона о себе сама свидетельствует.
Только сейчас Андрон заметил, что у отца Александра были такие же чётки, как и у Афанасия Ивановича. Не то, чтобы совсем одинаковые, но вместо кисточки на них тоже был круглый медальон с крестообразной прорезью.
- И как, засвидетельствовала? – Андрон старался лучше рассмотреть чётки.
- Конечно, - умиротворённо улыбнулся священник.
- Замироточила? Или, чьего-то мужа от пьянства излечила? – лукаво сгримасничал Андрон.
- Чудес ищете? Не будет вам чудес…, а вместо этого…, - жёстко отозвался отец Александр, пытаясь вспомнить евангельскую цитату.
- Прости, - Андрон поспешил притормозить с сомнительными комментариями, - Это я пошутил не к месту.
- Может и так, - довольно прохладно ответил отец Александр, - Только, по большому счёту, вся человеческая история в подобной шутке каждый раз и повторяется. Знамений ждём таких, чтоб … от края и до края неба, чтоб всё ясно и понятно - белое бело, а чёрное чёрно. Однако ж Знанием овладевает познающий, а не зевака цирковой.
- Ты это про что, отец? – как можно мягче спросил Андрон.
- Про свидетельство, - отец Александр всё ещё не собирался смягчать тона, -  Сами обстоятельства явления новой иконы и стали главным её свидетельством. Суть этого свидетельства в том, что не выдумка Святая Русь, не пустая человеческая мечта, а самая, что ни на есть духовная реальность, к состоянию которой стремится Россия земная. Обязана стремиться! И всё, что препятствует или противоречит этому стремлению – есть грех. Безо всяких тут «политкорректностей» и «толерантностей». Новый взгляд на Россию, на духовную  предопределённость её миссии, на перспективу её земного развития – вот то главное свидетельство, которое «Святорусская» икона принесла с собой и о себе.
- Если это так, то многое и вправду может предстать в новом свете, - после некоторой паузы проговорил Андрон.
- А я про что? – воскликнул отец Александр.
- И как? – поинтересовался Андрон.
- Как и с Христом, – батюшка повернулся к собеседнику, - Зевакам побольше чудес подавай, и покруче, так чтоб руки-ноги прирастали, чтоб мёртвые из гробов вставали; а чтоб внутрь себя заглянуть, какую-нибудь червоточину на сердце прижечь – ни-ни! Ведь если принять свидетельство Божией Матери «Святорусской», то получается, что всякое действие, которое не служит сближению России Земной с Россией Небесной – это грех. А назови мне хоть одно решение нынешних правителей – светских ли, церковных ли, - которое, хотя бы отдалённо подразумевало такое сближение?
- Так, а я тебе, о чём полночи втолковывал?! – съехал с дощечки Андрон, присел снова - И церковь этому греху потакает!
- Разве ж про то спор? – пошёл на «встречную» отец Александр.
- Ну-ну, и что дальше?
- А, что дальше, - более спокойно ответил отец Александр, - Когда начальствующей публике очевидную правду принять не с руки, а оспаривать её глупо, лучший выход из ситуации – отмолчаться.
- Они - в молчанку, понятно, ну а вы что? – Андрону вправду было интересно, как развивались события.
- Для нас ситуация оказалась более сложной, - вздохнул отец Александр о чём-то своём, - Явление в мир иконы, это как рождение младенца, который с первых же секунд своей земной жизни требует к себе особого ухода. Так и с иконой. Это не чей-то портрет, который повесил на стенку и веси он там от уборки до уборки, когда с него пыль смахивают. Всякая икона – это часть Завета человека с Богом, исполнение которого происходит постоянно. Постоянно, понимаешь?! И икона – это не просто часть, а активный участник нашей жизни, и в первую очередь жизни церковной. Господь так управил, что не получив никаких ответов из патриаршей церкви, мы познакомились со старцем-епископом катакомбной церкви, который принял нашу икону в церковное общение, и меня рукоположил в её служителя.   
- Так, что ж ты батюшка говоришь, что мы с тобой одну правду по-разному видим? – после некоторой паузы, с нажимом заговорил Андрон. 
- Ты о чём? – не понял отец Александр.
- Сам-то ты его давно…, - Андрон заговорщицки скосил глазами, - того..., а меня отговаривать пытаешься.
- Не понимаю тебя, - напрягся отец Александр.
- Как же! – поднялся Андрон с дощечки, - До иконы этой в патриаршии храмы ходил, за патриарха молился?
- Ходил, молился, - согласно кивал отец Александр.
- Потом икона появилась, но не ко двору церковного начальства пришлась. Точнее то, как ты это событие трактовать стал. Правильно я тебя понял?
- Правильно, - вновь кивнул священник.
- И, чтобы не оставить икону вне церковной жизни, - вышагивал аистом Андрон, - перешёл ты из церкви «патриаршей» в «катакомбную», где и сан принял. Так?
- Выходит, что так, - отец Александр подобрал комочек земли, и кинул его в ворону, присевшую на углу крыши сарая, за которой пытался охотиться кот-недоросль.
- И чем отличается то, что сделал ты, от того, что собираюсь сделать я? – Андрон остановился перед отцом Александром, - Хотя, знаю чем. Узнав на собственном опыте, что это такое, «антипатриарх», ты решил управиться со своей проблемой «втихую» - устранив патриарха, исключительно из своей собственной жизни, оставив его беспредельничать над остальными своими братьями во Христе. Я же, напротив – не свою проблемку решить пытаюсь, а всю свою русскую православную семью хочу освободить от пут преступника. Пусть даже ценой собственной жизни.
- Эко ты накрутил кренделей! – мотнул головой отец Александр, - Во-первых, никакого «втихую» не было. Об иконе мы много лет рассказывали и в частных письмах, и в статьях, которые печатались и в России, и за границами. Во-вторых, никакая не моя это «проблемка», а откровение Божие, по поводу которого каждый христианин принимает  решение сам и только сам. Решением этим он избирает свою дальнейшую линию церковной жизни – с «патриархом» или со Святой Русью. Третье, и главное – не на крови, пролитой хотением одного человека, строится моя позиция, а на свободном выборе каждого конкретного человека, сталкивающегося с нашей ситуацией. А ещё, по правде сказать, несколько досадно мне, что так однобоко услышал ты мой рассказ об иконе. Досадно. Мне-то, грешным делом показалось, что с твоим умом найдёшь ты в моих словах подсказки совсем иного рода.
Большое облако навело тень на всю округу. Нависла эта тень и над спорщиками.
- Не сердись, отец, - из уважения к сану собеседника, первым пошёл на мировую Андрон, - Ведь не личные «разборки» мы с тобой проводим. Если считаешь, что упустил я что-то важное из нашей беседы – прости. Прости и подскажи!
- Чего уж тут особо подсказывать? – с готовностью забыть все «напряги» откликнулся отец Александр, - Всё, что составляет Святорусскую перспективу России, имеет духовную основу.
- Это мне понятно – не спорил Андрон.
- А если понятно, чего ж всеобщей развязки в смертоубийстве ищешь? – Андрону показалось, что при этих словах, в глазах отца Александра блеснули слёзы…, - Себя ищешь в деле земном, сугубо преступном, богопротивном в самой своей сущности! Берёшься по собственному хотению и разумению Богу дорогу на земле торить, а сам Его заповедями пренебрегаешь? «Не убий», такую заповедь знаешь?
- А ты заповедь о погублении души ради ближнего, знаешь? – справился Андрон с нахлынувшим было волнением.
- Опять ты ею оправдываешься, - укоризненно покачал головой отец Александр, - Но так можно любой произвол, любую самость за подвиг преподнести.
- Произвол и самость, - не отступал Андрон, - это когда человек действует не только от себя, но и для себя. Скажи, что я для себя делаю, если в девяноста девяти процентах из ста взорвусь вместе с ним? А если не взорвусь, то окажусь на пожизненном заключении.
- А, может, ты того…, - отец Александр покрутил пальцем у виска, - сумасшедший? Или в прелести? Хотя…
- Вот про «хотя» я бы послушал, - Андрон тоже начал «заводиться», - То, что и психом назовут, и маньяком, это, с самого начала к гадалке можно было не ходить. К тому же, основания все есть – и ранение, и контузия, и плен. А вот твоё «хотя» - это интересно. Что же тебе не даёт успокоиться на том, что я простой сумасшедший?
- То, что ты принял предложение Агасфера, дать себя отговорить. Дурак-бы, либо там же себя подорвал, - обречённо махнул рукой отец Александр, - либо какую иную истерику устроил.
- Чьё предложение я принял? – переспросил Андрон.
- …Так мы порой Афанасия Ивановича называем, - с некоторым смущением ответил отец Александр.
- Ну да, - вспомнил Андрон, - Афанасий, значит бессмертный, вечный…
- Вот-вот, прости Господи, - перекрестился отец Александр.
В этот момент призывно замяукал кот. Он-таки вскарабкался на жердину, прислонённую к крыше сарая, на которую уселась вожделенная им ворона. Понаблюдав за его стараниями, ворона улетела прочь, лениво раскинув свои угольно-чёрные крылья. Потеряв смысл проделанных усилий, и ощутив себя в одиночестве между небом и землёй, Барсик принялся истошно верещать. При этом, не предпринимая никаких попыток спуститься самостоятельно, по той же самой жердине.
- Горе луковое! – покачал головой отец Александр, подставляя к крыше ещё одну жердину, - Придержи, - попросил он Андрона.
Кот, как минимум, не дал слабины в части своей сообразительности, довольно споро спустившись по двум жердям на землю.
- Интересно, - проговорил Андрон, укладывая жерди у стены сарая, - когда они глупее? – имея в виду кошек, - Когда охотятся за тенью, или за добычей, которая сильнее их?
- Как ты сказал, за тенью? –  переспросил отец Александр.
- За тенью, или за более сильной добычей? - повторил Андрон.
- А ведь точно, за тенью, - усмехнулся в бороду отец Александр, - Ты действуешь, как он, - кивнул в сторону кота, - охотишься за тенью.
- В каком смысле? – вопросительно приклонил голову Андрон.
- Почти что в прямом, брат Андрон, почти что в прямом, - отец Александр вернулся к крылечку.
- Та-ак, - протянул Андрон, - конференция продолжается. Поясняй, за какой тенью я гоняюсь?
- Бог есть Любовь, - собираясь с мыслями начал свою речь отец Александр, -  Тот, который «не бог», который «антибог», который антихрист – это всё то, что есть «нелюбовь». Всё, в чём нет любви, является враждебным Богу. А о таких вещах, как злоба, ненависть, жестокость, ложь, хамство, разврат и говорить не приходится. Это одна сплошная «антилюбовь». Согласен со мною?
- В общем, да, - как-то без особого энтузиазма согласился Андрон.
- В основе твоего намерения…, - отец Александр повращал руками, подыскивая нужные слова, - лежит, по большому счёту, твоё понимание христианского долга утверждать на земле добро и противостоять злу, так?
- В общем, да, - в прежней манере отозвался Андрон.
- Здесь-то и срабатывает дьявольская ловушка, в которую попадаешь и ты, и все остальные, которые подобно тебе бредят о «православной революции», прости Господи! – перекрестился отец Александр, - Когда с безбожием начинают бороться безбожием, это только умножает безбожие независимо от того, какая из сторон одерживает победу, в мирском понимании этого слова. Безбожия, в любом случае, становиться только больше. Понимаешь?
- Ну, а тень-то здесь где? – вместо ответа, задал встречный вопрос Андрон.
- Какая тень? – не понял отец Александр.
- Та самая, о которой ты говоришь, сравнивая меня с котёнком, - Андрон постарался произнести эту фразу, избегая всяческих эмоций.
- Везде! – театрально развёл руками отец Александр, - Всё то, что тебе, приготовляющему гранату, видится, как некая цель – всего лишь тень. Хватай её за края, топчи ногами, поливай из ведра, кидай в неё свою гранату, реального положения вещей это существенно не изменит, и даже наоборот - усугубит.
- Да, гладко у тебя получается, - Андрон сделал несколько шагов туда-обратно, - И ты на все «сто» уверен, что всё обстоит именно так, как ты говоришь?
- Уверен.
- Тогда поясни мне одну вещь, - Андрон вновь присел на прежнее место, - Вот мы святыми почитаем таких людей, как Александр Невский, Фёдор Ушаков, патриарх Ермоген – ведь почитаем?
- Почитаем, - ответил отец Александр.
- Меж тем, первые двое, - продолжил Андрон, - прославили себя, в первую очередь воинскими подвигами и победами. А патриарх Ермоген был уморён поляками голодом за то, что призывал русский люд к оружию и изгнанию оккупантов. Иначе говоря, ни там, ни там, без смертоубийства, без призыва к оружию не обошлось. По твоему, такими своими действиями эти люди только увеличили безбожность нашей жизни?
- Кто бы знал… В таких вещах один Бог судья, - перекрестился отец Александр.
- А вот в этом я с тобой полностью согласен, - с явным удовлетворением согласился Андрон, - Более того, только на это и уповаю.
- То есть? 
- Была бы моя душа, как твоя – пошире, посмиреннее, да поотзывчивей, я бы, быть может, тоже сан принял, чтобы проповедью, да собственной молитвой с греховностью нашего времени бороться. Вот только, как оказалось, не приспособлен я для такого служения ни характером, ни опытом собственной жизни. Не приспособлен! Ни чем не приспособлен быть полезным, кроме, как оружием. Прости, Господи! – теперь перекрестился и Андрон, - И больше скажу: быть может, в нашем с тобой споре прав ты, а я где-то заплутал. Может быть. Но, понимаешь, какая штука, вот эта моя «ошибка» – это единственное, что у меня есть. Что есть, тем и служу. Может неправильно, но добросовестно. И даже если весь мир мне скажет, что я не прав, я не смогу с этим согласиться. Потому что это означало бы отказ от служения – предательство. Придёт время, пусть уж буду судим за неразумие своё, чем за предательство. Понял теперь, что все эти разговоры напрасны? Ты хочешь, чтобы я признал твою правоту? Пожалуйста! Только дела это не меняет. Потому что я тоже прав, и предательство хуже глупости. Ведь хуже? Прямо скажи, хуже?
- Хуже, - отец Александр посмотрел на свои чётки.
- Вот я и говорю, - Андрон даже немного разволновался, - на всё Господь, пусть Он нас и рассудит. А нам остаётся только, каждому своё дело до конца довести.
- Прости меня, брат Андроник - отец Александр поднялся со своего места, - что-то тяжко мне от нашего разговора стало. Пойду, ещё помолюсь. Хочешь, помолимся вместе?
 - Прости и ты меня, отче, - Андрон тоже поднялся, и склонил голову под благословение, - Помолись за меня сам. Слишком уж разошёлся я в словесах. При такой сумятице в сердце и голове, молитвой только бесов тешить.
- Как хочешь, - отец Александр осенил Андрона крестным знамением, и удалился в дом.

После обеда пришла машина с распиловкой. Водитель закапризничал, во двор заезжать не стал. Скидали доски на улице. Потом, до вечера перетаскивали их во двор и укладывали в треугольные пачки. К вечеру натруженные мышцы гудели. Как и минувшим днём, у Андрона глаза начали слипаться уже при вычитывании вечернего правила. Сразу после, он отправился спать. Как и минувшим днём, он уже видел десятый сон, а отец Александр продолжал молиться, время от времени отбивая земные поклоны.

(Продолжение следует)

TOWARDS THE EIGHTH ECUMENICAL COUNCIL

Dr. Vladimir Moss

     For at least four decades now, the Local Churches of World Orthodoxy have been preparing for a "Great and Pan-Orthodox Council" that would legitimize and complete the great and pan-heretical doctrine of ecumenism and introduce various innovations - the new calendar, reduced fasts, relaxed rules for marriage, etc. - that have been the goal of renovationists since at least the early 1920s. At first, these preparations aroused great interest and some anxiety in the Orthodox world, as we see, for example, in the writings of Fr. Justin Popovich. But as time passed, and no "Great and Pan-Orthodox Council" was convened in spite of numerous preparatory meetings, the suspicion arose that this Council would never be convened, so we didn?t need to worry about it (as if the apostatic agreements made by the World Orthodox with various kinds of heretics in this period were not enough to worry about!). However, as a very informative article by Nikolai Kaverin has shown,[1] it looks as if a more determined push towards the convening of the Council is being undertaken by Patriarch Bartholomew of Constantinople. He has called on the heads of the Local Orthodox Churches to prepare for the convening of the Council in 2015, and has invited them to come together in Constantinople on March 9, the Sunday of the Triumph of Orthodoxy, in order to speed up the arrangements.

     The patriarch proposes the following agenda:-

1. The Orthodox diaspora. The definition of the jurisdiction of the Orthodox Churches beyond the bounds of their national frontiers.

2. The procedure for recognizing the status of Church autocephaly.

3. The procedure for recognizing the status of Church autonomy.

4. The diptychs. The rules for mutual canonical recognition among the Orthodox Churches.

5. The establishment of a common festal calendar.

6. The rules and obstacles for the celebration of the sacrament of marriage..

7. The question of fasting in the contemporary world.

8. Links with other Christian confessions.

9. The ecumenical movement.

10. The contribution of Orthodoxy to the establishment of the Christian ideals of peace, liberty and fraternity.

     No great surprises here - and no mention of the great unspoken obstacle to unity among the World Orthodox: Constantinople's claims to a strong form of primacy that many, especially in the Russian Church, consider to be a kind of "eastern papism".

     Constantinople is pulling out all the stops in order to consolidate support for his strong understanding of primacy, including nationalist sentiments. Thus Kaverin writes: "At the beginning of September, 2011 Patriarch Bartholomew of Constantinople convened a Council (Synod) of the heads of the ancient Pentarchy - the five leaders of the ancient Patriarchates, to which only the eastern Patriarchs (Constantinople, Antioch, Alexandria and Jerusalem) and the Archbishop of Cyprus. Naturally this undertaking was seen by the Russian Orthodox Church - the largest of the local Orthodox Churches - as insulting and humiliating.

     "In his speech before the beginning of the Council Patriarch Bartholomew of Constantinople said that, as Ecumenical Patriarch, according to the canonical order, he was the coordinator of all the Churches of World Orthodoxy and therefore was making special efforts to speed up the convening of the Great Pan-Orthodox Council. He confirmed his intention to review at the Council the questions pertaining to all the Orthodox Churches, and also declared his understanding of that special position which the ancient patriarchates and the Church of Cyprus occupy in the general structure of World Orthodoxy. After this Patriarch Bartholomew accurately noted that the convening of the Pan-Orthodox Council was encountering various obstacles, and that individual autocephalous Churches had to sacrifice their narrow national interests for the general good of the whole of Orthodoxy - reports portal-fanarion.blogspot.com.

     "The information agency ?Romfeia? noted that the primates taking part in the meeting of the heads of the ancient Patriarchates represented not even one tenth of the Orthodox believers of the world. Nevertheless, Patriarch Bartholomew for some reason thinks that the creation of an organ such as the ?pentarchy?, consisting of the heads of the five most ancient Orthodox Churches, will not encroach on the rights of the other Local Churches, but will, on the contrary, supposedly ease the taking of decisions on inter-Orthodox questions.?[2]

     The question of primacy is directly related to the first four issues on the agenda, so we would expect that agreement between Constantinople and Moscow would be hard to attain on these issues. This supposition is confirmed by a remark of Metropolitan Hilarion (Alfeyev), head of the Department of External Relations of the MP, in September, 2011, in which he said that ?we have already agreed on eight Church subjects. We could conduct a Council on these subjects. These, for example, are the questions of the calendar, the unification of church regulations on fasting, the hindrances to marriage, and the relationship of Orthodoxy to the rest of the Christian world?. These topics correspond to the last six issues on the patriarch?s agenda; so by implication there is no agreement on the first four issues.

     In view of this disagreement, Metropolitan Hilarion?s suggestion makes some sense: to have a Council only on issues 5 to 10, on which the World Orthodox already have broad agreement. The problem is: points 8 and 9 concern ecumenism, which is not only a doctrine but also a movement and a process of ever-deepening integration, whose most critical next stage is union with the Pope. But while Constantinople and Moscow agree that the Pope in the reunited Christian world must have the primacy, they are not agreed on who should be his number two, nor on whether the Orthodox Church, before entering into communion with the vertical, strictly hierarchical structure of the papacy should itself have such a structure.

*

     On the face of it, the Russians have a strong argument, which we shall now examine. At the session of the Moscow Synod that took place on December 26, 2013, a document was accepted entitled ?The position of the Moscow Patriarchate on the question of primacy in the Universal Church?, in which it says that the Russian Orthodox Church cannot agree to the existence of a primacy of power ? as opposed to the primacy of honour ? in the Universal Church.

     At the level of the Universal Church as a community of autocephalous Local Churches, united into one family by a common confession of faith and remaining in sacramental communion with each other, primacy is defined in accordance with the tradition of sacred diptychs and is a primacy of honour? There is no definition filling in the content of primacy of honour at the universal level by the canons of the Ecumenical or Local Councils. The canonical rules on which the sacred diptychs rely do not bestow on the primate (who during the period of the Ecumenical Councils was the Bishop of Rome) any privileges of power over the whole Church?

    The extension of this primacy, which belongs to the president of an autocephalous Local Church (according to the 34^th Apostolic canon) to the universal level would bestow upon the primate in the Universal Church special privileges that would not depend on the agreement of the Local Orthodox Churches. Such a transfer of the concept of the nature of primacy from the local to the universal level would require a corresponding transfer of the procedure for electing the primatial bishop at the universal level, which would already lead to a violation of the right of the primatial autocephalous Church to elect her president independently?

     In the whole of the second millennium until our days the same administrative structure that belonged to the Eastern Church in the first millennium has been preserved in the Orthodox Church. Within the bounds of this structure each autocephalous Local Church, being in dogmatic, canonical and Eucharistic unity with the other Local Churches, is independent in its administration. In the Orthodox Church there is not and never was a single administrative centre at the universal level. On the contrary, in the West the development of the teaching of the special power of the Roman bishop, in accordance with which supreme power in the Universal Church belongs to the Bishop of Rome as the successor of the Apostle Peter and the deputy of Christ on earth, led to the formation of another administrative model of Church construction with a single universal centre in Rome.?

     This is irreproachable from a theological and canonical point of view, and Bartholomew?s criticism of the Russian position as ?sophistical? is untenable. The problem is: the Russian position is also hypocritical, corresponding neither to the Russians? own administrative practice within the bounds of the Russian Church, nor to their intentions with regard to the future of Orthodoxy. Let us take each point in turn.

     In the 1970s Metropolitan Anthony (Bloom) of Sourozh, administrator of the Moscow Patriarchate?s parishes in Western Europe, told a member of his flock in England: ?The Orthodox Church is a totalitarian organization?. If by the Orthodox Church he meant the Local Russian Church to which he belonged, we can say that he was absolutely right. Founded in 1943 through a concordat between Stalin and Metropolitan Sergius (Stragorodsky), the Russian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate (MP) was from the very beginning of its existence a strictly hierarchical structure, totally subordinated in all its major decisions, including the election of its patriarch, to the will of Stalin and the KGB. Stalin was to the Moscow Patriarchate what the Pope was to the Church of Rome. The situation became worse over time as the episcopate became staffed completely by KGB agents in cassocks and the last vestiges of sobornost? disappeared?This situation has not changed in essence since the fall of communism in 1991. After a period of hesitation in the 1990s when the MP did not know what master (communist mammon or democratic mammon) to follow, it gratefully returned to the arms of the KGB under Putin in the 2000s.

     Metropolitan Hilarion (Alfeyev) is the leading ecumenist in the Russian Church and a close associate of Patriarch Cyril (Gundyaev). His career illustrates clearly the way in which that Church is administered along the lines of ?eastern papism?. At the beginning of the 2000s, having been a made a bishop at a startlingly young age, he was sent to London by Cyril, then in the rank of metropolitan and head of the all-powerful Department for External Relations, to help the ailing Metropolitan Anthony (Bloom). In a very short time he by his dictatorial methods divided the clergy and laity of the Sourozh diocese and succeeded in driving Bishop Basil (Osborne) and most of the English-speaking flock into the arms of Constantinople. He then confided to Bloom, his spiritual father, that Cyril had promised to make him metropolitan of Sourozh after Bloom?s death. Bloom wrote to Cyril about this, who denied it. But in his open letter on the subject, Bloom made little attempt to hide his disgust at the behaviour of his patriarchate, which thirty years before he had rightly called ?totalitarian?.[3] Since then, in spite of his complete failure in London, Hilarion has continued to rise up the hierarchical ladder at a rapid rate, and is now a metropolitan and head of the Department of External Relations in succession to his patron, Cyril. In that period his subservience not only to the patriarch but also to the neo-Soviet state has never been in doubt. Thus in 2010 Wikileaks revealed that he had said to the American ambassador in Russia: ?A (or the) main role of the Russian Orthodox Church is in providing propaganda for the official politics of the government?.[4]

     Nevertheless, many people are prepared to forgive the MP?s hypocrisy with regard to ?eastern papism? in view of its supposed conservatism in relation to Orthodox dogmatics. However, this ?conservatism? is a myth. Let us cite Metropolitan Hilarion again: ?In our times In our times some Orthodox say that Roman Catholics, being ?heretics?, are outside the Church, and should be rebaptised when received into Orthodoxy. Yet neither Catholics nor Protestants would deny the divinity of the Son of God, as did the Arians, nor would they deny the divinity of the Holy Spirit, as did most fourth-century theologians and bishops. And surely the question of the procession of the Holy Spirit is less significant than the question of his divinity.?[5]

     Metropolitan Hilarion, who has lived in the West, must surely know that the vast majority of churchmen here do not believe in the divinity of Christ. This is particularly obvious in the case of the Anglicans, the main movers and shakers of the ecumenical movement. As for the question of the procession of the Holy Spirit being ?less significant than that of his divinity?, Saints Photius the Great, Gregory Palamas and Mark of Ephesus would certainly not have agreed! Hilarion, an intelligent and learned man, must know that the question of the procession of the Holy Spirit, far from being minor or insignificant, was the major cause of the schism between Rome and the Eastern Patriarchates. But he chooses to ignore this, thereby showing that Moscow is as eager to enter into communion with Rome as is Constantinople, and is prepared to surrender the Orthodox position on major dogmatic issues.

     In this connection, Metropolitan Hilarion?s admittance that the Local Churches have agreed on the calendar issue represents another cause for alarm. What precisely has been agreed? It is highly unlikely that the Ecumenical Patriarchate will have agreed to return to the old calendar used by the Russians and the Serbs. More likely is that a common use of the new calendar has been agreed on. Now there have always been supporters of the new calendar in the Russian episcopate. The most high-ranking that we know of is Metropolitan Vladimir of St. Petersburg. But until now, there has been no move to introduce the new calendar because of the danger of creating a schism. There is evidence that the leadership of the MP, goaded by the KGB, thought seriously about making such a move in the 1960s, when the famous philo-Catholic (and secret Catholic bishop) Metropolitan Nikodem of Leningrad was alive.[6]Could it be that the leadership of the MP has decided that the time is ripe to try again ? for the sake of being able to concelebrate major feasts with the Catholics? After all, Patriarch Cyril was a disciple of Metropolitan Nikodem?

     This brings us to the question: what is the main aim of the MP in relation to forthcoming ?Great and Pan-Orthodox Council?? If we assume that the MP is, as always, doing the will of its KGB masters (who include, of course, the patriarch and leading bishops), then this aim must be secular and geopolitical: to preserve the prestige and power of Moscow in relation to its main opponent, Constantinople, which is presumed to be controlled by America and the CIA. To that end, while the MP would be happy to enter into communion with the Vatican (for the purpose of spying and infiltration, the main motivation of Moscow?s ecumenical activity since the 1960s), it wants to do so above Constantinople and not as a lowly number 3 in the world ecclesiastical rankings. From this point of view, the struggle over the agenda for the Great Council is part of the same struggle for supremacy that Moscow and Constantinople have waged in recent years in London, in Estonia and, most recently, in the Ukraine. Therefore theological considerations are means rather than ends for both sides in this conflict, which is ultimately the struggle between Putin and the West for the control of Europe.

*

     But if theological considerations are not foremost in the minds of the major protagonists here, this does not mean that there will not be important ecclesiastical consequences of the essentially geopolitical conflict. There is great unrest in the MP at the moment, partly caused by revelations concerning the homosexuality of so many of its bishops (about 50 out of 300, according to MP Deacon Andrei Kurayev, more like 250 out of 300, according to Fr. Gleb Yakunin), and partly by the ever more obvious corruption and politicization of the Church. Further shocks ? such as the introduction of the new calendar into the Church, or a union with Roman Catholicism ? might well cause a major schism. Patriarch Bartholomew?s position seems, by comparison, more secure ? but only superficially so. If the Vatican is happy to see him as the leader of Orthodoxy in a relatively strong sense, they expect him to bring all the Orthodox Churches with him. But if he by his overbearing politics ?loses? Moscow, then the Vatican will feel deprived of their greatest prize. For it is no secret that since the Fatima appearance of the supposed Mother of God in 1917, the major goal of Vatican geopolitics has been the conquest of mighty Russia: Bartholomew?s tiny ?pentarchy? of Greek-speaking Churches is a paltry catch by comparison.

     In spite of these stresses and strains, it looks likely that the ?Great and Pan-Orthodox Council? will be convened, and that its decisions will pave the way for the convening of a false Eighth Ecumenical Council at which the original pentarchy of Eastern Patriarchates plus Rome will be restored. But that will be a robber council, which will finally reveal to all doubters that World Orthodoxy has apostasized from the True Faith. And that will be the moment for the True Orthodox Church to step back onto the stage of world history, holding up the banner of True Orthodoxy.

            January 18/31, 2014.