ВЕРНОСТЬ - FIDELITY № 68 - 2006

October/Октябрь 24

The Editorial Board is glad to inform our Readers that this issue of “FIDELITY” has articles in English, and Russian Languages.

С удовлетворением сообщаем, что в этом номере журнала “ВЕРНОСТЬ” помещены статьи на английском и русском языках.

CONTENTS - ОГЛАВЛЕНИЕ

1.  Последствия «Акта о Каноническом Общении». Г. М. СОЛДАТОВ

2.  ДОКУМЕНТ: Проект Акта о каноническом общении РПЦ МП и РПЦЗ(Л). Черновая версия

3.  Заявление секретарей Комиссии Московского Патриархата по диалогу с Русской Зарубежной Церковью и Комиссии Русской Зарубежной Церкви по переговорам с Московским Патриархатом.

4.   НА СМЕРТЬ БРАТА ИОСИФА. . Г.И. Новицкий.

5.   THE UNITY OF THE TRUE ORTHODOX CHURCH. Dr. Vladimir  E. Moss.  – part 1

6.   КТО ГОСПОДЕНЬ — КО МНЕ!  В. Д. СОЛОГУБ

7.  HIEROMARTYR MACARIUS, ARCHB. OF DNEPROPETROVSK (EKATERINOSLAV) and those with him. Dr. V.E. Moss

8.  ПОЧЕМУ НАДО БЫ ВКЛЮЧАТЬ ГАЗЕТУ  «НАША СТРАНА»  В НАШИ ЗАВЕЩАНИЯ.   Г. М. СОЛДАТОВ

* * *   

Those who attack the Church of Christ by teaching that Christ's Church is divided into so-called "branches" which differ in doctrine and way of life, or that the Church does not exist visibly, but will be formed in the future when all "branches" or sects or denominations, and even religions will be united into one body; and who do not distinguish the priesthood and mysteries of the Church from those of the heretics, but say that the baptism and eucharist of heretics is effectual for salvation; therefore, to those who knowingly have communion with these aforementioned heretics or who advocate, disseminate, or defend their new heresy of Ecumenism under the pretext of brotherly love or the supposed unification of separated Christians,   Anathema!

* * *

"... Верующие должны быть готовыми умереть за истину, не забывать, что приобретая здесь врагов, приобретаем Небесное Царство... Тот, кто будет верен в малом, тот будет верен в великом, когда потребуется. При возможности стать исповедниками, мы не должны это упустить. Потеряв земную жизнь, обретаем небесную. Мы не должны бояться смерти за Христа..".                       

                                                                                                                                                    Брат Иосиф (Муньоса)

* * *

Непостижимо здравому уму представить, чем занимались в течение нескольких лет комиссии по переговорам между РПЦЗ и МП? Ведь с самого начала представители МП заявили о том, что в переговорах не будут обсуждаться Митрополит Сергий и его обновленческие реформы. Ведь с самого начала было ясно,  что МП не собирается отказаться от советского прошлого,  а наоборот,  продолжает прославлять как «пролетарских» богоборческих вождей,  так и «достижения» революции и т.д. Ведь ясно, что МП не будет под предлогом «миссионерства» отказываться от участия в экуменической деятельности.

Уже вскоре после начала переговоров,  было ясно,  что Зарубежной Церкви будут предложены те же пункты по объединению,  которые были предложены в прошлом МП  Американской Митрополии и другим частям РПЦЗ. В таком случае,  для чего же было необходимо удалить Первоиерарха Церкви Митрополита Виталия, бывшего против компромиссов с МП, проводить многочисленные встречи комиссий?

Ответ для верующих ясен – присоединение важно по политическому значению для нео-коммунистических властей РФ и для поднятия престижа патриархии, но не для блага верующих на Родине и  Зарубежной Руси. Но более всего важно было уничтожить РПЦЗ! Превратить ее в послушное орудие правительства и МП!

В Акте,  как это было в прошлом,  будут пункты, которые администрация церкви опубликуют,  и такие которые останутся верующим неизвестными, но которые по своему значению также важны.

В Синоде Митрополита Лавра уже определилось, кто будет находиться в центре информации. Для многих верующих не известно, что такое центр информации: это комната,  в которой телетайп, факс, компьютер и другое техническое оборудование,  через которые поступают митрополитам доверительная информация от Синода МП, Патриарха, и сообщения из других православных автокефальных церквей. В  посупающей информации сообщается о положении православных верующих во всем мире, делах в патриархии и РФ и т.д.

В Синоде также уже решено о том,  кто будет давать в патриархию отчеты о епархиях и других важных делах. Уже было договорено,  как часто должны будут совершаться поездки в Патриархию на заседания Синода и отчетов. Также уже намечено,  кто будет постоянно находиться при Патриархии для связи.

Были сделаны также другие решения о будущем Церкви  за рубежом. Некоторые из них как, например финансовые дела в будущем могут потребовать расследования иностранных правительственных учреждений в случае подозрения использования Церкви для политических дел (связи с враждебными свободному миру государствами) или участия олигархов для переводов материальных средств.

Всем верующим известно, что РПЦЗ соборно осудила и анафематствовала ересь ересей – экуменизм, также как ранее Церковь осудила обновленческие реформы и сергианство.  Теперь, когда уже остались только недели до подписания рокового «акта»,  то многим стало понятным,   что некоторые духовные лица,  и даже архиереи, отступают от вероучения Церкви и будут всенародно проповедовать и участвовать в ересях, осужденных Священными Соборами и Отцами Церкви.

Согласно канонам верующие и духовенство не только имеют право, но и обязанность, отступить от такого «лжедуховенства», тем самым «охраняя Церковь от расколов и разделения». Пускай те, кто желает,  уходит из РПЦЗ в Московскую Патриархию! Только то духовенство,  которое не опасается наказания Божия,  покинет пасомых на Родине и Зарубежной Руси! Только те,  кто не имеет совести даст устное  или письменное обещание  лояльности "лже-церкви! Только те,  кто старается забыть кровавое прошлое советской власти и призывов "патриарха" Алексия быть верными сынами партии и советской страны,  будет лобызать ему руки,  и кланяться до земли! А те, кто помнит свой долг пастыря  останутся по-прежнему с верными Церкви мирянами!

Ниже помещается статья, в которой читатели «Нашей Страны» № 2800, от 28 июля этого года предупреждались о содержании и последствиях предстоящего заключения «акта» с МП.

* * *

Последствия «Акта о Каноническом Общении»

Г.М.  Солдатов

                                                                           «Если будут склонять тебя

грешники, не соглашайся» (Прит 1, 10)

"IV-й Всезарубежный Собор» породил еще большее недоверие к церковному руководству, в результате чего происходят отпадения от Церкви. Собор назван многими верующими «лжесобором» ввиду того, что делегаты на него в своем большинстве не были честно избраны, а назначены u1089 ñторонниками унии с МП и собравшимся там не давали свободно высказаться, в то время как сторонники унии и защитники правительства РФ разглагольствовали часами обо всем за исключением того, что волновало верующих РПЦЗ.

Даже голосование на «соборе» проводилось по советскому шаблону. Собор не был созван с целью внесения в Зарубежную Русь мира и объединения или обсуждения новых затруднений в жизни верующих на родине и в зарубежье.

Несмотря на большое количество протестов и прошений, организаторы, следуя приказам своих просоветских наставников, после окончания собора объявили о согласии делегатов на проведение у н и и . О н и  т а к ж е  с о о б щ и л и ,что «всезарубежный собор» не принимает решений и носит только совещательный характер, а резолюции будут выноситься на Архиерейском Соборе. Но оный поспешил передать дело на решение новоизбранному Синоду, имена членов которого остались неизвестны.

Таким образом «собор» был мертворожденным событием для Зарубежной Руси; все ожидания верующих на то, что уния будет отложена или МП осуждена, не оправдались. Собор был проведен исключительно для отвода внимания верующих в расчете, что со временем сопротивление унии с МП уменьшится.

Сегодня, в преддверии принятия «Акта о Каноническом Общении» с МП, не лишне вспомнить, что уже в прошлом были опубликованы «акты», направленные на закрепощение Зарубежной Руси. Делегатам собора в Сан Франциско следовало бы ознакомиться с прошлыми "актами", чтобы представить себе какие будут и на сей раз посягательства со стороны Патриархии.

В книге «Архиерейский собор РПЦЗ», (Мюнхен, 1946; ААРДМ- П р е с с , М и н н е а п о л и с , 2 0 0 3 ) был приведен «акт-указ» (стр. 51) направленный Патриархией Американской Митрополии в 1945 году, на который Церковь в Америке ответила отказом, после чего немногочисленные архиереи, духовенство и миряне, кто были за унию с МП, ушли в «экзархат» Патриархии в Северной Америке. В этой же книге (стр. 68-69) приведен «акт-указ» МП к Западно-Европейскому Экзархату.

Историкам Церкви известны н е с к о л ь к о д р у г и х п о д о б н ы х «актов» - попыток слияния частей Зарубежной Церкви с МП. Все они оканчивались плачевно для За-рубежной Руси.

Те, кто теперь тянут Зарубежную Русь в унию с МП - предают всё святое, а главное - свободу открыто выражать протесты против попрания прав Церкви и русского народа. В упомянутых выше «актах» от Зарубежной Церкви требовалось, в частности, не принимать участия в «политической деятельности». Но то, что для МП – политическая деятельность, для жителей свободных стран - право и даже обязанность каждого мирянина и духовного лица. Как известно, МП наказала митрополита Евлогия лишением его прав управления экзархатом лишь за то, что он отслужил панихиду по Царской Семье и погибшим во время Гражданской войны. МП никогда не выступала с критикой деятельности советского правительства. Патриархия и теперь поступает одинаково, всячески поддерживая современный нео-коммунистический режим в РФ.

Заключая «Акт» с МП - епархия, экзархат или митрополия должны были всецело подчиниться всем пунктам положения об управлении экзархатов или митрополий.

Согласно этому положению, РПЦЗ должна предъявлять в МП кандидатов в викарные и епархиальные епископы. Только с одобрения МП они смогут быть хиротонисаны, и московский патриарх может лично назначить викариев из числа своих кандидатов. Даже кандидаты для избрания в первоиерархи должны были заранее представляться в МП, которая могла согласиться или нет, чтобы их «избирали». В 1945 году патриарх Алексий Первый, для выборов «экзарха» в Северной Америке выдвинул кандидата из советской церкви, а митрополита Феофила, занимавшего пост первоиерарха Американской Митрополии, даже не включил в список.

В прежних «актах» требовалось, чтобы во всех церквах имя патриарха было возносимо во время богослужения, а экзарх обязан представлять отчеты об этом в МП. Существовавшие до заключения договора приходы МП на территории экзархата, продолжали однако свою деятельность как отдельная епархия. Экзархаты теряли право вести сношения, без предварительного одобрения МП, с другими автономными u1062 Церквами, представителями национальных Церквей, которые по каким либо причинам не поддерживают сношения с МП, причисляются ею к «раскольникам» или не признаются как канонические.

Таким образом, в случае принятия теперь «Акта о Каноническом Общении», связи с верующими в РФ и других бывших республиках СССР, которые были частью РПЦЗ, будут прерваны и они окажутся беззащитными. Единственным выходом для них будет вернуться в катакомбы.

В прошлом «акты» были опубликованы для всеобщего сведения, но существовали также инструкции и протоколы совместных встреч комиссий, содержание которых полностью верующим не собщалось.

Эти скрытые «детали» потом оказывались катастрофическими для Зарубежной Руси. Патриархии передавалось право давать награждения, перемещать клириков, она могла приглашать в Москву духовенство для «повышения опыта и теологических знаний», то есть для промывания мозгов.

«Детали» под разными предлогами держались в тайне, а массе сообщалось, что “встречи проходили в духе согласия и братской любви”.

Как это напоминает то, что происходит в наши дни!

Доставленный перед собором в Сан Франциско «акт» поразил своим содержанием даже сторонников унии. В нем права духовенства и верующих Зарубежной Руси были настолько ограничены, что они даже остереглись сообщить текст «акта» всем архиереям РПЦЗ(Л), и - тем более - собравшимся на «собор» делегатам.

Согласно «акту», РПЦЗ ли-шится, в частности, права прославления святых, замученных в СССР. И даже в случае согласия на то МП, прославленные будут считаться местно-почитаемыми, до тех пор, пока сама МП не причислит их к лику святых.

Естественно, все «детали» известны митрополиту Лавру, являющемуся одним из главных двигателей проведения унии с МП. Если бы он был защитником независимости Зарубежной Церкви, и епархий находящихся в РФ и на Украине, то Патриархии были бы предъявлены условия, в которых в категорической форме требовалось соблюдение церковных канонов и предание церковному суду аморальных архиереев.

Зарубежные члены комиссии по переговорам должны были требовать, чтобы Патриархия не только прекратила поддержку неокоммунистической власти, но и, в свою очередь, требовала от правительства РФ удаления советских символов и памятников палачам русского народа.

Но митрополит Лавр, во власти которого управление Церкви, этого не сделал и не поручил другим, а его приверженцы пускают слухи о том, что он будто бы не решил вопроса об унии.

Верующим сообщается, что после подписания «акта» будут евхаристическое общение и совместное служение, но как одно, так и другое уже проводятся до подписания соглашения! Митрополит Лавр, разумеется, ничего не предпринял, чтобы не допустить сослужения своего духовенства с анафематствованным сергианствующим и экуменическим руководством МП.

Ньюиоркский Синод преднамеренно несколько оттянул время для оповещения о принятии «акта», в расчете дать протестующим свыкнуться с новым положением Церкви.

Верующим же РПЦЗ следует с сожалением молиться за погибающие души униатов-обольстителей, которые за их иудино предательство Христовой Церкви получат суровое возмездие. Не мы, а Господь их Судья, но мы обязаны предостеречь их: «строго накажет Он вас» (Иов 13, 10).

* * *

ДОКУМЕНТ: Проект Акта о каноническом общении РПЦ МП и РПЦЗ(Л).  (Черновая версия)

Мы, смиренный Алексий Второй, Божией милостью Патриарх Московский и всея Руси, купно с Преосвященными  Архиереями Русской Правослвной Церкви – Московсого Патриархата (или: членами Священного Синода Русской Православной Церкви – Московского Патриархата), собравшимися на Архиерейский Собор (или: заседание Священного Синода) (дата) в Богоспасаемом граде Москве, и смиренный Лавр, митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, купно с Преосвященными Архиереями – членами Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей, собравшимися на заседании (время, место),

Руководствуясь стремлением к восстановлению благословенного мира, богозаповедной любви и братского единения в общем делании на ниве Божией всей полноты Русской Правосланой Церкви и верных ее, в Отечестве и в рассеянии сущих,

Принимая во внимание исторически сложившееся устроение церковной жизни русского рассеяния вне предалов канонической территории Московского Патриархата,

Учитывая, что Русская Православная Церковь Заграницей осуществляет свое служение на территории многих государств,  Настоящим Актом утверждаем: 

1. Русская Православная Церковь Заграницей, совершая свое спасительное служение в исторически сложившейся совокупности ее епархий, приходов, монастырей, братств и других церковных учреждений, является неотемлемой самоуправляемой частью Поместной Русской Православной Церкви.

2. Русская Православная Церковь Заграницей самостоятельна в делах пастырских, просветительских, административных, хозяйственных, имущественных и гражданских, пребывая при этом в каноническом единстве со всей Полнотой Русской Православной Церкви – Московского Патриархата.

3. Высшую духовную, законодательную, административную, судебную и контролирующую власть в Русской Православной Церкви Заграницей осуществляет ее Архиерейский Собор, созываемый ее Предстоятелем (Первоиерархом) согласно Положению о Русской Православной Церкви Заграницей.

4. Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграгицей, избираемый ее Архиерейским Собором, вступает в должность по утверждении Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом Русской Православной Церкви.

5. Имя Первоиерарха возносится за богослужением во всех храмах Русской Православной Церкви Заграницей после имени Патриарха Московского и всея Руси.

6. Решения об образовании или упразднении епархий, входящих в Русскую Православную Церковь Заграницей, принимаются ее Архиерейским Собором по согласованию с Патриархом Московскими всея Руси и Священным Синодом Русской Православной Церкви.

7. Архиереи Русской Православной Церкви Заграницей избираются ее Архиерейским Собором или, в случаях, предусмотренных Положением о Русской Православной Церкви Заграницей, Архиерейским Синодом. Избрание канонически утверждается Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом Русской Православной Церкви.

8. Архиереи Русской Православной Церкви Заграницей являются членами Поместного Собора Русской Православной Церкви и участвуют в установленном порядке в заседаниях Священного Синода.

9. Вышестоящей инстанцией церковной власти для Русской Православной Церкви Заграницей являются Поместный и Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, решения которых, равно как и решения Священного Синода, действуют в Русской Православной Церкви Заграницей с учетом особенностей, определяемых настоящим Актом, Положением о Русской Православной Церкви Заграницей и законодательством государств, в которых она осуществляет свое служение.

10. Апелляции на решения высшей церковно-судебной власти Русской Православной Церкви Заграницей подаются на имя Патриарха Московского и всея Руси.

11. Изменения, вносимые в Положение о Русской Православной Церкви Заграницей ее высшей законодательной властью, подлежат утверждению Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синлдом Русской Православной Церкви в том случае, если таковые изменения имеют канонический характер.

12. Русская Православная Церковь Заграницей получает святое миро от Патриарха Московского и всея Руси. 

Настоящим Актом восстанавливается полнота канонического общения внутри Поместной Русской Православной Церкви.

Ранее изданные акты, препятствовашие полноте канонического общения, обявляются утерявшими силу.

Мы уповаем, что восстановление канонического общения послужит, Богу содействующу, укреплению единства православной Полноты и свидетельства Церкви Христовой в современном мире, способстуя исполнению воли Господней о том, "чтобы и рассеянных чад Божьих собрать воедино" (Ин. 11.52).

Воздаем благодарение Всемилостивому Богу, Своею всесильною десницею направившему нас на путь к уврачеванию ран разделения и приведших нас к вожделенному единству Русской Церкви на родине и за рубежом, во славу Его Святого Имени и на благо Его Святой Церкви и вкрных чад Ее. Молитвами Святых Новомучеников и Исповедников Российских, Господь да дарует благословение Единой Русской Церкви и чадам Ее, во отечестве и рассеянии сущим.

(сохранена орфография подлинника)

 * * *

* * *

НА  СМЕРТЬ  БРАТА  ИОСИФА  [1]

Георгий Ильич Новицкий.

От имени испано-говорящих друзей брата Иосифа.

Наш брат о Господе Иосиф неожиданно ушел от нас. Его преждевременная кончина 31 октября в Афинах помечена печатью антихриста и его слуг. Духи тьмы пытаются исказить правду, оклеветать святейшую преданность и смирение, присущие этому верному слуге Иисуса Христа и Богоматери. Брат Иосиф знал, что путь, выбранный для него Божией Матерью, будет нелегким. Он стойко переносил все трудности.

Те, кто были близки к брату Иосифу и имели счастье знать его до 1982 г., помнят его как набожного и верного православного, который не отклонился от истинной православной веры, ее догматов, строгого соблюдения канонов Матери-Церкви, провозглашенных Русским Церковным Собором в Москве 2-15 августа 1918 г.

Брат Иосиф был обращен в Православие архиепископом Леонтием, одним из столбов Свободной Церкви, претерпевшим гонения в его бытность главой Катакомбной Церкви в России (с 1927 г.). Преданность брата Иосифа этому иерарху, с тех пор как он осознал свой путь к спасению и служению Богу, не зала границ. И понял Иосиф смысл служения лучше любого русского. Будучи чилийцем испанского происхождения, он стремился к более высокому духовному откровению, в сравнении с тем, которое исповедует Католическая церковь. Брату Иосифу, человеку глубочайшей чувствительности, было свойственно врожденное чувство истины, поэтому он не уклонился от избранного пути новой веры. Он был также убежденным антикоммунистом и не мог оставить Чили до тех пор, пока генерал Пиночет не приведет его родную страну к уничтожению красной опасности. В годы власти Альенде его сердце разрывалось при виде страданий своего наставника, владыки Леонтия, испытываемых при правлении сатаниста. Иосиф был рядом с владыкой и поддерживал его. В конце концов, Иосиф уехал в Канаду (1975 г.), так как хотел глубже изучить иконографию и Церковь. В Чили он имел уже университетский диплом искусствоведа и преподавал в частной школе в своем родном городе. В Монреале Иосиф успешно продвигался в образовании и очень страдал, когда к нему относились неподобающе. Тем не менее, это не сбивало его с пути, и он набирался мудрости и профессионализма как иконописец.

Его монументальное исследование об апостоле Павле (500 стр.), выполненное на родном испанском языке в стенах католического учебного заведения, нисколько не ослабило его преданности нашей Церкви. Вынужденный окольный путь к глубинному познанию был обусловлен тем, что Иосиф не мог учиться в православной семинарии, так как не знал достаточно русского языка, хотя и понимал его.

Строгое изучение канонов древней иконописи побудило его к путешествию на гору Афон, единственному в то время хранилищу знаний об этом исчезающем искусстве. Вот так оказался он на извилистой тропинке, ведущей по горе Афон к келье Рождества Христова, где несколько монахов вместе с игуменом Климентом вели подлинно монашескую жизнь, служа Господу и занимаясь писанием икон. Иосиф почувствовал в глубине души, что ему суждено стать хранителем совершенно особого чуда.

Молитвы его были услышаны, описание этого уникального путешествия, рассказанного им самим послушникам Джорданвилльского монастыря, можно прочитать в «Православной Руси», № 17-20, 1983 г.

Его жизнь в корне перевернулась после 24 ноября 1982 г., когда он проснулся в своей скромной квартирке в подвальном этаже от запаха святого миро, благоухания горнего мира.

Брат Иосиф был верен той же клятве, что и игумен Климент: не позволить святой Иконе стать источником материальной прибыли. Тем не менее, клятва эта подвергалась испытаниям со стороны тех, кто пытался отнять икону у Иосифа. В конце концов, при помощи и поддержке ближайших друзей он решил нотариально оформить документ, подтверждающий его право хранения Иконы. В это время были опубликованы всякие фальшивые версии о получении Иконы и о святости чуда.

Брата Иосифа часто обвиняли в отсутствии «верноподданности» из-за того, что он отказывался передать Икону главе Церкви. По этой причине он не стал монахом, как того желал, а пытался остаться независимым и хранить непоколебимую верность Богоматери. Эта преданность постоянно подвергалась проверке и испытаниям.

Еще за несколько лет до 10-й годовщины мироточивой иконы друзья и преданные Иконе люди образовали маленькое общество «Дом иконы» с целью помочь Иосифу во всех его нуждах и расходах. Сам Иосиф никогда не брал денег у церковных иерархов в знак данного им обещания. Далекие путешествия самолетом в большинстве случаев были ему оплачены. К этой же годовщине было приурочено специальное издание акафиста, предваренного кратким описанием истории Иверской иконы Божией Матери и чуда её явления в Монреале у брата Иосифа.

Иерархов Церкви, к которой принадлежал брат Иосиф, часто упрекали за то, что ими даже не была предпринята попытка по изданию послания мирянам, объясняющего смысл и символику святой Иконы, беспрецедентного события за последние годы. Подобные явления, по словам самого брата Иосифа, случаются два раза в тысячелетие. В конечном итоге «Дом Иконы» взял на себя ответственность такого издания. Оформление, иллюстрирование и печатание были поручены члену братства Иверской часовни в Москве.

Книга была окончена и привезена к 24 ноября 1992 г. в Монреаль, и многие участвовали в пении акафиста по новой книге во время празднований беспрецедентной десятилетней годовщины.

Будучи на послушании у его Высокопреосвященства Митрополита Виталия, в епархии которого Иверская Икона Божией Матери стала мироточить, Иосиф не имел возможности вести свою икону в Россию. Но Матерь Божия его благословила написать список со своего мироточивого образа, чтобы послать его, ради утешения, в Россию. 12 августа 1993 г. брат Иосиф, который к этому времени раздал большое количество иконок многочисленным церквам и приходам, имел необычное видение. Его духовный отец, архиепископ Леонтий, пришел к нему во сне, облаченный в сияющие ризы, и возвестил, что написанная Иосифом копия его мироточивой иконы Иверской Божией Матери для России должна быть вручена столпу нашей Церкви. Когда брат Иосиф спросил, кто же это, владыка назвал архиепископа Лазаря. В доказательство достоверности этого видения Иосиф найдет покров Мироточивой Иконы лежащим на полу. Проснувшись утром, брат Иосиф подошел к Иконе и действительно увидел покров на полу. Он знал, что никого в квартире этой ночью не было, и понял, что это было знамение горнего мира. Он решил, во что бы то ни стало выполнить волю Богоматери, переданную духовным отцом. Всего через шесть дней Икона была привезена в Москву с частью ризы архиепископа, святого Иоанна Максимовича. Все эти бесценные дары были перевезены затем в церковь Иоанна Кронштадтского в Одессе, и уже в воскресенье читался акафист пере5д иконой. Архиепископ Леонтий предупредил также, что новая икона прославится чудесами и будет источать святое миро.

Тем временем росли несчастья Иосифа, а его здоровье ослабевало. Многочисленные поездки в различные страны приводили к развитию диабета, и по возвращении он нуждался в отдыхе и уединении. Это не удавалось, т.к. посетители стучали в его двери, обращаясь за утешением и поддержкой к святой иконе. К тому же летом 1997 г. он страдал от настойчивых призывов отдать Икону Церкви, что означало бы неслыханную измену воле Богоматери. Он обещал никогда этого не делать, в противном случае мироисточение прекратилось бы (об этом игумен Климент его предупредил).

Он уехал в Европу, где собирался посетить игумена Хризостома на Афоне. Однако в Афинах его уже подстерегали убийцы.

Брат Иосиф знал, что его жизнь в опасности. Симпатизирующие ему власть придержащие в различных странах предупреждали его, что избранный им путь опасен, и что силы зла плетут вокруг него сети. Он предпринял меры предосторожности после того, как однажды взломали его квартиру. Его друзья и сотрудники по «Дому Иконы» оберегали его в Монреале, однако убийцы настигли его в Греции. Совершенно очевидно, что это было не случайное нападение, а запланированное убийство. Преступник румынского происхождения тайно следовал за ним повсюду, и многие видели это лицо в разных странах. Сообщили, что когда брат Иосиф и его спутник, русский священник из Аргентины о. Александр, были на пути к Святой Горе Афон, к ним подошел человек, просящий помощи и милостыни. Брат Иосиф проявил к нему большое сочувствие, не подозревая о его принадлежности к наемным убийцам. 30 октября брат Иосиф проводил о. Александра в аэропорт Афин. Первого ноября он должен был встретиться с игуменом Хризостомом, но встрече не суждено было свершиться.

Брат Иосиф всегда гневно высказывался по поводу фанатиков и всяческого рода сатанистов. Он вел подлинно монашескую жизнь, которая исключала,  какую бы то ни было роскошь и развлечения. Его единственной страстью была музыка, и он был увлеченным собирателем кассет церковной и светской музыки в исполнении известных мастеров.

Всем нам будет очень его недоставать, его неукротимого духа и сердечного расположения ко всем христианам. Ему было присуще безграничное чувство ответственности, и именно оно, особенно ярко проявляющееся в исполнении возложенной на него Богоматерью миссии, не давало покоя стоявшим на его пути сатанистам.

Хочу еще раз напомнить, что его убийство не было случайным проявлением расстроенного ума, а запланированным исполнением преступного замысла с целью нанесения удара Христианству, в частности Православию, в наше апокалипсическое время. Некоторые из близких брата Иосифа отдавали себе отчет в том, что в его окружении находились и злонамеренные люди. Все это может всплыть на поверхность при дальнейшем расследовании, но и сейчас ясно, что подобные убийства являются следствием заговора, исполнители которого обычно не знают, ни откуда исходят приказы, ни кто их отдает.

Брат Иосиф часто говорил после пребывания на Святой Горе, что чудеса Иконы посланы нам не только для того, чтобы укрепить нашу веру и вести лучшую жизнь, но главным образом для раскаяния в наших грехах. Однажды он сослался на рассказы монахов об оригинале Иверской святой Иконы, сотрясающейся каждый раз в знак предупреждения о землетрясениях и других несчастьях в различных странах мира. Монахи также говорили, что святая Икона указывает нам путь к спасению.

В заключение хочется привести молитву архиепископа Антония (Синкевича).

«О, Пресвятая Богородице, мосте, приводящий от земли на небо, теплая помощнице, отгоняющая нападения злых духов и во время нашего исхода из этой жизни далеко прогоняющая от нас страшные лица лукавых бесов – спаси всех нас!».

* * *

THE  UNITY  OF  THE  TRUE  ORTHODOX  CHURCH – part 1

Dr. Vladimir  E. Moss

There can be no doubt that the main problem facing the True Orthodox Church today is the establishment of unity in prayer between its various jurisdictions. In view of the urgency of the problem it is surprising that it is so little discussed in print. One reason for this is probably the sheer intractability of the problem; another – the opinion that the solution is actually is very simple: everybody must submit to such-and-such a leader or jurisdiction.

However, where angels fear to tread Fr. Gregory Lourié has boldly stepped forward in a four-part report for portal-credo.ru ( October 12, 2006)[1]. Of course, it is ironical that this sower of heresy and schism should now be discussing ways of achieving unity in the truth. But this should not prevent us from examining his arguments, which, even if flawed, can perhaps help us to come to a clearer assessment of the way forward.

Lourié does not look at the whole Church, nor even the whole of its Russian part, but only those jurisdictions - some only in the process of being formed - which derive their origin from the Russian Church Abroad: ROAC (under Metropolitan Valentine), RTOC (under Metropolitan Tikhon), ROCOR (V) (Bishops Vladimir, Bartholomew, Anthony and Anastasy), ROCOR (V-A) (Bishops Victor and Anthony) and ROCOR (A) (Bishop Agathangelus).

 I. Dogmatic Differences. First he looks at dogmatic differences, and concludes, somewhat optimistically, that while there is a dogmatic abyss separating True Orthodoxy from “World Orthodoxy”, there are no serious dogmatic differences among the True Orthodox jurisdictions.

(a) Cyprianism. With regard to Cyprianism, Lourié notes that while ROCOR in 1994 officially accepted the Cyprianite ecclesiology, and while there is still some sympathy for it in RTOC and ROCOR (A), “in the True Orthodox Churches of the Russian tradition Cyprianism has not found firm and consistent supporters”.

So that’s alright then… Or is it? Certainly, the general rejection of Cyprianism in this group of Churches is to be welcomed. But it is worth noting that the assumption that Cyprianism is a heresy in the full sense of the word creates problems for Lourié’s approach to unity. For if ROCOR officially accepted a heresy that is called Cyprianism in 1994, then according to the strict, anti-Cyprianite ecclesiology, all those Churches that consider ROCOR to have remained Orthodox after 1994 and to have derived their own existence from the post-1994 ROCOR trunk – that is, all of the Churches under consideration except ROAC - fell away into heresy with ROCOR at that time!

In fact, the further consequence follows that if one considers a Church which officially accepts the heresy of Cyprianism to be still Orthodox, one is oneself – a Cyprianite! For then one is forced to accept that there can be heretics who are still members of the True Church. They may be “sick” in the faith through their acceptance of heresy, but they are still in communion with the “healthy” members, and therefore still in the Church – which is precisely the doctrine of Cyprianism!

As far as I know no bishop – with the single exception of the maverick “Archbishop” Gregory of Colorado, USA – believes that ROCOR fell away from the Church in 1994 as a result of its acceptance of Cyprianism. It follows either that Cyprianism is not a heresy in the strict sense of the word but only a “leftist deviation”, or that the label of “Cyprianism” has been used unscrupulously as a stick with which to beat others by those whose own ecclesiology is only a little to the right of Metropolitan Cyprian’s. In either case, the issue needs to be studied more closely and honestly than Lourié has done here…

(b) The Gracelessness of World Orthodoxy. The second dogmatic difference considered by Lourié is closely related to the first: the recognition of the gracelessness of the Russian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate and the Churches of World Orthodoxy.

Lourié first congratulates the Russian True Orthodox that, unlike the Greek True Orthodox, they have not adopted the so-called “switch off” theory, “that is, as if by certain actions of Church authorities the grace of sacraments could be ‘switched off’ suddenly. Glory to God, in the Russian Church environment there dominates the understanding that the loss of grace in heretical and schismatic communities is a process, and not a moment. If we don’t have to discuss this, it will be simple enough to understand each other in all the rest.”

Such a sharp contrast between the Greeks and the Russians on this question is, I think, highly debatable. Moreover, the difference between the “process” and “switch-off” theories, as we shall see, is not as simple as that. However, let us continue with his argument.

“If we do not dispute that ecumenism is a heresy, nor that all the church organizations of World Orthodoxy that confess ecumenism are heretical communities, then we are all agreed that this leads to the loss by these communities of the grace of church sacraments. There can be disagreements only about whether to consider the process of this loss to be already completed by such-and-such a period of time. At the same time, none of us will dispute that it is impossible for the Church to produce a formula to calculate the ‘half-life’ of grace. The gracelessness of this or that community that has fallen away from the Church is established only by ‘the expert path’ – through the consensus of the Fathers, that is, the agreed opinion of the saints. I think that none of these principles can elicit objections on the part of any of the True Orthodox Churches of the Russian tradition.

“If that is so, then the difference in views regarding the presence of the grace of sacraments in the Russian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate and in World Orthodoxy as a whole lies in the domain of economy, and not dogmatics (where there can be no economy of any kind). In other words, if anybody admits the presence of the grace of sacraments in the Russian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate, and this opinion is unjust, it does not follow that this person is a heretic with whom there must not be any ecclesiastical communion…”

On this basis Lourié suggests: “It is sufficient only to anathematize ecumenism and define all the ecclesiastical organizations of World Orthodoxy as heretical communities, ecclesiastical communion with whom is not possible in any circumstances. As regards the question of the grace or lack of grace of the sacraments of the ecumenists, this can be left to time to decide. In a peaceful atmosphere undisturbed by unneeded polemics, the overwhelming majority of the believers will themselves come to the correct conclusion.”

But what about the anathema against ecumenism of 1983? Is that not valid? Why introduce a new anathema when the old one – passed under a leader, Metropolitan Philaret, of undisputed authority – stands? And if the old anathema stands, does it not anathematize those very people who consider that there is the grace of sacraments among the heretics, since they “do not distinguish the priesthood and mysteries of the Church from those of the heretics, but say that the baptism and eucharist of heretics is effectual for salvation”? So would not the new anathema proposed by Lourié have the effect of contradicting the old anathema, or at any rate of weakening it?

Lourié anticipates this objection in part when he writes: “The anathema against the heresy of ecumenism produced by the ROCOR Council in 1983 turned out to be powerless to guard against this Church from falling into ecumenism because at that time, in 1983, the Council described the sickness, but did not indicate who were the sick – which left an open door to unscrupulous re-interpretations that began immediately after the death of the holy First-Hierarch Metropolitan Philaret (1985).”

Fair enough: but what is Lourié’s conclusion: that the anathema of 1983 did in fact fall upon the heretics of World Orthodoxy, or not? If it did, then the need for a new – and weaker – anathema falls away: in fact it becomes harmful as casting a shadow on the validity and sufficiency of the 1983 anathema. If, on the other hand, it did not, then is not Lourié a “crypto-Cyprianite” in that, like the Cyprianites, those “crypto-ecumenists”, as Lourié calls them, he considers the heretics to be “as yet uncondemned”?  The fact that no specific heretics were named does not entail that no specific heretics were anathematized, both because there have been many “anonymous” anathemas in Church history, and because, as “I.M.” writes: “There is no heresy without heretics and their practical activity. The WCC in its declarations says: The Church confesses, the Church teaches, the Church does this, the Church does that. In this way the WCC witnesses that it does not recognize itself to be simply a council of churches, but the one church. And all who are members of the WCC are members of this one false church, this synagogue of Satan. And by this participation in the WCC all the local Orthodox churches fall under the ROCOR anathema of 1983 and fall away from the True Church. In their number is the Moscow Patriarchate…”[2]

The above, “strong” statement, relying on the conciliar definition of ROCOR’s 1983 anathema, and on the consensus of the great majority of the hierarch-confessors of the Catacomb Church, is a sounder basis on which dogmatic unity among the True Orthodox of Russia can be attained than Lourié’s weaker statement, which while “walling off” the True Orthodox from the heretics of World Orthodoxy, and while anathematizing them precisely as heretics (and presumably by name), nevertheless refuses to say whether they have grace or not. Lourié’s proposed anathema might indeed have been useful if there had not already been an anathema against ecumenism, and if Cyprianism were now, as in the period 1986-2001, the de facto (and, from 1994, the de jure) ecclesiology of the Russian Church Abroad. But now the Russian Cyprianites (unlike the Greek Cyprianites, who have proved firmer in the faith) have either died or signed the Act of Canonical Communion with the Moscow Patriarchate; so there is no good reason why there should not be a substantial consensus for the stronger statement among the hierarchs of the True Orthodox Church.

Instead of bringing to an end arguments about the faith, Lourié’s anathema might give an excuse for their renewal. For if the question of grace is deliberately fudged, and left, in effect, to the discretion of individual hierarchs, then Hierarch X will receive penitents from the Moscow Patriarchate in a strict manner, as not only heretics, but also graceless heretics, while Hierarch Y will be more lenient, arguing á la Lourié that “the loss of grace is a process, and we cannot be sure that it has been completed” - which will give the supporters of Hierarch X the excuse to call Hierarch Y and his supporters “crypto-ecumenists” or worse. In other words, the scenario of the Greek Old Calendarist Church after 1937 will be repeated in Russia – but with much less reason, because the leaders of World Orthodoxy are much more obviously and deeply heretical now than then.

The important point is that, however we understand the process of the loss of grace in a Church, there is no way in which the imposition of an anathema on the Church, if it is accepted as valid and canonical, can be understood in any other way than that the Church in question has lost the grace of sacraments. Before the imposition of the anathema, there is room for argument, for a diversity of opinions: after the anathema, there can be no more arguing, the Church has spoken, the candlestick has been removed (Revelation 2.5), for that which the Church binds on earth is bound also in heaven. Dissenters may argue that the anathema is not valid for one reason or another – for example, because the hierarchs have not understood the essence of the question, or because they are too few in number, or because only Ecumenical Councils have the authority to anathematize. What they cannot deny is that if the anathema is valid, then those anathematized are outside the Church and therefore deprived of the grace of sacraments; for there are no sacraments outside the Church.

For the zealots of True Russian Orthodoxy, the question in relation to the Moscow Patriarchate has already been decided, for the Church has already spoken with sufficient clarity and authority: first in the early Catacomb Councils that anathematized it because of sergianism (it was on the basis of these anathemas that Metropolitan Philaret declared that the Moscow Patriarchate was graceless already in 1980), and then in ROCOR’s 1983 anathema, which anathematized it because of ecumenism.  What is needed now is not a new anathema that denies for itself the force of an anathema, but the signatures of the new generation of hierarchs under the old anathemas. And if further clarification is needed, that clarification should come only in the form of specifying precisely those patriarchs who fall under the anathemas.

(c) Sergianism. Lourié says nothing directly about Sergianism as a possible source of dogmatic differences. The reason for that is simple: it is because Lourié himself is a Sergianist. (And a Stalinist: we remember his famous “thank you to Soviet power” and his statements: “I respect Stalin” and “Comrade Stalin was completely correct in his treatment of the intelligentsia”.) Lourié’s Sergianism is obvious from many of his articles, in which he describes even the pre-revolutionary Church as “Sergianist”, thereby depriving the term of its real force, and also from his Live Journal, where he writes most recently: “It is necessary to recognize in general any authority whatever. It is wrong only to allow it [to enter] within Church affairs.”[3] With such a statement not even “Patriarch” Sergius would have disagreed, and it differs not at all from the “Social Doctrine” of the Sergianist Moscow Patriarchate as approved in their Jubilee 2000 Council. But it was rejected by all the confessing hierarchs of the Catacomb Church and ROCOR. For those hierarchs refused to recognize Soviet power, considering it to be that “authority” which is established, not by God, but by Satan (Revelation 13.2). It was in recognition of this fact that the Local Council of the Russian Orthodox Church, which Lourié rejects as “a tragic-comic farce” (!), anathematized it in January, 1918. And so Sergianism is not, as Lourié implies, simply one historical, rather extreme instance of “caesaropapism”, but the recognition of, and submission to, the power of the Antichrist.

In essence, the power of the Antichrist is both political and religious; for, like the Pope, he combines in himself both political and religious authority. Therefore one cannot recognize his power on the grounds that it is “merely” political, and that “all [political] power is from God”; one cannot say to the Antichrist: “I recognize you, but please stay out of my internal affairs.” One has to anathematize it and treat it as an enemy to be resisted in every way and to the limit of one’s strength.

But is this relevant now, after the fall of communism, the Soviet Antichrist? Yes, for several reasons. First, Church life must be built on a correct evaluation of her past history, otherwise those past conflicts will come back to haunt us again. Secondly, the Soviet Antichrist is not dead, but only wounded: since the year 2000, Putin’s regime has been turning the clock back to the Soviet Union in many ways, making it more and more a “neo-Soviet” regime that considers itself, and is, the “lawful” successor to the Soviet Antichrist. Therefore the True Church will sooner or later again have to define its attitude to the regime, and probably reject it as the Local Council of 1917-18 rejected it. And thirdly, since 1917 the Church has entered the era of the Antichrist, and can expect only temporary relief from the struggle against it until the Second Coming of Christ. The Antichrist appeared openly for the first time in 1917 in a relatively crude form. His next appearance will be more subtle, and probably still more lethal. Sergianism is therefore only the first appearance of what is likely to be the dominant phenomenon of Church life in the last days: the attempt, in ever more subtle and “reasonable” ways, to make the Church make its peace with the enemy of God, forgetting that “friendship with the world is enmity with God” (James 4.4).

II. Canonical Differences. Lourié goes on to consider the canonical differences between the True Orthodox jurisdictions, which, he says, constitute 99% of their mutual accusations. He divides these into two kinds: those that relate to injustices of one kind or another, and those which involve schisms, the break-up one group of bishops into two or more sub-groups. The latter kind is the more important, in his view, and therefore he concentrates on that.

He begins by pointing out that, apart from the Holy Canons of the Universal Orthodox Church as published in The Rudder, there is only one Church decree generally accepted by all that is relevant to determining the guilty party in a schism – the famous ukaz N 362 of November, 1920 issued by Patriarch Tikhon and the Holy Synod of the Russian Orthodox Church. It was on the basis of this ukaz that the Russian Church Abroad based its autonomous existence in the 1920s (although the ukaz almost certainly did not envisage the creation of an extra-territorial Church on the global scale of ROCOR), as did ROAC in the 1990s and RTOC in the 2000s. The problem is that not only does the ukaz not provide any sanctions against schismatics: it also fails to provide a criterion for determining who is schismatical - for the simple reason that it in effect decentralizes the Church on the presupposition that a central Church authority, in relation to which alone a church body could be defined and judged as schismatical, no longer exists or cannot be contacted. In 1990s the Synod of ROCOR in New York briefly tried to set itself up as the central authority for the whole of the Russian Church, inside as well as outside of Russia. But this attempt had a firm basis neither in the Holy Canons of the Universal Church nor in the ukaz N 362, and therefore only succeeded in creating schisms and weakening its own, already shaky authority. In view of this, Lourié comes to the conclusion that “no decrees of ecclestiastical authorities issued specially in order to regulate the life of the True Orthodox Church of the Russian tradition can include any special rules that the hierarchs are obliged to carry out. The only thing that is obligatory is all that is decreed by the Canons of the Universal Church.”

With this conclusion (to his surprise) the present writer is in broad agreement. (It is an interesting question whether a similar conclusion can be drawn with respect to the Greek Old Calendarist Church. But that question goes beyond the bounds of this article.) De jure, there has been no central authority in the Russian Church since the death of Metropolitan Peter in 1937. De facto, depending on one’s opinions, there has been no such authority since 1986, 1994, 2001 or 2006 – and that only if we allow that the Russian Orthodox Church Outside of Russia had the right to regulate Church life within Russia. Now, with the fall of the New York Synod into heresy and the death of Metropolitan Vitaly, no Church grouping or Synod can claim, whether de jure or de facto, to be that unique Church centre in relation to which all other independent groupings and Synods are schismatical. This is not to say that no grouping or Synod has acted in a schismatic spirit or been guilty of the sin of dividing the flock of Christ. What it does mean that there is at present no grouping or Synod that can claim to be the judge of that, and impose sanctions for it, from a strictly canonical point of view.

This might appear to be a dispiriting conclusion that can only lead to chaos. However, chaos has existed in Russian Church life since at least 1937, if not 1927 or even 1922; and it can be argued that ukaz N 362 was composed in anticipation of that chaos and in order to mimimize its effects – to control it, as it were, and stop it spreading and deepening. The tragedy of the last twenty years has consisted not so much in the presence of chaos, which has already existed for many decades, but in the misguided attempts to restore order by unlawful means, by creating a Church centre that did not have the sanction of a lawfully convened Church Council. The result, as pointed out earlier, has been the creation of further chaos, as this artificial Church centre, ignoring not only the Holy Canons of the Universal Church, but also ukaz N 362 and even its own “Statute”, has expelled large groups of bishops and parishes without even a trial or summons to a trial. This unlawful usurpation of Church power has now received its just reward, as, suddenly feeling that its own authority rested on sand, it surrendered itself and the flock that still remained loyal to it to what it perceived to be the “real” Church centre – the Synod of the Moscow Patriarchate.

But there is a silver lining to this cloud: there has never been a more opportune time in recent history to convene that lawful Church Council which alone can create a lawful Church centre having the power finally to resolve the chaos within the True Orthodox Church. On this, at any rate, we can agree with Lourié. The question is: is there the will to adopt this, the only way?

 (To be continued)

[1] http://portal-credo.ru/site/print.php?act=news&id=47905, 47947, 48065.

[2] “Iskazhenie dogmata 'O edinstve Tserkvi' v ispovedaniakh very Sinodom i Soborom Russkoj Pravoslavnoj Tserkvi Zagranitsej “ (Distortion of the Dogma ‘On the Unity of the Church’ in the Confessions of Faith of the Synod and Sobor of the Russian Orthodox Church Abroad) (MS) ®.

[3] http://hgr.livejournal.com/1147523.html, October 13, 2006.

* * *

КТО ГОСПОДЕНЬ — КО МНЕ!

Валентина Дмитриевна Сологуб

( в сокращении)

Невозможно христианам иметь церковь, но не иметь царя.

Патриарх Константинопольский Антоний (XIV в.)

Судьба царя — судьба России.

Не будет царя — не будет и России.

Оптинский Старец Анатолий (Потапов) (1917 г.)

ЦАРЯ ПРЕДАЛА ВСЯ РОССИЯ!

Дорогие братья и сестры, соратники и единомышленники! Позвольте поздравить вас с праздником — днем Царского подвига наших святых Государей — блгв. Вел. Кн. Андрея Боголюбского и Св. Государя Императора Николая Александровича и Его Царственной Семьи.

Казалось бы, как можно назвать этот день, залитый кровью наших царей, ставший последним рубежом повергнутой Самодержавной Империи, праздником? Ведь этот день всегда вызывает у нас великую скорбь на душе — злодейское убийство слугами сатаны самых лучших и самых праведных из нашего народа. Однако, несомненно — это великий праздник, потому что вмещает в себя все, что свято для Русского народа.

Соединение в едином дне двух имен, первого и последнего царей, — собирателей Земли Русской, охранителей православной веры, жизнью и смертью своей ставших духовно-нравственным камертоном для своего народа, — конечно, не случайно.  Безусловно, оно сакрально, ибо напоминает нам, во-первых, что сатанинская злоба на Святую Русь началась не сегодня, она идет из века в век, столько, сколько существует Россия. Но пока Русский народ был верующим, был народом-богоносцем, мы ее побеждали во главе с Удерживающим Государем, который был непреодолимой стеной на пути натиска адского легиона. Во-вторых, это сакральное соединение святых имен напоминает нам и о том, какой неимоверный подвиг совершили наши государи, созидая Русскую Державу на крепком фундаменте веры, что дало возможность, вместе со своим народом, создать уникальную православную цивилизацию, которая уже сама по себе стала прославлением Бога. И в-третьих, это сакральное соединение имен Вел. Кн. Андрея Боголюбского и Св. Государя Императора Николая Александровича показывает нам и неразрывную духовную преемственность Русской власти от ее начала и до конца, прообразом для которой служила непреходящая Власть Небесная.

Но почему же в этот день великая скорбь терзает нашу душу? Наверное, прежде всего потому, что скорбь эта связана с нераскаянностью греха Русского народа в попустительстве убийства богоносного Царя. Уже давно мы знали, кто исполнил этот сатанинский ритуал в Ипатьевском подвале, мы знаем теперь, и какие силы стояли за этими антихристами-изуверами. Но ведь и наш народ причастен к этому убийству, ибо не только не защитил своего Государя в тот черный год предательства высшими сословиями общества, не только, как христопродавцы с русской кровью, принимал участие в цареубийстве, а потом вместе с инородцами и иноверцами замывал и заметал следы этого кровавого преступления, но и, приняв над собой власть богоборцев, на протяжении многих десятилетий глумился и куражился над Его памятью, тем самым вновь и вновь возводя курок юровского револьвера в Царево сердце. Царя предала вся Россия. Ему, как Помазаннику Божию, как Главе Русской Церкви и Главе Государства, как Главнокомандующему Российской Армии, как «Хозяину Земли Русской» — Царю-Батюшке, все присягали на Евангелии и целовали крест. Но никто до сих пор не покаялся: ни Церковь, ни армия, ни власть, ни народ…

Конечно, насчет покаяния Церкви многие могут возразить: еще в 1993 году было опубликовано в церковных и в светских изданиях, зачитывалось в храмах «Послание Патриарха Московского и Всея Руси АЛЕКСИЯ II и Священного Синода Русской Православной Церкви к 75-летию убиения Императора Николая II и Его Семьи». Там говорилось: «Грех цареубийства, происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим не раскаян. Будучи преступлением и божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании. И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ее чад — усопших и ныне живущих — приносим перед Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи! Мы призываем к покаянию весь наш народ, всех чад его, независимо от их политических воззрений и взглядов на историю, независимо от их этнического происхождения, религиозной принадлежности, от их отношения к идее монархии и к личности последнего Российского Императора. <…> Убиение Его и Его Семьи остается страшным уроком истории. Урок этот учит нас тому, что тщетны попытки построить благо народа на крови. <…>В начале нашего века, решив строить жизнь по-новому, вожди страны снова начали с преступления. Вскоре после этого Россия утонула в крови, оказалась ослеплена жаждой насилия и безумием вражды. Ныне, отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона.<…>[Необходимо принести] покаяние в грехе, совершенном нашими предками…». Через пять лет это  обращение было дополнено призывом к трехдневному посту и словами покаяния:  «Несколько поколений за это время успело сменить друг друга, но память о совершенном беззаконии, чувство вины за его нераскаянность не изгладились в народе нашем. Убийство Царской Семьи — тяжкое бремя на народной совести, которая хранит сознание того, что многие наши предки посредством прямого участия, одобрения и безгласного попустительства — в этом грехе повинны. Покаяние же в нем должно стать знамением единства наших людей не по форме, а по духу».

Золотые слова, долгожданные, подавшие многим надежду на спасение России. Правда, несколько смущают озвученные здесь некоторые постулаты, например, хотя бы последние слова о единстве наших людей, но вернемся к ним позднее. Остановимся на призыве Священноначалия к покаянию. «Наконец-то!», — вырвался вздох облегчения у православных. Однако прошло более десяти лет, что же изменилось с тех пор? Разве то, что происходит в церковной ограде в наши дни, совместимо с покаянием Церкви? Или опять произошла знакомая нам до боли фарисейская подмена, когда говорится одно — это для народа, а в действительности осуществляется другое — а это для церковной иерархии.

Призыв к покаянию прозвучал уже тогда, в 18-м году. «Узнав об убийстве Царской Семьи, Святитель Московский Тихон с церковного амвона», — напомнило о нем  и нынешнее Послание, — обращаясь к Священному Собору призвал: «на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший государь Николай Александрович, по постановлению Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководствуясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. <…>Мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы, после отречения, найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе…и вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей, не за какую-либо вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние — уже после расстрела — одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может, и мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и  к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блаженны, слышащие Слово Божие и хранящиие».

Эти слова Святителя проникают в самое сердце, он не побоялся их произнести, хотя знал, что за этот призыв к покаянию его может ожидать путь мученичества. И все же настоящего, Всецерковного, всенародного покаяния — за отречение от Святого Государя, которое, прежде всего, совершила Церковь, за поругание все эти десятилетия Его Имени, за отречение от присяги 1613 года, — по которой  и Временное правительство,  и созыв Учредительного собрания,  и тем более «советы рабочих и крестьянских депутатов», были незаконны, — за глумление большевистским режимом над всем, что представляло собой богоустановленную власть, — ни Церковь, ни армия, ни власть, ни народ пред Богом и царем не принесли до сих пор. А  покаяние, особенно Церковное, — это не только слова,  но  и  поступки, деяния, это раскаяние, коренным образом изменяющее нашу  духовную  жизнь  и  ведущее тысячи душ ко спасению, «Ибо царство Божие не  в  слове,  а  в  силе» (1 Коринф. 4:20) …

МОЛЧАНИЕМ ПРЕДАЕТСЯ ЦАРЬ

Но Церковь совершила двойное преступление: отрекшись от Царя, как Верховной власти, которой обязан подчиняться и Патриарх, она отверглась и церковных догматов о Царской власти. «Василевсы, как и патриархи, должны почитаться учителями в силу сообщаемого им помазания священным миром, — говорит известный церковный авторитет Ахтиохийский Патриарх Феодор Вальсамон (XII-XIII вв.), опираясь на восточное каноническое учение о двуединой симфонии властей. — Отсюда происходит право благоверных василевсов поучать христианский народ и, подобно архиереям, кадить в церкви. Сила и деятельность василевсов простирается и на тело, и на душу подданных, тогда как патриарх есть только пастырь душ». А архиепископ Дмитрий Хоматин, также опираясь на церковные догматы, следующим образом описывает канонические права царей: "Василевс, который есть и называется верховным блюстителем церковного порядка (epistemonarhes), стоит выше соборных определений и сообщает им силу и действие. Он есть вождь церковной иерархии и законодатель по отношению к жизни и поведению священников. Он имеет право решать споры между митрополитами, епископами и клириками и избирать на вакантные епископские кафедры. Он может возвышать епископские кафедры и епископов в достоинство митрополий и митрополитов. Словом, за исключением только права совершать литургию и рукоположение, василевс сосредоточивает в себе все прочие преимущества епископов, и потому его постановления имеют силу канонов. Как древние римские императоры подписывались pontifex maximus, так и настоящие имеют такой же авторитет в силу получаемого ими священного миропомазания. Как Искупитель наш, помазанный Духом Святым, есть верховный наш Первосвященник, так справедливость требует, чтобы помазанник Божий — василевс наделен был благодатью первосвященства».

А разве наше Священноначалие признало Самодержавие как единственную законную власть, данную Богом России?  Читая в церковном Послании такие постулаты, как «построить благо народа… решив строить жизнь по-новому <…>благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа <…> Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное…», касающиеся иноверцев-антихристов, которые поставили себе главной целью уничтожение Православной Церкви и Православной власти, не можешь понять, о чем идет речь? Что случилось с архиерейской совестью в МП, с их памятью, какое же надо иметь окаменелое нечувствие, чтобы называть этот государственный излом и последовавший за ним геноцид, устроенный «запломбированным вагоном»  русскому народу, «благими целями» и «делом добрым и полезным»? Неужели не разворачиваются пред их глазами километры крестных дорог, по которым уходили на этапы, поголовно обреченные на лютую смерть, духовенство и дворянство, казачество и крестьянство, старики и малолетки, хрупкие женщины и герои войны, превращаясь в безымянную пыль в Соловецких и Колымских казематах?  Это что, эта стоголовая гидра Ленин-Свердлов-Троцкий-Радек-Дзержинский-Сталин, и иже с ними всех мастей «вожди страны», находившиеся здесь и за три-девять земель, кто оплачивал, организовывал и осуществлял уничтожение многовековой православной государственности, — среди которых нет ни одного православного, принадлежащего, включая богоотступников, к  державообразующему Русскому народу, — «решив строить жизнь по-новому, созидая и обновляя жизнь народа, имели благие цели»?.. Неужели, даже через без малого сто лет, наше Священноначалие МП так и не разглядело цели захватчиков власти? А Патриарх Тихон  19 января 1918 г., «властью, данною Нам от Бога», анафематствовал этих «вождей страны», заклиная «верных чад Православной Церкви Христовой  не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: «Измите злаго от вас самех» (1 Кор. 5;13). О деяниях этих самых «вождей страны» 28 мая 1918 г. он писал Константинопольскому Патриарху Герману V: «Не одна только жизнь пастырей и пасомых подвергается опасностям со стороны врагов нашей святой веры. Люди, ставшие у власти в нашей стране, чуждые христианской, а некоторые из них всякой веры, возымели нечестивое намерение устранить от руководства народной жизнью и от ее освящения Православную Церковь. Они измыслили закон, или, лучше сказать, беззаконие с целью изъять у Нее по возможности способы проявлять Ее спасительное влияние на души верующих. Церковь лишается по их решению права собственности, и самые Святые храмы обращаются в общенародное  гражданское достояние, вследствие чего права на наши Святыни приобретают наравне с православными людьми и инославные, магометане, иудеи и язычники. Распоряжение храмами и даже священными сосудами, крестом, Евангелием и иконами и предоставление их для богослужебных целей православным христианам признается правом гражданских властей. Преподавание законов Божиих в школах государственных, общественных и частных изгоняется. Церковные школы, как народные, так и подготовительные для лиц, посвящающих себя служению Церкви, уничтожаются. Все церковные таинства, священнодействия и общественные моления признаются для государства посторонними и излишними. Таков тот переворот в жизни и быте православного русского  народа, который замыслили произвести его нынешние властители». К слову заметить: а что-нибудь изменилось у нас в стране за прошедший неполный век, разве наша действительность не такова, и «нынешние властители», являясь их потомками, ведут иную политику?

Неужели высокие авторы нынешнего Церковного послания к народу не смогли  увидеть, что, в конце концов, с их пасомым народом эти темные силы, захватившие власть, сотворили, «в результате созидания и обновления», и потому довольно двусмысленно в этом контексте звучит и фраза о «покаянии в грехе, совершенном нашими предками», которые к нам, православным, никакого отношения не имеют?  Вот Свят. Тихон, на глазах которого только начинался запуск  этого кровавого маховика, с сердечной болью в том же обращении к Священному Собору говорил абсолютно обратное: «А вот мы, к скорби и стыду нашему, дожили до того времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но оправдывается, как нечто законное», имея в виду и расстрел Государя. В оценке нынешним Священноначалием МП сатанинская вакханалия инородцев по захвату власти в 17-м году, приведшая к катастрофе, как раз «не только не признается грехом, но оправдывается, как нечто законное». Ибо как можно уровнять в правах богоборцев, укравших национальную власть, с законным царем, наделенным Божией «благодатью первосвященства»? Ведь Царь был не только главой Русского государства, но и «внешним епископом», т.е. главой Русской Церкви. Убивая Царя, убивали первосвященника, главу земной Церкви, потому и была с Ним такой зверской расправа. Не назвав сегодня своими именами тех, кто это совершил, и то, что было ими совершено в начале 20-го века, к какому же тогда покаянию можно призывать? И потому этим компромиссом с совестью Священноначалие МП  вновь совершает прежний иудин грех. Потому и продолжается поныне измена нашим православным устоям, нашей вере.  Потому и привыкаем мы к чужим «б-гам» и к чужой вере — католической, иудейской, мусульманской, — которые под разными предлогами подсовывают нам духовные и светские оккупанты и с которыми предлагает «дружить» наше же Священноначалие МП. Потому и не избавились мы от трусости ради страха иудейска защищать свою Родину, свои Святыни. Потому и обманывают народ те, кто призван его защищать пред злом и спасать его души.

 «Кругом измена и трусость, и обман!»  — вновь слышатся эти скорбные слова, обжигающие нашу совесть. Но ведь и поныне предаем мы своего Государя, когда в Петропавловской крепости, усыпальнице Российских Императоров, совершается молебное чествование останков неизвестного происхождения, идет поклонение подложным «мощам», выдаваемым за святые мощи Царственных Мучеников. Сколько же будет продолжаться это кощунство служить им молебны в царской усыпальнице и по Царскому чину?! Мы знаем, что питерские вассалы, в угоду могущественным хозяевам мiра сего, готовы совершать любые глумления над нашим народом и нашей верой, ибо «это их время и власть тьмы». Но ведь церковные службы им не подвластны, их может совершать, по благословению Священноначалия, только духовенство. В том же своем послании Синод МП призвал «наши высокие гражданские власти возобновить детальное расследование убийства Императора Николая II, Его Семьи, членов Императорской Фамилии и Их родственников…». И хотя «наши высокие гражданские власти» к этому призыву, как всегда, остались глухи, что, впрочем, Синод нисколько не огорчило, однако давно независимыми светскими комиссиями авторитетно доказано, что произошел заведомый подлог. Так почему же Церковь продолжает эти кощунственные ритуалы? Почему не препятствует этому поруганию Святых Царственных Мучеников наше Священноначалие?  Ведь сам же Синод МП неоднократно заявлял, что не уверен в подлинности этих останков как Царских, и, однако, службы продолжают совершаться. И получается, что уже сама Церковь участвует в оскорблении чувств верующих, отдает на поругание жертвенный подвиг Царственных Мучеников. И сегодня, как в 17-м году, Церковь своим попустительством кощунственной авантюре, малодушным молчанием о совершающемся обмане, вновь и вновь предает нашего Государя на поругание темным силам. Не хочется верить, что это святотатство происходит сознательно, но ведь нельзя же служить Христу и Велиару, Богу и мамоне…

КАНОН ДЛЯ НИХ НЕ ПИСАН?

«Кругом измена и трусость, и обман!» — вновь слышатся предостерегающие слова «Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго, Великаго Государя Императора Николая Александровича», чье имя, как Главы Русской Церкви и главы Русского Государства, возносилось за Божественной Литургией до революционной государственной катастрофы, — когда на православные праздники, в алтаре главного храма России, по Царскому чину Патриарх причащает временщика, попирающего Православную Церковь, губящего Русский народ и разваливающего наше государство. Причастия в алтаре были удостоены только Помазанники Божии. «Никому из всех, принадлежащих к разряду мiрян, да не будет дозволено входити внутрь священнаго олтаря. Но, по некоему древнейшему преданию, отнюдь не возбраняется сие власти и достоинству царскому, когда восхощет принести дары Творцу», записано в  «Канонах или Книге правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных Церквей и Святых Отец» (Шест., 69). Демократ-президент, называя себя менеджером, т.е. нанятым на службу чиновником, услуги которого проплачиваются его хозяином, не является природным Самодержцем, он не является Помазанником Божиим, у него нет Царского достоинства, и эти почести присвоены ему незаконно, в том числе и обращение к нему как к Монарху. При помазании на Царство наши Государи давали обет Богу охранять православную веру, ибо с младенчества через молитвы, начиная со св. равноап. Вел. Кн. Владимира, крестителя Руси, как все русские люди, впитали в себя, что «иного бога не знаем». А теперь главе РФ дозволяется после очередного, посещения синагоги, и от посещения которой православных христиан строго предостерегал Иоанн Златоуст, - без боязни подойти к причастной Чаше в православном храме. Даже в страшном сне невозможно представить, кощунством будет само предположение, что подобные богомерзкие действия могли бы совершить наши боголюбивые и благочестивые Русские Самодержцы! Но для нынешних власть предержащих нет понятия святости Православия. Демократия и толерантность — вот боги нынешних мiроправителей. Иуду даже до порога храма нельзя допускать, а его в алтаре причащают! Разве Патриарх не знает, что такое причащение приступающему к Чаше будет не во спасение, а в осуждение — в осуждение на вечные муки. И все равно причащает? А может быть, знает, но не верит этому? Разве Патриарх не знает, что подобные богоотступники отлучаются от Церкви? И все равно допускает ко Святым Таинствам и воздает ему незаслуженные церковные почести? А тогда, что будет с теми, кто это совершает?.. Неужели не помнит Предстоятель Церкви, что кому много дано, с того многое спросится, особенно за попирание веры, за предательство Господа нашего Иисуса Христа, за попустительство богохульникам и богоотступникам?

ПОСЕЩЕНИЕ  АФОНА!

Неуклонное следование догматам ни для кого не является исключением: ни для мiрян, ни тем более для духовных. Вполне понятно человеческое желание насельников Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря, терпящих материальное оскудение и гонения от греческих светских властей и своей же греческой братии, найти поддержку и защиту у главы государства, от которого кормится монастырь, являющийся как бы филиалом Московской Патриархии на Святой Горе. Конечно, их скорби вызывают сочувствие, и помочь любимому в России монастырю — благородное дело. Но это вовсе не значит, что можно встречать демократа-президента по Чину Мелхиседекову как православного царя, воздавая такие же почести временщику, на котором нет царской благодати. Вызвали одобрение у братии слова президента, что «Россия — самая большая православная держава» и что  «в России со 145-миллионным населением подавляющее большинство — это христиане» (необходимо заметить — православные), предусмотрительно умолчавшего, что своей политикой власть усиленно старается их каждый год на миллион-два поубавить, а оставшихся толерантно уравнять с чуждыми для православной державы религиями и ересями. А потому за этими звуками фанфар, оглушившими слух монахов, незаметно проскользнули и другие: «В России … сегодня каждый человек любой национальности и вероисповедания может и возвращается к своим духовным корням», скрытый смысл которых означает, что для главы РФ все веры хороши, но есть и такие, что сердцу милее,  под его активным покровительством все более внедряющиеся на наши православные земли. Здесь он приложился к чудотворной иконе Божией Матери «Достойно есть». А незадолго до этого, буквально на Страстной Седмице, в Великую Пятницу, когда скорбь о распятии Сына Божия охватывает все Небо и всю Землю, он  преклонял повинную голову у Стены плача в Израиле. Неужели это календарное совпадение случайно и может ли, именующий себя христианином, забыть о таком самом трагическом для всего человечества событии Вселенского масштаба. Интересно, какой смысл он вкладывает тогда в слова о «духовных ценностях»,  «духовных идеалах» и «духовных корнях», избегая находиться в «самой большой православной державе» именно в дни, особо связанные с «духовными и культурными традициями» «православного большинства», радости, горести и чаяния которого, видимо, не его проблемы? Ни Страстная Седмица с «подавляющим большинством» его не соединила, ни празднование Рождества Пресвятой Богородицы, ни 625-летие судьбоносной победы Русского народа на Куликовом поле. защите интересов «православного большинства» ретивый так и не вспомнил…

 Поэтому большой соблазн среди верующих, а особенно у тех, кто только ищет дорогу к храму, вызвал такой триумфальный прием, приличествующий только венценосному Царю, но оказанный президенту афонскими монахами, по сути «благословившими» его религиозную толерантность, его политику гонителя православной веры у себя в стране и национальную политику геноцида державообразующего Русского народа, которую мы ощущаем на себе не по его фальшивым комплиментам святогорцам, а по его ежедневным делам превращения России в рабскую обслугу «золотого миллиарда». Трудно представить, чтобы святые предшественники нынешней монашеской братии допустили в свои кельи, например, гонителя христиан Юлиана Отступника — хоть и главу государства, да еще, не чета «россиянскому», в царском сане. Вот и продолжается до сегодняшнего дня «кругом измена и трусость, и обман!» — и нашему Святому Государю, и нашей вере, и нашему народу. Доколе, Господи?..

ЧТО СКРЫВАЕТ СИНОД МП ОТ НАРОДА?

Но есть еще и другая причина для скорби. Связана она с каким-то необъяснимо боязливым отношением Священноначалия РПЦ к канонизации Николая Александровича, которую они, безусловно, совершили под воздействием растущего почитания Царя-Мученика народом, мироточением икон и явленными чудесами. Однако присутствует в этом акте некоторое ощущение вынужденности, и вот почему. Как пишет священник Владимир Южаков, «Патриарх Алексий (Ридигер) изо всех сил боролся против всецерковного прославления Царя Николая, раскалывая Церковь на два враждующих лагеря. И даже когда на закрытом заседании архиерейского Собора 2000 г. подавляющее большинство голосов склонилось за канонизацию Царственных Мучеников, Ридигер всё-таки задал свой последний провокационный вопрос: «Может, не будем?».  А покаялся ли этот близорукий, духовно не прозорливый человек в том, что он был не прав, сознательно затягивая дело канонизации и до последнего момента упрямо «благословляя» своих послушников выступать с церковных амвонов и в средствах массовой информации с яростной клеветой на Благочестивейшего Императора? Вчера они во всеуслышание целого мiра позорили его святое имя и гнали нас, а сегодня, как ни в чём не бывало, молятся ему вместе с нами, будто так и надо!».

И все же в 2000-м году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви МП причислил Николая Александровича к лику святых, но не как Царя-Мученика, а как Царя-Страстотерпца. Безусловно, наш святой Государь — страстотерпец, но не только. В чем же здесь разница? Эти два понятия не противоречат друг другу, но мученичество вбирает в себя несколько подвигов, в том числе и страстотерпчество, и исповедничество. Мученики — это те святые, которые пострадали непосредственно за веру, т.е. от которых для сохранения собственной жизни требовалось отречение от Христа, а они предпочли смерть. Страстотерпцы, как, например, св. блгв. Князья Борис и Глеб, приняли мученическую кончину не за веру, от них не требовалось отречься от нее. Но они, исполняя заповеди Христовы, возлюбили брата своего так, что лучше предпочли принять смерть, чем поднять на него руку, быть Авелем, а не Каином. С этим подвигом святых князей  сравнивают подвиг Николая Александровича: мол, в его убийстве тоже был «политический мотив», от него не требовалось отречения от Христа, это была борьба за власть. Но к месту можно заметить, что и от Алапаевских узников богоборцы тоже не требовали снять крест, однако никто не оспаривает, что они святые мученики, потому что их убивали именно как христиан. Поэтому, на наш взгляд, проводить данную аналогию с подвигом св. Князей Бориса и Глеба не совсем правомерно, хотя и этот подвиг совершил Святой Государь Николай Александрович, отрекшись, чтобы не было братоубийственной войны, в пользу младшего брата Вел. Кн. Михаила Александровича. Но не только этот. В первом случае события сосредоточились на борьбе за престол, ради которого святые князья не пошли на братоубийственную вражду. Во втором случае борьбы за престол в момент убийства не было. Власти у Государя в момент Его ареста Временным правительством и расправы над Ним сатанистами-большевиками уже не было! Для большевиков Он был «гражданин Романов»! А тогда почему же Его расстреляли?

Противники канонизации Николая Александровича в первую очередь вменяют Ему в вину отречение от престола. Вот если бы Его убили, потому что Он отказался отдать власть, тогда можно было бы преклоняться пред Его мужеством, считать Его мучеником, говорят они. Обвиняя Царя в малодушии, не видят в этом судьбоносном не только для России, но и для всего мiра, царском отречении важнейшего, сакрального момента. Вспомните, как накануне государственного переворота 17-го года создавалось «общественное мнение», как нагнетались события. Государь должен отречься от престола, — как ему преподносило окружение, — чтобы избежать братоубийственной войны. И не потому может произойти эта война, что кто-то еще претендует на Царский престол, а причина в Нем самом: Он слабый Царь, уже не в состоянии управлять Державой, и сделать это надо, — маниакально повторяли эти «радетели за Отечество», играя на Его христианской любви к Своему народу,— как можно скорее, чтобы не возникло смуты, чтобы сохранить государство, чтобы не пролилась кровь Его подданных. Т.е. предатели, исполняя мiровой антихристианский  заговор, боролись непосредственно с Ним — крепко стоящим в вере православным Царем, чтобы, свалив этот столп православия, уничтожить потом и саму Державу. И Государь, поверив этим иудам, нарушившим присягу верности своему Господину, ради сохранения жизней Своих подданных, за которых Он отвечает пред Богом,  отрекается от престола. В один миг — словно гром прогремел, давая знать о надвигающемся урагане — кардинально меняется Его бытие. «Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня. Ужасы устремились на меня; как ветер, развеялось величие мое, и счастье мое унеслось, как облако. И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня… Враг мой будет, как нечестивец, и восстающий на меня, как беззаконник»  (Иов 30:14-16; 27:7). До Своего отречения Николай Александрович, будучи Царем Российской Империи, которая после падения Византии — Второго Рима, стала ее духовной восприемницей — Третьим Римом, как Помазанник Божий, был Царем «для всех ромеев», т.е. первым Царем ойкумены, «не то, что другие, поместные князья и государи». Он был первым лицом Русского Государства, находясь на недосягаемой вершине земной власти, на самой высокой ступени общественного положения. А теперь в один миг, росписью собственного пера — точнее, выведя Свое Царское Имя карандашом, возможно, чтобы убедиться в преданности своих подчиненных, который при желании легко и стереть, — Он становится сначала равным всем, а потом оказывается ниже всех, попадая в узилище. Теперь Он, добровольно (а ведь мог бы как-то обезопасить Себя, оговорить «условия своей неприкосновенности», как это делают нынешние временщики), отдавая Себя во власть своих бывших подданных, смиренно предает Себя и Свою Семью на милость врагов-победителей, становится перед любым из них абсолютно беззащитен. А «победители» тут же лишают Его всех гражданских прав, ставя Его и Его Семью вне закона. Какое же мужество надо было иметь, чтобы совершить этот акт в твердой воле и со смирением перед судьбой, а правильнее, перед волей Божией! И сразу же столкнувшись с собственным унижением, поняв обман «ближних», перенося ужасы неволи и осознавая, что находится в руках своих убийц, с божеской любовью Он продолжает относиться к своим предателям, мучителям и палачам. Противники Его канонизации не заметили этого духовного мужества Святого Царя, приняв Его христианский подвиг за человеческую слабость. Очевидно, сами они не взлетали так высоко, чтобы иметь возможность, столкнувшись с подлостью и низостью тех, кому помогали и доверяли, перенося человеческую неблагодарность, подвергаясь ежеминутной опасности для себя и своей семьи, прощать своих врагов по-христиански. Сознавал ли Государь, что может произойти после Его отречения с Ним и Его Семьей? Свидетельства говорят, что да, ведь Он помнил предсказание монаха Авеля и батюшки Серафима о своей мученической кончине и все же сделал этот мужественный шаг, пошел на добровольный отказ от Верховной власти и подтвердил, что на нее не претендует. Казалось бы, теперь Он никому не мешает, наконец, можно найти сильного, на их взгляд, правителя государства. Но зло не может остановиться само по себе, оно обязательно требует продолжения. И тогда происходит этот подлый арест.

Еще раз хочется подчеркнуть, что этот арест Государя Временным правительством и затем большевистская расправа наступят после Его отречения. Это важно отметить, потому что в этом раскрывается мистический смысл произошедшего, который показывает, кем Он был для своих врагов, с кем в Его лице они боролись. Ведь это отречение, отречение, принятое заранее, не давало повода ни либералам, ни сатанистам-комиссарам свести с Ним счеты за власть, ведь Он уже для них не Самодержец. Поэтому Царское отречение было промыслительно. Недаром, прозирая дальнейшее, по наитию Святаго Духа, блаженная Паша Саровская, передавала Государю: «Сойди с престола Сам!», чтобы таким образом у его убийц не было ни малейшего повода создать видимость, что им пришлось бороться с Ним за власть во имя спасения народа и государства, чтобы у них не было ни малейшего оправдания за эту расправу с беззащитными людьми перед историей — они будут проклинаться потомками из века в век и до скончания времен! Т.е. своим отречением Государь спутал им карты в их сатанинской колоде. Этой Его добровольной христианской жертвы, которую он принес ради братьев своих, они боялись больше всего. Ведь с момента отречения Николай Александрович в земном понимании перестает быть Царем Российской Державы, и тогда сатанисты вынуждены Его убить как православного христианина, как Царя не от  мiра сего. В этом физическом убийстве душа Его все равно им неподвластна: как Помазанник Божий Он по-прежнему, даже без власти, остается Православным Царем, потому что через миропомазанничество благодать пребывает на Нем, потому что вместил в себя всю полноту христианской веры: любовь к своему ближнему, за которого Он, давши обет, продолжает нести ответственность пред Богом, возлюбивши Того до смерти. Этой своей жертвенной любовью Царь Мученик, как поется в Акафисте, «уподобился Христу». И поэтому Его убивают ритуально, о чем сатанинской рукой была начертана надпись в расстрельной комнате. Именно ради того, чтобы убрать Удерживающего, была задумана и совершена эта кровавая сатанинская месса, перевернувшая историю человечества: «Здесь по приказанию тайных сил Царь был принесен в жертву для разрушения государства», т.е. православного государства, Третьего Рима, центра православной цивилизации, ради и благодаря которой существует весь остальной мiр. — После чего человечество подпало под власть антихристов, о чем гласила вторая половина надписи, — «О сем извещаются все народы», что  «мы свой, мы новый мiр построим!». С тех пор и строят, поработив наш народ, убивая его миллионами и грабя десятками лет наши богатства…

(Продолжение следует)

* * *

HIEROMARTYR  MACARIUS,  ARCHBISHOP  OF DNEPROPETROVSK (EKATERINOSLAV) and those with him 1)

Dr. V.E. Moss

Archbishop Macarius (in the world Macarius? Yakovlevich Karmazinov) was born on September 1, 1875 in the town of Medzhibozh, Vinnitsa province in the family of a land surveyor. He was originally an army priest. Then, in 1921 he was consecrated bishop of Uman, a vicariate of the Kiev diocese. From 1923 he was under investigation, and from 1924 to 1925 he was temporarily in charge of the Kiev diocese.

He came to be in charge of the Kiev diocese after the arrest of Metropolitan Michael. During this period he tried to organize a secret Church, and together with Bishop Parthenius of Ananiev secretly consecrated Bishops Sergius (Kuminsky), Athanasius (Molchanovsky), Theodore (Vyshgorodsky) and Varlaam (Lazarenko) - although according to another source, the first two of these bishops were consecrated at an earlier date. They were to continue to serve as priests, and only to serve as secret bishops when that became necessary - and Archbishop Macarius had no doubt that it would become necessary. However, he was denounced and forced to reveal the secret.

He was under investigation from 1923 to 1925, and was often arrested (according to one source, he was in prison in Kiev twice in 1924-25), and in the autumn of 1925 was exiled to Kharkov, where in February-March, 1926 he signed the declaration of the Ukrainian bishops rejecting the Gregorians. From 1925 to 1927 he was bishop of Dnepropetrovsk. In 1927 he was condemned according to article 66 of the criminal code and sentenced to three years in exile. From March, 1927 he was in exile in Gornoshersk region, Tomsk province.

In about 1928 he separated from Metropolitan Sergius and Metropolitan Michael, the sergianist bishop of Kiev. According to a dubious source, he signed the decisions of the so-called “Nomadic Council” of the Catacomb Church.

At the beginning of the 1930s Archbishop Macarius was living in Vyazma, and on November 18, 1933 he moved to the village of Selishchi near Kostroma. There he celebrated secret services with the professor of history Serebryankovsky as reader. The services were also attended by Raisa Alexandrovna Rzhevskaya and Olga Lyudvigovskaya Rzhevskaya.

In May, 1934, at the suggestion of Archbishop Seraphim of Uglich, he again began to rule the Dnepropetrovsk diocese. In the summer of 1934 he was leading True Orthodox communities in Vyatka, Kostroma, Yaroslavl and Vladimir dioceses.

On September 30, 1934, Vladyka was travelling by train to Moscow when he was arrested. The next day he was accused of counter-revolutionary activity and propaganda, and was imprisoned in the arrest house Ardom. The details of his investigation are known to us from the files of the NKVD - although we cannot be sure that some of the confessions were not invented by his interrogators.

In answer to a question about Soviet power Vladyka replied: “I am hostile to Soviet power. This attitude was elicited by the fact that Soviet power is by its essence an atheist, God-fighting power which is building Sociliasm, which bears within itself the growth of unbelief in God and in the end - the complete annihilation of religion. I do not recognize Metropolitan Sergius as head of the Russian Church because of his indecisive politics in relation to Soviet power and the incorrect interview he gave in 1930 to foreign correspondents. I find that Soviet power does not carry out the law on the separation of the Church from the state, it fights with religion by means of purely administrative measures. I affirm that there is no freedom of confession of faith in the Soviet Union, that the clergy are arrested and exiled for supporting religion, and that churches are closed, not in accordance with the will of believers, as is sometimes indicated in decrees for the sake of form, but against their will.”

“... I condemn the existing church tendencies (renovationists-sergianists) because they recognize Soviet power, and there are also canonical differences between us and them. As a follower of the True Orthodox Church I have waged and will wage war with these tendencies. For a whole series of years I, together with other hierarchs, have been an ideologue of the True Orthodox Church. In 1934, through the priest [Nicholas] Piskanovsky, who was serving a term of exile in Archangelsk, I received a written order from Archbishop Seraphim (Samoilovich) of Uglich. In this order Seraphim, in spite of the fact that he is in exile, sees himself as the deputy of the patriarchal locum tenens and offered that I undertake the leadership of dioceses. Similar epistles were sent to metropolitans and bishops who stand on the platform of the True Orthodox Church... He suggested that I accept the Dnepropetrovsk diocese, which I administered before my arrest in 1927. Later, that is, soon after the arrest of Seraphim (Samoilovich), Piskanovsky offered that I take on the leadership of the Vyatka diocese and groups of the True Orthodox Church in the Ivanovo industrial area (IIA) [this territorial-administrative formation had been created at the end of the 1920s and included territories of the Yaroslavl, Kostroma and Vladimir provinces].”

In reply to a question concerning the programmatic-political principles of the True Orthodox Church, Archbishop Macarius listed: “1) The construction of the whole of Church life and activity on the platform of the decisions of the Local Council of 1917-18. 2) The illegal unification of the clergy, monastic and lay churchmen who are supporters of the True Orthodox Church. 3) The implanting of secret house churches on the model of ancient Christianity and the transfer to illegal service. 4) The spreading and strengthening among the broad masses of believers of the ideas of the True Orthodox Church by explaining to them the necessity for Orthodoxy, in the present critical moment, of multiplying the ranks of bearers and steadfast defenders of Christianity in the struggle with growing atheism. 5) The establishment of the principles of private property as the basis of the existence of a civilized society.”

“In the IIA I chose the Kostroma region as the region which by its territorial position and the religious feelings of the population had good for receiving positive results from my activity. I learned about this from a personal conversation with a like-minded person, a formerly active member of the sisterhood founded by the (deceased) Archimandrite Spirydon attached to the church of the Brotherhood of Sweetest Jesus in Kiev - V. A. Andreyevna, who came to me in Vyazma from Kostroma, where she lived. Having arrived in Kostroma on November 13, 1933, and having settled in a flat found for me by the local priest and dean of the Kostroma city churches, Paul Ostrogorsky, I began by studying the most active members of the local church and attracting the most religious among them to myself, including, first of all, the priest Ostrogorsky and three nuns living as church guardians. This was the moment of the organizational formation of the group on which I depended in my activity. This group consisted of: the priest Ostrogorsky, Rzhevskaya, the nuns Rachel, Metrodora and Thaisia. Later this group increased in numbers with the addition of the former professor of history Serebryansky, who settled in Selishche in administrative exile. I trusted all these people... At the same time I entrusted Serebryansky with learning and telling me all the news of Church life and the activities of the Sergianist synod, and also of the Kostroma diocese. He did this, and at the same time he gave me for my information the printed herald of the Moscow Patriarchate, and copies of various decrees touching on the Church and the clergy, for example a copy of the government circulars 68 and 70. This gave me the opportunity not only to keep abreast of the news, but also served as material for my correspondence with like-minded members of the clergy. In reply to their complaints about the dreadful situation and the heavy taxes I gave them necessary advice...”

Nicholas Ilyich Serebryansky was born in 1872, being a native of the village of Krekshino, Novo-Rzhevsky region. In 1894 he graduated from the historical-philological faculty of Warsaw university, and in 1898 - from the historical department of the Moscow Theological Academy. Until 1916 he was a teacher of history in various secondary educational establishments in Pskov. From 1916 to November, 1919 he was a professor in the Moscow Theological Academy. From 1920 to 1921 he was a professor of Western Slavic literature. From 1922 to 1925 he was a teacher at the pedagogical technicum in Pskov. From 1925 to 1930 he was a scientific worker at the Academy of Sciences in Leningrad. On December 22, 1930 he was arrested by the OGPU in Leningrad and accused of belonging to a counter-revolutionary monarchist organization head by Professor Platonov. He was condemned to ten years on Solovki with the confiscation of his property. During his interrogation he confirmed that the group led by Archbishop Macarius had as its aim “the construction of the whole of Church life on the basis of the decisions of the Local Council of 1917, which condemned the revolution and did not recognize Soviet power.”

Fr. Paul F. Ostrogorsky was educated in the Kostroma theological seminary. He was arrested by the Soviet authorities in 1923 and again in 1930 in accordance with article 58, point 10 of the criminal code, but was released. In 1924 he was arrested by the Kostroma OGPU in accordance with articles 68 and 69, but his case was closed. On October 8, 1934 he was arrested again and taken by special convoy to Ivanovo. The next day he declared during interrogation: “I consider Soviet power to be antichristian, atheist, and sent to us for our sins as a trial. I am a supporter of the kind of state structure which would support religion as a power capable of aiding national unity. This feeling and conviction of mine I do not hide and do not intend to hide.”  He refused to say anything about Archbishop Macarius. “I personally believe that the Orthodox Faith will never fall, since there will remain truly Orthodox people whose faith will be supported by the sermons of spiritual fathers and illegal prayer services in houses until the authorities understand that they are making a mistake with regard to the faith and the Church and recognize them and give them the position they need.”

In answer to a question about his links with Metropolitan Cyril, Archbishop Seraphim of Uglich and others, Vladyka replied: “My links with the leaders of the former counter-revolutionary organization, the True Orthodox Church, and with the bishops who formed part of this organization were accomplished mainly through letters sent to encoded addresses which were communicated to me in a timely fashion. For example, I wrote to Archbishop Seraphim of Uglich in Arkhangelsk to the address of the daughter of his personal secretary Piskanovsky, to Bishop Zhevakhov [a sergianist] in Borovichi - through his landlord Sinyavin, to Bishop Damascene - through Shpakovskaya, to Bishop Parthenius in Moscow region - through his mother Bryanskikh, to Bishop Anthony in Belgorod - through his mother Pankeyeva. I also had encoded addresses for correspondence with a series of other likeminded people and followers who lived in Kharkov, Kiev and other cities.

“In the interests of concealing our activities we introduced a corresponding code into our correspondence. For example, we called the GPU “Ekaterina Ivanovna”; arrest and isolation - “he was ill”, “they put him in hospital”; exile - “he went to a spa”; release from arrest or from the camps - “he recovered”; Metropolitan Cyril - “uncle Kiryusha”; Metropolitan Sergius - “Ivan Nikolayevich”, etc. This gave us the opportunity of carrying out practical work in an agreed manner while remaining unnoticed.

In answer to the question what instructions and assignments he received from Cyril and Seraphim, he replied: “I was entrusted by Seraphim with gathering various kinds of information. I collected this from the replies to my questions from numerous likeminded people who wrote to me about the difficult situation of the faith and the Church, about the wretched position of the clergy, especially the Ukrainian clergy, who were saved from repressions at the hands of the Soviet authorities and from famine by fleeing. About the massive closure and destruction of churches in various cities, about the situation of the bishops and clergy freed from camps and exile, about the mood of the deportees, about the actions of Metropolitan Sergius and his subordinates. I periodically wrote about all this in letters to Piskanovsky, the secretary of Seraphim of Uglich, and to other bishops with the aim of informing the people abroad and working out our tactics, how to act...

“In the month of May, 1934 I was invited by Seraphim Samoilovich through Piskanovsky to go to Arkhangelsk for a meeting, but I decided against this trip for reasons of concealment and to avoid the collapse of the activity of the True Orthodox Church and its representatives. So I limited myself to a written communication to Seraphim to the effect that I would not betray the True Orthodox Church and would firmly carry out my work on the creation in Russia of a free True Orthodox Church. And I assured him that the trials which the Church and clergy were going through would unfailingly come to an end soon, and the Church would triumph, since the situation in our country was so tense that a small explosion would be enough for the believing people to rise up against the Soviet government. The spark for these events in the mass of believers, as I supposed, could be a war, and then “his Beatitude” Metropolitan Sergius, who was at present in power unlawfully, together with the Soviet authorities with whom he worked hand in glove, would be overthrown, and then the Orthodox Church of Christ would occupy the position that befitted her. Soon I received from Piskanovsky an order from Archbishop Seraphim concerning my acceptance of the leadership of the parishes and groups of the True Orthodox Church in Vyatka diocese and the IIA.., and also a letter of instructions concerning the methods of our work which were aimed at the successful advancement of the programmatic-political aims of the True Orthodox Church - in particular, the organization of illegal house churches, secret services and the union of those who thought like us people around them.

“Right up to my arriving to live in Kostroma and afterwards, I carried on a constant correspondence with Bishop Joasaph (Zhevakhov) and Anthony (Pankeyev), who tried to prove to me the possibility and necessity, especially at the present time, of a union between the representatives of the True Orthodox Church and Metropolitan Sergius. In objecting to this and desiring to convince them of the opposite, I presented to them my reasons and my information concerning the difficult position of the Church and clergy, etc., and I linked this with the name of Metropolitan Sergius, who covered himself with the actions of Soviet power. In trying to prove to Zhevakhov that his reasoning was unsubstantiated, I wrote to him that this was not the time to think about rewards, while they were commemorated by the sufferings of thousands of clergy in exile and the camps.”

“At the base of the illegal activity of the True Orthodox Church we placed the [antisergianist] declaration of 1928 signed by Metropolitan Agathangelus of Yaroslavl, the former deputy of the patriarchal locum tenens Archbishop Seraphim of Uglich, Metropolitan Joseph (Petrovykh), Bishop Barlaam, formerly of Lyubimsk... and Bishop Eugene of Rostov. In this [declaration] the indicated group of hierarchs sharply condemned the epistle of Metropolitan Sergius of 1927 and spoke against the published programme of the Church’s loyalty to the Soviet government, against the condemnation and excommunication from the Church of the counter-revolutionary clergy who had departed to the camps and of the clear walling off of the Church from those who harmed her and the enemies of the Soviet people...”

On December 25, 1934 Archbishop Macarius and Fr. Paul Ostrogorsky were convicted on the basis of article 58, points 10 and 11, and by the beginning of 1935 were in the camps. Two other women who supported Vladyka who were tried with him, R.A. Rzhevskaya and Segerkrants, were released for lack of evidence against them. In 1989, however, Rzhevskaya was rehabilitated together with Archbishop Macarius and Fr. Paul, which implies that she also suffered for her faith.

According to Protopresbyter Michael Polsky, in 1936 Vladyka Macarius was still living in Kostroma. At the end of that year he was arrested and disappeared without trace. According to one source, he died in Karaganda.

Another supporter of Archbishop Macarius, Deacon Paul Victorovich Kalinnikov, was interrogated in November, 1934, but nothing more is known about him. The nun Seraphima (Rozanova) settled in Selishchi in 1936, and found three True Orthodox nuns still alive: Metrodora, Thaisia and Tavrida. Nun Seraphima died at the age of 97 on the eve of the Great Fast, 1996.

(Sources: M.E. Gubonin, Akty Svyatejshego Tikhona, Patriarkha Moskovskogo i Vseya Rossii, Moscow: St. Tikhon’s Theological Institute, 1994, pp. 964, 979, 992; Protopresbyter Michael Polsky, Novye Mucheniki Rossijskiye, Jordanville, 1957, vol. II, pp. 90-91; Russkiye Pravoslavnye Ierarkhi, Paris: YMCA Press, 1986, p. 47; Ikh Stradaniyami Ochistitsa Rus', Moscow, 1996, p. 69; Michael Khlebnikov, “O tserkovnoj situatsii v Kostrome v 1920-ye gody”, Pravoslavnaya Zhizn’, 49, N 5 (569), May, 1997, pp. 18-28; Bishop Ambrose (von Sievers), “Katakombnaya Tserkov’: Kochuyushchij Sobor 1928 g.”, Russkoye Pravoslaviye, N 3 (7), 1997, p. 20; M.V. Shkarovsky, Iosiflyanstvo, St. Petersburg, 1999, pp. 137, 138, 290)

--------

1) 'THE RUSSIAN GOLGOTHA': NEW HISTORY TELLS STORY OF RUSSIA'S 20th-CENTURY MARTYRS

THE BLESSED METROPOLITAN ANTHONY MEMORIAL SOCIETY RECOMMENDS-  A new history book from Monastery Press, The Russian Golgotha (hardbound illustrated, 536 pages, $60.00 [plus shipping], tells the story of Russia's new martyrs — men, women, and children slain for their refusal to abandon their Orthodox Christian Faith even under the most severe pressure from Communist authorities in the 20th century. Although their stories are largely unknown in the West, the Soviet era in Russia, from 1917 to 1989, produced hundreds of thousands of new Orthodox Christian martyrs, including Tsar Nicholas II and his family, who were murdered in a basement by Bolshevik assassins.
Despite arrest, imprisonment, torture, betrayal by informers, the forced closing of monasteries and convents, and the establishment of a false, Soviet-run "church" in place of the genuine Orthodox Church, oppression by an atheist regime did not destroy the Church in Russia, but instead strengthened it and gave Russia a plentiful yield of new martyrs from all walks of life, from the nobility to the peasantry. Their stories now are told in The Russian Golgotha, an illustrated English language history designed for years of use.

Written by an eminent Orthodox Church historian and a contributor Fidelity - Dr. Vladimir Eduardovich  Moss, this 536-page account of selected martyrs' lives, including the Russian Royal Family, includes other material never before published in English or Russian, and is an invaluable resource for anyone interested in this dark, yet ultimately triumphant era in Church history.
The Russian Golgotha describes:

— How Soviet authorities tried to destroy the Orthodox Church by setting up an illegitimate, state-run "church" whose leader was actually an agent of the KGB, the Soviet secret police.
— How the Soviets twisted and perverted Church doctrine in an effort to make the false Soviet "church" and its Communist-controlled hierarchy appear legitimate.
— How Orthodox Christians of all ranks, from hierarchs to lay people, resisted the "sovietization" of Orthodoxy and, in many cases, sacrificed their lives rather than accept compromise with the atheist regime.
— How the example and teachings of brave Orthodox Church leaders helped to keep true Orthodox Christianity alive in Russia despite all efforts to suppress it during the Soviet era.
— How the best efforts of the KGB and other Soviet agencies failed to extinguish Orthodox Christianity in the lives of believers all across Russia.

The author, distinguished Orthodox Church historian Dr. Vladimir Eduardovich Moss, assembled this account of Russia's new martyrs from primary sources including interviews with relatives and acquaintances of the martyrs, and from the martyrs' own conversations and writings. Much of this material has never been published in English or Russian before. The result is a moving and highly readable book that represents an historic event in the documentation of Orthodox Church history and the history of 20th-century Russia. The text includes an extensive introduction and explanatory footnotes for the benefit of readers who may not be intimately familiar with the historical background of the new martyrs' stories.

For scholars, an especially valuable element of The Russian Golgotha is the extensive bibliography, which provides a much needed listing of resources for research on the new martyrs and on Orthodox Christianity in Russia during the Soviet years. But a new history book is a valuable source of knowledge for all Orthodox people and we hope that a Russian translation will be made.
The Russian Golgotha is the first in a projected series of volumes from Monastery Press about the lives of Russia's new martyrs.
Dedicated to publishing books of enduring interest and value both to Orthodox Christians and to historians, Monastery Press is an Orthodox Christian publishing house located in Wildwood, Alberta, Canada, and established in 1998 with the blessing of Metropolitan Vitaly of the Russian Orthodox Church in Exile.
For more information, contact:

Father Andrew Kencis, Monastery Press,  Box 104, Wildwood, AB T0E 2M0,  Canada
Tel: 780.325.2357,  Fax: 780.325.2357,  Email: frandrew@monasterypress.com

---

* * *

ПОЧЕМУ НАДО БЫ ВКЛЮЧАТЬ ГАЗЕТУ  «НАША СТРАНА» В НАШИ ЗАВЕЩАНИЯ.

Г. М. СОЛДАТОВ

После ухода в эмиграцию частей Русской Армии в 1920-х годах, во всех центрах Зарубежной Руси, стали издаваться газеты, журналы и книги. Газеты издавались и ранее, но их было очень мало. С прибытием Белой Эмиграции, согласно составленной статистике Русского Заграничного Архива в Праге, вне пределов родины в 1936 г. на русском языке выходило 108 газет и 162 журнала.

После Второй Мировой войны в не захваченных коммунистами странах, количество газет и журналов увеличилось. В них печатались военные и бытовые воспоминания о родине и статьи о жизни в зарубежных странах. Эти газеты и журналы были доступны всем в Зарубежной Руси, резко отличаясь своим содержанием от местных изданий. Многие обращались в эти газеты в поисках родственников и знакомых, с просьбами о помощи, выражая тревогу о будущем или прося совета.

Как бы ни были "свободны" и "демократичны" западные страны их печать часто отрицательно относилась к русским эмигрантам.

Их путали с коммунистами и считали опасными. После принятия в США пресловутого «закона о порабощенных нациях», американские патриотические организации стали врагами всего русского. Делались необоснованные обвинения в нелояльности к приютившей стране и в шовинизме. Несть числа всем учиненным в Зарубежной Руси в разных странах поджогам, уничтоженьям имущества патриотических русских издательств, нападениям и угрозам их редакторам, которым пришлось переносить большие затруднения. Они продолжали издания за свой собственный счет и благодаря помощи немногочисленных жертвователей. Только выносливость, преданность и любовь к Церкви и России позволяла им держаться на поверхности.

Но так было не со всеми изданиями. Некоторые прибегли к помещению на страницах различных объявлений: приглашений на балы, сомнительных деловых предложений, лотерей, продажи недвижимой собственности, специалистов по неизлечимым болезням, чудесно действующих лекарствах и т. д. Иные из них даже стали рупорами неправославных религиозных организаций, партий или народов, выражая не соответствующие русским идеи.

Патриотические же русские издания служили Церкви и России, борясь с денационализацией, участвуя в деле образования и воспитания молодежи, помогая русским церковным и общественным организациям, кружкам самодеятельности, отражая в действительном свете текущие события. Так как почти все они не имели своих собственных типографий, то зависели от чужих, которые обычно сдирали с них по несколько шкур.

После смерти, одного за другим, большинства Белых борцов-редакторов и издателей их издания прекращали свое существование, и теперь в Зарубежной Руси, осталась только одна белая газета, которую еще с 1967 года редактирует Н. Л. Казанцев.

«Наша Страна» издается вот уже 58 лет. Как известно, она была основана писателем И. Л. Солоневичем. С ней в Зарубежной Руси многие знакомы, её полюбили еще в беженских лагерях послевоенной Европы. Эта газета также издала многочисленные книги, посвященные темам русского национального мировоззрения.

Иван Лукьянович Солоневич определил, по какому пути должна идти газета и его заветам она, верно, следует, оставаясь на сегодняшний день единственной борющейся за независимость Русской Православной Зарубежной Церкви и за русскую историческую форму правления. Это единственная церковно-общественная газета, выступающая против неокоммунизма, предупреждающая, что на родине остались по прежнему у власти люди, которых судьба Церкви и русского народа мало интересует.

Причем со времени своего основания эта православная, и патриотическая газета является полностью независимой от любых политических и финансовых учреждений.

Многочисленные идейные корреспонденты «Нашей Страны» всесторонне информирует читателей, и предоставляют им честный и проницательный анализ происходящего. Многие из них не профессиональные журналисты, а высококультурные, интеллигентные люди, лишенные искажающих навыков многих «газетчиков», что придает материалам «Нашей Страны» особые интерес, непосредственность и правдивость.

В большом количестве газета рассылается безвозмездно духовенству и в Россию, что вызывает крупные дополнительные почтовые затраты.

Я не буду здесь описывать, известные мне, все трудности редактора. Скажу только, что до сих пор газета, переносящая хронические финансовые кризисы, выживала только благодаря его трудам и помощи верных читателей, всегда приходивших на выручку своими пожертвованиями. Но всё время висит Дамоклов меч, что по материальным причинам газета может прекратить свое существование.

Русская православная эмиграция не может допустить, чтобы это последнее наше издание закрылось, как это произошло со всеми остальными органами печати. Необходимо создать газете солидную финансовую базу.

Поэтому я призываю её читателей включать «Нашу Страну» в свои духовные завещания.

Как я писал выше, в эмиграции существовало более сотни газет, а осталась только одна. Именно «Наша Страна». Не является ли это ясным проявлением Промысла Божьего? Ведь «Наша Страна» стоит идейно как скала в тот самый исторический момент, когда Зарубежной Церкви, - а, следовательно, и всей Зарубежной Руси, - грозит уничтожение!

* * *